В этом году зима выдалась суровая, добротная, снег искрился на солнце и здорово хрустел под лапами. Зайчонок Винди, сын Виндкота Брамвила Лепуса Второго, размахивая палкой, вышел в дозор ранним утром, пока вся гора спала мирным сном. Солнце только-только отлепилось от полосы горизонта и теперь лениво собиралоcь с духом, чтобы начать свой небесный путь к западному морю.

После поражения Синих Орд дикого кота Унгатт-Транна полгода тому назад в этих краях наконец настали мирные времена, и, покуда была жива память о героической победе над крысами ныне правящего владыки барсука лорда Броктри и его армии, никакие банды хищников и не помышляли о том, чтобы сунуть нос, лапу или хвост в окрестности Саламандастрона. Поэтому, когда в горе наконец хватились зайчонка – никто особо не всполошился, ведь всем был знаком независимый нрав юного Винди и его бурная фантазия, тем более он и так частенько уходил из горы на прогулки, которые он сам называл «патрульными обходами». Сверстники Винди не то, чтобы очень любили проводить с ним время, а все из-за того, что тот чересчур серьезно относился к любой своей роли в любой придуманной игре, а кроме этого страшно любил покомандовать (а так как команд от старших по званию молодым зайчатам в будущем предстояло выслушать немало – никто особо не стремился приближать это время в играх). Взрослые же часто лишь снисходительно улыбались его выходкам и не принимали всерьез благородные намерения Винди по поддержанию формы подрастающего Дозорного Отряда. Вот, к примеру, однажды он соорудил из кухонных котлов «новый саламандастронский флот» и чуть было не пошел к морскому дну со всей своей командой, или был раз, когда Винди, посулив небывалые приключения, велел маршировать всему юному поколению зайцев и в итоге заблудился вместе с ними где-то в подземных туннелях и плутал там почти что всю ночь. Винди, конечно, ругали и наказывали за все эти дела, но чаще всё равно относились со снисхождением, потому что, как подозревал сам Винди, взрослые попросту не понимали всей важности его поступков, которые совершались исключительно на благо и процветание Саламандастрона и Дозорного Отряда. Да, Винди родился при дворе короля Бахвала и был воспитан на легендах о бравых подвигах зайцев из великой горы. И он сам с раннего детства стремился во всем подражать старшему поколению закаленных в бою вояк, тех самых, что носили потрепанные временем мундиры со множеством наград и медалей. И, конечно же, Винди изо всех сил желал поделиться своей мудростью и знаниями со сверстниками и сделать из них настоящих зайцев-воителей, достойных представителей Дозорного Отряда. Но стоит еще заметить и то, что колорит и правила жизни зверей при дворе короля Бахвала тоже оставили на его заячьей мордочке неизгладимый, особенный отпечаток.

Итак, этим ранним утром Винди вышел в дозор. Его ожидало множество дел: узнать не появились ли следы чужаков на границе дюн, стряхнуть снег с недавно прибитой таблички-указателя, проверить моральный дух и (в особенности) физическую форму своих снежных постовых, которых он соорудил ещё в начале зимы, нарядив в старую форму Дозорного Отряда и расставив на видных местах.

«Когда столько обязанностей на одном зайце – неудивительно, что приходиться вставать ещё до рассвета», – серьезно размышлял Винди, размахивая палкой и лихо снося по пути снежные верхушки сугробов.

* * *

Когда Синие Орды были разгромлены, как известно, часть армии успела скрыться в море на единственном уцелевшем корабле, часть ещё до финального сражения дезертировала вместе с Гранд-Фрагорлью подальше от злополучной горы, а некоторые Синие попросту разбрелись кто куда. Одним из таких был крыс по имени Крысовик. Он был уже немолод и здраво рассудил, что вряд ли выдержит новые военные походы по суше или по морю. Да и, честно сказать, устал он уже от этой резни, налетов и сражений, которые ни к каким обещанным богатствам и безмятежной жизни так и не привели. По натуре Крысовик был бесхитростным, спокойным и даже миролюбивым зверем, поэтому ни до каких почетных должностей он дослужиться не сумел, как и обрести верных товарищей. Покинул он развалившуюся армию с лёгким сердцем, намереваясь найти уютную нору где-нибудь в изобильном на пропитание лесу, да и осесть там коротать свои деньки в спокойствии и каком-никаком достатке. Вот только наш герой не учел, что за всю жизнь он научился хорошо справляться лишь с саблей, а такие занятия, как, к примеру, строительство собственного жилья или же добывание еды были ему совершенно неведомы. Так в итоге и получилось, что побродив по лесным окраинам, он не сумел найти там заветного местечка для жизни, но, на свое счастье, все-таки однажды набрёл на брошенное логово Кородеров, в котором сохранились остатки запасов из сушеных фруктов и грибов. Крысовик кое-как соорудил из веток и заготовок коры себе дырявый шалаш и стал коротать там свои деньки, подъедая скудные запасы и размышляя о прожитой жизни. Частенько бродя по окрестностям, он с грустью поглядывал на возвышавшуюся на берегу гору, в которой ему представлялись бесчисленные теплые уютные спальни и бесконечные запасы горячей еды. Особенно тоскливо и промозгло ему стало жить тогда, когда выпал первый снег.

* * *

Итак, мы познакомились с двумя главными персонажами нашей истории и, конечно же, по законам сказочного, жанра, эти зимним утром им предстояло встретиться. А случилось это вот как.

Прошедшей ночью выпало очень много снега, который полностью замел тропы, и Винди сбился со своего привычно маршрута обхода саламандастронских границ. Напевая маршировую песенку для поднятия боевого духа, он с трудом переставлял коротенькие лапы, увязающие в глубоком снегу, но неутомимо продолжал работать своей верной палкой, сбивая верхушки снежных сугробов. Но вдруг палка ударились обо что-то твердое и, вместо того чтобы свалить верхушку, Винди неожиданно для себя стряхнул на землю весь сугроб, внутри которого оказался кое-как выстроенный из веток шалаш. Из кучи снега, отплевываясь, выкопался дряхлый тощий крыс, ошарашено оглядываясь по сторонам. По всей видимости, его только что вырвали из очередного сна о теплом пушистом одеяле, который в считанные мгновения превратился в холодный, но не менее пушистый сугроб. Наконец крыс увидел возвышающегося над собой зайчонка, который пристально изучал незнакомца.

«Вот и конец мне пришел», – подумал про себя Крысовик. – «Небось все-таки попался я на глаза тем постовым, которых выставили в начале зимы… Эх, никчемную я прожил жизнь, но что теперь попишешь… Пусть уж лучше зайцы прикончат, чем в этом морозе медленно подыхать!»

Крысовик закрыл глаза и лег на снег, приняв самое скорбное выражение морды и приготовившись ко встрече с неминуемой судьбой.

– Приятель, ты живой? – Винди потыкал крыса своей палкой. – Нечего разлеживаться и отлынивать от работы, во!

Крысовик не сразу понял, что обращаются к нему, но приоткрыл один глаз и увидел, что на него почти вплотную сурово уставился зайчонок. Винди продолжал:

– А ну-ка встать смирно. Имя и звание, докладывай!

Крысовик тут же подскочил, как-никак, сказался послужной опыт в армиях. Когда к тебе обращаются таким тоном – перед тобой, само собой, начальник, которому лучше подчиниться и побыстрее. «Кто разберет этих зайцев и их порядки, лучше уж не рисковать, тем более может этот парень только выглядит так молодо…» – пронеслось в голове у старика.

– Итак, мне долго ждать? – прищурив глаза, протянул Винди, всё больше входя в новую роль.

Крыс опомнился и неуклюже отдал честь:

– Рядовой Крысовик, с-сэр.

Винди удовлетворенно хмыкнул и, как заправский генерал, принялся расхаживать перед бывшим Синим.

– Полагаю, работаешь под прикрытием? Неплохое имечко выбрал, рядовой, такому любой хищник поверит, да и маскировка у тебя что надо, но меня-то не проведешь, во, – зайчонок подмигнул и перекинул палку через плечо. – Знаешь, кто был у меня в роду? Полковник Зеленчоус – вот кто! Это был отменный мастер маскировки, ты наверняка про него слыхал… А мой дед – сам Брамвил, старейший заяц Саламандастрона…

Крысовик ошалело хлопал глазами, пока зайчонок вышагивал перед ним, перечисляя всех своих знаменитых предков. Когда крыс наконец-то смекнул, что его приняли за кого-то другого, он грустно хлюпнул носом и произнес:

– Я, это… на самом деле крыса. Когда-то служил в армии Синих, – он утер рукавом мокрый нос и обреченно опустил голову.

Зайчонок остановился и пристально оглядел незнакомца от пяток и до кончиков усов.

– Даа… это похоже на правду, – Винди задумчиво дотронулся до своего уха, а затем снова начал вышагивать взад и вперед. – Но крыса ты или не крыса, манерам бы тебе не помешало поучиться, – серьезно заявил зайчонок. – А то без манер, знаешь ли, не проживешь, тем более, если решишь заявиться в Саламандастрон или куда еще на Праздник Середины Зимы, который вот уже на носу.

Крысовик изумленно поднял голову и воззрился на зайчонка.

– А что, так можно? – он снова шмыгнул носом и провел дырявым рукавом по морде, не заметив, как Винди от этого жеста брезгливо поморщился.

– Конечно, рядовой. Только нам придется хорошенько поработать над тобой, но ручаюсь, что через три дня к самому празднику тебя уже будет не отличить от любого другого зайца. Ведь, что в зайце главное, а? – Винди остановился и снова пристально поглядел на тощего крыса и, не дождавшись ответа, поучительно заявил. – Главное в зайце – манеры, во-во.

В бесхитростной голове старого крыса затеплилась слабая надежда, что он переживет этот день (а, возможно, и даже зиму) волею неизвестно каких удивительных совпадений, которые прямо сейчас взяли его в оборот. Нет, он слыхал от корешей о разных чудесах, которые случаются, по легендам, ровнехонько в Середину Зимы, но сам с таким столкнулся за всю свою долгую (и, по правде сказать, весьма однообразную) жизнь впервые. «Разве это не то, о чем я мечтал все эти долгие и промозглые дни в своей дырявой хижине? Разве не снились мне каждую ночь теплые кельи и горячие кухонные печи этой горы?» – почти беззубая морда старого крыса сама собой начала расползаться в благостной улыбке, но тут его взгляд встретился и суровым выражением на мордочке зайчонка.

– Итак, рядовой Крысовик, тебе повезло, и знаешь почему? Потому что я родился при дворе короля Бахвала Большие Кости, где даже из ежа могли воспитать зайца, и я готов поделиться с тобой своей мудростью, если ты здесь и сейчас поклянешься верно служить Саламандастрону и Дозорному Отряду, как подобает того честь каждого зайца.

Крысовик тут же активно закивал в ответ, всем своим видом желая показать, что готов поклясться чем угодно. Винди удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Итак, слушай и запоминай. Чтобы стать настоящим зайцем, которого даже сам лорд Броктри не сможет отличить от… других настоящих зайцев, тебе необходимо постичь три основных заячьих искусства, так сказать, кареугольный камень. (Винди точно не знал, что такое этот кареугольный камень, но ему уж очень нравилось, как звучит выражение). В былые времена, – Винди многозначительно вздохнул, – по этим умениям даже проводились состязания. Сегодня мы начнем с наименее сложного из них, но такого же важного как и прочие, – с искусства красноречия. – Зайчонок снова сделал многозначительную паузу. – Ну-ка давай поглядим, насколько ты силен в словоплетстве. Начинай.

Крысовик не совсем понял, что от него требует новый знакомый, но в голове его сами собой всплыли строки из последнего услышанного стихотворения. Он приосанился и начал старательно декламировать:

– Встань, могучий Унгатт-Транн!

Пусть рабы твои рыдают

И в мучениях страдают –

Ибо правит здесь тиран,

Всемогущий…

– Нет-нет-нет, это никуда не годится, – перебил его Винди. – Тебе же лучше будет поскорей забыть эти рифмы. Рыдают, страдают – серьезно? Где это ты видел уважающих себя зайцев, которые так изъясняются? – Винди удрученно покачал головой. – Так дело не пойдет. Красноречие нужно зайцу вовсе не для того, чтобы пугать малышей. Красноречие – это залог успеха в любой ситуации, будь то знакомство с прекрасной леди, или званый ужин с владыкой Саламандастрона, или сражение с каким-нибудь неряхой-хорьком. Красноречием можно показать каков ты из себя союзникам и проучить противника не хуже шпаги!

Крысовик, которому, в общем-то, в жизни не выдалось слышать, как изъясняются какие бы то ни было зайцы, старательно внимал зайчонку.

– Вот, попробуй, ответить на это… – Винди на секунду задумался, затем важно выпятил грудь и встал по стойке смирно. – Я – отважный Виндкот Брамвил Лепус Третий, сын статного героя многих сражений Виндкота Брамвила Лепуса Второго, внук старейшины Брамвила, служу под покровительством великого и бесстрашного владыки лорда Броктри из непобедимого Саламандастрона.

«Хорошо, что хотя бы не нужно это повторять», – облегченно подумал Крысовик. Он тоже приосанился как мог, хотя в драной рубахе, заляпанной грязью, это не возымело должного эффекта, и ответил:

– Я – Крысовик. – Затем, подумав немного, добавил. – Я не знал своих родителей, но имя мне дали кореши из первой банды, одного из них звали Ухохвост, а остальных не помню.

Крыс замолчал и робко поглядел на Винди. Тот снова тяжело вздохнул, покачал головой и задумчиво произнес:

– Да, с родословной тебе не позавидуешь. Но в целом уже лучше. Попробуй добавить в речь побольше, гм, ярких выражений. Вперед, рядовой, во-во!

Обрадованный какой-никакой похвалой, Крысовик попробовал снова:

– Я – Крысовик, названный так… гмм… великим Ухохвостом из… эээ… неустрашимой банды, – увидев, что Винди одобрительно кивнул ему, крыс вдохновенно продолжил. – Я отважно сражался под знаменем могучих Синих Орд и неустрашимого… или «неустрашимого» уже было?.. непобедимого!  – дикого кота Унгатт-Транна, сотрясающего землю и заставляющего падать с неба звезды…

– Опять ты о своем, – сердито перебил его Винди. – Никому не интересно слушать про твое несложившееся прошлое, ты хочешь стать зайцем или нет? Тогда и изъясняйся как заяц, во!

Крысовик устало вздохнул, но попробовал снова:

– Я – Крысовик, названный великим Ухохвостом из неустрашимой банды в ту ночь, когда с неба упали все звезды и задрожала земля… во, – переведя дух, крыс хотел было продолжить извергать из себя «яркие выражения», но тут услышал, что зайчонок одобрительно захлопал в лапы.

– Браво, ты быстро схватываешь, рядовой! Только не забудь к завтрашнему дню хорошенько поработать над интонациями.

Крысовик радостно отсалютовал зайчонку:

– Есть, сыр! Ой, то есть, сэр, – в животе у него обреченно заурчало, и крыс сморщился.

– Так-так-так, кто-то, видать, проспал завтрак, во как? Но ты неплохо поработал, можно и перекусить, – с этими словами Винди достал из заплечного мешка еще теплую кулебяку с картофелем и луком-пореем, разломил пополам и протянул часть вконец потрясенному крысу, а сам плюхнулся рядом на снег. – Так сказать, скудный паек патрульного, но что есть, то есть.

Крысовик опустился на снег и в мгновение ока проглотил свою половину кулебяки, чем заслужил одобрительный кивок со стороны Винди. Так вкусно Крысовика за всю жизнь не кормили, что уж говорить про последние месяцы, проведенные на сушеных грибах и яблоках. С этой минуты его старое крысиное сердце было полностью отдано молодому зайчонку из Саламандастрона. А от следующих слов Винди он и вовсе растаял.

– Итак, рядовой, сегодня ты постиг первое заячье искусство, но завтра нас ждет куда более трудный день, ведь каждый заяц, чтобы заслужить почет и уважение среди однополчан, должен уметь поглощать еду не только с врожденным аппетитом, который ты сейчас успешно продемонстрировал, но и в количествах, куда более внушительных, чем этот походный паёк. Так что предлагаю начать тебе завтрашний день с доброй зарядки и небольшой пробежки до моря и обратно, чтобы подогреть аппетит.

Крысовик в ответ только выпучил глаза и не смог произнести не слова. Винди не особо обратил на это внимания, полностью погруженный в заботы о своем подопечном. Они сидели рядом в бывшем лагере Кородеров, распивая сладкую малиновую шипучку из фляги, принесенной зайчонком, пока Винди в красках расписывал все прелести и тяготы жизни саламандастронского зайца так, что у Крысовика не переставали течь слюнки. Тем временем, солнце достигло своей наивысшей точки, а это означало, что дозорному Виндкоту Брамвилу Лепусу Третьему пора было продолжать обход территорий. Зайчонок вскочил со снега и, отряхнувшись, закинул верную палку за плечо. Он протянул лапу Крысовику и сказал:

– Был рад познакомиться с тобой, рядовой. У тебя есть все шансы стать первоклассным зайцем и, быть может, даже дослужиться до полковника, не забывай этого. Завтра в то же время мы продолжим обучение, а пока тренируй интонации, во!

Старый крыс тоже поднялся с земли и радостно пожал протянутую лапу. Винди подмигнул ему и, затянув маршировую песню, зашагал по своим следам обратно в сторону горы. День выдался чудесным, и наконец у него появился преданный слушатель, который, хоть и не всегда складно, но чрезвычайно старательно выполнял все его указания.

Крысовик улыбался ему вслед. Кажется, впервые за долгое-долгое время, а может даже и за всю жизнь, у него появился всамделишный друг. Тогда, когда он меньше всего этого ожидал и там, где он даже помыслить об этом не мог. Удивительные все-таки вещи происходят в канун Середины Зимы, похоже, не врут легенды.

* * *

…Тяжело пыхтя, Винди втащил на поляну два огромных мешка, оставляя за собой на снегу длинный шлейф. Этот день выдался еще морозней предыдущего, но, благодаря такой зарядке, которую устроил себе Винди, зайчонок совершенно не замерз, пока добирался до бывшего логова Кородеров и своего нового товарища.

Старик-крыс все еще мирно посапывал в самодельном шалаше, погруженный в сладостные сновидения. Вчера он так знатно отобедал половиной кулебяки, что спал теперь как убитый.

Винди неодобрительно покачал головой, но решил пока не будить Крысовика, а вместо это подготовить всё для знакомства своего недалекого друга со второй заячьей премудростью – искусством сытного завтрака (или, как по-простому именовали его при дворе короля Бахвала – обжорства). Зайчонок тщательно растоптал поляну перед шалашом и, поднатужившись, вывалил на нее содержимое обоих мешков. Конечно, долгая дорога по кочками и ухабам не слишком хорошо отразилась на внешнем виде провианта, позаимствованного из кухни Саламандастрона, но все же в этой куче можно было различить не только свежие фрукты и овощи, но и куски пирога с луком и сыром, сливочно-грибную запеканку, ягодные полоски, черносмородиновый флан, ватрушки с облепихой, рыбные корзиночки, запеченные с чесноком мидии, ореховые хлебцы с кунжутом, открытые пирожки с мятой, розмарином и овощами, грушевые кексы и овсяное печенье с кусочками шоколада. Так сказать, скромные остатки самого простецкого ужина Дозорного Отряда.

От всего этого многообразия потянулись ароматные запахи, которые тут же защекотали нос старому Крысовику. Он протер глаза, сладко зевнул и уставился на огромную кучу еды. Потом снова зевнул, сладко улыбнулся и перевернулся на другой бок, очевидно решив, что все еще пребывает во власти сновидений. Подобное поведение не пришлось по душе Винди, поэтому он подошел к дырявой хижине и что было мочи рявкнул на бедного крыса:

– А ну-ка подъем, рядовой!!! Солнце уже давно встало, во-во, и нам пора возобновить занятие по твоему заячьему воспитанию...

От неожиданности Крысовик подпрыгнул так, что хлипкие ветки шалаша полетели во все стороны. Испуганно выпучив глаза, крыс щурился на яркое солнце и, по всей видимости, совершенно не понимал где находится.

– …сегодня мы будем постигать искусство сытного завтрака, – продолжал Винди как ни в чем не бывало, – без которого никакой заяц не может считаться зайцем, и уж тем более не может вступить в доблестный Дозорный Отряд. Знаешь ли ты, рядовой, благодаря чему наши патрульные ловки, быстры и неутомимы? Все верно, благодаря отменному питанию! И чем больше ты съешь – тем лучше из тебя получится заяц, во, – зайчонок ухмыльнулся и указал палкой на кучу принесенной еды.

– О беззубая пиранья… – чуть слышно пролепетал пораженный крыс. – Откуда это здесь взялось?.. Благодарение Великим Сезонам, чтоб их!

Как зачарованный, он подошел к еде и уже был готов начать пир всей своей жизни, но тут палка Винди остановила его.

– Нет, рядовой, сначала мы повторим с тобой наш вчерашний урок. Отвечай честно, ты тренировал интонации? – зайчонок сурово взглянул на него исподлобья.

– Да, сэр, – крыс встряхнул головой, чтобы окончательно проснуться. Он действительно провел вчерашний вечер, старательно подбирая «яркие выражения» (а, порою, еще и «крепкие») и состязаясь в красноречии с невидимым противником, на месте которого он представлял бывшего кореша из разбойничьей шайки.

– Тогда вперед, продемонстрируй, – Винди выжидательно поднял брови.

Крысовик, у которого уже сводило живот от всей этой красоты, разложенной на поляне так близко и так недостижимо, покорно кивнул зайчонку. Он приосанился, вспоминая вчерашний урок, выпятил худую грудь, на которой отчетливо прорисовывались ребра, глубоко вздохнул и начал вещать:

– Мое имя Крысовик, я – великолепный моряк и искусный боец, владеющий дюжиной разных оружий, – крыс театрально изобразил, как он орудует невидимым мечом, а потом стреляет из невидимого лука, – я был рожден в беззвездную ночь под звуки жуткого землетрясения, от которого кровь стыла в жилах, и был отмечен великим Ухохвостом, который нарек меня моим именем, потому что… – Крысовик на мгновение замялся, – потому что я был единственной крысой в его банде! Я пересек семь опасных морей и уложил семь сотен безжалостных врагов, я трижды сменил цвет своей шкуры и четырежды был смертельно ранен в боях… Во.

Винди восторженно взирал на старого крыса, он был потрясен до глубины души и в особенности ему было интересно узнать, где Крысовик нашел столько морей. Зайчонок уже было открыл рот, чтобы спросить об этом, но вовремя спохватился и вновь напустил на себя вид серьезного наставника.

– Очень неплохо, рядовой, да-даа. Видно, что ты потрудился на славу.

– Спасибо, сэр, – старый крыс смущенно потупил взор. Кажется, ни одному из своих прежних командиров Крысовик не был так безмерно благодарен, как зайчонку, хотя возможно те просто его ни разу и не хвалили за весь срок его преданной службы.

– Ну-с, теперь мы готовы приступить к продолжению нашего обучения, – Винди удовлетворенно потер лапы. – Как я уже говорил, следующий угол нашего кареугольного камня – это заячий аппетит, во. Ты, наверно, наслышан о легендарных зайцах, которые могли от голода проглотить целый пиратский корабль со всем экипажем за раз? Не сомневаюсь, что наслышан. До таких высот нам еще далеко, но не печалься! Сегодня мы начнем с азов, а там, глядишь, и про тебя легенды сложат. – Винди подошел к куче вываленной на поляну еды и обвел ее лапой. – Перед тобой завтрак среднестатистического саламандастронца, но, так как ты пока новичок в заячьем деле, сегодня я помогу тебе с познанием этого искусства. Итак, за дело!

Второй команды не потребовалось – и крыс, и зайчонок тут же набросились на гору еды и принялись уминать все подряд, восторженно комментируя то, что попадало им во рты. И, стоит заметить, это заячье искусство давалось Крысовику куда лучше, чем вчерашнее словоплетство.

…Солнце хорошо продвинулось по небосводу за время их импровизированного пира. К полудню по поляне валялись лишь крошки, да огрызки от яблок и груш, а Винди и Крысовик, прислонившись спинами друг к другу и тяжело дыша как после забега, отдыхали и делились впечатлениями от урока по «заячьему аппетиту». Крысовик в жизни не видел так близко столько еды. А не ел он досыта… Да, пожалуй, что с рождения. Это был воистину волшебный завтрак, перешедший в ланч. И старик не переставал благодарить Великие Сезоны за ниспосланное ему чудо в виде этого необычного зайчонка. Хотя какая-то часть его сознания упорно твердила ему, что он давным-давно окоченел от холода и помер, и теперь пирует в Темном Лесу. Но другая часть его сознания лаконично отвечала первой, что и такой расклад в общем и целом не так уж плох.

– Рядовой… Крысовик, скажи, а давно ты здесь живешь? – спустя некоторое время спросил зайчонок.

– Да вот с лета, как только нас разгромили – так и поселился, а куда мне еще идти, старому?

Винди задумался. Он был не глуп, но все-таки еще очень мало познал этот мир.

– Неужели у тебя не осталось друзей или родных, у которых ты мог бы поселиться?

В ответ Крысовик лишь грустно хмыкнул и улыбнулся наивному зайчонку. В эту минуту, наверно впервые за все время их знакомства, он почувствовал себя старшим. Чтобы сменить тему, старик-крыс спросил:

– Скажи, а куда девается еда, которую ты проглатываешь? Не может же быть такого, чтобы она помещалась у тебя внутри, когда ты такой маленький, но я своими глазами видел, как ты прикончил добрую половину этой кучи!

– Все дело в заячьем духе, – глубокомысленно ответил Винди. – Вот ты был худым и остался худым, хотя съел не меньше моего – значит и ты не безнадежен!

– Во дела, – поскреб за ухом Крысовик, – никогда бы не подумал, что зайцем стать так просто.

– А вот и не просто! Ты еще не обучен важнейшему заячьему искусству – искусству лапопашного боя. – Винди вскочил и принялся расхаживать из стороны в сторону. – Ни один зверь не может сравниться в боксировании с доблестным зайцем. Посмотрим, как ты завтра запоешь, рядовой!..

– Присядь, дружище, – Крысовик смущенно улыбнулся, – мне так давно не с кем было чутка побазарить.

Винди рассудил, что на время послеобеденного отдыха вполне можно временно выйти из роли строгого командира, поэтому плюхнулся обратно на снег рядом с крысом и спросил:

– А ты правда пересек семь морей?

– Да наверно и пересек, кто ж их считал? – подмигнул старик. – Хотя может море-то и одно было, но ходили мы по нему то туды, то сюды. Знатные были деньки, что уж.

– А будут и не хуже! – заявил зайчонок. – С твоим корабельным опытом станешь обучать Дозорный Отряд мореходству, это я тебе обещаю.

Они еще какое-то время помолчали, пока Крысовик ковырялся кривым когтем в зубах, а Винди задумчиво перекатывал между лап слепленный снежок.

– Однажды я уже был в этой горе, – наконец произнес Крысовик, махнув в сторону Саламандастрона, – но сейчас там наверно все иначе? Ты правда думаешь, что меня пустят туда на этот, как его… Праздник Зимы?

– Праздник Середины Зимы, – поправил его зайчонок. – Это самый прекрасный день в году! – у Винди тут же загорелись глаза. – В главном зале Саламандастрона сейчас возвышается огромная ель, по всем коридорам расставлены свечки, развешены огоньки и украшения. К нам придут звери из разных земель, все наденут праздничные костюмы, будут дарить друг другу гостинцы, танцевать, петь... По правде сказать, так было, когда мы жили при дворе Бахвала, но, я уверен, в горе праздник получится еще более великолепным! – Зайчонок вдруг осекся и продолжил чуть тише. – И тебя, Крысовик, обязательно примут. Как же иначе, не зря ведь мы готовим из тебя настоящего зайца! – Винди широко ухмыльнулся. – Нам всего-то и остался один урок по единоборству, и завтра тебя будет уже не отличить от любого другого саламандастронского зайца, а некоторым из этих лежебок ты еще и фору дашь.

Слова зайчонка согрели крыса крепче, чем кружка лучшего пиратского грога. Он потянулся, чтобы дать волю старым костям и улыбнулся:

– Значит, завтра в то же время?

– Все верно, рядовой, – зайчонок поднялся с земли. – И постарайся в этот раз не проспать рассвет!

Винди отдал честь и бодро зашагал в сторону горы, а Крысовик остался на своей поляне среди остатков нежданного пира, улыбаясь вслед зайчонку своей щербатой улыбкой.

* * * 

Следующим утром, как только рассвело, старый заяц-боксер Медунка Жесткий растолкал спящего товарища Виндкота Лепуса Второго, отца Винди. Медунка был по-прежнему в отличной форме, потому что каждое утро на побережье неустанно выполнял свои регулярные упражнения по прыжкам, уклонениям, подниманию бревен и швырянию камней.

– Вставай, лентяй. Солнце уже встало, а нас с тобой ждет одно крайне безотлагательное дело.

– Хмфррр… Какое еще дело, Жесткий? Все еще спят, а праздник только завтра.

– Праздник подождет, а дело это насчет твоего сынишки, Винди. – Виндкот от этих слов тут же насторожился, а сон его как лапой сняло. – Уже третье утро подряд я вижу, как твой сын отправляется незнамо куда с рассветом солнца. И уж точно не на пробежку, – Жесткий хмыкнул. – И если первые два раза я не обратил на это особого внимания, то после вчерашней пропажи еды на добрую роту саламандастронских зайцев, заподозрил неладное. Тем более вчера он тащил за собой по снегу два подозрительно огромных мешка. Как считаешь, что в них могло быть?

Виндкот уже застегивал пуговицы на своем мундире.

– Помнишь, в начале зимы он слепил целый отряд снежных зайцев и нацепил каждому сумку с пайком? Думаю, нам следует начать с проверки его снежных постовых.

Зайцы вышли на заснеженное побережье, где завывал пронизывающий морской ветер, мгновенно превращающий пышные заячьи усы в сосульки и взметающий вверх горсти колючего снега. Этот ветер предвещал скорую вьюгу и настоящую снежную метель. Жесткий и Виндкот направились по следами Винди, уходившим прочь от моря, и вскоре добрались до первых снежных зайцев, неутомимо несших дозор дни и ночи напролет с первого дня зимы. Но никаких следов сухпайков с пропавшей вчера из кухни еды здесь не оказалось. Не обнаружив даже жалкой хлебной крошки, зайцы, всё больше и больше недоумевая, двинулись дальше по следам зайчонка.

Следуя по расхоженной тропинке, которую окружали сугробы со срезанными верхушками, саламандастронские зайцы не спеша продвигались вперед. Неожиданно до них долетели обрывки разговора и какие-то непонятные выкрики. Виндкот услышал голос сына и ринулся вперед, опасаясь самого худшего, но Жесткий схватил его за рукав мундира и попридержал:

– Постой, Водилка, умерь пыл. Вряд ли твоему сыну что-то угрожает, ведь он приходит сюда не впервые. Давай-ка лучше тихонько подойдем поближе и поглядим, что там происходит.

– Сколько раз я просил не вспоминать мое детское прозвище, – поморщился Виндкот.  – Хорошо, ты старший по званию, и я подчинюсь. Но если с моим сыном что-то случится – это будет на твоей совести, Жесткий.

Зайцы не слышно подкрались поближе к укутанным снегом кустам и выглянули из-за них. Им предстало по истине малопонятное зрелище: на поляне, среди остатков грандиозного пира, видимо прошедшего вчера, дряблый старый крыс пытался боксировать с криво слепленным из снега и яблочных огрызков неким подобием зайца, беспощадно подгоняемый командами Винди, выглядывающего из-за снеговика и поощрявшего своего подопечного «горячими» снежками, от которых в силу возраста тот уже не был способен увернуться достаточно ловко.

– Пригнись! Левой! Теперь с разворотом! – громко выкрикивал зайчонок.

Старик усердно пытался прорваться к снеговику через град снежков, но пока это ему не удавалось. Он тяжело дышал, но не собирался сдаваться.

– Обманный маневр, заход справа! Хлебная корзинка! – продолжал скандировать Винди.

– Хлебная корзинка? Шо за хлебна… – рот крыса тут же залепил снежок, не дав тому закончить фразу.

Зайчонок на секунду смутился и пробормотал:

– Ну, я же говорю, обманный маневр, во.

Но тут в ответ прилетел снежок, довольно-таки метко пущенный Крысовиком, который чуть было не снес голову снеговику. Зайчонок засиял и вновь принялся закидывать крыса снежками.  

– А теперь прямой крученый! – Винди подпрыгнул и рассмеялся, на мгновение забыв про роль сурового наставника, когда крыс, уворачиваясь от снежка, поскользнулся и исполнил на снегу несколько замысловатых па.

Будучи честным с читателем, стоит заметить, что Крысовик тоже получал от всего этого процесса необъяснимое искреннее удовольствие, как будто эта игра всколыхнула какие-то совершенно забытые чувства из далекого детства.

Воспользовавшись преимуществом, старик-крыс рванулся вперед и с разгона повалил снеговика на Винди, который от этого пуще прежнего залился смехом. Выбравшись из под снежной кучи, он радостно прыгнул прямо на крыса, и они, устроив веселую кучу малу, вместе покатились по поляне, превращаясь в большой снежный ком.

У зайцев, укрывшихся за кустами и наблюдавших все это действо, одновременно отвисли челюсти. Первым опомнился Жесткий, он выдохнул и пробормотал:

– Многое я повидал за свою жизнь, но такое – уж точно впервые. Вот, значит, куда ушла еда на добрую дюжину зайцев.

Виндкот протер лапами глаза, затем поднял с земли немного снега и приложил его ко лбу и ушам.

– И не говори. Чтобы мой сын, да еще якшался с крысой. Ну уж нет, я этого не потерплю!

Он попытался встать с земли, но крепкая лапа Жесткого усадила его обратно в сугроб.

– А ну-ка сядь, пораскинь мозгами и ответь мне на один вопрос, Водилка: много ли у твоего сынишки друзей в Саламандастроне? Будет ли худо кому-то от того, что он немного поиграет с этим стариком в снежки?

Виндкот приземлился обратно в снег и опустил уши, больше не порываясь вскочить и вмешаться в то, что происходило на поляне. Он понимал, что ветеран прав, поэтому решил промолчать.

Зайцы вновь выглянули на поляну и увидели, что катание по земле действительно привело к тому, что Винди и старый крыс превратились в огромный снежный ком, из которого в случайном порядке торчали лапы, хвосты и смеющиеся головы. Это зрелище было настолько абсурдным, что даже дисциплинированный Жесткий не удержался и фыркнул.

– Как думаешь, может им помочь? – неуверенно пробормотал Виндкот.

– Думаю, как-нибудь выкопаются, – усмехнулся в ответ Жесткий, – что молодым, что старым полезно проводить время на свежем воздухе. – Давай-ка лучше возвращаться к горе, еще столько приготовлений осталось перед завтрашним праздником…

– Постой, – уши Виндкота встали торчком, он прислушался к разговору на поляне. – Мне это снится, или мой сын и в самом деле только что пригласил этого облезлого хищника в Саламандастрон?

Жесткий тоже прислушался к разговору и удивленно покачал головой.

– Боюсь, что не послышалось. Он действительно собирается привести его завтра на Праздник Середины Зимы. Полагаю, нужно доложить об этом лорду Броктри и незамедлительно, – и добавил уже про себя, – потому что к такому жизнь меня точно не готовила.

Зайцы не слышно растворились в начинающемся снегопаде, оставив радостных Винди и Крысовика выбираться из снежного кома.

* * *

И вот в Страну Цветущих Мхов и на морское побережье пришел День Середины Зимы. За окнами могучей твердыни завывала вьюга, а внутри горы вовсю шли последние приготовления к празднику. Лорд Броктри в своих покоях до блеска начищал парадные доспехи. По коридорам сновали зайцы, проверяя украшения и выкатывая из погребов самые лучшие бочонки с вином и элем. На кухне повариха Блинч бойко орудовала своей знаменитой поварешкой, в основном с её помощью награждая синяками нерасторопных помощников.

В Саламандастрон стягивались гости из окрестных земель и отдаленных уголков страны. Всего лучше – отмечать такой праздник в большой веселой компании. На рассвете прибыли белки из сосновой рощи со своей предводительницей Руро, тогда же бросил якорь один из кораблей морских выдр племени Брогало, благо море в этом году не замерзло, и они смогли спокойно пришвартоваться. А к полудню своды главного зала горы наполнились звонкими спорами и дружескими перебранками, которые невозможно были спутать ни с чем – это подоспели землеройки и их бессменная Лог-а-Лог Гренн. Кругом царила предпраздничная суета, давно не видевшиеся друзья радостно смеялись, обнимали друг друга и дарили подарки.

Винди не удалось улизнуть спозаранку, и он был вынужден отсидеть вначале долгую наставническую речь своего отца о правилах поведения на праздниках, а затем еще и всю песенную репетицию зайчихи Дотти, которой позарез были нужны слушатели, но всех остальных зайчат куда-то как ветром сдуло, а взрослые (по крайней мере, по их уверениям) были чрезвычайно заняты разными взрослыми делами.

«А ведь Крысовик ждет меня уже с полудня», – сердито думал Винди, поглядывая в окно.

Наконец, он улучил подходящий момент и выскользнул наружу, тут же ослепнув от разошедшейся не на шутку метели. Кругом, куда ни глянь, в бешеном танце кружились снежные вихри. Но, к счастью, дорогу к оговоренному месту встречи зайчонок знал прекрасно, поэтому вскоре без труда добрался до одного из своих снежных постовых. Вот разве что вместо одного постового – теперь стояло двое. Винди не сразу догадался, что второй снежной скульптурой был никто иной как закоченевший и припорошенный снегом Крысовик, у которого давно уже зуб на зуб не попадал от холода. Старик-крыс с трудом сложил губы в кривой улыбке, похоже, он уже отчаялся увидеть своего юного друга в этот день. Винди протянул ему лапу, и они вместе побрели сквозь снежную пыль обратно в сторону горы.

Если бы случайный путник припозднился в Саламандастрон на Праздник Середины Зимы, он невольно бы замер на подходе к горе, чтобы полюбоваться, как малиновые и лиловые отблески заходящего в море солнца отражаются на завихрениях снежной метели, отступающей вглубь материка. Но опаздывала на праздник сейчас только удивительная пара друзей, которым было не до красот окружающего пейзажа – маленькая фигурка зайчонка и высокий силуэт долговязого старика-крыса упорно брели через снег. А все остальные гости уже были в сборе и шумно общались, пели, шутили и смеялись, сидя за длинными дубовыми столами в главном зале горы. Все было в точности так, как описывал Винди: стены и своды украшали гирлянды и венки из шишек, ягод рябины, палочек корицы и засушенных ломтиков апельсинов, повсюду горели тысячи свечей, фонариков и огоньков, столы ломились от угощений, которые не под силу было перечесть даже самому искушенному словоплету, а посреди всего возвышалась огромная ель, украшенная фруктами, конфетами, марципановыми игрушками, цветными бантиками и бумажными снежинками. Наконец, лорд Броктри призвал всех к тишине и поднялся со своего места, чтобы произнести тост, открывающий большой пир. Все замерли в ожидании и… И в этот момент со скрипом открылся главный вход в Саламандастрон, впустив внутрь струйки искрящегося снега и явив всем собравшимся необычную пару на пороге: чуть впереди с серьезным видом стоял зайчонок Винди, облаченный в красный мундирчик, за лапу он держал долговязого старика-крыса, на голове у которого громоздилось сделанное из коры неказистое подобие заячьих ушей. По залу пробежал шепот, который еще больше смутил и без того робкого старика, к которому были прикованы абсолютно все взгляды. Разумеется, даже невооруженным глазом было видно, что перед всеми никакой не заяц. Но единственный (или почти что единственный), кого похоже не смутило неожиданное появление на празднике хищника, был лорд-барсук. Броктри кивнул зайчонку и крысу, приглашая войти и затворить двери, и раскатисто спросил:

– Представишь нам своего друга, Винди?

Эхо от голоса барсука прокатилось по сводам притихшего зала. Но зайчонок не растерялся и также громко ответил владыке, чтобы его услышали все:

– Это заяц из Северных Гор. Его зовут… Зайцевик, и он здесь впервые!

В зале раздались новые перешептывания. Лишь Медунка Жесткий и Виндкот обменялись с лордом-барсуком понимающими взглядами. А что касается Крысовика, то за эти мгновения он уже тысячу раз успел пожалеть о том, что все-таки пришел сюда.  «Кого здесь, спрашивается, могла одурачить моя маскировка? Неужели я был настолько глуп… тысяча обглоданных карасей! Чтоб мне провалиться под землю и остаться там…» – мысленно ругал себя старик-крыс.

– Что ж, – удовлетворенно кивнул владыка-барсук, – тогда не стой на пороге, Винди, и покажи другу, куда сесть. – Винди (а стоит признать, что он тоже немного переживал от всей этой затеи) радостно улыбнулся Крысовику, у которого от удивления  чуть было не подкосились старые лапы. Уже позднее старый крыс с трудом мог упомнить, как зайчонок гордо провел его в зал и усадил за стол рядом с собой.

 Броктри обвел собравшихся взглядом, в котором абсолютно каждый, похоже, увидел ответ на свой незаданный вопрос – этим ответом была мудрость многих поколений барсуков, вплетенная, словно кружево морозного узора, в магию удивительного Праздника Середины Зимы. Все вопросы как-то сами собой растворились, и звери горы дружно приветствовали за столом еще одного гостя, который всего каких-то несколько дней назад и помыслить не мог, что окажется в теплом и радушном Саламандастроне в компании когда-то заклятых врагов, а теперь, похоже, новых и верных друзей, а кроме них – еще и среди бесконечного изобилия потрясающих фантазию блюд.

– И ежели наконец все в сборе, – продолжил Броктри, – то давайте покажем нашему новому товарищу и всем гостям горы настоящее саламандастронское гостеприимство. – Броктри выдержал паузу, широко улыбнулся и воскликнул. – Да начнется пир!