«Более суровой зимы на своем веку я и не припомню. Жуткийхолод пробирает до костей, а постоянные метели не дают выйти изнадежного укрытия: дверь сторожки заносит каждый день. Конечно, невсякий зверь вообще захотел бы выбираться из теплого уютного домика скамином и чашкой ароматного чая, но мне все-таки не по себе находитьсяв сторожке одной. Иногда меня выручает моя работа, летопись аббатства,но больше всего я радуюсь усталым путникам, которые ищут защиты отхолода и одиночества среди этой ужасной зимы в нашем аббатстве. Я срадостью принимаю их у себя, грею, откармливаю, усаживаю в кресло уочага, а сама усаживаюсь рядом, на табуретке, со свитком и пером в лапеи расспрашиваю о невероятных приключениях и дальних краях. Все записатьне удается, но все же самое интересное мне удалось собрать и записатьздесь, в Повести Зимних Вьюг.»

Молоденькая мышка Треффи захлопнула за собой дверь. Отдышавшись, онаогляделась: в сторожке было темно, чувствовался сквозняк, и было оченьтесно из-за обилия стеллажей, полок и шкафов, заваленных всевозможнымисвитками, книгами, картами и прочими бумагами. «Усамиклянусь, в этой дыре сезонов двадцать не убирались!» -подумала она. Но делать было нечего, и ей пришлось браться за дело.Сперва она отодвинула ящики и коробки из дальних углов комнаты, авалявшиеся на полу свитки положила на стол. Взяв тряпку, она решительносмахнула пыль с подоконников, а потом принялась за помывку полов.Закончив с первыми этапами уборки, она огляделась. «Это жнадо было так захламить жилище, сестренка!» - вздохнулаТреффи. Но она не привыкла унывать, тем более раз она делала это длясвоей сестры. Мышка уже порядком запыхалась, прежде чем принялась зашкафы со свитками. В каком порядке древние записи должны были лежатьона понятия не имела, поэтому, стараясь не особо нарушатьзакономерность нынешнего положения бумаг, она просто раскладывала ихболее аккуратно.

Все шло как по маслу, сторожка вновь принимала вид жилого помещения.Мышка пододвинула к шкафу табурет и, забравшись на него, принялась заверхние полки.Треффи, не переставая разбираться в бумагах, мысленнопредставила, как будет счастлива ее сестренка, увидев, какую работу онапроделала для нее. Мышка улыбнулась. Да, она не будет ничего ейговорить до самого Дня Середины Зимы, а когда наступит время, оназавяжет сестре глаза и осторожно отведет в сторожку. Там будет всечисто, убрано, Треффи обязательно зажжет камин и принесет мятного чая слепешками. Все будет сделано в лучшем виде! И ее старшая сестра, Эмма,уж точно останется довольна. Треффи очень хотелось обрадовать сестру.Бедняжке Эмме столько всего пришлось пережить за эту зиму: ужаснаяболезнь подкосила трудолюбивую летописицу, и та провела практическимесяц в лазарете строгой сестры Маргаритки. Треффи проводила все этидни у кровати больной, читала ей летописи прошлых лет, старалась чем-топомочь лекарям, но этого было мало для нее. Мышке так хотелосьобрадовать сестру. И вот она нашла выход. Превратить творческийбеспорядок, который царил на рабочем месте у Эммы, в уютное тихоеместечко предложил аббат, и Треффи тут же поддержала идею, отказавшись,правда от чьей-либо помощи. Она должна была сделать это сама, длясестры.

Вдруг раздался тихий стук в окно. Треффи повернулась. Никого видно небыло. Тогда мышь подошла к двери и, приоткрыв ее, позвала:

- Эй, кто здесь?

Ей ответил ветер новым холодным порывом и Треффи, пожав плечами,захлопнула дверь. Затем она вернулась к работе и к своим мыслям. Эммавсегда была опорой и поддержкой для Треффи. Когда хищники убили ихродителей, Эмма, преодолев все препятствия, пришла в Рэдволл смаленькой сестренкой и обратилась к настоятелю за помощью. Наверно,тогда была такая же суровая зима, как и сейчас. Рэдволльцы с радостьюприютили малышей, но Эмма по-прежнему чувствовала на своих плечахответственность за младшую сестру. Она научила Треффи писать, читать,всегда защищала ее и поддерживала. Став летописицей аббатства, онапогрузилась в работу, но не забыла о сестре. Времени на уборку сторожкиу нее не было, потому что все ее время отнимали летопись и забота оТреффи.

Внезапный стук в окно заставил Треффи вздрогнуть. Она тут жеповернулась к окну, но перед ее взором предстала та же картина: наулице никого не было видно.

- Эй вы, шалопаи, хватит мне мешать, я тут не чай пью, а деломзанимаюсь! – крикнула мышка, уверенная, что это диббунам несидится на месте.

Бум! Резкий громкий звук на крыше застал Треффи врасплох и она,покачнувшись на двух ножках табуретки, потеряла равновесия.

-Аааа! – мышка с грохотом упала на пол. Стараясь за что-тоухватиться в полете, она случайно смахнула свитки с полки, на которойразбиралась. – Да чтоб вам пусто было! –воскликнула мышка с обидой в голосе. Она так тщательно раскладывала этисвитки, а теперь неизвестно, в каком порядке они лежали. Она сгорячасжала в кулак один из свитков и глубоко вздохнула, стараясь нерасплакаться. Ее сестра всегда была сильной и самостоятельной, а Треффисама даже подарок ей сделать как следует не может. Посидев несколькоминут с поникшей головой среди разбросанных свитков, мышка решила вновьбраться за дело. И тут взгляд ее упал на свиток, зажатый в кулаке.

«Однажды ночью ко мне постучался странный гость. Это был ежсредних сезонов, в легкой тунике и с худеньким шарфом. Он был весьпокрыт инеем, но когда я, взмахнув лапами и воскликнув «Выже, наверно, замерзли ужасно!», побежала разогревать воду, онулыбнулся и сказал: «Не стоит, мне всего-то и нужно, чтопрохладного чаю с печеньем да ночлег». Я спорить не стала и,накормив гостя, который, кстати, представился какКобб, по обычаюпредложила ему сесть у камина и рассказать о себе. Но он и тут повелсебя странно и сел у окна, на самом сквозняке. На мои опасения, что онможет простудиться, он только головой покачал. Но вот от рассказа он неотказался и, выпив две чашки чая и поставив третью остужаться к окну,поведал одну странную историю. Здесь я ее записываю с несколькимиизменениями, так как Кобб постоянно отвлекался на лирическиеотступления о красоте зимней природы и о том, что звери, заперевшись всвоих теплых домиках и испугавшись холода, совершенно не замечают этогочуда. А еще гость часто проверял свой чай и постоянно жаловался, что онкак следует не остыл.

- Случилось как-то странная история на моем пути. Забрел я на побережьеЗападного Моря, как раз что у горы Саламандастрон. Зима тогда была,скажу я вам, гораздо холоднее этой, а у моря чувствовалось все еевеличие. Огромные глыбы льда плавали в воде, разбиваясь с треском извоном о прибрежные камни. То были тревожные колокола Зимы, как сказалбы поэт. А видели ли вы когда-нибудь снежные бури на море? Клянусьвсеми снежинками, более странного явления в жизни не сыщешь! Брызгиледяной воды и мельчайшие крупинки льда сливаются в единое целое и,будто меч самой природы, обрушиваются на заблудшего странника. Да, и отэтого-то меня и спасли славные зайцы Саламандастрона. Милейший капитанОстроух устроил меня в одной из комнат зайцев Дозорного Отряда ипередал. Что владыка-барсук разрешает оставаться мне здесь хоть доконца зимы. Я воспользовался гостеприимством лорда, да как же несогласиться пожить среди такого веселого и дружелюбного народа, какзайцы? Особенно я сдружился с капитаном Остроухом, его женой, Ландышоми сынишкой их, Элбертом. Славный малый, скажу и вам, веселый, а чтоглавное – любознательный. Хотя любознательность не всегдаприводит в удачам, даа… - Тут мой гость на долго замолчал,прикрыв глаза. Сначала я подумала, что он пытается припомнить тедалекие дни, а потом мне показалось, что он и вовсе заснул .Но он вдругвстрепенулся и принялся рассказывать дальше: - С миссис Ландыш мычасами просиживали на кухне у окна, выходящего на море. Эта добрейшейдуши зайчиха была ответственной за грядки и очень переживала из-заодного странного факта: той зимой совершенно не было снега. Как-то язабыл упомянуть об этом в самом начале, да. И без того не слишкомплодородная саламандастронская земля промерзла насквозь и вряд ли бысмогла принести какой-нибудь годный урожай. Бедная Ландыш, она оченьпереживала из-за этого. А тут еще у зайцев стали происходить странныедела: то на стул младшего сержанта подложат желудь, то исчезнет кусоксыра из кладовой, то не пойми из чего у двери Горы появляется снеговик.Но вот однажды все эти шалости неизвестного разбойника перешли всеграницы. Как-то раз лорд-барсук, уже объявив о начале трапезы, вышел изкухне, чтобы проверить, заперты ли окна. Все зайцы были на кухне идружно жевали вкусный обед жены Остроуха. И вот, вернувшись, владыкаобнаружил у себя на тарелке лишь большой желудь, на котором углем быланачерчена улыбающаяся рожица ежа. Зайцы в один голос заявили, чтоничего не видели и удивление их было вполне искреннее. За меня жепоручился Остроух, так как, хоть на желуде и был нарисован еж, я тутбыл не причем, потому что все это время мы с Остроухом и Элбертомобсуждали подарок для Ландыш на ее день Рождения. Итак, после этогослучая владыка поручил зайцам глядеть в оба и искать нарушителяспокойствия, предположительно ежа. Я же старался не мешать им.– тут, как я вспомнила уже в последствие, мой друг Коббулыбнулся. – Так прошла вся зима, тихо спокойно, лишь изредкажизнь зайцев тревожила новая шалость хитрого шалопая. Пару раз онповторялся, вновь подкладывал кому-то на стул желудь. И самоеудивительное, что все попадались! Как-то он подбросил в обувь зайцамшишки и сухие веточки, а в другой раз подменил соль на сахар на кухни.Но в принципе его шалости оставались безобидными и никому жить немешали, иногда даже забавляли.

Но вот пришла весна, снег не стаял, так как его не было, но в воздухестало заметно теплее, а по утрам, на рассвете пели первые птицы. Япочувствовал, что мне пора уходить. Зайцы очень привязались ко мне, даи я к ним, честно признаться тоже. Когда все приготовления для дорогибыли проведены, капитан Остроух сообщил мне, что Дозорный Отрядвызвался меня проводить до самых дюн. Я обрадовался, а потомобрадовался еще больше, узнав, что это будет первым заданием Элберта,которого только в прошлом году приняли в Отряд. Я с трудом попрощался сЛандыш и, чтобы не показать подступившись к горлу слез, предпочелпоскорее отправиться в путь. Весело болтая с зайцами, мы тронулись впуть. Элберт шел впереди, гордо подняв голову и воображая, что защищаетнас всех, невинных и беззащитных, от невидимых врагов. Но потихонькуприродное любопытство возобладало над его напыщенной серьезностью, и онотстал, отвлекаясь то на букашку, то на причудливую тень куста. Я ушелвперед, слушая о секретных тропах Дозорного Отряда, и не заметил, какзайчонок отстал. Когда мы все спохватились, его уже не было видно. Мыповернули назад и спустя час поисков нашли его, мирно посапывающего накамне, пригретом весенними лучами. Мы не стали его будить, так как самивалились с лап от усталости, а вместо этого устроили привал иперекусили. Как только мы закончили, Элберт сам проснулся и рассказал,что ему приснился удивительный сон. Ему снилось, что он видел странногозверя. Это был еж, совсем еще диббун, но только необычный еж, а весьбелый. Кажется, таких зверей еще альбиносами зовут. Так вот онпоказался из-за камня, а как увидел Элберта, рванул наутек. Хотя тут жеостановился как вкопанный и прищурился. Зайчонок осторожно подошел кнему и, протянув лапу, спросил:

-Я Элберт, а ты тот самый разбойник из нашей Горы?

Еж усмехнулся.

- Ха, так тебе все расскажи да покажи. – ежик повернулсяспиной к Элберту, но тут же, видимо передумав, подошел к зайчонку испросил:

- А ты веришь в Снежных Ежей?

Рассказывая об этом, Элберт постоянно кутался в свой походный плащ,хотя было довольно тепло для первых весенних дней.

- Я мало о них знаю, но взрослые говорили, что это злые зимние духи, -повторил Элберт свои е слова из сна. – А когда я был совсеммаленьким, нас пугали, что, мол, если долго сидеть на снегу, то тебяукрадут Снегоежики к себе в холодную страну. А ты веришь?

- Да ка-ак тебе сказать… - протянул еж.- Я не верю в то, чтоони духи. Знаешь, я ведь знаю нескольких Снегоежиков. И на самом делеим не весело живется-то. Все думают, что они лишь ведения посредизимней ночи, и никому в голову не приходят, что они такие е звери, каки все. Наверно, для того, чтобы почувствовать себя ближе к остальнымзверям, они и творят всякие шутки и, например, крадут у владык пирожки.– Тут странный зверь отряхнулся, и из его иголок посыпалисьснежинки. Хочу вам напомнить, что то была совершенно бесснежная зима.

Элберт внимательно слушал, а меж тем проголодался и решил разделить сновым знакомым трапезу. На двоих они быстро разделили ежевичный пирог ияблоки. От горячего чая ежик отказался.

- Ну, спасибо тебе за угощения, приятель. – Еж встал ипотянулся. – Пора и мне в дорогу. Ждут меня друзья.

- А кто твои друзья? – с любопытством спросил зайчонок?

-Даа, соплеменники мои. Ладно, бывай! – с этими словамистранный еж задорно улыбнулся, и вдруг чихнул. Элберт сказал, чтопомнит, как повсюду разлетелись снежинки, и все вокруг стало такимкрасивым и снежным, и воздух наполнился миллиардами переливающихсяпылинок, а где-то далеко послышался сказочный перелив волынок.– И тут вы меня разбудили! – с негодованиемвоскликнул зайчонок.

Вот какую историю рассказал нам Элберт, чтобы я вам ее рассказал, а выв свою очередь еще кому-нибудь. И пусть все поверят в чудо. Ну послеэтого я распрощался с зайцами и направился вперед. Тем меня ждалидрузья.

Я записала все точно, ничего не исправляя, как и подобает летописцу.Мистер Кобб переночевал у нас и наутро отправился дальше, как я его ниупрашивала остаться на праздник. На прощание он сказал:

-У вас здорово, но мне ора, меня ждут. Запомните, меня зовут КоббСнежная Иголка, и прошу, не пугайте малышей Снежным Ежами. Они же вовсене страшные.

Да, будет что почитать в Пещерном Зале во время празднования ДняСередины Зимы. Ведь давно у нас уже сложилась традиция рассказыватьдруг другу сказочные истории в этот праздничный вечер.

*клякса*, летописица аббатства Рэдволл, что в стране ЦветущихМхов»

Треффи отложила свиток и закрыла глаза.

Вдруг в дверь постучали. Мышка поднялась, подошла к двери и спросила:

-Кто там? Опять пошутить решили?

В ответ послышался тихий знакомый голосок:

-Эй, сестренка, это ты? Открывай, а то я околею тут и снова заболею,да-да.

Это была Эмма. Мышка тут же отворила дверь и впустила сестру. Тавыглядела отлично и была совершенно здорова. Мыши обнялись а потом,смеясь, пустились танцевать по тесной сторожке, то и дело натыкаясь насвитки и столы.

- Ах, Эмма, я так хотела к твоему приходу тут разобраться, но неуспела. Просто меня. Но я так рада, что ты теперь в порядке! Слушай, ятут один интересный свиток нашла. Ты знала, что Снегоежики…

- Подожди, Треффи. Давай ты лучше после праздника расскажешь. Мнекажется, столы уже накрыты , и нам пора в Пещерный Зал!

Мышки, укутавшись в платки и шерстяные плащи, направились к ГлавномуЗданию. По дороге Эмма сквозь завывание ветра рассказала Треффи, чтособралось такое количество гостей, какого ни один праздник не видел.

- А еще,- говорила она, - пришло племя ежей из Северных Земель,представляешь, они совсем белые! А еще говорят, они отлично поют.

То был замечательный праздник. Столы ломились от явств, чего на столахтолько не было. И пироги, и всевозможные сыры, в особенности ореховыйсельдереевый, и салаты из овощей и фруктов, и печеная рыба, и грибы подарахисовым соусом, и соленья. А напитки, какие там были напитки! Всебыли счастливы, и долго доносился смех из Пещерного Зала, где звери совсей Страны Цветущих Мхов праздновали День Середины Зимы и до самойночи слушали Снежных Ежей их снежные истории.