рассказ об Арктике

[Генерал]

На Краю Земли

 

«Попытки завоевать эту легендарную страну принесли пользу географии, как нередко приносят пользу истине ошибки или смелые гипотезы»

Александр Гумбольдт

I

Есть за что называть это место именно так – Край Земли. Это потом уже станет известно, что есть такое место, где как бы земля сходится с небом (не помню уже, вроде бы оно находится в акватории Тихого Океана), а для меня же Край Света всегда будет Арктика. Белое Безмолвие, ни одной души и завораживающие глыбы снега – разве это не край?

Есть в этом что-то романтическое. Льдины, северное сияние, розовеющее медленно небо, сильный мороз и потрескивающие от напора нашего ледокола льдины.

Кому что – кому табун лошадей, кому армия, но скажу, что нет ничего важнее того, чего любишь ты. И именно эти места влекут к себе. Ещё Гёте говорил, что «север тянет к себе, как магнит». Может, дело и не только в севере. Людям нравится всё неизведанное, интересное, любопытное. А в то время как раз север и остался ещё не покоренным людьми.

Чего уж говорить – географы и путешественники ещё мечтали найти Землю Санникова, Землю Андреева. И у меня была такая мечта, только связана она была с далёкими и несокрушимыми льдами Арктики.

Сейчас идёт ударная подготовка к мероприятиям следующего года – мы надеемся пересечь Северный морской путь ещё раз. Повторить тот подвиг, о котором мне почему-то сейчас и вспомнилось.

Когда я гляжу на звёздное небо, я снова и снова вспоминаю ночи на нашем ледоколе и звёздное небо Арктики. Она по-прежнему влечёт меня туда, к себе, в свои снежные покровы, где чувствуешь себя лишь крохотной частицей по сравнению с огромным миром.

И вспомнить без дрожи то путешествие я не могу. Уф, сколько мы тогда натерпелись!

А где-то на Арктике тоже сияют такие же звёзды, и когда ты тихо плывёшь по морю, кажется, протяни только руку, и можно сорвать любую понравившуюся с неба…

II

Из записей О.Ю.Шмидта:

« Арктика позднее других земель и морей стала подвергаться изучению. Проникновение человека в ледяную область шло гораздо менее интенсивно, чем заселение Австралии или Южной Америки. Суровый климат, лед, даже летом покрывающий большую часть моря, огромные просторы составляют препятствия, преодолимые только на основе высокоразвитой науки и техники и только при планомерной работе над достижением поставленной цели.

Пользуясь лучшими достижениями международной науки, советские исследователи совершенно по-новому поставили задачу овладения Арктикой. Они ввели в действие мощные технические силы. А главное — советские исследователи работали не разрозненно, а по единому плану, составлявшему часть великого плана раскрытия всех производительных сил страны, строящей социализм.

Только при советской власти осуществилось указание Норденшельда и Нансена на возможность регулярных рейсов к устьям Оби и Енисея для вывоза сибирского леса и других товаров. Об этом мечтали еще в шестидесятые годы, но сделать в условиях царской России ничего не могли.

Вскоре после революции корабли потянулись через Карское море к устьям сибирских рек.

Наши ледокольные пароходы «Седов», «Сибиряков», «Малыгин» и «Русанов» ежегодно весной отправлялись на охоту за тюленями во льды горла Белого моря. Эта работа в условиях чрезвычайно подвижного льда требует исключительного искусства кораблевождения. Наши моряки освоили эту задачу полностью и дали государству не одну сотню тысяч тюленей — мощный вклад в нашу жировую промышленность.

Накопленный опыт ледового плавания и надо было направить на изучение и освоение более отдаленных районов Севера.

С этого же момента широкие слои общественности заинтересовались северными исследованиями, и имена наших ученых-полярников — Самойловича, Визе и других, так же как и полярных летчиков, стали известны всей стране и всему миру.

В общий грандиозный план великих работ первой пятилетки была включена и Арктика.

В 1929 году советское правительство решило построить, радиостанцию и метеорологическую обсерваторию на Земле Франца-Иосифа. Была снаряжена экспедиция на ледоколе «Седов». Начальником экспедиции был назначен я, капитаном ледокола — В. И. Воронин. Участвовали в экспедиции профессор Самойлович, профессор Визе и ряд других научных работников.

Для меня этот поход был «арктическим крещением». До этого я в Арктике не плавал. Хотя географические исследования меня интересовали давно, но не могу утверждать, чтобы мои мечты концентрировались именно на Арктике.

Там моему отряду пришлось открыть и обследовать самый большой в мире ледник. Отправляясь на Землю Франца-Иосифа, я тогда не знал, что так горячо полюблю Арктику, и что мне придется служить моей родине и дальше на этом изумительном поприще.

В 1930 году на «Седове» мы вновь посетили Землю Франца-Иосифа и затем направились к Северной Земле, впервые пересекая северную часть Карского моря. По дороге открыли остров, названный именем Визе, и ряд других островов.

Современной наукой установлено, что знание погоды на Севере является одним из самых главных оснований для долгосрочного предсказания погоды по всей территории Советского союза. Эти же научные станции производят разнообразные исследования моря и суши, открывая полезные ископаемые, определяя наличие морского и пушного зверя и выполняя одновременно ряд теоретических работ, которые по условиям атмосферы удобнее всего сделать в Арктике (например изучение солнечной радиации, изучение атмосферного электричества и т. д.).

Наши успехи в Арктике дали возможность после ряда подготовительных мероприятий поставить в 1932 году вопрос об освоении Северного морского пути на всем его протяжении от Мурманска и Архангельска до Берингова пролива с выходом к Петропавловску-на-Камчатке и Владивостоку.

Выше было упомянуто, что Норденшельд в 1878–1879 годах впервые прошел северо-восточным проходом от берегов Европы до Берингова пролива. Экспедиция Норденшельда была событием первостепенной важности в географической науке, но практически дала результат скорее отрицательный: Норденшельду пришлось в пути зазимовать, и поэтому о коммерческой рентабельности плавания, продолжавшегося два года, конечно не могло быть и речи. Еще дважды был пройден Северный путь: «Таймыром» и «Вайгачом» под начальством Вилькицкого в 1914–1915 годах и Амундсеном в 1918–1920 годах. Вилькицкий зимовал, а Амундсену пришлось провести в пути даже две зимы».

III

Когда правительство поручило нам это непростое задание, где-то в глубине души я знал¸ что мы справимся. Позднее, мы стали даже каким-то эталоном в нашей великой стране. Эталоном науки и всего-всего-всего. Я помню, про меня даже специально распускали легенды, чтобы наш вклад был ещё ощутимее. Мне трудно понять, зачем всё это делалось, я не спорю, наш вклад в географию был, несомненно, велик, но факт есть факт. И я лишь только мысленно улыбаюсь, когда узнаю что-то новое о самом себе. Главное, что в этом нет никакого вреда никому.

Но я отвлекаюсь. Ведь речь шла о путешествии, и нужно плавно спуститься к нему, довольно вспоминать вступление к нашей главной цели.

IV

«Белое Безмолвие» крайнего севера – есть даже такое выражение. Интересно, правда? Думаю, что в тот день я очень явно ощутил его на себе.

Каждый раз выходишь в море – и каждый раз по-новому. Неизвестно, что тебя ждёт, вернёшься ли ты потом домой, к своему домашнему очагу. И всё же, какая-то неведомая сила влечёт тебя прочь, на север, покорять ранее неизученное и неизведанное. И тут человек вступает в противоречие с самим собой: инстинкт требует безопасности, а голова новых ощущений, новых переживаний. И побеждает, конечно, последнее.

Мы вышли впервые на воду на нашем ледокольном теплоходе. Я подчёркиваю слово «впервые», ибо оно вам может показаться несколько странным. Да, далеко не впервые, но для меня всё каждый раз начинается заново. Я начальник экспедиции, Отто Юльевич Шмидт, и сейчас мы отправляемся в полный загадок путь. Мы постараемся за одну навигацию очень короткий срок пройти весь Северный Морской Путь, и если это нам удастся, это будет едва ли не главным достижением в моей жизни.

Свирепый ветер дует в лицо. Так обычно начинается повествование про решительных и суровых людей, истинных покорителей новых земель. Действительно, мы, отчаянные мечтатели и суровые реалисты, отличались от общей породы людей, и в этом нет ничего удивительного. Возможно, простому человеку будет очень трудно делать то, что, например, делаем сейчас мы.

Мы были готовы ко всему: «взяли продовольствие на полтора года. Мы имели на «Сибирякове» теплую одежду на всех участников экспедиции и экипаж, несколько комплектов рабочей одежды, легкой и теплой, спальные мешки на всех, палатки и т. д.. Заведовал подготовкой И. А. Копусов, мой помощник в экспедиции».

Подбор людей — важнейшая часть организации любого дела. Особенно это относится к экспедициям, в которых люди в течение долгого времени должны будут работать вместе, и когда нет возможности обновить состав и заменить оказавшихся непригодными.

Однако не скажу, что долго мы думали над составом. Всё делалось пусть и быстро, но вполне обдуманно, а это самое главное. От ошибок никто не застрахован.

Итак, мы отправились из Архангельска воодушёвлённые, интересующиеся. Этакие покорители морей.

И знаете, какая-то пустота тогда сковала мою душу, когда исчезли за горизонтом знакомые очертания Архангельска. Теперь мы были один на один с морем. Но нет – самое интересное будет после того, как мы обогнём Кольский полуостров, потому что и людей уже рядом не будет, лишь одни бесконечные глыбы льда и снега, снега, снега.

V

Впереди бескрайние морские просторы севера. Последняя земная точка нашего путешествия – Архангельск, осталась далеко позади. Начинаются дни напряжённой и сложной работы. Разве мы не справимся?

В общем, наше путешествие продолжалось.

Северное сияние над головой. Знаете, о чём я подумал?

Мы каждый день проходим мимо одних и тех же вещей, и не замечаем их годами. А затем, в какой-то момент, мы всё же на них натыкаемся и удивляемся, почему не замечали их раньше.

Так же было у меня сейчас с северным сиянием.

VI

 

Придётся подробно заносить всё, что происходит. Время отчётов, время знакомства с таинственным океаном и всё прочее.

Я уже видел сегодня, с каким интересом моя команда смотрит на неизвестные города (а может и известные, я не проверял), и палуба ледокола, несмотря на мороз, стоящий плотно в воздухе, ломится от людей, которым тоже не даёт покоя всё новое и интересное. В этом самая главная между нами общая черта.

Каждый день нашего плавания кажется мне каким-то особенным, неповторимым. И не только из-за сухих сводок погоды, одну из которых читаю я сейчас.

Давление нормальное, погода безветренная… Приятно ложится пушистый снег на плечи.

С таким настроем прибыли мы на Новую Землю. Здесь пришлось нам устранить некоторые неполадки. После чего отправились мы дальше, направление – на восток!

И всё-таки, какой красивый остров был в это утро…

VII

 

Я не люблю наш «Сибиряков». Знаете почему? Качает его, как настоящий ледокол, т.е. сильно и стремительно. Меры приняли для закрепления груза.

Мы получали постоянно сводки о погоде с наших полярных станций, и это помогало нам лучше ориентироваться в окружающих нас водах.

В общем, теперь прогуляться по палубе «Сибирякова» бывает порой трудновато, но согласитесь, кого это останавливает, нас, будущих покорителей Арктики?

Мы шли Карским морем и восхищались. Чему можно восхищаться в ледовой пустыне? Не знаю, но эти льдины, сверкающие на солнце, всякие их причудливые формы меня привлекали давно. Даже с самого детства.

Итак, исчезли один за одним наши оплоты суши, и мы оказались один на один с таинственным Северным Ледовитым Океаном. Я помню, когда был маленьким и ещё только шёл учиться в школу, лежал какой-то журнал, написанный школьниками. И там была такая причудливая запись: «Северный Ядовитый Океан». Тогда меня это сильно впечатлило.

А сейчас я скажу, что «яд» его, как и яд змеи полезен. И не могу лично я равнодушно относиться к льдам Арктики, как ни крути.

IX

В Карском море нас настигла маленькая беда. Мелкое повреждение в судне, которое намекало нам, что не нужно требовать от нашего ледокола слишком многого. Хотя он построен и с учетом северного плавания, но его крепления рассчитаны, очевидно, неправильно и во всяком случае недостаточно.

В общем, закончив с этим, мы отправились дальше, одухотворённые своими идеями и проектами.

Тёмно-синие волны переливались за кормой, а меня удивлял их необычный цвет. Какой красивый и манящий.

В самом начале путешествия господин Север принимал нас терпеливо и даже дружелюбно.

Если не считать того повреждения.

Команда у нас оперативная, работящая, а так как операцию нужно было совершить быстро, то они постарались на славу. Надо было видеть их красные лица, когда они таскали мешки с углём, разбившись на бригады.

Хозяйственники и матросы, они снова стали едины и даже устроили между собой своего рода личное соревнование.

Был у нас в команде один сильный матрос, он мог поднять несколько мешков с углём разом. Никто не мог побороть его рекорда и он во мгновение ока стал уважаем в нашей большой плавучей семье.

Обстановка дружественная, благоприятная.

X

Случилась одна радость, терпеливо ожидавшая нас в Карском море. И как замечательно, что я стал ей свидетелем.

Кто-то из учёного штаба, начал звать нас к себе, как будто бы что-то увидел интересное. Во мгновение ока этого человека окружила куча народа, заинтересованная новым событием.

Впереди была земля. Я не поверил своим глазам. Но это было так. Впереди простирался огромный остров, окольцованный тёмными и ледяными водами Северного Ледовитого Океана.

Так мы открыли остров Сидорова.

XI

Я проснулся сегодня радостный, довольный.

Знал, что сегодня мы как раз огибаем мыс Челюскин.

В общем, вплоть до 1932 года, всего только 9 пароходов обогнули эту северную оконечность Азии. Яркий показатель наших быстрых успехов в освоении Арктики!

И всё же, говоря о своих чувствах и мыслях, я должен поведать вам и о трудностях нашего пути. Нам пришлось где-то пробиваться сквозь льды, а где-то и совершать нужный крюк из-за непроходимости, но с такой командой это было вполне нетрудно. В общем, везде были свои сложности, но мы успешно с ними справлялись.

Итак, первая часть пути, пусть и трудная, прошла.

XII

Не знаю, чего и ждать от внешне спокойного и в тоже время такого холодного моря? А впереди были моря – самые сложные участки нашего пути – Чукотское море, море Лаптевых и Восточно-сибирское.

Здесь я должен упомянуть одну интересную деталь для людей, разбирающихся в пароходах. Нам пришлось разгрузиться ещё у мыса Челюскина, взять с собой достаточный груз мы не могли из-за маленькой грузоподъёмности, но как вы понимаете, трудности только делают ещё большую славу. И всё же, не советую в следующий раз искать проблемы там, где их нет.

Коварное Чукотское море! И я объясню сейчас, почему так.

XIII

Аврал! Аврал!

Ледокол угрожающе качнулся, как он это любил делать, но на крен решил не ложиться. Волны резко отхлынули в разные стороны от такого манёвра нашего судна.

Слышу недовольное бурчание моего помощника, который уже несётся на палубу, отчаянно размахивая руками. Вскоре изо всех щелей появляется наша команда и начинает активную работу. Команды раздаются там и тут, громкие голоса, яркие жесты и всё это на фоне Белого Безмолвия севера.

И опять же, повторюсь, работаем мы слаженно и чётко.

Повредился один из винтов на нашем корабле. Бригада ремонтников уже внизу, а на палубе царит настоящий хаос, как может показаться любому простому человеку. Но я знаю, что всё это и есть наша чёткая слаженная работа.

Воронин, наш капитан, активно раздаёт команды, и я поражаюсь сейчас его хладнокровному спокойствию.

Север продолжает устанавливать свои права и пытается вступать в борьбу с нашим кораблем, а мы вовсе и не намерены покоряться. Покорители севера не покоряются!

Пришлось сделать вынужденную стоянку у одного из островов, где так же была наша станция. Там мы и смогли привести в порядок наш пароходный ледокол.

Наверное, это было только начало наших общих приключений на далёком севере, где мы могли рассчитывать только на самих себя да на милость природы.

XIV

Время на севере тоже идёт как-то по-другому. Жители севера всегда спокойные, мягкие, менее хитрые. Здесь всё идёт размеренно, здесь всему своё время и спешить действительно некуда. Эта своя, особая атмосфера, закаляющая любого человека, действует просто живительно на нас.

Северную Землю мы благополучно прошли с севера, и тут негде останавливаться, так что давайте думать и вспоминать дальше.

Следующие ближайшие к нам острова были Новосибирские.

Море Лаптевых, т. е. часть океана между мысом Челюскиным к Новосибирскими островами, прошли без труда в штормовую погоду.

Помните легенду о Земле Санникова? А ведь она, по догадкам прошлых географов и находилась как раз таки там, рядом. Был один известный путешественник, Эдуард Владимирович Толль, который и поставил себе целью открыть эту новую землю.

Он так и не нашёл тот остров своей мечты и бесследно исчез со своей экспедицией, но его пример и сейчас служит нам очередным светлым маячком в бушующем море.

Слишком грустно. Но скорее задумчивость. Грусть и задумчивость обычно параллельные понятия.

XV

Новосибирские острова мы прошли более южным проливом Лаптева. Мы делали различные измерения, и тут стоит упомянуть ещё одну деталь. Не стали идти через пролив Санникова из-за его узости. Может быть, в другой раз. Но, как мне кажется, довольно узкий он будет для транспортных судов. К тому же, это довольно малоизученная часть моря.

К сожалению, непогода и туман не давали нам возможности видеть солнце и определяться так, чтобы с должной точностью нанести измерении на карту. Наш опытный капитан В. И. Воронин благополучно провел пароход через мелкие места.

В Восточносибирском море мы взяли снова южный вариант, а курс у нас был на остров Врангеля. Помимо желания быстрее достигнуть ближайшей цели мы имели в виду при этом пересечь белое пятно карты, в котором, возможно, скрывается Земля Андреева. Об этой земле имеются непроверенные сведения, но никто этот район еще не посещал. Из-за сложной ледовой обстановки северным путём нам не удалось пройти, и пришлось плыть югом.

Землёй Андреева нам придется заняться в одну из ближайших экспедиций. Проходя мимо Медвежьих островов (против устья Колымы), мы обсудили, что совсем неплохо было бы здесь поставить радиостанцию (забегая вперёд, скажу, что во время нашей следующей экспедиции на «Челюскине» мы уже увидели эту идею воплощённую в жизнь).

XVI

 

Если бы не наш журнал учёта, я бы мог смело сказать, что в путешествии мы находимся уже несколько лет. Вспоминая ранее упомянутую мысль о времени на севере, я думаю неудивительно, отчего я так мыслю.

Здесь интересно и меня потрясает, как люди могут жить и не видеть этой простой красоты, этого простого чуда. По крайней мере, меня потрясает до глубины души.

Ветер выбил нас из северного течения и повернул на запад. С тех пор мы непрерывно находились в дрейфе, выделывая разнообразные петли, но, в общем, не выходя из небольшого района, севернее побережья моря Лаптевых. Вновь заработал винт, но разводья кончались тупиками, а при отсутствии летной разведки мы не могли знать, что делается за этими тупиками.

Зная изменчивость погоды в Арктике, мы, однако не останавливали машины. Мы сохраняли пар в одном из боковых котлов. Всячески экономя топливо, мы все же держали машину в двенадцатичасовой готовности на случай, если еще представится возможность идти своим ходом.

Работы предстояло много. Много трудной и напряжённой. Надо было экономить топливо, надо было увеличивать запасы пресной воды, а ещё нужно было продолжать научные работы в Чукотском море – что для нас, пожалуй, было самым главным.

А ведь, если задуматься, и если у нас всё получится, то за нами должен будет отправлен следующий пароход для проверки возможности отправки транспортных судов. Была у нас великая миссия, и мы свято верили в неё.

Уже стояла осень, когда мы проплывали море Лаптевых и выходили в Чукотское море. Я вспомнил, что ведь на континенте сейчас уже опадают листья, вспомнил золотую осень, которую так любили описывать наши классики. Здесь особой разницы между сменой времён года не наблюдалось. Только сейчас взглянув на календарь, я вдруг вспомнил.

Бывает.

Мы медленно выходили к Чукотскому морю, что должно было стать завершающей точкой нашего путешествия. Посмотрим, чем же оно кончится для всех нас.

XVII

Сложная ледовая обстановка. Капитан всматривается напряжённо вдаль, я вижу чётко, как хмурится его лицо. И я сам со своими незаданными вопросами, что, наверное, видны у меня на лице, смотрю с палубы вниз. Воздух тяжёлый, густой, поэтому дышать трудно.

Но если бы это была главная проблема!

Воронин что-то обсуждает с моим заместителем, Визе, и я понимаю, что ситуация очень неблагоприятная. Дойти до Берингова моря нам мешает этот лёд, и пробиться сквозь него будет очень тяжело. Я вижу, как сзади нашего ледокола узкая полоска воды в мгновение ока затягивается новым слоем льда.

Стоял месяц сентябрь.

В этот день судьба нам преподнесла очередное испытание.

XVIII

Мы как раз должны были проплыть Чукотское море и всё, наше дело сделано. Льды нас не пускали. Скрепя сердце наблюдали мы за медленным продвижением нашего ледокола. Пройдёт он, или не пройдёт?

Мы шли медленно, но всё же шли. Здесь, в Чукотском море мы оказались лишены гребного вала вместе с винтом, иными словами, мы остались совсем без хода.

Капитан думал, как выйти из положения. Решено было сделать самодельные паруса – именно так мы должны были добраться до точки назначения. Нам пришлось лечь сейчас в дрейф.

Дрейфовали мы недолго, к счастью.

Быстро из всего подручного материала мы крепили мачты, паруса. Нужно было добраться без зимовки до места назначения – а там уже мысли будут о другом.

Итак, мы быстро справились с вышедшей из ряда вон ситуацией, ставшей последней каплей в Северном Ледовитом Океане, так что больше ничего нас не беспокоило последние дни пути.

XIX

Черные от морозного огня и ветра лица людей, обросшие, по выражению их самих же, джунглями волос, вот над чем я сейчас задумался, случайно увидев сегодня своё отражение.

Солнце вступило в единоборство с 30-градусным морозом. Оно из сил выбивается в этой непокорной стране льдов. Теплым дыханием солнце парит по вершинам мраморно-зеленых торосов, облитых влажным снегом, длинными желтыми ножницами своих лучей стрижет снег в долинах молодого льда.

Но в Арктике солнце всходит бесконечно медленно.

Да, позади остался изнурительный и однообразный труд, и скоро мы уже будем пожинать его сладкие плоды.

Мороз не ослабевал, мы, люди железной воли, стойко переносили его, с интересом смотря вперёд.

Мы должны были вывести корабль на чистую воду.

Стояло первое октября. Наш последний день. Наш последний отрезок пути.

Как бешено колотилось при этих мыслях сердце! Ещё совсем немного, ещё совсем чуть-чуть.

- Сколько километров отмахали, - восторженно произнёс мой помощник Визе.

- У-ух, отмахали, - согласился с ним я, пытаясь представить, как же это много и как немного времени нам на это потребовалось.

На одних парусах мы вышли в чистую ото льда воду Берингова моря. На этом, по идее, можно и поставить точку нашего рассказа, но как бы не так.

Какая радость была на лицах всех участников, и все, все, все были довольны удавшимся на славу путешествием.

Мы знали, что пора подводить итоги.

После того, как «Сибирякова» отбуксировали в Петропавлоск-Камчатский, мы занялись тем самым пунктом, который я и собираюсь предложить своим читателям.

XX

Это было первое в истории сквозное плавание по Северному морскому пути из Белого моря в Берингово за одну навигацию. В том же году «Александр Сибиряков» был награждён Орденом трудового Красного Знамени.

А уже летом 1933 года я и Воронин повторим попытку пройти Северный морской путь, возглавив новую экспедицию на более крупном судне — пароходе «Челюскин».

По результатам нашей экспедиции высшему руководству страны был подготовлен доклад о возможности использования северного морского маршрута для развития промышленности и инфраструктуры севера СССР. Для этой цели было предложено создать единую организацию, которая занималась бы не только развитием транспортной системы, но и занималась бы промышленностью, северными промыслами, строительством портовых сооружений, организацией постоянно действующих радио- и гидрометеорологических станций, созданием больниц и школ для местного населения.

Научная работа, проведенная на всем пути большим и очень квалифицированным коллективом ученых, дала ценнейший материал, Исключительно важны научные наблюдения, проведенные в Чукотском море во время дрейфа парохода.

И наконец, я добавлю немного своих эмоций.

Я был уверен в одном, как бы я не радовался окончанию этой экспедиции, я всё же сожалел, что с милой моему сердцу Арктике мне придётся расстаться на некоторое время. Но я знал одно: сюда меня судьба ещё не раз забросит и столько ещё работы мне предстояло сделать. Столько ещё проектов возлагало на нас наше советское правительство.

А из моей головы не выходила эта типичная арктическая картина: ясное небо, медленно встающее солнце, играющее со снегом своими лучами, и холодные, тёмные воды Ледовитого Океана, которые поражали своей глубиной и манили куда-то к себе, словно бы скрывали в себе какой-то новый, ещё неизведанный мир…

14 октября 2012

[Кумарби]

Класс! Прекрасная альтернативная история! Может, что-нибудь еще выложишь?

[Генерал]

Кумарби

Хм, там только если книги довыкладывать) А рассказики, истории - м.б. потом ещё что-то напишу про географов (конкурс уж больно интересный, куда я всё это делаю)

[Nibelung111]

Чудесно!