Глава I

Удар, боль и темнота. Спасительная темнота, в которой не было ни единого чувства… Витч отдыхал в этом небытии, но затем боль вернулась. Сначала она пульсировала еле слышно, но потом нарастала, ширилась, голову как будто распирало изнутри, шум в ушах нарастал как прибой, как гром…

Он пытался забыться, убежать в безопасную темноту и нечувствие, но боль настигала его и в тот момент, когда стала особенно невыносимой…

- О, клыки ада, моя голова!!!

Витч схватился за виски обеими лапами и сел.

- Я бы на твоем месте не стал трогать повязки, - раздался голос. – Ты серьезно ранен.

Крысенок с трудом разлепил зажмуренные веки и осторожно откинулся обратно на какое-то подобие постели, на котором он лежал.

Перед глазами прыгали мушки, все было мутным и нечетким. Витч с трудом различил очертания мышонка, который сидел рядом с ним.

- Где я? – Тихо спросил крысенок. Это извечный вопрос очнувшихся существ, которые сразу не понимали где они, и что с ними случилось.

- Мы сейчас на Великой Южной Гряде. Уже прошли Ущелье и Лес Крашеных.

Витч несколько раз моргнул. Он не понял ни единого слова. Эти названия мест ему ничего не говорили.

- Мы возвращаемся в Рэдволл, - добавил мышонок.

Он как-то странно смотрел на Витча, и крысенок тоже забеспокоился.

В голове не было ни единой мысли. Ничего. Только шум и пульсирующая боль.

- Я хочу пить.

Мышонок все также странно смотрел, как будто колебался или хотел что-то сказать. Но потом, решившись, встал и отошел.

Крысенок осторожно повернул голову, пытаясь осмотреться.

Вокруг был лагерь – стояли палатки и горели костры. Около костров сидели мыши, выдры, белки, какие-то странные маленькие мыши с длинными мордочками и яркими повязками на головах. Вдалеке стоял огромный барсук.

«Мы возвращаемся в Рэдволл» - сказал тот мышонок. Проклятие, почему это ему ничего не говорит?

Витч попытался вспомнить, что с ним произошло, и вот тут он испугался.

Он внезапно понял, что не помнит ничего.

Вообще ничего.

В голове не было ни одного, даже самого маленького воспоминания.

Только чернота и пульсирующая боль.

- Вот, - вернулся мышонок и протянул миску с водой.

- Спасибо, приятель, - машинально поблагодарил крысенок.

Удивление опять промелькнуло в глазах мышонка, но Витч отмахнулся от этого. Одним глотком осушив всю миску, он протянул ее обратно.

Стало лучше, оказывается, его сильно мучила жажда. Удивительно, как становится все равно на любое чувство, когда так ужасно болит голова!

Крысенок откинулся назад, опять теряя сознание. Последнее, что он спросил, было:

- А как тебя зовут, приятель?

Глава II

Теперь в темноте была боль, но приглушенная. Но она таилась за углом, пряталась, чтобы опять напасть и вгрызться в голову своими острыми зубами.

Витч убегал от нее, прятался, но она опять настигала.

Ему казалось, что его куда-то несут, его тело мягко покачивалось. Какое-то забытое ощущение из далекого детства, будто его качали в колыбели. Но ведь этого не могло быть?

Больше в этом забытьи не было ничего, потому что для образов сна нужны воспоминания.

А их не было.

… Боль вцепилась в голову мертвой хваткой, Витч застонал и поднял лапы к голове.

- Постарайся не двигаться, - раздался строгий голос, и крысенок открыл глаза. – Надо сменить бинты.

Взрослый мышь протянул лапы к его голове, и Витч взмолился:

- О, нет-нет, не трогайте! Голова ужасно болит, я просто умираю!

- Придется это сделать, иначе будет хуже, - ответил мышь, накладывая повязки. Витч стиснул зубы, стараясь подавить крик. – Тебе повезло, что ты выжил после такого удара, пусть даже он и пришелся вскользь.

- После какого удара? – Прошептал крысенок, откидываясь назад, когда пытка перевязкой закончилась.

Мышь помолчал. Он явно был обескуражен.

- Ты что, не помнишь? – Наконец, спросил он.

Витч тоже молчал, пытаясь вспомнить. Но в голове не было ничего. Пусто. Только темнота и какие-то всполохи света.

- Нет… Не помню. Я что, упал?

Мышь молчал. Потом он пробормотал что-то вроде «Конечно, такой удар не мог остаться бесследным… Но, может быть, так ему будет лучше…»

- Лучше не думай об этом, - наконец, ответил мышь. – Я тебе принесу поесть. Тебе сейчас важно просто поправиться, а вспоминать будешь потом.

Он удалился, а Витч стиснул виски лапами. Значит, он не упал. А что с ним произошло, что?!

Почему эти мыши ему помогают? Значит, они его друзья? Но почему они так странно смотрят на него?

И… Самое главное…

Клыки ада, кто он?! Как его зовут?!!!

Витч вытянул лапы. Лапы, как лапы. Затем вытянул хвост из-под себя.

Хвост был как у мыши или как у крысы. Кто же он – крыса или мышь?

Вернулся тот взрослый мышь. Он принес овощного супа и какой-то настой.

- Выпей потом это – травы уменьшат головную боль, и ты сможешь заснуть.

- Хорошо бы. Спасибо.

Мышь отошел, прежде, чем Витч смог его о чем-то спросить. Было какое-то непонятное чувство, что, при том, что они были добры к нему, они как будто делали это через силу, будто заставляя себя.

Мышь оставил еду – и ушел. Если бы он был близким ему или другом, он бы остался, подождал, пока раненый поест. Это было бы понятно.

Или тот мышонок – он так удивился, когда услышал «приятель».

Витч с трудом съел суп – голова начинала болеть все сильнее.

- Надеюсь, этот отвар мне поможет, - простонал он.

Может быть, эти мыши так расстроены, что он их не помнит, что не знают, как им себя с ним вести? Ведь он должен их знать, раз они его знают. Насколько хорошо они знают друг друга?

И, проклятие, что же с ним случилось? Это был несчастный случай?

Или нет?!!!

Настой начал действовать, Витча стало клонить в сон. Боль в голове притупилась так, что он почти смог ее не замечать. Закрывая глаза, он опять провалился в темноту.

Глава III

… Когда он снова очнулся, было просто прекрасный день. Пели птицы, потрескивали костры, на которых что-то шкварчало. Маленькие мыши с красными повязками переругивались, но это было как-то не всерьез.

Мышонок о чем-то разговаривал с какой-то мышкой, они смеялись.

Его как будто не замечали.

Это было такое знакомое чувство, когда ты вроде бы рядом с другими, но на тебя не обращают внимание. Качество, полезное в шпионаже.

Шпионаже?

«Продолжая шпионить! Ты вернешься в Рэдволл!» - раздался в голове громоподобный голос, страшный голос зверя, который скрежетал так, словно ему кто-то когда-то жестоко сдавил горло.

Витч резко сел на постели и схватился за голову.

Что это? Чей это голос?

Но потом опять была пустота. Ни единой мысли, ни единого воспоминания.

Боль в голове была не такой сильной, как раньше, и крысенок попытался встать.

Голова кружилась, но в целом, он чувствовал себя лучше. По крайней мере, он не может больше лежать и погружаться в пустоту своего разума.

Наверное, он покачнулся и упал, потому что мыши подбежали к нему.

Тот мышонок помог ему подняться.

- Ты не должен вставать! – воскликнул он.

Крысенок сел на землю и обхватил голову лапами.

- Я чувствую себя хорошо, - сказал он. – Я не могу постоянно лежать, это сводит меня с ума.

Мыши молчали и испуганно смотрели на него.

- Вы ведь знаете меня, да? – Спросил крысенок. – Расскажите мне… обо мне. Звучит по-идиотски, но я действительно…не помню.

- Ты ничего не помнишь? – Переспросил мышонок. Мышка отвела взгляд и перетаптывалась с лапы на лапу.

Витч вытянул лапы вперед и стал рассматривать их.

- Я ничего не помню… - Прошептал он, больше обращаясь к себе, чем к мышам. – Я не помню, что произошло… Не помню вас, хотя, видимо, должен знать. Но хуже всего то, что я не помню…

Он поднял глаза и опять схватился за голову.

- Я не помню, кто я! Как меня зовут!

- Тебя зовут Витч.

Это ответил мышонок.

- Витч… - Повторил крысенок. – А я мышь или крыса?

- Крыса.

- Витч…. – Он помотал головой. - Странно, я думал, что когда услышу свое имя, будет что-то вроде: «О да, точно, меня так зовут!», и я все вспомню. Но ничего этого нет.

Он закрыл морду лапами.

- Просто еще мало времени прошло, и ты еще не поправился, - сказала мышка. По-видимому, ей стало его жаль. – Ты все вспомнишь…

- Но ведь вы знаете обо мне еще что-то? – Сказал крысенок и, встав, схватил мышонка за лапу. – Расскажите мне то, что знаете!

Маттимео испытывал смешанные чувства. Он ненавидел Витча, хотел ему отомстить за все. За его насмешки, тычки, помощь Слэгару, за неприкрытое злорадство… Когда он увидел своего врага закованного в кандалы, он хотел оказаться рядом с ним, чтобы проучить…

Но одно дело – желать мести своему мучителю, а другое – видеть его в луже крови, видеть, как страшное оружие работорговца уничтожает живую плоть… Это совсем другое, кто бы что не говорил.

Маттимео очень изменился и теперь, потеряв друзей,  почти потеряв надежду увидеть родителей, Рэдволл… Он стал больше ценить жизнь. Любую жизнь, каждую жизнь.

Поэтому он не стал говорить Витчу, что он бывший погонщик рабов, шпион и негодяй, который за это поплатился. И что они помогли ему, просто потому что не могли иначе.

Потому что, если он это узнает – он уйдет.

А если он уйдет – то не выживет в одиночку.

Маттимео это отлично понимал.

- Меня зовут Маттимео, а ее – Тесс. – Сказал мышонок. – Произошло много грустных событий, поэтому мы не хотим об этом говорить. Коротко говоря, лис Слэгар Беспощадный захватил нас в плен и увел далеко от дома. Но наши родители настигли его, и спасли нас. А заодно и наших новых друзей – бывших рабов. А сейчас мы возвращаемся домой.

- В Рэдволл? – Спросил Витч.

Маттимео поднял брови.

- Ты сказал: «Мы возвращаемся в Рэдволл», когда я впервые очнулся.

- А, ну да.

Крысенок обдумывал информацию, которой так щедро поделился Маттимео. Слэгар Беспощадный… Рабы…

А какое было его участие в этой истории? Что с ним было, и что стало?

Но почему-то Витч почувствовал, что мышонок больше ничего не скажет. Он явно знал больше, чем сказал. Только вот почему?

Ясно было одно – его родителей не было среди этих зверей. Среди них не было крыс.

А это значит, что он – чужой среди них. Не такой, как все.

Вокруг были мыши, белки, два барсука, эти маленькие мыши с повязками – Витч слышал, что их называют «землеройками», выдры. Ни одного хищника. Кроме него.

Глава IV

Крысенок встал.

- Я могу принести сучьев для костра. Я хочу что-то делать.

- Не думаю, что это хорошая идея, - сказал мышонок. – Ты даже встал с трудом, а если уйти от лагеря…

- Я справлюсь. – Витч осторожно дотронулся до забинтованной головы.  – Я не могу постоянно лежать, - повторил он.

Ему почему-то хотелось отойти от всех. Побыть одному. Мыши не стали его останавливать.

- Не ходи далеко! – Крикнула ему в догонку Тесс. – Приноси их к во-о-он тому костру, землеройки будут делать завтрак. А потом мы отправимся в путь.

- Хорошо.

Крысенок углубился в небольшую рощицу около поляны, на которой расположился лагерь. Издалека были слышны смех и шутки. Но он почему-то чувствовал все нарастающую тревогу.

Собирая небольшие ветки привычными движениями – значит, его часто отправляли на такие мелкие поручения – Витч наткнулся на небольшой ручеек.

Он попил воды и смочил водой виски и затылок. Голова стала болеть меньше.

Рабы… Слэгар Беспощадный… Ну и прозвище!

А этот Маттимео его чем-то раздражал. Витч чувствовал какую-то неприязнь к этому мышонку, хотя и не мог понять, почему.

Около ручья вода сделала ответвление и образовала небольшую лужицу. Крысенок наклонился, пристально разглядывая свое отражение.

Это – он. Острая мордочка крысы, небольшие уши и голова, обвязанная бинтами с красно-коричневыми пятнами крови.

Витч всматривался. Нет, он не помнит. Не помнит даже себя!

Вздохнув, крысенок поднял сучья и двинулся к лагерю.

Около костра сидела юная полевка.  «С ней можно поговорить, - подумал Витч. – Мышки обычно более разговорчивы. Если бы эта Тесс была одна, то она бы все мне рассказала.»

Интересно, откуда у него эти мысли? Про то, кто больше разговорчив? Это ведь тоже очень помогает…

В шпионаже… Шпионаже!

Крысенок подошел к костру и бросил ветки рядом. Он попытался добродушно улыбнуться, хотя выглядел как настоящий ночной кошмар с осунувшейся от болезни мордой и кровавыми повязками на голове.

- Привет! – Витч старался говорить вежливо и жизнерадостно. – Вот, принес сучьев для костра.

Полевка испуганно взглянула на него и отодвинулась.

- Тебя как зовут? – Спросил крысенок.

Она удивленно моргнула и ответила, спустя довольно продолжительное время:

- Ты же знаешь, как меня зовут.

Витч приложил лапу к голове и попытался улыбнуться:

- Да… Наверное. Но я все забыл. Все-все. Ты ведь поможешь мне вспомнить, правда?

Она молчала, ее взгляд был таким же странным, как и у Маттимео.

- Хотела бы и я все забыть, - наконец, произнесла мышка. В ее голосе звучала печаль и гнев.

- Что забыть? – Спросил крысенок.

- Что моя мать мертва! – Она встала. – Что я вернусь в Рэдволл, а ее больше нет!

- Мне очень жаль… - Машинально произнес Витч фразу, которой обычно встречают такие признания.

Глаза полевки округлились, у нее задрожали губы. Она сжала лапы в кулаки.

- Тебе… не может быть…жаль! – Воскликнула она и убежала.

Крысенок удивленно посмотрел ей вслед. Ему не может быть жаль? Почему?

Он все думал об этом, пока ел нехитрый завтрак и пока ему меняли бинты. Потом, несмотря на его протесты, взрослый мышь –он сказал, что его зовут Матиас, отец Маттимео, заставил его лечь на носилки.

Две землеройки подняли его, и все двинулись в путь.

Витч мягко покачивался на своем ложе.

Сложив лапы на груди, он смотрел на небо.

Небо, голубое и ясное, с белыми облаками… Оно качалось в такт носилкам.

Качалось, качалось, а еще, бывает и такое, что, небо опрокидывается на тебя миллионами осколков, рвется на части и невыносимо звенит в ушах.

А потом наступает темнота.

Крысенок опять потерял сознание.

Глава V

Теперь, во время забытья, ему снился сон.

Вернее, кошмар.

Он бежал из какого-то темного места, а под лапами все рушилось. Сверху падали камни, блоки, слышны были крики тех, кто падал в бездонную пропасть. Он бежал и бежал.

Падал, оскальзываясь, вставал, и бежал снова. Сердце колотилось где-то в горле, дыхания не хватало. И вот, впереди свет… Дневной свет, яркий, слепящий глаза, такой белый, как раскаленный огонь в середине костра.

Задыхаясь, он двигался туда, к свободе.

Внезапно, мир раскололся, свет выжигал разум. В ушах зазвучал пронзительный крик:

- Нет-нет, пожалуйста! Я ничего не сказал им, и не собирался с ними идти! Они поймали меня!

Нет-нет, пожалуйста!

Пожалуйста!!!

Витч стиснул голову лапами, вскакивая с постели.

Этот крик так и звучал у него в ушах.

Я ничего не сказал им, и не собирался с ними идти! Они поймали меня!

Он встал, вытирая дрожащими лапами морду – по ней струился холодный пот.

Крысенок огляделся – была ночь, и лагерь спал. Горели костры, около которых сидели часовые.

Витч не мог дальше спать – он боялся повторения этого кошмара.

Или воспоминания?

Еще раз вытерев морду, крысенок пошел от лагеря, ему хотелось пройтись.

Обдумать то, что вспомнил.

Его поймали, это точно. Мыши – не друзья.

И Маттимео – не приятель.

Но кого он умолял – так отчаянно?

Крысенок сделал еще несколько шагов, как его остановил оклик:

- Стой! Ты куда?

Из темноты выступил он – Маттимео.

Витч молча смотрел на него.

- Ты куда? – Повторил мышонок.

- Никуда. Мне не спится, и я хотел пройтись, - нехотя, ответил крысенок.

Они помолчали.

- Ты что, следишь за мной? – Вдруг спросил Витч.

- Нет, что ты… - Замялся Маттимео, но им обоим было ясно.

Это была неправда.

- Почему ты следишь за мной? – Настаивал крысенок. – Что будет, если я не подчинюсь? Если буду ходить, где мне вздумается? Я ведь не могу от вас уйти просто так, не так ли?

«Они поймали меня!» - пронеслось в голове.

- Перестань, - возразил мышонок. – Любой может уйти, но никому не выжить ТВ этих местах в одиночку.

- Значит, ты шпионишь за мной ради моего же собственного блага? – В голосе Витча звучало все больше раздражения.

- Шпионю?! – Маттимео задохнулся от возмущения. – Уж не тебе об этом говорить, Витч!

Он понял, что проговорился, потому что крысеныш схватился за голову.

- Шпионить.. Шпион… Продолжай шпионить… - Забормотал он.

Мышонок взял его за лапу и отвел к носилкам.

- Делай что хочешь, крыса, - проговорил он. – Можешь уходить, никто не тебя не держит. Но на твоем бы месте, я бы спал.

Витч сел на своей постели, не обращая внимания на Маттимео.

Его слова разбудили какие-то отголоски памяти, и он старался их не потерять. Шпионаж – было основное слово, такое знакомое…

Наверное, он был как-то связан со слежкой. Или сам был шпионом.

Он скоро вспомнит. Все вспомнит…

Глава VI

Витч пролежал без сна на своих носилках, пытаясь вспомнить еще хоть что-нибудь. Но пришел рассвет, а в голове по-прежнему была пустота.

Начинался новый день, многие звери еще спали, землеройки стояли у костра и что-то готовили.

Крысенок неслышно двинулся к группе молодых истощенных зверей, они сидели чуть поодаль.

Витч почему-то заинтересовался ими и теперь, отойдя от лагеря, пройдя немного по роще, подбирался ближе к тем зверям, прячась за деревьями.

И вот он, совсем близко, маленький и незаметный, слышит их разговор:

- Ты точно уверен? – Спросил истощенный еж такую же истощенную выдру. – Что этот крысеныш был со Слэгаром?

- Если бы я был точно уверен, я бы его уже уничтожил, - мрачно ответил выдра. Он протянул лапы к костру. – Мне он не нравится. По-моему, Матиас и другие зря переводят на него целебные травы и еду.

Витч вжался в дерево, стараясь не дышать.

- Но ведь он был среди рабов. Эти мерзкие крысы даже своих берут в рабство! Как жаль, что я не смог их уничтожить побольше! – Запальчиво воскликнул еж.

- Слэгар не ускользнул от возмездия… - Тихо проговорил выдра. – Но некоторые бандиты, я слышал, спаслись – их отправили вместе с филином на юг. Я считаю, это ошибка. И я точно знаю, этот крысеныш – не невинная жертва. Я улучу момент и поговорю с ним.

- Оставьте его в покое! – Раздался голос Маттимео. Скорее всего, он услышал обрывки разговора.

- Но почему?! – Воскликнул выдра. – Все должны получить по заслугам. За то, что мы – он обвел лапой круг, включая туда своих товарищей, - за то, что мы не видели солнца сезонами! За то, что голодали, умирали!

- Я понимаю. Но мой отец считает, что надо быть милостивым к побежденным. Я тоже так думаю. С него вполне достаточно того, что он получил.

- Так, значит, он был все-таки в банде Слэгара?! – Выдра встал.

- Я этого не говорил!

- Я убью его!

- Нет, Вязохвост! Я не позволю тебе этого!

- Мне не нужна твоя жалость, мышь!

Витч выступил из-за дерева, и все замолчали.

- Мне не нужна ни твоя жалость, ни твоя защита, Маттимео, - повторил Витч. – Я ненавижу тебя. Не помню за что, но ясно это чувствую. А вы… - Крысенок посмотрел на выдру, ежа и еще одну мышь. – Я ни о чем не жалею! – Он сжал кулаки. – Да, вы все – я не жалею ни о чем! Если бы я мог, я бы сделал еще раз тоже самое, да-да!

Он чувствовал какое-то болезненное наслаждение в том, что дразнил их, упивался их праведным гневом и болью. Это было такое знакомое состояние, и так хотелось испытать его вновь! Даже если за это он поплатится – сейчас он не боялся. Это было так прекрасно – бить других по самым болезненным местам.

Вязохвост с товарищами двинулись к крысенку, но Маттимео встал между ними.

- Перестаньте! Видите, он не в себе.

Он схватил Витча и оттащил его ближе к центру лагеря.

Крысенок не сопротивлялся, у него почему-то сразу кончились силы, а голова начала невыносимо болеть.

- С ума сошел! – Прошипел мышонок. – Они же могли тебя убить!

- А тебе-то что! Не лез бы не в свое дело.

- Я не хочу, чтобы они стали убийцами.

Витч сел на землю и стиснул лапами виски. Спорить становилось все сложнее, шум в голове нарастал.

- Оставь меня в покое, мышь. Я тебя ненавижу, - повторил он.

- Скажи что-нибудь новое, это я уже слышал, - спокойно отозвался Маттимео. Его спокойствие злило крысенка еще больше. Он задыхался от боли и ненависти.

- Уйди, мышь…

- Я знаю, что ты меня ненавидишь, - тихо сказал мышонок. – Но так и не понял, почему. Я ведь тебе ничего плохого не сделал.

Он ушел, а Витч посмотрел ему вслед.

Неужели он ненавидит Маттимео без причины? Почему-то ему казалось, что этот мышонок – его злейший враг? Только вот почему?

Голова болела все сильнее.

И тут крысенок понял, за что он ненавидит так сильно этого мышонка.

Он понял в тот момент, когда к Маттимео подошел Матиас и положил ему лапу на плечо.

Отец и сын.

Семья.

То, что  у него – Витча – он интуитивно это чувствовал – никогда не было.

Он ненавидел этого мышонка, за то, что у него были друзья – эта мышка Тесс, бельчонок и другие.

За то, что он возвращался в Рэдволл – домой.

За то, что его отец так весело улыбнулся ему и, проклятие!... Положил лапу ему на плечо.

За то, что Маттимео – несмотря на все испытания, о которых он не хотел говорить, был счастливым.

А он – был несчастен.

Глава VII

Витч тихо пошел к своему месту, если кто-то и обратил на него внимание, то он этого не заметил.

Он лег на свои носилки мордой вниз, обхватив гудящую голову лапами. Хотелось, чтобы все вокруг исчезло. Все эти ненавистные мыши, с их радостью, спорами, криками, запахами еды…

Ему хотелось, чтобы случилось что-нибудь, чтобы эти звери стали такими же несчастными, как и он сам. Чтобы налетел вихрь, убил кого-нибудь, он хотел видеть слезы Маттимео.

Да, это именно то, чего он желал бы больше всего. И их проклятая жалость ему не нужна!

Крысенок крепко зажмурился, не сразу поняв, что по его щекам текут злые, жгучие слезы. Приподняв голову, он вытер лапой морду и снова бросился ничком на постель.

«Эти мерзкие крысы даже своих берут в рабство», - сказала та выдра.

И эти слова разбудили еще одно воспоминание.

Крысы, его сородичи. Они одели на него кандалы и тащили в темноту.

«Не позволяй им сделать это со мной! Я же верно тебе служил, Слэгар! Спаси меня!»

Он вспомнил этот момент – когда от него отказался и хозяин, которого он боготворил и сами его сородичи.

«Я думал, что он бы мог быть вам полезен, потому что он крыса, как и вы» - звучал в голове равнодушный голос.

Крыса, как и вы…

Но они тащили его в темноту отчаяния, они закрыли за ним тяжелую дверь, они молчали в то время, когда он и кричал до хрипоты, умоляя их.

Когда дверь была закрыта, и он погрузился во мрак, он не стал стучать, раздирая лапы до крови, биться и вопить.

Потому что уже все было бесполезно. Не мыши, не лисы и не хорьки, и не кто-нибудь еще запер его, сделал его рабом.

А его собственные сородичи – крысы.

Он уже не сдерживался и глухо зарыдал, содрогаясь всем своим тщедушным телом.

Милосердие этих мышей было хуже горячей смолы на голову, еще одной усмешкой судьбы.

Когда все твои мечты рассыпаются в прах, когда те, кто должен был принять тебя к себе, отвернулись от тебя, когда твой дом стал твоей тюрьмой, какая разница, кто видит твои слезы?!

- Тебе плохо?

Кто-то потряс его за плечо.

- Оставь меня в покое, беличье отродье! – Витч, привстав, сбросил лапу с плеча и попытался ударить присевшего рядом зверя, но промахнулся и снова упал на носилки.

Даже несмотря на то, что он не мог ни о чем думать, пока давился слезами и соплями, все-таки в голове крысенка промелькнула мысль о том, что он как-то узнал или вспомнил, что голос принадлежал бельчонку. Вот только как его имя…

Бельчонок не уходил, Витч спиной чувствовал его присутствие.

- Ты уйдешь или нет, - срывающимся голосом спросил крысенок, привстав на локтях и пытаясь взять себя в лапы. – Тебе что тут – представление?

Представление… «Хотим посмотреть… пред-став-ле-ни-е! Хотим посмотреть… пред-став-ле-ни-е!»

Кто-то скандировал хором в его голове. Боль усилилась настолько, что Витч замолчал и, зажмурившись, попытался переждать этот новый виток мучения.

Сэм вздохнул. Он не знал, чем помочь, но уж точно не мог уйти просто так. Он ненавидел этого крысеныша, презирал его, испытывал к нему отвращение. Но сейчас он увидел в Витче не только крысу, но просто живое существо, которому было плохо.

Крысенок держался за голову обеими лапами и Сэм предположил:

- У тебя болит голова?

- Д-да… - У Витча не было ни сил, ни желания спорить, боль становилась все невыносимее. Такое всегда случалось, когда воспоминания возвращались.

- Я принесу тебе отвар.

Крысенок не ответил, и Сэм поспешно ушел.

Витч опустил лапы, пытаясь прийти в себя. Он яростно вытирал морду, снял свой плащ и высморкался в него, не заботясь о том, как это все выглядит.

«Заткнись. Распустил тут сопли...»

«Тебе было уже один раз сказано, крыса. А теперь прекрати распускать сопли и поднимайся….»

«Пошел с глаз моих, сопляк…»

«Ну уж нет, сопляк!»

Голоса в его голове кричали все громче, и Витч опять зажмурился, будто ожидая удара.

Он вздрогнул, когда его опять тронули за плечо.

- Вот, - раздался голос бельчонка.

Крысенок открыл глаза – ему протягивали отвар.

Витч быстро взял его и начал пить, единственная мысль была о том, что уже скоро эти волны боли притупятся, и он сможет нормально соображать.

Крысенок вернул миску и откинулся назад, прижав лапу ко лбу.

Настой начал действовать – бельчонок стал виден нечетко, но при этом боль отступила на второй план, лишь приглушенно затаилась в висках и затылке.

- Лучше? – раздался голос бельчонка раздался как будто издалека.

- Мне будет намного лучше, если ты уйдешь, - ответил Витч, теперь у него хватило сил для присущей ему наглости.

Он ухмыльнулся, увидев на морде белки удивление и обиду. И хорошо! Он не будет благодарен этим мышам. Он ни о чем их не просил.

- Как хочешь, - холодно отозвался бельчонок и встал.

- Хотя подожди… -Витч привстал на локте, вглядываясь в морду бельчонка.

Теперь, без боли, голова смогла восстановить его имя.

- Тебя же Сэм зовут, ведь так? Я тебя знаю.

- Ну, конечно, знаешь.

- Да, но я забыл.

- Что забыл?

- Все. Все забыл. Такое ощущение, что мне вышибли мозги.

Сэм сел рядом.

- Ну, в общем-то, ты недалек от истины.

Витч, нахмурившись, вглядывался в морду белки. Он все пытался вспомнить.

- Послушай… Я вспомнил. Ты же говорил, что ты однажды доберешься до меня. Так вот же – я в твоей власти. Что же ты ничего не делаешь?!

Сэм встал.

- У тебя действительно вышибло мозги, крыса.

Он почти убежал, а Витч осторожно лег обратно на носилки.

И провалился в темноту.

Глава VIII

Опять это мягкое покачивание, значит, все опять двинулись в путь. Витч лежал с закрытыми глазами в полузабытьи, пытаясь собрать воедино обрывки воспоминаний, но они ускользали от него, мелькали, как вспышки разноцветных картинок или бумажных бабочек.

Думать становилось все сложнее, и спасительная пустота манила к себе. Как хорошо ни о чем не беспокоиться ни ничего не просчитывать! Всю свою жизнь он всегда чего-то опасался, прикидывал, нервничал, боялся…

Сейчас же можно лежать и ничего не делать. Вообще ничего. Они сами решили его спасать, видимо так им самим нужно. Может быть, чтобы выглядеть друг перед другом хорошими. А, может быть, он зачем-то им нужен.

Ведь не просто так, тогда его взял с собой…

Боль вернулась, и Витч поспешно отбросил попытки что-то вспомнить. А потом уснул сном без сновидений.

Солнце било в глаза, и крысенок проснулся, провел лапой по морде. Пели птицы, утро было на редкость солнечным.

Витч привстал на локте, оглядывая лагерь – вокруг было что-то вроде равнины – не очень высокая трава и редкие деревья.

Если эти мыши были в рабстве, а теперь возвращаются домой, и он был с ними, значит, он был в этих местах. Но все казалось таким незнакомым…

А как выглядел его дом? Его родная земля?

Вспоминать это было бесполезно – в голове все также была пустота.

Витч сел.

Но чувствовал он себя просто прекрасно – голова не болела. Да, боль немного затаилась в висках и затылке, но не было этих пульсирующих наплывов.

Крысенок потянулся – он отлично выспался и чувствовал прилив сил. Сомнения и печали больше не терзали его душу.

Ведь он жив, а это главное.

Для него всегда было самым главным – просто выжить.

Он двинулся к костру, за которым сидели звери, ожидающие еды. У него впервые за долгое время появился аппетит.

На его пути встретился Сэм, Витч шел вразвалочку, поигрывая тонким прутом, который он сорвал с ближайшего дерева. Привычным движением крысенок сшибал головки полевых растений.

- Тебе уже лучше? – Спросил бельчонок, как-то странно посмотрев на палку в лапе крысы.

- О, да, белка, намного. – Витч еще раз потянулся. – Ты даже представить себе не можешь, какое это счастье, когда в голове тишина и покой. Я хочу есть, я ведь могу взять немного?

Он посмотрел на котел, и Сэм кивнул, не отводя взгляд от прута в лапе Витча.

Крысенок еще раз сбил очередную головку растения и подошел к костру.

Получив еду, Витч сел вдали от остальных и начал задумчиво чертить на земле.

Вот – мыши и остальные – молодые, они были отправлены в рабство. С ними шел Слэгар Беспощадный, лис.

Крысенок нарисовал маленькие точки, и рядом с ними одну большую.

За ними гнались взрослые мышь, белка, заяц и барсук, и другие нехищные звери.

А еще есть его сородичи, раздери их клык, в черных робах. Грязные предатели.

Витч нарисовал отдельно галочки.

И где-то есть Рэдволл, куда возвращаются победители.

Но где же он, в этих точках? Где ему нарисовать себя?!!

Слэгар Беспощадный, скорее всего, был не один. Даже самому сильному работорговцу не справиться в одиночку.

Была команда.

Команда работорговцев…

Если он был в банде работорговцев, то почему он был рабом? Он точно помнил оковы на своих лапах.

Если же он был среди рабов, то почему те заморыши, выдры, белки, мыши в лохмотьях так его ненавидят? Он же был среди них…

Или, нет?

Если же он был вместе с Маттимео, угнан в рабство, то почему дружок Матти, бельчонок Сэм хотел «разделаться» с ним?

Неужели он был врагом для всех?

И для крыс, и для работорговцев и для мышей?

Похлебка давно остыла, а Витч все всматривался в галочки и точки на земле, пытаясь вспомнить…

Вдруг его накрыла огромная тень хищной птицы, и крысенок бросился ничком на землю.

Не стоит на земле валяться

Нечего друга бояться.

Витч поднял голову, справедливо предположив, что если бы его хотели съесть, он был бы уже мертв.

Это был какой-то чокнутый филин, который говорил стихами.

Филин тоже разглядел, что лежащий на земле был ему не друг, так как это была маленькая крыса, а не мышь. Он хмуро смотрел на Витча.

- Неужели я не всех отправил на юг, - спросил он сам себя, даже забыв про рифмы.

- Почему на юг? Что значит «не всех»? – Спросил Витч, но филин не ответил.

А потом его окружили Матиас, землеройки и остальные, крича радостно «Сэр Гарри Муза! Сэр Гарри Муза!!!»

Потом его кормили кексом, и филин забыл о крысенке.

Витч стоял, в стороне от толпы радостных зверей и пытался вспомнить.

На юг. Их всех, включая его, должны были отвести на юг.

 Только вот с кем?

Глава IX

Шли дни, звери двигались дальше. Благодаря врожденной (а может, приобретенной) наблюдательности, Витч, не задавая вопросов, только внимательно слушая разговоры, узнал все имена зверей вокруг него и кто кому кем приходился. Вот Сэм и Джесс, белки, сын и мать, Тесс и Тим – близнецы, сестра и брат, ежи Юбилей и Джабез Пень – сын и отец…

Чокнутый филин звался Гарри Музой, он помогал мышам и также стремился в Рэдволл, а еще был заяц Бэзил Олень (большой любитель поесть) и его мелкий друг – выдра Щекач.

Еще были те, от кого Витч старался держаться как можно дальше – это два равнинных барсука – дочка Аума и ее отец Орландо Секира.

Еще было множество землероек, они называли себя «Гуосим», а их правитель звался Лог-а-Лог.

А еще были бывшие рабы – выдра Вязохвост с компанией.

Голова у крысенка болела все меньше, и Матиас, меняя очередную повязку, сказал, что внешние повреждения заживают хорошо. А вот когда вернется память, и вернется ли она вообще  - это было никому не известно.

Витч постепенно привыкал и начинал использовать выгоду из своего положения.

Если его хотят носить на носилках – так пусть, больше он не спорил. Как больному, ему частенько приносили еду прямо к его постели. Это тоже ему нравилось. Воспоминания больше не приходили, но крысенок подумал, что лучше заботиться о делах насущных.

Например, Вязохвост.

Эта выдра смотрела на него не самым добрым взглядом, каждый раз, когда Витч проходил мимо. Это здорово действовало на нервы.

Часто, крысенок вздрагивал, невзначай заметив тяжелый взгляд тусклых глаз этой твари.

С этим надо было что-то делать.

Витч выжидал удобный момент, и вот он настал…

В это время все сгрудились вокруг костра – Гарри Муза что-то декламировал. Даже бывшие рабы туда подтянулись.

А Вязохвост возился у своего костра, который стоял чуть в отдалении. Витч двинулся к нему, поигрывая ивовым прутом.

Он несильно хлестнул выдру по спине, и тот удивленно воззрился на крысу.

- Привет, - протянул Витч. – А расскажи мне о рабстве, приятель. Каково это – быть рабом? Тебя сильно били?

Вязохвост глухо зарычал:

- Ах, ты, мерзкий крысеныш… Я тебе сейчас покажу, как меня били…

Расчет был верен – выдра набросился на него, скалясь и рыча.

- Помогите! Убивают!!! – Завопил Витч.

Набежали рэдволльцы и землеройки, и разъяренного Вязохвоста оттащили от крысенка.

Витч расплакался, как маленький диббун:

- За что он меня так… Я же ему ничего не сделал, просто мимо проходил…

Вязохвоста стали отводить подальше, и когда все взгляды были прикованы к нему, Витч ухмыльнулся выдре сквозь фальшивые слезы. Выдра опять зарычал и забился в тисках рэдволльцев.

- Бедный Вязохвост… - Слышались возгласы. – Рабство помутило его разум, и теперь он ненавидит всех крыс. Надо следить за ним, чтобы он больше не подходил к этому крысенку… Может быть, жизнь в Рэдволле излечит его душу.

Витча вели под лапы Маттимео и Тесс. Крысенок все всхлипывал:

- О-о-о-о… Как больно… За что он меня так ненавидит… У меня и так голова раскалывается, а он меня бил без жалости…

Он понял, что переигрывает, когда мышонок сказал, с чуть скрываемым раздражением:

- Витч, хватит ныть и жаловаться. Он не причинил тебе особого вреда. Больше Вязохвост тебя не тронет, не бойся. Но ты тоже постарайся его понять, после того, что он пережил…

- Ну уж то, что он пережил – я тут ни при чем! – Воскликнул крысенок, даже забыв о рыданиях.

- Очень даже при чем, - мрачно вставила Тесс, а Маттимео цыкнул на нее.

Они усадили Витча на носилки и осмотрели его повреждения.

- По-моему ты в порядке, - сказали мыши. – Постарайся успокоиться и поспать. Скоро двинемся в путь. Вязохвост тебя больше не тронет.

Крысенок вытянулся на своей постели весьма довольный собой.

Глава X

… Это было какое-то мрачное и страшное место, Витч в ужасе оглядывался по сторонам. Он шел не один, за кем-то, но кто был рядом, с ним было невозможно разобрать. Зато он видел в темных нишах крыс, крыс в черных балахонах, молчаливых и тоже… страшных.

Все это напоминало какой-то ночной кошмар, а, может, и было им.

Самое жуткое порождение чьего-то изощренного разума – все это место.

Витч остановился и поднял голову – ужасающая статуя огромного хорька простиралась над ним.

- Кто приблизился к Малькаррису?

От звука этого голоса крысенок зажал лапами уши, скорчился.

Если бы можно было куда-то убежать, спрятаться…

Но сейчас решалась его судьба.

- Кто тот, второй?

Витч понял, что говорят о нем.

Его хотели подарить, подарить как вещь, как ручное животное.

Но даже на это он не сгодился.

- Он не рожден для Хозяина. Наши законы ему неизвестны. Крыса, что пришла из лесных земель, бесполезна для нас.  На цепь, вместе с рабами!

Две крысы в черных робах выступили из темноты.

И вот тут как будто какая-то молния ударила, или это была вспышка памяти.

Витч ясно увидел равнодушные морды этих крыс. Он узнал бы из из миллиона таких же одинаковых последователей статуи.

Когда он бился, кричал, они выкручивали его лапы, крепко сжимая их, надетые кандалы тянули лапы вниз.

Крысенок был в отчаянии.

- Спаси меня Слэгар, не отдавай меня им! Спаси, спаси меня!!!

Но не зря этот лис звался Беспощадным…

Витч вскрикнул и проснулся. Все еще находясь во власти кошмара, он вытер морду дрожащей лапой.

Сидя на носилках, крысенок огляделся. Пока он спал, они переместились еще дальше местность немного изменилась– вокруг была поросшая травой поляна, а еще были валуны, образовывающие высокие каменистые нагромождения.

Звери сгрудились в кучу, были слышны возгласы. Что-то явно происходило.

Поднявшись, Витч тихо подошел к толпе.

Из-за маленького роста он не смог увидеть, что происходило в центре, и поэтому дернул за одежду ближайшую землеройку.

- Что там?

- Крысу поймали, - ответила землеройка. – В черной робе. Шпионила за нами. Эх, скорее всего их много сбежало из того подземелья.

Витч попытался просунуть морду в просвет между зверями.

На земле лежала связанная крыса. Она невозмутимо смотрела маленькими глазками из-под капюшона. Матиас прижал меч к ее горлу.

И тут крысенок охнул и прижал лапу ко лбу.

Это был одна из тех двух крыс, которые заковали его в цепи и заперли в темнице.

Он узнал.

Он не мог ошибиться – потому что морды своих тюремщиков он запомнил до самой последней шерстинки.

- Последний раз спрашиваю, далеко ли твои товарищи? – Допрашивал крысу Матиас. – Как ты нас выследил? Как долго шел за нами?

Крыса молчала, будто не слыша вопроса.

- Бесполезно, Матиас, - вмешался Бэзил. – Эти фанатики никогда ничего не говорят.

Воитель опустил меч и подошел к зайцу.

- Что же делать, Бэзил?

- Быть начеку, славный мой, - повел ушами отставной вояка. – Если этот нас выслеживал, то могут быть и другие.

- Да. Выставим больше часовых. И я или Орландо всегда будем начеку, пока не войдем в Лес Цветущих Мхов. А эту крысу оставим пока связанной, а когда тронемся, придется ее отпустить.

- Отпустить?!

- Мы же не можем хладнокровно убить его. Это не в наших правилах. Припугнем хорошенько и отпустим назад, а сэр Гарри Муза полетит и посмотрит, чтобы это фанатик ушел в верном направлении.

Бэзил вздохнул, но согласился.

Все разошлись по своим делам, а крысу оттащили в дальнюю часть лагеря. Так как крыса была связана, а скоро все равно нужно было в путь, никто ее не охранял.

Витч в одиночестве стоял около костра, и в его глазах плясали язычки пламени.

В его голове роилось множество мыслей, которые сводились только к одному.

Месть!

Решившись, крысенок направился к пленнику.

Оглянувшись через плечо, он убедился, что на них никто не смотрит, и с размаху пнул крысу в бок, вкладывая в удар  все свои силы.

Крыса сдавленно вскрикнула, больше от удивления, чем от боли и воззрилась на крысенка-недомерка.

- Ая-яй… Голосок прорезался… - Вполголоса пропел Витч, наклоняясь и хватая своей маленькой лапой пленника за шиворот.

- Не нравится быть связанным да, приятель? Не очень весело, согласись… - Витч выпрямился, еще раз пнул крысу и наступил ей на хвост.

Пленник молчал, с ненавистью глядя на своего мучителя.

- Что молчишь, друг? – Поднял брови крысенок. – А, знаю. Ты крыса Хозяина, тебе нельзя говорить, когда вздумается. Например, как мне – нормальной крысе из лестных земель. Мне бы и в голову не пришло заковывать своих собратьев… крыс…как каких-нибудь рабов. – Голос Витча был полон ненависти.

Крысенок помолчал, а потом улыбнулся.

- Только я забыл тебе сказать, что твой обожаемый Малькаррис сдох.

Крыса в робе занервничала, пытаясь разглядеть по морде маленького мерзавца врет он или говорит правду.

- Да, мертв, как маринованная лягушка, - Витч хлопнул лапами в ладоши. – Я сам видел. Большой барсук уничтожил статую и того, кто был внутри. Ты ведь не думаешь, что статуя говорила сама, или ты полный идиот?

- Не смей…так говорить о Малькаррисе!!!

- Ого! Ты умеешь говорить, оказывается. Еще раз тебе повторяю – Малькаррис твой мертв, мы с Орландо позаботились об этом. Уничтожили, теперь от статуи даже крохотного кусочка не осталось! Вот так!

Крысенок бросил быстрый взгляд за плечо. Надо было уходить.

- Ну, пока, - хихикнул он, и пошел ближе к мышам.

Через некоторое время звери стали сниматься с лагеря, тушили костры и собирали еду и оружие.

Орландо и Матиас подошли к пленнику, чтобы развязать его.

Друзья были очень удивлены, крыса, которая осталась в невозмутимом молчании совершенно преобразилась, она рычала, извивалась, пытаясь развязать веревки и сверлила барсука ненавидящим взглядом.

- Что это с ним?  - Спросил Орландо. – Взбесился, что ли?

- Не знаю… - Протянул Матиас. – Когда мы его оставили, он был спокойным.

- Послушай! – Обратился Матиас к крысе. Мы сейчас тебя развяжем, и ты иди на юг. Возвращайся обратно. Если ты попытаешься напасть или следовать за нами – нам придется тебя уничтожить.

Крыса замерла, будто успокоившись, и кивнула головой.

Но как только лапы пленника были развязаны, как вдруг крыса, зарычав, выхватила кинжал из-за пояса Матиаса и бросилась на Орландо, целясь ему в живот.

Реакция барсука была мгновенной – сверкнула секира и…

Голова фанатика покатилась по поляне.

Звери взволнованно сбежались на происшествие, и никто не заметил, как маленький Витч улыбнулся и тихо прошептал:

- Месть…

Глава XI

Звери шли дальше, они подошли к высокому обрыву, на краю которого были закреплены веревочные лестницы. Матиас и Орландо обвязали веревкой для страховки часть землероек, которые стали спускаться вниз первыми под предводительством белки Джесс.

Они спустились благополучно, и мышь-воин начал обвязывать веревкой очередную партию зверей. Когда и они спустились, пришла очередь детей, их страховали с особой тщательностью, между детенышами были взрослые звери, чтобы, если они оступятся, поддержать их. Витча привязали тоже в этой партии, и он без особого страха лез вниз по лестнице, пытаясь вспомнить, забирался ли он также наверх. Скорее всего, забирался, но он этого совершенно не помнил.

- Витч, давай!

Он не сразу понял, что обращаются к нему. В разговоре он понимал, что «Витч» - это его имя, но когда его звали, он не сразу отзывался.

- Витч, ставь лапу на следующую перекладину, не бойся!

- Я не боюсь.

Крысенок спускался все ниже, вспоминать он будет в более подходящее время.

Спуск с плато занял полдня и отряд, пройдя небольшое расстояние, остановился у ручья.

- Вот здесь мы и отдохнем, - объявил Матиас.

Раздались радостные возгласы и все стали устраивать лагерь. Затрещали костры, землеройки укладывали плоские камни, чтобы на них готовить еду.

День был теплым и приятным, и юные звери полезли в воду. Они брызгались, смеялись и резвились в воде.

- Осторожнее, ребята! – Крикнул им Орландо. – В реке может быть щука!

Не полезу я в эту гадкую реку! А вдруг там щука?

Боль пронзила голову, Витч схватился за виски. Затуманившимся взглядом он смотрел на воду, на пологий и заросший берега реки.

- Я помню это место… - Вполголоса сказал он сам себе и медленно вошел в воду, не замечая того, что весь промок.

Все были заняты своими делами, и Витч все видел и слышал будто издалека. А сам, казалось, находился совсем в другом времени.

Он должен был обыскать реку.

Пройдя в нее до середины, Витч был чуть не сбит сильным течением с лап.

Они не могли спрятаться посреди реки. Иди ищи вдоль того берега, а я посмотрю с другой стороны.

Крысенок ясно слышал приказ в своей голове, и двинулся к заросшему берегу. Около него резвились Маттимео и компания. Они стояли к нему спиной около свисающего выступа скалы и не видели его.

- Да нет тут никаких щук! – Крикнул Маттимео в ответ на предупреждение барсука.

- Уж мы-то точно знаем, - раздался звонкий смех Тесс. – Мы же тут прятались, помнишь, Матти?

- Ага. Витч нас чуть было не нашел… Пришлось поранить его кинжалом, чтобы он выбежал из воды, думая, что его укусили!

Они засмеялись, а крысенок отошел подальше и выбрался на берег.

— Ой-ой-ой, помогите! Гнилозуб, не подходи близко к этому выступу. Там под водой острая скала. Смотри, я поранился!

Голоса в голове кричали все громче, и Витч почти почувствовал резкую боль в пронзенной тогда лапе.

Выражение его морды стало мрачным.

Щук здесь нет, но можно попробовать их приманить…

Витч подошел к землеройкам, которые жарили пойманную рыбу на плоских камнях и попросил есть. Возвращаясь от них с рыбой и хлебом, крысенок осторожно, крадучись, прошел вверх по реке там, где она была шире, и где была большая вероятность найти хищных рыб.

Крысенок сначала крошил в воду хлеб, вглядываясь в воду, надеясь там разглядеть силуэты больших рыбин.

Потом он начал кидать в воду части рыбы, щуки ведь должны питаться мясом, не так ли?

Картины будущих воплей юных рэдволльцев радовали воображение Витча. Будет весело, если щука действительно цапнет Маттимео!

- Чем это ты тут занят, славный мой?

Витч похолодел, узнав голос Бэзила. Он медленно обернулся, пытаясь придумать правдоподобное объяснение:

- Я ничего такого не делал, я просто играл…

Заяц отобрал у него рыбу.

- С едой? Игра – это не игрушки, мальчик мой. Ты так можешь и щуку приманить.

Он внимательно смотрел на крысенка, пытаясь что-то понять.

- Ой-ой, как голова разболелась, - на глазах Витча показались слезы. – Я пойду полежу…

Бэзил успел схватить крысенка за лапу прежде, чем он попытался улизнуть.

- Отставить хныканье. Вот что я тебе скажу, парень. В последнее время случилось много непонятных совпадений, и мне это не нравится. Очень не нравится.

- Я тут ни при чем! – Воскликнул Витч.

- Никто тебя и не обвиняет. Но я хочу, чтобы ты знал – ты у нас слабое звено, поэтому к тебе больше вопросов, особенно после твоих «игр».

- Это все потому что я – крыса, - мрачно сказал Витч. – Вы все меня терпеть не можете за это.

Он моргнул, и по его щекам покатились слезы.

Бэзил почти поверил, что был слишком жесток с этим крысенком, но потом, армейское чутье взяло верх.

- Я сказал, отставить слезы! То, что ты умеешь плакать, как по заказу, я уже понял. Так вот, что я хотел тебе сказать. По-моему ты уже нормально себя чувствуешь, раз можешь ходить туда-сюда по лагерю. Пойдем, я посмотрю твои раны.

Витч запротестовал, но Бэзил за лапу привел его в лагерь и, взяв чистые повязки, размотал старые.

- Твои раны почти зарубцевались. Так что завтра можно будет снять бинты. И будешь теперь помогать другим, раз у тебя хватает сил играть с едой. Иди вместе с Маттимео, поможешь ему ловить рыбу.

Заяц завязал чистые бинты на голове Витча, который угрюмо молчал.

- Посмотрим, как ты будешь выкидывать ту рыбу, которую сам поймаешь.

- Я не хочу ничего делать с Маттимео, - сказал крысенок.

- Это приказ, славный мой, и на твоем месте, я бы не протестовал, иначе я поделюсь своими наблюдениями с Матиасом.

Витч вздохнул и направился к мышонку, который был тоже не в восторге, от того, что ему придется рыбачить с Витчем. Но Бэзил попросил его сделать это, значит, так было нужно. Старый вояка просто так не стал бы это делать…

Глава XII

Малькаррис говорил, что он, как крыса из лесных земель не подходит ему.

Ну, то есть, не получится ему быть крысой в черной робе.

Витч попытался вспомнить хоть одного своего сородича, который был бы похож на него самого. Знал ли он других крыс, таких же, как и он сам?

Ясно, что он среди этих зверей – мышей, белок, выдр и остальных нехищников – чужой.

А где-то он был своим? И если да, то где?

Крысенок запустил очередной камушек вдоль поверхности воды, он отскочил три раза и затонул.

У Маттимео лопнуло терпение:

- Послушай, Витч, прекрати швырять камни! Мы вообще-то рыбу ловим, если ты не забыл!

Этот мышонок почему-то раздражал Витча все больше, а тут еще он прервал его мысли. Крысенок огрызнулся:

- Да какая разница, все равно землеройки уже наловили достаточно, чтобы ты спокойно отдыхал, сын Воина!

Матиаса все звали «Воин», а Маттимео, соответственно, «Сын Воина». Это ужасно бесило, и поэтому крысенок произнес последние слова с издевательским почтением.

Маттимео попытался взять себя в лапы:

- Это неважно, сколько они там наловили. Нам дали задание, и мы должны это выполнить. И ты должен мне хотя бы не мешать.

Витч демонстративно швырнул камень в реку и искоса глянул на своего неприятеля.

 Ему почему-то нравилось дразнить этого мышонка. Это было так… знакомо…

Матти вскочил на лапы и сжал кулаки.

- Витч!!! – Мышонок замахнулся, но остановил себя. – Эх.. Если бы ты был здоров, я бы тебя проучил!

Крысенок тоже вскочил и ощетинился:

- Так давай, мышь, попробуй! Или ты боишься? Здоров я или нет, я тебя могу так отделать, вовек не забудешь! Ну?

Мышонок опустил лапы.

- Я знаю, чего ты добиваешься, Витч, - спокойно сказал он. – Ты хочешь спровоцировать меня, чтобы у меня были неприятности. Ничего у тебя не выйдет. Можешь ничего не делать, но если будешь мешать, я позову Бэзила.

Витч тоже разжал кулаки и махнул лапой.

- Давай, доноси!

«Доноси, подхалим, грязный сплетник!» - раздалось в голове, и крысенок сел, обхватив ее лапами.

Маттимео установил удочки и насадил наживку. Крысенок наблюдал за ним немигающим взглядом.

Почему же он так ненавидит этого мышонка? Да, у него родители, но ведь есть родители у того же Юбилея, есть отец у Аумы, который ее просто обожает, есть родители у Тесс и Тима, у Сэма тоже есть…

Значит дело было не только в этом… А в чем? В чем?

Почему, забыв об осторожности, он старается раздразнить Маттимео как можно сильнее?

Может быть, это оттого, что этот мышонок – всеобщий любимец? Когда он проходит мимо, все ему рады, если он что-то говорит, все слушают, восхищаются, над его шутками всегда смеются.

Он уверен в себе, смелый и сильный.

Он станет Воином после отца, его будущее светло и безоблачно.

А Витч оказался не нужен даже в качестве слуги…

Крысенок уткнул морду в лапы:

- Я так несчастен, - вырвалось у него вслух.

Маттимео обернулся:

- Ты несчастен? Но почему?

Морда Витча приняла непроницаемое выражение:

- Тебе послышалось, мышь.  Я ничего не сказал.

Ему хотелось провалиться сквозь землю. Это же надо – сказать такие слова при своем враге, при этом проклятом любимчике!

Мышонок подошел к крысенку, случайные слова Витча звучали искренне, и поэтому Маттимео недоумевал:

- Но почему ты чувствуешь себя несчастным? Разве с тобой плохо обращаются? Все добры к тебе.

Витч с раздражением ударил кулаком по земле.

- Да что ты понимаешь в этом, мышь! Не нужна мне ваша доброта, можете себе ее оставить…

Он хотел встать и уйти, но остался сидеть и с вызовом смотреть на мышонка.

Поделиться своим паршивым состоянием было не с кем, и Витч выпалил, чувствуя, что пожалеет о сказанном:

- Тебе не понять, что такое, когда ты один, маленький избалованный любимчик-всех-вокруг! У меня нет родителей и нет друзей, вокруг даже нет моих сородичей. Этого хватит, чтобы чувствовать себя несчастным? А ты пристаешь ко мне со своей дурацкой рыбой!

 Маттимео опустил глаза. Ему и в голову не приходило, что этот противный Витч тоже может быть несчастным. Ему казалось, что после того, что этот крысенок совершил, все и так делают ему столько добра, сколько он не заслуживает.

 Но разве можно заслужить доброту к себе?

 Мышонок очень повзрослел за этот сезон, с тех пор, как их взяли в рабство он стал не просто избалованным сыном Матиаса, но научился нести ответственность за более слабых, помогать другим.

 Его раньше раздражала Синтия своими жалобами и хныканьем, но потом он понял, что она всего-навсего маленькая полевка, которая потеряла мать и оказалась в рабстве. И он должен был ее защищать.

 И теперь Маттимео видел, что его враг – тоже живое существо, со своими печалями и мечтами, да, сделавший неверный выбор, но раз даже взрослым уцелевшим членам банды дали шанс…

 Он принял решение.

 - Давай я буду твоим другом.

 Витч даже поперхнулся:

 - К-ха, что?!!

 - Я буду твоим другом, - серьезно повторил мышонок.

 - Ха, ха, ха. Очень смешно, - с ненавистью процедил крысенок и швырнул еще один камень в реку.

 Маттимео сел рядом с ним:

 - А я не шучу. Конечно, не лучшим другом, - он поднял лапы в отрицательном жесте, как будто только в этом  и была проблема. – Лучший друг – это что-то особенное и не у многих это есть.  А я буду тебе просто другом, приятелем, если хочешь. Будем делать вместе разные вещи, например, ловить рыбу, болтать,  собирать дрова, ну и все такое прочее.

 Витч смотрел на морду мышонка, пытаясь хоть что-то вспомнить.

 - Но ведь ты ненавидишь меня.

 - Я этого никогда не говорил. И я так скажу, все причины, по которым мы не можем быть друзьями, исчезли. Есть только ты и я, и больше ничего. Ну и если тебе так мешает, что я – сын Воина, то я тоже ничего не могу с этим поделать.

 - Но я ненавижу тебя! – Воскликнул крысенок, не отводя взгляда от морды мышонка.

 - А ты хоть помнишь, почему?

 - Нет… Не помню! - Витч растеряно приложил лапу ко лбу.

 - Ну тогда, что мешает?

Крысенок ловил в голове смутные образы, связанные с Маттимео. Что-то точно было… Может, они и дрались? Только что сделал ему мышонок? Или, было наоборот – он что-то сделал Маттимео?

 Ну давай, маменькин сынок, любимец Аббатства, что теперь делать будешь, а?

 Маттимео протянул ему лапу. Витч колебался, потому что не понимал мотивов мышонка обзаводиться таким другом, как он. Зачем ему это?

 - Я ведь что-то тебе сделал, - медленно произнесла крыса. – Что-то плохое. Но я забыл.

 - И я забыл.

 - Но ведь нельзя вот так  взять – и забыть, что тебе причинили зло!

 - Это непросто, но вполне возможно.

 Витч еще какое-то время медлил, но потом вложил свою лапу в лапу мышонка и пожал ее.

 В конце-концов, можно и попробовать…

Глава XIII

… Для всего этого нужен дьявольский характер – для настоящих слез по ночам и фальшивого хныканья днем, для постоянных доверительных разговоров с «приятелями», а потом сидения в одиночестве, скрывшись за кустами, и вообще для того, чтобы тебя принимали за равного, когда ты младше и меньше всех вокруг, для издевательства над более слабым, чтобы хоть как-то почувствовать себя сильнее, для…

Витч, посмотри сколько у тебя ошибок в диктанте. Давай, исправляй. Не ленись, зверь, умеющий читать и писать далеко пойдет!

Но никуда «далеко» он не пошел. Все его умения пригодились в шпионаже, а это…

Он уже точно не знал, какой он есть на самом деле – умный или глупый, злой или добрый, трусливый или смелый…

Маска скрывает личность, как плащ с капюшоном скрывает морду и фигуру, а затем прирастает к меху, становится твоей частью.

Он был достаточно умным, чтобы грамотно выполнять задания и не попадаться, а если это было нужно – умел импровизировать. Но был достаточно глупым, чтобы задавать опасные вопросы главарю.

Он был достаточно смелым, чтобы рисковать жизнью, шпионя в месте, полном врагов, сильных и умных. И был достаточно трусливым, чтобы бояться обычной драки.

Достаточно…

- Витч!

 Кто-то потряс его за плечо. Крысенок не сразу понял, где он находится, и что происходит, этот полусон-полуявь из разных мыслей-воспоминаний не сразу отпускали его.

Он открыл глаза – яркий солнечный свет.

И этот голос.

Маттимео.

- Витч, вставай! – Мышонок еще раз потрепал его по плечу.

Теперь он вспомнил – вчера Матти предложил ему свою дружбу, и он согласился. Честно говоря, он не видел в этом ничего хорошего ни для себя, ни для мышонка, но, видимо, Маттимео решил серьезно к этому отнестись.

Итак, мышонок сказал своим друзьям, что теперь Витч – тоже его друг, и чтобы они это имели в виду. Никто ему не возразил, вероятно, потому что Матти пользовался у всех авторитетом.

Потом они рыбачили до вечера, и Маттимео настоял, что теперь Витч должен жить рядом с молодыми рэдволльцами, поэтому его постель перенесли ближе к палаткам Матти и компании.

Крысенок послушно выполнял все идеи этого мышонка, больше от того, что спор отвлекал от размышлений, а размышления были нужны для того, чтобы вспомнить. Но сегодня он проснулся в мрачном настроении, потому что эти мысли во сне его повергали в отчаяние, и с этим он ничего не мог поделать.

А веселый звонкий голос мышонка ужасно раздражал.

-…пойдем?

- Куда? – Равнодушно отозвался Витч.

- Ну, я же сказал, - Маттимео старался быть терпеливым. – Нам нужно наловить рыбы.

- Опять?!! Мы же вчера этим весь день занимались!

Мышонок вздохнул.

- Да, опять, потому что все уже съели. Нужно сделать это поскорее, потому что уже днем мы снимаемся с лагеря и идем дальше. Пойдем.

- А почему я? – Заныл крысенок. – Я делал это вчера, пусть теперь кто-нибудь другой…

- Это может сделать кто-то другой, но каждый должен стараться сделать для всех как можно больше. Никто тебя заставлять не будет, но ты сам понимаешь, что нужна еда и…

- Да ладно, я понял.

Витч встал. Мышонок пытался ему читать лекцию про то, что каждый должен вносить свой вклад добровольно в общее дело. Так оно и было, только они были друзьями и родственниками, а ему они были никто. А, может, даже больше чем никто, то есть... Враги?

Но им он также был никто, они не обязаны были о нем заботиться и лечить. И так или иначе он должен приносить пользу.

Крысенок это понимал. Всегда надо быть полезным.

Потому что гордость не положишь в тарелку, а принципы не сделают тебя сильным могучим зверем, который ни в ком не нуждается.

И с Маттимео, сыном Воина, действительно, лучше не ссориться.

Они установили удочки, нацепили наживку и стали следить. Витч безропотно помогал Матти, и мышонок воодушевился этим.

Может действительно, для Витча не все потеряно?

Маттимео чувствовал ответственность за своего бывшего врага, он надеялся, что спасенный Витч сможет найти свое место в мирной жизни.

Мышонок не очень понимал, зачем ему это, но ему казалось, что если этот крысенок уйдет в одиночку и погибнет где-нибудь, или если опять попадет в какую-нибудь банду, то он сам, Маттимео, будет опечален этим.

 Как ни странно, но суровые испытания, выпавшие на долю мышонка, не ожесточили его душу, а, наоборот, научили его милосердию, состраданию и пониманию ценности жизни.

Да, были такие злодеи, как Слэгар или Надаз, но Витч был таким же детенышем, как и сам Матти, но только без любящих родителей и без друзей, которые показали бы ему верный путь.

Мышонок смотрел на удочки невидящим взглядом, не замечая того, что поплавок исчез под водой.

Когда отец крикнул всем «За мной, в Рэдволл!», все пошли. А потом Витч бросился бежать. Маттимео хотел остановить его, но отец удержал мышонка и сказал: «Пусть его бежит, сын. Ему нет места среди честных лесных жителей.»

И он остановился, не поступил так, как сначала подсказало его сердце.

А потом лис в маске метнул то страшное оружие, и крысенок превратился из живого существа, да, неприятного, враждебного, наглого и надоедливого в безжизненное тело, лежащее в крови, раскинув лапы.

Мышонок не мог забыть это зрелище.

И он чувствовал себя виноватым.  Может быть, зря.

Но он никак не мог избавиться от этого воспоминания.

- Что с тобой? – раздался голос Витча. – Ты что, не видишь – клюет? Даже я это заметил, хотя по-моему тебе нужнее была эта рыбалка.

- Ах, да, спасибо, - Маттимео, будто очнулся от сна и дернул за удочку.

Вместе, крыса и мышонок побороли большую рыбу и положили ее в ведро.

А потом сидели и делали вид, что следили за удочками, но на самом деле один пытался все вспомнить, а другой пытался забыть.

Глава XIV

…Было такое ощущение, что перед тем, как отправиться дальше в путь Маттимео решил переделать все поручения, которые можно было выполнить.

И да, все эти дела он собирался выполнять «вместе с Витчем».

Принести веток для костра? Да, мы с Витчем сходим. Собрать палатки. Мы с Витчем займемся. Помыть всю посуду? Мы с Витчем сделаем. Собрать камни для пращи. Да, мы с Витчем ка КрАЗ освободились.

Крысенок уже устал от этих бесконечных дел, которые Матти нагружал на себя и в придачу на него, причем устал не физически, потому что большую часть работы выполнял сам энтузиаст, а от того, что мышонок никак не оставлял его в покое и приходилось постоянно чем-то заниматься.

 Это не давало Витчу погрузиться в воспоминания и проанализировать все то, что вспомнил утром, и это ужасно бесило. А еще он видел в этих поручениях какой-то другой смысл, крысе казалось, что Маттимео таким образом следит за ним, держит его в пределе видимости.

Наблюдательный крысенок также видел, что то, что он с сыном Воина почти неразлучен не всем нравилось. Друзья  Матти – особенно мышка Тесс была расстроена, что весь день мышонок с ней почти не общался. Не то, что раньше…

- …Да, мы с Витчем этим займемся, - раздалось знакомое восклицание.

- Может быть, «Мы с Витчем» немного отдохнем?! – С вызовом сказал крысенок. – Особенно Витч, а «мы» можете делать, что вам вздумается.

Мышонок удивленно посмотрел на крысу.

- Ты плохо себя чувствуешь?

С Витча уже сняли бинты, запретив трогать ужасно чешущиеся корки засохшей крови на голове, и теперь крысенок выглядел еще более жутко, чем с бинтами. Но Бэзил и Матиас сказали, что он вполне здоров для несложных поручений, да и само поведение Витча говорило том, что ему уже намного лучше.

- Необязательно плохо себя чувствовать, чтобы устать от этих бессмысленных дел, мышь. Я хочу спокойно посидеть хоть минуту!

- Ладно, я сам сделаю. А ты отдохни.

Мышонок удалился, а Витч устало плюхнулся на землю и вытянул лапы. Теперь, наконец-то есть время подумать.

Взяв оду из валяющихся на земле веток, крысенок начал опять чертить на земле. При этом, он искоса бросил взгляд на «группу проблем», как он про себя называл Веслохвоста и компанию.  Пока рэдволльцы следили за тем, чтобы выдра не подходила близко к крысенку, но Витч очень хорошо знал, что для того, чтобы что-то сделать достаточно пары минут.

Поэтому беспокойство по этому поводу опять охватило его.

Итак, рабы – в рабстве были юные рэдволльцы и компания Веслохвоста. То, что Веслохвост и его товарищи были намного более худые и изможденные, приводило к выводу, что те были в рабстве намного дольше.

Чтобы быть в рабстве, надо где-то…собственно, быть в рабстве.

Что-то строить или выращивать и где-то удерживаться.

Вывод напрашивался сам – то темное, мрачное место, куда его вели и где страшный голос, Малькаррис, вроде бы, приказал посадить его на цепь, вместе с рабами.

С ним шло двое. Раз он кричал «Спаси меня, Слэгар!» - значит, один из них точно был тот лис.

Второго Витч вспомнить не мог.

Значит, он шел со Слэгаром. Туда, в эту темноту. Но зачем?

Если его приказали приковать вместе с рабами, то это значит, что вместе с ними он не был.

Он был свободен…

Раздались какие-то крики, и Витч очнулся от воспоминаний. Он подбежал к источнику шума.

Поймали еще одну крысу в черной робе.

Крысенок вставал на цыпочки, чтобы разглядеть морду пленника, а потом бросил это дело.

Даже если эта крыса – не та, что тащила его в темницу. Она бы с большой радостью могла бы быть на месте той, что тащила. Беспрекословно подчиняясь своему Хозяину.

Поэтому все крысы в капюшонах заслуживают того, чтобы он их ненавидел.

Витч чувствовал приятное волнение в груди и мягкое покалывание в кончиках пальцев лап.

Месть!

«Месть — вот как это зовется. Ничто в мире не сравнится с той минутой, когда твой беспомощный враг простерт перед тобой, и ты можешь сполна отплатить ему.» - Раздался в голове жуткий голос.

Крысенок прижал лапу ко лбу.

Да, действительно – ничто.

Глава XV

Витч огляделся. Было удобное время – крысу опять оттащили в конец лагеря, чтобы отпустить с Гарри Музой после того, как все снимутся с этого места, а пока звери спешно собирали вещи, точили оружие, и царила именно та суматоха, которая была нужна крысенку.

Единственное, что его беспокоило это было то, что должен был вернуться Маттимео, который по округе собирал еще камней для пращи.

Но Витч не мог не попытаться. Крысу опять не охраняли, и крысенок тихонько рассмеялся про себя.

Ничто ему не помешает немного повеселиться!

Крысенок подобрал хлесткий прут и, поигрывая им, направился к пленнику.

- Ну и кто это у нас тут сидит? – Витч  в притворном дружелюбии исказил свой голос и медленно поднял палку.

 Крыса удивленно взглянула вверх.

Тщедушное существо над ним гадко захихикало:

- Ну давай, хозяйский прихвостень, что теперь будешь делать, а?

Хлясь!

Витч хлестнул крысу по морде, справедливо полагая, что роба защитит шкуру от ударов.

Пленник взвыл от неожиданности и боли.

Крысенок начал прыгать вокруг своего сородича, награждая его все большим количеством ударов.

- Ха-ха, здесь нет твоих собратьев и твоего обожаемого Малькарриса, теперь меня никто не сможет остановить и заковать в цепи… Вот тебе и вот, и во…

- Витч!!!

Кто-то перехватил его лапу и больно дернул назад. Крысенок резко развернулся, трясясь от злости.

Ну, конечно, это был Маттимео – всегдашний герой.

- Витч, как ты можешь?! Что ты делаешь? – Риторически вопрошал мышонок, пытаясь отобрать прут у раздраженного крысенка.

Но Витч предполагал и такой исход своей выходки, поэтому он бросил в ход свое проверенное средство:

- Нечего меня отталкивать, мышь. Этот… - Он указал дрожащей в притворном возмущении лапой на лежащую крысу. – Этот… назвал меня грязным заморышем и пожелал мне сдохнуть в скором времени…

- Ложь! – Взвыла крыса. Наглый обман вывел из себя даже это вечно молчащее существо. – Я ничего не говорил, он взял и набросился на меня!

Витч вырвал лапу из лапы Маттимео и, бросив прут на землю, закрыл морду лапами.

- Давайте, валите все на меня… Заморыш… Тварь… Ничего другого я не слышу в свой адрес… - Он всхлипнул.

Мышонок взял крысенка за локоть и почти силой отвел его подальше от крысы.

Вся эта ситуация напоминала один эпизод в прошлом, который Матти так хотел выбросить из головы. Неужели память к Витчу возвращается именно в таком его поведении? Мышонок надеялся, что крысенок, забыв все, станет другим зверем, если приучать его к добрым делам и относиться к нему хорошо, но вот это…

Витч убрал лапы от морды, и было непонятно, плакал он ли на самом деле или только притворялся. Маттимео терялся в догадках – что же произошло, но мышонок не мог удержаться от возмущения:

- Как ты можешь такое делать, Витч?! Бить связанного, разве ты не понимаешь, что это… это – отвратительно!

- Он меня оскорблял, - крысенок угрюмо стоял на своем.

- Ну и что! Он же связан!

- Послушай, Матти, поверь мне, если бы он был развязан, он бы с большим удовольствием убил тебя, твоего отца, да и всех остальных, до кого бы дотянулся. Нашел, кого защищать!

Мышонок вздохнул, пытаясь объяснить очевидное:

- Да, но в этом и есть разница между ними и нами, мы не бьем пленников и не мучаем беззащитных. Это же мерзко, как ты этого не понимаешь?

Витч молчал.

- Ладно, не подходи больше к этой крысе, что ты там делал?

- Шел мимо по своим делам. А что?

Их разговор прервала команда Матиаса об отправлении в путь.

Они двинулись вместе, и каждый хранил молчание. Крысу отправили вместе с Гарри Музой на юг.

Витч странно чувствовал себя, с одной стороны ему было обидно, что ему не дали отомстить, ведь это было так приятно, в прошлый раз… Но с другой стороны то, что Маттимео его остановил, пробуждало в крысенке странные чувства. Бить связанного – отвратительно? Даже если он причинил тебе зло?

Почему-то Витч чувствовал себя лучше не отомстив, чем отомстив.

Глава XVI

Витч лежал, закрыв глаза, его дыхание было ровным, и любой бы подумал, что крысенок спит.

Он не знал, зачем так делал, может быть, это была многолетняя привычка, засыпать не сразу, а притворяться, чтобы что-то услышать, узнать, то, что не предназначалось для его ушей.

Звери шли весь остаток дня и остановились на привал лишь глубоким вечером. Быстро разбили лагерь, поужинали и легли спать.

Дети спали вместе, охраняемые двумя землеройками, Витч лежал между Маттимео и Сэмом, а Тесс – слева от Матти.

И вот раздался негромкий голос мышки:

- Маттимео? Ты спишь?

- Еще нет, а что? – Раздался сонный шепот в ответ.

- Я хотела поговорить с тобой. – Было слышно, что Тесс придвинулась к мышонку ближе. – Он спит?

Витч понял, что говорят о нем, и старательно засопел.

- По-моему да, а в чем дело?

- Я хотела поговорить о вашей…дружбе. По-моему ты слишком много времени проводишь с ним. Ты за эти дни совсем забросил своих настоящих друзей.

Мышонок вздохнул.

- Тесс, прости. Но я считаю, что поступаю правильно. Я чувствую, что он во мне больше нуждается…

- Подожди, Матти! – Тесс чуть повысила голос, волнуясь. – Я понимаю, что ты хочешь помочь. Ты чувствуешь ответственность. Но пойми, он сам виноват во всем, что с ним случилось. Ты хочешь спасти того, кто не хочет спасения. Ведь сколько раз у него была возможность сделать правильный выбор, но ни разу, ни разу он не сделал хорошего поступка.

- Тесс…

- Ведь смотри, когда мы его приютили в Аббатстве, он же мог сказать, что послан шпионить? А потом? Каждый раз он выбирал не нашу сторону, он  с радостью пользовался своей властью над нами, смеялся над нашей бедой. Даже когда мы все пошли обратно, домой, когда все закончилось, он решил сбежать, и все равно хотел быть вместе с этим лисом. Я не хочу, чтобы ты зря тратил силы, Матти.

- Я не трачу зря силы. Я не хочу лицемерить, вроде бы помог, а потом иди куда хочешь, при том, что ему идти некуда. Я тогда не побежал за ним, хотя хотел, я думаю, в этом была моя ошибка.

- А я считаю, что твой отец был прав, что остановил тебя. Вот увидишь, к нему вернется память, и он станет таким же, как и был. Если уже не стал. Я не верю тому, что Веслохвост напал на него. Помнишь, как он провоцировал тебя? Наверное, тоже самое он и сделал.

Витч вслушивался в разговор, иногда даже забывая похрапывать, но вовремя спохватывался. Все принимало неожиданный оборот.

- Тесс, я не знаю что он сделал или не сделал. Я знаю, что сделал я. Я отвечаю за себя. И я хочу сделать все от себя зависящее, чтобы помочь ему. Я обещал быть ему другом.

- Даже если это рассорит нас с тобой? Нас, твоих настоящих друзей?

- А как это может нас рассорить? – В голосе мышонка зазвучало раздражение. – Почему я должен выбирать?

- А почему мы должны с ним дружить? Ты нам оставил выбор? Я вот не хочу даже знать его, после того что он сделал. Да, мне жаль его, но не более того.

- Ну и не общайся с ним. Я не вижу тут никакого противоречия. Давай спать.

Мышонок заерзал на постели, заворачиваясь в одеяло.

- Нет. Матти. Матти! – Позвала Тесс.

- Ну что?

- Ты должен выбрать – мы или он.

- Перестань, Тесс.

- Нет, не перестану. Разве ты не понимаешь? Помнишь, что он говорил про Гуго? Про миссис Полевкинс? Разве ты забыл?

- Ничего я не забыл.

- Так ты не будешь с ним…дружить?

Крысенок почему-то похолодел и стиснул лапы в кулаки. Странно, ему дружба этого мышонка была вообще не нужна, казалась обузой, но вот опять выбор – он или еще кто-то…

Выбор был всегда не в пользу Витча.

Даже его собственные сородичи отказались  от него.

И почему-то именно сейчас, ожидать того, что мышонок откажется от него, было особенно горько.

- Конечно, буду! – Возмущенно воскликнул Маттимео, почти громко. – Тесс, что за ерунда?

Он злился на мышку и не понимал, почему она требует отказаться от Витча. Разве она не понимает, что этот крысенок…

Неужели действительно не понимает?

- Ну и хорошо, - прошептала Тесс. – Дружи с ним, а я тебе больше не друг.

Раздался шорох – мышка отвернулась от Матти.

- Ну и ладно, - пробурчал Маттимео, заворачиваясь в одеяло.

Тесс, а также Витч, все ждали, что мышонок передумает, скажет, что не будет дружить с крысенком, который причинил им столько зла, но Маттимео молчал.

Мышонок, мышка и крысенок лежали рядом, старательно делая вид, что спят, но никто из них не заснул до утра.

«Я поступаю правильно, - думал Маттимео. – Я это чувствую. Он больше всех сейчас нуждается во мне. Тесс обязательно поймет!»

А мышка расстраивалась: «Как он может после всего, что сделал этот крысеныш, выбирать его? Ох уж это его благородство…»

Но больше всего был озадачен Витч: «Почему Матимео не отказался от меня? Ведь эта мышка нравится ему, очевидно же. Они давние друзья. И я был их врагом, это тоже понятно. Но почему? Почему?»

Глава XVII

Когда настало утро, звери стали собираться в путь.

Маттимео думал, что Тесс перестанет дуться, но мышка разговаривала с ним только по делу, то есть сторонний наблюдатель бы не понял, что что-то не так, но мышонок принял к сведению, что Тесс тверда в своем намерении «не дружить» с ним. Вздохнув, Матти оставил ее в покое.

Витч же все утро был в очень задумчивом состоянии. Он никак не мог понять, почему Маттимео, для которого он был врагом отказался от «своих настоящих» друзей ради него.

Крысенок швырял камешки в небольшой ручей в центре лагеря и отчаянно чесал голову, пользуясь тем, что все слишком заняты, чтобы его одернуть.

Мозги у него явно работали не так, как раньше, потому что он ничего не понимал. Он был шпионом, сказала мышка, был послан в Рэдволл. Раз так – то почему они его спасли?

Почему он оказался в рабстве? Он чем-то провинился перед этим Слэгаром? Что-то сделал не так?

Но раз мыши его терпеть не могут, значит, он не помогал пленным и рабам. Значит, дело было в другом. И в чем?

Он швырнул еще один камешек.

- Резвишься, крысеныш?

Витч чуть не подпрыгнул от неожиданности. Около него стоял его враг – Веслохвост.

Мерзкая тварь стояла и хмуро улыбалась крысенку. Витч оглянулся – вокруг были звери – и уже набрал полную грудь воздуха, чтобы посильнее завопить, как выдра жестом остановила его.

- Да успокойся ты. Я же знаю, как ты сейчас закричишь: «Помогите, убивают…» Я просто хотел тебе сказать, крыса, что поздно или рано, а, скорее всего, рано, они поймут, кто ты. Я вспомнил – я видел тебя с этим лисом, когда вы шли мимо наших работ. – Веслохвост наклонился к крысенку и свистящим шепотом продолжил. – Так, вот, когда они выгонят тебя, я тебя найду. Обещаю тебе. Я буду ждать.

Прежде, чем Витч смог что-то ответить, выдра ушла, что-то нарочито безобидно мурлыкая себе под нос.

Крысенок вытянул перед собой передние лапы – они дрожали. Его трясло, как в лихорадке.

Витч ударил кулаком по земле, пробормотав свое любимое проклятие.

Вот мерзавец! Еще и смеет угрожать… Будет ждать, выпади его зубы!

Крысенок поспешно поднялся и пошел ближе к Маттимео, будет лучше, если он будет под защитой этого мышонка.

Мышонок был опять чем-то занят,  он чистил и точил оружие землероек. Выглядел он удрученным, было видно, что он переживает из-за ссоры с Тесс.

Витч сел рядом с Матти.

- Привет! – Дружелюбно сказал мышонок, было идно, как он мужественно скрывает свое плохое настроение

- Привет! – Ответил крысенок.

Они немного помолчали.

- У тебя все в порядке? – Спросил Витч, пристально рассматривая своего друга. В такие моменты он злился на свои мозги, эта потеря памяти делала его беспомощным, ему постоянно казалось, что другие знают о нем намного больше, чем он сам – о них и о себе. Впрочем, так оно и было.

- Да, конечно. Поможешь мне почистить рапиры? – Матти протянул оружие крысенку, но тот даже не шевельнулся.

- Я вчера слышал ваш разговор, - вдруг выпалил Витч. – И я думаю, что Тесс права. Я вообще не понимаю, почему вы со мной возитесь, если я ваш враг.

Мышонок в раздражении бросил свою работу.

- Подслушивать, вообще-то, некрасиво, знаешь ли.  А по поводу второго, я вообще не буду слушать эту чушь.

Маттимео опять взял рапиру и начал ее натирать песком.

- Но почему это - чушь? – Настаивал Витч, пытаясь поймать взгляд Маттимео. – Ведь она права. Она говорит, я был с тем лисом. Так почему ты меня защищаешь?

- Потому что… Потому что… - Матти посмотрел на крысенка, и вдруг улыбнулся. – Да какая разница, почему. Главное, что ты теперь не один. Правда ведь?

Сначала мышонок думал, что хочет дать своему бывшему врагу еще один шанс, но это было не совсем так. Он просто подумал, что Витч стал таким, каким стал из-за того, что всегда был один. У него не было родных и друзей. И не все могут быть сильными и остаться хорошими зверями в такой ситуации.

- Ты хороший парень, Маттимео, - тихо сказал Витч и стал чистить рапиру.

Слова были не нужны.

Когда они закончили, Матти пошел отнести оружие землеройкам, а крысенок решил пройтись по лагерю. Его взгляд наткнулся на Тесс – мышка молча мыла посуду, и было видно, что она расстроена ссорой с Матти.

Впервые в жизни Витчу захотелось что-то сделать для другого зверя.

«Несправедливо, что эти двое сердятся друг на друга ни за что,» - подумал он.

- Привет, Тесс! – Окликнул крысенок мышку.

Она обернулась, и в ее взгляде он читал то же удивленно-недоверчивое выражение, что и во многих других, кроме Матти.

- Привет… - Тесс стала спешно собирать посуду, она боялась Витча.

- Подожди, Тесс, - крысенок присел рядом с ней. – Не уходи. Я хотел сказать… Да помиритесь вы уже с Матти! Он себе места не находит. Не стоит из-за меня с ним ссориться.

Мышка удивленно заморгала.

- Ты… ты…

- Да, я вчера подслушал ваш разговор. Могу пообещать, что постараюсь с ним не общаться, раз ты не хочешь. Мне не сложно, я привык быть один.

Привык быть один…

Витч встал, чтобы уйти, но Тесс остановила его:

- Нет, Витч, подожди!

Крысенок остановился.

Мышка подошла к нему.

- Не надо, это я не права. Как я могла говорить такое? Я помирюсь с ним.- Она улыбнулась. – Будем дружить все вместе.

То, что Витч решил пожертвовать собой ради других было необычно, и поэтому он казался для Тесс совсем другим. И с таким Витчем ей хотелось общаться и дружить.

Витч машинально начал чесать голову, обдумывая слова мышки, и в Тесс проснулся материнский инстинкт:

- Ну-ка перестань чесать раны! – Железным голосом скомандовала она. – Тебе же говорили – нельзя. Давай я тебе сделаю мазь, которая уменьшит зуд. А потом пойдем мириться к Маттимео.

Глава XVIII

Витч лежал на мягкой траве, подложив лапы под голову.

Настроение у него было просто замечательное – несколько дней они шли, без особого отдыха, и теперь остановились на привал.

Но идти стало намного легче – вокруг были поросшие травой поляны, по которым было ступать мягко и приятно.

Солнце грело лежащего крысенка – он был сыт, да и еще Тесс и Аума насобирали земляники и поделились с остальными, голова не болела и даже не чесалась, поэтому мысли Витча проплывали в голове неторопливо и безмятежно.

Даже беспокойство о Веслохвосте отошло на задний план, «Черт с ним», - думал крысенок.

Витч лениво вытащил лапу из-под головы и взял еще одну землянику из горки, которая лежала рядом с ним.

- Я счастлив, - сказал он сам себе, отправляя землянику в рот.

Над ним стоял бельчонок Сэм.

Витч закашлялся, от неожиданности  чуть не поперхнувшись ягодой и сел. Было немного неловко, бельчонок услышал его сокровенные мысли.

А вообще странно… Совсем недавно он говорил, что он несчастен, а теперь - что счастлив. За такое короткое время.

Наверное, просто ему для счастья нужно было совсем немного. Наверное…

Хотя, конечно, для того, чтобы считать совсем, что все удалось, ему бы хотелось быть кем-то значимым, говорить так, чтобы к его словам прислушивались.

Иметь авторитет. И власть…

Эта работа как раз для такого парня, как ты, — возможность проверить, способен ли ты держать власть в своих лапах.

- Поможешь нам собрать веток для костра? – Голос бельчонка вырвал Витча из воспоминаний.

- Да, конечно, - крысенок поднялся. Они пошли в небольшой лесок около лагеря.

Звери собирали ветки, как Сэм вдруг увидел кустарник с орехами неподалеку.

- О, орехи! – Воскликнул он. – Пойду наберу.

- Да. Хорошо, - Витч продолжил сбор сучьев, как вдруг сквозь просвет между деревьями увидел Гарри Музу и Матиаса.

Скорее всего, филин вернулся и хотел о чем-то поговорить с Воином не при всех,  и они отошли сюда.

Крысенок осторожно положил дрова на землю и подошел ближе, прячась за деревьями и плотнее запахнув свой плащ.

Витч прижался спиной к дереву и навострил уши.

-…Отвел этого бандита на юг, - Гарри Муза говорил не стихами, значит разговор был, «о деле», как он это называл.

- Спасибо, Гарри, - раздался голос мыши. – Мы очень благодарны тебе за все.

- Матиас, я хотел спросить… - Голос филина стал еще более серьезным. – Как долго ты собираешься тащить с собой этого парня?

- Какого парня? – Удивился Матиас.

- Ну этого… Эту маленькую крысу. Ты ведь не собираешься его привести в свой дом, в Рэдволл?

- Нет, конечно, нет, - поспешно ответил Воин, и от этой поспешности сердце Витча сжалось.

Была, была причина, по которой ему не было места между ними. Серьезная причина. То, что он был шпионом лиса?

Филин продолжал:

- Так почему мы ведем его с собой все дальше, в ваши земли? По-моему, сейчас самое время также отвести его на юг. Я могу этим заняться.

- Нет, что ты, Гарри, это было бы слишком жестоко, - Матиас так же поспешно запротестовал вполне здравым рассуждениям филина. – Во-первых, он еще не совсем здоров, да и потом, он же крыса из лесных земель, на юге он не сможет жить.

- Но те ласки-то тоже из лесных земель, - резонно заметил Гарри Муза. – По моему мнению, более жестоко вести его вместе с вами, чтобы потом закрыть дверь перед его носом. Лучше сделать это раньше. Проживет на юге как-нибудь…  Да и он сам знал, на что шел, когда вступил в банду работорговца.

- Нет, Гарри… Я не могу пойти на это…

Какой-то шорох насторожил Витча, он заметил движение в кустах справа от себя, увидел металлический кончик стрелы, направленный…

Прямо на Матиаса.

- Берегись, берегись! – Крысенок вскрикнул непроизвольно, одновременно выбежав из-за дерева.

Воин среагировал мгновенно – уклонившись от пролетевшей совсем рядом стрелы, он схватил Витча за лапу и оттащил его назад, загородив собой.

- На землю! Гарри Муза, взлетайте! Сюда, сюда, здесь враги!

Филин взлетел в воздух, а из леса посыпались стрелы. Матиас отбивал их мечом, уворачивался и звал на помощь друзей.

Витч упал на землю, закрывая голову лапами. На зов Воина прибежали землеройки и белка Джесс.

Увидев белку, крысенок вспомнил, что ее сын оказался среди врагов.

 Землеройки начали стрелять в ответ, и Витч закричал:

- Там Сэм, Сэм в лесу!

Джесс рыжей молнией метнулась вглубь леса, забрав меч у Матиаса, прежде, чем кто-то смог ее остановить.

Крысенка землеройки оттащили еще дальше, загородили собой Матиаса, а филин летал над деревьями.

- Я схватила их главного, - крикнула белка. Поток стрел сразу же прекратился.

Воин и часть землероек двинулись на ее голос, вглубь леса.

Остальные землеройки и Витч напряженно всматривались в просветы между деревьев.

И тут звери облегченно вздохнули – на поляну выскочила Джесс вместе с Сэмом, потом вышли землеройки, последним шел Матиас, прикрывая тыл.

- Скорее, уходим! Зажгите костры, это какие-то хорьки-дикари, они должны бояться огня.

Около леса запалили костры, звери спешно снялись с лагеря.

Все шли молча, с опаской оглядываясь назад.

Уже ночью, становясь на привал, Матиас подошел к крысенку, который стоял вдалеке от костра, где столпились диббуны и землеройки, обсуждая недавнее происшествие.

- Ты спас мне жизнь. Спасибо тебе, - сказал Воин Витчу.

- Я… спас? – Крысенок удивленно округлил глаза.

- Ну да, ты предупредил, и я увернулся от стрелы. Они могли меня убить.

- Ах, это… Это разве спасение… - Витч отвел взгляд и, сорвав травинку  смял ее в кулаке. – Вы хотите отправить меня на юг? – Вдруг спросил он.

- На юг?

- Ну да. Я слышал ваш разговор с Гарри Музой. – Крысенок усмехнулся. – Вам следует быть осторожнее – я ведь был шпионом и умею слушать.

- Никто тебя никуда не отправит, - Матиас нахмурился. – И подслушивание – не самый надежный способ узнать то, что тебе нужно. Если бы ты меня спросил – я бы тебе ответил.

- И что вы мне ответите? - Витч поднял глаза на мышь.

- То, что тебе не о чем беспокоиться. Мы идем в лесные земли.

- Но почему? Я ведь был с бандой лиса, и я…

- Мы возвращаемся в Рэдволл и идем в лесные земли, все вместе. Вот и все.

Они помолчали. Витч бросил травинку на землю.

- Спасибо, - тихо сказал он.

Глава XIX

Витч стоял на вершине небольшого холма, чуть вдали от лагеря. Его плащ развевался на ветру, крысенок приложил лапу к глазам, защищая их от яркого утреннего солнца – на равнинах солнце всегда такое.

Витч всматривался вперед, на бескрайние поляны, поросшие высокой травой.

Мысли, мысли, обрывки воспоминаний мелькали в его голове, и как он ни пытался поймать их, как веревки от воздушных змеев – крысенок никак не мог их ухватить.

Был ли он здесь раньше? Когда? С кем?

Двойственность его положения беспокоила его – с одной стороны ему говорили, что все в порядке, и ему не о чем беспокоиться. Что его прошлое – неважно, и не довлеет над ним. Но был Веслохвост с товарищами и Гарри Муза, который хотел отвести его на юг, были слова Сэма из воспоминаний про то, что никакие палки не помешают бельчонку добраться до него.

Из-за того, что Витч не помнил, что на самом деле он делал, он не знал, как ему вести себя теперь. У него был порыв подойти рано утром к Гарри Музе и попросить отвести его на юг. Но потом он передумал, потому что Матиас же сказал, что отведет его в родные лесные земли, так почему он должен сам напрашиваться на изгнание? Он же не дурак…

Крысенок все ждал, что память вернется, придет также внезапно, как исчезла, но шли дни и ничего не менялось. А эти обрывки непонятных воспоминаний – да мог ли он им доверять? Может быть, это были кошмары, порожденные его воспаленным сознанием? Где правда, а где  -ложь?

Как мандалы круг неизменно над нами,

Великий поток мирозданья кружит,

Пока не угаснет небесное пламя.

Что истинно здесь и что мнимо, скажи…

Что истинно здесь и что мнимо, скажи…  Что истинно, а что – мнимо? Откуда у него в голове это стихотворение?

- Проклятие!!! – Витч упал на колени, схватившись за голову.

- Ты в порядке? – Крысенок опустил лапы и обернулся. Около него стояла барсучиха Аума.

Неожиданно, он сорвался.

 - Нет, барсучиха, я не в порядке, не в порядке! Как я могу быть в порядке, если я ничего не помню, а вы… Вы!… Ничего не рассказываете о том, что произошло!  Вы думаете так лучше, если я ничего не знаю, но другие-то не забыли! Меня хотят отправить на юг! Потом – не хотят… Почему Веслохвост ненавидит меня? Почему?

Витч встал и подошел ближе к Ауме.

- Мне нужны эти воспоминания. Нужны, чтобы знать, как мне себя вести. Знать, кто я такой! Я не могу быть самим собой без них, какие бы они отвратительные бы ни были… Мне они нужны, а вы не даете мне их, а ведь это так просто!

Маленькая крыса выдохлась и замолчала. Аума тоже хранила молчания. А потом тихо сказала:

- Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

Она махнула лапой, и Витч двинулся за ней. Они спустились с холма и пошли налево, дальше и дальше от лагеря. И вот еще один холм, а там, внизу…

Посреди зеленой сочной травы уродливым призраком стоял полуразрушенный сгоревший дом.

Звери подошли ближе – запах гари все также стоял тут, напоминая о себе в этом свежем летнем воздухе. Ничто не вытравило его – ни дожди, ни пыльца цветов…

Витч машинально дотронулся до черной перекладины сгоревшего забора, и обугленная деревяшка рассыпалась в труху лишь от слабого движения его пальцев.

- Это был мой дом… - Прошептала Аума. – Тут я жила с папой… С тех пор, как умерла мама.

- К-кто это сделал? – Сдавленным голосом спросил Витч, откуда-то догадавшись, что это был не просто пожар.

И он предполагал этот ответ.

- Слэгар Беспощадный…

Невидящим взглядом барсучиха смотрела сквозь крысенка. Она вспоминала тот день.

- …Было прекрасное утро, я была такая веселая. Папа тогда собрался к подножию гор за едой, а я его еще попросила набрать голубых цветов. Мне они очень нравились… Прошло совсем немного времени, с тех пор, как он ушел, и вот тут появились… они…

- Банда Слэгара?

- Да.

- Нет, я тебя увидела позже. Когда меня схватили в рабство и наш дом сожгли, я тянула повозку с другими рабами. Мы очень долго добирались до Леса Цветущих Мхов. Мы шли трудно и тяжело. Слэгар с частью бандитов ушел вперед, а нас гнал горностай Полухвост. Он был очень жестокий.

Она замолчала. Потом, будто заставляя себя говорить, продолжила:

- В лесу было очень трудно идти с повозкой. Полхвоста не давал нам есть и даже пить. Среди нас была молодая выдра… Я не спросила, как ее звали – нам запрещали разговаривать. Так вот… Выдра не смогла тащить повозку дальше, и Полухвост просто взял и убил ее. Потом кинули тело в канаву и закидали ветками. А мы пошли дальше.

Звенящая тишина повисла в воздухе, казалось, насекомые перестали стрекотать.

- Понимаешь, я их всех ненавидела. Я не могу забыть это. И когда мы потом ждали в церкви, когда лис захватит самых ценных для него рабов – Маттимео из аббатства Рэдволл и других… Я так хотела, чтобы у него ничего не получилось! Потом я увидела тебя – ты шпионил для лиса и рассказал, когда будет праздник в Рэдволле. У них был праздник, а работорговцы принесли им горе. А потом я тянула повозку с одурманенными детьми из Рэдволла, а ты стегал меня прутом.

Витч опустил глаза.

- Было много всего, - продолжала юная барсучиха. – Я давала себе зароки отомстить. Но когда мы, наконец, встретились с папой… Когда мы вышли на свободу… Я стала той маленькой барсучихой, которая ждала отца домой с синими горными цветами. Я хочу забыть. Я хочу простить, правда. Я хочу жить дальше, в новом доме – в Рэдволле среди друзей.

Она опят замолчала, а потом положила лапу крысенку на плечо.

- И да – я простила тебя…

- Но ведь я был…

- Да. Но я не знаю, как ты там оказался, почему, я не знаю всех причин, по которым ты был вынужден помогать лису. Я… Я видела, что он  в итоге с тобой сделал – отдал в рабство и пытался убить. После того перехода, мы все уже не станем прежними. И ты сейчас не такой, какой ты был, когда стегал меня хлыстом по спине. Я видела тебя в кандалах, я видела тебя с разбитой головой. Я не буду держать на тебя зла. Но ты не должен требовать от всех такого же решения…

Витч вздохнул и еще раз посмотрел на руины дома Орландо Секиры.

- И что теперь со мной будет?

- Это можешь решить только ты сам. Теперь нет Слэгара. Ты можешь никого не бояться. Прошлое сгорело и погребено под руинами царства Малькарриса. Мы все свободны – и ты и я.

- Я свободен…

- Да. Я хочу начать новую жизнь в Рэдволле. А ты… Ты можешь стать хорошим зверем и жить в Лесу Цветущих Мхов. А можешь там же вступить в банду и еще раз попробовать. Выбор только за тобой. Нам нужно возвращаться. Я не хочу, чтобы нас тут нашли. Папа расстроится.

Крысенок и барсучиха поспешно зашагали к лагерю, оставляя позади страшный след преступления банды лиса-работорговца…

Глава XX

Отряд шел по залитой солнцем лугам, впереди шел Матиас, указывая направление, а замыкал шествие Орландо Секира.

Витч бодро шагал рядом с Маттимео и Тесс, непрерывно болтая. Природная разговорчивость вернулась к крысенку, иногда он подшучивал над землеройками, которые затем с ним беззлобно переругивались.

Аума сказала, что он сейчас свободен – таким себя Витч и чувствовал – свободным. Может быть его потеря памяти – это подарок Судьбы? Шанс избежать того, к чему он был приговорен, шанс начать все  с чистого листа. Может быть и нет смысла вспоминать то прошлое.

На привале Витч развлекал юных рэдволльцев и Ауму с Юбом показывая азартную игру в камушки, которую он каким-то образом вспомнил. Лапы крысенка летали над расчерченными на земле квадратами, и его камушки ловко двигались к цели.

Это была старая крысиная игра, игра пиратов и другого сброда. Но никто этого не знал, дети – потому что видели игру в первый раз, а Витч… Витч просто не помнил.

Крысенок снова выиграл, и диббуны недовольно заворчали:

- Ты постоянно выигрываешь! Так нечестно!

- Ты, наверное, жульничаешь? – Спросил Маттимео в шутку, но Витч ухмыльнулся и быстрым движением лапы высыпал из-под плаща несколько камушков.

Все охнули.

- Ну, конечно, я мухлюю, - объяснил крысенок. – В эту игру нельзя выиграть по-честному.

Дети рассмеялись.

- Но как у тебя незаметно получилось! – Восхитился Матти. – Я следил за твоими лапами, но ничего не заметил…

- Это что! – Важно протянул Витч. Ему нравилось всеобщее внимание и хотелось закрепить успех. – Я могу снять с тебя пояс так, что ты даже не почувствуешь!

- Давай, попробуй! – Мышонок был настороже.

Диббуны затаили дыхание и немного отодвинулись от крысенка и мышонка, будто это было какое-то цирковое представление.

Витч широко улыбнулся и хлопнул Маттимео по спине.

- Маттимео, приятель! Давно не виделись! – Крысенок обнял мышонка, и Матти удивленно ответил на объятие.

- Что это с тобой? Что значит «давно не виделись»? – Спросил Маттимео, когда Витч его отпустил.

Крысенок подмигнул и с видом заправского фокусника выудил из-под плаща пояс Матти.

Мышонок удивленно воззрился сначала на пояс, а потом на свою тунику, ничем не подпоясанную! Ну и дела – Витч стащил с него пояс так, что он даже не заметил!

Все захлопали в ладоши, но Маттимео потрясенно молчал.

Ведь это же означало, что Витч был воришкой… И эта игра – та, в которую нельзя было выиграть по-честному… Маттимео обдало холодом. Витч вспоминает то, о чем лучше бы позабыть и делает это неосознанно… Как же уберечь его от этого?

…Они шли дальше, а мышонок так и мучился дурными предчувствиями. Витч тоже замолчал. Какие-то странные воспоминания тревожили его душу.

- Легче легкого, благородный сэр. Я могу обчистить ваши карманы так, что вы даже не почувствуете!

Лисья морда в цветастой маске наклоняется к нему:

- Не почувствую, говоришь?

Его обдает смрадным дыханием, но Витч не пугается. Ведь пока он свободен, и этот лис – не его хозяин. Нахально продолжает.

- Спорим!

Витч вытягивает свою маленькую худосочную лапку, и лис ударяет его по ней своей большой в синей перчатке.

Дальше – легче легкого. Витч разыгрывает спектакль «бедного сиротки», хватает лиса за колени.

- Помогите мне, о благородный сэр!

Лис брезгливо отпихивает ноющую крысу, но поднявшись, Витч ухмыльнулся.

- Ваш платок, сэр!

Удивление не было видно на морде лиса, прикрытой маской, только его краткое одобрительное молчание было ответом на фокус крысеныша.

- Отлично… Отлично… - Проскрежетал Слэгар.

Да, тогда Витч звал его просто «Слэгар», не «хозяин» и не «шеф».

Лис двинулся к молодой крысе.

- Да, ты мне подходишь. Но не на роль вора… Ты будешь…моим шпионом!

Шпионом!

- Дьявольщина… - Прошептал Витч, схватившись за голову, понимая, что теряет сознание. Его кто-то подхватил, и он погрузился во тьму.

Глава XXI

…Витча разбудили какие-то крики, было такое чувство, что идет настоящее сражение.

Крысенок с трудом разлепил веки. В глаза бил солнечный свет. Витч повернулся, осматриваясь. Он лежал внутри какого-то деревянного помещения, стены были круглые, скорее всего это было полое дерево. Вокруг бегали молодые ежихи и ужасно вопили.

- Мне! Это моя еда!

- Дай мне!

- Есть хочу!

Витч привстал на локте.

- Все! Хватит! Рас-хо-ди-тесь! – взрослая полная ежиха начала разгонять дочерей огромной поварешкой, они кубарем стали выкатываться из круглого проема двери. Стало намного тише.

Ежиха обернулась к Витчу.

- О, ты уже проснулся! – воскликнула она.

Витч сел и приложил лапу к голове – от громких криков она начала болеть.

Розиквин – а это была она – подошла к крысенку и, озабоченно хмурясь, ущипнула его за бок.

- Ау!

- Ты ужасно худой, – вынесла вердикт ежиха. – Давай, вставай, я тебя накормлю.

Витч сидел за длинным столом, расположенным в центре полого дерева и ел овощной суп, заедая большим куском хлеба. Розиквин сидела напротив него.

- Все беспокоились, когда ты очнешься, но я сразу сказала – что ты просто спишь. Уж я-то знаю – десять дочерей и сынок, уж кое-что в этом понимаю, - болтала она. – Но ты выглядишь очень изможденным… Этот проклятый лис! – она гневно сверкнула глазами. – Столько горя принес он в наши земли… Я видела таких же худых зверей в вашем отряде… Бывшие рабы. А мой сынок Юб, он стал совсем другим, когда вернулся. – ежиха промокнула глаза передником. – Он стал каким-то не таким, худым и печальным. Раньше он был заводилой – смеялся, дрался, колол всех колючками…  А сейчас тихий. Бедный мой малютка Юбилей…

Крысенок чуть не поперхнулся. Кусок не лез ему в горло – он своими глазами видел, как он вместе со Слэгаром причинил горе этой ежихе, которая была так добра к нему.

Нет, он не был свободен, как говорила Аума. Нельзя не платить по счетам. Он еще должен ответить за все, и ничего с этим не поделаешь…

- Ты почему не ешь? – встрепенулась Розиквин. – Давай я тебе еще подложу.

- Я… - Витч хотел признаться, но не смог. Не смог выговорить: «Я вместе с лисом-работорговцем погонял вашего Юба»…

Его мрачное выражение морды ежиха истолковала по-своему.

- Не грусти.  – она подлила в тарелку еще супа. – Мы всем семейством решили тоже поселиться в Рэдволле. Говорят, там есть еж Амброзий Пика, хранитель погребов. Рэдволл залечит наши раны. И мой Юбилей снова станет толстым и веселым. И ты тоже…

- Я… - крысенок отложил ложку и хлеб, поднял голову. Глядя в глаза Розиквин, он выпалил:

- Я был в банде Слэгара. В банде работорговцев. Был у него шпионом. Я не помню точно, что я делал, но это и неважно. Я был с ними до самого конца, до царства Малькарриса. Я помогал ловить рабов.

Он замолчал, не в силах продолжать и встал. Ему ужасно хотелось убежать, но он заставил себя стоять перед матерью, у которого сына забрали в рабство. Но смотреть в глаза он уже не мог и опустил взгляд.

Ежиха сначала растерялась, но потом подошла к крысенку, который смотрел в пол. Его лапы дрожали, и Розиквин положила лапы ему на плечи.

- Послушай, не бери на себя слишком много, - просто сказала она. – Ты связался с плохой компанией, но ты все-таки всего-навсего ребенок. Что ты мог сделать? Только то, чему тебя учили те, кто рядом с тобой. А они оказались злыми  и жестокими существами.

Витч поднял глаза.

- Это не совсем так. Я с радостью выполнял поручения. Я не такой хороший, как вы думаете.

 - Но ведь никто не попытался тебя вытащить оттуда. Конечно, ты все делал с радостью. Это был твой шанс выжить.

От ее добрых слов защипало в носу.

- Но у меня был шанс. Я был в этом… Рэдволле  и все равно… Выбрал Слэгара.

- Ты опять слишком требователен к себе. Даже взрослые не всегда делают правильный выбор, тем более в сложных обстоятельствах. Кто знает, как было бы безопаснее? Дети вообще должны только есть, спать, умываться вовремя, учиться и  играть. Но так, к сожалению, бывает не всегда. Давай, доедай суп, и не будем об этом больше.

В дом-дерево вбежали диббуны.

- О, ты проснулся! – закричали они.

Витч неожиданно серьезно посмотрел на Юба.

- У тебя мировая мама, Юбилей, - тихо сказал он.

Глава XXII

Звери двигались дальше, теперь уже в большем составе. Отряд пополнили десять дочерей Джабеза Пня и его жена Розиквин. Идти стало веселее, потому что молоды ежихи смешно спорили и дрались между собой, вовлекая в потасовки всех окружающих, а Розиквин вознамерилась откромить бывших рабов и Витча, поэтому привалы на разнообразные полдники, обеды, перекусы и прочее стали случаться все чаще.

Стало идти тяжелее, поляны, поросшие травой стали уступать место деревьям, то тут, то там стали появляться стволы буков и вязов. И вот, наконец, отряд подошел к стене леса.

- Лес Цветущих Мхов! – Раздался радостный голос Матиаса!

Все радостно завопили. Конечно, лес очень большой, но всё-таки, всё-таки скоро они придут к цели… Придут в Рэдволл!

Витча охватило странное чувство – он смотрел на толстые стволы деревьев, дотрагивался до тёплой от солнца коры.

Лапы мягко ступали по мху. Крысёнок огляделся, посмотрел вверх, на кроны деревьев. Сквозь листья на него падал солнечный свет.

В груди заныло – что же это… Что-то такое знакомое, родное…

Эти места казались такими до боли знакомыми, что Витчу хотелось обнимать эти вязы, осины и буки.

Он помнил этот лес. Он чувствовал это…

Звери разбили лагерь на открытом пространстве, Витча звали ужинать, но он, пробормотав что-то невразумительное, отошёл от суматохи.

В голове – калейдоскоп картинок. Этот лес был полон ими, крысенок чувствовал, что большая часть его жизни прошла в этом лесу.

Маленькая крыса отошла ещё дальше от шума, а затем уселась на нагретый солнцем пригорок. Вытянув лапы на мягком мху, Витч смотрел вперед невидящим взглядом. Ему казалось, что если он чуть-чуть подождёт, то он вспомнит. Вспомнит всё…

Он помнил дождь, дождь хлестал по морде, по глазам, его плащ намок и отяжелел. Но настроение было приподнятым. Такое… Ощущение власти…

И он тоже хлестал. У него в руке гибкий ивовый прут.

— А ну, сонные рэдволльские тетери, шагайте живей. Берите пример с Маттимео — он сильный. В конце концов, это ведь ему вы можете сказать за все спасибо. Слэгар не решился бы и близко подойти к вашему драгоценному аббатству, если бы не хотел украсть сына знаменитого воина.

Он слышит свой голос, как будто чужой, и будто издалека. Слышит неприкрытое злорадство, наслаждение.

Мышонок Тим, брат Тесс ныряет под осиновую ветвь и, оттянув её, хлестает Витча по груди.

Плюх!

Витч вздрогнул и открыл глаза. Помассировал виски, голова раскалывалась от боли. Эти воспоминания…

Позади хрустнула ветка, и крысёнок обернулся. Никого… Он опять схватился за голову. Что же это с ним? С одной стороны он хочет всё вспомнить, а с другой – начать новую жизнь, всё позабыв. Кто же он на самом деле? Как ему дальше жить, что делать? Всегда, всегда он делал то, что ему говорят, он это знал. Знал, и всё. А сейчас ему нужно решить самому, решить свою судьбу…

Какое-то странное беспокойство охватило его. Он как-будто чувствовал спиной чей-то тяжёлый взгляд.

Крысёнок еще раз резко оглянулся назад и…

Встретился с немигающими глазами выдры Веслохвоста!

- Клянусь клыками преисподней! – взвыл Витч, вскакивая на лапы и трясясь всем телом. – Какого дьявола… - крысёнок изрыгал проклятия, пытаясь избавиться от леденящего душу ужаса, который вызывало у него это существо. – Когда ты это прекратишь, раздери тебя клык?!

- Прекращу что, крысеныш? – спокойно произнес Веслохвост, не двигаясь с места, что выводило из себя Витча еще больше.

- Вот…это! – взвизгнул крысёнок, потрясая кулаками. Он указал дрожащей лапой на выдру. – Все эти твои фокусы!  - немного отдышавшись, он продолжил, уже более спокойным и угрожающим тоном. – Послушай, приятель, я знаю, чего ты добиваешься. Я тебя предупреждаю, не лезь ко мне. Не лезь, понял, выдриная твоя шкура?! Не действуй мне на нервы, не ходи за мной, давай разойдёмся по-хорошему. Ты ко мне не пристаёшь, я – к тебе. Иначе тебе же будет хуже.

 - А то – что, крысиная морда? Устроишь маленький спектакль, как в прошлый раз? – подняла бровь выдра.

Витч так разозлился, что чуть не подпрыгнул от бешенства.

- Ах, это!!! – заорал он. – Да ты, ты первый это начал! Ты там со своими дружками подумывал, как меня извести! Псих! Доносчик недоделанный! Я сделал это, чтобы ты от меня отстал, понял?!

Веслохвост сделал шаг в сторону крысы.

- Я понял, - устрашающим шёпотом проговорил он. – Но сейчас мы одни, и можем потолковать с глазу на глаз.

Витч никогда не отличался особой смелостью, и теперь его нервы не выдержали. Он сделал один шаг назад, потом другой, развернулся и…бросился бежать.

Обернувшись через плечо, крысенок увидел, что Веслохвост бежит за ним, бежит медленно и размеренно, неутомимо. Он припустил сильнее и вдруг почувствовал, что его лапы погуджаются во что-то сыпучее.

Крысенок сделал еще несколько шагов и с ужасом понял, что его затягивает вниз. Зыбучие пески!

Глава XXIII

- Й-а-а-а-а-а-а-а!!! – Завопил Витч, судорожно болтая задними лапами, отчего начал погружаться в песок еще быстрее. В отчаянном порыве он вытянул вперед передние лапы и в панике завопил. – Помогите! А-а-а-а-а-а! Умираю! – Тону! Помогите-е-е-е-е-е! На помощь!

Кричал он, конечно, машинально. Он и сам не верил, что помощь может прийти, особенно когда его преследователь осторожно приблизился к краю зыбучих песков. Выдра молча смотрела, как страшный песок затягивает крысу.

Безжизненные глаза смотрели на Витча, не мигая. Крысенок чувствовал, что это конец, что это – лик Смерти. Так вот, как это будет…

Но он кричал. Не мог не кричать, его легкие разрывались от боли и напряжения.

- ПОМОГИТЕ-Е-Е-Е-Е-Е!!!

И тут произошло неожиданное…

Веслохвост протянул Витчу лапу.

Крысенку некогда было задумываться о причинах этого поступка. Судорожно вытянув лапы, в неистовом желании жить, он схватился за когтистую лапы выдры.

Веслохвост откинулся назад, вытаскивая крысенка из пучины, Витч повалился на землю, нервно кашляя и стряхивая с себя песок, он весь дрожал.

- Это было бы слишком легко, крысеныш. Слишком легко, - проговорила выдра, возвышаясь над ним. А потом Веслохвост развернулся и бросился прочь.

- Иди к черту! – выругался Витч, с трудом поднимаясь на лапы, ужас сковывал его существо.

Быстрее, быстрее в лагерь! Крысенок побежал прочь от этого страшного места, прочь от этой жуткой выдры, прочь от воспоминаний.

В лагере его спросили, где он пропадал, и он что-то правдоподобное придумал. Ему не хотелось говорить об этом. Он опять был один, опять имел воспоминания, которыми он предпочитал ни с кем не делиться.

Витч ел теплый овощной суп, о чем-то даже болтал с Сэмом, но мысли его были далеко.

Опять судьба дала ему еще один шанс. Опять смерть глядела ему прямо в морду, но он снова ускользнул… Снова и снова он – маленький, ничтожный, избегает смерти и живет. Значит нужно, чтобы он выжил. Выжил, несмотря на то, что сирота, несмотря на этот страшный путь в Малькаррис, несмотря на то, что он мог погибнуть много раз по пути, мог умереть от раны лиса, мог утонуть в зыбучих песках…

Витч посмотрел вверх, на качающиеся кроны деревьев. Солнце садилось, и розовато-красные блики прыгали по листьям.

Он выжил и в этот раз…

И вдруг Витч понял, что он не хочет больше бояться. Это внутреннее беспокойство, этот страх, который настолько въелся в его шкуру, в мысли, это угодливое поведение, эта постоянная оглядка на сильного – как ему это все надоело!

Он боялся, боялся всю свою жизнь, сколько себя помнил – он боялся. Страх разъел его душу, от него самого ничего не осталось. Поэтому он и не представлял ценности…. Ни для кого.

И что он выиграл от того, что постоянно всего опасался? Что получилось от того, что он предугадывал желания сильных зверей в банде? С ним дружили? Или все издевались над ним?

Что он заслужил тем, что был верен этому Слэгару, что боялся его так, что поджилки тряслись? Дырки в голове и амнезию?

Путь страха привел его в никуда, привел его в рабство и одиночество, привел его к кровавым бинтам и головным болям.

К дьяволу, он не будет больше трястись и выворачиваться. Он постарается стать самим собой. Это не более опасно, чем быть жалким прихвостнем.

Первое, что он  для себя решил – поговорить с Веслохвостом начистоту, когда тот вернется. Витч до одури боялся эту тварь, и поэтому с этим страхом он хотел покончить в первую очередь.

В конце-концов, что Веслохвост может ему сделать? Побить его? Ха, его били и не раз. Убить? Пусть попробует… Пока ни у кого это не вышло. Ну а сказать что-то оскорбительное… Витч с этим давно жил.

Крысенок почувствовал, что ему даже дышится легче. Принять решение было самым сложным, но приняв его, он вдруг почувствовал, что стал намного смелее, хотя еще и не совершил ни одного мужественного поступка.

… А вдалеке от лагеря скорчился у дерева Веслохвост, бывший раб. Он смотрел на свои трясущиеся лапы и бормотал:

- Я не смог… Не смог…

Тогда, в темноте и ужасе Малькарриса, он клялся умирающим товарищам отомстить. Отомстить всем работорговцам. Но сегодня, когда этот крысеныш вопил, погружаясь в песок, такой маленький и беспомощный… Он не смог хладнокровно увидеть смерть в его глазах.

Выдра глухо зарыдала.

Да, наверное, он просто не смог, потому что эта маленькая крыса – не противник. Какая честь в том, чтобы уничтожить эту жалкую тварь? Вот если бы перед ним был этот проклятый лис или Надаз… Или надсмотрщики…

В горле Веслохвоста забулькало.

Этот его поступок – то, что он помог своему врагу-крысенышу разбудил в нем воспоминания.

Он снова стал тем маленьким выдренком, детство которого поглотил мрак шахт Малькарриса.

Он был таким… Отзывчивым и добрым… Невпопад смеющимся…

Он вспомнил чистую воду реки, где жили его родители, он вспомнил, как солнце играет на брызгах, которыми окатывала его младшая сестра.

Веслохвост плакал еще и потому, что представив на месте Витча Слэгара или крысу в черной робе…

Он бы тоже не смог…

Он бы протянул лапу…

Несмотря ни на что.

Глава XXIV

Витч не поговорил с Веслохвостом ни на этот, ни на следующий день. Выдра избегала его после того случая, специально вклинивалась то в толпу ежих, помогая – о клыки преисподней! – чистить лук, то увязывалась за Матиасом и Маттимео ненатурально болтая о всяких пустяках, то сидела со своими приятелями-рабами, а крысенок, хоть и решил набраться смелости, не особо хотел подходить к этим парням. Да и вражда их была личным делом, Витчу почему-то было неловко выволакивать все это на всеобщее обсуждение, поэтому шли дни, и отряд двигался все дальше, по узким лесным тропам, в Рэдволл. В Рэдволл…

Витч сначала шел в середине отряда, но потом, все больше неосознанно замедляя шаг, оказался в числе замыкающих.

Крысенок смотрел на спины зверей и понимал, что не может разделить их нетерпение.

Вот идут впереди Матиас и Маттимео – отец и сын. Они спешат домой, где их ждет жена и мать – мышка Василика. Рядом идет, быстро перебирая изящными лапками, мышка Тесс со своим братом. Им тоже не терпится обнять своих родителей.

Мать и сын – белка Джесс и Сэм тоже торопятся домой. Они иногда забираются на деревья, чтобы посмотреть, что впереди и смешно переговариваются. Их тоже дома ждет отец Сэма и муж Джесс.

А вот идут вместе тощий заяц Бэзил и выдренок Щекач. Смешно подумать, но такое чувство, что старый заяц решил усыновить этого сироту. Во всяком случае, они смотрятся как одна семья.

Семья…

Все возвращались в Рэдволл – к семье и родным, к друзьям.

И даже те, кто не жил в этом аббатстве все равно ускоряли шаг – шумное семейство Пней, даже равнинные барсуки Аума и Орландо, летел, цепляясь за ветви деревьев, сэр Гарри Муза. Витч слышал, что он упросил Матиаса взять его с собой, наслышавшись о гостеприимстве о поварах аббатства.

А все потому, что они надеялись и, наверное, ненапрасно, найти в Рэдволле покой и дом, пристанище.  Семейство Пней даже оставило свой дом-дерево, чтобы жить в Рэдволле.

Впереди у них были надежды.

А бывшие рабы? Конечно, они все спешили туда, подбадриваемые рассказами Матиаса и остальных. Те, кому некуда было идти, конечно же, спешили в эту обитель, где им обещали приют, пищу и дружбу.

А он?

Несмотря на все заверения и на то, что его прошлое сгорело, как дом Орландо…

Несмотря на это Витч чувствовал – конец пути его не обрадует. Пока он идет со всеми вместе, они будто вне времени, они в пути, и прошлое и будущее не тревожат их души. У них как будто тоже – амнезия.

Да, временная амнезия.

Но когда они придут домой…

Они вспомнят.

Все вспомнят…

Витч замешкался и натолкнулся на зверя, который плелся чуть впереди него.

- Извините…

Это была полевка Синтия.

Она шла почти также медленно, как и крыса, как-то безучастно смотря вперед. Онавыглядела совсем невеселой. Странно, ведь она возвращается домой.

- Не терпится домой, да? – Спросил крысенок, просто, чтобы нарушить неловкое молчание. Как пелена накрыло знакомое ощущение – надо пытаться наладить отношения и заводить разговоры со всеми в банде, даже с теми, от кого просто тошнит.

- Нет, совсем нет, - ответила мышка с неожиданным раздражением в голосе, и Витч удивленно уставился на нее.

Синтия всегда была тихой маленькой полевкой, во время пути она была незаметной, после той вспышки злости вначале, когда он только очнулся, крысенок с ней так и не общался. Она всегда была в отдалении от группы диббунов во главе с Маттимео и Тесс, была такой… незаметной.

Они продолжили путь, но теперь, из-за остановки, крысенок и мышка шли еще в большем отдалении от основного отряда, замыкающими шли землеройки, но шумные товарищи Лог-а-Лога также были далеко от крысенка и мышки, только с другой стороны.

Витч и Синтия шли, будто наедине,  и их никто не мог слышать.

- Но почему? – наконец, спросил Витч.

- А тебе самому как, не терпится? – Синтия повернула голову и посмотрела на него немигающим взглядом черных глаз, круглых, как пуговицы.

- Ну, я – это совсем другое дело, - крысенок отвернулся и, глядя вперед невидящим взглядом продолжил, даже не ей, а себе самому. – Я… Я хочу, чтобы это возвращение никогда не заканчивалось. Пока я иду – я здесь, со всеми. Может быть, даже некоторые мне друзья. Я не один. И пока мы идем, можно ни о чем не думать. Но… Когда мы, вернее не мы… Когда они придут домой… Мне нужно будет что-то решить. А я не знаю – что. Скорее всего – уйти. Уйти, но куда? Я боюсь конца нашего путешествия.

Повисло молчание.

- Но ведь ты – другое дело! – повторил Витч и посмотрел на полевку, которая шагала рядом с унылым видом. – Я думал ты, как и все рэдволльцы, ждешь возвращения… домой.

Они, не сговариваясь, посмотрели вперед, на бодро шагающих Воина и его сына, на Тесс и Тима, на Джесс и Сэма, на всех-всех, спешащих по этой лесной дороге.

- Я тоже так думала, - Синтия не знала, почему она отвечает этому крысенышу, но она больше не могла держать в себе боль, а другие, наполненные радостным ожиданием, не могли ее понять. – Да, когда я была в рабстве Слэгара, засыпая, я всегда вспоминала Рэдволл. Не было желания сильнее, чем туда вернуться! – с жаром воскликнула она. – Но теперь я понимаю, что тот Рэдволл, из которого вывезли бесчувственную маленькую полевку… Он погиб навсегда, – она помолчала. – Убили мою мать, ясно тебе, крысеныш? – Синтия сжала кулаки, потрясла ими, но потом, вдруг сразу как-то сникнув, опустила лапы, они повисли вдоль тела, как тряпичные. – Я надеялась, что твои слова -  ложь. Надеялась весь путь, который мы шли под хлыстами Слэгара. Но когда нас спасли… Я спросила. И мне ответили, что ты сказал правду. Вы действительно убили мою маму и старого Гуго. И королева Клюва, воробьиха, тоже погибла, пытаясь нам помочь. Рэдволл теперь не будет прежним для меня, - полевка говорила как-то странно спокойно, почти безучастно. – Я боюсь возвращаться… в такой Рэдволл… Без мамы…

Витч молчал, да и что он мог сказать? Некоторые вещи непоправимы. Крысенок и полевка плелись в конце отряда, машинально переставляя лапы.

Глава XXV

 Когда заканчивался ужин, Витч стянул кружку эля, который достали из секретных до поры мешков с провизией землеройки в честь того, что Рэдволл уже близок.

Крысёнок незаметно ускользнул от шумного и весёлого стола и сел, привалившись спиной к дереву, в полумраке и тишине.

Он потягивал напиток, чувствуя, что его голова туманится. Да, это было то, что нужно. Ему не хотелось думать. Просто какое-то время не думать – вот и всё. Но мысли лезли в голову, стучали молоточками. У него не было сил с этим справляться самостоятельно.

Да уж. Часто он видел, как другие звери напивались. Сам он тоже пробовал, но ничего не понимал в этой гадости. Может, он просто был слишком мелким. Для него всегда была лучше чистая вода…

Витч глотнул еще. Напиток был приятным и крепким. И, правда… Не хотелось думать ни о чём.

- По-моему, это тебе еще рано.

Крысёнок поднял глаза. Маттимео. Витч скорчил гримасу. Ну, сейчас начнётся…

- Матти, ты же не моя мать. Мне много чего было рано, но давай без нравоучений.

Мышонок забрал кружку, и Витч неохотно разжал пальцы. Маттимео смотрел в сторону, ища слова.

- Ты в последнее время избегаешь нас с Тесс. Что-то случилось?

- Нет, – Витч умолк и понял, что нужно что-то добавить. Улыбнулся. - Ну что ты.

Повисла тишина, и было слышно, как стрекочут вечерние насекомые.

Маттимео в раздражении швырнул кружку и ударил кулаком по стволу дерева.

- Иногда я просто не представляю, что творится в твоей голове!

Крысёнок вздохнул.

- Я тоже. Тоже не знаю, что в моей голове.

- Ты что-то вспомнил? – спросил мышонок.

Витч помотал головой.

- Нет, ничего. Так ничего и не прояснилось. Но зато я много о себе узнал. И всё никак не могу поверить, как можно было быть таким поганцем!

- У тебя была тяжёлая жизнь, - быстро сказал Маттимео.

- Тяжёлая жизнь… У этого выдрёнка Щекача – тоже. Но он не такой как я.

- Ты можешь измениться. Стоит только захотеть! – горячо воскликнул мышонок.

Бедный Матти! Переживает за него больше его самого. Ха. Все эти «стоит только захотеть», «начать всё с чистого листа», «оставить прошлое в прошлом»… В этом есть что-то фальшивое. Что-то из области сказок. Вот негодяй исправился и все стали жить дружно и счастливо… У всех наступила амнезия. Нет, ему такого тоже не надо.

А что ему нужно? Что?

Витч встал и попытался добродушно улыбнуться. Всё-таки он хорошо умел притворяться.

- Наверное, я просто устал. Надо выспаться.

Маттимео пристально вглядывался в его морду, но выражение глаз Витча было непроницаемым. Как же понять, что у него на уме? О чём он думает? Мышонок всё боялся, что Витч решит сбежать. Как тогда…

Да, здесь не Южные Земли, но Лес Цветущих Мхов тоже опасен. Лишь бы он не сбежал!

Матти так и не мог понять, почему это для него так важно.

Он взял крысёнка за лапу.

- Пойдём. И давай… Я прошу тебя…

Витч поднял бровь.

- …И давай без глупостей, - закончил Маттимео.

- Не беспокойся, - Витч улыбнулся чуть шире.

Никаких «глупостей» он делать и не собирался. Крысёнок лежал на животе на тюфяке рядом со спящими Тесс и Маттимео и, подперев лапами голову, вглядывался в ночную тьму, окружённую стволами широченных деревьев Леса и освещаемую кострами часовых.

Когда тьма обступает тебя, когда закрывается тяжёлая дверь в гробовом молчании, когда на лапах кандалы – вся жизнь проносится перед глазами. Весь остальной страх слезает, как шелуха, и ты остаешься один на один с собой.

Но тогда, во тьме Малькарриса, он не думал о своих поступках и их последствиях.

О, нет. Тогда все мысли были лишь о том, что для того, чтобы ещё раз увидеть хоть один луч солнца, он готов на всё. Да, буквально на всё.

Но теперь он в безопасности, и прошлое стало наступать. Теперь есть время подумать, и оно приходит, приходит во всём своем отвратительном существе. Предъявляет счёт. А помнишь, как ты…? А помнишь?

Что же он за зверь такой? Как он хочет жить? Судьба подарила ему шанс, и как он им воспользуется?

Витч не знал ответа на эти вопросы. Ведь всегда единственное, чего он хотел – это просто выжить.

Хотя, нет… ему всегда хотелось большего. Он хотел власти. Ха, это просто смешно. Власть в лапах такого как он – трусливого коротышки.

Крысёнок чуть поменял позу и вдруг понял, что на него смотрят немигающие глаза.

- Маленькая крыса в плену лесных зверей и барсуков, - проговорила рептилия. – Скерл может помочь. У Скерла есть ключи, Скерл знает тайные тропинки. Им никогда не поймать меня. Но это не бесплатно, маленькая крыса, нет-нет. Что у тебя есть? Да, что ты можешь дать Скерлу за то, что он выведет тебя?

XXVI

Витч приподнялся на локте.

- С чего ты взял, что меня поймали, приятель? – спросил он, ещё не очнувшись от своих размышлений. – Может, они  мои друзья.

Тритон прикрыл глаза и два раза выстрелил своим языком. Потом тихонько рассмеялся.

- Очень смешно, крыса, очень смешно. Я видел вас тут полсезона назад – лиса и его ласок. А ещё с ними была маленькая крыса. Скерл видит всё. А ещё я видел лесных жителей – всех в цепях. Ты ещё сказал, что им не будет пощады, а лис приказал тебе молчать. И теперь они свободны, а ты среди них. Ну что, вспомнил, маленькая крыса?

- Вспомнил.

Витч сам удивился ненависти, зазвучавшей в его голосе, но тритон оставался спокойным. Он чувствовал себя хозяином положения.

Он чувствовал себя…в безопасности.

Витч осторожно сел на тюфяке, опасаясь разбудить Маттимео. Его голова заработала, знакомый нетерпеливый холодок встопорщил шерсть на загривке. Скерл хочет поиграть? Витч поиграет.

Крысёнок постарался говорить грубовато-недоверчиво, отрывисто. Он решил идти напролом, в любом случае, если что-то пойдет не так, он может просто разбудить Маттимео.

- Послушай, Скерл, ты говоришь, что поможешь мне выбраться.

Тритон закивал.

- Да, маленькая крыса, но не за просто так. Нет, нет, Скерл просто так тебе не поможет.

- Я понял. Но, послушай… - Витч нахмурился, будто колеблясь. – Откуда мне знать, что ты не с этими тупоголовыми рэдволльцами? Я должен быть уверен.

- С рэдволльцами? С лесными жителями? – переспросил тритон.

- Да, я должен быть уверен, что ты на нашей стороне – на стороне Слэгара, моего хозяина.

- О-о, Скерл на стороне лиса. Да-да. Скерл обманул тогда этих лесных тупиц, взял их вещи, а ключи не отдал, нет-нет.

Он не знает, что Слэгар мертв. Он вообще ничего не знает.

Надо попробовать идти вообще напролом.

- Скерл, приятель, сам погляди – у меня сейчас ничего нет. Но если ты выведешь меня из Леса, там должен ждать Слэгар с ребятами. Мы продали рабов, получили хорошие деньги, но эти крикуны гнались за нами, отбили часть рабов. Слэгар решил это так не оставлять и шёл за ними вплоть до самого Леса, – Витч лгал все более самозабвенно. – Я зазевался, и эти лесные мерзавцы взяли меня в плен. Хотят что-то выторговать у Хитрейшего. Я его шпион, я очень ему нужен. Так вот, Скерл, так или иначе Слэгар отобьет меня у этих глупцов. У него опытные звери, а этот сброд скоро перестанет ставить часовых. Но если ты прямо сейчас приведёшь меня к хозяину, он наградит тебя. Он отдаст тебе мою долю добычи.

Крысёнок замолчал, пристально вглядываясь в холодные глаза рептилии. Он понимал, что в душе Скерла борются осторожность и жадность.

Витч решил немного сменить тему, чтобы разрядить напряжение. Это всегда работает.

- А что тебе могли дать эти лесные идиоты? – спросил он как бы между прочим. – У них же ничего нет, кроме их жалких шкур.

- О, у них было, - встрепенулся тритон. – Да-да, были миленькие вещи: мягкая белая верёвка от мышонка, забавный колокольчик его подружки, браслет на хвост у белки, зелёный камень у другого мышонка и цветы у полосатой собаки. Да-да, они всё отдали Скерлу.

- Ты врёшь, - фыркнул крысенок. – Смотри, пояс всё ещё на Матти.

Тритон привстал, следя за указывающим пальцем крысы, – луна ярко осветила белый пояс мышонка, Маттимео спал на спине, и он был хорошо виден.

Скерл нахмурился, и выражение его морды стало ещё более уродливым.

- Ну, конечно, он опять на нём, крыса, - прошипел он. – Мышь-воин, барсук и белка отобрали их у Скерла.

- Пф, как грубо. В этом все они – лесные недотёпы, - Витч  ловко протянул лапу и быстрым движением развязал узел на поясе спящего Маттимео. Тихонько потянул, и вот уже пояс в его лапах.

Как зачарованный Скерл наблюдал, как маленькая фигурка, закутанная в плащ, в считанные мгновения обошла спящих диббунов, умело прячась от отблесков костров.

- Вот, держи, - сокровища детей опять вернулись к тритону. Слабо звякнул колокольчик из каштана. – Прости, камень достать слишком тяжело, и цветов я тоже не нашёл. А остальное тут, на месте.

Скерл молча завязал пояс, повесил колокольчик на шею и надел хвостовой браслет.

- Считай, что это – задаток. Ну что, приведёшь меня к шефу? – подняла бровь маленькая крыса.

Тритон больше не колебался.

- О, да, крыса, да-да. Следуй за Скерлом.

Витч шагнул за юрким хвостом.

XXVII

Тритон скользил по краю лагеря, двигаясь к его концу, прячась от часовых костров. Он был осторожен. Слишком осторожен.

В планы Витча это не входило, и он окликнул Скерла.

- Слышь, ящерица, - тихо позвал он. – Тут небезопасно идти, давай лучше с той стороны.

Крысёнок махнул лапой вправо. Скерл заколебался – они почти вышли из лагеря, остался лишь один сторожевой пост со спящей землеройкой. А в том месте, куда указывал крысеныш, спали ужасные воины – барсук и мышь.

- Но…

- Ты не смотри на эту землеройку, - быстро зашептал Витч. – Он только делает вид, что спит, а если кто-то идет мимо – сразу поднимает вой. А этот Орландо и Матиас совсем расслабились, каждый вечер накачиваются элем и дрыхнут без задних лап.

Скерл выстрелил языком:

- Но, подожди. Разве воины не должны ждать твоего шефа в гости? С чего бы им быть беспечными?

Витч призвал всю свою хитрость.

- Ну, потому что будет бой – они и проснутся. Здесь же куча землероек. Вот они и успокоились.

- И как же ты думал, что твой шеф тебя спасет? У тебя не было шансов, крыса, нет-нет.

Крысёнок понял, что дело плохо, и Скерл колеблется. Тогда он приступил к угрозам.

Витч сделал шаг назад, в лагерь.

- Делай что хочешь, Скерл, а мимо той землеройки я не пойду. Я вовсе не хочу, чтобы мне рапирой отрубили задние лапы. Не хочешь идти мимо барсука – не надо. Я – спать.

Крысёнок почти вернулся к своему тюфяку, как его нагнал Скерл.

- Ладно, крыса, твоя взяла, - прошипел он. – Пойдем, так, как сказал ты.

- Это намного безопаснее, - уверил его Витч. – Намного. Я же и сам не хочу попасть в лапы полосатого пса. Он просто сумасшедший.

Действительно, крысёнок рисовал не меньше чем он, Скерл, так думал тритон, лавируя в траве, всё ближе приближаясь к месту, где спали страшные для него звери – барсук и мышь-воин. Одной из передних лап Скерл придерживал колокольчик из каштана, чтобы тот не звенел. Он был очень осторожен. Очень.

Витч, как лёгкая тень следовал за ним. Закутавшись в плащ, маленькая крыса казалась призраком, мимолётным видением, неслышным духом леса.

Это было тем более неожиданно, когда он вдруг захрустел сучьями и завопил:

- Держи вора! Держи его!!!

Дальше события развивались за считанные мгновения.

Факел Матиаса осветил недоумённую морду тритона, затем его ярко-красное брюшко, на котором красовался пояс его сына – Воитель узнал бы его из тысячи таких же других, колокольчик из каштана на шее, торжествующую морду Витча, который изо всех сил вцепился в хвост рептилии и пылал праведным гневом.

Хвост, на котором красовался браслет Джесс, которая отдала его своему сыну.

- Еулалиа! – раздался рёв Орландо, который, узнав рептилию, замахнулся на Скерла своим огромным боевым молотом.

Скерл еще назывался Хвосткинь, поэтому увидев блеск стали над головой, тритон оставил в лапах крысы лишь хвост с браслетом.

Витч посмотрел на свои лапы, в которых извивался похожий на змею хвост, и потерял сознание.

XXVIII

Витч открыл глаза. В голове пульсировала боль – ныл затылок, горели виски, лоб будто распирало изнутри. Боль была повсюду – во всей голове одновременно.

Крысёнок облизал губы – солёные. Во рту противный железный привкус крови. Витч привстал на локте и сплюнул в сторону.

В ушах звенело. Крысёнок осторожно откинулся назад и обхватил голову лапами.

- О, проклятие, неужели голова будет болеть всегда?! – простонал он и зажмурился.

Всполохи света, мелькание картинок. Туман и череда морд, лап, мест.

Витч открыл глаза. Огромные деревья качали кронами, по голубому небу плыли облака-барашки.

«Вот это облако похоже на крысу в капюшоне», - машинально отметил он. Витч, ещё когда был мелким диббуном,  любил лежать на мягкой траве Леса Цветущих Мхов и разглядывать в облаках разные фигуры.

Так, стоп. Откуда он помнит, что он любил делать, когда был малышом?

Витч медленно сел на тюфяке, вытянув перед собой передние лапы и бессмысленно разглядывая свои пальцы.

Он вдруг понял, что вспомнил. Не то чтобы он вспомнил всё-всё-всё из своей жизни, нет.

Просто ушла эта пелена, застилающая разум, и он мог вспомнить эпизоды из своего детства, из жизни в банде, вспомнил шпионаж в Рэдволе и тот уже далёкий поход в Малькаррис.

Как будто вся головоломка вдруг легко сложилась и, при желании, он мог увидеть в своих воспоминаниях любой важный эпизод своей жизни.

Он вспомнил своих родителей.

- Ох, выпади мои зубы, какой же я все-таки мерзавец…

По небу плыли белые облака, солнце бросало лучи сквозь пышные кроны деревьев. А небо было ярко-голубое, как тогда.

Тогда, когда небо раскалывается на миллионы кусочков, как разбитая ваза, и мир окрашивается в красный туман. Тогда, когда свист этого страшного оружия настигает тебя и в тот краткий миг, миг, прежде чем смертоносные шары дотронутся до твоей головы, за секунду до всепоглощающей боли…

Да, ты падаешь на колени и умоляюще складываешь лапы.

- Нет-нет, пожалуйста!

- Пожалуйста!

Шёлковая маска и яркий плащ, хриплый, жуткий смех.

Слэгар Беспощадный!

Витч знает, что такое ад – он побывал там, выбрался из кромешной тьмы, но этот смех настиг его. Настиг и уничтожил.

Крысенок услышал шаги и обернулся.

- Как ты?

Это был Маттимео.

- Я… Я в порядке, - Витч изо всех сил попытался изобразить беззаботность. Почему-то ему казалось что то, что он всё вспомнил как-то отразится на его морде. А он хотел это скрыть. Надо было что-то решать. В Рэдволл ему точно нельзя, нет, конечно, нет. В Рэдволле ждут потерянных детей и доблестных воинов, которые их спасли. Ждут бывших рабов. Но никак не ждут того, кто принял немалое участие в пленении диббунов. – Можно мне воды?

- Да, конечно, - мышонок ушел, а Витч стиснул виски лапами.

Проклятие, что же ему делать? Что?

- Держи, - Маттимео протянул Витчу кружку воды. Тот почти мигом осушил ее. – Память не вернулась? – вдруг спросил мышонок.

- К-ха! – Витч даже подавился от неожиданности. – Нет-нет, не вернулась, - поспешно ответил он. – А почему ты спросил?

- Ты очень долго был без сознания. Не так долго, как тогда, но всё-таки… Я думал, что от потрясения память может вернуться.

Крысеёнок помотал головой.

- Нет, не вернулась. Совсем нет, - повторил он. Витч хотел поменять тему разговора. Он посмотрел на мышонка и заметил, что белый пояс на нём.– А что с этим тритоном?

- Его всеё-таки поймали. Ой, Орландо так разозлился, когда увидел, что он опять взялся за старое. Грозился отрубить ему голову. Но вмешалась Розиквин, мама Юба, уговорила отпустить его. Так он и ушел на север леса, без хвоста.

- Ясно, - Витч разом потерял интерес и к Скерлу и ко всему, что с ним произошло. Рептилия не стала ничего говорить про Витча, что было и понятно, слишком в невыгодном положении он был. Но сейчас почему-то такая виртуозная хитрость с этим тритоном совсем не радовала крысёнка. Вот зачем он это сделал? Какой был в этом смысл?

Он такой же, как и Скерл – скользкий тип. Поэтому он и испытывал чувство гадливости, когда тритон к нему обратился. Чем он отличается от этой рептилии? Да ничем. Он тоже не прочь поживиться за счет тех, кто в беде.

- Я принесу тебе поесть, - Маттимео с тревогой взглянул на Витча, но тот лишь улыбнулся и кивнул.

Оставшись один, крысёнок встал, а потом устало привалился к спиной к дереву и закрыл глаза.

Он стоял и думал – что же он за зверь такой? Почему он всегда поступает совсем не лучшим образом? Что ему нужно в жизни?

И он с места не сдвинется, пока не решит.

XXVIX

Но он так ничего и не решил. Утром Витч шёл вместе со всеми, болтая и изображая веселье. Всё-таки он был неплохой актёр.

Ночами же он лежал без сна, пялясь на звёзды воспалёнными глазами, пытаясь прочитать на чёрно-синем полотне неба ответы на свои вопросы.

Его мысли метались от: «А мне-то что? Пусть они сами со мной разбираются. Не гонят и ладно…» до:  «И как я смогу там жить? После всего того, что я сделал? Есть на кухне Гуго, видеть брата Синтии, который остался сиротой?»

Память не помогла – с её приходом мысли только сильнее запутались и, крысёнок подолгу лежал, обхватив голову лапами.

Ему всегда хотелось большего. Быть кем-то. Не просто мелким надоедливым крысёнышем.

И все его поступки были продиктованы лишь этим.

Рэдволл был всё ближе, и Витч принял решение. Иногда ему решительности было не занимать. Крысёнок стал готовиться к побегу. Он всегда был довольно предусмотрителен.

Розиквин кормила его, как на убой, поэтому у Витча скапливалась лишняя еда. Он стал откладывать хлеб, сыр и пироги.

Ему будет нужна еда на первые несколько дней, а потом он что-нибудь придумает. Что-нибудь…

Завязав свой нехитрый узелок, Витч смотрел на костры часовых и спящий лагерь.

 Однажды он тоже поступил также – ранним утром тихо собрался и, лишь один раз оглянувшись на родной дом, ушёл, маленький и незаметный, в новую и, как ему казалось, интересную жизнь.

Но интересной жизни не получилось. Унижения, тычки, пинки, - вот и вся награда мелкому шпиону.

И вот, в туманной дымке рассвета маленькая фигурка, закутанная в грязно-голубой плащ,  неслышно растворилась в Лесу Цветущих Мхов.

Витч шёл уже несколько часов, и на душе становилось всё тяжелее.

Он по-настоящему привязался к ним, ко всем – к Маттимео, которого совсем недавно ненавидел всей душой, к Тесс, даже к Матиасу, а Розиквин была так добра к нему и всё пыталась откормить…

Он уже скучал даже по тем, с кем особо не общался, – по Щекачу, по смелой Ауме, по землеройкам…

Даже по этому придурошному Веслохвосту…

Он скучал по тому времени, что провёл вместе с ними, по этому ощущению большой дружной семьи, где тебя примут любого, где со всеми можно поделиться своими радостями и горестями. Но теперь это всё осталось в прошлом, осталось позади, и он уходил всё дальше, оставляя всё, что было за этот путь хорошего только в своих воспоминаниях.

Витч не сразу понял, что плачет, и остановился, прислонившись к дереву. Это были настоящие слёзы – не слёзы от жалости к себе, не притворное хныканье. Он прощался с друзьями, с которыми не мог быть только из-за самого себя, из-за своих поступков в прошлом, и, наверное, это и было его наказание. И оно было достаточно суровым.

Нервы ни к черту! Похоже, после этого удара по голове он стал совсем нытиком…

- Если ты так не хочешь уходить, почему уходишь? – раздалось у Витча прямо над ухом.

Он резко обернулся и отпрыгнул подальше.

Да, это была облезлая выдра – Веслохвост.

- Проклятие, выдра, что за отвратительная привычка – так подкрадываться! – воскликнул крысёнок, вытирая морду тыльной стороной лапы.

- Тебя все ищут, - ушёл от ответа Веслохвост.

Витч схватил его за лапу.

- Не говори им.

Они помолчали. И выдра сказала тихо и грустно.

- Не скажу. Я тоже решил уйти.

- Но почему?! – изумился Витч. – Ты же – не я, ты –  совсем другое дело! И все товарищи, с которыми ты был в плену у Малькарриса, они же все будут в Рэдволле…

Веслохвост отвернулся и, сорвав травинку, задумчиво повертел её.

- Я и сам не знаю. Я… Наверное, я какой-то другой. Я не мог радоваться вместе со всеми. И остановиться, даже в таком чудесном месте, как Рэдволл, не для меня. Я с детства был в плену, а сейчас я бы хотел увидеть мир… И ещё я хочу найти свой дом.

Он не знал, почему рассказывает всё, что на душе, этому крысёнышу,  Может, это потому что ему не с кем было поделиться такими своими мыслями. А, может, потому что Витч – такой же одиночка, как и он.

- Твой дом? Но ведь ты не помнишь, где это, ведь так?

- Не помню. Но буду искать, - упрямо проговорила выдра. – Это очень красивое место – плотина на реке. Я его узнаю из тысячи других. Я хотел бы увидеть свою сестренку ещё раз. А ты помнишь свой, крыса?

Веслохвост не думал, что Витч ответит, но крысёнок, нахмурившись, проговорил.

- Я помню. Это недалеко отсюда. Забавно, мои и не знают, что я так близко от них.

- Ты сбежал? Но почему? – удивился Веслохвост.

- Не из-за того, о чём ты подумал, выдра. Меня не били, наоборот, учили читать и писать, у меня было счастливое детство, что бы там ты себе не навоображал. А я хотел быть кем-то большим, чем просто малышом Витчем, сбежал в банду, был шпионом, ну а потом… - Витч помолчал. – Понимаешь, проходит день, и ты обещаешь себе: «Все, кончено, завтра сбегу, вернусь домой!» Но наступает новый день, новые задания и ты никуда не сбегаешь. Да и как бы я вернулся? Я хотел прийти домой богатым и знаменитым. А я так и остался «маленьким Витчем», крысёнком на побегушках. А потом бывают такие шефы, что особо и не убежишь, и ты уже далеко, и никуда ты не вернёшься…

- Но ведь ты можешь вернуться. Сейчас!

Витч помотал головой.

- Нет, я не могу. Таким сыном не будешь гордиться. А ещё я боюсь вернуться и узнать что-то плохое. Что они… Лучше думать, что у них всё хорошо.

Веслохвост хотел возразить, но, посмотрев на морду Витча, осёкся и замолчал.

Похоже, крысёнок так решил, и ничего не поделаешь.

- Я не поблагодарил тебя за спасение, выдра, - сменил тему Витч. – Можно сказать, я у тебя в долгу. Хочешь, пойдем искать твой дом вместе?

Они, не сговариваясь, подняли головы и посмотрели, как лучи встающего солнца играют на каплях дождя.

- Я же сказал, что это будет слишком легко, - усмехнулась выдра. – А вообще жизнь так прекрасна, несмотря ни на что.

Витч вздохнул полной грудью, впервые, за долгое время, избавляясь от своих горьких мыслей и бесчисленных тревог. Действительно – жизнь так прекрасна! Перед ним открыты сотни дорог, он может вдыхать утренний сладкий воздух, он может… Да мало ли чего он может!

Два худых зверя медленно пошли дальше по дороге.

Веслохвост не возразил на вопрос Витча о совместном путешествии, и крысёнок понял, что выдра согласна. Он начал прикидывать:

- Веслохвост, ты хоть что-нибудь помнишь, о своём доме? Какие-то приметы? Что было рядом с вашей плотиной?

- Нет… Не помню. Я был совсем малышом.

- Это ничего. Мы дойдем до большой реки, а потом пройдем вдоль нее, и будем спрашивать о племенах выдр каждую выдру, которую встретим. Они должны знать!

- Да! Наверное. Слушай… Это, наверное, плохо, что мы так ушли… Не попрощавшись. Они столько сделали для нас.

Витч и сам об этом думал.

- Я ненавижу прощаться, - вздохнул крысенок. – Это всегда так грустно. Давай, я напишу записку. Бэзил её точно найдет, когда пойдёт по нашему следу.

Они оторвали кусок коры, и Витч процарапал на ней:

«Дорогие друзья!

Простите нас, за тот переполох, что мы устроили. Мы отправились искать дом Веслохвоста.

Было слишком грустно прощаться. Спасибо вам за всё! Мы когда-нибудь вернёмся, надеемся, что Рэдволл и вы примете нас.

Витч и Веслохвост»

Кора закончилась, хотя много слов так и не было сказано. Витч прикрепил кору повыше на толстом стволе вяза.

- Мы ведь вернёмся, - повторил Веслохвост.

- Ну, конечно, - ответил крысёнок.

И они продолжили путь.