Меланхолический Кот

В принципе любое, да. Просто убийства чаще всего становятся основой для сюжета детектива, а название конкурса - отсылка на роман Сирила Хейра.

Да пожалуйста, пускай какие угодно будут. Но в узнаваемом мире Рэдволла. "Загадим мир загадками!" (Фортуната)

Литературный конкурс детективных историй "Чисто рэдволльское убийство" Тип конкурса: литературный Задача конкурса: Детектив - жанр литературы и кино, посвящённый раскрытию преступлений. Борьба добра со злом здесь разворачивается в качестве изощрённой интеллектуальной игры, в которой преступник старается уйти от наказания, а сыщик стремится распутать его хитросплетения и предать злодея справедливому суду. Знаменитыми представителями этого жанра являются такие авторы, как Артур Конан Дойл, Агата Кристи, Гилберт Честертон. Все желающие приглашаются написать детективную историю в наших любимых рэдволльских декорациях! Принимаются работы размером до 150 000 знаков, до трёх работ с морды. Принимать будем до Нового года. Можно прикрепить к тексту рисунок для лучшего раскрытия сюжета. Награды: Первая тройка победителей получит в награду Золотое, Серебряное и Бронзовое перо соответственно местам Даты проведения конкурса: Приём работ: 24 сентября - 31 декабря 2024 года Голосование: январь 2025 года Готовые работы добавляйте на сайт

Есть такой момент, но вот наличие любящих или хотя бы привязанных друг ко другу пар среди рядовых хищников (разменных персонажей в общем-то) выглядит новой чертой.

Да, если сравнивать с прошлогодними "Фанфиками-диалогами", которые были довольно стихийны, то грустненько. Ну, бывает. Может, причина в том, что мы действительно едва ли представляем, как захватывать наше любимое аббатство и как его оборонять. Помимо тех линий, которые даны в книгах. И придумать нечто принципиально новое трудно, ещё и в рамках первой книги. Обращает на себя внимание то, что в "Стратегическом эле" и "Религиозном экстазе" первые части написаны с довольно серьёзной позиции, а вот "ответки" откровенно стёбные. Как будто кому-то жалко было ломать такие классные планы команды Клуни, и в итоге всё свелось к шутке. Проголосовал за "Удачный поворот". Идея обыграть игру (ха, каламбур) в ракушки интересна. Насколько помню, более-менее описана она была в "Жемчуге Лутры". Правила, действительно, там странные - ты должен угадать единственный вариант расположения упавших ракушек, ну, можете вероятность высчитать. То есть игра изначально заточена под мухлёж с быстрым переворачиванием лапой, противовесами и чем там ещё. Ну, а что вы от пиратского сброда ждали? Может, момент, что аббат настоял на изменении правил, не очень реалистичен, но пират всё-таки сам предложил игру в качестве поля для поединка. Отступить или настаивать на своём, когда тебя при всех мордой ткнули в сомнительность правил, было бы, возможно, слабостью. Как-то так. В общем, надеюсь, детективы покажут результат получше.

Иллюстрация от нашей замечательной @Рикла! Эпизод, где Доходяга подсматривает, как Клуни, Краснозуб и Мордальфус пытаются прочесть обнаруженную под гобеленом загадочную надпись.

Дочитал, и вот ещё впечатления. В сравнении с другими книгами весьма мало деяний духа Мартина-воителя и распутывания загадок. И это хорошо. Вероятно, все эти игры в буковки и «старая белка поднялась в воздух, продекларировала непонятный стих, давайте разгадаем» надоели самому автору. Зато больше странствий с боёвками (ну и болтовни). Из положительных героев понравилась однозначно аббатиса Майоран. Спокойная, рассудительная и, что самое главное, способная на сочувствие к хищникам. Когда один из зайцев привёл пленного хорька, она потребовала, чтобы его накормили, и ужаснулась возможности применения пыток (пытки таки были, но психологические). Пыталась помочь горностаю Глобби, правда, непонятно, то ли из сочувствия, то ли только ради того, чтобы выведать у него информацию про Разорителей. Крот-воитель впечатлил, но его в тексте было не много. Несколько зацепила ежиха Трагедия, вечно произносившая театральные фразы. Но ход «герой встречает семейство ежей» был использован в «Талисмане», поэтому видится повторным. Финальная битва под стенами аббатства достаточно эпична, но есть несколько бросающихся в глаза моментов. Выясняется, что с кротом в состоянии Кровавого Гнева можно разговаривать и даже направлять его, куда надо. Такое мне до сих пор представлялось невозможным. Катапульта выглядит абсолютно лишней. Возможность её постройки за день кротами (кротами, Карл! Подгонка деталей и огромные копательные лапы в моём воображении как-то не сочетаются от слова совсем) сомнительная, вреда атакующим она большого не нанесла (особенно учитывая, что камни, по идее, должны были хорошо так перелетать через их головы). Просто нам показали, какая барсучиха крутая, прям новая Тимбаллисто, плюс она её сама же разломала и с дубьём кинулась на верминов. А, ну для того и строили, понятно. Хищнота настолько тупая, что потащила огромный таран через канаву, в которой он тут же застрял. Чтобы защитить ворота, рэдволльцы принялись кидать сверху землю и накидали такую кучу, что по ней хищники легко полезли на стену – что?! Это как накидать надо было и какая там стена была, полтора метра? И зачем было насыпать до самого верха?! Весьма печально, когда автор позволяет себе лихо менять правила своего мира, географию, размеры объектов и прочие параметры под сиюминутные потребности сюжета. Замечена нехилая скабрезность. Повар Сугам говорит аббатисе: «Вот, мэм, выпейте это – вам станет лучше. Не переживайте, мэм. Я останусь здесь, с вами. Я приготовлю особый маленький ужин, только для себя и для вас. Мы сядем в колокольне и разделим его. О, и ещё немного этого чудесного вина тоже!» Что-то подобное я помню только в «Мэриел», где всех словно накрыло пубертатом, но чтобы вот так внаглую клеиться к аббатисе? Ну, Джейкс, это ты отжёг! Впрочем, попытка соблазнить аббатису устроить приватную трапезу с товарищем провалилась: остальные звери прослышали у заявили, что никуда теперь не пойдут. Немножко раскрыта тема отношения к телам погибших хищников. Вот такая милая подробность про крота: «Хищники никогда его не беспокоили. Те немногие, кто попытался, долго не прожили. Он оставлял их тела высоко в ветвях на поживу стервятникам. По убеждению Акстеля, нельзя было пачкать добрую землю, хороня в ней всякий сброд». Впрочем, после битвы их таки хоронят. Кстати, почему, думаете, земля в Рэдволле такая плодородная? А её удобряют хорошо… Да, как заметил выше Сакстус, яркой особенностью книги является наличие любящих пар хищников. Это что же такое, а, Джейкс? Экую крамолу ты написал! Так недолго представить, что у них и семьи с детёнышами есть! Как тогда детям различать добро и зло? И как быть с тезисом «хороший хищник – мёртвый хищник», который нам старательно несколько раз напомнили? Да, насчёт семей. В самом начале пленённые хищники умоляют их пожалеть, потому что у них, дескать, семьи. На это Баклер отвечает: «Мерзкие лжецы! Если бы я поверил вам, я бы прикончил вас обоих на месте, чтобы избавить несчастных зверят от позора иметь таких отцов, как вы!» Интересно, почему он им не поверил. Не потому ли, что с точки зрения мирных (и автора), у хищников в принципе не может быть семей, они появляются сразу с оружием из тьмы?

Итак, я читаю «Соболиную королеву» и готов поделиться впечатлениями. Прежде всего, конечно, спасибо юзверям, которые делали перевод и правку. Пожалуй, могу сказать, что книга понравилась. По крайней мере в рамках оригинального сериала. Было мнение, что старина Джейкс к концу стал выдыхаться, но вот в СК я этого не ощутил. Очень прилично, особенно на фоне показавшихся мне крайне унылыми «Острова королевы» и «Непобедимой Моди». Может быть, дело, в том числе, в переводе. В отличие от «Азбуки», тут переводили фанаты, которые не стали ничего вырезать. Текст вышел на порядок глубже и насыщеннее. Да, за это спасибо, независимо от отношения к книге. Но, конечно, элементы из предыдущих книг видны невооружённым глазом. Лорд-барсук посылает куда-то строптивого зайца (Привет, Моди), зайцы встречают храбрую дикарку-грубиянку (привет, Мэриел), злодеи свили гнездо в бывшем Барсучьем доме (привет, Трисс), злодейка ворует детей (привет, Поход Матиаса и Война с Котиром), в Рэдволл прибывает труппа актёров (привет, Белолисы). И, конечно, одним из героев стал заяц с выкрученными до максимума прожорливостью, болтливостью и непобедимостью. Можно сказать, конечно, что это всё является отличительными признаками рэдволльской серии, тем, что делает Рэдволл Рэдволлом. Но тут надо уметь пройти по тонкой грани, что отделяет милую изюминку от надоедливого штампа… Удалось ли это нашему старику? И как в целом оценим его очередное творение? Давайте разбираться. Итак, соболиха Вилайя, поселившаяся в бывшем Барсучьем доме, ворует и держит в плену звериных детей, намереваясь использовать их как заложников для обмена на ни много, ни мало владычество Рэдволлом. Вне зависимости от реалистичности плана, ставки высоки, ситуация действительно страшная. Эта завязка явно лучше и сильнее, чем та, что была в «Трисс»: «ой, там сокровища, давайте скорее их искать!» Мне понравилось, как Джейкс описал попавших в беду детей. У них довольно заметные разные характеры, кто-то плачет и зовёт маму, кто-то проявляет лидерские качества, они спорят и пытаются найти решение. А ещё есть наивность, но тут автор явно перегнул палку: «– Во имя всех сезонов, куда подевался этот мышонок? — Ее голос стал тревожным. – Нам лучше спросить стражников. Он мог прокрасться мимо них, когда они принесли еду» – говорит белочка Тура. Фейспалм. Да-да, пойди и спроси. И посмотрим, что они с тобой сделают. И вроде она не дура по сюжету, понимает, куда и к кому попала. Можно вспомнить, что Джейкс в своё время ездил в школу к слепым детям, сдаётся мне, какие-то его воспоминания об этом тут отразились. Да, написано хорошо. То, как план выполняется, выглядит весьма печально (в смысле, для отрицалов). Начать с того, что пытаться удержать кротов в камере со стенами из мягкой почвы – явно не лучшая идея. Странно, что они сами не сообразили копать без советов той землеройки. Детей (хотя, почему детей, часть из них явно уже подростки) пихают в одну камеру, особо не следят, что там у них происходит. Разделить толпу, выявить лидеров, изолировать их, попытаться подкупить кого-то? Нет, это для слабаков. Хотя что-то такое пытались сделать, когда стало поздно. Ага, а Флиб и вовсе готовая провокаторша. И, да, Вилайя вроде должна была понимать, что выдры и землеройки – сильные, злые и свободолюбивые звери, от них стоит ждать проблем. Да, таскать на себе хрупкий хрустальный сосудик со смертельным ядом - плохая идея. Дилемма геноцида. Где-то такое уже встречалось: некий зверь, исповедующий идею «хороший хищник – мёртвый хищник», требует порешить побеждённых паразитов, но ему грозят пальчиком: «ни-ни! Мы не такие! Мы на светлой стороне! Накажем и отпустим, и чтоб не смел больше!» Потом, правда, выясняется, что побеждённые возвращаются такими же, да ещё и с желанием отомстить. Так что маленький читатель может самостоятельно сделать вывод: нет, надо было добить… А может, сразу вообще их всех порешить? Вместе с самками и детёнышами? Ну, лучше ведь будет. На самом деле, видно, Джейкс всё-таки искал выход из этой созданной рамками и категориями его мира проблемы. Свидетельство тому – выдры из «Команды бродяг», в своей борьбе с хищниками уподобившиеся им, и «вольнолапы» оттуда же. Правда, он придумал и другой ход, который я именую «скрытым» или «отложенным» убийством. Смысл в том, что плохого зверя вроде как щадят, но оставляют в таком положении, что умный читатель может понять: за кадром его (зверя) ждёт смерть, причём медленная и мучительная. Такое мы видели в «Жемчуге Лутры», когда выживших пиратов заперли на разорённом острове с ящерами. В «Королеве» связанных сальнорыл заставляют дышать их собственным дымом, а безумного ежа подвешивают на дереве и угоняют его плот. Вполне вероятно, что в итоге первые задохнулись насмерть, а второй помер от жажды и паралича мышц. А может быть, и нет. Автор нам этого не сказал, с него взятки гладки. Сухобрюх, конечно, мерзкий тип, но когда вся компания оставляет его болтаться беспомощным на верёвке, уплывая под весёлую песенку про еду… Ах, как же это по-рэдволльски! Рэдволл у нас, как всегда, в центре мира. В глаза мне с какой-то особой силой бросилось несоответствие поведения и реакций общему контексту. У нас тут страшный и жестокий мир, кишащий хищной нечистью, в котором каждый день буквально из ниоткуда может появиться варварское племя, банда, сошедшие на берег пираты и кто угодно ещё. Кругом враги, и очень злые. При этом мы не будем выставлять никакую охрану, патрулировать стены, зато оставим калитку открытой. Собирая диббунов домой, пересчитывать не будем – а зачем? Но кое-что интересное в «Королеве» на эту тему есть. Выясняется, что тянущиеся к стенам ветви деревьев надо обрезать, чтобы не залезли хищники. Из-за «мирных времён» это сделать позабыли, поэтому в аббатство пролез горностай Глобби. Дошёл до кухни, устроил себе пиршество, заснул и был обнаружен лишь утром. То есть ни охраны, и замков там просто не было. Патрули на стенах появляются тогда, когда к аббатству подходит армия разорителей. Но и после этого к угрозе все относятся с таким откровенным наплевательством, словно хотят сказать: «так, ребят, автор, разумеется, на нашей стороне, но хотя бы для читателей вид сделайте, что что-то делаете, во-во!» В общем, в каждой книге история начинается заново, исторический опыт не накапливается, и вот снова наши герои мило завтракают на травке, а рядом собирается орда нечисти. Никогда такого не было, и вот опять! Знаменитый рэдволльский культ еды выглядит как-то особенно карикатурно. У нас пропали диббуны, у других зверей тоже пропадают дети? Прежде всего позавтракаем! Нас поставили патрулировать стену? Так, уходим на обед! В любой момент может подойти армия хищников? Так, собрались на обед! Надо спешить к аббатству, где, возможно, гибнут наши друзья? Едим, а там нас ждёт вкусная еда! Может быть, этим Джейкс пытался показать некий оптимизм и жизнелюбие героев перед лицом опасности, но у меня это вызывает мысли типа: ДА КАКОГО ХОРЯ ЭТИМ ЗАЖРАВШИМСЯ БЕЗДЕЛЬНИКАМ ВСЁ СХОДИТ С ЛАП??? Чуть больше организации в мире хищников, атака с лестницами ночью или во время пира – и история красностенного аббатства бы закончилась. Да, про манеру боя. Почему-то хищники при столкновении с мирными паталогически отказываются от метательного оружия, прут в рукопашную и, естественно, гибнут. В тот момент, когда Звилт со своими заметили группу Баклера, они могли бы дать залп копьями – и это последним очень бы осложнило жизнь. В подземелье они так очень здорово расправились с угрём. Да и Зилт после гибели спутников с его способностями мог бы подождать и внезапным ударом ликвидировать хотя бы крота. Положительные герои, увы, бледны. Они почти не развиваются (некоторое исключение являет Флиб), у них нет внутренних вопросов, конфликтов, сложности, многоплановости. При этом тот же Диггз постоянно создаёт конфликт вообще со всеми, но это не влияет на расклад сил и взаимоотношения. Его болтовня воспринимается как жужжание какого-нибудь старого деда на лавочке, до которого уже никому нет никакого дела. Конфликт хищников, Вилайи и Зилта, весьма прост и примитивен в сравнении с теми играми, которые друг с другом играли Ублаз и Расконса в «Жемчуге». Крыса Дирва ТУПАЯ. Взяла и выложила Зилту и Глив абсолютно прямым текстом, что будет за ними шпионить, ну, они её и прикончили лапами Балды. Которого Зилт скоро прикончил угрём. Ну что это такое? Ладно, как дочитаю, отпишусь ещё.

Читаю "Соболиную королеву", и стало жаль Глобби. Горностая, который прокрался в Рэдволл, выжрал кучу всего и устроил погром на кухне. По сути - несчастное, голодное существо, в жизни не видевшее нормального обращения. Единственный раз сытно пожрал. Запуган и ничего хорошего от обитателей Рэдволла не ждёт. Конечно, он виноват в смерти Толлума, но с его точки зрения это была, по сути, самооборона (да, прыгать в окно в комнату, где хищник, не очень хорошей было идеей). Хочется верить, что аббатиса Майоран вполне искренне обещала, что его никто не тронет. Другой вопрос, была ли у неё возможность и силы отстоять это обещание. Пыталась ли она помочь ему перед смертью из милосердия или же чисто потому, что искала сведений о пропавших диббунах? Тоже - хочется верить в первое. Джейкс, ты мог бы написать хоть пару слов в пользу этого. Но для тебя он был, видно, просто проходным персонажем.

В общем, где-то, видимо, живут самки, которые бесконечно рожают всё новых хищников... Хищники мира Рэдволла представляют собой общество с высокой рождаемостью и, видимо, высокой смертностью, но новых особей всё равно появляется очень много, и скудных ресурсов на них не хватает. Все эти орды, банды, пиратские шайки, которых мы постоянно встречаем на страницах книг, являют собой на самом деле процесс выброса социумом "лишних" членов, которых невозможно прокормить. Вот они и ищут ресурс для выживания на стороне, за счёт мирных. Решением был бы переход хищников к оседлому земледелию, но автор на такое не расщедрился они не хотят.

Конечно, есть вопрос, а почему он не посвятил Фортунату в свои планы изначально, ещё до прихода в Барсучий дом... Возможно, не вполне доверял ей или хотел, чтобы до поры она вела себя максимально естественно. Ну а потом резкая "шоковая терапия" и "делай как я сказал, будешь цела". Белки - лучники, спецы по дальнему бою, и когда у них за спиной появляется огромная выдра с накладными когтями, плюс растерянность от осознания "как это друг оказался врагом" шансы Маски тут значительно повышают. Но я предполагал, что он ещё и заранее привёл на место встречи кого-нибудь из Котира, так что слова про "мы нарвались на хищников" оказываются в некотором смысле правдой. Автор боится конкретизировать, откуда Маска взял натуральный беличий мех и хвост. Скорее, ночью тихо сбежал, предварительно поломав замки и засовы, и на следующий день привёл туда армию из Котира. Он мог бы, конечно, рвануть в крепость сразу, но предпочёл риск с переодеванием в Янтарь, чтобы всё подготовить. Да, это, конечно, очень краткая зарисовка на тему плохого Маски. Я решил сделать что-то в стиле "читатель не знает, что в эпизоде произошло далее, и должен узнавать из следующих эпизодов". В частности, в третьем отрывке до конца неясно, имеем ли мы дело с настоящей едва спасшейся Янтарь или переодетым Маской.

Мне вот этот нравится. Чувствуется атмосфера ясного свежего утра в рыболовецком порту.

– Зачем ты их взяла? – недовольно пробормотал Латаная Шкура. – Мы же собираемся идти в Котир и сообщить твоей повелительнице, где прячутся лесные жители? – Ну да, – хмыкнула в ответ Фортуната. – Но пара заложников ведь не помешает, верно? Нам обоим это зачтётся! Лисы вместе шли по лесной тропке, а ежата задорно прыгали впереди. Казалось, для них всё происходящее было лишь весёлой игрой. – Кому не помешает, а кому и помешает… – пробормотал Латаная Шкура. – Слушай, ты, что, вздумал в игры со мной играть? Фортуната остановилась и скрестила лапы на груди. Этот странный лис с самого начала не очень-то ей нравился, а сейчас, когда он вздумал перечить, и подавно. Не обратив на реплику спутницы никакого внимания, Латаная Шкура плюхнулся под дерево и достал хлеб из заплечного мешка. – Привал, ребята! Ежата с готовностью уселись рядом и, получив по куску, принялись старательно поедать угощение. Фортуната глядела на всю компанию исподлобья. Больше всего сейчас ей хотелось плюнуть на этого ненормального и бежать в Котир. Но что тогда она скажет Цармине? Совсем скоро наевшиеся ежата свернулись и задремали. Быстро оглядев их, Латаная Шкура вдруг встал и подошёл к Фортунате. – Кажется, ты не довольна моей игрой, подруга? А на это что скажешь? Он резко поднял лапу и на глазах у ошарашенной Фортунаты в самом буквальном смысле оторвал кусок собственной морды. Лисья шкура оказалась чем-то вроде плотного плаща, из-под которого торчал тёмный мех выдры. – Ты… ты… Фортуната беспомощно открывала рот и не находила слов. На ум ей мигом пришли бесчисленные истории про оборотней и лесных призраков. Явно довольный произведённым впечатлением, Латаная Шкура ловко приладил кусок на место. – Не всё является таким, каким мы его видим, а? Но не бойся, сегодня я на твоей стороне. А теперь слушай сюда, красавица. Если хочешь остаться в живых – сделаешь всё, как я скажу. Не трясись и ничем нас не выдай! Видишь тропу? Ежей оставишь здесь, пойдёшь прямо, впереди увидишь упавший бук… *** Заметив на тропе одинокую Фортунату, госпожа Янтарь недовольно цокнула языком. Ещё в Брокхолле они с Маской условились, что переодетый лисом выдра подаст условный сигнал о приближении цели. Никакого сигнала белки так и не увидели. Фортуната шла, пританцовывая и крутя в лапах сорванный цветок, когда на дорогу перед ней спрыгнул десяток белок с луками. – Стоять, предательница! – крикнула Янтарь. Лисица замерла, уставившись на неё удивлёнными глазами. – Ой, какая встреча! Никак, сама лучшая лучница Цветущих Мхов решила меня проводить? Может, тебя интересуют ежата? Так они дальше, чем ты можешь себе представить, дорогуша! Фортуната издевательски хихикнула. Янтарь замерла. Что-то явно пошло не так. Она помнила, что перед самым уходом из Брокхолла Фортуната забрала с собой Пику и Пози, переодетых в Ферди и Коггза. Куда же они делись? И что с Маской? Неужели его раскрыли? Хвост Янтарь медленно приподнялся, и белки натянули луки. – Хватит лгать, лиса! Быстро отвечай, куда дела ежат, или… – Хвастаться стрелами будешь перед тем, кто встретит тебя у ворот Тёмного Леса, белка! – неожиданно резко ответила Фортуната. Янтарь сжала зубы. Такого бесстрашия от рыжей плутовки она никак не ожидала. Сзади что-то хрустнуло, и Янтарь быстро обернулась… *** Солнце уже опустилось за верхушки деревьев, в лесу сгущались сумерки, а Белла с Командором всё всматривались в даль ведущей к дверям Брокхолла тропы. По всем расчётам белки давно должны были вернуться с донесением о том, как прошла задуманная операция, но до сих пор ни одного зверя так и не появилось. – Камень мне в киль! – злобно буркнул Командор, в очередной раз взглянув в темнеющее небо. – Что-то там не то. Пора моих ребят посылать! – Может быть, может быть… Белла грустно кивнула, и тут из чащи раздался пронзительный крик: – Помогите! – Кто там? Покажись! – крикнул Командор. Из-за кустов появилась Янтарь. Но как она выглядела! Мордочка была вымазана в крови, хвост бессильно волочился сзади. Хромая, она плелась к Брокхоллу. Не сговариваясь, Белла и Командор кинулись к боевой подруге и подхватили её под лапы. – Янтарь, дорогая, что случилось? Где остальные? А Маска с ежатами? – Плохо… Мы нарвались на отряд из Котира… Моих лучниц… их… их убили… Всех… Янтарь опустилась на землю и зарыдала. Белла горестно всплеснула лапами. – Маска ушёл к реке… с ежатами. Я отвлекала… Надеюсь… спаслись… – Я должна немедленно обработать твои раны! – воскликнула Белла. – О, нет, нет! Кровь не идёт… Я вымылась в лесном источнике… Пожалуйста, уложите меня в постель. Я безумно устала, надо спать… Спустя час потрясённые Белла с Командором сидели в холле за столом. Командор немедленно отправил отряд выдр к реке на поиски Маски, и теперь вождям Сосопа оставалось только ждать. – И всё-таки я не понимаю, весло мне в спину! Все белки полегли? От лап таких тупиц, как вояки Котира? А почему Маска сюда не вернулся? – Наверное, он боится вывести врага на Брокхолл, – задумчиво ответила товарищу Белла. – А белки могли и выжить, просто рассеялись по лесу, а Янтарь в суете не поняла. Но как же Маска не учуял вражеского отряда? Белла разжала лапу и пригляделась к прилипшему к ней грязному куску беличьего меха. *** – Вот так вот мой подлый братец оттяпал у меня звание Командора. Теперь вы понимаете, Ваше Величество, что с вашими врагами у меня собственные счёты? Победный пир вовсю шумел в зале Котира. Через большое окно виднелся плац, казарма и ворота, где-то за которыми торчали насаженные на пики головы Беллы, Командора и Янтарь. Маска, вальяжно приобняв разомлевшую Фортунату, отпил вина из золотого кубка. – Конечно, прикинуться белкой, да ещё и самкой, было непросто, но результат того стоил! Солдаты и офицеры дружно захохотали. – Счёты – это хорошо, – прищурив зелёные глаза, произнесла Цармина. – Пусть они у каждого свои, но договориться мы всегда сумеем. Ты настоящий воин, Маска, хоть и выдра! Впрочем, и это неважно. Я понимаю твою трагедию. Недавно мой собственный брат отравил нашего отца, и мне пришлось взять бразды правления в собственные лапы. Надеюсь, скоро ты сможешь насладиться казнью этого мерзавца! Маска кивнул и сделал ещё один глоток. От болтливых ласок он уже выведал всё, что приключилось в стенах Котира, и история эта ему отнюдь не нравилась. Выходило, Джиндживер вздумал травить тяжело больного отца, которому и так жить оставалось всего-ничего? Да так, чтобы всё подозрение пало на него, а Цармина оказалась защитницей справедливости? Нет, в этой истории стоило разобраться повнимательнее. Ничего, у него впереди много времени для раскрытия тайн кошачьей крепости. Ведь далеко не всё является таким, каким кажется…

РЕЛИГИОЗНЫЙ… ЭКСТАЗ Во все глаза смотрел Матиас на невиданных гостей. Он не помнил, чтобы к ним в аббатство заявлялись такие паломники. Откровенно говоря, он вообще никаких паломников не помнил. И какие здоровые они, эти крысы! Неужто просто почтить пришли? Аббат Мортимер скромно откашлялся. – Добро пожаловать в нашу скромную обитель, друзья! Наши двери раскрыты для каждого доброго зверя, так что… – А ну-ка пропусти! Матиас повернулся на голос Констанции. Могучая барсучиха стояла, уперев лапы в бока. – Почитатели матушки-природы, говорите? Почтить святыни хотите? Так знайте, что у нас тут есть старинный обряд, который мы неукоснительно храним: всякий паломник должен станцевать со мной боевой танец и выдержать кулачный бой! Ну, что, кто готов? Может, ты, предводитель? С жутким хрустом Констанция потянула лапы и с силой принялась наносить удары по воздуху. Раз, раз, и ещё раз! Бедолага брат Гуго едва успел увернуться от гигантского кулака. Наконец, Констанция лихо прыгнула, опустилась на все четыре лапы так, что земля затряслась, раскрыла пасть – и жуткий рёв огласил округу. Казалось, небо рушилось на землю! Отойдя от ужаса и восхищения, Матиас опять повернулся к воротам… Паломников и след простыл! Лишь пара дубовых листьев валялась на сухой утоптанной земле… Вот так, друзья, благодаря находчивости Констанции мы без единой капли крови прогнали коварного врага! Приходите к нам в Рэдволл! (Только не дразните Констанцию!)

СТРАТЕГИЧЕСКИЙ… ЭЛЬ Брат Гуго вовсе не считал себя трусом, и когда ночью прозвучал сигнал об атаке крыс, отлынивать от битвы он не собирался. Однако, как он хорошо понимал, храброму воину прежде всего нужен глоток доброго октябрьского эля. Поэтому Гуго торопливо завернул к погребам, попасть куда ему с готовностью помог Амброзий Пика. Напиваться Гуго, конечно же, не собирался, ведь пьяницей он себя тоже не считал. Первая кружка проскочила незаметно, и Гуго немедленно потребовал ещё одну – не пристало ведь защитнику Рэдволла лезть в драку с едва-едва наполненным желудком! – Это ты меня в бою не видел, товарищ! Гуго воинственно взмахнул кружкой, и пена из неё пролилась на мордочку блаженно улыбавшегося ежа. – Сейчас я крыс этих одной кружкой… Палкой… Камнем… Ик! А ну-ка налей ещё, товарищ! Не смей экономить… ик… на добром солдате! Неизвестно, сколько раз Гуго опрокинул в себя старую добрую кружку, но в какой-то момент он понял, что перед боем ему следует позаботиться ещё об одном несколько деликатном вопросе. Икая и поддерживая друг друга, ёж с мышью вскарабкались по лестнице и выбрались во двор. – Ох, плоховато мне что-то, товарищ, – простонал Амброзий. – Подсади-ка… Так… А теперь вместе – к калитке! За Рэдволл! Ура-а-а!!! Шатаясь и опираясь на сучковатую палку, Гуго с усевшимся ему на шею Амброзием двинулся к темневшей впереди стене… И вдруг он понял, что прямо перед ними, словно из ниоткуда, появились какие-то звери. Что? Да как они смеют? Они, что, вздумали помешать добрым зверям воспользоваться калиткой?! Грозно зарычав, Гуго двинулся вперёд, Амброзий, чтобы не свалиться, замахал лапами… И вот калитка распахнулась! Всё, аббатство принадлежит ему, великому Клуни Хлысту! – А ну пошёл! Ты тут самый умный у нас! Клуни схватил Краснозуба за шею и швырнул пищащего офицера в тёмный проём. – Идём! Крысы с воплями хлынули за ним… И остановились. Прямо на них медленно двигалось чудовище. У неведомого зверя была огромная, покрытая лезвиями голова, из которой торчала ещё одна пара дёргающихся лап. Порыв ветра отогнал облако с луны, и в её неверном свете жутко блеснули две пары глаз! – Призрак! – отчаянно заорал Краснозуб. – Я здесь… – прошипел тайный воин сбоку, и это стало началом конца. С диким визгом, застревая в узком проёме и пиная друг друга, крысы кинулись обратно. – Стоять! Стоять, болваны, идиоты, трусы поганые! Шкуры сдеру!!! Увы! Обернувшись, Клуни увидел лишь раскрытую калитку. И ничего, кроме как кинуться вдогонку за своей непобедимой армией, ему уже не оставалось… Приходите к нам в Рэдволл, друзья! (Только не пейте слишком много!)

– Кто здесь? Я вскочил и огляделся. Неужели за нами увязался какой-нибудь лис? – А у тебя глаз мало? Или вовсе слепой? Голос явно шёл из-за высившейся рядом с нами толстенной ели. Я принюхался и понял, что оттуда же шёл тонкий запах какого-то зверя. Запах этот странным образом напомнил мне об охоте и о том, что с самого утра я ничего не ел. – Ты за елью! Я угадал? А теперь выйди и покажись! Наверное, присутствие Василики придало мне храбрости. Тем более что она сохраняла полное спокойствие. – Какой ты догадливый! Позволю себе заметить, не ожидал! Через мгновение перед нами предстал высокий крепкий заяц с пепельно-серым мехом, облачённый в ярко-красный мундир. Грудь его покрывало множество медалей, сверкавших в пробивающихся из-за деревьев лучах опустившегося к горизонту солнца. – Учтите, что имеете дело с Бэзилом Оленем! Заяц воинственно выставил кулаки. – С опытнейшим разведчиком! Боксёром задними лапами! Проводником через лес и специалистом по маскировке! И если вы, мистер хорёк, хоть когтем тронете эту юную леди, то вам… вам… Не поздоровится, честное оленье слово! Василика тихо хихикала, зажав рот лапкой. Вот так я впервые услышал её смех. – Не извольте беспокоиться, дорогой Бэзил! Этот хорёк – мой друг, и он спас меня от смерти! – Вот как? Заяц замер, и только его длинные уши дёргались из стороны в сторону. – Если это правда, а у меня нет ни малейших оснований подозревать очаровательную юную мышь в обмане, так вот, если это правда… Позвольте, как ваше имя? – Кроликобой, – кисло ответил я, пожимая протянутую заячью лапу и думая при этом, что Бэзилу моё имя вряд ли понравится. – А она – Василика. – Хм… Ну что же, я по молодости, знаете ли, тоже любил кулачные бои с кроликами, – ответил Бэзил после минутной паузы. – Потом надоело. Уж больно тупые они. Я предпочёл не уточнять, что имя моё выражало несколько иные взаимоотношения с кроликами. – Однако же, нечасто приходится встретить парочку из хорька и мышки! Так что же с вами произошло? Я рассказал Бэзилу нашу историю, старательно скрыв собственную в ней роль. Услышав о захвате Рэдволла, заяц приоткрыл рот, а его уши встали торчком. – Какой ужас! Крысы! Я давно слышал кое-что об этой орде. Конечно, рано или поздно они должны были заявиться к нам. Но Рэдволл… Как они могли взять его? Недавно один ёж предлагал мне идти в аббатство как в убежище, а я отказался. Дескать, не подобает солдату покидать свой пост и так далее… О, если бы я был внутри красных стен! Да, тогда тем поганцам бы точно не поздоровилось, честное оленье! Бэзил воинственно ударил задней лапой по ели, и глухой стук раздался в сгустившейся темноте. – Знаете, что? Предлагаю пройти в мою нору! Я холостяк, живу один, так что ваш визит никого не должен поставить в неудобное положение. Идём, идём! Болтать в ночном лесу – не лучшая из идей, должен вас уведомить! Видимо, Бэзил здорово ориентировался в лесу. Он уверенно топал по еле заметным во мраке тропкам, так что я едва за ним поспевал. Василику же я решил снова взять на лапы. Мне подумалось уже, что заяц решил завести нас в глухую чащу, как кусты расступились, и я увидел чуть приподнятый над землёй вход с большой красивой дверью. Даже после того впечатления, которое произвёл на меня зал Рэдволла, нора Бэзила показалась огромной. Наше с мамашей жилище могло бы поместится внутри неё раза три точно. Бэзил быстро зажёг свечи, и в их огнях я разглядел круглый стол, шкафы, выложенный кирпичом очаг и портреты зайцев в тяжёлых рамах на стенах. – Мой чайный сервис всего на четыре персоны, так что нам его точно хватит! Нет-нет, уважаемый, за стол только с мытыми лапами! Мамаша в своё время не уставала повторять мне то же самое. Правда, как она померла, привычку эту я быстро оставил. Конечно, глупо было бы рассчитывать на кроличье или голубиное мясо в гостях в зайца, но оказавшийся перед нами пирог с земляничным вареньем и мятный чай явились чудесной заменой. Пока Василика аккуратно откусывала по кусочку, прихлёбывая из белой хрупкой чашки, я впивался в угощение клыками, рвал его, точно свежую добычу. Крошки так и летели во все стороны. Под конец я опрокинул в себя чашку чая и, не удовлетворившись этим, прихлебнул прямо из носика чайника. Василика хмыкнула. Бэзил откашлялся. – К делу, господа! Как я уже сказал, мне кое-что стало известно о крысиной орде, и я, так сказать, провёл соответствующие мероприятия… Ну, то есть, бегал по лесу, ища, кто бы мог помочь мне в организации сопротивления. В итоге нашёл я вас. Но не вешать морд, парни! Эээ… И девушки! Тут будет самый настоящий штаб сопротивления крысиным мордам! Пока что, однако, нам стоит выспаться. У меня тут есть чудесные комнатки для гостей, но если желаете, я предоставлю вам одну на двоих… – Бэзил! – возмущённо вскрикнула Василика. Заяц захохотал. – Ох, сударыня, простите! Не знал, что ваши отношения ещё не настолько… тесные! Смеясь, он вытер слёзы. – Да, в силу некоторых… хм… причин и обстоятельств я до сих пор не дружил с хорьками. Но позволю себе заметить, сэр Кроликобой, что в гостях у Бэзила Оленя необходимо соблюдать порядок и дисциплину. Прежде чем отправиться на заслуженный отдых, извольте-ка хорошенько вычистить остатки вашей бурной трапезы! «По весне все зайцы – самые сумасшедшие звери» – припомнил я слова мамаши, когда, неуклюже двигая совком и метлой, собирал с пола куски пирога. Для Бэзила, наверное, весна длилась круглый год. Впрочем, пока что мои приключения обернулись далеко не худшим образом. Конечно, просторная нора, еда и постель являлись благом, даже когда их хозяин был безумным зайцем.

POV Кроликобой Какое-то время я нёс Василику на лапах, но вскоре устал, и она попробовала идти сама. Лапа, видно, пострадала не сильно, и мышь довольно быстро ковыляла рядом со мной. Перевалило за полдень, когда мы вышли к разместившемуся на полянке лагерю лис. Можно сказать, нам повезло, ведь лисы эти не сидят на одном месте, а кочуют по просторам Страны Цветущих Мхов. Медленно мы двинулись между лёгких палаток и крытых повозок. Пахло костром, откуда-то доносилось бренчание струн. Валявшийся на траве лис в штанах и яркой рубахе приоткрыл глаза, бросил на нас равнодушный взгляд и тут же вновь задремал. – Эй, красавчик! Или потерял что, или помощи ждёшь? Я резко обернулся. Лисица в цветастом длинном платье стояла, подбоченясь, рядом с большой повозкой. – Клык больной надо вырвать? Лапу вправить? Или за чем поинтереснее явился? Она подмигнула бедовым зелёным глазом. – Старая Села всё сделать сумеет, ты только платить не забудь! – У меня вот… Василика стояла рядом, опираясь на здоровую лапу и вцепившись в мою рубаху. – Хочешь обедом расплатиться? Лисица плотоядно усмехнулась, и я почувствовал, что Василика вздрогнула. – Это моя… эээ… знакомая. Из Рэдволла. Конечно, это звучало глупо, но я надеялся, что имя знаменитого аббатства что-нибудь да значило даже для лисы. К тому же, мамаша велела мне всегда говорить правду. Совсем недавно я уже лгал, и с меня этого было достаточно. – Рэдволл захватили, мы спаслись бегством, но она ранена. Можешь помочь? Пока я говорил, небрежно-высокомерное выражение лисьей морды исчезло, а глаза вдруг прямо вспыхнули. – Захватили? Да что ты говоришь, красавчик? Ай-нэ, ай-нэ, горе-то какое! Ужасные огромные крысы? Ай, бедная крошка, что же тебе пришлось пережить! Ради такого случая, старая Села с вас не возьмёт ни гроша, ни орешка! Идём, идём, доверьтесь старой доброй Селе… А ну пошли все вон! Это ко мне пришли, не к вам! Вздрогнув от её резкого визга, я обернулся и увидел, что на нас уставилось множество высунувшихся из-за палаток лис и лисят. Чтобы лиса согласилась кого-то лечить бесплатно? Мне мамаша всегда говорила, что они продадут птице её собственные яйца, а выгоды не упустят. Но отступать было поздно. Внутри закрытой плотной тканью повозки царил полумрак, в котором виднелись занавески, одеяла на полу и широкий стол. На столе лежали игральные карты, стояли свечи и бутылки. Села усадила Василику на одеяло и достала откуда-то маленький бубен. – Эй, Куроед! Слышишь меня, лентяй? А ну, подымайся, тут гости у нас! Лежавший в углу комок вдруг зашевелился, поднялся и оказался лисёнком в грязном синем жилете, весьма злобно на нас уставившимся. – Куроед, неси перевязь и мазь! Не дожидаясь, пока поднесут требуемое, лиса взяла колотушку и принялась легко бить по бубну. Мерные звуки заполнили узкое пространство. – Ай-нэ, ай-нэ! Кто же Рэдволл захватил, кто аббатство подчинил? Кто пришёл из дальних стран, зло принёс на знаменах? Крошка-мышка, расскажи, боль свою ты не таи… Она поднесла к свечке тонкую палочку, и в воздухе разлился странный сладковатый аромат. Села напевала вполголоса, и тут у меня потяжелела голова, а в глазах защипало. Перед тем, как провалиться в сон, я услышал голос Василики, которая что-то рассказывала про крысиную армию. – Вставай! Да вставай же! Глаза слипались, в голове шумело, казалось, будто в неё вбили гвозди. Но Василика нещадно тормошила меня, и я с трудом приподнялся. – Уходим отсюда! – А… Твоя лапа? – Ерунда! Растяжение простое. Лиса повязку сделала и ушла куда-то. Я не хочу с ней дела иметь… Пошатываясь, я подошёл к выходу и отдёрнул полог. Вечерело, и освещённый заходящим солнцем лагерь выглядел пустынным. Вместе с прихрамывающей Василикой мы медленно спустились по лесенке и побрели прочь, к темневшему за палатками лесу. – Я притворилась, что уснула, – заговорила Василика. – Лиса что-то написала на коре и отдала лисёнку, и он убежал… Наверное, их Рэдволл интересует. Я молча кивнул. Знание о том, что случилось с Рэдволлом, видно, и было той платой, которую желала получить Села. Теперь, верно, она постарается примазаться к новым хозяевам красного аббатства. Меня, впрочем, это уже не интересовало. Тяжело дыша, Василика опустилась на изгибистые корни. Мы уже были в лесу, и здесь я чувствовал себя куда уютнее, чем в лисьем лагере. Правда, оставался вопрос, что делать дальше. – Ты где живёшь-то? – спросил я Василику. – У нас нора была рядом с церковью. Но теперь… Она не договорила, однако понятно было, что идти к захваченной крысами церкви означало верную смерть. Впрочем, я привык смотреть на лес как на огромный дом, и к ночёвке под небом мне было не привыкать. А завтра хорёк и мышь уйдут вместе куда-нибудь далеко-далеко… И в этот момент совсем рядом раздался насмешливый голос: – Дом – это не там, где стены, а там, где ты в безопасности, не так ли?

Особо альтернативы не просматривается, если о мистических существах говорить. Интересным вариантом был бы Вулпаз с производными, но он один раз в одной книге упоминается.

@Ratty knight, привет. Большое спасибо за комментарий. Да, я понимаю, что отвечаю не сразу, и это, наверное, смотрится не очень хорошо. Прошу прощения. Да, насчёт этого мне уже в личных разговорах указывали. Ну, что поделать, я пишу то, что ценно именно для меня... С надеждой на то, что найдётся хоть кто-то, кого это тоже заинтересует. И здесь нашлись всё-таки) Нет, нет, тут имелось ввиду несколько иное. То, что Адам что-то увидел перед смертью, не значит, что он в конечном итоге туда отправился. Если, как я надеюсь, я допишу эту повесть, то с этим бельчонком мы ещё встретимся и, да, у него всё хорошо. Идея тут в том, что Бог по определению видит больше нашего, настоящее, прошлое и будущее одновременно, и иногда для нашей же пользы попускает нечто болезненное и трагичное... Но итог оказывается лучшим, чем был бы в другом варианте, даже если он нам представляется более мягким и гуманным. В общем, да, этот момент нуждается в большем раскрытии. Тут смысл в том, что Освальд высказал желание стать священником, а Патрик знал, что он слишком неопытен, порывист, непоследователен... В общем, это не для него. Поэтому поспешил осадить. Да, высказался при этом несколько резко... В своей манере. В Освальде и Патрике я пытался показать двоих монахов - одного молодого и порывистого, а другого - более ровного и умудрённого опытом. Это на самом деле была отсылка на ироничную фразу свт. Григория Нисского из IV века про то, что все кругом увлеклись теологическими вопросами. У меня есть идея вывесить отдельной простынёй список отсылок, которые есть в произведении, но не знаю пока. Может быть, это будет смотреться чем-то слишком "выпендрёжным". Хотя, с другой стороны, без комментария их не получится оценить по достоинству. В любом случае, спасибо за внимание, мне приятно, что фанф на сложную тему вызвал в целом положительное впечатление. Надеюсь его не забросить.

Так, пора высказаться. Спасибо всем, принявшим участие, видно, что конкурс зашёл. (В отличие от, увы, литературных в последнее время... Ну это так, к слову). И, да, я тоже за то, чтобы нейро-конкурсы проходили регулярно, как минимум по книге года. Из представленных генераций мне больше всего понравились следующие: Матиас со Снегом от Ласки. Видно взаимодействие двух персонажей друг с другом. В нейронках этого не всегда просто добиться. Опять же, атмосфера ночного таинственного леса. Кстати, когда я пытался делать филина, мне выдавали почему-то сову-сипуху. Куроед бежит от Асмодеуса. Да, книге не очень соответствует (день на дворе и аббатство без ограды), но что-то такое атмосферное в работе есть. Клуни и колокол от Покрыс. Впечатляет образностью и напоминает какой-нибудь абстрактный, но яркий сон после прочтения "Воина". Гобелен от Фуффика. Ярко, мощно, стильно. Правда, кольца змеиного тела нейросеть делает как-то странно, так что вряд ли они в единое туловище соединяются. Это и к моему витражу относится. Опыт показывает, что если хочешь получить яркую и цепляющую картинку, в промте надо указывать какой-нибудь стиль - витраж, гобелен, мозаику, мультипликацию, а не просто описание локации или персонажа. Тут у меня была идея "художнику, который книгу не читал, быстро пересказали сеттинг и попросили нарисовать на тему". Что как бы тоже должно приближать картинку к миру видеоигр девяностых годов.

Да, было бы интересным вариантом, если бы какая-то семья относительно хороших хорьков таки укрылась в Рэдволле. Они должны были бы отчаянно доказывать свою лояльность аббатству и то, что они отличаются от собственных служащих Клуни соплеменников. Это могло бы вызвать раскол среди защитников, а, допустим, вокруг Мортимера и Мафусаила сложились бы партии "лоялистов" и непримиримых "расистов". Каждая бы считала, что только её позиция поможет спасти аббатство, и толковала бы в свою пользу пророчества и летописные записи... Словом, ткань взаимоотношений персонажей и развитие сюжета стали бы на порядок сложнее. Но Джейкс предпочёл путь "один вид - одна мораль".

Когда была выбрана книга года, я пообещал, что напишу большую рецензию на "Воина Рэдволла". Теперь я её сделал. Можете негодовать и громить, да. *** В 1986 году случилось страшное. Вызванное аварией на Чернобыльской АЭС радиоактивное облако накрыло Европу, в результате чего часть её населения погибла, часть сбежала, а животные превратились в разумных мутантов. Научившись обращаться с оружием и носить одежду, создав общины, новые хозяева континента начали безжалостно сражаться на руинах человеческой цивилизации… Ой, нет, ошибся. Просто некий мистер Брайан Джейкс, водитель грузовика, заодно к основной работе читая книги слепым детям, пришёл к выводу, что книги те были отстойными. Там было что-то про алкоголизм, наркоманию и подростковые беременности. Нет, детям не стоило такое читать. Надо понимать, им стоило читать это: «Клуни снилось, что он снова и снова падает с доски под стены аббатства. Внизу его ждали призрачные фигуры: Рваноух с безобразно распухшей, посиневшей мордой, скелет крысы в его, Клуни, собственных доспехах, огромный длинноногий заяц и толстая полосатая змея. А кроме них, внизу его ждал, сверкая глазами, воин с поднятым мечом. Клуни хотел закричать, но горло сжалось, словно его душили, и он не мог выдавить из себя ни звука. Острый меч пронзил его грудь». «От боли Куроед потерял сознание. Затем крысы сбросили с дороги тело его матери — оно упало прямо на него. Крысы решили, что обе лисицы мертвы, а если и нет — все равно сдохнут. С трудом Куроед пришел в себя. Он лежал неподвижно, придавленный мертвым телом Селы. Убедившись, что все спокойно, он выбрался из-под трупа своей матери». И особенно вот это: «Темнокогть попытался выскочить наружу, но не успел — барсучиха мигом перевернула котлы вверх дном. Предсмертный крик застрял у Темнокогтя в глотке. Кипящая вода обрушилась ему на голову обжигающим водопадом. Кипяток мгновенно затопил набитый крысами подземный ход. Прижатые друг к другу, крысы даже пискнуть не успели. Тотчас Констанция скомандовала выстроившимся вдоль бечевок зверькам: — Прыгайте! И все одновременно прыгнули через натянутые бечевки. Констанция начала мерно считать: — Раз, два, прыгай! Раз, два, прыгай! Под ударами сотен лап земля вскоре осела — подкоп завалило. Защитники аббатства издали громкий торжествующий крик. Артель Кротоначальника принялась засыпать образовавшуюся канаву камнями и землей. Монах Гуго попросил вернуть котлы на кухню. Некоторое время мыши постояли возле бывшего подкопа и вскоре пошли прочь от длинного каменистого кургана — памятника на братской могиле крыс». Потому что детям нужны старые добрые волшебные сказки, вера в победу добра и хорошие персонажи, с которыми они могли бы себя ассоциировать. В общем, Джейкс написал собственную книгу. Прошло совсем немного времени, и его сочинение стало известно как «Redwall» в англоязычном мире и стало основой для целой саги… Эту книгу я и намерен сейчас тщательно разобрать. Давайте же посмотрим, что она нам предлагает, какие герои в ней участвуют и чем занимаются. Попробуем разобраться, что хотел Джейкс сказать читателям, что в результате у него получилось и какие со всем этим есть проблемы. Свой обзор я решил поделить на три части: мир, персонажи и сюжет. Но в какой-то степени они будут перекликаться между собой. И, да, должен сразу предупредить. Обзор будет критический, даже жёсткий. Я принадлежу к той части фэндома, которая привязана к миру и персонажам, но не к книгам в литературном плане. И, да, продолжаем искать логику в детской книжке про победу добра над злом. (Потому что книга не детская, добро сомнительное и, вообще, ради чего мы тут все сидим?) I. Мир Не секрет и не раз уже говорилось, что мир, изображённый в книге, отличается от того, который показывают нам книги последующие. Там мы видим больший и открытый мир, отличный от нашего. Здесь, напротив, действие происходит на ограниченной локации, которая, как можно предположить, существует в нашем мире. На это указывает уже наличие некоего города в пределах досягаемости, в котором живёт собака, а где-то рядом обретаются фермы, свиньи и лошади. Свою роль играют и связанные с реалиями нашего мира сравнения, как, например, слова о том, что Бэзил лыбился, точно «ученик воскресной школы на пикнике». Хорошо, мы в нашем мире. Где-то в «старой доброй Англии». С добавлением сказочности, конечно. Но всё-таки это не обособленный мир. Теперь встаёт вопрос о размерах персонажей. Не секрет, что по мнению самого Джейкса, значения это не имело. «Мои персонажи будут такого размера, какой вам подскажет собственное воображение». Но, тем не менее, некоторые указания для воображения в книге есть. Так, Рэдволл описан как сооружение, имеющее вполне человеческие масштабы, и его стены сопоставимы с растущими рядом деревьями. Жители аббатства, мыши и другие звери, распоряжаются в нём вполне по-человечески. Они могут взойти на стену и сражаться на ней, или же могут собраться во внутреннем помещении и рассесться вдоль столов. Клуни Хлыст и его крысы сопоставимы с мышами, так, мы видим их карабкающимися на те же стены. Но вот когда армия Клуни приближается к Рэдволлу, то в единственную телегу их набивается несколько сотен! При этом нет никаких оснований считать эту телегу с лошадью чем-то гигантским, поскольку топавшая мимо Констанция с компанией восприняли их в качестве, в общем, понятного и привычного объекта. Другой момент, вызывающий искреннее удивление – эпизод с путешествием Матиаса на чердак, где живут воробьи. Текст даёт понять, что со времён строительства и до описываемого момента туда не поднимался вообще никто. Интересная ситуация: вы владеете аббатством, распоряжаетесь всеми его помещениями, но под крышей у вас уже, по сути, чужое, недоступное и откровенно враждебное государство с собственными порядками! Ещё при первом прочтении меня интересовал вопрос… А кто-нибудь тут вообще убирается на чердаке и следит за состоянием крыши? Или вы ждёте, когда потолочные балки сгниют, и тонны гнёзд вместе с воробьиным помётом рухнут на мышиные головы прямо во время очередного пира? Ещё больше интриги добавляет то, что в сцене пира упомянуты выдры-акробаты, которые «повисли на плети вьюнка, спускавшейся с потолочной балки». Впоследствии эта плеть куда-то исчезает, но её наличие свидетельствует, что подняться наверх на самом деле проще, чем это делал Матиас. На самом деле нетрудно понять, откуда растут лапы (а также уши и хвост) у этой концепции. Конечно, это «Ветер в ивах», а до кучи можно вспомнить «Винни-Пуха» или «Кролика Питера». Да, вот такая смесь сказочного с реальным, прыгающие размеры персонажей там тоже есть. В «Ветре» кульминации она достигает в эпизоде, где переодетый в женщину мистер Жаба бежит от полиции на паровозе. Однако в «Ветре» всё это работало на авторский замысел, создавая уникальную атмосферу чего-то забавно-абсурдного и в то же время трогательно-уютного. Читая книгу, понимаешь, что тут не ошибка или нелепость, а сознательный ход писателя. А вот в «Рэдволле» это так не работает, по крайней мере, для меня. Мешают, на мой взгляд, два обстоятельства: Отсутствие людей. Вроде бы «за кадром» люди присутствуют, но как действующих лиц их нет. В «Ветре» же персонажи-животные вовсю взаимодействуют с персонажами-людьми, поддерживая эффект забавного абсурда. Серьёзность тематики. Если сюжет «Ветра» строится вокруг обычной мирной жизни и быта с философским налётом, то сюжет «Рэдволла» – военно-политический. Война, попытка захвата стратегического объекта предполагают именно реалистический стиль повествования, в который забавные скачки пропорций уже не вписываются. Могла ли та лошадь развалить рэдволльские стены парой ударов копытами? Как мыши воздвигли шикарное аббатство по соседству с филином, который ими питается? А как Клуни предполагал завоёвывать и удерживать в своей власти страну, в которой живут гигантские совы, коты, собаки, и каждый из них даже сам по себе может в два счёта уничтожить или хотя бы обратить в бегство его армию? Хорошо, я понимаю, что тут у нас такое замысловатое переплетение реального со сказочным, но вот с сюжетом оно не очень хорошо сочетается. В качестве «хэдканона» можно предположить, что на самом деле Рэдволл окружён таинственным силовым полем, внутри которого все разумные звери приобретают аналогичные человеческим пропорции. Граница поля проходит около церкви Ниниана, как раз там, где опрокинулась телега Клуни. Сама церковь разделена полем на две части: в одной Клуни может свободно восседать на кафедре и ломать её, в другой же находится жилище семьи Черчмаусов. Преследовавшие завоевателя кошмары обусловлены тем, что он слишком часто переходил границу и словил смещение в сознании. Верхняя часть аббатства тоже выходит за пределы силового поля, поэтому туда никто и не лазает. Как можно заметить, на чердаке воробьи жестоко избивают Матиаса, надевают на него ошейник, однако на земле Клюву легко запирают под корзинкой. Впоследствии вот такой условно-сказочный и немного абсурдный мир Джейкс попытался перевести в эпическое фэнтези (хотя он сам говорил, что не любит этого слова, по факту получилось именно так), разорвав связь вселенной Рэдволла с нашей собственной и заодно задним числом придумав новый истории для аббатства, церкви Ниниана, колокола Джозефа и так далее. Стоило ли это делать? Мне вот представляется, что первая книга всё-таки уникальна и самодостаточна. Всё остальное (кроме, пожалуй, «Похода Матиаса») эту уникальность ломает, особенно попытки в приквелы. В «Мэриел» мы узнали, что ещё до Клуни аббатство осаждал пират Кривоглаз (о чём в «Воине» никто не помнит), а нахождение меча во флюгере не представляло секрета. «Война с Котиром» рассказала нам совсем другую историю о Мартине, чем явствовала из слов Мортимера. Как мы привыкли, противостояние Рэдволла и его врагов Джейкс показывал как битву добра со злом, при этом выкручивая контрастность до карикатурности. Но здесь (мне кажется, в первой книге это выражено ярче) видно противопоставление не только по линии «добро – зло», но и «цивилизация – варварство». Обитатели Рэдволла видят себя носителями подлинной цивилизованной жизни, об этом прямо говорит Мафусаил: «Ястреб рассказывал о воробьях, называя их, кстати, крылатыми мышами, хотя я не вижу никакого сходства между цивилизованными мышами и этими примитивными дикарями». В сцене, где белка Джесс и Бэзил готовятся к операции по возвращению куска гобелена, в оригинале (в нашем издании 2002 года этого нет, как и ряда других моментов) имеется следующий пассаж: «Какая разница между выходками этого сброда и тем, как вели себя защитники аббатства! Джесс заметила разницу между рабством под гнётом тирана и добровольным сотрудничеством, выросшим из решимости и дружбы». В общем, понятно – положительные персонажи побеждают потому, что они дружные и добрые, у них свобода и демократия. Но насколько сюжет соответствует этой идее и её реализует, поговорим дальше. II. Персонажи По сути, главные персонажи – Матиас и Клуни. Они образуют пару противоположностей, добро и зло, вокруг конфликта которых строится сюжет. И тут впервые позволю себе сравнить книгу с мультсериалом – в пользу последнего. Там крыса и мышонок сталкиваются задолго до появления последнего в качестве послушника Рэдволла, что как раз задаёт общий тон. Итак, Матиас. Джейкс уделил особое внимание этому персонажу, видя в нём пример для читателей. «Мышь – ребенок, и ребенок пытается кем-то стать, быть лучше, быть героем, - говорил он в интервью. – Если небольшая мышь может, почему не может человеческий ребенок? Вот о чем я писал. Мышь, преодолевающая все, без использования волшебства. Это делается лишь силой её собственного желания. Мораль для них в том, чтобы тянуть себя вверх, расти вслед за Матиасом и Маттимео. Ведь они должны учиться быть воинами». Соответственно, в «Воине Рэдволла» можно увидеть роман о взрослении, на протяжении которого Матиас превращается из «рохли» в того самого воина. Но с реализацией замысла есть проблемы. Как по мне, рохлей Матиас выглядит единственный раз – когда в самом начале спотыкается и рассыпает орехи. Вскоре после этого мы видим, по сути, уже другого персонажа, смелого, решительного и авторитетного. Он призывает к действиям, кидается на пришедшего в аббатство Клуни, самовольно покидает обитель и бродит по лесу. Я не вижу здесь возрастания как постепенного и трудного процесса преодоления собственных недостатков, завоевания доверия старших. В случае Матиаса оно происходит практически мгновенно. Ну, что поделать, Джейкс вообще не умел (не хотел? Не стремился?) описывать психологические моменты – всяческие рефлексии, воспоминания, мироощущения, вот это всё. Он был писателем действия, и в его книгах абсолютное большинство моментов – это когда персонажи либо что-то делают, либо обсуждают то, что делают или собираются делать. Впрочем, есть в «Воине» замечательный момент, в нашем издании 2002 года, увы, пропавший. Хотя, казалось бы, буквально одна фраза, вам жалко было? Итак, Матиас забирается на чердак, Король Бык захватывает его в плен, и мышонок «пообещал себе, что никогда больше не наденет ошейник ни на одно живое существо. Унижение было невыразимым». Конечно, здесь дана отсылка не непосредственно предшествующие моменту события, а именно отношения Матиаса с пленённой Клювой. На неё он, действительно, надел ошейник. Но главное в том, что этот момент, как мне кажется, уникален для рэдволльской серии. Значимый положительный персонаж здесь признаёт свою вину, получив то, что ранее по сюжету сделал другому персонажу. Приходится признать, что в описании других положительных героев такая категория, как покаяние, практически отсутствует. Это касается даже Дейны-Тагеранга. А там ведь идеальная экспозиция была: выдра, выращенная «нечистью» для убийств. Тем не менее, он не преодолевает внутреннее зло, он просто изначально хороший. Может быть, линия с пребыванием Матиаса на воробьином чердаке является наилучшей с точки зрения взросления персонажа. Но что ещё можно сказать о Матиасе? Да, он смел. Но в то же время удивительно безрассуден. Книга включает три эпизода, когда он идёт в смертельно опасные для него места, не имея плана и понимания касательно того, что делать дальше. Это его поход к занятой войском Клуни церкви, подъём на воробьиный чердак (тут его как бы подстраховывала Клюва, но мог ли он быть уверен в её верности вытянутой под страхом смерти клятве и в том, что она сможет защитить его от других воробьёв) и путешествие к карьеру с убийством Асмодеуса. В двух других случая автор срочно подогнал на помощь зайца и землероек, о которых сам Матиас до последнего не знал и рассчитывать на них никак не мог. Весьма умиляет такой пассаж: «Осторожно Матиас пролез сквозь разбитый витраж в церковь и спрыгнул на хоры. От отвращения он тотчас сморщил нос: старая церковь уже успела насквозь пропитаться тяжелым крысиным духом. Где же гобелен? Где Клуни и его шайка? Матиас мгновенно догадался, почему церковь пуста, и ощутил в животе свинцовую тяжесть. Крысы отправились на штурм Рэдволла, Клуни забрал гобелен с собой!» Хочется спросить героя: а что бы ты делал, если бы Клуни и остальные оказались внутри? Грозным голосом приказал злодею отдать гобелен? Ну, есть шанс, что Клуни помер бы от смеха. Но небольшой. В принципе, можно было бы объяснить это упованием на промысел Божий. Автор, однако, старался лишить нас такой возможности, уверяя, что старался избегать «религиозных коннотаций». Поведение Матиаса в таком случае скорее похоже на крайне популярную в современной массовой культуре идею «поверь в себя, и у тебя всё получится». Правда, в оригинале есть момент с указанием на то, что он всё-таки на что-то уповает: «Матиас решил, что Мартин сделал бы смелое лицо и доверился бы удаче воина». Впрочем, если всё-таки проводить эти самые коннотации, то получится, что Матиас дерзко нарушает важный принцип «не искушай Господа». И надо сказать, что Матиас ведёт себя не только безрассудно, но и индивидуалистично (ладно, не буду говорить «эгоистично»). Походы к церкви и к карьеру он совершает тайком, никого не предупредив и не спросив разрешения. А ведь Мортимер лично назначил его одним из ответственных за оборону! Да, и странные у нашего послушника представления о послушании. Извините за каламбур. Переходим к главному антагонисту – Клуни Хлысту. Страшному, жестокому и, как ни странно, любимому многими читателями предводителю крысиной орды. Джейкс попытался в его образе показать нам Абсолютное Зло, Тёмного Властелина, с которым нельзя договориться, а можно лишь вести войну на уничтожение… Но получилось не очень. Нам рассказывают, что Клуни ужасен и жесток, где-то за кадром он совершил много зла, но что это за зло? Вот Мафусаил рассказывает: «По мере того как в течение последних шести лет орда Клуни кочевала на юге, до меня доходили слухи о других ее бесчинствах: поджог фермерского дома; несколько позже поросята, целый помет, заживо съедены крысами… Распространение крысами Клуни болезней среди домашних животных. Было даже такое сообщение — от городской собаки: армия крыс напугала стадо коров и загнала их в деревню, что вызвало беспорядок и разрушения». Эээ… Никто ничего странного не видит? Почти всё перечисленное можно отнести к деятельности самых обыкновенных неразумных крыс. Такие вещи, как поджог дома (перегрызли проводку? Опрокинули свечку?) и запугивание коров никак не вяжутся с образом Клуни как разумного лидера, заинтересованного в том, чтобы нечто захватить и использовать. Съедение поросят также похоже на инстинктивное, а не разумно-преступное поведение. Наконец, распространение болезней – это то, что происходит даже не в силу инстинктов крыс, а вообще помимо их деятельности, как разумной, так и неразумной. На статус преступления тянет только упомянутое до этого разрушение шахты. В мультсериале знакомство с Клуни происходит куда убедительнее. Мы видим, что он действует не как обыкновенная крыса, а как антропоморфное существо, разрушая родную деревню Матиаса и убивая её жителей – других разумных антропоморфных существ. Это сразу же поднимает ставки, в отличие от невнятного абсурда с коровами и болезнями. Справедливости ради вспомним и о том, что в кошмарах Клуни представали какие-то горящие города и корабли. Но всё, с этим связанное, произошло когда-то за кадром, мы ничего не знаем о том, кем Клуни был и что делал до своей последней войны. Это то, что автор мельком упомянул, но не показал. Если обратиться непосредственно к сюжету, то мы видим Клуни грубым, злобным, высокомерным, коварным, но до уровня настоящего злодея он дотягивает разве что в конце, когда убивает Мортимера. Он угрожает расправой пленённым Полёвкинсам, но не реализует угрозу. Конечно, если бы Клуни выставил перед аббатством их приколоченные к деревьям изуродованные трупы, нам было бы проще проникнуться ненавистью к завоевателю. Впрочем, о чём я, книга-то всё-таки детская. Да, на мой взгляд, Клуни куда больше напоминает не серьёзного злодея, а этакого дворового хулигана. Он пытается выглядеть «большим и страшным», но это скорее понты и именно желание «казаться». Для Клуни характерно желание произвести впечатление, бросить пыль в глаза. Отсюда его щегольство в парадной форме, пафосные речи, демонстративные марши без скрытности. Ему мало завоевания, ему нужно признание себя великим со стороны окружающих. Но в то же время Клуни… Благороден? Конечно, в очень специфическом, варварском смысле. Но, тем не менее, он считает нужным лично явиться в гнездо врага и зачитать условия капитуляции. Правда, мы видим, что какой-то крыс пытался перед этим реализовать план по проникновению внутрь, но оказался дебилом, не только план слившим, но и выложившим местонахождение штаба. Сюда же добавим расправу, которую Клуни пытается устроить в финале. Вроде логично было бы сразу ночью прикончить хотя бы самых опасных противников – Констанцию и Бэзила – но нет. Надо, чтобы всё было пафосно, с восседающим завоевателем, напуганными жителями и так далее. Очень странно, конечно, что в одном из интервью Джейкс объявил Клуни «трусом». Такие действия, как поход внутрь вражеской крепости или то, что он первым двинулся по доске, с этой оценкой как-то совсем не вяжутся. Вообще есть у Джейкса как писателя одна особенность, связанная со знаменитым принципом «показывай, а не рассказывай». Какие-то важные для него вещи, которые он хотел непременно донести читателям, он старательно рассказывал – и получалось не очень убедительно. А вот нечто, что сообщать вовсе не хотел, он именно показывал. Примером здесь можно привести знаменитое отречение Бриони от Покрова, читая которое, мы понимаем, что Бриони… (здесь каждый пусть сам вставит, что хочет). И это при том, что Джейкс-то представлять её отрицательным персонажем не стремился. Тем не менее, её слова – это на самом гораздо страшнее, чем всякие размахивания мечами и хищные оскалы. Это соображение касается пары интересных персонажей: Селы и Куроеда. При самом их появлении Джейкс пытается ткнусь нас носом в то, что они плохие и гнусные. И, вероятно, ему казались вполне оправданными такие вот примеры поведения положительных персонажей в отношении этих лис: «Будь моя воля, я не стала бы тратить время и переводить лекарства на эту падаль, – проворчала Джесс. Амброзий Пика в задумчивости поскрёб затылок: – Это точно, Джесс, я бы тоже не стал». А заодно вот наставления Мафусаила Матиасу перед подъёмом на чердак: «Если этот воробей попытается что-то выкинуть, просто толкни её. Она упадет так же быстро, как кирпич, к которому привязана». Эээ… Вы уверены, что это те положительные герои, которым хочется сочувствовать? Но вернёмся к нашим лисам. Как только они появляются в повествовании, как нас ставят перед фактом, что они – персонажи дурные, и в Рэдволле их не любят. «Барсучиха обеспокоилась. Она знала этого лиса из семьи старухи Селы. За таким нужно смотреть в оба!» Однако о том, что именно послужило причиной такой репутации, сказано немного. Автор сообщает нам, что Села «была предателем по натуре», но откуда это поняли жители Рэдволла, нам неизвестно. О том, насколько сильно в красных стенах ненавидят лисиц, показывает эпизод со встречей Куроеда и Констанции. В оригинале она буквально издевается над ним: «Он сделал несколько слабых попыток, каждая из которых была слабее предыдущей. Когда свиток снова упал на дорогу, Констанс громко крикнула: «Вложи в него немного энергии, ты, маленький сопляк. Я не собираюсь торчать здесь весь день». Аргумент в стиле «они лечили Клуни, а он был врагом» не работает по той простой причине, что в Рэдволле об этом знать не могли. А, может быть, дело просто в конкуренции? Лисы со своими снадобьями отбивали клиентов у рэдволльских мышей, вот те и обозлились… Или секрет в том, что эти лисы – цыгане? Да, представьте себе, в оригинале лисье племя, к которому принадлежали Села с Куроедом, прямым текстом ассоциируется с цыганами. Когда Клуни просит найти для него целителя, он говорит: «Кто-нибудь из вас знает, где можно найти целителя? Я имею в виду не кого-то вроде этих мышей. Мне нужен кто-то, знающий старые обычаи, цыган (gypsy), могущий вылечить что угодно за добрую цену». Да, в эпоху политкорректности довольно странно видеть такое. Впрочем, Джейкс, увы, считал, что стоит дать персонажу нужную национальность вид, и уже не надо будет заморачиваться с обоснованием его морально-нравственной позиции. III. Сюжет Теперь пройдёмся по изложенным в книге событиям в их взаимосвязи. Первые главы впечатляют. Мы видим параллельно и весёлый праздник, и приближающегося к аббатству Клуни с армией. Сцены резко меняются, создавая кинематографическую напряжённость. Свет и тьма мелькают у нас перед глазами. Прибыв в Лес Цветущих Мхов, Клуни усиливает армию местными жителями. Хорьками, ласками, горностаями. При этом его воины угрожают разрушением жилищ и расправой тем, кто не горит энтузиазмом. Ну, что тут сказать… Да, сказка, да, для детей, но, когда крысы жёстко нагибают куньих – это всё-таки слишком. Ну ладно, допустим, у нас мир такой вот, с крысами как самым доминирующим видом. Однако почему никто из куньих не пытался укрыться в Рэдволле и воззвать к его помощи при творящемся беззаконии? Может, потому, что понимали, что внутри сидят ненавидящие их зверорасисты? А куда подевались уверения Мортимера, что «даже хищники, зная, что мы исцеляем и оказываем помощь, никогда не причиняют нам вреда – таков неписаный закон»? Почему масса лесного населения стремительно оказалась предателями и коллаборационистами? Налицо жуткий провал социальной и воспитательной работы. Или старик просто заливал не то, что было на самом деле, а то, что хотел видеть. Но вот противники определились, церковь Ниниана захвачена, начинается осада. И ведётся она из лап вон плохо. Ну, отвратительно просто. Никакого наблюдения за объектом не установлено. Вместо того, чтобы ликвидировать или брать в плен любого, кто морду высунет, им – Матиасу, Джесс, Бэзилу – позволяют шляться туда-сюда. Никто не препятствует стекающимся в Рэдволл потокам беженцев, которые, хотя и поглощают ресурсы, но усиливают боеспособность гарнизона. Не видно, чтобы перед началом осады проводилась какая-то разведка местности, изучение укреплений, выявление слабых точек. Да, перед тем, как лезть на стену с доской, Клуни посылает найти подходящее дерево. Но это происходит ситуативно: мне пришла мысль, исполняйте. Так же уже после того, как фактор внезапности полностью слит, Клуни доходит до таких полезных вещей, как таран, подкоп и осадная башня. А между тем как раз в том месте, где проходила попытка с доской, находится калитка в стене. Что мешало запустить Призрака через стену с приказом открыть изнутри? Да даже и без Призрака любой хорёк мог бы подкопаться под калитку минут за двадцать от силы. Ну, слушайте, несчастный Куроед, который впервые находился внутри аббатства, калитку открыл в два счёта! Забавно, что, как выяснилось в финале, об этих калитках Клуни знал. Потому что, как сказано в конце, он «поставил самых верных своих солдат у каждого входа в аббатство» смотреть, какой из них откроет изнутри Увалень. Ну и вспомним заодно, что вся компания лезла на стену аккурат там, где находилась калитка. Нет, с калитками выходит какая-то чушь. Не очень ясно, зачем они вообще нужны. Но если уж есть, то они, как самое, очевидно, слабое место оборонительного периметра, должны охраняться с особой тщательностью. Но этого нет. Никто за ними не смотрит. Охраняют здоровенные ворота, которые за целый день битья тараном развалить не удалось. А калитки существуют сами по себе в ожидании нужного сюжетного поворота. В общем, если бы автор разрешил Клуни действовать серьёзно, в полную силу и с использованием всех возможностей, он бы захватил аббатство в первые же дни. И в то же время события войны перечёркивают тезисы автора о том, что «я… решил написать историю о беззащитных мышах – нет другого существа на земле, более беспомощного, чем мышь» и «если небольшая мышь может, почему не может человеческий ребенок? Вот о чем я писал. Мышь, преодолевающая все, без использования волшебства. Это делается лишь силой её собственного желания». Нет, рэдволльцы побеждают не потому, что они, будучи слабыми и беспомощными, при этом смелы, решительны, дружны и благородны. Они просто изначально сильнее, и автор явно играет на их стороне. Итак, захватчики не используют и половины преимуществ, которые могли бы им помочь. У рэдволльцев есть Констанция, которая, как можно понять, сильнее любого из воинов Клуни. Среди них есть белки-прекрасные лучники, выдры-пращники, кроты-сапёры и даже бобёр-инженер (он, правда, появляется только в нужные моменты, да и сделанные им колья никак себе не проявили). На их же стороне непобедимый заяц-невидимка. Из детских качелей рэдволльцы делают боевую катапульту, из подручных материалов – бронебойный снайперский арбалет, а вот Клуни метательными машинами так и не разжился. Если враг падает со стены, он либо погибает, либо калечится. Если рэдволлец падает с гораздо большей высоты, он выживает без особых проблем. Одна брошенная лампа выносит целую осадную башню. В общем, трудно искренне сочувствовать персонажам, имеющим такую фору. Особая сторона романа – поиски меча, щита и перевязи Мартина. Здесь сюжет приобретает ярко выраженный символический характер, отсылающий к средневековым сказаниям, в частности – легендам о короле Артуре. У нас есть легендарный герой, изображённый на гобелене; есть молодой персонаж, мечтающий стать таким же великим воином; есть легендарное оружие и ряд заданий, выполнив которые, его можно обрести. Проходя этот квест, Матиас, по идее, взрослеет, «находит самого себя» и из косолапого послушника превращается в настоящего воина, подобного легендарному Мартину. Правда, в реалистичной линии взросление выглядит так себе. Обнаружение артурианских смыслов в детской книжке, на самом деле, не должно удивлять. Книжка-то английская, а как нам объяснил пан Сапковский, «артуровский миф среди англосаксов вечно жив… В англосаксонскую же культуру артуровский миф полностью интегрирован. И, скажем прямо, не совсем-то он и сказочен. Он квазиисторичен. В Англии до сих пор всерьез рассуждают о том, находился ли Камелот на месте нынешнего Винчестера… Легенда об Артуре стала не только архетипом, прообразом фэнтези, она была также демонстрационным полем для авторов, которые предпочитали творчески эксплуатировать сам миф, вместо того чтобы возводить на нем, как на фундаменте, «собственные» замыслы». Дополняют линию символизма оказавшиеся рядом с Матиасом «Прекрасная Дама» (Василика) и мудрый наставник (Мафусаил). По идее, именно эта пара должна была помочь Матиасу пройти путь от послушника до воина, но, как представляется, за них это сделал, скорее, автор. Ещё один важный элемент – роза, образ которой также важен в средневековой системе символов. Необычное затягивание цветения куста розы в Рэдволле знаменует собой приближение армии Клуни и грядущие испытания, а после победы куст наконец зацвёл, приветствуя спасение аббатства. В итоге я хочу сделать вывод, что «Воин Рэдволла» - произведение многоплановое, и, возможно, в этой-то многоплановости лежат корни как его привлекательности, так и проблем. Я бы назвал следующие смысловые пласты, которые можно видеть в книге: Во-первых, она продолжает идущую от «Ветра в Ивах» (может, и далее) традицию эдакого сатирического «звериного» романа, в котором персонажи-разумные животные изображают людей при этом степень их очеловеченности и размеры неясны. И это создаёт ощущение забавного абсурда. Во-вторых, в ней мы видим басенную традицию, то есть разные звери символизируют собой различные человеческие качества. Крысы грубы и жестоки, мыши мудры, лисы хитры и коварны. В-третьих, это детская литература в современном смысле, сказка. Для неё характерны условность мира, простота повествования и доведённая до предела контрастность, когда хорошие персонажи противостоят плохим без полутонов и неоднозначностей. Но, тем не менее, в-четвёртых, «Воин Рэдволла» можно с известной натяжкой отнести и к боевому фэнтези, то есть жанру на порядок более взрослому. Приметой здесь являются военная тема и противостояние разных народов. Ну и в-пятых, «Воин Рэдволла» восходит к средневековой (точнее даже – английской средневековой) традиции, насыщенной символизмом, поисками меча и драконоборчеством. Такая насыщенность книги пластами и отсылками подогревает интерес, позволяет каждому увидеть что-то своё, но она же и рождает проблемы. Указанные пласты слишком близки друг ко другу, слишком спрессованы, и это вызывает чувство какой-то неудовлетворённости. Детское и взрослое, условно-сказочное и жестоко-реалистичное, сатирическое и мифологическое здесь переходят друг в друга в жизни и деяниях одних и тех же персонажей. Аббатство Рэдволл находится в таинственном месте на пересечении нашего и сказочного миров, так же и сюжет книги находится на стыке целого ряда смыслов, которые то ли дополняют, то ли глушат и перебивают друг друга.