Дантэ Рал

ОпаздалЪ... Зараза)). Поздравляю с днюхой моего любимого кошака, живи долго и счастливо, не впадай в депрессии, не огорчайся по пустякам, иди по жизни как раньше - с веселым блеском в голубых глазах))). Вот.

Знаешь, уже лучше. Чего не доставало, то начинает появляться. И еще: всегда восхищалась теми людьми, которые могут творить исключительно для себя одних)).

Арманд У меня главы кончились. Уж полночь близится... Попробую сегодня после ЕГЭ что-нить написать).

Лэнг, чИткай внимательнее и слушай умного дядю Инкариуса. Не Трэй убила Рогана Бора, здесь прием еще более заезженный, чем показалось. Я стараюсь сделать мир фанфика максимально похожим на хуманский мир. Оттого там и лошадка. И Аллах с нею. И арабы. *сама еще не разобралась. Сюжет и все прилагающееся в процессе додумывания. А почему я выложила кусок недоработанного фанфа, знают те, кому надо.* 6. Счастливый караван – баши все же избежал участи стать шашлыком. Солнце уже стояло в зените. Поднимая облака пыли, караван продолжал свое неспешное движение по песчаному морю. Раздавались щелчки хлыста о бока флегматичных верблюдов, ругань, покрикивания стражи. Караванщики, уставшие, раздраженные долгой дорогой, уже предчувствовали скорый финал их путешествия, и потому все яростней гнали животных вперед. В толпе раздалось несколько изумленных и радостных возгласов, когда из дрожащего раскаленного воздуха на горизонте начали медленно выплывать темные очертания громадных крепостных стен и сторожевых башен Аль – Сафира. Этот город не зря называли «жемчужиной Восточных берегов». Он был огромен. О богатствах Аль – Сафира ходили легенды. Тысячи караванов, груженых товарами со всех концов света, стекались в него. Да… Этот город лишил сна не одного правителя. Сколько армий пыталось взять его, сколько осад и штурмов помнят на своем веку старики… Величественные и неприступные стены, утыканные сверкающим частоколом стальных шипов в полметра длиной, чернеющие отверстиями бойниц, высокие сторожевые башни, блестящие темно-красными куполами, огромные железные ворота… Впечатляющее зрелище. На стенах рассредоточились где-то около полусотни стражников в длинных ярко-красных одеждах с луками и копьями наготове. Длинная ткань головных уборов, забранных на лбу стальными обручами, свободно развевалась на ветру, морды были скрыты повязками того же цвета, оставляя видимыми только глаза. Со стены на песок упали три тяжелых веревочных лестницы. По ним спустилось десять стражников. Один, в более богатой одежде, не выпуская из лапы ятагана, подошел к Джоулу. - Откуда и кто? - Наемный эскорт из Хаиля. Мое имя Альбасс Джоул. - О-о, я о вас наслышан, - стражник протянул лапу. - Рад встрече. - Я тоже, - мангуст коротко пожал ее. – Быстрее заканчивайте проверку и впустите нас в город. - Не торопись, Альбасс – джан, в чайхану заскочить успеешь. Главарь небрежно сделал знак подчиненным. Те достали короткие сабли с изогнутым лезвием и быстро разошлись по каравану. Проверка заняла почти полчаса, и мангуст уже начал злиться. Однако когда городская стража собралась вокруг своего капитана, тот, выслушав доклад, удовлетворенно кивнул и три раза гулко ударил в металлический диск в воротах. Заскрипели давно не смазываемые петли, и створки огромных ворот медленно распахнулись. *** «Чудесно… Цивильным способом в город не попасть. Ну что ж, будем импровизировать…» С наступлением ночи в высоких и узких окнах сторожевых башен зажглись золотистые огни. Из ярко освещенных внутренних помещений башни то и дело доносились выкрики, ругань и смех. На старом истертом ковре стражники, оставив оружие у входа, играли в кости. Где-то около пятнадцати закутанных в алые одежды зверей с длинными копьями, алебардами, ятаганами и небольшими луками добросовестно стояло на посту. Трэй, укрывшись вместе с мрачным конем за высокой песчаной грядой метрах в трехстах от городских стен и с выражением роденовского мыслителя положив подбородок на лапы, раздиралась от чудовищных противоречий. В город можно попасть самыми разнообразными способами, в том числе и вполне приличными. Давно, кстати, не практиковавшимися… Вот тут и начала отчетливо заявлять о себе бунтарская натура горностайки, никогда не дававшая Трэй покоя, заставляющая и без того горячую кровь кипеть и втягивающая ее в самые разнообразные приключения. Все простые варианты решения заведомо безжалостно отметались, освобождая от бремени логики и давая полную свободу творческим порывам асассинской души… Хмурый стражник с копьем наперевес прохаживался по стене, мрачно обводя взглядом частокол. Увы, денег на игру в кости не осталось – все было проиграно до последнего таньга. Шаркнув по пыльному камню, он едва не вскрикнул: в щель между парапетом и стенным блоком, тускло блеснув в рассеянном свете окон, покатилась золотая монета. Подняв ее, счастливый стражник краем глаза уловил блеск еще одного золотника, лежавшего в паре метров от него. Присмотревшись, он обнаружил целую дорожку того, что нужно для счастья, уводящую в темноту. Подвох очевиден, но... Богатеющий на глазах стражник был слишком увлечен собирательством следов пребывания на стене Золотой антилопы, чтобы заметить притаившуюся на каменном выступе у самого окна башни тень. Которая мгновенно и бесшумно скользнула вниз, прямо на голову «счастливца». Один удар стальной рукоятью по маковке – и незадачливый стражник отправлен в длительный отдых. Трэй, довольно сощурившись, потерла лапы. Закутанная с ног до головы в красную ткань высокая фигура, небрежно закинув лапы на лежащее на плечах копье и насвистывая что-то оптимистичное, неспешно прогуливалась по стене. Полураздетый стражник остался валяться там же, где его за жадность постигла «кара» в виде якобы упавшей сверху метровой доски. Стоящий на посту суровый служака с грозного вида алебардой не обратил внимания на подошедшего сзади «собрата» по должности, а зря. Одним нежным пинком прожженная авантюристка отправила его через зубец в недолгий полет со стены. Как выяснилось позже, приземлился он довольно удачно – всего-навсего переломал четыре ребра и половину всех имеющихся лап. Далее действие пошло куда динамичней. На вопль «падшего в самые низы» повернулось порядка десяти голов стоящих неподалеку стражей. Трэй как можно «мужественней» гаркнула, указывая пальцем вниз: - Вай дод! Братва, зверь за бортом! - Проверьте, жив он или нет. Шестеро молодцов, сбросив вниз привязанные к зубцам веревочные лестницы, быстро и проворно начали спускаться вниз. В этот момент с грохотом распахнулась дверь, ведущая в сторожевую башню, и на стену выкатился вопящий, визжащий и цветисто ругающийся клубок шерсти, мелькающей то там, то здесь алой ткани, когтей и клыков. При выяснении причины драки оказалось, что у одного из стражников (стоящих у самой оконной решетки) загадочным образом исчез кошелек, однако вместо него прикрепленным к поясу оказался кошелек соседа. У которого, в свою очередь, оказался кошелек третьего, причем с монетами всех троих. К общей буче присоединились почти все оставшиеся наверху, кроме одного. То есть, одной. Не теряя даром времени, Трэй со зловещей ухмылкой в уголке рта достала кинжал и начала незаметно подрезать веревки. Снизу в это время раздался крик: - Он еще жив, хотя это, похоже, ненадолго! Скорее откройте ворота! - Вай мэ, не торопись, дорогой… - пробормотала горностайка, убирая кинжал. Первые выкрики, сначала удивленные, потом протяжные и испуганные, донеслись до нее, когда Трэй уже спускалась со стены. Судя по звукам, доносившимся снаружи, те, кто решил забраться на стену посредством веревочных лестниц, уже снова с товарищами. А, возможно, и на них… упали, в смысле. Снять засов в одиночку оказалось довольно трудной задачей. Трэй пришлось порядком повозиться, прежде чем толстая и тяжеленная окованная металлом деревяшка с глухим стуком рухнула на холодный песок. Створка ворот приоткрылась, и внутрь вбежали двое стражей, неся бессознательного коллегу. Им-то и повезло больше всех: оставшиеся четверо просто влетели в проем по эффектной параболической траектории, буквально грудью встреченные разъяренным черным конем. В следующую секунду он сам бешеным галопом пронесся мимо. Трэй схватила уздечку и ловко вскочила в седло, щелкнув хлыстом. - Не волнуйтесь, ребят, я его задержу – у – у – у!! Этот подозрительно радостный вопль, растянувшийся во времени и пространстве, был последним, что запомнили несчастные и побитые стражники, лежащие на песке и глядящие на клубы пыли, оставшееся на месте коня и отважного всадника. *** Трэйшардис Белохвост неслась верхом на взмыленном жеребце по спящим городским улицам. Бешеная дробь копыт сплеталась с ее собственным сердцебиением. Опьяняющее чувство победы наполняло душу, как кубок – дорогое вино. «Салям алейкум, Аль – Сафир. Встречай гостей! И жди новых потрясений…» - А-а-а-айо-о-ха-а-а-а!

5. Первые рыжеватые рассветные лучи с востока, пробиваясь сквозь дрожащее марево цвета расплавленной меди, смешивались с мерцающей звездами ночной мглой, медленно отгоняя ее прочь. Аллах неторопливо водил кистью по небу, раскрашивая его во все оттенки синего, добавляя на свой эфирный холст тонкие золотые линии с вкраплениями огненно-красного. С бархана на бархан, перенося облака пыли, перелетал теплый ветер, осторожно шевеля плотную ткань занавесей на палатках спящих обитателей лагеря. Альбасс Джоул неподвижно сидел на песчаном холме и смотрел вдаль, туда, откуда пришел караван. К нему, шаркая по песку поношенными тапками, вразвалочку подошел еж. Почти ничем не отличающийся от свих северных сородичей. Кроме непропорционально больших ушей, напоминающих кошачьи. Еж был довольно толстый, одет в темно-коричневую жилетку поверх старого халата, подпоясанного широким кушаком. На нем при каждом движении владельца тихо позвякивал набитый монетами кошелек. - Не спится? – еж неуклюже устроился рядом с командиром стражи, скрестив по-турецки лапы и ударив кулаками по коленям. - Как видишь, дорогой Ходжа, - мрачновато ответствовал Джоул, подперев кулаком подбородок и даже не повернувшись. - Что-то ты не в настроении… Хватил вчера лишку со своими доблестными воинами? – поинтересовался еж, лукаво наклонив голову на бок. Мангуст бросил на собеседника пасмурный взгляд и снова погрузился в созерцание светлеющего горизонта. Ходжа был известен в самых разных кругах как один из самых преуспевающих дельцов, острый на язык, хитрый и не обделенный сметливостью и умом любитель выпивки и… впрочем, это – слабость всех представителей «сильного» пола. Ушастый еж с хитрой улыбкой, видимо, никогда не покидающей его лицо, бросил косой взгляд на молчаливого мангуста, и оба некоторое время молчали. Альбасс обвел невидящим взглядом окружающие их рыжее море дюн. - Что говорит наш многоуважаемый караван – баши, да иссушит солнце его небольшой и насквозь протухший мозг? Ходжа негромко хмыкнул и подпер кулаком подбородок. - Вчера он едва не рвал себе бороду, клянясь, что караван пребудет в славный Аль – Сафир не позже полудня. Хотя теперь я не дам за его слов и ломаного дихрема. Альбасс поправил висящий на поясе ятаган. - Я лично его разделаю, порублю на кусочки, приправлю мускатом, базиликом, красным перцем и курри, насажу на вертел и сделаю поджаристый шашлык с хрустящей корочкой, а к нему - плов по-лидийски с белым соусом и лимонным соком, если… Ходжа, ты там случайно не облизываешься?.. - Кхм… Нет, нет… - … Если к полудню я не увижу сверкания золотых куполов дворца светлейшего эмира. - Светлейшего эмира?.. – пробормотал еж, с той же насмешливо – хитрой ухмылкой глядя в сторону. - Ты что-то сказал? - Не обращай внимания, мысли в слух. - Ходжа с удовольствием потянулся и встал, отряхнув одежду. – А на этот раз нам повезло, не находишь? Никаких налетчиков, песчаных бурь или ураганов. - Да, повезло… и это странно. Обычно в здешних местах полно разбойников всех мастей. Особенно… - «Пустынные клинки»? Брови Джоула чуть сдвинулись. - Да. В последнее время все чаще именно на этой караванной тропе стали замечать их следы. Я имею в виду трупы, стаи стервятников и красный от крови песок. Хотя что я рассказываю… Ты сам все прекрасно знаешь и видел, что творят эти проклятые шакальи выродки с караванами, защищенными и получше нашего. - Не поминай шакала всуе, а то по твою грешную душу явится, - с усмешкой произнес еж, заткнув большие пальцы за край кушака. - Кстати, что ты собираешься делать, когда вернешься в Хаиль? - Есть еще пара дел, за которые мне могут неплохо заплатить. Однако из города я в течение недели больше носа не высуну. Ходжа бросил взгляд на большое кольцо с массивным рубином у себя на лапе. - Когда я был в Асмере, то слышал, что за голову этого котяры назначена нешуточная награда… десять тысяч золотом, если не ошибаюсь. - Нет. Я не возьмусь за это даже за сто тысяч. – Командир стражи усмехнулся. - Я же не сумасшедший. Охотиться за предводителем «пустынных клинков»… да на это может решиться только совсем лишенный разума зверь. Ходжа хмыкнул. - Значит, таких «совсем лишенных» уже как минимум двое. И один из них… - Даже гадать не буду, ответ и так очевиден… - Да-да-да, он самый. - Этот придурковатый хвастун Золирос со своей шайкой постоянно путал мне все карты. Но на этот раз я никуда вмешиваться не стану. - Как знаешь. Но Аристагор со своим зверьем с ним объединился. Может быть, теперь у них появится маленький шанс… - Найти Ардэта Асара, прозванного Призраком Пустыни, одного из самых неуловимых налетчиков на караваны и главаря самой свирепой банды на всем Восточном побережье?! Ха! Скорее в пустыне станет холодно. - Как знать, как знать… У обоих много сильных, опытных воинов. Думаю, на этот раз Призрак Пустыни не уйдет. Джоул с усмешкой изогнул бровь. - Ты меня на что подбиваешь, хитромудрый ушастый сын шакала и верблюдицы? Ходжа, все так же хитро улыбаясь, произнес: - Я предлагаю тебе заключить спор. Если голова предводителя «пустынных клинков» окажется на пике у стен дворца нашего всемилостивейшего эмира, то я выигрываю. Если храбрые воины Аристагора и Золироса не найдут его, то выигрываешь ты. - Идет! – хлопнул по ладони друга мангуст, но тут же спохватился, - А что получает победитель? Ходжа таинственно улыбнулся. - А вот об этом мы с тобой поговорим позже, за пиалой с хорошим вином и тарелкой плова по-лидийски. - Ну ладно. Только, чур, ты угощаешь! - А шашлык тогда на твоей совести! Старые друзья, продолжая шутливую перепалку, спустились с песчаного холма и неспешно побрели в лагерь.

Анна Спасибо большое, Анна). Мне действительно нужен стимул, чтобы писать. И хорошо, что кто-то мне его все-таки дает. 4. Альбасс Джоул, командир наемного эскорта из Хаиля, возвышался над своим поникшим соплеменником. Это был высокий, поджарый мангуст с множеством шрамов на мускулистых лапах и суровым взглядом черных глаз. На нем была простая туника песчаного цвета из грубой ткани, поверх – легкая кожаная броня с медными заклепками на плечах, короткий коричневый плащ, черный пояс на широких шароварах с прикрепленным к нему ятаганом. Пожалуй, оружие было единственным предметом, выдававшим в этом звере главаря. Выгнутые гарды венчали большие неграненые сапфиры, рукоять обтягивала черная кожа, перекрестье усыпала мелкая крошка алмазов, на длинном загнутом идеально заточенном лезвии золотом была выгравирована надпись арабской вязью. Сейчас владелец сего оружия, скрестив лапы на широкой груди, неотрывно смотрел на молодого воришку, которого его подчиненные вчера привязали недалеко от места стоянки. - С этого места поподробнее. Саади подавил вздох. - Она что-то сунула мне под нос, и я потерял сознание. Затем она привязала меня обратно. - А ты уверен, что тебе это не приснилось? Кажется, ты вчера немного перебрал, парень. Саади не ответил. Он пристально изучал песок у своих лап. Альбасс исподлобья глянул на несовершеннолетнего пьяницу и неторопливо произнес: - Ну что ж, я, пожалуй, пошлю нескольких воинов в патруль. Проверят каждый бархан. Ну а если никаких следов этой таинственной чужеземки не найдут, то ничего в этом страшного не будет. А тебе, мой юный друг, придется отработать сворованные у моих зверей деньги. Можешь быть уверен: до прибытия в Аль – Сафир тебе будет, чем заняться. Саади проводил взглядом удаляющегося командира наемной стражи, сел на песок, вздохнул и взял в лапу небольшой камень. Голова ужасно гудела. Чем же эта чужеземка его так «сразила»? И… не приснилось ли это ему? - Нет. «Она наверняка где-то рядом, следит за мной. Ночью лучше не покидать пределов стоянки…» И снова лишь огненно-рыжий песок, чистое стеклянно-голубое небо и белое солнце, невыносимая жара и громкое фырканье черного жеребца, несущегося вперед. Обжигающий ветер, бросая в морду горсти песка и пыли, с каждым часом все больше заметает широкую дорогу следов. Одна фляга уже пуста примерно на половину. Слишком быстро. - Похоже, я никогда не смогу привыкнуть к жаре… - пробормотала Трэй себе под нос, разглядывая несколько поредевшую белоснежную шерсть на хвосте и недовольно согнув его черный кончик. – Если верить словам этого мангуста, осталось около двух дней… эх, как только закончу, закажу себе столько холодного вина, сколько смогу выпить. И заставлю раскошелиться этого урода, заказавшего самого эмира… На губах горностайки появилась непроизвольная улыбка. «Даю зуб на отсечение, этот мангуст все рассказал тамошнему начальнику охраны. Тот максимум вышлет пару – тройку своих ребят обследовать местность. Хотя как знать… Может, он не настолько недоверчиво и предвзято относится к россказням мучающегося похмельем пацана - воришки…». Как можно было догадаться, посланные в патруль звери не нашли ни следа таинственного зверя «с белой, как полуденное око Аллаха», шерстью. Злые и усталые от бесплотных скитаний по жаре звери всю оставшуюся часть дня недобро косились в сторону Саади, однако Джоул пресек все попытки скорого суда над молодым мангустом. - Лишняя осторожность никогда не вредит, а рассказ этого отрока слишком похож на правду, - наставительно изрек командир. Трэй пришлось признать, что она, многоопытный асассин, сделала ошибку, не убив пацана, когда в патруль территории каждый вечер начали высылать вооруженные отряды. Ей приходилось все дальше уходить от караванной тропы, рискуя ее вовсе потерять. Не смотря на то, что караван – баши гнал верблюдов вперед по десять часов ежедневно, его расчеты оказались неверными: они не смогли преодолеть путь от оазиса до города за два дня. За что его мысленно проклинала половина караванщиков и вся без исключения стража. И в особенности Саади… Лапы к вечеру уже не поднимались, спина жутко ныла, а ссадины и царапины от жесткой щетки для мытья посуды хорошего настроения отнюдь не добавляли. Как и скребущееся в душе чувство страха. Мангусту постоянно казалось, что горностайка где-то рядом наблюдает за ним и только и ждет, когда он останется один. Вечером третьего дня, когда от разбитого караванщиками лагеря отделились пятеро всадников и помчались вглубь почерневшего моря песков, Трэй, лежавшая на гребне большого бархана, надела на морду повязку, проверила крепление кинжалов и склянки с порошками, защелкнула пряжку кожаной перевязи для сабли за спиной и тенью скользнула вниз. Отдыхающий за барханом Сирокко, посмотрев ей в след, неодобрительно фыркнул. *** Караванщики, кто в одиночку, кто в компании, расходились по палаткам пить вино и есть халву с персиками. Часовые начинали мирно дремать. В огороженном хлипким подобием забора стойле лениво жевали колючки верблюды. Кое-где слышалась тихая музыка и голоса, рассказывающие о давних временах, великих вождях и ужасных разбойниках, об опасностях и чудесах бессмертной и таинственной пустыни, поджидающих каждого, кто посмеет вторгнуться в это бесплодное царство песков и солнца. Саади, пошатываясь, вышел из небольшой палатки на окраине лагеря. Лапы ужасно ломило. В глазах рябило от усталости. Что тут скажешь, чистить тарелки и жаровни – занятие не из простых… Нетвердым шагом молодой мангуст направился к сваленным в кучу тюкам, желая лишь одного – свалиться на что-нибудь не слишком твердое и заснуть. Вынырнувшая из темноты за одной из палаток лапа сгребла воротник Саади, другая зажала ему рот. В следующий миг в ярком белесом свете луны горностайка показалась вся целиком. - Тихо, тихо, - раздался над ухом обмершего мангуста насмешливый шепот, - разбудишь кого-нибудь. А ведь мы этого не хотим, верно? Саади яростно вырывался, пытаясь закричать, однако вместо этого получалось только невразумительное мычание. Трэй, разжав сжимающую воротник мангуста лапу, достала один из маленьких, но многочисленных кинжалов и приставила к горлу почти беззащитной жертвы. - Мальчик мой, лучше не пытайся вырваться. Тебе же будет хуже. И… - кинжал скользнул чуть ниже, - вот тебе одна житейская мудрость: НИКОГДА не пытайся сопротивляться асассину. Иначе он рассердится. А если асассин рассердится, то тебе будет ОЧЕНЬ больно. Саади застыл. Белохвост, довольно усмехнувшись, ослабила хватку. - Тебя в детстве учили, что врать нехорошо? – лапа горностайки сжала горло Саади. – Вы (ну ладно, мы!) скитаемся по пустыне уже три дня. Три дня по этой гр****ой пустыне! Я скоро полностью облысею! - Я не виноват! – быстро зашептал Саади, - Это караван – баши ошибся!.. Горностайка метнула в сторону яростный взгляд. - Так, отлично… Не забыть сделать пометку в списке срочных дел: убить караван – баши. Ме-едленно… - …Но я думаю, что караван прибудет в Аль – Сафир где-то после полудня. Ааххр… Трэйшардис повернулась к начавшему задыхаться мангусту. - Твое счастье, если это действительно будет так. – Она убрала лапу, и Саади сполз на песок. Бросив на него зловещий взгляд сверху вниз, горностайка произнесла: – И еще одно. Не распускай на мой счет язык. Иначе я его отрежу. В следующую секунду на месте Трэй осталось только облачко пыли. Саади судорожно вздохнул. Сердце колотилось как бешеное. Сил на то, чтобы доползти до тюков, уже не было, и молодой мангуст от пережитого только что стресса и ужасной физической усталости отключился там же, где и сидел.

Rapier Второй понравился. Мона использовать в фанфе как песню Трэй?) Если получится впихнуть туда подходящую сцену) копирайты - это святое, не волнуйся.

Черт. Где я употребила это неприличное слово "рука"? И почему оно ускользнуло от меня при прочтении? Это надо исправить. Спасибо вам обоим).

Инкариус Может быть, и станет. А может и нет - Вам виднее). Rapier Фах) До ШЕДЕВРА еще не дотягивает, но данное тобой определение мне льстит. Спасибо) 3. Маленький костерок, тихо потрескивая, облизывал огненными язычками еще одну сухую ветку верблюжьей колючки, заботливо подброшенную в него горностайкой. Последняя, сидя на плоском валуне и закинув ногу на ногу, с улыбкой наблюдала за своим «пленным». Тот, скрестив лапы на груди, всем своим видом демонстрировал к ней самою глубокую неприязнь и готовность в любой момент помереть в ореоле мученика. Если бы не предательски побледневшие скулы, она, возможно, ему бы поверила. - Мне повторить вопрос или… Саади сжал кулаки. - Я – мангуст. - Мангуст? Интересно… А звать тебя как? - Саади. Трэй снова улыбнулась. Этому мальчишку можно было дать от силы сезонов шестнадцать - семнадцать. Одет в какие-то обноски, ребра торчат как прутья в корзине, шкура грязная... И, тем не менее, совсем не урод, черты морды заостренные, но правильные, доходящие до скул растрепанные черные волосы, большущие темно-карие глаза, в которых полыхает азартный огонь юности... И хвост пушистый. - Знаешь, напиваться в твоем возрасте - как минимум вредно. Судя по тому состоянию, в котором я тебя нашла, ты, мальчик мой, явно перебрал. - Не называй меня «мальчик»! Горностайка улыбнулась еще шире. В ее голосе появились опасно-ласковые нотки. - Мой тебе совет, пацан: следи за своим поведением. Твое нахальство может иметь (и уже поимело) неприятные для тебя последствия. Так что будь повежливей. Мне не раз приходилось учить этому других, даже таких юнцов, как ты. Похоже, ее недлинная речь произвела нужное впечатление. В глазах молодого мангуста промелькнул доселе тщательно скрываемый страх. - Ответь на мои вопросы как подобает воспитанному отроку, и ты свободен как птичка. Куда направляется этот караван? - В город Аль - Сафир. - Когда туда пребудет? - Дня через два, не меньше. - Что везет? - Ткани, драгоценности, оружие с Северных берегов, пряности, посуду, ковры… - Достаточно. Охрана есть? - Да, несколько всадников и около двух десятков пеших воинов. - Кто главный? - Альбасс Джоул, тоже мангуст. Трэй отрешенно - задумчиво смотрела на догорающий костерок. - Рабы есть? - Да. В голосе отрока явственно прозвучала злоба напополам с горечью. - На невольничий рынок? - Нет, этих везут во дворец самого эмира. На этот раз горностайка смотрела на Саади без наигранного безразличия. Тот зябко поежился. - Что за эмир? В глазах мангуста промелькнуло удивление. - Ты… Вы ничего не знаете об эмире Виджоне Зарде, Властелине Северных морей? - Как видишь, догадливый мой. А он сам взял себе такое неброское прозвище? Саади хмыкнул. - Не знаю. Виджон Зард – второй сын султана, эмир одного из богатейших городов всего Восточного побережья. - Виджон Зард, Властелин Северных морей… - словно в забытьи произнесла горностайка, протягивая лапы к почти потухшему костерку. Саади вздрогнул и отшатнулся. Трэйшардис подняла на него глаза. Ее взгляд, последний взгляд убийцы на свою жертву, заставил Саади похолодеть. - Он-то мне и нужен. Тряхнув головой и разметав по плечам короткие белые волосы, Трэй поднялась с валуна. - Сомневаюсь, что ты знаешь больше, но и на этом спасибо. А теперь… Спокойной ночи. Саади не успел даже моргнуть, как Белохвост оказалась сзади и, зажав ему рот, прижала к морде какую-то тряпку. Глаза мангуста закатились, и он сломанной куклой свалился на каменный пол пещеры. Трэй, бросив на него безразличный взгляд, легко вскарабкалась по камням к расщелине, ведущей наружу. - Кто знает, может, еще свидимся, малыш. Возможно, при других обстоятельствах я понравлюсь тебе немного больше… - пробормотала Трэйшардис, прислушиваясь к нетерпеливому, но тихому фырканью черного коня, почуявшего свою хозяйку. – Не горячись, красавчик, скоро нам предстоит последний переход через эту чертову пустыню. Сейчас поработаешь еще немного, и потом отправимся на боковую.

Да, стиль действительно изменился. Ника Перумова не читала, сравнить не могу, увы). Читать немного трудновато, хотя может это я отвыкла от чего-то посерьезнее учебника биологии за 11 класс... Повторю то, что ты уже сказала, ставку делаешь не на описания и сюжет, а на дилемму. Есть атмосфера, хорошо подчеркиваемая теми же описаниями, ненакрученными, краткими и ясно вырисовывающими все, что ты хотела показать. Глубинный смысл полностью до меня не дошел (Я слегка тормоз. (с) Анакин Скайуокер), но все равно понравилось. Правда, в некоторых абзацах слишком много повторений, например, слово "бессмысленный" можно встретить раз пять, с "гнилостным" то же самое. Но все равно, общее впечатление весьма положительное. Молодец, совершенствуешься).

Анна Нет-нет, у меня есть в запасе еще несколько глав до того, как моя муза вернется с самарской Ленинградки. Большое спасибо, комментарии ее наверняка подгонят).

Выставляю на свой страх и риск. 89% вероятности того, что проды не будет. Если действительно не будет, то эти главы посвящаю Лорене, Арманду и Анне. За что, они знают. 1. Ослепительный лик солнца безжалостно и безразлично смотрел с чистого неба на мертвую выжженную пустыню. Горячий, обжигающий ветер поднимал в воздух тучи песка, сплетаясь с ними, перерождаясь в смертоносные песчаные бури. На краю горизонта, окутанная клубами пыли, появилась и начала стремительно приближаться темная точка. По черным бокам чистокровного арабского коня щелкнул короткий хлыст. Длинные белоснежные одежды всадника развевались на ветру, когда конь черной молнией взмывал на очередной огненно - рыжий бархан навстречу солнцу, его неизменному спутнику вот уже три дня. Всадник прикрыл сжимающей плеть лапой глаза. Впереди не было ничего, кроме бесконечных песчаных холмов, тянущихся к самому горизонту. Мысленно проклиная все пустыни мира, всадник с силой натянул поводья. *** Яркие языки пламени небольшого костра с тихим треском тянулись к иссиня-черной бездне неба, мерцающей триллионами звезд, похожих на рассыпанный жемчуг. Красновато-рыжие огненные блики играли тенями на снежно-белой шерсти зверя, сидящего у костра. Темные глаза неотрывно смотрели на его пляшущее пламя. Ее звали Трэйшардис Белохвост. Бывший воин Юска. Теперь – наемный убийца. Горностайка подбросила в костер несколько сухих тонких веток. Пламя мгновенно поглотило их, бросив в лицо далеким звездам шипящий сноп искр. Перед глазами горностайки вместе с таинственным танцем пламени мелькали воспоминания. Тогда огонь тоже танцевал этот древний как мир, завораживающий ночной танец. В мерцающее звездами небо точно так же устремлялись искрящиеся снопы искр. И страшные стоны боли и ужаса. Языки пламени пожирали остатки лагеря Юскабора. Раненых и мертвых. На наконечниках копий и стрел, на лезвиях топоров и мечей, в сотнях глаз убийц из неизвестных земель играли кровавые отблески погребального костра Юска. И страшная, безумная улыбка на морде юного горностая, почти еще мальчишки, держащего в окровавленной лапе отрубленную голову Рогана Бора… Она убила его. А разве могло быть иначе? Она помнила, какое удовольствие ей доставил тот ужас, который испытал перед смертью этот мальчишка. Его крик… Да, в тот момент Трэй была настоящим хищником. Она хотела почувствовать на губах его кровь и услышать его предсмертные крики. Но это в прошлом. Теперь она – наемный убийца. И у нее есть новая цель. И она ее настигнет. Сирокко, лучшее приобретение Трэй за все время пребывания ее в гавани одного из многочисленных портовых городишек, с первыми лучами солнца уже мчал ее навстречу искаженной линии огня на горизонте бескрайнего песчаного моря. Горностайке пришлось выложить за него пять золотников, что по здешним меркам – целое состояние. Глаза жирного торговца – крысы в засаленном грязном фартуке загорелись, когда он увидел тусклый блеск монет в лапе Трэй. Видимо, решил, что может еще набить цену, но торговаться было ниже ее достоинства. Жадный огонь мгновенно потух, когда взгляд крысы упал на сверкнувшее в лучах солнца лезвие кинжала, ненавязчиво выглядывающее из рукава горностайки… Однако он того стоил. В конце концов, что такое пять золотых монет по сравнению с тем, что ждет ее, когда она выполнит заказ? *** К полудню, миновав очередной песчаный холм, Трэй с внутренним ликованием увидела на горизонте длинную темную полосу. Щелчок хлыста, и нетерпеливо взрывающий копытами песок конь галопом помчался к цели. Это был большой оазис, расположенный в низине, окруженной невысокой грядой выжженных скал. Копыта жеребца, подгоняемого кнутом, зацокали по извилистой узкой тропе, спускающейся в низину. Горностайка сняла с морды повязку из плотной грубой ткани, защищающую от песка, и оглядела окружающие их острые выступы красноватых скал. Даже если в оазисе и было что-либо живое, то оно никак не выдавало свое присутствие, однако лапа Трэй все же легла на загнутую железную рукоять сабли в виде трех сплетенных кобр, прикрепленной к поясу. Отличное оружие. Эту саблю она тоже купила недавно, однако уже успела ее опробовать на живой цели – одном из городских стражников. Ответ Трэй на его выпад по поводу ношения оружия в пределах городских стен явно пришелся ему не по душе, и стражник замахнулся на горностайку копьем. И так и рухнул на землю, с поднятыми лапами, сжимающими длинное темное древко. Голова его, оставляя кровавый след на песке городской площади, подкатилась к лапам его товарищей. Одного мгновенно вывернуло наизнанку. Другой поднял глаза на то место, где секунду назад стояла горностайка. Однако ее уже и след простыл. Только на крыше одного из тесно прижавшихся друг к другу глиняных домов что-то ослепительно сверкнуло и тут же исчезло за темным полотняным навесом. Сирокко неспешно побрел в приветливую тень раскидистых листьев высоких чинар и пальм. Трэй похлопала его по крутой черной шее и едва заметно натянула поводья. - Пора немного передохнуть, дружочек. Ты своё отработал. – С этими словами горностайка легко и грациозно спрыгнула с седла и сняла уздечку. Конь бросил на нее безразличный взгляд своих иссиня - черных глаз и все так же неспешно побрел в глубь оазиса. Трэйшардис, раздвигая колючие ветви кустов китайской розы, вышла к небольшому озерцу с подземным ключом. От воды приятно веяло прохладой. Опустившись на одно колено, горностайка опустила в нее лапы, чувствуя, как по телу струится живительной холод. Затем она достала и по очереди наполнила три фляги. На секунду взгляд горностайки задержался на стальной гравировке и скользнул к открывшимся из-под рукавов запястьям, на которых виднелись тонкие следы все еще не затянувшихся шрамов от татуировок. Трэй едва заметно нахмурилась и отвернулась. *** Близился закат. В воздухе уже витала прохлада, однако от песка все еще исходил дневной жар. Небо медленно разливало по своей прозрачно - голубой глади темный ультрамарин. Проверив весь оазис на предмет чьего – либо присутствия, Трэй нашла следы пребывания здесь большого каравана, ушедшего сутки назад, не больше. Горностайка, скрестив лапы на груди, наблюдала с вершины одного из валунов за тянущейся к горизонту длинной густой цепочкой следов, раскинувшейся на несколько метров в ширину. - Похоже, наши блуждания в одиночестве подошли к концу, как думаешь? – с усмешкой обратилась Трэй к стоящему возле валуна коню, уже снаряженному для дальнейшего пути. Тот в ответ только неодобрительно фыркнул, покосившись на свою новую хозяйку. 2. - Смотри-ка, он еще трепыхается. Вяжи этого мелкого воришку покрепче! Может, душ из песка его немного отрезвит. Если к утру не сдохнет, заберем его. И заставим отработать наши деньги. Шуршание песка и удаляющийся топот четырех пар лап возвестил о начале долгой и интересной в плане времяпрепровождения ночи. Привязанный за худые запястья к двум невысоким столбам, врытым в песок, зверь в ободранной и пропитавшейся вином одежде с трудом приподнял голову и взглянул в ночное небо. Из его горла вырвался слабый хрип, перешедший в надрывный кашель. На раскаленную дневным светилом пустыню вместе с тишиной медленно опускался пробирающий до костей ночной холод. То, что вырвало привязанного зверя из забытья, вызванного болевым шоком и количеством выпитого алкоголя, был тихий шелест развевающихся ни ветру одежд едва ли не перед самым его носом. Зверь поднял опухшие полузакрытые глаза. Перед ним на фоне черного неба стояла высокая фигура, с головы до лап закутанная в белоснежную ткань. На поясе неизвестного покоилась кривая обнаженная сабля. В прорези головной повязки, отражая свет звезд, хищно поблескивали темные глаза. Привязанный зверь попытался что-то сказать, однако вместо слов из горла вырвался лишь сдавленный хриплый стон. Он бессильно уронил голову на грудь. Фигура медленно сделала шаг в сторону зверя. Блеснул кинжал. Кончиком острого как бритва лезвия она приподняла его голову. - Интересно… Веревки тихо заскрипели под длинными тонкими пальцами Трэй, когда она узел за узлом снимала путы с лап потерявшего сознание зверя, морщась от пробивного запаха перегара. Разрезать их было бы непозволительным расточительством, ведь его придется привязывать обратно… - … А я не хочу, чтобы кто-либо узнал о моем присутствии здесь, – пробормотала горностайка, глядя на распростертое у ее лап тело. *** Сказать, что пробуждение было неприятным - это сказать ничего. Голова не болела – она разрывалась от боли. Затекшее тело отказывалось повиноваться. Саади едва слышно застонал, пытаясь пошевелить стянутыми за спиной лапами. - С возвращением в наш несправедливый мир, дружочек. Саади приоткрыл глаза. Он находился в какой-то подземной норе, достаточно обширной, чтобы назвать ее небольшой пещерой. Наверху сквозь отверстие в зазубренных камнях проникал прохладный ночной ветер. - Может, поздороваешься? А то у меня возникает чувство, что я говорю с трупом. С трудом повернувшись на звук голоса, Саади поначалу ничего не мог различит во тьме, скрывающей дальний конец пещеры. Сощурив покрасневшие глаза, он заметил край длинной белоснежной ткани на поясе неизвестного, свободно свисающий чуть ниже колена, и едва заметно подрагивающий черный кончик хвоста. - Кто...? Вопрос не успел прийти к своему логическому завершению. Что-то холодное и пугающе острое в мгновение ока оказалось у его затылка. - А – а – а, - отрывисто донеслось у самого его уха, - тебе, дружочек, это знать не нужно – крепче спать будешь. – Раздался тихий смешок, и неизвестный зверь сгреб своего пленного за воротник, приподняв над полом. – Хм… Что ты за зверь? Говори, не стесняйся, я не имею расовых предрассудков. Почти. Саади скрипнул зубами от злости. И тут вспомнил о кинжале, который не так давно «одолжил» у какого-то невнимательного караванщика. Лапы связаны, но если немного постараться… - Решил поиграть в молчанку? Ну-ну. Я, к сожалению, не слишком сведуща в здешних традициях и обычаях, и… Раздался тихий хлопок – ловкость лап и заточенное лезвие сделали свое дело. Слишком быстро, отметила про себя Трэй. Саади не успел даже вскрикнуть, как оказался прижатым за запястья к стене пещеры. Кинжал выпал из ослабевшей от стальной хватки лапы, застряв в щели между камнями. -… у вас принято при встрече с чужаком, не удостоив его даже словом, бросаться на него с кинжалом наголо. Я права или неправа? Саади попытался вырваться, однако к желаемому результату его попытка не привела. Трэй схватила его за воротник и швырнула в противоположную стену. Саади, врезавшись в нее, бесформенной кучей рухнул на пол. Над ним тут же материализовалась белая тень, с опасной небрежностью поигрывая его кинжалом. - Ну что, мальчик, поговорим?

М... Мне Сильва представлялась несколько более одетой. Передние лапы немного длинноваты, но в целом довольно мило). Мордаха такая живая)

Вай мэээ... Лиса - супер, очень понравилась прорисовка деталей. Только морда какая-то невыразительная, но в целом все отлично. Сравниваю твои первые работы с нынешними. Та...

Не то слово как.

Мартин, смени мне ник на Дантэ Рал. спасибо заранее.

Жизненно. Без всяких слюняво-трагичных наворотов. Четкий, суховатый стиль. Молодец, у тебя это здорово выходит.)

Серошкур Три Полосы волчица в черной сутане католического священника (уточнять детали надеюсь не надо?). Шерсть темно-серая, хаэр как у Дани Филта в клипе Babylon A. D. В правой лапе - четки, в левой - Библия. Можно нарисовать сидящей в черном кожаном кресле. хотя фон осталяю на твою фантазию.

Хорошо. Морда на мой взгляд немного угловатая. Доспехи, ножны и ремни радуют, молодец.) Можно тоже заказ сделать? Если есть время, конечно.

Арабелла И что это?

Gleam Что-то крылышек не видно... Здоровски, особенно задние лапы и когти. Только, по-моему, можно было сделать левую лапу и морду немного длиннее.

Отлично, мне очень понравилось. Все компоненты по рецепту незабвенного Цветика - и рифма, и смысл.) На самом деле, очень жизненно, ритм не сбивается, рифма "чистая", что в стихотворениях подобного толка встречается нечасто. (Я знаю, как сложно подобрать такую рифму, чтобы не исказить смысла). Молодец, короче.

Ткань отлично прорисована, контрастность теней мне вообще всегда нравилась. И т. д., и т. п... Круто, в общем. Вот этот ракурс тебе особенно удается, ИМХО.

Эвелина Веселая лезгинка в исполнении Вальтера).

Арабелла *Чуть не сломала шею)).. * Ты бы картинки если не уменьшала, то хотя бы переворачивала... По теме: ниче, норм. Фон бы чем-нибудь заполнять кроме линий. Совершенствуйся, короч.