Меланхолический Кот

Оказалось, в переводе 14 глава "Жемчуга" очень сильно обрезана. Во-первых, в начале пропущено целых две страницы, где которых аббат Дьюррал говорит, что собирается идти в лес за травами (в переводе он просто предлагает Пижме сходить прогуляться). Кстати, в сцене на кухне упоминается greensap milk - это любителям поговорить о том, откуда молоко в Рэдволле. Во-вторых, потеряна часть разговора Ромски с Ласком (они сидят в кустах рядом с аббатством). Ромска сказала варану, что жители аббатства терпеть не могут всяких пиратов (searats, corsairs and suchlike), и они точно не рады будут видеть гигантских плотоядных ящериц (именно плотоядных, flesh-eating), которых раньше никогда не встречали. И что они дадут по варанам залп копий (volley of spears). После она, как и в переводе, говорит, что "Ласк отвечает за сухопутную часть операции, пусть у него и болит голова, что и как делать". А вот захват в заложники Дьюррала и Фиалки по-любому описан как чисто случайный элемент. Что бы пираты с ящерами делали, кабы не прогулка старика с девочкой, непонятно. И насчёт эпилога. В оригинале (в отличие от перевода) там упоминается Ромска. Белка Краклин, новый летописец Рэдволла, упомянула, что аббат рассказал ей о Ромске, о том, что она подружилась с ним и спасла его. Также он поведал, что иногда ему снятся Ромска и Сампетра: "Durral told me that a female corsair ferret named Romsca befriended him and saved his life when he was captured by the big lizards. Sometimes he says that he dreams of her and the strange island beyond which the sun sets, a place of constant heat, never visited by winter". То есть сам автор к концу вынес вердикт об этом персонаже, и этот вердикт оказался положительным, вопреки его же словам из интервью: "в моих книгах не будет сочувствующих злодеев".

Новых вам достижений и творческих успехов!

Немного про то, как могли бы выглядеть замки мира Рэдволла, все эти Сампетры, Рифтгарды, Маршанки и прочее. Кроме Саламандастрона, конечно, он слишком особенный. Думаю, больше всего к ним подходит то, что изображено на второй картинке в верхнем ряду, под 980 годом. Первое - слишком просто, остальные - уже сложно, вычурно, с множеством элементов, которые надо было бы как-то прописывать. А 980 - самое то: стоит такая "ладья", в ней сидит главгад с дружиной и что-то такое происходит. Кое-какая минимальная инфраструктура. Ну, стена не деревянная, а каменная. Опять же, эпоха викингов, к коей отсылают все эти Клогги с Бадрангами... Хотя, кажется, развитие морского дела в "Жемчуге Лутры" явно отсылает к более поздней эпохе...

Ну всё-таки пруд там довольно большой, как можно понять, и вручную подлитая отрава там просто растворилась бы, в такой концентрации потеряв всякое воздействие. Да и какая-то система водообмена там должна быть. Отравителям надо было бы свою гадость в бочки подмешивать, аки Фарран в Саламандастроне.

Странно уже то, что все они столпились у задней стены, и никто не попытался проникнуть к главным воротам, сломать их или поджечь. Единственное возможное объяснение - Расконса желал сконцетрировать своё воинство в одном месте, что ли... Порт, конечно, в оригинале такой себе. Причал, пирс, торчат таверны. Ни складов, ни администрации. В духе Джейкса - стоит себе одна штуковина, крепость там, аббатство, заячья гора - а вокруг пустошь. Ну или минимум штук, чтобы было, куда кораблю пристать. Такое подчёркнутое презрение к инфраструктуре и логистике даже странно для человека, который в своё время работал в порту. Да, и если там ресурсы, им стоило кого-то туда послать. И я полагаю, те крысы, с которыми столкнулись здесь наши друзья - как раз шли от Расконсы с подобной миссией. Да, я решил добавить жёсткости в рэдволльскую педагогику.

Сброшенная тюленями упряжь с тихим всплеском упала в воду, и лодка вскоре остановилась, слабо покачиваясь на волнах. Тёмная громада Сампетры, выплыв из ночного мрака, возвышалась прямо по курсу, но морской народ не выражал желания закончить путь. Инбар Меткий Стрелок перегнулся через борт и странными протяжными звуками поговорил с предводителем тюленей, а затем развернулся к друзьям. Морда его выражала смесь страха и недоумения. - Дза-ар морского народа не повезёт нас дальше. Этот остров и его окрестности очень опасны, и здесь они нас покинут. Мартин поморщился, благо темнота скрывала мимику. - Ладно, без них справимся. Так, вёсла есть? Два? Гребите, да потише только! Едва стараниями привыкших к гребле землероек Плогга и Велко лодка подошла к берегу маленького залива, Мартин спрыгнул на песок Сампетры. Впервые лапа рэдволльца ступила на этот затерянный в морских просторах кусок земли, и эта лапа принадлежала ему, Мартину Второму, воину Рэдволла, сыну Маттимео и внуку Матиаса! Наверняка это событие будет внесено в летопись аббатства… Правда, для этого оставалось немногое: спасти Дьюррала, выжить и вернуться домой. Мартин залез на прибрежный валун и взглянул на звёзды. Великая Небесная Мышь сияла здесь так же, как и в небе над родной Страной Цветущих Мхов. Мысленно поприветствовав её, воин уверенно заговорил: - Через несколько часов рассветёт, так что у нас есть время разведать окрестности. Я полагаю, что мы на восточной стороне острова. Грат и Инбар, берите Фиалку и следуйте на северо-запад. Звездохват и землеройки пойдут со мной на юго-запад. Так мы исследуем хотя бы часть Сампетры. К полудню встретимся здесь же. Вопросы будут? - А как же! – заяц Звездохват сложил лапы на груди и глядел прямо на Мартина. – Скажи-ка, ты в таких делах вообще участвовал? - Что? Заяц презрительно фыркнул. - К твоему сведению, отважный воин Рэдволла, мы приплыли на остров, о котором не знаем вообще ничего. Вообще! Какая география, кто тут живёт, сколько их. И ты предлагаешь разделиться и разбрестись в разные стороны! Ну что же, может, кто-то один потом отыщет трупы остальных… - И что предложишь ты, умнейший из зайцев? – Мартин постарался вложить в свои слова всю иронию, на которую был способен, но заяц этого словно и не заметил. - Полагаю, нам стоит до рассвета отдохнуть здесь. Это место довольно укромное, между камнями можно неплохо расположиться и покушать, - Звездохват развернулся к вытащенной на песок лодке и вытащил оттуда мешок. – Конечно, часть драгоценного запаса погибла, но и остаток неплох… - Я согласен, - тихо проговорил Инбар. – Знаете, не очень-то хочется топать в темноте непонятно куда… - А я спать хочу! – вставила мышка Фиалка. - Время для ужина! Нет, завтрака! Ужина-завтрака! Лог-а-лог-а-лог-а-лог-а-лог!!! – наперебой завопили землеройки, словно позабыв, что их могут услышать вражеские уши. - Вот и славно! – темнота не скрыла самодовольную усмешку Звездохвата. – Большинство, как говорится, решает! Мартин угрюмо смотрел, как члены его команды торопливо перетаскивали на берег остатки собственного провианта и дары жителей Выдриного круга. Лодку землеройки оттащили почти к самому холму, что возвышался над пляжем, перевернули и забросали песком, так что теперь с моря её вряд ли бы заметили. Огонь, естественно, разводить не стали, и трапеза ограничилась хлебом, сыром и фруктами. Фиалка и землеройки забились в щели между валунами, заяц с выдрами улеглись за лодкой, и вскоре в укрытии раздавался дружный храп спящих зверей. Мартин ходил вдоль берега, прислушиваясь к тихому плеску волн. Он любил одиночество, так что побыть часовым согласился без пререканий. Здесь, в уютной бухточке, могло показаться, что остров вовсе необитаем. Ни единого огонька не виднелось на уходящем к северу и югу берегу, ни одного звука, который могло бы издать разумное существо, не доносилось из-за пригорка. Доверять ночному покою, впрочем, воин не собирался. Раз уж морской народ так боялся Сампетры, если сюда пираты притащили настоятеля и где-то здесь проживал таинственный император Ублаз, рассчитывать на мирную встречу не приходилось. Мартин неторопливо провёл взгляд по небосводу. Здесь, над далёкой чужой землёй, сияли те же звёзды, что и над родной Страной Цветущих Мхов. Это хоть немного, но успокаивало, рождая ощущение, будто небосвод передаёт тебе привет от далёкого дома. Оставшаяся за морским простором родина помнила о них, ждала своих воителя и настоятеля, и он, Мартин, обязан был вернуться с победой. Прогоняя дремоту, мышь смочил морду морской водой и зашагал по песку. Вскоре над горизонтом посерело, лучи невидимого пока солнца подсветили тонкие полосы облаков. Звёзды гасли одна за другой перед лицом набиравшей силу зари. Ещё немного – и за морем в Рэдволле будут готовить завтрак… - Даю клятву, что вернусь! – пробормотал Мартин, чувствуя под лапой рукоять меча. – Вернусь вместе со старым Дьюрралом, и мы ещё закатим пир в его честь! Этот Ублаз узнает, что такое Рэдволл и его воин! - Эй, ты чего там шелестишь? Что, воин, гостей не было? Мартин покосился на умывающегося, бодро фыркая, Звездохвата, и кратко кивнул. - Ну и отлично! Сейчас давай-ка не будем будить наших товарищей, а вдвоём вскарабкаемся вон на тот холмик и проведём разведку! Заяц полз к вершине, припав брюхом к земле; его уши дёргались туда-сюда, словно пытались уловить что-то в прохладном утреннем воздухе. Мартин, со своей стороны, всё ещё не слышал ничего. Звездохват быстрее его достиг макушки холма и осторожно раздвинул росшие на ней низкие кусты. - Эге! Вот ведь оно как! Смотри, воин, любуйся! За холмом простиралась травянистая равнина, на юге которой серой громадой высилась крепость. У её массивной стены копошилась масса каких-то зверей и, приглядевшись внимательнее, Мартин понял, что там идёт настоящий штурм – правда, не сильно успешный. Одни стреляли по защитникам, другие пытались закинуть на стену верёвки. Однако, стоило кому-то зацепиться, как верёвка летела вниз вместе с теми, кто успевал на неё залезть. На миг между зубцами крепости мелькнул огромный зверь с длинным толстым хвостом. - Чтоб тебя… - прошептал Мартин. – Это же те ящерицы, которые приходили к Рэдволлу и похитили аббата! - Ага! И последуй мы твоему гениальному приказу, то напоролись бы прямо на этих ребят… А, ладно, не обижайся! – торопливо произнёс заяц, когда Мартин сердито шикнул. – Так, мне сдаётся, заложника они держат как раз в этой крепости. Соваться туда напрямую нам, как видишь, не стоит. А что, если пройти на юг по кромке воды? Если там же гавань и всё такое, то что-нибудь мы да выясним… Солнце поднялось довольно высоко к тому времени, когда шагавший впереди отряда Мартин заметил застрявший на мелководье большой корабль, а ещё дальше за ним – длинный пирс и портовые здания. - Сдаётся мне, сейчас многие паразиты получат дырку в шкуре! – прошептала Грат, сжимая лук. - Погодите… Там, у берега, лодка… - стоя спиной к валуну, Мартин вынул меч. – И никого нет… Да, это тот корабль, за которым мы гнались! Я узнаю его! - Если на берегу лодка, то заложника на корабле нет, - сказал заяц. – Так, стоять! – он ловко ухватил за шиворот Велко, который только собрался рвануть к воде. – Берег отлично просматривается из крепости. Никто ведь не хочет быть замеченным, а? Мартин, держа меч наготове, шёл между покосившихся бараков, сложенных из высохших под солнцем досок. Затылком он ощущал частое, горячее дыхание Грат. Порт словно вымер. Они миновали таверну, из раскрытых окон которой воняло несвежей едой, и тут в переулке метнулась тень. Стрела просвистела над самым ухом Мартина и воткнулась в стену. - Проклятье! - Не трать стрелы! – крикнул выдре Мартин и рванулся в узкий проход, ведший к приоткрытой двери большого барака. Воин вбежал внутрь, мгновенно огляделся, прыгнул за ящики – и через секунду сжимал отчаянно вырывающегося юного хорька. - Отлично! Держи этого задохлика! Моему другу как раз стоит поучиться стрельбе по живой мишени! – Грат локтем двинула Инбара в бок. - Но… я… как это… - лепетал выдр, растерянно озираясь. - А ну быстро, болван! Пощадишь его – он с дружками придёт в твой дом и убьёт там всех! - Я не пират! Я не убийца! – хорёк визжал, тщетно пытаясь освободиться из лап Мартина. – Я никого не убивал! Я работник! - Пока ты со мной, они тебя не тронут, - прошептал Мартин своему пленнику в ухо. – Если не хочешь близко познакомиться с нашими замечательными выдрами – отвечай на все вопросы, понял? - Ого, у нас тут новый друг! – подоспевший Звездохват встал между выдрами и хорьком. – Эй, приятель, я советую тебе быть не слишком молчаливым, а то у некоторых терпения может и не хватить! Мышь медленно ослабил хватку, но хорёк уже не пытался сбежать. Дрожа, он затравленно глядел на внезапных гостей. Мартин подумал, что представить пиратом это несчастное существо в драной рубахе и вправду проблематично. И, тем более, увидеть его в числе убийц семьи Лутры. - Я работаю на этом складе… мы с кораблей груз снимаем и тут кладём… Я на кораблях не бывал никогда… - Что-то мне кажется, тут съестным тянет! – заяц деловито принюхался. – Очень кстати, должен сказать! У меня, между прочим, с утра и росинки во рту не было! Звездохват отошёл к груде мешков у стены, полоснул один кинжалом, и на пол с гулким грохотом посыпались большие красные яблоки. - Господин… - забормотал хорёк, — это еда для стола его величества Ублаза… Её нельзя брать… Он рассердится… - Сдаётся мне, у твоего императора сейчас есть проблемы поважнее, чем яблоки! – заяц с хрустом вонзил зубы в плод. – Если что, скажешь, чтобы свои претензии господин Ублаз адресовал лично мне, знаменитому Звездохвату Лепусу! - Там, у берега, стоит корабль, - вновь заговорил Мартин как можно более спокойным голосом. – Ты видел, когда он пришёл? И кто с него сошёл на берег? - Корабль… да… он на мели остался… Вчера вечером… И к нему… пошёл… император… - последние слова хорёк едва слышно выдавил из себя и умолк. Грат оттолкнула Звездохвата в сторону и подняла лук. - Мне кажется, задохлик бесполезен! Новая порция хорячьего визга заставила Мартина опять сжать лапы. - Я… не знаю! Не знаю! Ничего больше не знаю! - Ну, не знаешь, и ладно, - спокойно произнёс заяц. – Я вот что думаю: ты говоришь, тут держат жратву для Ублаза? То есть отсюда должна быть дорога в крепость, так? Проведёшь нас туда? Казалось, хорёк претерпевал борьбу двух ужасов – с одной стороны, перед гневом императора, а с другой – от тяжело, с рычанием дышащей выдры, морда которой нависла над несчастным, словно мрачный дух мести. Видимо, второй ужас победил, поскольку пленник промямлил: - Хорошо. Я проведу вас. Но только… только император очень, очень не любит, когда его беспокоят! - Если вздумаешь нас надуть – умрёшь! – Мартин легко ткнул хорька мечом в спину. Краем глаза воин заметил синее платьице Фиалки. Мышка протянула хорьку яблоко – и тут же взвизгнула: Грат ударила её по лапе, выбив плод. - Ты дурная, да? Кого кормить собралась?! - А ну не распускай лапы, ты! – Мартин быстро прижал мышку к себе. – Ты не из Рэдволла и не имеешь права бить наших диббунов! Сжав зубы, мышь обогнал всех и встал в дверях, повернувшись мордой к спутникам. - Так, слушать меня всем! Здесь, на Сампетре, томится в плену мой аббат! Я, воин Рэдволла, пришёл вернуть ему свободу! Здесь я – ваш командир, и вы обязаны мне подчиняться! Если хотите вернуться живыми – делайте то, что вам сказано! И кто тронет нашу девчонку, которая и так едва вырвалась из пиратских лап – будет иметь дело со мной! Это ясно? - Так мог бы объяснить своей девчонке, что к чему! – выдра сплюнула на грязные доски. – Чтобы понимала, что протянешь лапу паразитам – они её тут же и оторвут! Ухмыляясь, Грат в упор смотрела на Мартина. Одинокая мстительница вела собственную войну, и мышь-воин на ней был просто попутчиком. И она, и Звездохват, этот лихой заяц, уже достаточно раз вытерли лапы об авторитет командира. Дурные союзники ещё хуже врагов – это Мартин хорошо усвоил ещё в те сезоны, когда жил среди землероек Гуосима. - Того, кто откажется выполнять мои приказы, я буду считать пособником врага! – Мартин глянул в глаза всем членам команды, одному за другим. – Идём! Пыльная грунтовая дорога вела к крепостной стене, петляя по склону. Вскорости крыши порта остались внизу, а за ними на фоне морской глади чернели мачты «Морского Змея». Массивная квадратная башня замка становилась всё ближе, она как будто смотрела недобрым глазом на тех, кто осмелился потревожить владыку Сампетры. Добравшееся до зенита солнце пекло, а ни одного дерева рядом не было. На секунду Мартин остановился, чтобы смахнуть пот со лба… Крыс появился словно из ниоткуда. Мгновение воин и пират смотрели друг на друга, а затем враг бросился в атаку, занося лапу с палашом. Быстро загородив собой Фиалку, Мартин отбил удар, затем второй; на третий раз крыс сделал опрометчивый выпад, воин легко уклонился и вонзил меч в беззащитный бок. С предсмертным визгом пират свалился на землю, а Мартин оглянулся на крик и увидел Грат, сидящую на дороге рядом с другим поверженным крысом. Его лапы слабо дёргались, но выдра уже не обращала на противника никакого внимания. Не отрываясь, она смотрела на две половинки своего лука, которые сжимала в лапах. - Мой лук… Мой прекрасный лук… Эта тварь… Этот паразит сломал его! – с исполненным горькой ярости рёвом Грат выхватила кинжал, вонзила в умиравшего крыса и тот, издав последний писк, замер навсегда. - Ты можешь взять мой лук… - робко произнёс Инбар, но выдра резко махнула лапой. - Нет! Это был мой лук! Я его сотворила! Он впитал в себя всю скорбь по моей семье! В нём был дух моей мести! Ну что же, теперь я буду мстить и за него! - По твоей семье? – Инбар, видно, до сих пор не знал историю своей подруги. - Я жила на континенте в доме рода Лутры, - глухо сказала Грат, поднимаясь на ноги. – Однажды на рассвете туда пришли паразиты и убили всех, кроме меня. Моего отца и мать, братьев и сестёр. Но я осталась в живых, и это была их ошибка! Потому что теперь у смерти паразитов есть имя, и это имя – Грат Длинная Стрела! Инбар нервно сглотнул. Мартин огляделся; никаких пиратов рядом уже не было, как, впрочем, и хорька из порта. Видимо, он предпочёл сбежать. Ну что же, на его месте любой поступил бы так же. Мартин даже почувствовал облегчение: теперь не надо будет защищать несчастного работника, и так, быть может, много тут натерпевшегося, от мстительной выдры. Фиалка замерла, глядя на мёртвого крыса, и её тёмные глаза влажно блестели. Мартин опустился на колени и осторожно обнял мышку за плечи. - Ты знала, куда мы держим путь, дорогая. Это не весёлая прогулка, понимаешь? Ты должна привыкнуть к таким вещам, если хочешь идти путём воина. Крепостная стена нависала уже прямо над головой. Дорога шла вплотную, так что можно было провести лапой по тёмным выщербленным камням. По-прежнему стояла звонкая полуденная тишина. Продолжалось ли сражение с другой стороны, затихло ли оно – об этом здесь ничего не говорило. Вскоре показалась небольшая деревянная дверь. Мартин взялся за кольцо, подёргал; замок был заперт, но стоило толкнуть сильнее – и он с хрустом вывалился из сохлых досок. До сих пор отряд шёл по враждебным землям, но теперь перед ними открылась внутренность самой цитадели Ублаза. Отступать, впрочем, было поздно. Сжимая меч, Мартин шагнул в темноту, казавшуюся кромешной после дневного света. Судя по запахам, в этом помещении тоже хранили съестные припасы. С весёлым писком землеройки кинулись вперёд – эти зверьки привыкли к мраку. Мартин ждал удара, хоть какого-то движения, звука, но так и не почувствовал ничего – ни дыхания, ни запаха притаившегося зверя. Молча команда прошла через склад, поднялась по лестнице и оказалась на просторной кухне. И только тут нос воина почуял тонкий, едва различимый среди аппетитных ароматов запах хищника… - Пудинг! Клянусь всеми зайцами, это пудинг! – возглас зайца заставил воителя вздрогнуть. - Звездохват! Мы пришли сюда не ради жратвы! Быстро положи на место! - Положи? Ты просишь умирающего от голода зайца положить на место восхитительный ароматный пудинг? Не знаю, не знаю, чему ты там в своём Рэдволле научился… Ай! – заяц вскрикнул, когда удар меча выбил у него из лап тарелку, и она вместе со всем содержимым полетела на пол. - Ещё одно слово, ушастый – и мой меч заговорит! - Да тихо вы! – Фиалка нетерпеливо дёрнула Мартина за плащ. – Тут ещё лестница, а там дверь… А за ней болтают… Мышь отскочил от перепуганного зайца, быстро взошёл по ступеням к массивной двери и осторожно заглянул в решетчатое окошко… Примечание. По всей видимости, крепость Ублаза и порт находились на самом юге Сампетры. Видно это, во-первых, из того, что уже в начале книги стоявшая на пирсе крыса Сагитар Пилозуб смотрит то на восток, то на запад, а возможно это лишь в случае расположения пирса на южной или северной оконечности острова. Во-вторых, взбунтовавшиеся пираты уходят из порта на север, то есть из наших вариантов остаётся юг. Наконец, высадившийся на Сампетре Мартин двинулся на юг и там нашёл севшего на мель где-то рядом с пирсом «Морского Змея». Так что карты и в английском, и русском изданиях нагло врут, помещая порт на западном берегу острова, куда неуправляемый «Морской Змей» ну никак не мог бы добраться. Ну и чтобы неуправляемый корабль остановился рядом с южным пирсом, идти он должен откуда-то с юга или юго-востока. Таким образом, Сампетра находится даже не на одной параллели с Рэдволлом, а где-то посевернее – как она тогда будет тропической? А если путь к ней идёт с юга, как путешественники встречали айсберги? Или там уже где-то рядом местная Антарктида начинается? Пффф… Разбираться в местной географии – то ещё занятие. С «Морским Змеем» творятся интересные вещи как в оригинале, так и в переводе. Начнём с того, что в русском издании в 44 главе чётко указано, что неуправляемый корабль проскочил мимо пирса и «выбросился на берег», а вот в 48 главе он уже оказывается стоящим у пирса! Именно оттуда на глазах у Ублаза его угоняют Мартин вместе с землеройками. У Джейкса в оригинале такого безобразия нет, однако происходит иная чудная картина: трое зверей – Мартин и две землеройки – отталкивают корабль шестами. Шестами, Карл! В то время как «Морской Змей» изображён как весьма большое судно, которое несло на себе и экипаж Ромски, и отряд Надзирателей. Правда, Джейкс вовремя подогнал прилив, который, как можно понять, снял корабль с мели. Впрочем, землеройки описываются стоящими рядом со «Змеем» «по пояс в тёплой мелкой морской воде» (waist-deep in warm shallow seawater). То есть корабль хорошо так уткнулся в песок. И, тем не менее, за то время, пока Ублаз добирался до порта, они его шестами стащили с мели и отплыли так, что император уже не мог до них достать. Как по мне, так это очередное сказочное «супер-везение» или «супер-сила», которую автор подбросил своим героям.

Надо будет как-нибудь почитать про этого Хвастопуза. Я про него не первый раз на форуме слышу. Типа покаявшийся хищник. Правда, говорили, что изображать пирата играющимся с диббунами - это как-то слишком наивно.

Мне трудно ответить на вопрос, поскольку я в большинстве случаев не "чувствую" рэдволльских персонажей, их внутренний мир, рефлексии и всё вот это. Но меня привлекают те герои, которые дают возможность придумать про них нечто новое, дать им будущее, насытить характером, проблемами и глубиной. На данный момент это Ромска из "Жемчуга Лутры" и (может, кому-то выбор покажется странным) белка Трисс из Рифтгарта. Да, та бывшая рабыня с бзиками. Как сложится её судьба после революции? Ещё хочется отметить Инбара из того же "Жемчуга". Наивный дикарь, выросший в замкнутой социальной системе, влюбившийся в приплывшую из большого мира выдру и потом обнаруживший, что этот большой мир уже совсем не такой уютный, как прежний. Вроде как хорошо, что Грат согласилась остаться с ним на Выдрином кольце, но что она там будет делать? Что-то мне подсказывает, что с ней жизнь "заповедного уголка" уже не будет такой спокойной...

Вот что значит оживить тему)

Звездохват

Мир Рэдволла, конечно, весьма суров и жесток, но вот таких вещей, как сажание на кол, я не припомню!

РАКА-МАКА-ФО!

Спасибо. Если что, предыдущая отнюдь не заброшена!

Предполагается играть сессиями с быстрым обменом действиями или в свободном режиме, типа пришёл - сделал ход - ушёл чай пить - наутро посмотрел действия остальных?

Всем привет ещё раз. Как, наверное, кто-то уже знает, я недавно прочитал "Жемчуг Лутры". Финалом книги я остался недоволен и решил написать фанфик с альтернативной концовкой. По мере повествования буду делиться соображениями по поводу перевода и оригинала, а также комментировать проблемы с внутренней логикой книги. Итак, действие начинается на борту "Морского Змея", который несёт пленного аббата Дьюррала к Сампетре. Ромска в моём варианте выживает... *** Аббат Дьюррал забылся коротким тревожным сном. Ему казалось, что он вернулся в родной Рэдволл, и жители готовят пир в его честь. Вот только какой-то мрак повис на всём, а еда пахла водорослями. Затем из-за стен донёсся шум сражения, и аббат понял, что на них напали. Но тут всё исчезло, и он заспанно оглядел тесную и тёмную каюту пиратского корабля. Снаружи и вправду сражались. Дьюррал слышал ругань, шипение ящериц и звяканье клинков. То и дело раздавались предсмертные крики. Значит, вражда Ромски и генерала Ласка Фрилдора наконец разрешилась схваткой. Но что могла сделать в такой ситуации старая мышь с паршивым зрением? Разве что сидеть взаперти и надеяться, что верх одержит капитанша-хорчиха, а не чудовищный варан Ласк. Аббат притащил к двери стол и пару скамеек, сам закутался в одеяло и уселся на постели. Вскоре старика сморило вновь. Проснулся он от звука страшного удара. Дверь затрещала. Ударили ещё раз, несколько досок вывалилось на пол, и в дыру просунулась чешуйчатая морда Ласка. Дьюррал замер. Он не понял, сколько времени прошло, но в какой-то момент стало ясно, что генерал мёртв. Глаза варана закрылись, а из уголка пасти текла струйка тёмной крови. Стараясь не смотреть на труп, аббат отодвинул стол и приоткрыл разломанную дверь. Уже сгущались сумерки, а на корабле горело лишь несколько фонарей. Дьюррал вышел на палубу, вдохнул свежий воздух, прищурил подслеповатые глаза и вздрогнул, разглядев валявшиеся кругом трупы и лужи свежей крови на досках. - Эй, старик… Иди, не бойся… Это я, Ромска, твоя подружка… Мышь обернулся на хриплый голос и, пройдя несколько шагов, увидел хорчиху. Она сидела на палубе, прислонившись к мачте и тяжело дыша. Пятна крови темнели на камзоле и чёрно-серой шерсти капитанши, а рядом лежал палаш, прервавший сегодня, видно, немало жизней. - Только мы вдвоём тут в живых и остались. Весело, правда? - Ты ранена… - выдохнул Дьюррал, подойдя вплотную. - Да уж… Ласк постарался… Но и сам отправился в преисподнюю… Так, слушай, - Ромска с трудом приподнялась. – Вернись в каюту, там, в шкафу, лежат лекарства. Использовать их умеешь? Это прозвучало как вызов – чтобы он, аббат Рэдволла, не умел лечить зверей? Несмотря на ужас ситуации, Дьюррал не сдержал улыбки. - Фонарь возьми… - прохрипела Ромска. – Если повезёт и я выкарабкаюсь, дальше хоть не один поплывёшь… Аббат торопливо сорвал приделанный к стене светильник. Сделать это оказалось совсем не трудно – дерево подгнило и не держало гвозди. Осторожно перешагнув через мертвого Ласка, Дьюррал вновь прошёл в своё убежище. Масляная лампа бросала неяркий свет на тёмные стены. Так, вот и шкафчик. Дверца приоткрылась, звякнув стеклом. Что тут у нас… Игральные кости и карты, кинжал, сухари – мышь раздражённо сбрасывал с полок предметы нехитрого пиратского быта. Наконец в глубине сверкнули флаконы со снадобьями. Дьюррал не мог сейчас разобрать названия на грязных бумажках, но втягивал носом запахи, с радостью узнавая травы родных берегов. Под мотками бинтов лапа вдруг наткнулась на оправу. Какая удача! Треснувшие линзы, правда, не совсем подходили аббату, но теперь всё вокруг приобрело хоть какую-то чёткость. А то с тех пор, как пираты отняли у него очки, уже надоело ходить среди туманных пятен. Так, ещё нужна чистая вода… Ромска с жадностью осушила кружку. В свете лампы Дьюррал осторожно промывал рваные раны на теле хорчихи, накладывал целебные мази и забинтовывал, стараясь выбрать самую чистую ткань. Ромска лишь тихо стонала, когда он неосторожно задевал её израненную плоть. Ну что же, видно, уроков старой Цецилии аббат не забыл, и сегодня они позволили ему выдержать такой внезапный и страшный экзамен по врачеванию. - Так, хорошо, кровь уже не идёт. Я думаю, важные органы всё-таки не задеты. Надо бы травы заварить… - На камбузе жаровня, - прошептала Ромска. – Так, помоги-ка… Дьюррал почувствовал, как тяжелая лапа капитанши легла на его плечо. Медленно ступая и опираясь друг на друга, вместе они – старый ценитель книг и трав и предводительница безжалостных корсаров – спустились в камбуз. В каменной жаровне тлели угли. Аббат подбросил растопку, несколько сухих поленьев, и вскоре на них заплясало пламя. В котелок отправился пучок гиперикума – для начала сойдёт. Дьюррал накрыл растянувшуюся на полу Ромску одеялом, ещё одно, свёрнутое, сунул ей под голову. - Добрый ты зверь, отец, - сказала Ромска. – Было бы побольше таких, как ты, может, и моя жизнь иначе бы пошла… Ладно, чего теперь… Слушай. Я сейчас не могу править кораблём, а ты один нипочём не направишь его к своим берегам. Сейчас пойдёшь на корму, найдёшь руль и закрепишь его, понял? Там не сложно… Корабль сам пойдёт к Сампетре. Если повезёт и мы не потонем по дороге, если я выживу… То сделаю всё, чтобы ты вернулся домой… Тщательно привязав рулевое бревно, чтобы оно не ходило туда-сюда, Дьюррал прошёлся по каютам. Одеяла, сухари, тряпки, снадобья – всё сгодится. Не удержавшись, он глотнул грога из чьей-то бутылки и мучительно закашлялся. Похоже, Ромска давеча угостила его сильно разбавленной версией. Впрочем, аббат ощутил внутри приятное тепло, а сердце гулко забилось, подгоняя кровь по старым жилам. Сильная вещь, но аккуратнее с ней надо, это тебе не октябрьский эль в погребе с ежами распивать! Ромска с наслаждением выпила грога, затем Дьюррал налил ей настой гиперикума. - В Рэдволле врачевать научился? - Ну да… - аббат смущённо поправил свои новые очки. – У нас такое правило – лечить всех, кто нуждается в помощи… - Хорошее правило, - ответила Ромска. «У вас зато другое правило – грабить и убивать всех, кто не может дать отпор», - подумал Дьюррал. Вслух он говорить ничего не стал – злить хищную пациентку не стоило. - Ласк спятил, - вновь заговорила, помолчав, Ромска. – Хотел нас с тобой принести в жертву Вулпазу. Проклятому владыке ада. Теперь он сам в его компании. Она ему подходит… - Пожалуйста, не поминай его, - лапы старой мыши дрогнули, так что он едва не пролил настой. - Боишься? – хорчиха слабо усмехнулась. – Не стесняйся, мне тоже не по себе. Даже когда всю жизнь на волосок от смерти… Аббату показалась, что она дёрнулась под одеялом. Хорошо, если это не озноб. Самое паршивое, если в раны прошла зараза. Конечно, тогда могло бы помочь кровопускание, но Ромска и так потеряла немало крови… Взгляд Дьюррала упал на сухую корку. В рэдволльском лазарете поговаривали, что, если к гнойной ране приложить заплесневелый хлеб, воспаление пройдёт быстрее, чем от мазей. Многие, включая самого Дьюррала, в это не верили – ну как гниль может лечить? – но в крайнем случае даже это стоило испробовать. - Спи, - мышь погладил хорчиху через одеяло. – Тебе надо восстановить силы. А там что-нибудь придумаем. - Помолись о нас, отец, - пробормотала Ромска, засыпая. Легко сказать – помолись… Сколько Дьюррал себя помнил, обращений к высшим силам он почти что не слышал. Может, когда-то было иначе, но сейчас обитатели его аббатства предпочитали жить и трудиться, не задумываясь о религиозных вопросах. Но если бы сейчас кто-то на небе вспомнил о них двоих, брошенных среди ледяной бездны… Дьюррал ещё долго сидел без сна в тёмном вонючем камбузе, смотря на догоравший очаг и прислушиваясь к вою ветра за бортом. Погода, похоже, ухудшалась. Начнись шторм – вряд ли у них вдвоём будет шанс выжить. Какой, однако, парадокс – всю жизнь просидеть в родном аббатстве, читать книги до веселить диббунов, а на склоне сезонов встретить смерть здесь, на разбойничьем корабле, на пару с капитаншей пиратов! Кто из настоятелей прошлого мог бы похвастаться такой судьбой? Вот только в Рэдволле уже никто не узнает об этом историческом случае… Во тьме ненастной ночи «Морской Змей» безмолвно нёсся по волнам на запад, неся на палубе кучу трупов, а в своём мрачном чреве – двоих самых одиноких существ на свете. И всё-таки им повезло – шторм прошёл мимо. Поглядывая на ползущие над морем клочковатые тучи, Дьюррал с усилием перекидывал через борт окоченевшие трупы. Ромска порывалась помочь, но аббат отговорил её – от напряжения могли разойтись свежие раны. Впрочем, Ласка Фрилдора они подняли всё же вместе. С шумным всплеском мёртвый варан упал в воду, и его вытянутое чешуйчатое тело закачалось на волнах, словно перевёрнутая лодка. - Даже последний злодей имеет право на погребение, - произнёс Дьюррал, смотря, как его поверженный враг отдаляется от корабля. – В земле или хотя бы вот так… - Впереди Сампетра! Мышь взглянул прямо по курсу, куда указывала Ромска, и разглядел тёмную полоску острова. - Так, пристать к пирсу без команды мы не сможем. Давай-ка, отец, отвяжи руль, и я попробую выбросить корабль на пляж. Дьюррал невольно подивился выносливости хорчихи. Дня полтора назад она, израненная, лежала у мачты, а теперь с трудом, но уверенно крутила рулевое колесо. Тем временем Сампетра быстро приближалась. Стали видны подсвеченные клонившимся к западу солнцем пологие, безлесные холмы, причалы и здания порта, а над ними – массивный серый замок. Вскорости корабль вздрогнул и замер, уткнувшись в песок. - Никого не видно… - Ромска тревожно озиралась, вцепившись лапами в борт. – Порт пустой… - Кто-то идёт… - Дьюррал смотрел на высокую фигуру, что появилась из-за камней и, переваливаясь по песку, шагала к кораблю. Хотя зверь и закутался в тёмный плащ, его хорошо было видно на фоне пустынного пляжа. - Ублаз! Наш император! – Ромска схватила аббата за плечи и резко опустила на палубу. – Так, слушай сюда. Говорить с ним буду я. Ты – пленник, понял? Молчи и ни в коем случае – слышишь? – ни в коем случае не смотри ему в глаза! Раздалось натуженное пыхтение, и над бортом появилась покрытая бурой шерстью и увенчанная золотой короной голова куницы. Ублаз перевалился, неуклюже растянувшись на досках палубы, но тут же вскочил и огляделся. Он был высоким – на целую голову выше Ромски. Лишь на миг Дьюррал перехватил взгляд его чёрных круглых глаз, но успел ощутить страх и смертельную тоску в душе. Это чувство походило на то, как если бы ты глянул в глубокий омут ненастной ночью. - Ромска! Где твоя команда? Где Ласк? Отвечай! - На корабле вспыхнул бунт, - спокойно сказала капитанша. Её лапа легла Дьюрралу на затылок и с силой наклонила его голову. – Все погибли. Остались одна я да заложник. - Все? И сам Ласк? – Ублаз прошипел какое-то ругательство. – Ладно, потом отчитаешься. Что это за старик? Я сказал привести мне жемчуг! Жемчуг, а не этого доходягу! - Аббатство Рэдволл хорошо укреплено. Попробуй мы его штурмовать – все бы там полегли. А за своего настоятеля они сами отдадут жемчужины. - Сами? Ты сказала сами? – император наступал на Ромску, и та, невольно пошатнувшись, схватилась за борт. – Я не жду, когда кто-то что-то соизволит отдать! Я прихожу и беру то, что мне принадлежит по праву! Я дважды посылал вас за жемчугом! И не получил ничего! Ничего! В первый раз вы его профукали, а теперь ты мне впариваешь полудохлую мышь! Ты сгубила экипаж! Сгубила моих надзирателей! Казалось, император впадал в истерику, но внезапно он замолчал. Мощная лапа, в которую взглядом упёрся Дьюррал, царапала доски, а сверху доносилось тяжёлое дыхание. - На острове проблемы, - уже спокойнее прорычал Ублаз. – Бери это существо и быстро во дворец! «Морской Змей» застрял недалеко от берега, но его окружала вода, и по приказу куницы аббат с хорчихой сбросили за борт маленькую шлюпку. Дьюррала мутило – в конце концов, его возраст не очень подходил для первого морского путешествия. Покачиваясь, старик бежал по пляжу, подгоняемый Ромской. Песок, к счастью, то ли не прогрелся, то ли уже остыл, так что даже без отнятых пиратами сандалий по нему можно было сносно топать. В стороне остались тёмные, покосившиеся сооружения порта. Наконец Ублаз нырнул куда-то между валунов и кустарника. Там, прикрытый грязью и ветками, скрывался железный люк. Император быстро откинул крышку, и Ромска нырнула в тёмный проход. Дьюррал выдохнул и уверенно спрыгнул следом за своей в одном лице спасительницей и поработительницей. Это оказалось не особо труднее, чем спускаться по лестнице в погреб аббатства. Наконец, захлопнув за собой дверь, в туннель плюхнулся сам Ублаз. Вся троица, толкаясь, двинулась по тесному тёмному коридору. Теперь аббату оставалось надеяться, что его тащат в места хотя бы не более страшные, чем пиратский корабль. *** Примечание. В переводе говорится, что Ублаз выбрался из дворца через "потайной ход", однако в оригинале говорится о главных воротах, "main gates". Вариант переводчиков мне больше понравился, поскольку тайный туннель явно лучше соответствует вопросам безопасности императорской особы и контролированию острова. Гиперикум - это зверобой. Я просто решил, что в мире людей-зверей название "зверобой" смотрелось бы, хм, странновато.

Думая о том, что мне мешает воспринимать рэдволльские книги в литературном плане, почему их персонажи кажутся плоскими и плохо запоминаются, я сформулировал вот что. Давайте сначала вспомним эпизод из "Войны с Котиром": "— Ты должен был разрешить нам расправиться с ними, Мартин. — Нет, Командор, — твердо сказал Мартин. — Я мог бы разрешить это только в том случае, если бы кошка была вместе с ними. Гонф вложил оба своих кинжала в ножны: — Клянусь хвостом, товарищ, я не понимаю тебя. Мы загнали их в западню. Зачем ты дал им уйти? Мартин вытер меч о траву и посмотрел на тела убитых солдат, усеявшие лесную траву. — Чтобы они поняли, что мы не злодеи, — сказал он наконец. — Нам нужно только то, на что мы имеем право. Теперь, я думаю, они поняли, что у нас достаточно сил, чтобы добиться желаемого. Разве ты не заметил, что солдаты утрачивают боевой дух? Они превращаются в обычных голодных зверей, и только страх перед жестокой Царминой заставляет их идти в бой. Кроме того, когда я начну осуществлять свой замысел, для которого уже все готово благодаря помощи выдр и моего друга Тимбаллисты, Котир будет в самом деле разрушен и побежден — он превратится в страшную легенду, которой малышей будут загонять в постель по вечерам. Белла печально покачивала головой, подняв с земли безжизненное тело белки — бывшего галерного раба. — Ты правильно поступил, Мартин, — произнесла она. — Нет ничего хуже убийства. Война это или справедливое наказание, как ни назови… Нет ничего ценнее жизни". Почему этот эпизод запоминается, кажется ярким? Тут есть размышление. Мартин не только совершил некое действие, он пытается его обосновать. Так вот, по моим наблюдениям, в книгах таких моментов очень мало. Персонажи почти не рефлексируют, в смысле - не размышляют о себе, своих поступках, взаимоотношениях с окружающими, мире и своём месте в нём, прошлом и будущем. Они, в основном, действуют и сопровождают действия репликами. Их воля подчинена текущей задаче. Много ли вы вспомните фрагментов примерно такого типа: "Матиас с нежностью поправил легендарный меч, словно он был не просто орудием, а живым существом, боевым товарищем, и ненароком поймал восхищённые взгляды юных мышек. Впрочем, Василика оставалась для него особенной - настолько, что все остальные не шли с ней ни в какое сравнение. Сравнивать её с кем-то ещё было просто невозможно". "Она подоткнула старому ежу одеяло, поставила на столик миску с крапивной похлёбкой и торопливо вышла из лазарета. Усилием сдерживая слёзы, молодая мышь смотрела на закатное небо за древней стеной и вдруг почувствовала, что чья-то лапа осторожно легла ей на плечо. - Он не дотянет до утра. Я уверена... - Я понимаю, - тихо сказала Цецилия. - Держись, пожалуйста. Мы должны продолжать хотя бы ради тех, кого можно спасти". "Старый аббат, прищурившись, смотрел на могучий дуб и пытался вызвать в памяти тот бесконечно далёкий летний день, когда на этом самом месте отец бросил в ямку жёлудь. Как же он тогда сказал... Что-то вроде "Однажды ты прислонишься к дубу, который здесь вырастет"... Старик осторожно прикоснулся к грубой коре дерева, которое стало живой историей, мостом между поколениями". Я их придумал, да. Они довольно штампованные, но, тем не менее, такие вот вещи помогают понять и почувствовать персонажей, они становятся живыми личностями со своими надеждами, симпатиями, воспоминаниями и убеждениями. Когда такого нет, то они теряются в потоке слов и действий. И уже становится неважно, какой персонаж что сделал и что сказал - это сказать и сделать мог любой из героев эпизода без различия. Какой бельчонок какому ежонку кусок пирога с чем протянул - совершенно неважно. Из-за этого герои Джейкса, кроме совсем главных, стушёвываются, в восприятии читателей превращаясь в безликую массу, в которой постоянно кто-то говорит, шутит, ест или куда-то идёт. К тому же, Джейкс изначально раздавал персонажам строго выверенные роли: "храбрый воин", "мудрый аббат", "отчаянный мститель", "злобный тиран", "шаловливый диббун", "строгая воспитательница". Эти роли реализуются в небольшом наборе действий, которые повторяются из эпизода в эпизод, а пространство между этими действиями заполняется "белым шумом" - всякими разговорами, песенками, едой, готовкой и прочим, что по сути не даёт ничего для раскрытия персонажей, истории или просто эстетики. Поэтому многие сюжеты и персонажи Рэдволла воспринимаются как схема, а не жизнь полноценных людей зверей.

Переписка Слэгара с Эйлейвом

О, всё-таки проект жив!

Спасибо за отзыв. Да, тут в фокусе политические проблемы и взаимоотношения персонажей, так что экшн сюда не очень вписывается. Что касается "попаданцев". Ну, не коммунизм, но некая идеология социальной справедливости могла бы возникнуть и так, на собственном материале, а с христианством сложнее. Оно слишком связано с нашей историей, поэтому некий закадровый контакт с нашим миром предполагается. Но это будет дано как бы намёками, напрямую про "попаданцев" тут, я полагаю, не будет. В конце концов, сами понятия "аббатство" и "аббат" тоже связаны с нашим миром.

Кот Спасибо за ответ. Твои посты интересно читать, интересно обсуждать проблемы рэдволльских книг и мира. Тем более, что я пока их для себя полностью не открыл. В конце концов, одна и та же ситуация может истолковываться по-разному. В частности, что касается того несчастного совёнка, я с его оправданием согласиться не могу. Он первый понял, что жемчужину стащила галка, устроил приманку и велел детям следить. У него была куча времени сказать, что "не надо туда соваться". Чтобы всё выглядело трагическим стечением обстоятельств, надо было иначе эпизод построить: дети бы сами догадались про галок, пошли в ту церковь, остальные бы хватились, но слишком поздно: мышка погибла, галки разъярены, переговоры невозможны. Вообще дети-диббуны и педагогика в Рэдволле - это отдельная весьма специфическая тема. Похоже на то, что диббунам там можно, по большому счёту, жить как угодно и творить любую дичь без особых последствий. Максимум, что будет - сделают внушение или матушка-воспитательница даст не сильно напряжное наказание, которое или вскоре снимут, или добрый старый дядюшка отмажет. В результате масса диббунов носится, лазает и нарывается на опасности как хочет. При этом чем отвязнее и сумасброднее диббун, тем больше шансов ему стать кем-то великим. Бельчонок Арвин, производящий порой впечатление существа не вполне здорового, впоследствии станет воином Рэдволла. Хотя такая должность предполагает не только активность и инициативу, но и понятие о дисциплине, строгом подчинении, самоограничении и преодолении всякой боли и страданий. Дерево Ублаза могло высохнуть как угодно, но вот вспыхнуть прям мгновенно от ОДНОЙ стрелы - это пффф.... Такие вот эпизоды заставляют скептически морщиться и думать, что автору надо просто поскорее с эпизодом разделаться. "Так, всё, кончай их уже". Вообще мистер Джейкс писал вроде бы про всякие древние/средневековые вещи, но так, что получались аналоги вещей современных: зажигательная стрела - граната, лук - снайперская винтовка, парусник - моторная лодка, которая может в несколько минут от пирса отойти. Ну и ещё из очевидных странностей: Тюлени спокойно залезают на корабль непонятно как, что там за борта такие. На "дзаара" нацепляют Ублазову корону, потом он тянет корабль и на берегу материка пафосно вылазит в той же короне. Наверное, там в короне магнит был. А голова железная.

Ну, понятно. Просто в "Воине Рэдволла" таки упоминались в церкви кафедра и "подушечки для коленопреклонения". Потом мистер Джейкс решил, что не надо оно ему, отсюда и всё последующее.

В том-то и дело, что церковь - она не для того, чтобы в ней жили. Она для богослужений. Если Джейкс не собирался вводить внятную религиозную привязку, да, этот элемент не вписывается. В результате автор решил от него избавиться, для чего втиснул безумный эпизод с галками.

Ну что, я прочитал «Жемчуг Лутры», и у меня есть, что сказать относительно этой книги. На данный момент она мне преподнесла эпизод, который я больше всего полюбил из прочитанного о Рэдволле, и вместе с тем ещё один, тот, который я сильнее всего возненавидел. Но обо всём по порядку. Итак, Сампетра. Этот остров всю книгу именуется тропическим, повествование утверждает, что путь туда ведёт через холодные широты с айсбергами. Как такое может быть – неясно. Единственное сколько-нибудь внятное объяснение – что такая там уж роза ветров, что в восточной части моря ветер дует с юга, в западной – с севера. Однако из истории мореплавания известно, что парусники не зависели от ветра совсем уж фатально и при необходимости могли идти даже против него, особенно океанские. Ну ладно, проехали. Нам сообщают, что Сампетра лысая, деревьев на ней нет. Император-куница Ублаз, главный плохиш книги, держит монополию на строевой и ремонтный лес (что делает его положение более серьёзным – он не просто злодей, который «сейчас всех убьёт», а правитель, использующий экономические меры принуждения). Однако напрашивается мысль, что весь лес наш Ублаз попросту вырубил, что далеко не умно: у него не осталось возможности для воспроизведения ценнейшего ресурса, на котором держится его власть. Лучше бы лес на острове был, но его было бы строжайше запрещено трогать, а нарушителей карали ящерицы и крысы с трезубцами. На острове возвышается дворец Ублаза, рядом с ним – пирс и таверны. Больше никаких зданий не указано. Кажется, это стиль мистера Джейкса при описании локаций – торчит Страшная Цитадель главгада, а вокруг пустошь без внятной инфраструктуры. Но если у нас тут есть таверны, то в них кто-то должен готовить пищу на огне, для которого потребны дрова. Таверны стоят в голом поле? Порт – это всегда куча всего, склады, верфи, всякое хозяйство. Это всё было? И в результате картинка у читателя не складывается, и кажется, будто смотришь на неуклюжие декорации провинциального театра. Нам сообщают, что пираты вынуждены останавливаться на Сампетре и униженно покупать у нашей куницы материал для ремонта. К сожалению, у рэдволльского цикла нет единой карты, поэтому крайне сложно сказать, кто здесь, откуда, куда и зачем плывёт, кого грабит, с кем торгует и где живёт в целом. В частности, зачем плыть точно через Сампетру? Почему бы не держаться подальше от этой скалы с безумным гипнотизёром? Господа, если будете писать свои циклы – не поленитесь продумать для начала, как выглядит карта, какие на ней острова, материки, реки, дороги, горы, города. Какие есть стратегически важные пункты, кто и как их контролирует. Сюжет должен развиваться, отталкиваясь от имеющихся по факту локаций, а не карта в срочном порядке приспосабливаться под нужды героев, образуя для них новые земли и пути. Ублаз считает себя императором, но ему позарез нужны шесть жемчужин, отобранных у истреблённого племени выдр. Эти жемчужины он хочет вставить в свою корону. Мотив злодея, которому для полноты власти не хватает одной маленькой штучки – такое в современной культуре мелькает нередко. Правда, тут всё подано максимально примитивно. Ну не было у Ублаза никакой необходимости именно в этих вот жемчужинах, да и откуда он вообще про них узнал? Тем не менее, жемчужины становятся сюжетообразующим элементом, вокруг них весь сыр-бор и творится. Вместе со сбежавшим пиратом Седоглупом шарики попадают в Рэдволл, где их прячет старая белка Фермальда, сочиняя загадки-наводки для поиска. Отношения Фермальды с Седоглупом – это как раз тот эпизод, который я полюбил больше всего. Можно представить себе этого несчастного раненого пирата, который находит приют в аббатстве и последнего друга – в лице пожилой белки, которая помогает ему успокоиться и осознать неправоту своей жизни, как они вдвоём сидят долгими зимними вечерами в маленькой комнатке Фермальды… И, главное, мистер Джейкс не испортил этот эпизод какой-нибудь гадкой подробностью, что, например, Седоглуп прирезал несчастную белку и сбежал с чем-то краденым, как Тура и Битоглаз из «Саламандастрона». Правда, у его скелета нашли белкину ложку, но мы не знаем, как она у нему попала, может, это подарок. (На самом деле это потребовалось лишь для того, чтобы персонажи узнали скелет и ложкой открыли первый белкин тайник). Загадки, которые всю книгу разгадывают герои – конёк рэдволльского цикла, довольно, впрочем, избитый. Но тут всё-таки их задал не «великий предок», за много веков сезонов узнавший про описанную в книге ситуацию, а практически современник событий. У действий белки есть обоснуй – жемчужины не должен найти кто-то плохой, видимо, в первую очередь Ублаз. Правда, если бы шарики тихо лежали в белкином шкафу в своей шкатулке-ракушке, рэдволльцы их могли бы просто отдать жадной кунице, и дело с концом (и что бы такого страшного произошло?), и на этом книжка бы закончилась. Охота за жемчужинами для Ублаза осложняется жесточайшим конфликтом императора с восставшими пиратами – Барранкой, а затем предательски убившим его лисом Расконсой. Борьба отрицательных персонажей углубляет повествование, за их шагами друг против друга наблюдать интересно. В рамках «империи» Ублаза сталкиваются два рода существ – млекопитающие и ящерицы, составляющие гвардию императора. Вообще такое впечатление, что рептилии в книгах Джейкса хотя и разумны, но их все воспринимают, как нечто заведомо худшее, «недочеловеков», рядом с которыми даже хорьки и крысы для "добряков" в некотором смысле «свои». Вот ещё пример того, как странно мистер Джейкс описывает локацию в сочетании с действиями героев. Вот Барранка объявляет восстание против Ублаза: «Неожиданно для всех Барранка выскочил на палубу, взмахнул палашом и взвыл: — Эй, в тавернах! Выходи на берег все, кто слышит! Отчаянный шаг оказался небесполезным. Буквально в следующую секунду из окрестных таверн появились пираты и, поняв, что дело неладно, стали с угрожающим видом спускаться к причалу». Эээ… Что? Это как ему надо было заорать, чтобы услышали в куче таверн вокруг? Эти таверны размещены прямо на причале? Если там стояла с Ублазом толпа стражников, то тихо совсем не было, а пираты в тавернах тоже не чинно чаёк попивали. Кто там что прокричал, вряд ли бы кто-то понял, какая уж тут «следующая секунда». Вот такие моменты разрушают пространство действия, ты просто не можешь представить себе локацию, где всё происходит. В аббатстве у нас живёт мышь-воин Мартин, тёзка Великого Основателя. Тут высказывали мнение, что он – этакая «мэрисьюха», персонаж, идеально, до приторности «правильный». Извините, но мне вот на основании нескольких эпизодов кажется, что сей мышь – герой достаточно циничный и любовью к окружающим не отягощённый. Вот что мы читаем в самом начале поисков шариков: «Ролло упорно отказывался двинуться с места: — Нет, раз я решил, значит, так и будет. Ты, Мартин, сильный, Пижма у нас совсем молодая, вот вы и продолжайте поиски. А я уже стар для этого. Не дослушав летописца, Мартин зашел за спинку кресла и резко отпихнул его от себя. Ролло взвизгнул; одновременно скрипнули маленькие колесики, на которых стояло кресло. Оно так резво покатилось вперед, что чуть не ткнулось в противоположную стену. — Ну что, будешь помогать нам или нет, старый бездельник? — грозным тоном осведомился Мартин». Чудесное отношение к пожилому персонажу, в помощи которого герои в тот момент вообще-то и не нуждались. Вообще можно заметить, что в стенах Рэдволла почитание старших – это, мягко говоря, далеко не распространённая добродетель. (На самом деле, этот эпизод был нужен просто для того, чтобы отодвинуть кресло). Идём дальше. Вот аббат Дьюррал и мышка Фиалка пропадают из аббатства: «Мартин озабоченно обвел взглядом окрестный лес и сказал: — Хорошо, если все так обойдется. Но меня вот что беспокоит. Пижма сказала, что настоятель Дьюррал вместе с полевкой Фиалкой гуляют в лесу. Честно говоря, им давно уже следовало вернуться. Командору тоже это показалось странным. — Ну и что ты предлагаешь делать, Мартин? — Для начала соберем всех старших на военный совет». Итак. На аббатство уже нападали невесть откуда взявшиеся чайки. В лесу засели пираты, сколько их там, как они вооружены – неизвестно. Немощный старик и девчонка в этом лесу в это время гуляют. Но мы не побежим их спасать, мы будем рассуждать, что нам делать. В результате старик с девчонкой отправляются в плен, что, опять-таки, движет сюжет дальше. Нет, потом Мартин весь из себя благородный, отправляется на лодочке через море их спасать (ну это чисто теоретически могло бы быть, гуглим Тур Хейердал). Защищает пленённого пирата. Правда, когда воин грозит ему смертью, вот как это выглядит: «Не успел Нож-в-Ребро приняться за еду, как Мартин снова перехватил его лапу и, глядя в глаза, сурово сказал: — Только не пытайся меня обмануть, иначе тотчас же умрешь. Если хочешь остаться в живых, говори только правду. Пират спокойно пожал плечами и задумчиво произнес: — А мне все равно помирать. Чуть раньше, чуть позже — какая разница? Если не ты меня убьешь, так это сделают Ласк Фрилдор или сам император Безумный Глаз — хотя бы за то, что я попал к вам в плен». Извините, но я не мог не усмехнуться про себя при виде того, как ничтожная проходная крыса жёстко опустила пафосного мышевоина. Отношения капитанши-хорьчихи Ромски с пленённым Дьюрралом – ещё один порадовавший меня эпизод. Да, мистер Джейкс тут расщедрился и подарил нам не просто неоднозначного персонажа, а целую неоднозначную пиратку! Ромска защищает Дьюрралла от ящериц, правда, больше из нелюбви к ним и, кажется, из верности своему повелителю, а также кормит пленника. В результате на корабле вспыхивает битва, все погибают, а Дьюррал заботится об умирающей Ромске. Отлично! Мне кажется, отношения Дьюрралла и Ромски в этой книге являются продолжением темы, заданной отношениями Фермальды и Седоглупа. В обоих случаях некто плохой оказывается под воздействием кого-то хорошего. Правда, оба бывших плохих довольно быстро отправились на тот свет. Ну, хоть так. А может, мистер Джейкс хотел нам сказать, что милосердие к врагам – это превыше воинского искусства? Кто знает… Грат, выжившая выдра из вырезанного пиратами рода Лутра, мне не зашла вообще. Это какая-то пафосная мэрисьюха с суперкрутым луком, в который, похоже на то, встроен оптический прицел. Кроме того, что ею движет месть, о ней сказать практически нечего. В результате автор отправил её на Выдрино кольцо к молодому красавцу, пусть хоть там будет счастлива. Выдрино кольцо, кстати, мне понравилось. Этакий секретный райский уголок среди моря-океана с симпатичными жителями. Правда, непонятно, если у них нет врагов и о них никто не знает, почему они все там с оружием (так и написано) и обладают воинским мастерством? Ну и пикантная подробность… Утверждается, что население Выдрина кольца – это потомки четырёх семей. Может, я что-то не понимаю, но по идее за много лет сезонов они должны были через постоянный инцест просто выродиться. И жених Грат оказался бы не молодым красавцем, а несчастным инвалидом. Впрочем, у нас детская книга, как вы такое можете предполагать? Поиски жемчужин после пропажи аббата, кстати, имеют чёткий обоснуй - "нам они теперь нужны для выкупа". Правда, в результате никакой выкуп не нужен, и жемчуг, ради которого столько стараний, отправляется в море. Пффф... Ну хоть бы в аббатстве своём что-то им украсили... Ну а теперь – об эпизоде, который я, откровенно говоря, просто возненавидел. Речь об сражении с галками и сожжении церкви св. Ниниана. Итак, поиски приводят наших друзей к ласточкиному гнезду, но жемчужины там нет. Её украли галки. Совёнок Сноп (обозначенный как «амбарная сова», но так на английском языке называется сова-сипуха) помогает диббунам выследить галку, они кидаются в церковь, и мышка Пинким гибнет от их когтей… Так. Во-первых, если птицы тут разумны, почему с галками никто не попытался (хотя бы попытался) вступить в переговоры? Мол, вот у вас жемчужина, нам она позарез нужна, давайте мы вам за неё отдадим кучу сверкающих штучек, и т.д. Во-вторых, если уж вы рассматриваете только вариант атаковать «в лоб», почему допустили, что первыми в колонию полезли дети? В прошлом вообще-то уже была война с Железноклювом, так что в аббатстве знали, что из себя представляют врановые. Если Сноп, этот матрац с перьями, знал, что галки опасны, почему не предупредил, не сказал хотя бы рассудительной Пижме: «так, всё, шутки в сторону, галки опасны, надо использовать непрямые методы»? Галки восприняли действия героев как вторжение, и, хотя птицы повели себя неоправданно жестоко, так оно, по сути-то, и было. Герои ворвались в чужой дом с целью забрать то, что галки считали своим. В результате галок истребляют (в церковь вошли Лог-а-Лог с Командром и порубили всю стаю, часть убил совёнок. Ну, типичные реэдволльские суперзвери. Но, конечно, послать их самих в первую очередь было нельзя, пусть диббуны застрельщиками побудут). Церковь сжигают по требованию летописца Ролло как «гнездо тёмных сил», где «никто не смог жить». Возникает вопрос: а они вообще понимают, что такое церковь и для чего она нужна? Эта церковь св. Ниниана оставалась в цикле со времён первой книги, когда описанный мир был ещё напрямую связан с нашим. Видимо, мистер Джейкс просто нашёл подходящий случай покончить с уже ненужной локацией, не вписавшийся в его мир (и заодно добавить драматизма, угробив мышку. Можно заметить, что в книгах обычно есть положительные персонажи, обречённые автором на заклание: Маска, Мафусаил, Полевкинс. Чтобы жизнь уж совсем сиропом не казалась). Может, сожжение церкви означает и какие-то личные тёрки мистера Джейкса с религией, проявившиеся на литературном уровне. Итак, результат бестолковой "операции" - детская могилка, вырезанные галки (которые до этого, кстати, на аббатство не нападали), сожжённая церковь и оказавшаяся никому не нужной жемчужина. Прекрасно. Финальная битва на Сампетре – это просто какой-то эпичнейший фейспалм. Семеро зверей – Мартин, две землеройки, две выдры, заяц Звездохват и девчонка Фиалка – высаживаются на острове, где идёт настоящая война между Ублазом и пиратами Расконсы. И, естественно, начинают сражаться с обоими. Естественно, успешно. Естественно, их долгое время никто не замечает. Выдра-снайперша огненными стрелами поджигает драгоценный Ублазов запас леса, который, естественно, ничем не защищён и вспыхивает мгновенно. Мартин с друзьями врывается во дворец – о котором они вообще ничего не знают. А, там был ещё один пленный пират, которого вроде допрашивали, но что он мог наговорить? Не факт, что он во дворце вообще бывал. В любом случае, герои не знали расположение комнат, не знали, сколько во дворце стражи, как она вооружена и как расположена, не знали, наконец, где искать аббата. Довольно прикольно читать в переводе, что выдра подожгла сам дворец (в результате чего господин аббат должен был поджариться и задохнуться), сам мистер Джейкс до такого всё-таки не дошёл – у него горит за дворцом, behind the palace (что совсем не отменяет возможности удушить дымом неизвестно где запертого аббата). Девчонка с землеройкой заодно поджигают пиратские корабли и отбивают атаку кучи пиратов на последний. Да, маленькая девчонка лупит здоровых морских волков веслом. Да-да. Герои отправляются домой, рассуждая, что пираты заперты на острове, но у них есть рыба, фрукты и пресная вода, пускай учатся мирной жизни. Так, я не понял, фрукты? Нам до сих пор рассказывали, что на острове нет деревьев, какие фрукты?! Но вопросы, кажется, задавать уже бесполезно. Автор явно дописывал книгу впопыхах, ему надо было наказать плохишей и отправить добряков в родные красные стены.