Перевел с английского "Багрового барсука"

[LWEkb]

========== Интерлюдия с зайцами ==========

Далеко от аббатства Рэдволл, на пути через западные равнины и горы за ними, стояла природная крепость Саламандастрон. Плосковерхая горная твердыня стояла далеко в стороне от хребта на востоке, довлея над побережьем. Возвышаясь над дюнами и болотами, словно кулак, пробитый из глубины земли, Саламандастрон был так же одинок в своем величии, как и барсучьи владыки, правившие горой на протяжении многих поколений. Во время войны и мира, изобилия и голода, хороших и плохих времен всегда можно было положиться на барсучьих лордов Саламандастрона и их боевых зайцев из Долгого патруля. Они защищали западные берега от любого врага, способного нарушить покой внутренних земель. Вечная бдительность и вечная готовность…

Три зайчихи сидели у подножия травянистой дюны, пытаясь найти тень от знойного полуденного солнца. Им это не очень-то удавалось.

Мелани, командир патруля, весьма неженственно глотнула из своей фляги. Ее дочери Гивадон и Мизагель последовали примеру своей начальницы и утолили жажду тем же образом.

— Ух ты! Ну и жарища сегодня, иначе я не зайчиха! — Мелани закупорила флягу и повесила ее обратно на пояс. — Не помогает и то, что мы слишком далеко от берега, чтобы дул морской бриз, но и слишком далеко от гор, чтобы быть в их тени. Девки, нам надо двигаться дальше, потому что здесь от нас нет никакого проку!

Мизагель заслонила глаза одной лапой, бросив быстрый взгляд на солнце.

— Мам, если мы перейдем на восточную сторону этой дюны, там, может быть, будет прохладнее?

Гивадон встала и вытянула ноги:

— Не надейся, сестренка. Старина Солнце почти прямо над головой, как ни посмотри. Никакой тени ни здесь, ни там еще пару часов, — она посмотрела на Мелани. — Мама, этот дозор — сущая бесполезность, ей-ей. Никто никогда не нападал на Саламандастрон с востока, через горы. Туда нет ни одного доступного пути, нет ни одного способа провести орду через эти вершины. Все, что мы здесь делаем, — поджариваемся на солнце, будто будем главным блюдом на следующем пиру!
— Судя по тому, как ты ноешь, на следующем пиру будут подавать птицу-ворчалку, — Мелани атлетически изогнула свои длинные задние ноги. — Ты знаешь приказ: прикрывать все подступы к горе. Армия, нападающая с севера или юга, может направить отряд в эту сторону, чтобы открыть фронт на восточной стороне Саламандастрона. Кроме того, мы не просто высматриваем врагов. Много раз в прошлом мы, зайцы из Долгого патруля, оказывали помощь какому-нибудь доброму зверю, забредшему в эти пустоши. Помните, что наша работа — не только сражаться, но и помогать. Но больше всего мы должны наблюдать. А это значит, что нужно меньше работать челюстями и больше завострить глаза и уши!
— Да, но Гивви права, мама, — сказала Мизагель, заступаясь за сестру. — Мы здесь уже три дня и не видели ничего, кроме этих проклятых чаек и пары-тройки мерзких жаб.
— Тогда мы доложим полковнику Клевистону и лорду Уртфисту, что видели проклятых чаек и пару-тройку мерзких жаб. Вы же знаете, его светлость хочет быть в курсе передвижений каждого зверя в пределах дневного похода от Саламандастрона. Даже безобидные, на первый взгляд, хищники могут служить глазами и ушами наших врагов, — Мелани понизила голос. — Обоих наших врагов.

Она быстро пробежала несколько ярдов по ровному участку вдоль дюны, вздымая песок каждым мощным толчком ноги, а затем неторопливо вернулась к дочерям.

— Ах, как хорошо! Нельзя позволить жаре взять верх над нами, во? А теперь давайте, милые, поднимайтесь! Я знаю один милый источник в полудне пути к югу отсюда, где мы сможем пополнить наши фляги и набрать свежей еды прямо с куста.

Две зайчихи оживились при упоминании о свежих фруктах. Гивадон заметила несколько надоедливых чаек, низко пронесшихся над восточной стороной дюны. Птицы громко и враждебно кричали. Зайчихи предположили, что именно они стали целью гнева чаек. Чайки никогда не были дружелюбны к силам Саламандастрона, поскольку считали барсучьих лордов и зайцев из Долгого патруля соперниками в борьбе за владение морским побережьем. Патруль Мелани уже не раз подвергался их нападению в этих краях.

— Ух, эти вредители! — Гивадон нагрузила пращу несколькими остроконечными камнями из своей сумки и начала взбираться на склон дюны. — Смотрите-ка, как низко они летят! Никакого уважения к закону! Держу пари, я смогу отделать парочку. Дай мне минутку, мама, и мы сможем отправиться в путь!

Мелани приготовила копье, а Мизагель прикрепила стрелу к своему тисовому луку.

— Осторожно, Гивви. Эти негодяи умеют набрасываться скопом. Если они нападут в полном составе, спускайся оттуда поскорее!

Гивадон взобралась на вершину и начала раскручивать пращу, но затем опустила ее на бок. Чайки, как оказалось, преследовали вовсе не их: они полетели к одинокой фигуре, мчавшейся с востока. Гивадон подвела лапу к глазам и прищурилась.

— Заяц! — крикнула она матери и сестре внизу. — Там заяц!

Мелани и Мизагель быстро поднялись на дюну рядом с ней.

— Откуда он взялся? — спросила Мелани.
— С востока, — ответила Мизагель, констатируя очевидное. — Должно быть, он пришел через горы!
— Не будь дурой, — сказала Гивадон. — Только птицы и летучие мыши могут перебраться через эти горы. Там нет тропинок.
— Ну, он же откуда-то взялся! — воскликнула Мизагель. — Несколько минут назад, когда мы остановились на отдых и осматривали окрестности, его нигде не было видно. Мы бы увидели его, если бы он двигался параллельно нам. А он движется на запад.

Мелани подняла лапу, чтобы предотвратить дальнейшие препирательства:

— С такой скоростью, с какой он передвигается, он мог прийти откуда угодно. С севера, юга… или с гор. Вопрос в том, нужна ли ему наша помощь?
— Чайки определенно преследуют его, — заметила Гивадон, — но он устраивает потрясающее представление, уворачиваясь от них. По-моему, они еще ни разу не напали на него — по крайней мере, пока я наблюдаю. Что скажешь, мам?

Мелани задумчиво провела холодной сталью своего копья по сжатому рту.

— Обычно я бы сказала, что надо протянуть лапу, но этот парень прокладывает такие следы, что будет здесь в любой момент. Лучше стоять наготове прямо на месте и подготовить достойный прием для нашего гостя и его новообретенных друзей!
— Во, кажется, он нас увидел! — Мизагель подняла свой лук за один конец так высоко, как только могла, и бешено замахала им над головой. — Эй, сюда!

К счастью — или к несчастью, поскольку Мелани и ее дочери никогда не уклонялись от хорошей драки, — чайки прервали свой налет на незнакомца, когда заметили хорошо вооруженную троицу, поджидавшую их на гребне дюны.

Новоприбывший резко остановился у восточного основания дюны, прямо под тремя зайчихами.

— Как я рад вас видеть! — сказал он, задыхаясь. — Вы зайцы из Долгого патруля, не так ли?
— Это так, — ответила Мелани. — А тебя как звать?
— Меня зовут Браудер, мэм. И я бы с удовольствием рассказал вам о себе, но мне нужно попасть в Саламандастрон. У меня срочные новости для лорда Уртфиста. Надеюсь, вы сможете отвести меня к нему?
— Это мы можем.

Мелани спустилась по восточному склону дюны, чтобы поближе рассмотреть Браудера. Это был ничем не примечательный заяц, ни старый, ни молодой, одетый скорее для леса, чем для открытых просторов побережья.

— Но сначала скажи, ты ранен? Тебе нужна еда или питье?
— Я могу попить, пока мы идем, — сказал Браудер, махнув лапой. — Пожалуйста, мы должны спешить. Я проделал весь путь из Страны Цветущих Мхов, через равнины и горы. Времени в обрез!
— Через горы? — Мизагель посмотрела на сестру. — Видишь, Гивви, я же говорила!
— Да тише ты!

Внимание Мелани по-прежнему было приковано к странному зайцу. Этот Браудер, очевидно, был не таким, каким кажется, если он действительно перебрался через коварный горный хребет.

— Скажи нам, друг, что за срочные новости заставили тебя предпринять такое путешествие?

Браудер принял флягу, сделал быстрый глоток и вернул ее. Глядя ей прямо в глаза, он ответил ей просто и прямо, хотя прошло несколько мгновений, прежде чем его слова полностью дошли до них троих.

— Уртблад захватил аббатство Рэдволл!

* * *
Давным-давно, когда мир еще только зарождался, гора Саламандастрон была великим вулканом, что извергал мощные шлейфы пара и пепла, опуская реки расплавленной породы огромными каскадами по склонам. Но теперь его магма давно угасла, превратившись в плотный базальтовый монолит, который могли одолеть только самые тяжелые кирки.

Именно с такими тяжелыми кирками первые барсучьи лорды пришли к горе и пробили тоннели с жилыми помещениями, превратив гору в крепость для защиты побережья. Последующие поколения расширяли лабиринтные ходы, пока вся гора не оказалась испещрена камерами, лестницами, коридорами и потайными входами, высеченными из самой живой породы. Но при всех изменениях, происходивших с ней на протяжении веков, так и не удалось скрыть ее истинную сущность. В террасированные склоны, на которых росли редкие сады и рощи, можно было легко узнать склоны потухшего вулкана, а плоская вершина с ободком явно была застывшей чашей кратера.

Два зверя стояли на краю кратера и смотрели на море. Один из них был огромным, другой — длинным и жилистым. Несмотря на такую разницу в их телосложении, любой зверь с первого взгляда мог бы сказать, что это давние спутники, просто по тому, как удобно они сидели, дополняя друг друга.

Лорд Уртфист, нынешний хозяин Саламандастрона, в последнее время предпочитал носить частичные доспехи, даже когда занимался самыми обычными делами в глубине горной крепости. Всегда нужно было защищаться от крыс-пиратов, а они в последние сезоны становились все смелее. Чаще всего с этой вершины Саламандастрона на горизонте виднелись паруса одного из их рабовладельческих галеонов, а иногда и больше одного, — маняще близкого, но недосягаемого. До Уртфиста доходили рассказы об ужасах, которые эти изверги творили по всему побережью, но им всегда удавалось избежать тяжелой лапы правосудия, которую Уртфист жаждал наложить на них. Король Траттон был первым по-настоящему способным предводителем морских крыс за много поколений. Он слишком хорошо понимал ограниченность возможностей своего барсучьего противника и постоянно выставлял напоказ свою неоспоримую морскую мощь. Возможно, он никогда не сможет напрямую противостоять Уртфисту, но он мог дразнить барсучьего лорда, держась в пределах видимости Саламандастрона… как он и делал.

Морские крысы на западе… и еще один враг, о котором лорд Уртфист предпочитал не говорить и который мог напасть в любой момент и с любого направления. Этот второй враг был куда опаснее любой крысы, и, судя по последним сообщениям, его закаленная в боях орда готовилась двинуться на юг и угрожать добрым зверям Страны Цветущих Мхов. Один из самых быстрых зайцев Долгого патруля был отправлен гонцом в Рэдволл, чтобы предупредить их об этой угрозе, и должен был добраться до аббатства со дня на день. Уртфист хотел сам быть готовым к бою в любую минуту, кто бы ни был его противником, и поэтому сменил свой тяжелый кузнечный плащ на военную броню.

— Уф, сегодня не видно ни одного из тех чертей, во?

Полковник Клевистон, командир зайцев Долгого патруля, повернулся к своему начальнику-барсуку. Если не считать шутливой медали на левой груди — подаренной ему несколько сезонов назад его солдатами, — полковник носил ту же простую форменную тунику, что и все его зайцы.

— Они, конечно, все еще там, даже если мы их не видим. Но все же приятно хоть иногда смотреть на море и не видеть, как его загрязняют крысиные корабли, а?

— Твое зрение лучше моего, — молвил Уртфист. — Если ты говоришь, что не видите парусов, то я уверен, что их там нет. Но придет день… — Барсук оставил свое высказывание незаконченным. — День придет.
— Да, и когда это случится, я буду на вашей стороне, как и все зайцы Патруля. В один из этих дней тот жалкий крыс рискнет подойти к Саламандастрону слишком близко для своего блага. Тогда мы разгромим его и бросим обратно в море, где ему и место, только на этот раз на съедение рыбам!

Уртфист не мог разделить бодрости Клевистона.

— Не забывай, мой старый друг, что в прошлом Траттону помогали. Терраморт был отстроен не одними крысиными лапами.

Клевистон задумался над этим тревожным напоминанием.

— Не вижу, как Траттон может связаться с ним. Они разошлись, и у каждого в эти дни свои заботы.
— Они оба — наши смертельные враги, а разошедшиеся пути имеют свойство соединяться вновь. Может быть, не сегодня и не завтра… но если кто-то из них захочет и впрямь захватить Саламандастрон, они без колебаний заключат союз против нас. Это самая большая опасность, с которой мы сталкиваемся. Но это не значит, что Траттон не решит испытать нас на прочность сам. Он может в любой момент послать отряд против Саламандастрона, если почувствует, что достаточно окреп, просто чтобы оценить наши силы. Он ведь крыс, не забывай, и не задумываясь потратит целый корабль своих собратьев, если решит, что это послужит его цели.
— У одного корабля с этими хищниками не будет ни единого шанса против нас, во. Мы разделаемся с ними в два счета.
— Что скажет Траттону именно то, что он хочет знать… и сколько твоих зайцев погибнет при отражении нападения?
— Наших зайцев, — сказал Клевистон, напомнив Уртфисту, что Барсучий Лорд командовал всем Долгим патрулем, включая самого Клевистона. — Может, один или два, сэр, но не в том случае, если мне есть что сказать по этому поводу. Кроме того, мы здесь, чтобы сражаться. Не так уж много толку от нас, если мы не можем принести пользу, во?
— Даже пара зайцев — слишком большая потеря для боя с такими мерзавцами, — Уртфист скрежетнул зубами. — В мире слишком много хищников, вот в чем беда. Можно истреблять их до тех пор, пока море не станет красным, и все равно их всегда будет больше и больше!
— Дело не только в хищниках, но и в том, кто направляет их.

Клевистон сразу понял, что это не самое лучшее, что он мог сказать, чтобы улучшить настроение своего начальника, и заяц неловко отодвинулся от Уртфиста, чтобы посмотреть за край кратера в другом направлении. Его взгляд уловил какое-то движение на востоке, вдали от моря.

— Эй, что это? Один из патрулей возвращается, опережая график.

Уртфист оторвался от созерцания океана и посмотрел на восток.

— Кто там?

Клевистон напряг глаза.

— Должно быть, это патруль Мелани. Их дозор был в той стороне.
— Наверное, у них есть срочные вести, или же они попали в беду, — в голосе барсука послышалось беспокойство. — Они все трое там?

Клевистон прищурился.

— Э-э, нет, сэр. То есть, да… там четыре зайца. Я думал, что мне мерещится, но их точно четыре.
— Четыре? — Уртфист встал на краю кратера так высоко, как только мог. — Ты уверен, что они наши?
— Три из них наши. Дочки Мелани, как я и думал. Но четвертый не из наших. Не так одет, — Клевистон напряг зрение до предела. — Похоже на одежду лесных жителей, если я не ошибаюсь.
— Лесной житель? — Уртфист проследил за взглядом своего заячьего полковника, но он едва ли смог бы определить, сколько зверей приближается, не говоря уже о том, во что они одеты. — Что лесному зайцу делать на побережье?
— Мы скоро узнаем это, сэр. Судя по всему, его ведут прямо сюда. Я настоятельно рекомендую спуститься вниз и поприветствовать их на склоне.
— Конечно, полковник. Мы должны узнать об этом.

Бросив последний взгляд на сверкающие водные просторы открытого моря, Уртфист последовал за Клевистоном к лестнице в чаше кратера, которая вела вниз, в самое сердце Саламандастрона.

* * *
Если бы Браудеру не нравилось быть в центре внимания, то Саламандастрон был бы для него совсем неподходящим местом.

Почти девяносто зайцев собрались в главном обеденном зале горной крепости, чтобы послушать, что скажет их лесной гость. Несколько зайцев все еще находились в патруле, но тем не менее, это был самый полный состав Долгого патруля за последние несколько сезонов.

Все, для кого хватило места, сидели за длинным столом. Остальные — их было более десятка — стояли в стороне вдоль стен, расположившись так, чтобы хорошо видеть незнакомца.

Браудеру досталось огромное кресло во главе стола — традиционное место лорда Уртфиста, — чтобы тот оказался в центре внимания каждого зверя. Сам барсучий лорд стоял слева от Браудера, немного в стороне от стола, а два его старших зайца — полковник Клевистон и майор Саффорд — по обе лапы: идеальное расположение для допроса.

На стол был накрыт простой ужин, но на этом собрании никто не думал о еде. Слух о новостях Браудера распространился по рядам, и настроение в Саламандастроне было мрачным. В обеденном зале витало напряжение, и не один член Долгого патруля надеялся, что Браудер сможет почувствовать, какое опасное настроение охватило сейчас лорда Уртфиста.

— Расскажи мне, что случилось в Рэдволле, — потребовал Уртфист от лесного зайца без предисловий и вступлений. — И предупреждаю: если я заподозрю тебя во лжи, то убью без колебаний!

Браудер нервно сглотнул слюну.

— Милорд, зачем мне лгать? Я прибыл прямо из Страны Цветущих Мхов так быстро, как только мог. Многие звери надеятся на вас.
— Надеятся на меня? Для чего?

Браудер, казалось, был озадачен этим вопросом.

— Чтобы помочь нам, конечно же!

Взгляд Уртфиста на лесного жителя был холоден, как смерть:

— Я слышал, что мой брат может определить, лжет ли зверь, лишь заглянув ему в глаза и внимательно прислушавшись к голосу. Я не обладаю подобным талантом и вынужден полагаться на собственный опыт. Мне бы не хотелось убивать честного зверя. Говори, и говори правду!
— Это случилось три дня назад, — начал Браудер, — а может, и четыре. С тех пор как я путешествую, я потерял счет дням. Как бы то ни было, орда Уртблада обрушилась на Страну Цветущих Мхов с севера, кто-то по дороге, кто-то через лес. У бедняг из Рэдволла не было ни единого шанса!
— Рэдволл хорошо защищен. Как моему брату удалось так легко захватить его?
— Я могу рассказать вам только то, что слышал, милорд. Я сам не из Рэдволла, но некоторые из сбежавших обитателей аббатства рассказали нам, что произошло. Похоже, Уртблад явился первым, один, и воспользовался своей репутацией барсучьего лорда Саламандастрона, чтобы пробиться внутрь. Бедным мышам из Рэдволла и их друзьям и в голову не пришло усомниться в нем. Он созвал собрание защитников и предводителей аббатства, сказав, что у него есть неотложные дела, а потом… потом он убил их всех, прежде чем любой боевой зверь успел поднять лапу в защиту! Наверное, это было ужасно! Настоятельница, их оружейные мастера, их учителя и ученые…
— Значит, их настоятельница мертва? — перебил Уртфист.
— Я слышал об этом от зверей, бывших внутри, когда все это случилось. Совет, должно быть, проходил за закрытыми дверями, потому что Уртблад успел пойти и отпереть все ворота аббатства, прежде чем о резне узнали. К тому времени, как остальные жители Рэдволла смогли выступить против Уртблада, его орда уже настигла их! Без своих предводителей они были беспомощны. Нескольким удалось в суматохе сбежать в лес, но все остальные были либо убиты, либо взяты в плен!

Уртфист сжал свои массивные челюсти в холодной ярости, а его смертоносные лапы плотно сжались по бокам. Прошло несколько мгновений, прежде чем он смог заговорить:

— Мой… брат… действительно мог использовать такое вероломство. Это согласуется с тем, что мы знаем о его прошлых злодеяниях на севере. Но как он мог перебросить свою орду так далеко на юг, так быстро, без того, чтобы до аббатства не дошли слухи? Должно быть, он готовился к этому не один сезон…
— Я не могу сказать, милорд. Знаю только, что он сейчас там, и добрые звери страдают от его тирании. Ни один лесной житель не может противостоять Уртбладу. Вы — наша единственная надежда!

Уртфист пристально посмотрел на Браудера.

— Если ты всего лишь простой лесной заяц, как ты догадался прийти сюда, чтобы попросить моей помощи?
— Э… сокол, сэр.
— Что?
— Сокол, — повторил Браудер. — Он прилетел к нам в лес и сказал, что истинный хозяин Саламандастрона все еще живет здесь, у моря, и что только вашей силы, из всех зверей, будет достаточно, чтобы побороть вашего брата. Он много путешествовал и знал о таких вещах, хотя и отказался помочь нам чем-либо еще… сказал, что это дело нас, наземных ползунов. Наверное, нам повезло, что он не попытался нас съесть. В общем, мы решили, что кто-то должен сообщить вам. А так как я был единственным зайцем, то и должность гонца досталась мне. Мы полагали, что вы захотите узнать об этом и что-нибудь предпринять. Мы не ошиблись в своих предположениях, милорд?

Уртфист долго молчал, обдумывая мысли, о которых можно было только догадываться. Наконец он спросил:

— И ты сам проделал тот путь через горы? За три дня?

Браудер кивнул.

— День и ночь, чтобы пересечь западные равнины, всю дорогу бегом, потом быстрый сон у подножия гор, а потом… ну, сокол рассказал нам о перевале, по которому можно добраться до побережья, но найти его оказалось нелегко. Видимо, с высоты в небе все выглядит иначе. Но в конце концов я нашел его и пробился через вершины так быстро, как только мог, не сломав себе шею. В ту ночь я чуть не замерз насмерть. Спать я не мог, а для ходьбы было слишком темно, так что пришлось ходить крошечными кругами, чтобы до утра не замерзнуть. Сегодня утром я спустился и встретил ваш патруль, а дальше вы знаете. Значит, три дня пути, а Уртблад захватил Рэдволл за день до того, как я отправился в путь, так что всего четыре дня.
— И ты был единственным зайцем, кого нашли для этого задания? У тебя нет ни жены, ни детей, ни семьи?
— Я, в некотором роде, свободный дух, лорд. В юности я пробродил по всей Стране Цветущих Мхов, а потом поселился к югу от Рэдволла. Так я оказался рядом, когда случилось то ужасное событие. Я живу один, прихожу и ухожу, когда захочу. Холостяцкая жизнь меня вполне устраивает.

Браудер оглядел лица всех зайцев, которые так пристально смотрели на него:

— При всем уважении, милорд, какое это имеет отношение к делу? Я, конечно, отвечу на любой ваш вопрос, но Уртблад сейчас сидит в Рэдволле, и мы должны что-то с этим делать!
— И что ты хочешь от меня? — гневно потребовал Уртфист. — Собрать всех моих боевых зайцев и отправиться в этот же день в Рэдволл, оставив Саламандастрон пустым, чтобы его захватил Траттон?
— Траттон? Что такое Траттон?
— Король морских крыс. Особенно мерзкий и хитрый хищник, который спит и видит, как захватить эту гору, получив власть над прибрежными землями и открытым морем. Если я отправлюсь в Страну Цветущих Мхов, нет никакой гарантии, что мне удастся освободить Рэдволл. Но Саламандастрон наверняка будет потерян. Теперь ты понимаешь, как многого ты требуешь от меня? Даже если ты правдив, я должен хорошо подумать, прежде чем согласиться оказать вам помощь. Если я приму неверное решение, мы можем потерять всё.

Браудер поднялся со своего места и встал перед Уртфистом. Многие члены Долгого патруля напряглись: опасно было так приближаться к барсуку в его теперешнем настроении.

Но Браудер опустился на одно колено и почтительно склонил голову перед Уртфистом, пока его уши не коснулись каменного пола.

— Милорд, клянусь вам, что я честный лесной зверь, скромный заяц, который пришел просить вас о помощи, потому что больше некуда обратиться. Наша нужда велика. Умоляю вас, не отвергайте нашу просьбу. Я понимаю, что вы должны учесть много другого, о чем мы не знали, прежде чем принять решение, но… если вы не можете помочь нам, то никто не сможет. Пожалуйста, не отвергайте меня, милорд. Многие звери возлагают все свои надежды на мою миссию. Если мне придется вернуться домой с пустыми лапами, пусть я хотя бы смогу сказать добрым зверям, что вы долго и тщательно обдумывали этот вопрос. Пожалуйста… это все, о чем я прошу.

Почти все присутствующие зайцы были тронуты мольбой Браудера. Даже полковнику Клевистону стоило больших усилий удержаться от того, чтобы не высказаться в защиту лесного жителя. Но в конце концов решение должен принять Уртфист, и только он. Если бы барсук хотел совета своих заячьих командиров, он бы попросил его.

Уртфист протянул лапу, чтобы потрогать Браудера за склоненную голову, но затем убрал ее. Его лицо было нечитаемым.

— Вставай, — сказал он глухо. — Я ни от кого не требую преклонять колени. Это унизительно… пусть бы мой брат и настаивал на таком.

Браудер встал, как было велено, серьезно встретил взгляд Уртфиста, но ничего не сказал.

Уртфист встал между Клевистоном и Саффордом и повернулся к противоположному концу столовой.

— Полковник, майор, еды хватит на всех. Проследите, чтобы каждый заяц был сыт, особенно наш гость.
— А вы не будете есть с нами? — спросил Клевистон.

Уртфист покачал головой.

— Нет. Я поднимусь в свои личные покои. Этой ночью мне нужно побыть одному.

* * *
Поздно вечером Уртфист стоял в тронном зале Саламандастрона и смотрел на пророчество, высеченное на каменных стенах двадцать сезонов назад.

Хотя эта комната и называлась тронным залом, на самом деле она представляла собой нечто гораздо большее. В ее дальнем конце действительно находилось гигантское каменное кресло, простое, но достойное любого барсучьего лорда, который пожелал бы на него сесть. Здесь много поколений покоились останки лорда Броктри, одного из величайших первых лордов горы. Теперь скелет Броктри уже давно убрали и с почестями похоронили вместе с его знаменитыми наследниками. Но трон оставался пустым, а камеру обычно запечатывали, перекатывая через порог огромный валун, сдвинуть который было под силу только Уртфисту. Зайцы Долгого патруля редко подходили ко входу и никогда не ступали внутрь.

Это было место, предназначенное только для барсучьих лордов. Важнее любого трона были высеченные на стенах заветы и пророчества, которые не прерывались на протяжении всей долгой истории Слаламандастрона. Живая история этой горы — все ее правители, каждая битва, каждый враг и каждый триумф — все это было здесь, в летописи, столь же полной, как гобелен Рэдволла. Все записи были сделаны барсучьим шрифтом, не читаемым никакими другими существами, но там, где слова заняли бы слишком много места, были и рисунки. Это было сердце Салалмандастрона, его прошлое, настоящее, и будущее.

Последняя запись в этой продолжающейся саге была начертана здесь двадцатью сезонами ранее братом Уртфиста Уртбладом. Это было пророчество о грядущих событиях и главная причина, по которой Уртфист считал старшего брата своим врагом.

Лорд-барсук провел кончиками когтей по вырезанному стиху, опустившись до последних строк, как он часто делал. Возможно ли, чтобы один зверь мог обрушить на землю столько бед?

И разве он был не прав, храня эту постыдную тайну все эти годы, надеясь, что пророчество окажется ложным и его брат никогда не вернется из Северных земель? Должен ли он был раньше предупредить добрых зверей Страны Цветущих Мхов об Уртбладе, чтобы они не поддались так легко на его вероломство? Рэдволл потерян! Это было самое ужасное, что могло случиться… и он мог бы предотвратить это, если бы только не ждал так долго, чтобы послать свое предупреждение вождям Рэдволла. Он был отчасти виноват в этом бедствии.

Уртфист почувствовал присутствие кого-то в глубине комнаты. Повернувшись, в полутьме он увидел полковника Клевистона.

— Вы не виноваты, сэр, — сказал заяц, словно прочитав мысли барсука.
— Я знал, — Голос Уртфиста был тусклым и усталым. — Я знал, что мой брат, возможно, готовится двинуться на юг, после того как услышал последние донесения Тревеллера. И все равно я медлил с оповещением Рэдволла, стыдясь признать, что моя собственная плоть и кровь может быть таким чудовищем, как он. Если бы я отправил Ханчетта хотя бы на неделю раньше, это могло бы многое изменить. Теперь же, прибыв в Рэдволл, он найдет его под властью Уртблада, а его вождей — убитыми… Скорее всего, его самого убьют. И за это тоже несу ответственность я.
— Не стоит недооценивать Ханчетта, сэр. Он не только наш самый быстрый бегун — за исключением, может быть, самого Тревеллера, — но и голова у него на плечах хорошая. Быстро соображает. Готов поспорить, он устроит им хорошую трепку, а потом сразу же вернется сюда и доложит о том, что нашел.

Уртфист оставался угрюмым.

— Возможно, он не доберется до Рэдволла еще несколько дней. Он не собирался пытаться пройти через горные перевалы, как прошел — или говорит, что прошел — наш гость. А долгий путь на юг хребта — это многодневное путешествие даже для зайца.

Барсук в досаде сжал лапы:

— Если бы только можно было как-то сообщить об этом Ханчетту и отозвать его, прежде чем он откроется моему брату.
— И что из этого выйдет, во? — спросил Клевистон. — Если я не сильно ошибаюсь, мы сами все скоро будем на пути в Рэдволл, — он наклонил голову. — Мы собираемся им помочь, сэр?

Уртфист бросил взгляд на своего полковника.

— Что ты думаешь об этом Браудере? Ты же заяц — я надеялся, что ты сможешь понять его лучше, чем я. Как ты думаешь, он правдив?
— Если он лжет, то я никогда не видел зверя, способного так хорошо врать. В каком-то смысле я надеюсь, что это так, потому что это означает, что Рэдволл все еще в безопасности.
— Или что Рэдволл действительно пал, и мой брат хочет убедиться, что я знаю об этом.
— Есть такая возможность, сэр.
— В любом случае, Браудер может работать на моего брата, пытаясь выманить меня из Саламандастрона, — Уртфист медленно покачал головой. — Я вижу, что вы и остальные были тронуты его мольбой, полковник. Я и сам был почти тронут. Но, учитывая, что нам угрожает Траттон, я не могу оставить Саламандастрон со слабым гарнизоном. Риск слишком велик. Как бы мне ни хотелось помочь Стране Цветущих Мхов, я не могу принять такое решение, основываясь на истории одного зайца, которого мы не знаем. Если бы существовал какой-то способ проверить историю Браудера, все могло бы быть иначе. Но сейчас…
— Значит, мы остаемся на месте?
— По крайней мере до завтра, пока остальные патрули не доложат о результатах, — ответил Уртфист. — После этого… Я просто не знаю. Мы не получали вестей от Тревеллера уже больше сезона. Возможно, он знал бы, если бы мой брат двинул свою орду на юг.
— Если он еще жив, — добавил Клевистон.
— Ты опасаешься худшего для нашего старого друга?
— Позвольте мне сказать так, сэр. Либо Браудер говорит правду, и в этом случае Уртблад сейчас сидит в Рэдволле, либо он лжет, а это возможно только в том случае, если Уртблад пытается выманить вас из Салалмандастрона… а в этом нет никакого смысла, если только Уртблад не находится где-то поблизости, где он может узнать, когда вы покинете гору, чтобы самому перебраться сюда. Так или иначе, он пришел на юг, и быстрее, чем мы предполагали. Если бы Тревеллер мог дать нам знать, он бы это сделал.
— При условии, что он знал, — сказал Уртфист.
— Тревеллер? Не может быть, чтобы он пропустил такой большой поход!
— Ему могли дать ложные вести. Тревеллер был хорошим шпионом для нас на протяжении двадцати сезонов. Было бы наивно полагать, что у моего брата нет своих шпионов. Ложь в подобном случае может быть столь же полезна ему, как и убийство. Только взгляни на Браудера: вот мы с вами, в час, когда должны были бы крепко спать, гадаем, кто же Браудер — шпион или честный зверь. Мой брат не мог бы послать против нас оружие поострее… а Браудер, возможно, даже не его шпион.
— В одном вы правы. Мы оба должны спать. Это полезно для зверя, сохраняет остроту ума и бдительность. Я сам собираюсь укладываться, и вам тоже рекомендую это сделать, сэр.
— Полагаю, вы правы, полковник. До завтра, а возможно, и после, делать нечего, так что нет смысла не спать… хотя сомневаюсь, что сегодня сон придет ко мне легко.

Уртфист оторвался от настенной резьбы и взял в лапы фонарик, бывший единственным источником света в этой мрачной каменной палате. Клвистон держал его, пока Уртфист затаскивал огромный валун на место над входом.

— Ты ведь держишь Браудера под стражей, не так ли?
— Незаметно, — ответил Клевистон. — Но не волнуйтесь: если он хоть лапой стукнет за пределы своей комнаты, мы об этом узнаем. Нет опасности, что он будет бродить по коридорам ночью.
— Я хорошо обучил тебя, старый друг. Возможно, ты и без меня неплохо управлял бы Саламандастроном.
— Надеюсь, до этого не дойдет, сэр, — Взяв фонарь, Клевистон вместе с Уртфистом пошел по коридору в сторону спальных покоев. — Знаете, сэр, лично меня этот Браудер очень коробит.
— В смысле?
— Надеюсь, он не говорит правду о Рэдволле, и все звери там окажутся в порядке, когда Ханчетт прибудет туда. С другой стороны, я не могу смириться с мыслью, что заяц может быть нечестным или работать на такого прохвоста, как Уртблад. Это просто неподобающее поведение для зайца, во?

* * *
К вечеру следующего дня все оставшиеся патрули вернулись в Саламандастрон, доведя численность горной крепости до ста боевых зайцев. Вместо того чтобы сразу же отправить на их место новые отряды, как это было принято — ведь Уртфист редко осмеливался оставлять без присмотра ближнее побережье, — он созвал чрезвычайный совет из пяти старших офицеров, чтобы обсудить, какими должны быть их дальнейшие действия. К ее удивлению, Мелани тоже велели присутствовать. Хотя она возглавляла свой собственный патруль, состоявший из нее самой и двух ее дочерей, ее скромный ранг был гораздо ниже, чем у других зайцев, присутствовавших на этом заседании.

В самом низу горы была особая комната, которую Уртфист оборудовал как зал, где он мог проводить военные советы. За овальным столом из полированного гранита могли разместиться он сам и двенадцать зайцев, хотя сейчас за ним сидела лишь половина этого числа. Большую часть столешницы занимала подробная карта прибрежных земель, вырезанная на отдельной каменной плите и покрытая толстым листом стекла, которую можно было поворачивать так, чтобы она была обращена к любому зверю, сидящему на совете. Фонари в зеркальной оправе направляли свои лучи с потолка на стол, создавая величественный эффект, который не переставал поражать даже самых опытных зайцев, заходивших в зал.

Уртфист обвел взглядом круг лиц: Полковник Клевистон, майор Саффорд, капитаны Тейвуд, Длиннолуг и Полифлай, а также командир патруля Мелани. Шесть хороших зайцев, каждый из которых был ветераном бесчисленных прибрежных походов. Обычно Уртфист начинал такой совет с того, что спрашивал их совета. Но он долго размышлял над дилеммой, вставшей перед ними, и пришел к выводу, что нужно действовать. На этом собрании он будет отдавать приказы, а не спрашивать совета.

— Нам поступило сообщение, что Рэдволл захвачен моим братом, — начал он. — Это история одного зайца, которого никто из нас не знает, непроверенная и не подтвержденная никем другим. Он просит нас покинуть Саламандастрон, чтобы помочь лесным жителям Страны Цветущих Мхов. Я не стану этого делать. Не сейчас, не раньше, чем узнаю больше, чем сейчас.

Уртфист взглянул на своего подчиненного.

— Мы с полковником беседовали до самой ночи. Очевидно, что мой брат наконец-то прибыл на юг, как мы все и предполагали, независимо от того, говорит Браудер правду или ложь. Вопрос, стоящий перед нами, прост: сидит ли Уртблад сейчас в Рэдволле, как утверждает этот незнакомец, или же он затаился где-то в окрестностях Саламандастрона, выжидая, сможет ли его шпион Браудер выманить нас ложным сообщением о резне? Я хочу это выяснить, если смогу.

Взгляд барсука упал на каменную карту в центре стола.

— Если Браудер — шпион, то мой брат не может находиться более чем в одном дне марша к северу или югу от нас. Иное не имеет смысла, если он хочет захватить Саламандастрон для себя. Это даже хорошо… Если он и его орда где-то там, мы их найдем. Армию спрятать нелегко.

Уртфист поднял глаза.

— Вы, зайцы, можете передвигаться быстрее, чем любой зверь под начальством моего брата, и можете скрываться от всех, кроме самых опытных глаз, даже на бесплодных берегах. Пришло время испытать эти способности на прочность. Мы будем использовать двойные патрули, шесть вместо трех. Я хочу знать о каждом звере в радиусе двух дней марша от этого места, и я хочу получить эти отчеты не позднее завтрашнего вечера. Если мы обнаружим, что мой брат подстерегает нас, ему придется долго ждать, потому что я не пойду в его ловушку. Мы останемся здесь, в Саламандастроне, и укрепим свои позиции. И если он окажется настолько глуп, чтобы напасть, то не найдет входа, даже если тысяча тварей будет биться о нашу каменную твердыню.
— Двойной патруль, во? — отозвался Клевистон. — Очень необычно, сэр. Сколько вам нужно?
— Пяти хватит, — Уртфист провел когтем по каменной карте со стеклянным покрытием. — Трое прикрывают северные подступы, где наиболее вероятны пути нападения, и двое — южные, где изгиб гор и побережья сокращает землю, которую мы должны покрыть. Выберите для этого самых быстрых, сильных и опытных зайцев… но не выше звания лейтенанта. Вы пятеро должны остаться здесь, чтобы управлять оборону в случае нападения на нас. Я не могу позволить себе рисковать ни одним из вас.

Уртфист разбил сотню зайцев Длинного патруля на пять взводов по двадцать человек в каждом. Полковник Клевистон, помимо того, что был командиром всех патрулей, возглавлял еще и свой взвод. Майор Саффорд и каждый из трех капитанов также были командирами взводов. Пять лейтенантов служили непосредственно под началом этих пяти командиров взводов. Такая организация обеспечивала зайцам в каждом взводе почти семейную близость.

— Сэр, я так понимаю, вы имеете в виду, что мы должны выбрать себе по двойному патрулю — по одному от каждого взвода, да?
— Верно, полковник… Хотя, если кто-то из вас может придумать лучший способ организовать это задание, я оставлю вам право самим проработать подробности. Но я хочу, чтобы патрули были готовы к рассвету, если не раньше.
— Да, сэр. Если больше ничего нет, мы займемся этим.
— Минуту, — Уртфист повернулся к Мелани. Зайчиха все чаще задавалась вопросом, почему именно ей приказали присутствовать на заседании Совета. Теперь ей предстояло это выяснить.

— Мелани, именно ты и твои девочки первыми встретили Браудера и привели его сюда. Ты знаешь земли к востоку от Саламандастрона не хуже любого зверя. У меня есть особое задание для твоего патруля.
— Да, милорд?
— Браудер утверждает, что пришел через горы. Это дает нам еще один способ проверить его правдивость. Завтра вы отправитесь с ним туда. Если он нашел дорогу через эти перевалы, чтобы попасть сюда, он должен быть в состоянии показать вам, как он пришел. Вы и ваши дочери подниметесь с ним в горы так высоко, как только сможете за один день, если, конечно, он сможет показать вам этот свой путь. Есть две причины, по которым я хочу, чтобы это было сделано.
— Чтобы проверить его историю, — рискнула вставить Мелани, — и?..
— Если он окажется честным и я все-таки решу отправиться в Рэдволл, я захочу выбрать самый быстрый путь. Предположим, что в горах есть тропа, по которой может пройти одинокий заяц. Смогу ли пройти по ней я или целая колонна зайцев? Я должен знать это, и я доверяю вашему мнению в этом вопросе.
— Я понимаю, лорд Уртфист.
— Я хочу, чтобы твои дочери были с тобой, на случай, если Браудер окажется вероломным. Он не похож на бойца, и с ним не сравнится полный патруль, но если на горизонте маячит война с моим братом, я не хочу потерять ни одного зайца.

Лорд-барсук встал, подавая сигнал к окончанию совета. Заячьи офицеры последовали за ним так быстро, что посторонний наблюдатель мог бы поклясться, что все они поднялись вместе с Уртфистом. Только Мелани отстала на мгновение, все еще ошеломленная событиями, которые застали ее врасплох.

— Значит, нам всем предстоит работа. Боюсь, этой ночью никому из нас не удастся поспать, кроме тебя, Мелани. Вы с дочерьми должны хорошо отдохнуть перед завтрашним восхождением. Я хочу, чтобы вы выспались. И это приказ!
— Э… да, сэр!

* * *
Пять двойных патрулей были готовы к работе к тому времени, когда первый розовый оттенок ясного летнего утра озарил восточный горизонт. Уртфист хотел скрыть от гостя все сведения о специальных патрулях; они с Клевистоном позаботились о том, чтобы все приготовления были проведены между тем, как Браудер ложился спать, и тем, как он вставал на следующее утро. Комната посетителя представляла собой внутреннюю комнату без окон, и дозор, приставленный к Браудеру, проследил за тем, чтобы лесной заяц не покидал своей комнаты.

Браудер уже второй день подряд спал до самого рассвета и мог бы не вставать до полудня, если бы не стук в дверь. Если заяц и был вражеским агентом, то уж точно самым ленивым из всех, кого когда-либо видел Долгий патруль.

Когда Браудер ответил на стук, он был без одежды, с сонными глазами и растрепанным мехом, очевидно, только что вылез из постели.

— Во… Мелани, не так ли? Доброе утро. — Он зевнул, протирая лапами глаза. — Пора вставать, наверное. Кстати, который час?

— Пора завтракать, — ответила Мелани, — в столовой все приготовлено. Большинству из нас сегодня рано вставать, так что завтракать будем только ты, я и мои девки. Надеюсь, Браудер, ты хочешь сегодня хорошенько побегать, потому что лорд Уртфист приказал нам совершить небольшую экскурсию.
— Во? — это, похоже, быстро разбудило Браудера. — Что, какой-то военный поход? Извините, я не боец, так что если это что-то вроде этого…
— Вовсе нет, — заверила его Мелани. — На самом деле это будет то, в чем мы уже знаем, что ты хорош. Немного бега, немного лазания… а поскольку у тебя было несколько дней, чтобы как следует отдохнуть после путешествия сюда, это будет проще простого. Кстати, нас ждут горячие пирожки, — Мелани глубоко вздохнула. — Ну, не стой же так, парень! Одевайся! У нас не целый день!

Когда стало ясно, что Мелани никуда не уйдет, пока он не будет готов, Браудер побрызгал водой на лицо, как можно аккуратнее распушил шерсть и натянул плащ и дорожные ремни. Затем они вместе спустились в столовую.

Браудер был слегка удивлен тем, что огромная комната почти пуста: каждый раз, когда он приходил сюда на ужин, она была забита зайцами. Теперь же здесь были только он, Мелани, Мизагель и Гивадон. Две младшие зайчихи приветствовали его громким «Доброе утро!», а затем все три зайчихи набросились на свои горячие пирожки, словно на них надвигался четырехсезонный голод. Не зная, что от него хотят после еды, Браудер с еще большей нерешительностью подошел к своей тарелке.

— Ешь, старина, — заметила Мизагель, видя, как их гость ковыряется в завтраке. — Тебе понадобится вся бодрость для сегодняшней пробежки.

Это вряд ли подняло Браудеру настроение, как и довольно грубые блины, типичная для спартанских блюд в Саламандастроне. Он утопил свою порцию в таком количестве сладкого ягодного сиропа, какое только мог, не показавшись обжорой, и запил ее флягой прохладной родниковой воды.

На дальнем конце стола были разложены четыре мешочка с сушеными продуктами и четыре фляги. Когда завтрак был закончен, Мелани протянула их Браудеру, который недоуменно посмотрел на них.

— Для чего это?
— Мы не вернемся до ночи, — объяснила Мелани. — Это наш обед, а может, и ужин.
— Ага, — Браудер прикрепил их к поясу. — А теперь кто-нибудь из вас скажет мне, куда мы идем и что вы задумали?

Мелани на мгновение замешкалась. Может, стоит подождать, пока они не окажутся в пути, чтобы у Браудера было меньше времени на возражения или придумывание предлога для отказа? Но она решила довериться лесному зайцу… до поры до времени.

— Мы вернемся к горному перевалу, который ты прошел, — сказала она. — Просто чтобы осмотреться.

Лицо Браудера ничего не выражало.

— Осмотреться?
— Лорд Уртфист хочет знать, подойдет ли этот перевал для путешествия с большим отрядом, на случай, если он захочет использовать его как путь в Рэдволл.

Здесь было достаточно правды, чтобы удовлетворить его любопытство.

— Во, и это всё? — рассмеялся Браудер. — А что, нам не обязательно идти туда. Я и сам могу сказать. Этот перевал не годится ни для барсука, ни для отряда войск. Поверьте, я его проходил и знаю. Я рад, что ты рассказала мне об этом сейчас, это избавит нас от необходимости проделывать такой долгий путь.

Он начал снимать с пояса сумку и флягу.

— Не так быстро, — сказала Мелани с ноткой предупреждения в голосе. — Я лучше тебя знаю, на что способен Лорд Уртфист. Он хочет — он приказал — чтобы ты показал мне этот проход.
— Ну и где же он? Я поговорю с ним, объясню, что это пустая трата времени. Я расскажу ему все, что нужно знать о том горном перевале, и он сможет отменить этот бесполезный поход.
— Ты не понимаешь, Браудер: Лорд Уртфист приказал нам сопроводить тебя в горы, чтобы ты показал нам, откуда ты пришел. Мы не ослушаемся его приказа.

Браудер оглянулся через плечо, заметив, что две младших зайчихи обошли его сзади и положили лапы на оружие. Их дружелюбие сменилось пристальным взглядом, полным готовности к бою.

Он снова посмотрел на Мелани.

— Ты мне не веришь! — недоверчиво воскликнул он. — Вы не верите, что я пришел через горы!
— Я этого не говорила.
— Ты и не должна была! — Возмущение Браудера теперь было полным, но не угрожающим. — Самое великое, что я сделал в своей жизни — перебрался через ту гору! — Заяц жестом показал, чтобы они шли дальше. — Ведите меня! Мы идем к тому перевалу, и я поднимусь на него снова, если это будет необходимо, чтобы доказать вам, что я не лжец!

Мелани вздохнула с облегчением, и ее дочери тоже расслабились, убрав лапы от оружия. Насупленная манера Браудера не предвещала ничего опасного. Но они не теряли бдительности: Браудер вполне мог актерствовать. А раз так, то они тоже будут себе на уме, и события этого дня покажут, искренен ли он в своих словах и поступках.

Улыбнувшись, Мелани повернулась и направилась к проходу на нижние склоны Саламандастрона.

— Идемте, девки! Этот господин, должно быть, торопится доказать свою правоту. Если мы будем двигаться приличной трусцой, то достигнем гор через час или около того. А потом, после быстрого отдыха, мы посмотрим, умеете ли вы, лентяи, лазать по скалам так же хорошо, как наш гость.

Браудера не нужно было уговаривать, он, похоже, так же стремился уйти, как и все остальные. Гивадон и Мизагель шли позади:

— Лентяи, да? Я покажу маме, как только мы доберемся до той горы. Я пройду по этой тропе, как будто это был спуск.
— Тогда тебе придется есть дорожную пыль, поскольку я буду первой на этом перевале.
— Во, да? Спорим на следующую мойку посуды, что я доберусь до вершины раньше тебя.
— Идет! Надеюсь, тебе нравятся мойные тряпки!

* * *
— Патруль прибывает, сэр!

Уртфист повернулся.

— Уже? Еще только полдень миновал. Интересно, что это предвещает?
— Скоро мы это узнаем. Они идут быстро, и это еще мягко сказано.

Полковник Клевистон и лорд-барсук снова стояли на вершине Саламандастрона, обозревая просторы суши и моря вокруг горы. Они не ожидали увидеть ничего примечательного в течение довольно долгого времени, поскольку Уртфист дал двойным патрулям время до заката, чтобы полностью обследовать отведенные им земли на севере и юге, и, скорее всего, патрулю Мелани потребуется не меньше времени, чтобы завершить осмотр горного перевала вместе с Браудером. Но барсук не мог спокойно сидеть в своей горной твердыне, ожидая, пока до него дойдут новости, и наконец поднялся на смотровое плато. По крайней мере, он мог насладиться солнечным светом и свежим воздухом, пока осматривал свои владения.

Как всегда, зоркий взгляд Клевистона уловил движение гораздо раньше, чем это сделал бы Уртфист.

— Скажи мне, что ты видишь.
— Похоже, это группа Ларрити из взвода капитана Тейвуда. Я… не вижу никаких признаков преследования, но они двигаются так, словно сам дьявол сидит у них на хвосте.
— Возможно, они хотят сообщить что-то важное, — предположил Уртфист. — Все ли они там? Кто-нибудь из них ранен?
— Я думаю… — Клевистон наклонился над краем кратера, и Уртфист испугался, что его старший заяц может перевалиться через край и рухнуть вниз по склону горы. — С ними еще один заяц, сэр.

Опять? Сначала Браудер, а теперь это? Неужели для патрулей станет нормой возвращаться с лишним зайцем? Удивление Уртфиста сменилось надеждой, и его сердце забилось в груди.

— Это… это Тревеллер, во! Он с ними!

Уртфист вцепился когтем в плечо Клевистона.

— Ты уверен?
— Это уж точно! — Лицо Клевистона расколола такая широкая ухмылка, что от нее грозила отвалиться макушка. Он почти смеялся, когда говорил, что было для него редко.
— Полковник, пойдем со мной. Я хочу услышать, что он скажет.

— Вы и каждый заяц в Патруле, да, — Клевистон спрыгнул с кратера и отправился за Уртфистом, который уже шел к лестнице. — Похоже, они войдут через северо-восточный вход. Мы можем принять их там или выйти навстречу им на склон.
— На склоне, — решил Уртфист. — Я не хочу ждать ни минуты дольше, чем нужно, чтобы выслушать его доклад.
— Да, сэр.

Они поспешили вниз по извилистым лестницам Саламандастрона, привлекая внимание каждого зайца, мимо которого они проходили, и многие из них бросали свои дела и становились за ними в хвост, думая, что на гору, наверное, нападают. К тому времени, когда они вышли на нижний северный склон, с ними была почти половина Долгого патруля.

Собравшиеся на склоне зааплодировали, когда стало ясно, кто прибыл. Несмотря на то что большую часть своей взрослой жизни он провел вдали от Саламандастрона, Тревеллер был одним из самых уважаемых и любимых зайцев патруля, поистине живой легендой. Он даже официально не входил в сотню Долгого патруля, давно получив особое звание фельдмаршала (единственный заяц, когда-либо носивший этот титул) и символическое командование собственным взводом, состоявшим исключительно из него самого. В реальности его ранг был равен рангу Клевистона, а приказы Тревеллер получал непосредственно от Уртфиста и ни от кого другого.

Шесть зайцев из патруля лейтенанта Ларрити остановились в дюжине шагов от ожидающего их барсука, предоставив своему новообретенному товарищу возможность подойти к Уртфисту в одиночку. Вернувшийся герой, с седой шерстью, но все еще быстрый и ловкий в движениях, вышел вперед и отсалютовал своему барсучьему хозяину, как будто его появление было обычным делом.

— Фельдмаршал Тревеллер докладывает, милорд!

Уртфист старался сдержать свои чувства, всерьез опасаясь, что его голос сорвется, когда он заговорит.

— Тревеллер, старый друг, никогда за двадцать сезонов твоих приходов и уходов я не был так рад видеть тебя, как сегодня. Я опасался худшего.
— Боюсь, вы будете не слишком рады тому, что я вам скажу, сэр. Новости не очень хорошие.
— Полагаю, я уже услышал все, что ты хотел мне сказать. Я знаю, что мой брат уехал на юг, но не знаю точно, где он сейчас. Действительно ли аббатство Рэдволл захвачено моим братом?

На жестких чертах лица Тревеллера появилось выражение удивления.

— Во… Рэдволл захвачен Уртбладом?
— Ты не слышал об этом?
— Нет. Но это вполне возможно, учитывая то, что я знаю.

Уртфист заставил себя сохранять терпение.

— Тогда расскажи мне свои новости.

Тревеллер начал свой рассказ:

— Как вы знаете, когда я был здесь в последний раз сезон назад, я сказал вам, что вижу признаки того, что Уртблад, возможно, готовится к расширению своих завоеваний на юг, возможно, даже до севера Страны Цветущих Мхов. Но я думал, что это будет происходить постепенно, в течение сезона или двух. Затем, несколько недель назад, стало ясно, что он готовит свою орду к большому походу. За три дня он пересек почти все пустоши и был менее чем в полудневном марше от северных окраин. Я следил за ними, как мог. Трудновато потерять из виду целое войско в таком бесплодном месте, где нет ни деревьев, ни возвышенностей. С другой стороны, мне было трудно найти достаточно укрытий, чтобы оставаться незаметным, пока я следил за ними. Оказалось, что мне не стоило беспокоиться, потому что те сволочи наверняка знали, что я все это время следил за ними.
— Вот как? С чего ты это взял?
— Это случилось на четвертый день их похода… вернее, на третью ночь. До этого момента они маршировали только днем, а ночью спали. Признаюсь, в этом виноват только я сам. Так быстро следуя за ними по пятам, да еще и пытаясь спрятаться, я изрядно вымотался и думал, что смогу спокойно отдохнуть до утра. Но когда я проснулся, они уже двигались дальше, быстро, под покровом темноты. К тому времени, когда я понял, в чем дело, они были уже на севере Страны Цветущих Мхов. Или, по крайней мере, туда вели их следы, потому что следов самой орды не было. Следы отклонялись к западу, а поскольку до севера было еще достаточно далеко, чтобы оказаться над западными горами, то казалось, что они направляются прямо к Саламандастрону. Но когда я догнал их, оказалось, что это был небольшой отвлекающий отряд, а основные силы держались южнее. Они достаточно хорошо заметали следы, чтобы одурачить меня, а значит, знали, что за ними следят. Как бы то ни было, отвлекающий отряд повернул на меня и погнал обратно к основному войску. У них не раз была возможность прижать мою шкуру к своим копьям, так что я могу лишь предположить, что они были больше заинтересованы в том, чтобы отогнать меня, чем в том, чтобы убить. Одно могу сказать точно: я не мог продолжать наблюдение в таких условиях — они бы мне не позволили. Поэтому при первой же возможности я прорвался и направился на запад. Я прождал день и ночь у северного подножия западного горного хребта, чтобы убедиться, что они не попытаются прорваться в Саламандастрон. Но им, похоже, нужна была именно Страна Цветущих Мхов, поэтому я добрался сюда как можно быстрее, чтобы сообщить вам.
— Мы получили известие, — спросил Уртфист, — что мой брат явился туда один и обманом проник внутрь, опередив основную орду. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Тревеллер задумался.

— Знаете, в последние несколько дней, когда я мог вести сколько-нибудь надежные наблюдения, Его Кровавость, кажется, исчез… по крайней мере, я не видел ни шкуры, ни когтей его. Я бы сказал, что это самое подходящее объяснение тому, куда он делся.
— Но ты не знаешь наверняка, что он захватил Рэдволл?
— Я так скажу, сэр. Судя по тому, где они были, когда я прервал наблюдение, эта орда могла добраться до Рэдволла меньше чем за день. А поскольку они явно не собирались следовать за мной до побережья, то, скорее всего, именно туда и направлялись.

Клевистон посмотрел на Уртфиста.

— История Браудера начинает выглядеть истинной, сэр. Никаких хищников на побережье, а Уртблад идет впереди своей орды на юг.

Тревеллер наклонил голову.

— Браудер?
— Лесной заяц, — пояснил Уртфист. — Он принес нам весть о том, что мой брат захватил Рэдволл.
— Этот парень, должно быть, очень быстро бегал, раз так быстро добрался сюда!
— Он утверждает, что пришел через горы, — сообщил Клевистон другому зайцу.

Брови Тревеллера взлетели вверх:

— Через горы, говоришь? За уши меня оттащи, такой трюк я даже сам никогда не пробовал. Я должен познакомиться с этим мастером разведки!
— Такая возможность у тебя будет, — сказал Уртфист. — Патруль Мелани сейчас с ним — я хотел проверить его рассказ о проходе через горы и узнать, будет ли он полезен нам. Они должны вернуться сегодня вечером, если все пройдет хорошо. А пока, мой друг, отдохни после долгого путешествия. Если пожелаешь чего-нибудь поесть, лучшее из того, что есть в наших кладовых, — в твоем распоряжении… хотя, боюсь, даже наше лучшее не слишком уж роскошь.
— После сухарных пайков, на которых я продержался большую часть последнего похода, все свежее из кладовых Саламандастрона покажется мне амброзией, милорд.

Тревеллер снова отсалютовал, так же ловко и безупречно, как и раньше, и покинул лорда Уртфиста. Ему и в голову не пришло спросить у своего начальника, что делать дальше; он уже доложил, а принимать решения должен был барсучий лорд. Когда он снова понадобится, Уртфист даст ему знать.

— Полковник, минутку, пожалуйста, — Клевистон задержался на склоне рядом с Уртфистом, пока все остальные зайцы входили в гору вслед за патрулем.
— Да, сэр?
— Позаботьтся о том, чтобы Тревеллер получил все самое лучшее, и не позволяй остальным слишком докучать ему. Уверен, им всем не терпится узнать все о его последнем задании, но ему нужен и отдых. Для него приготовлена спальня, и я уверен, что он захочет воспользоваться ею в ближайшее время.
— Я прослежу за этим, во.
— Я останусь здесь на некоторое время… возможно, подожду, других патрулей. Судя по тому, что говорит Тревеллер, я уверен, что все они вернутся к закату, и о появлении врага никаких вестей не будет. Пожалуйста, распорядись, чтобы мне принесли ужин, если я не вернусь к вечеру.
— Как пожелаете. Сэр… мы отправляемся в Рэдволл?
— Похоже, что так, полковник. После того как все патрули вернутся, и после того как я получу вести от Мелани… тогда мне придется принять самое сложное решение в моей жизни.

Клевистон повернулся, чтобы войти внутрь, но остановился.

— Сэр, почему они не убили Тревеллера, когда у них была такая возможность? По логике вещей, он должен быть мертв прямо сейчас. И мы бы так и остались в неведении, где находится ваш брат.
— Именно так, полковник. Как я уже говорил: возможно, мой брат действительно захватил Рэдволл и хочет убедиться, что я знаю об этом.

* * *
Закат в тот вечер был великолепен, как никогда на западном побережье. Багровый шар солнца превратил море в полотно жидкого огня, на поверхности которого плясали бесчисленные мириады капель патоки. Румяные оттенки становились все глубже, а затем и вовсе исчезли, когда потемневший шар окончательно скрылся за дальним изгибом водного горизонта.

Уртфист ничего этого не видел. Он стоял у восточного входа, и огромная громада Саламандастрона возвышалась позади него, закрывая ему вид на море. Его мысли были далеки от прекрасного, и он не был настроен оценивать огненное зрелище, устроенное природой. Когда за окном забрезжил долгий летний вечер, превративший побережье в область все более глубоких серых теней, Уртфист сосредоточил свое внимание на горном хребте на востоке.

Через два часа после ужина полковник Клевистон спустился вниз, чтобы немного постоять со своим начальником. Заяц принес с собой еще одно накрытое блюдо с едой на случай, если их бдение затянется до самой ночи, поскольку Уртфист не подавал никаких признаков того, что в ближайшее время двинется с места. Повелитель барсуков приветствовал своего командира озабоченным ворчанием и совсем не обратил внимания на еду.

— Хорошая ночь для отдыха на свежем воздухе, не так ли? — Клевистон отставил свою тарелку в сторону вместе с пустыми тарелками от предыдущей трапезы Уртфиста.
— Мирно, — отозвался Уртфист. — Одна из самых тихих и спокойных ночей, что я могу вспомнить. Как будто сама земля знает о приближении чего-то ужасного и затаила дыхание в страхе.

Клевистон воздержался от замечаний. Когда Уртфист начинал использовать поэтические обороты, положение дел действительно было плачевно.

— С вашего позволения, сэр, день выдался долгим: я стоял на вахте, бегал по всем вернувшимся патрулям и обустраивал старину Тревеллера. Кстати, я наконец-то уложил этого скорохода спать около часа назад, хотя, по правде говоря, думаю, он был так счастлив, что вернулся к своим, что мог бы не спать всю ночь, рассказывая остальным всякие небылицы. Но он не дурак и знает, что должен хорошо отдохнуть перед трудными временами, впереди. Он оказывает хорошее влияние на молодых.
— Узнаю его, — Уртфист помахал лапой. — Тебе не нужно оставаться здесь со мной здесь, но если ты настаиваешь, то можешь устроиться поудобнее.
— Спасибо, сэр. Яства можно оставить на потом, на случай, если мой живот начнет урчать.

После этого они долго стояли и сидели молча. Убывающий день сменялся полной ночью, а взошедшая луна освещала дюны и болота на востоке. Говорить было необязательно: оба знали, чего ждут.

Наконец, появились тени, слегка покачивающиеся по мере приближения к Саламандастрону. Через несколько минут они превратились в четыре отчетливые заячьи фигуры, направляющиеся прямо к восточному склону. Уртфист наклонился вперед, а Клевистон встал, чтобы поприветствовать новоприбывших.

Мелани остановилась, тяжело дыша и удивляясь тому, что Уртфист и Клевистон ждут их в этом месте. Стараясь скрыть свое изнеможение, она выпрямилась и отдала честь.

— Милорд… Патруль докладывает, сэр!
— Все прошло хорошо? — с тревогой спросил Уртфист.

Мелани не знала, как ответить.

— Проблем не было, сэр.

Две ее дочери подошли к ней сзади. Гивадон и Мизагель, подавляя тяжелое дыхание, изо всех сил постарались встать по стойке «смирно»; Браудер даже не пытался, казалось, он вот-вот потеряет сознание от напряжения.

Уртфист кивнул.

— Я понимаю. Полковник, проводите остальных внутрь. Я выслушаю доклад Мелани прямо здесь.
— Да, сэр!

Клевистон провел Браудера, Гивадон и Мизагель через вход. Все трое были так благодарны за то, что их ждет хорошая еда и отдых, что ни один из них не выказал удивления по поводу решения Уртфиста допросить Мелани на склоне одну.

Когда они остались одни, лорд-барсук сказал:

— То, что Браудер вернулся с вами, говорит о том, что он не проявил вероломства. Расскажи мне, что вы нашли.
— Здесь есть проход, сэр, — начала Мелани. — Именно там, где он сказал. Он знал его так хорошо, что, должно быть, уже проходил через него. Мы забрались как можно выше, пока не погас свет, потому что некоторые участки были коварными, и в темноте нам было бы трудно спуститься обратно. И это еще не все, милорд. Прежде чем тропинка уступила место твердой скале, мы нашли отпечатки лап. Его отпечатки. Спускающиеся вниз, но не ведущие вверх. Если только этот заяц не умеет летать, он пришел через горы именно так, как сказал.
— Вы уверены в этом?
— Я бы поставила на карту свою репутацию, — сказала Мелани и тут же почувствовала себя полной дурой. Конечно, на кону стояло нечто большее, чем ее репутация. Гораздо больше.
— Расскажи мне о перевале. Смогу ли я пройти через него?
— Ну… м-м-м…
— Клянусь мехом, солдат, не бойся ранить мои чувства! Мне нужен твой честный ответ!
— В таком случае, нет, — ответила Мелани. — Мы поднялись почти до самой вершины, прежде чем снова начали спускаться. Это было достаточно сложно даже для нас четверых. Для целой колонны зайцев или для такого крупного зверя, как вы, думаю, эта тропа непроходима.

Уртфист вздохнул.

— Спасибо, Мелани. Это было то, что мне нужно было знать.
— Одна странная вещь, сэр.
— Да?
— Можно было подумать, что заяц, способный совершить такое путешествие, как Браудер, обладает выносливостью… ну, барсука, сэр. Но он выдохся задолго до меня и моих девок. Вы видели его только что. Признаюсь, это был тяжелый день для любого зайца, но мы думали, что его сердце прямо-таки разорвется. На обратном пути мы дважды отдыхали, чтобы он мог перевести дух.
— И какой вывод ты сделаешь из этого?
— Ну, я не знаю, сэр. Просто он не выдающийся зверь. Может быть, он такой, каким кажется: простой лесной житель, заяц-холостяк, которого заставили служить в трудную минуту, чтобы помочь своим собратьям. Перед тем как мы ушли сегодня утром, он, похоже, очень гордился тем, что перебрался через горы. Сказал, что это самое великое, что он когда-либо делал. Судя по тому, как он любит спать и как он устал во время сегодняшней пробежки, я бы сказала, что это, скорее всего, правда. Не думаю, что Браудер — зверь, привыкший совершать великие поступки. Наверное, ему потребовались все усилия, чтобы добраться сюда за три дня. Полагаю, это тот случай, когда нужда заставляет зверя проявлять свои лучшие качества.

Уртфист задумался над этим.

— Итак, всё что я сегодня услышал, подтверждает его рассказ о путешествии через горы и о том, что мой брат перебрался на юг.

Уши Мелани дернулись вперед.

— Вы получили ответ от других патрулей, милорд?

Уртфист кивнул:

— И также вернулся Тревеллер.

Лицо Мелани засветилось.

— Тревеллер! Как он? Что он сказал?
— Он не был свидетелем падения Рэдволла, но подтверждает, что орда моего брата действительно пришла на юг и в последний раз ее видели направляющейся в сердце Страны Цветущих Мхов. Кроме того, мой брат не был с основной ордой в течение последних нескольких дней, когда Тревеллер наблюдал за ними, что подтверждает рассказ Браудера о том, что Уртблад прибыл в Рэдволл первым, опередив свою армию. А все двойные патрули вернулись без происшествий и не сообщили ни об одном враге в пределах двухдневного марша от Саламандастрона. От вас я ждал вестей последними… и теперь, когда я их получил, я все еще не уверен, что мне делать.

Мелани поняла, что не может дать ему совета и облегчить бремя ответственности, которое теперь лежит только на нем.

Уртфист посмотрел в сторону гор на востоке, примерно в направлении Рэдволла.

— Покинуть ли мне Саламандастрон, отдав прибрежные земли под власть Траттона? Или я останусь здесь, чтобы защищать эти берега, и оставлю добрых зверей страдать под игом моего брата? Неверный выбор может привести к катастрофе, от которой эти земли никогда не оправятся.

Мелани поняла, что именно такие вещи Уртфист мог сказать полковнику Клевистону, когда они остались наедине, и поначалу не сочла нужным отвечать. Но, обдумав его слова, она почувствовала, что вынуждена высказать свое мнение.

— Мы в вашем распоряжении, милорд. Но, если позволите, я не понимаю, как мы можем сидеть сложа руки и не помогать Рэдволлу. Это аббатство стоит на страже мира и безопасности всей страны, так я всегда слышала. Мы не можем оставить его в лапах тирана.

Уртфист уставился на нее сверху вниз:

— А что вы сами? Долгий патруль, несомненно, понесет большие потери в войне против моего брата.
— Он начал это, сэр. Возможно, нам суждено и закончить это. Но мы будем сражаться за вас и умрем за вас, если понадобится, потому что это наш долг. Не позволяйте добрым зверям страдать из-за вашей заботы о нас, милорд. Если мы не идем на помощь Рэдволлу, то лучше бы по какой-то другой причине.
— Я не сомневаюсь ни в вашей доблести, ни в вашей преданности. Сейчас я должен думать о безопасности всех земель. И эта безопасность окажется под величайшей угрозой, если Долгий патруль будет уничтожен. Если вы растратите себя в бесплодной битве с ордой моего брата, кто защитит беззащитных?
— Да, но если мы сможем освободить Рэдволл, разве это не будет стоить того?

Уртфист молчал. Было слышно, как стучит его сердце. Когда он, наконец, заговорил, голос его был ровным.

— Именно это я и должен решить.

* * *
Над прибрежными равнинами вокруг Саламандастрона висел тяжелый утренний туман. Солнце еще не показалось над вершинами на востоке, и ни дуновение ветра не шевелило серость, покрывавшую землю. Море было таким же спокойным, лишь легкие волны лениво омывали берег. Туман был прохладным и влажным, но все равно утро было таким же гнетущим, как и любой влажный летний полдень.

Сто зайцев стояло на южных склонах горной крепости, разделенные на пять отрядов по двадцать взводов. Браудер стоял отдельно от них. Тревеллер занял место отсутствующего Ханчета во взводе капитана Тейвуда.

Четыре взвода стояли в строю на нижнем склоне, почти у самого песчаного края, где подножие горы встречалось с широким песчаным берегом. Пятый, под командованием полковника Клевистона, стоял дальше ко входу, лицом к собравшимся товарищам.

Мелани и ее дочери Гивадон и Мизагель занимали свои места в строю позади полковника. Зайчиха не могла отделаться от мысли, что она как-то повлияла на ход этих великих событий своими словами, сказанными лорду-барсуку после возвращения с Браудером. Теперь она испытывала серьезные сомнения по поводу того, что не держала язык за зубами.

Лорд Уртфист закончил смотр четырех взводов, а затем направился к своему полковнику. За день и две ночи, прошедшие после возвращения Тревеллера, Саламандастрон был укреплен для длительной осады. Все боковые входы, кроме двух, были наглухо заделаны деревом, камнями и смоляным раствором, а те два оставшихся дверных проема при первых признаках беды мог заблокировать изнутри один заяц. В скудных садах, разбитых террасами, были собраны дополнительные запасы провизии, а возле каждой оконной щели лежали тайники со стрелами, копьями и пращами.

Уртфист собирался в Рэдволл. Но он не собирался оставлять свой дом без охраны. Самой сложной частью подготовки было решить, кто из Долгого патруля пойдет с ним в бой… а кому будет приказано остаться в тылу и охранять гору, пока их повелитель отправится навстречу своему главному испытанию.

Клевистон посмотрел на барсучьего лорда.

— Сэр, я действительно должен пойти с вами.

В полном боевом доспехе Уртфист выглядел грозно, а массивное железное копье в его лапе было высотой с зайца. Это был не тот зверь, с которым можно спорить. Тем не менее полковник чувствовал себя обязанным протестовать до последнего.

— Мы уже несколько раз обсуждали это, полковник. В патруле нет ни одного зайца, который не считал бы своим долгом быть на моей стороне в этом походе. Но оборона Саламандастрона — важное дело. Мне нужно, чтобы в мое отсутствие здесь находился мой лучший и самый опытный командир, который сможет уберечь Саламандастрон от попадания в грязные лапы морских крыс, в случае, если я не вернусь.
— Прошу прощения, но меня беспокоят не крысы. Мы оба знаем, что есть только одна причина, по которой вы не вернетесь, и в этом случае, подозреваю, меня навестит еще один барсук, которого я предпочел бы не видеть в этих краях. Нельзя ожидать, что двадцать зайцев смогут отбиться от целой оравы вашего брата.
— Я ожидаю, что вы сделаете все, на что способны, — сказал Уртфист. — В истории Саламандастрона бывали случаи, когда его удерживало всего несколько десятков зайцев.

«Да, но только не от таких, как Траттон и Уртблад», хотел сказать Клевистон, но придержал язык.

— Меня больше всего волнуют крысы Траттона, — продолжал Уртфист, — и я думаю, что наши приготовления достаточны, чтобы отбить любую его попытку захватить Саламандастрон для себя. Но только в том случае, если в отряде окажется взвод стойких зайцев, способных отразить его атаки. Что касается моего брата, то я рассчитываю, что он будет наслаждаться захватом Рэдволла и некоторое время укреплять свои позиции там, прежде чем начнет думать о следующем завоевании. Возможно, он будет знать о моем приходе, а возможно, мы застанем его врасплох. Но я не думаю, что он сразу же начнет угрожать Саламандастрону, по крайней мере, пока мы с ним не встретимся в бою. А дальше — знает только судьба, — Барсук положил лапу на плечо Клевистона. — Я знаю, что тебе, мой старый друг, будет нелегко, но подумай, насколько сложнее будет одному из молодых, менее опытных командиров. Один взвод должен остаться в тылу, и я счел, что ваш взвод лучше всего подходит для этой задачи. И это мое окончательное решение, полковник.

Клевистон понял, что последнее слово в этом вопросе уже сказано.

— Да, сэр.
— Мы отправимся на юг, затем на восток, огибая горы при первой же возможности, которую предоставит местность, а затем направимся в Рэдволл по самому прямому маршруту. Сомневаюсь, что войска моего брата появятся в ближайшее время на побережье, но на равнинах за горами все может быть иначе. Я могу лишь надеяться, что сопротивление добрых существ из Страны Цветущих Мхов займет его внимание настолько, что мы сможем пересечь большую часть равнин без его ведома, но, возможно, это слишком большие надежды. Тем не менее, к Рэдволлу невозможно подойти под прикрытием леса, не пройдя много дней пути, так что открытые равнины — это опасность, которой мы должны рискнуть. Правильная расстановка наших передовых патрулей может застать врасплох их дозорных и позволить нам одолеть их прежде, чем они успеют сообщить моему брату о моем приближении.
— Можно надеяться, сэр. Но эти земли нам неизвестны. Даже Браудер может оказаться бесполезным на равнине, если он всю жизнь прожил в лесах.
— Да, хотя он и пересек равнины, чтобы добраться до Саламандастрона. Но я рассчитываю встретить по пути других, которые знают эти равнины и помогут нам… добрых зверей, которые, возможно, слышали о преступлениях моего брата и не хотели бы, чтобы подобные ужасы распространились на их собственные земли. Некоторые из них могут даже присоединиться к нашей борьбе. Сегодня я отправляюсь в путь с восемьюдесятью зайцами, но к тому времени, как мы доберемся до Рэдволла, их число может оказаться гораздо больше. И, конечно же, сами обитатели лесов около Рэдволла будут сражаться, чтобы отвоевать свой дом. Может статься, что мой брат совершил ошибку, которая навсегда положит конец его завоевательным походам.
— Если кто и может победить его, то это вы. Как и сказал Браудер, вы — единственная надежда жителей Рэдволла, — Клевистон заметил особый блеск в глазах Уртфиста. — Но это не единственная причина, по которой вы отправляетесь, не так ли?
— Вы слишком хорошо меня знаете, полковник. Это моя судьба, которую я собираюсь встретить, как было предсказано двадцать сезонов назад, — Уртфист на мгновение замолчал. — Забавно… Я знаю пророчество о том, что последняя битва произойдет здесь, около Саламандастрона. Возможно, это хорошее предзнаменование, что я буду сражаться со своим братом в незнакомом ему месте, где у меня может быть много союзников.
— Как вы говорите, сэр, возможно, его дни подошли к концу.
— Мы узнаем это очень скоро, полковник. На меня никогда не снисходил дар пророчества, поэтому я вынужден был толковать пророчество брата, как только мог. Там всегда оставалось место для того, чтобы финальное противостояние могло пойти по любому пути. Через несколько дней мы узнаем это наверняка, и пророчество, которое было отлито в камне двадцать сезонов назад, разрешится для всех.

Солнце, пробившись сквозь утренний туман, заслонило вершины. Через час или два туман рассеется, а пока Саламандастрон лежал, окутанный туманом, вокруг своего основания, и воздух прибрежных земель был так же густо затуманен, как и будущее.

Клевистон отсалютовал барсучьему лорду.

— Я не подведу вас, сэр. Саламандастрон будет в безопасности до вашего возвращения, — судя по тону зайца, возвращение Уртфиста было несомненным.
— Я знаю, что так и будет, полковник, — Уртфист повернулся, чтобы присоединиться к четырем взводам, которые отправятся с ним в Рэдволл.
— Сэр…
— Да, полковник?
— Задайте, ради нас, по делам хищническому сброду!
— Можете на это рассчитывать, полковник.

Мгновением позже поход был начат. Все зайцы во взводе полковника Клевистона стояли на склоне горы, подняв лапы к бровям в торжественном приветствии, пока Уртфист вел свою армию на юг. Они стояли так еще долгое время после того, как уходящие войска скрылись в утреннем тумане.

Изменено 18 марта пользователем LWEkb

[LWEkb]

========== Глава 21 ==========

Утреннее солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы обрушить на окрестности Рэдволла весь свой летний зной. За высокой стеной аббатства лес походил на необъятное море с тенистыми островами-полянам и прохладной лесной подстилкой. Даже с учетом того, что Алекс и Мина срубили деревья прямо у стены, бескрайние просторы лиственного полога в нескольких местах все еще находились в двух шагах от стен аббатства.

Такое место можно было найти вдоль северной стены, сразу за малыми воротами. Янс и Брогген расположились на густой траве, лежа на спине и умиротворенно глядя на сверкающие на солнце листья над головой. Они были достаточно далеко в лесу, чтобы быть незаметными для любого зверя на стене аббатства, но любой прохожий все-таки мог заметить их, особенно если он знал, куда смотреть.

— Привет! Янс, Брогген!

Горностай приподнялся.

— Похоже, суп готов, Янси, дружище.

Янс неохотно поднялся из своего уютного углубления на прохладной траве.

— А, подожди, Броггс. Я все еще сплю.

К сожалению, мышу было очень трудно оставаться на месте, пока его более крупный товарищ поднимался на ноги. Янс все еще что-то бормотал себе под нос, когда к ним подошел Сирил.

— Ты вовремя, — похвалил его Брогген. — Вы, рэдволльцы, весьма пунктуальны. Уртбладу нравятся такие звери!
— Слишком пунктуальные, как по мне, — проворчал Янс, а потом пожал плечами. — Ну что ж. Я согласился на это, так что теперь у меня нет причин жаловаться. Так расскажи нам, юный Сирил, чему бы ты хотел научиться?

Сирил нервно оглянулся через плечо, ожидая, что в любой момент его хватятся и сердито позовут обратно в аббатство Маура или Аврелия. Оба воина заметили его беспокойство.

— Пришлось убежать тайком, да? — поинтересовался Брогген.

Сирил кивнул:

— На самом деле мне нельзя выходить одному. Если Маура поймает меня, она точно выпорет мне шкуру!

Янс от души рассмеялся.

— Это важно для воина — уметь проскользнуть, не привлекая лишнего внимания. Молодец, парень!

Сирил был счастлив получить такой комплимент от опытного северянина.

Брогген махнул лапой на ножны, которые нес Сирил.

— А это что, кореш?

Мышонок протянул меч.

— Я… позаимствовал его у одного из солдат лорда Уртблада. Пузатого крыса в коричневой рубашке. У него одно ухо было разрезано пополам.
— У многих из нас уши не в порядке, — сказал Янс, — но по твоему описанию, я полагаю, это старина Гратч из арьергарда. Слышь, он храпел, когда ты взял у него меч?
— Как барсук с лягушкой в горле.

Это сравнение вызвало у Янса и Броггена такие раскаты хохота, что Сирил был уверен, что их услышат далеко внизу, в Пещерном зале. Он снова беспокойно оглянулся по сторонам.

— Гратч всегда любил отдыхать! — весело заявил Брогген. — Клянусь, этот крыс может спать даже во время похода. А барсук с лягушкой в горле — харррр!
— Да, он своим храпом даже мертвых воскресит, — Янс обхватил свободной лапой плечо Сирила, все больше привязываясь к звонарю из аббатства. — Это еще один необходимый навык для воина, юный Сирил: уметь находить оружие, где бы оно не понадобилось.

Сирила осенила внезапная мысль:

— Когда Гратч узнает, что я забрал его меч, он ведь не рассердится, правда?
— О, он будет в ярости, — усмехнулся Янс. — Но не в такой ярости, как лорд Уртблад. Не волнуйся, Сирил. Гратч — наш повар, и его мастерство владения клинком стоит далеко на втором месте после умения обращаться с кастрюлей и поварешкой. Он настолько не боевой крыс, насколько ты вообще можешь встретить. И если Уртблад узнает, что он лишился меча, пока спал… что ж, скажем так, Гратч не станет поднимать шума по этому поводу. Преподай этому лентяю урок, если он проснется и обнаружит, что его меча нет. В Северных землях так и умереть можно.

Сирил и не подозревал, что похищение меча спящего крыса может оказаться таким серьезным делом,

— Пожалуй, мне лучше пойти и положить меч на место…
— Ты еще не показал нам, что ты умеешь с ним делать! — отмахнулся Брогген от опасений Сирила. — Тот старый хрыч наверняка до самого заката проспит. Мы еще успеем устроить несколько хороших поединков, прежде чем он его хватится, я уверен.
— Послушай Броггса, — сказал Янс. — Раз уж никто не видел, как ты его взял, Сирил, то лучше применить его по назначению. Мы с Броггсом можем вернуть его, когда закончим, так что все будет в порядке. Итак, ты учился владеть мечом раньше?
— Э-э… нет. Но я видел, как вы двое тренировались с Александром и Монтибэнком два дня назад. Раньше никто еще не мог победить нашего шкипера. Я хочу уметь делать то же, что и вы. Я хочу быть воином.
— Что ж, у тебя достаточно духа для этого, — заметил горностай.
— И это важно, — добавил Янс. — Но почему мы, парень? Почему никто из защитников Рэдволла не обучил тебя?

Сирил подумал, не выдумать ли ему какую-нибудь историю, чтобы скрыть постыдную правду, но в конце концов признался:

— Потому что я был звонарем с тех пор, как вообще начал учиться. Все меня так и воспринимают. Но я не хочу быть звонарем до конца своих дней! Я хочу быть воином, как Мартин, Матиас и вы двое. Я хочу уметь сражаться за бедных честных зверей, которые не могут постоять за себя. Я хочу сражаться против злодеев вроде Клуни. Я хочу…
— Довольно, довольно! — Янс поднял лапы, заставив подняться и правую лапу Броггена. — Тебе не нужно нас убеждать! Я просто спросил, вот и все. Если тебе нужны советы по фехтованию, мы с Броггсом дадим тебе парочку.
— Хорошо говорит, однако, — вставил Брогген. — С таким языком следовало бы быть ученым!
— Ну, хватит разговоров.

Янс взял у Сирила ножны и вынул клинок Гратча. Это был короткий меч, вполне подходящий как для мыши, так и для крысы. Отбросив ножны в сторону, Янс вложил рукоять в лапу Сирила и стал тренировать хватку юного мыша своими пальцами, пока не остался доволен:

— Вот, видишь? Нужно держать равновесие, чтобы можно было отмахнуться в любую сторону или ударить вперед. Не слишком туго. Держи запястье свободным. Положи свое тело на него, но не делай это неуклюже. Ты хочешь управлять им, а не бросать его так, чтобы он тащил тебя за собой. Теперь держи его вверх и поперек, чтобы ты мог и отражать удары, и наносить их. Неплохо… А теперь сделай несколько тренировочных взмахов…

Не успел он опомниться, как Сирил уже рассекал воздух перед собой взмахами короткого меча: вперед-назад, вверх-вниз, из стороны в сторону — все под руководством Янса, но клинок так удобно лежал в его лапе, что Сирил был уверен: он мог бы сделать это и сам. Внезапная усталость в мышцах заставила Сирила осознать, что он размахивает оружием уже довольно долго. Проследив за солнцем сквозь лиственный навес, он догадался, что уже близок полдень. Куда же делось время?

— Простой звонарь, клянусь прикованной лапой! — заметил Брогген. — Я видел на севере так называемых меченосцев, которые не умели так хорошо махать клинком!

Янс кивнул:

— Да, очевидно, дергать за веревку колокола — не так уж отличается от взмахов мечом, — он достал свой меч и поднял его в дуэльной стойке. — А теперь давай немного постучим клинками. Вот где действительно можно узнать, что к чему.

Сирил быстро убедился, что сражаться на мечах вдвоем гораздо сложнее, чем на воздухе. Несмотря на то что Янс, очевидно, щадил его, от столкновений стали со сталью у Сирила вскоре заныли лапы, и дважды он терял свое оружие из-за ударов противника. Янс тренировал его как мог, давая советы, а иногда и показывая пример, как Сирил должен отражать удары.

Потянувшись вниз, чтобы достать меч Гратча, выбитый Янсом, Сирил глубоко вздохнул, чтобы перевести дух:

— Ну и ну! Это гораздо сложнее, чем кажется вам, опытным воинам.

— К этому нужно привыкнуть, — отозвался Янс. — Но на севере тренированному воину, возможно, придется сражаться несколько часов подряд. Я помню пару битв… — Янс покачал головой, погрузившись в воспоминания. — Тяжелые времена мы с Броггсом пережили, служа у лорда Уртблада. Отдохни немного, Сирил, а потом Броггс поработает с тобой. Он, может, и выше, но с коротким мечом управляется не хуже меня. Может, ты даже сможешь выбить его оружие из лап, если вспомнишь все, что я тебе говорил!
— Не ставь на это, — с улыбкой сказал Брогген своему спутнику. Отбросив в сторону свое двуострое копье, горностай взял меч Янса. — Зовите меня просто Левша, ребята! — крикнул он, вычерчивая в воздухе перед собой грубую восьмерку. Было очевидно, что владение мечом левой лапой не относится к числу сильных сторон Броггена.

Янс отступил от своего напарника, насколько позволяла цепь:

— Я буду держаться на расстоянии. Ты можешь расколоть меня, сам того не желая!
— Постараюсь так не сделать! В любое время, когда ты будешь готов, Сирил!

Никто из них не замечал четвертого зверя, что двигался через лес с севера, пригибаясь и перепрыгивая с одного ствола дерева на другой, чтобы подойти незамеченным.

Сирил напрягся, стараясь вспомнить все, что говорил ему Янс. Удары Броггена были более неуклюжими, но и более сильными, чем у Янса, и лапу Сирила начало жалить с новой силой. Но он удержал меч.

— Полегче, Броггс! — крикнул Янс. — Этот ведь не опытный боец!
— Я веду себя так, как умею, — запротестовал Брогген.
— Дурень, — пробормотал Янс. — Сирил! Не принимай его удары прямо! Парируй и уклоняйся с помощью клинка, как я тебе показывал!

Незнакомец с севера подкрался к краю поляны, стоя у дерева в нескольких шагах от нее, но оставаясь незамеченным. Он стоял совершенно неподвижно. Его светло-зеленая одежда сливалась с окружающими листьями. Несколько мгновений он просто наблюдал за происходящим. А потом…

Сирил пытался следовать советам Янса, но к этому времени он уже слишком устал. Брогген наносил удары медленно, но не настолько, чтобы Сирил мог уклониться от каждого из них. Вот и сейчас мощный удар обрушился на меч Гратча, выбив его из рук Сирила и заставив мышонка упасть на хвост.

Брогген опустил клинок:

— Уф, прошу прощения…

— Эулалиа! Получай, сволочь!

Из ниоткуда на Броггена вылетел заяц. Обе его лапы с силой ударили горностая — одна в голову, другая в плечо, и Брогген кувырком полетел хвостом вверх. Сила удара была так велика, что Янса тоже потянуло вниз и протащило несколько шагов.

Тем же движением, что и приземлился, заяц опустился на землю и достал меч Гратча. Он передал его обратно Сирилу, одновременно поднимая звонаря на ноги.

— Держи, парень! Никогда не позволяй им сбить тебя с ног!

Сирил уставился на зайца:

— Кто… кто ты?
— Не бери в голову. Представлюсь позже. Сначала дело… — заяц подбежал к Броггену и подхватил меч, вылетевший из рук горностая, когда того отшвырнуло в сторону. Брогген лежал неподвижно, лишившись чувств от удара. Заяц взглянул на железные кандалы, связывавшие Янса и Броггена, и сделал неверный вывод:

— Вот что мы делаем с рабовладельцами в Саламандастроне! — С этими словами он поднял меч, чтобы вонзить его в незащищенное горло Броггена.

С того места, где он лежал, Янс мог дотянуться до копья Броггена. Схватив острый конец древка, он с размаху ударил им по заячьим ногам, свалив его.

— Во! Ты чё?!

Поднявшись на ноги, Янс вдавил острие копья под челюстью зайца.

— Брось меч, заяц, а то я тебе мозги вышибу!
— Ну и глупый же ты раб! — Заяц повернулся и посмотрел на Сирила. — Так вы благодарите зверей, что приходят вам на помощь?

Сирил не обратил на него внимания и опустился на колени, чтобы посмотреть, как там Брогген. Он боялся, что его друг-горностай погиб от удара зайца. К его огромному облегчению, Брогген застонал и попытался встать, но при попытке сесть упал:

— У-у-у, моя голова! У меня мозги, похоже, всмятку!
— Сирил! Забери у этого зайца мой меч и отойди. Как только Брогген будет в состоянии идти, мы отведем зайца в аббатство, и пусть он объяснится!
— Еще чего! — Заяц попытался встать, но Янс сильнее надавил на копье, чтобы удержать своего противника.
— Я не запер северные ворота, когда пробирался наружу, — сказал Сирил Янсу. — Если только выдры не вернулись и не заперли их, мы сможем вернуться тем же путем.
— Хорошо! — Янс посмотрел на горностая. — Броггс, ты сможешь идти?

Брогген схватился за голову и прищурился:

— Давай-ка я сначала попробую встать, дружище, — он медленно он поднялся на ноги, опираясь на Сирила. — Думаю, я выживу. Жаль, что сейчас не зима, я бы мог зарыться головой в сугроб.
— У сестры Аврелии в лазарете есть снадобья от всех болезней, — сказал Сирил Броггену.

Заяц слушал все это с растущим недоверием:

— Вы друзья? Минуту назад вы пытались нарезать друг друга на куски!
— Они просто дружески тренировались, — ответил Янс, — пока ты не вмешался и чуть не снес моему приятелю голову!
— Ну, Янси, голова у меня все еще на плечах, — отозвался Брогген.
— Так, — приказал зайцу Янс, — на ноги, и никаких фокусов! Мы разберемся с этим. А теперь вперед!

С копьем за спиной заяц направился к воротам. Сирил отдал меч Янса Броггену, чтобы горностай помог охранять пленника. У Сирила остался меч Гратча и дилемма, как теперь незаметно вернуть оружие крыса обратно.

* * *
На северной лужайке аббатства царила суматоха.

Свидетелями того, как все четверо вошли через ворота, стали несколько зверей, и надежды Сирила на бесшумное возвращение в аббатство тут же развеялись. Два солдата Уртблада, ласка и землеройка, входившие в состав роты, находившейся в Рэдволле, примчались на зов Янса и Броггена и помогли выдрам, охранявшим аббатство, окружить зайца. Молодой выдр Рамтер поспешил сообщить об этом шкиперу Монтибэнку. Элмвуд тоже бросил взгляд на странного зайца и, осознав, что тот не местный, помчался к южным лужайкам, чтобы предупредить Александра. И по меньшей мере три разных мыши из ордена, привлеченные шумом, тут же отправились за аббатисой, или Арлином, или Маурой, или кем угодно.

В кратчайшие лужайка заполнилась зверями. Первым среди них появился быстрый Александр, за ним — Махус и Мина. Заяц заметно насторожился при виде лиса. Но эта его реакция была ничем по сравнению с тем, что он сделал, когда впервые увидел Уртблада, шедшего к нему рядом с Монти, Маурой, Ванессой и Арлином.

Двигаясь как молния, заяц увернулся от кольца мечей и копий, наседавших на него. Он достал откуда-то с пояса длинный метательный нож и метнул его в барсука.

Брогген, бывший к зайцу ближе всех, выбил нож из его лапы ударом копья. Заяц попытался выхватить копье и бросить его в том же направлении, но Алекс, Махус и дюжина других зверей набросились на него, схватив его за лапы.

Уртблад подошел к прижатому к земле зайцу, внешне ничуть не обеспокоенный тем, что на его жизнь только что было совершено покушение.

— Что здесь происходит? — потребовал он у своих подчиненных.
— Мы с Броггсом тренировались за стеной, милорд, — заговорил Янс, — а этот зверь напал на нас без предупреждения!

Ванесса посмотрела зайцу в глаза:

— Кто ты и что привело тебя в Рэдволл?

Прижатый к земле зверь перевел взгляд с Ванессы на Уртблада и обратно, на его лице читалось замешательство:

— Думаю, одному зверю тут лучше объяснить, что здесь происходит.
— Это тебе нужно объясняться, — зловеще произнес Уртблад. — Отвечай на вопросы настоятельницы!

Заяц со страхом и ненавистью уставился на Уртблада. Затем, обращаясь к Ванессе, он сказал:

— Меня зовут Ханчетт, госпожа, я из Долгого патруля Саламандастрона. Я пришел предупредить вас… но вижу, что опоздал.
— Предупредить нас? О чем?
— Что в Рэдволле может объявиться Уртблад.

Собравшиеся лесные жители вопросительно посмотрели на зайца.

— Лорд Уртблад и его армия — гости Рэдволла, — ответила Ванесса. — Он предложил нам свою помощь в укреплении нашей обороны. А ты говоришь о нем так, словно он наш враг.
— Мэм, эта скотина — враг всех добрых зверей на свете!
— Думаю, лучше всего будет продолжить это дело в Пещерном зале, с предводителями аббатства, — произнес Уртблад.

Ханчетт дернулся, пытаясь вырваться из многочисленных лап, державших его:

— Нет уж, во! Я не позволю тебе тихонько увести меня, чтобы я исчез, как и все остальные твои жертвы! Все, что я хочу сказать, я скажу перед всеми этими добрыми, порядочными зверями. Или ты боишься того, что они могут услышать?

Ванесса подняла лапы:

— Я не допущу, чтобы кому-то в Рэдволле был причинен вред. А вот ты — Ханчетт, не так ли? — устроил суматоху и попытался применить насилие к нашим гостям. Я хочу знать причины всего этого прямо сейчас!

Внешность Ванессы не была особенно угрожающей, но когда она пользовалась всей полнотой власти настоятельницы, то становилась мышью, с которой, очевидно, приходилось считаться. Ханчетт сглотнул слюну.

— Да, мэм. Видите ли, когда я подошел к этому месту, то увидел, что вон тот малыш, — Ханчетт кивнул в сторону Сирила, который пытался вжаться в собственный мех, — сражается с этим горностаем. Я подумал, что он добрый зверь, которому нужна помощь. А когда я увидел, что к этому извергу прикован еще один мыш, я решил, что он — гнусный рабовладелец, которого нужно прикончить. Так я и поступил, а затем… во! Все эти звери, что дрались друг с другом, вдруг набросились на меня!

И тут Ханчетт остановился, как будто все было понятно.

— Хм. И скажи, мне показалось, или ты только что попытался убить лорда Уртблада метательным ножом?
— А, это, — Ханчетт выглядел так, словно для него это было самым естественным поступком в мире. — Конечно, я так и сделал. А чего еще вы от меня хотели?

Собравшиеся жители Рэдволла были поражены беззаботным отношением зайца к своей неудачной попытке убийства.

— Так что, пожалуйста, снизойди к нам, — продолжила Ванесса, — и объясни, зачем ты поступил так.

Ханчетт закатил глаза.

— Нет ни одного зайца из Долгого патруля, который не поступил бы так же, мэм. Уртблад был нашим врагом дольше, чем многие из нас вообще жили на свете.
— Этот зверь безумен, — прорычал Уртблад. — Он говорит чушь!
— От безумца и слышу!
— Тихо, вы оба! — резко приказала Ванесса. — Я хочу докопаться до сути. Ханчетт, пожалуйста, объясни, чтобы мы все поняли, зачем ты пришел в Рэдволл и почему считаешь лорда Уртблада нашим врагом.
— Мой повелитель, лорд Уртфист — он законный лорд Саламандастрона, — следит за ним последние двадцать сезонов, с тех пор как Уртблад в бешенстве убежал из горы. Следил издалека, можно сказать, самые быстрые зайцев из Патруля давали ему отчеты. Пока Уртблад оставался в северных землях, мы довольствовались тем, что просто наблюдали издалека. Но все мы знали, что однажды ему придется вернуться на юг. Когда мы стали замечать признаки того, что он готовится двинуться в Страну Цветущих Мхов, меня послали предупредить вас, — Ханчетт бросил взгляд на Уртблада. — Никогда не думал, что он может двигаться так быстро.
— Итак, позволь мне убедиться, что я все правильно поняла, — сказала Ванесса. — Уртфист считает лорда Уртблада — своего родного брата — врагом?
— Думаю, можно сказать и так, учитывая наш приказ.
— И какой же он?
— Если Уртблад попытается вернуться в Саламандастрон, он будет убит на месте. И капитаны наших взводов не дают нам забыть об этом ни на минуту!
— Для меня все это новость, — сказал Уртблад. — Этот зверь либо безумен, либо лжет.
— Или же в Саламандастроне происходит что-то, о чем вы не знаете, — предположил Алекс.

Уртблад окинул беличьего лучника пронизывающим взглядом:

— Интересное предположение, друг. Настоятельница, могу ли я задать несколько вопросов? Этот заяц попытался опорочить меня, и я считаю справедливым, если мне будет позволено обратиться к нему.

Ванесса кивнула в знак согласия.

Уртблад шагнул вперед, возвышаясь над Ханчеттом. Несмотря на свою храбрость, заяц побледнел.

— Ты говоришь, что ты из Саламандастрона и служишь моему брату. Почему я должен тебе верить?
— Мне плевать на то, во что ты веришь. Единственное, что меня волнует, — убедить этих добрых зверей, что за чудовище они впустили сюда!

Уртблад обошел вокруг Ханчетта, изучая зайца со всех сторон.

— Признаюсь, прошло много сезонов с тех пор, как я в последний раз был в Саламандастроне, так что я не знаю всех зайцев моего брата по именам и в лицо. Ты выглядишь и говоришь как подобает, согласен. Если ты самозванец, подосланный моими врагами, чтобы посеять сомнения среди моих союзников, то ты приложил немало усилий. Даже я могу принять тебя за настоящего.
— Один из нас тут лжет, и это не я, — фыркнул Ханчетт.
— Долгие патрули всегда объединяются в группы по три зайца. Если ты действительно из Саламандастрона, то где же два твоих спутника?
— Меня послали одного. Лорду Уртфисту нужна была скорость, а я — самый быстрый заяц в Патруле. Он посчитал, что если послать троих, то это только замедлит дело.
— Ты так скромен, — Уртблад повернулся к Ванессе. — Настоятельница, я должен настоять на том, чтобы вы позволили мне допросить этого зверя наедине. Есть вопросы, которые могу задать только я, и только я смогу оценить правдивость его ответов. Не стоит напоминать вам, что он может быть опасен.
— Во, аббатиса, госпожа! — запротестовал Ханчетт. — Разве вы, мыши, не поклялись давать убежище всем, кто в нем нуждается? Так вот, я вступаю в свои права! Я прошу защиты у ордена Рэдволла!
— Обычно такая защита не распространяется на тех, кто нападает на наших гостей — отозвался Александр.
— Да, — сказал Янс. — Он чуть не убил моего приятеля Броггса!
— Знай я, что он служит Уртбладу, я бы пнул его посильнее!
— Попридержи язык! — предупредил Алекс.
— Настоятельница, — взмолился Ханчетт, — если вы оставите меня наедине с Уртбладом, он убьет меня, как пить дать! Если не верите ничему другому из того, что я вам сказал, поверьте этому! Не дайте этому случиться!

Ванесса махнула лапой, подавая сигнал к молчанию, и обдумала положение дел. В конце концов она обратилась к Уртбладу:

— Милорд, если только этот заяц не разыгрывает действительно замечательное представление, мне кажется, что он действительно вас боится.
— Хорошо. Это может быть использовано в наших интересах при допросе.

Ванесса покачала головой.

— Здесь, в Рэдволле, мы не проводим допросов с пристрастием. Я удовлетворяю его просьбу не оставлять его с вами наедине. Он будет под надежной охраной жителей Рэдволла, чтобы убедиться, что он не натворит бед. Но если его будут допрашивать, это произойдет в Пещерном зале, при полном собрании руководителей аббатства, — она обвела взглядом собравшихся. — Монти, Алекс, я поручаю этого зайца вам. Найдите какое-нибудь помещение, где его можно было бы держать, и проследите, чтобы ему не причинили вреда!
— Да, Несса, понятно! — Монтибэнк пробился сквозь толпу вокруг Ханчетта и помог Алексу и другим белкам и выдрам провести зайца через лужайку к зданию аббатства.

— Ну и ну! — воскликнула Ванесса. — Если это еще не самая странная вещь, что я видела в Рэдволле в этом сезоне, то я не знаю, что это! Что вы думаете об этом, лорд?

Большой барсук медленно покачал головой, глядя вслед ушедшему зайцу.

— Я должен подумать об этом некоторое время. Но скажу, аббатиса, что не думаю, что такой поворот событий может сулить что-то хорошее, чем бы он ни обернулся.

Изменено 19 марта пользователем LWEkb

[LWEkb]

========== Глава 22 ==========

Брат Джефф удивился, увидев Винокура у входа в подземный архив. Архивист в свете фонаря расправлял последние журналы и свитки, которые они с Сайрусом читали на вершине стены.

— А, привет, Винокур. Я не видел тебя здесь с тех пор, как твой отец прибыл в Рэдволл с войском Уртблада. Прости, но сейчас я не могу поболтать. Настоятельница хочет, чтобы все главы аббатства собрались в Пещерной дыре для допроса того зайца, и я уверен, что они захотят начать прямо сейчас.
— Не похоже, сэр Джефф, — доложил молодой выдр. — Лорд Уртблад только что вышел наружу, чтобы посоветоваться со своими капитанами. Вряд ли он в ближайшее время вернется. Возможно, только после заката.

Джефф уставился на Винокура, застыв с книгой, которую он собирался положить на полку.

— Что? Ты уверен? Уртблад, кажется, хотел допросить зайца как можно скорее. Мы все были готовы бросить все свои дела, чтобы помочь ему.

Винокур пожал плечами.

— Я ничего об этом не знаю. Видимо, он передумал.

Джефф задвинул книгу на свое место.

— Кто-нибудь из его войска еще в Рэдволле?
— Как же! Я только что прошел мимо полудюжины его землероек, когда спускался. Они едва меня не остановили.
— Что? Землеройки Уртблада, здесь, в туннелях?
— Шкипер Монтибэнк решил спрятать зайца в одной из старых подвальных комнат, где можно запереть дверь. Лорд Уртблад настоял на том, чтобы некоторым из его воинов разрешили охранять его. Как я слышал, дело дошло до споров: настоятельница сказала ему, что мы вполне способны охранять одного зверя, а Уртблад ответил ей, что она недостаточно разбирается в вопросах безопасности. В конце концов она согласилась, чтобы он послал несколько зверей на помощь выдрам Монти, но только если они будут мышами, ежами или землеройками. Уртблад выбрал землероек.
— Странно, — заметил Джефф. — Я бы подумал, что Уртблад выделит для этого кого-нибудь из своих выдр, раз уж Монти и капитан Сэйбрук так хорошо ладят.
— Ну, тут я ничего не могу сказать, — ответил Винокур. — Мой папа говорит, тот барсук всегда знает, что делает.
— Так что привело тебя сюда, Винк?
— Я хотел бы узнать, могу ли я позаимствовать летописи о битвах, что вели барсучьи лорды Саламандастрона?
— Что ж, — Джефф сдвинул очки на нос, — их было много, поколение за поколением, начиная с Вепря Бойца во времена Мартина Воителя и заканчивая Креггой Розовоглазой и битвой с племенем Бродяг. Все они не собраны вместе в одном томе, мне пришлось бы изрядно поискать. А что, думаешь, это поможет нам в наших поисках?
— Нет, дело не в этом, сэр. У меня есть другие причины. Но я был бы очень признателен, если бы вы помогли мне.
— Хорошо. Полагаю, у меня будет время, раз уж лорд Уртблад отложил сеанс общения с нашим нежданным гостем. Вот что я тебе скажу. Ты обещаешь мне, что сразу же побежишь предупредить меня, как только что-нибудь случится или я понадоблюсь для совета, а я займусь поиском того, о чем ты просил. Договорились?

Винокур широко улыбнулся.

— Большое спасибо, Джефф, сэр. Я сразу же дам вам знать, можете на меня рассчитывать.
— Если до ужина меня ничто не отвлечет, спустись и забери у меня записи — к тому времени я их все достану. Если за это время меня не захватят в плен сварливые землеройки!

* * *
Сирил просунул голову в двери лазарета. Увидев, что взрослых, способных его наказать, нет, он подошел туда, где лежали Брогген и Янс. За день он получил столько упреков, сколько может вынести юный мышонок, и ему не терпелось вернуться к двум новым друзьям, которые относились к нему как к ученику-воину, а не как к непослушному звонарю.

Для мыши и горностая были сдвинуты вместе две кровати. Даже тогда им обоим приходилось лежать на спине. Если Брогген хотел восстановить силы и немного полежать, Янсу не оставалось ничего другого, как присоединиться к нему. Янс, свесив лапы над узким промежутком между кроватями, явно скучал. При виде своего юного протеже он просветлел:

— Эй, Сирил! Иди сюда и не дай нам умереть от скуки!
— Наслаждайся ей, пока она есть, Янси, — посоветовал Брогген. — В следующий раз, когда старина Уртблад отправит нас в один из своих марш-бросков, ты захочешь полежать в такой кровати, — горностай еще глубже вжался в мягкий матрас. — Ах, вот это жизнь! У каждого зверя должна быть такая кровать и время для неё!
— Не говори так радостно — ты же вроде бы лечишься от удара, — предостерег Янс. — Если бы лорд Уртблад услышал тебя, он бы заставил тебя на лапах бегать кругами вокруг Рэдволла… что было бы не так уж плохо, если бы мне не приходилось бегать с тобой, — он поднял глаза на Сирила. — Рассказывай, парень. Чем занимался, пока мы валялись тут?

Сирил присел на край ближайшей кровати. В данный момент лазарет был пуст, не считая их троих. Сестра Аврелия, должно быть, была внизу, на ужине.

— Маура и аббатиса были не слишком довольны, когда узнали, что я тайком вышел за стены. Устроили мне настоящую выволочку… — Сирил стиснул зубы. — Они читали мне нотации об ответственности, но они не дают мне обязанностей взрослого. А ведь мне почти столько же лет, сколько было Матиасу, когда он сражался с Клуни Хлыстом!
— Извини, если мы принесли тебе неприятности, — сказал Янс.

Сирил отмахнулся от извинений.

— Нет, это была моя затея. Я уговорил вас. И я бы сделал это снова! Я не младенец, у которого молоко на усах не обсохло!
— Да, это не так, — согласился Брогген.
— Лорд Уртблад сказал, что я могу стать воином, если захочу. Он говорит, что если такова моя судьба, то никакая сила в мире не сможет этому помешать!
— Если кто из зверей и знает о судьбе, так это он, — сказал Янс. — Судя по тому, что я видел, у тебя есть задатки боевого зверя. И я готов сказать это любому, кто скажет обратное, даже твоей настоятельнице и той барсучихе, — кислое выражение лица Сирила сменилось непроизвольной улыбкой при этих словах. — А как насчет меча Гратча?
— А, я передал его одному из землероек лорда Уртблада. Он сказал, что вернет ее Гратчу, прежде чем он хватится его.
— Хорошая мысль! Хотя из-за переполоха с тем зайцем я сомневаюсь, что лорд Уртблад станет поднимать шум по этому поводу. Сейчас есть рыба покрупнее.

Сирил облегченно вздохнул.

— Надеюсь на это. Я никого не хочу ввергать в передряги…
— Так что там за история с тем мерзким зайцем? — спросил Брогген.
— Мы знаем не больше того, что он рассказал нам тогда. Он в одной из подвальных комнат. Его охраняют выдры Монтибэнка и несколько землероек лорда Уртблада. В Рэдволле нет тюрем, вы же знаете.
— Уртблад еще не пытался допросить его? — спросил Янс.
— Насколько я знаю, нет. Помните, аббатиса сказала, что разрешит допрашивать зайца только на полном совете? Так вот, совета вроде бы пока не было.
— Странно, — Янс повернул голову и посмотрел в окно лазарета. — Солнце давно село. Должно быть, он спит. Но этот заяц наговорил весьма много грубостей о нашем вожде. Лорд Уртблад ведь не может оставить это просто так!
— Именно поэтому он и вождь, — отозвался Брогген, положив подбородок на грудь и закрыв глаза. — Он принимает решения и решает штуки вроде этой, а мы просто делаем то, что нам говорят. А теперь этот горностай готов немного поспать…

Янс вздохнул.

— Что ж, в одном Броггс прав: у нас не так уж много шансов отдохнуть в таких хороших постелях. Воинам нужен сон.
— Если ты не возражаешь, Янс, я бы хотел остаться здесь с тобой. Мне… не хочется сегодня быть где-нибудь еще.

Янс понимающе улыбнулся мышонку.

— Конечно. Я и сам еще не очень хочу спать. И у меня есть много историй о северных землях, которые ты наверняка с удовольствием послушаешь.
— Только не шумите, ребята, — пробурчал Брогген, уже полусонный.

Сирил подошел к кровати со стороны Янса и наклонился ближе.

— Ну, — тихо начал Янс, — был один случай…

* * *
— Эй, на палубе, уступите дорогу! Несу жратву!

Рамтер и Брайдон стояли, прислонившись к туннелю возле комнаты, где поместили Ханчетта. Теперь же они сразу встали смирно, увидев, что к ним направился шкипер. Монтибэнк нес из кухни большой поднос, заваленный хлебом, сыром, выпечкой и двумя высокими кружками октябрьского эля.

— Спать на вахте, да? Так не пойдет! У нас тут опасный зверь в комнате, а вы двое дрыхнете на посту! — Тон Монти был игривым. Тем не менее Рамтер и Брайдон опустили взгляды.
— Прошу прощения, Шкип, но уже поздно, а мы не отдыхали с самого утра. Нам бы не помешала разрядка, — Брайдон бросил взгляд на поднос с едой. — Немного еды тоже не помешало бы…
— Ах, — покачал головой Монти, — это для зайца. Готов поспорить, что наш шлепкоухий не ел нормальной еды гораздо дольше, чем вы, лентяи. Бедняга, должно быть, проголодался. Так что, если хотите, чтобы от вас был прок — откройте дверь и впустите меня!
— А если он попытается сбежать? — спросил Рамтер.
— Тогда остановите его. В этом вся суть, ага?

Пятеро землероек Уртблада, стоявших в туннеле подальше, подошли к выдрам Рэдволла:

— Не волнуйтесь. Если он попробует что-нибудь сделать, он отведает землеройкиной стали!
— Приятно звучит, ничё не скажешь, — пробормотал Монти. — Так, занять места, оружие наготове — а то поднос уже очень тяжел. Брайдон, открой дверь!

Брайдон отпер дверь камеры и распахнул ее. Когда мимо них не попытался прорваться разъяренный брыкающийся зверь, Монти спокойно шагнул вперед. Дверь тут же захлопнулась за ним.

Уже давно наступила ночь, многие обитатели аббатства ушли на покой, а Уртблад все еще оставался на улице со своими капитанами, и его прежние настойчивые требования допросить Ханчетта были необъяснимо отложены. Настоятельница не желала ждать допроса, пока в подвалах Рэдволла зверю отказывают в свободе. Справедливости ради, Ванесса не хотела расспрашивать Ханчетта в одиночку. Но зайца надо было кормить, и если зверь, приносящий ему еду, случайно разделит с ним какую-нибудь невинную беседу, что в этом плохого?

Монтибэнк вызвался добровольцем, и это был логичный выбор, поскольку его непринужденная манера поведения, скорее всего, могла обезоружить невольного гостя. Кроме того, выдр был единственным, кроме Мауры, представителем Рэдволла, кто могла сразиться с зайцем из Долгого патруля один на один.

Ханчетт сидел на соломенной подстилке. Монти посмотрел на зайца в слабом свете единственного светильника.

— А, как я и полагал… такому достойному парню, как ты, и в голову не придет попытаться сбежать!

Ханчетт кисло посмотрел на выдра:

— Ты рэдволлец или из поганой орды Уртблада?
— Монтибэнк К. Слипстрим, шкипер выдр в Рэдволле, к твоим услугам!

Он поставил поднос на пол перед Ханчеттом, заставив зайца разделить внимание между Монти и принесенной им едой.

— Уртблад призвал на службу несколько заблудших лесных жителей, так что в наши дни ничего нельзя принимать на веру.
— Я со многими северянами познакомился, — ответил Монти, — и в большинстве своем они вполне приличные. Особенно мыши с выдрами. Может, тебе и самому стоит познакомиться с ними поближе?
— Еще чего! Братание с врагом, во? — Ханчетт наклонился над подносом. — Выглядит неплохо. Не возражаешь, если я попробую?
— Для этого я и принес его. Уплетай, дружище!
— Не возражаю. Хм, а сыр свежий? В Саламандастроне такого не бывает.

Ханчетт запихнул в рот кусочек сыра и с удовольствием прожевал.

Монти сел на пол напротив зайца.

— Ты действительно из Саламандастрона?
— Конечно. Я уже семь сезонов в Долгом патруле. До этого был новичком под началом капитана Тейвуда — тогда лейтенанта Тейвуда, он стал капитаном отряда только после того, как я два прослужил два сезона. Не припомню времени, когда я не жил в Саламандастроне.
— И как там?

Ханчетт сделал глубокий глоток октябрьского эля.

— Отличная штука! Надо бы узнать рецепт, — он вытер губы одной лапой и пристально посмотрел на Монти. — Что ж, — заключил он после нескольких минут молчаливого раздумья, — думаю, ни для кого не секрет, что в Саламандастроне сейчас сотня зайцев. Лорд Уртфист разделил нас на пять взводов по двадцать человек, каждый со своим капитаном. Каждый взвод может составить шесть патрулей по три зайца в каждом. Это неплохо работает, если разобраться.
— Да, я понимаю, что к такому порядку нужно привыкнуть, — сказал Монти, угощаясь пирожком с овощами. — Но я не про тактику и всё такое спрашивал. Я про другое. Почему вы с лордом Уртфистом считаете Уртблада своим врагом?
— Потому что он несет зло, тупица! Разве ты сам этого не видишь?
— Ну, я первым признаю, что он не очень-то и развеселил Рэдволл после своего приезда сюда. Но он укрепил нашу оборону, как и обещал. Мне всегда говорили, что барсучьи лорды — вообще мрачные звери. Готов поспорить, что твой Уртфист вряд ли получит награду за солнечный характер.
— Это потому, что вот уже двадцать сезонов ему приходится защищаться от морских крыс с запада и Уртблада с севера. Нелегко на душе у зверя, когда знаешь, что однажды тебе придется прикончить собственного брата.
— Но почему? — спросил Монти. — Почему Уртфист так уверен, что Уртблад — его враг? У них была какая-то ссора? С чего все это началось?

Ханчетт некоторое время молчал.

— Дело обстоит так, парень. В тронном зале Саламандастрона написано пророчество. Уртблад вырезал его как раз перед тем, как сошел с ума и сбежал. Когда лорд Уртфист прочитал его, он объявил своего брата врагом и приказал нам, зайцам, прикончить Уртблада, если он еще хоть раз появится в Саламандастроне. Я не очень люблю пророчества и тому подобные вещи, это дело барсуков. Но то, что написал Уртблад, должно быть, было очень страшным, чтобы заставить лорда Уртфиста издать такой приказ.
— Уртблад рассказал нам об этом пророчестве в тот день, когда прибыл в Рэдволл, — сказал Монти зайцу.

Ханчетт изумленно вытаращил глаза.

— Правда?
— Ага. Сказал, что грядет великий кризис, и Рэдволл с Саламандастроном должны стать союзниками. Вот почему он озабочен безопасностью нашего аббатства. Но это не похоже на то, что заставило бы Уртфиста вынести смертный приговор своему брату. Может, Уртфист неправильно прочел пророчество?
— Думаешь, лорд Уртфист провел последние двадцать сезонов своей жизни чуть ли не на осадном положении только потому, что недостаточно внимательно прочитал несколько строк? Отдай ему должное! В конце концов, он же барсучий лорд, а не какая-нибудь деревенщина!
— Ну, я не говорю, что он не умный. Но, возможно, он больше думает о себе, чем о чем-либо еще. Как мне кажется, тот приказ, который он издал против Уртблада., был бы хорошим способом сохранить трон Саламандастрона для себя. Разве Уртблад не старший брат, и разве Уртфисту не придется уступить ему власть над горой, если он вернется?

Цвет исчез с лица Ханчетта.

— Думаю, тебе лучше уйти, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Монти открыл было рот, но слишком поздно понял, что нанес зайцу смертельное оскорбление. Ханчетт поклялся жизнью и здоровьем служить Уртфисту, и предположить, что его хозяин несправедливо захватил трон… Монти не смог бы оскорбить Ханчетта сильнее, даже если бы попытался. Выдр быстро встал и отступил к двери, не решаясь повернуться к пленнику спиной. Мышцы зайца напряглись, словно для битвы, и Монти испугался, что Ханчетт может и впрямь наброситься на него. Как бы ни был он силен, Монти не нравилась мысль о схватке с разъяренным зайцем из Долгого патруля Саламандастрона.

Стараясь сохранить спокойный голос, Монти постучал в дверь камеры.

— Эй, Брайдон, Рамтер! Откройте, я выхожу!

Задвижка щелкнула, и дверь открылась. Монти выскочил в туннель. Прежде чем два младших выдра успели снова захлопнуть дверь, заяц прыгнул в проем, но остановился на пороге, увидев в коридоре вооруженных зверей. Землеройки Уртблад выглядели так, словно были готовы напасть на него: их короткие мечи были подняты, чтобы встретить атаку.

Ханчетт уставился мимо них на Монтибэнка:

— Думай, что хочешь, выдр. Но если когда-нибудь тебе представится возможность поговорить с зайцем по имени Тревеллер, спроси его, что Уртблад затеял на севере. А потом вернись и скажи мне, считаешь ли ты, что лорд Уртфист заботится только о себе.

Ханчетт повернулся, вернулся к своей подстилке и сел, не обращая внимания на остатки еды. Рамтер и Брайдон закрыли дверь, надежно заперев зайца в камере.

— Шкип, что это было? Ты в порядке?
— А? О, я в порядке. Лучше не бывает! Просто за этим зайцем присматривай. А я подумаю, как прислать еще еды. Может быть, Турох и Винк смогут обеспечить ей тебя до утра.

Монти поспешил вниз по туннелю. Настоятельница Ванесса ждала его доклада, и он мог только сказать ей, что все прошло не так гладко, как они надеялись.

* * *
Когда Сирил проснулся, через окно лазарета ему в глаза бил белый свет луны. Он резко встал и понял, что заснул на кровати рядом с кроватью Янса и Броггена. Сирил откинул одеяло, которое кто-то — вероятно, Янс — набросил на него. Смущенный мышонок встал и разгладил свою помятую рясу. Он задремал, и его пришлось укладывать спать, как малыша, причем именно тот воин, на которого он больше всего хотел произвести впечатление! Двое северян были единственными, кто всерьез воспринимали его желание стать воином, а теперь он выставил себя перед ними так глупо!

Сирил тихонько стащил с себя сандалии. Держа их в одной лапе, он на цыпочках прокрался по полу и вышел из лазарета. Оба прикованных воина, похоже, пребывали в глубокой дремоте, и Сирил хотел уйти, не разбудив их. Ему было бы неприятно встретиться с ними лицом к лицу.

Он направился через темное аббатство к комнате, которую делил с Сайрусом, но, дойдя до нее, продолжил спускаться по лестнице в Большой зал. Ему не хотелось ложиться в кровать, в которой он спал с тех пор, как прибыл в Рэдволл малышом, только не сегодня. То же самое чувство, что заставило его искать Янса и Броггена в лазарете, все еще не покидало его. Вчера он овладел мечом воина и получил похвалу других воинов. Пусть это был лишь игровой бой, но он почувствовал вкус жизни. Постель звонаря больше не привлекала его.

Лунный свет был ярче в Большом зале, проникая сквозь витражи, что окрашивали бледные лучи в разные цвета. Сирил подошел к гобелену и остановился перед ним. Изображение Мартина Воителя четко выделялось даже при слабом освещении. Никого не было рядом; все жители аббатства, должно быть, устали от суматохи, вызванной прибытием зайца накануне, и крепко спали в своих постелях, за исключением ночного дозора на вершине стены.

Тогда Сирил сделал то, чего не делал никогда раньше: он обратился к сотканному образу воина-основателя Рэдволла.

— Как мне быть, Мартин? Я не могу ничего поделать… Я не хочу больше быть просто звонарем. Я не могу им быть. В грядущем кризисе кому-то из зверей придется взять в руки твой меч и стать следующим чемпионом Рэдволла. Я знаю, что смогу это сделать, но никто здесь не воспринимает меня всерьез! Как я смогу доказать им свою правоту? Что бы ты сделал на моем месте?

Мыш на гобелене ничего не ответил.

Сирил пожал плечами и отвернулся. Спать не хотелось, и он направился к двери, ведущей из Большого зала на территорию аббатства в теплую летнюю ночь, все еще держа сандалии в лапе.

Он был застигнут врасплох, когда увидел свет, падающий со ступеней на лужайку. На верхней ступеньке сидел Винокур, на коленях у него лежала архивная хроника, а рядом тускло мерцал фонарик. Но молодой выдр смотрел вверх, на западные валы. Ему потребовалось мгновение, чтобы оторвать взгляд от вершины стены и обратить внимание на мышонка.

— Привет, Сирил. Принес мне сандалии? Извини, я их не ношу.

Сирил был удивлен, встретив Винокура в столь странном месте в столь поздний час. Большую часть времени Винк проводил со своим отцом Варнокуром среди выдр Уртблада.

— Нет, это мои, — сказал Сирил, неуклюже натягивая сандалии на ноги. — Что ты здесь делаешь?
— Я мог бы спросить то же самое, но не буду. Вообще-то я вышел, чтобы насладиться ночным покоем и тишиной, пока я дочитываю, но меня кое-что отвлекло.
— Прости, не хотел тебя беспокоить.
— Не ты, Сир, — Винокур перевел взгляд на стены. — Уртблад снова переговаривается со своими птицами.

Сирил проследил за взглядом Винокура. Воин-барсук стоял на западных валах, его огромная фигура и доспехи отчетливо выделялись в лунном свете. Рядом с ним на крепостной стене сидел пернатый гигант.

— Это филин? — спросил Сирил.
— Похоже на то. Уртблад простоял там почти всю ночь, видимо, поджидая его. Он прилетел всего минуту назад.
— Хм, — Сирил не знал, что еще сказать. — Сколько сейчас времени?
— Я не уверен. Думаю, уже далеко за полночь и на полпути к рассвету.
— Лорд Уртблад так и не допросил зайца? Он, кажется, так хотел сделать это немедленно, но потом вдруг оказался занят другими делами.

Сирил вспомнил, что Винокур был среди первых жителей Рэдволла, собравшихся вокруг Ханчетта, когда Янс и Брогген привели зайца в аббатство. А поскольку его отец Варнокур служил в армии барсучьего лорда, Винк наверняка был более осведомлен, чем Сирил.

Но Винокур просто сказал, довольно загадочно:

— Похоже, он передумал. Что-то происходит, что-то большое. Я почувствовал это, когда был снаружи сегодня днем, после того как зайца провели в подвалах. Уртблад встречался со всеми своими капитанами. Думаю, то, что произошло сегодня, важнее, чем мы думаем.
— Как ты думаешь, Ханчетт действительно из Саламандастрона?
— Я не знаю, Сирил. Но лорд Уртблад ведет себя так, словно это не имеет никакого значения. Как будто теперь все вышло за рамки этого. У меня такое чувство, что с этого момента события будут развиваться очень быстро.
— Я не понимаю.
— Не один только ты.

Филин расправил крылья и, оттолкнувшись от стены, устремился в ночное небо. Уртблад спустился по настенной лестнице и направился к южным воротам, велев выдрам-стражникам выпустить его из аббатства.

— Это, должно быть, интересно, — сказал Винокур, откладывая дневник и поднимаясь со своего места на каменной ступеньке. — Пойдем посмотрим, что там такое.

Сирил и Винокур пробежали по лужайке и вскарабкались по лестнице на южную стену. Оттуда с открывался панорамный вид на усыпанный солдатами луг. Уртблад разбудил одного из своих лисов-мечников, который отправился будить крысиного офицера, а барсук занялся другими. Вскоре луг ожил бойцами, пробуждающимися в бледном лунном свете.

— А теперь все начинается, — пробормотал Винокур.
— Что начинается? — спросил Сирил.
— Вот именно. Полагаю, мы узнаем завтра, — Винокур потер глаза. — Ну, я не спал дольше, чем положено выдре. Спокойной ночи, Сирил.

После ухода Винокура Сирил остался на вершине стены, глядя вниз на войско. Он очень сомневался, что этой ночью ему удастся поспать.

========== Глава 23 ==========

Сцена с зайцем на лужайке заставила всех по-новому взглянуть на все недавние события в Рэдволле. Мельницы сплетен заработали на полную катушку. В тот вечер, прежде чем аббатство улеглось на ночлег, многие его жители шептались друг с другом, что было ошибкой открыть свой дом и убежище Уртбладу и его армии. Днем и ночью за их стенами стояли лагерем хищники, а теперь их еще и пускают внутрь… крыс, ласок, хорьков и горностаев, не говоря уже о Махусе и его меченосцах. Робкие души с тревогой подтверждали опасения друг друга: барсук может захватить Рэдволл, сказав всего одно слово своим капитанам. Некоторые даже разделяли мнение брата Хью, что Уртблад уже захватил аббатство, а настоятельница и его защитники просто еще не поняли этого.

Многие быстро забыли обо всем, что войска Уртблада сделали для установления дружеских отношений с рэдволльцами. Дружеские поединки между защитниками аббатства и лесными жителями Уртблада, рассказы и шутки за флягами октябрьского эля, чувство товарищества — все это было изгнано из памяти страшными обвинениями Ханчетта. Подозрительность и недоверие, витавшие над аббатством в первые дни после прибытия армии, быстро вернулись, и весь оставшийся день многие звери не решались выходить наружу, разве что группами.

Даже Ванессу и Арлина одолевали сомнения, поэтому они и отправили Монтибэнка к Ханчетту. Монти пришел к выводу, что ненависть Ханчетта к Уртбладу кажется не совсем разумной, что он и сказал аббату и аббатисе. Выдра-шкипер был не единственным, кто воспринимал слова зайца с долей соли: Маура прониклась почтительной симпатией к мрачному барсучьему лорду, два Кротоначальника стали закадычными друзьями, а Александр просто обожал леди Мину. Если учесть, что Монти высоко ценил капитана Сэйбрука и выдр-северян, а также дружбу всех с мышиным капитаном Абеллоном, то стоило ли рисковать этими новообретенными союзами из-за слов одного зайца, который мог быть, а мог и не быть на самом деле родом из Саламандастрона?

Конечно, было бы гораздо легче, если бы Уртблад решил этот вопрос с самого начала и присоединился к ним, чтобы допросить пленника, а не вышел за стены без объяснений. В ту ночь главы аббатства легли спать с большим беспокойством, чем им хотелось бы признать.

Дело не улучшило ни полуночная встреча Уртблада с совой на вершине стены, ни мобилизация его войск. Дозорные на крепостных стенах Рэдволла внимательно следили за происходящим, но не решались пробудить настоятельницу. В конце концов, ничего не может случиться, пока все северяне находятся снаружи, не так ли?

Когда рассвело и стало ясно, что барсучий воин готовит свою армию к походу, леди Мина подошла к южным воротам и попросила пропустить ее, чтобы она могла найти Александра. Выдр-охранник пропустил ее без колебаний, но, как только она оказалась внутри, снова запер дверь. Один из беличьих дозорных на вершине стены решил, что наконец-то пришло время предупредить Ванессу и других руководителей аббатства, и спустился по ступенькам вниз.

Аббатиса крепко спала в своей личной спальне, но поднялась на ноги при первом же негромком стуке в дверь. В мгновение ока она спустилась вслед за гонцом по лестнице и вышла на лужайку.

То, что ждало ее там, стало для нее сюрпризом, причем не совсем утешительным.

* * *
В аббатстве были лисы. И они были вооружены.

Махус и вся его бригада стояли на южной лужайке, прямо перед воротами. Уртблад бесстрастно стоял рядом с ними, а выдры Рэдволла расхаживали взад-вперед, явно не понимая, что им делать.

Ванесса кивнула лорду Уртбладу, но сначала отозвала в сторону выдра, стоявшего во главе стражи. 

— Годден, что эти лисы делают здесь со своими мечами?
— Лорд Уртблад сказал их впустить, — смущенно объяснил выдр. — Сказал, что это важно.
— Так вы просто впустили их?

Годден беспомощно пожал плечами. 

— Простите, аббатиса. Я знал, что не должен был этого делать, но… ну, он просто сказал, что мы должны.
— Понятно. 

Ванесса резко перевела взгляд на громадного бесстрастного барсука, выражение лица которого было таким же каменным, как и всегда.

— У нас было соглашение, милорд. Ни один из ваших воинов не заходит в Рэдволл, не сдав оружие.
— Ситуация изменилась, аббатиса.
— Неужели? Тогда почему меня не поставили в известность? Или у вас в обычае нарушать соглашения, не посоветовавшись с союзниками?
— Прошу прощения, если мои действия кажутся вам самонадеянными. Но когда вы согласились принять мою помощь в укреплении обороны Рэдволла, я полагал, что у меня будет свобода действовать, опираясь на опыт воина, когда я сочту это необходимым. Я поручил Махусу и его лисам помогать в обороне аббатства. И вряд ли можно ожидать, что они справятся с этой задачей без своих клинков!
— Вы… поручили им? — недоверчиво повторила Ванесса. — И почему вы считаете, что это необходимо?
— Как я уже сказал, чтобы помочь защитить Рэдволл.
— От кого?
— Моего брата.

Ванесса уставилась на Уртблада, неуверенная, что правильно расслышала. 

— Милорд, возможно, пришло время рассказать мне, что происходит.
— Этой ночью мне было видение, какое я пережил лишь несколько раз за все свои сезоны. Я не сомневаюсь в его правдивости.
— И о чем же оно вам поведало? — спросила Ванесса, затаив дыхание.
— Что обстоятельства в Саламандастроне ухудшились за время моего отсутствия там… и что первая фаза великого кризиса может прийти из самого неожиданного места.

Уртблад говорил с такой уверенностью, что Ванессе на мгновение показалось, будто события выходят из-под контроля, и что не в ее силах повлиять на них или направить. Это ощущение быстро прошло, но оставило после себя неприятное чувство. 

— Пожалуйста, объясните подробнее, милорд. Вы хотите сказать, что Саламандастрон теперь может быть врагом Редволла?
— Пока рано говорить об этом, настоятельница. Но не тайна, что барсучьи лорды Саламандастрона на протяжении многих поколений сильно пострадали от хищнических лап. Многие встретили свою гибель в битвах с морскими крысами и прочими пиратами-хищниками. Я не советовался с Уртфистом, прежде чем взять хищников на службу. Теперь я понимаю, что это было серьезной ошибкой. Мой брат всегда питал глубокую и стойкую ненависть к ним, в основном из-за наших неприятностей с морскими крысами. Несколько честных зайцев были убиты во времена нашей молодости, когда мы совместно правили горами. Уртфист, должно быть, следил за моими действиями в северных землях с помощью своих зайцев - действительно, я иногда получал сообщения о зайцах поблизости от меня, которые всегда исчезали, когда мы пытались установить с ними контакт. Я и подумать не мог, что они могут быть из Долгого патруля, посланные моим братом шпионить за мной. Если бы хоть один из них вышел на связь, чтобы я мог все объяснить… 
— Но если его зайцы видели все то хорошее, что вы делали в северных землях… 

Уртблад покачал головой. 

— Видимо, они видели только хищников, а не то, что я с ними делаю. Зайцы Долгого патруля тоже хищников не любят и не станут подставлять себя под удар тех, кого они считают врагами. Мой брат слишком долго жил почти один, его зайцы были его единственной связью с миром за пределами Саламандастрона, а угроза со стороны Траттона разъедала его душевное спокойствие. Это, боюсь, могло привести его к полному безумию.

У Ванессы расширились глаза. 

— Вы узнали все это из своего видения?
— В общих чертах, — кивнул Уртблад. Видения — вещь неточная.
— Как и ваше пророчество, —  заметила Ванесса, а затем понадеялась, что не прозвучало слишком ехидно. В конце концов, если все это правда… — Так что же теперь делать?
— Нельзя позволить безумному зверю оставаться на троне горы. Это будет гибельно для всех земель. Я должен отправиться в Саламандастрон и сам оценить обстановку. Тогда я приму соответствующие меры.
— А если он будет сопротивляться?
— Не забывайте, аббатиса, что я — старший брат. Трон Саламандастрона принадлежит мне по праву, когда бы я ни решил заявить о своих притязаниях. Если Уртфист попытается сохранить за собой власть, это само по себе покажет, что он недостоин. Если я решу, что мой брат не достоин быть лордом Саламандастрона, я сменю его. Любыми средствами.
— Вы говорите о войне? — ахнула Ванесса. — Между барсучьими владыками?
— Я надеюсь, чтобы до этого не дошло, аббатиса. Эти земли никогда не были свидетелями такой войны, и исход будет плачевным, независимо от того, какая сторона одержит верх. Но если мой брат встал на путь зла или безумия, я не уклонюсь от того, чтобы сделать то, что должно быть сделано.

Ванесса и выдры, окружавшие ее, были ошеломлены этими откровениями. Она услышала, как сзади приближается какой-то зверь, и, повернувшись, увидела Александра и леди Мину, шагающих по усыпанной утренней росой траве. 
— Мина ввела меня в курс дела, — сообщил Ванессе Алекс. — Никогда не думал, что доживу до такого!
— И я тоже, — Ванесса снова повернулась к Уртбладу. — Когда вы планируете уехать, милорд?
— Сегодня же. К полудню, если возможно.
— Но тогда почему вы расположили своих лис в Рэдволле?
— Возможно, на моего брата повлияла ложь, распространяемая моими врагами в северных землях, и он считает меня виновным в злодеяниях, которых никогда не было. Если это так, то я должен встретиться с ним и убедить его в обратном. Но если случилось худшее, и он действительно сошел с ума, то он очень опасен и не успокоится, пока не встретится со мной в бою. Он знает, что я в Рэдволле, и вполне может отправиться на поиски и навлечь беду на ваши двери, даже если меня здесь не будет. Может случиться так, что пока я иду в Саламандастрон, Уртфист отправится в Рэдволл по другому маршруту, и мы разминемся. Если он появится здесь и окажется неразумным, я не оставлю вас без лап в обороне.
— Даже если он сошел с ума, он не смог бы убедить своих зайцев сражаться против Рэдволла? — предположила Ванесса.
— У него было двадцать сезонов властвования над Долгим патрулем, чтобы склонить их к своему образу мыслей. Так или иначе, в первую очередь они преданы ему. Неизвестно, что может произойти. Они наверняка будут сражаться со мной, если судить по поведению Ханчетта. И они могут представлять опасность и для вас, если он заподозрит вас в том, что вы мои союзники. Махус останется здесь со своей лисьей гвардией, а также с десятком-другим моих бойцов. Они помогут вам защитить свой дом, если до этого дойдет.
— Да, но… лисы? А почему не выдры, или мыши, или ежи?

Махус стоял в нескольких шагах от барсука с невозмутимым видом, делая вид, что его не оскорбил этот вопрос.

— Я могу оставить и некоторых из этих зверей, — ответил Уртблад. — Я должен взять с собой тех, кто больше всего поможет мне, если я встречусь с братом в пути или если мне придется сражаться с ним в Саламандастроне. И я оставлю здесь тех, кто будет наиболее полезен для защиты аббатства. У вас в Рэдволле много прекрасных лучников, но если враг прорвется за ваши ворота, Махус и его лисы подойдут лучше всего.
— Да, но… 
— Несса, — мягко попросил Александр. — Мы должны согласиться на это.

Ванесса посмотрела на своего старого беличьего друга. Пытался ли он что-то сказать ей? Или леди Мина уговорила его еще до того, как они пришли сюда? В любом случае он знал о защите Рэдволла больше, чем она, и если он был настолько уверен, она могла довериться его мнению в этом вопросе.

— Мы принимаем ваше предложение о помощи, лорд, и благодарим вас за него, — сказала она воину-барсуку. — Можем ли дать вам еду или припасы? Вы предупредили нас о своем походе очень поздно, но мы все равно могли бы вам помочь.
— Вы, как всегда, очень любезны, — ответил Уртблад своим обычным ровным тоном, — и я буду рад любой дополнительной провизии. Нам также нужно будет в последний раз пополнить наши фляги с водой из вашего пруда. Все, что сверх этого, только отяготит нас. Нам следует путешествовать налегке, если надеемся успеть.

Ванесса посмотрела вверх. Небо из серого превращалось в голубое; скоро должно было взойти солнце. 

— Брат Хью, наверное, уже проснулся. Пойду скажу ему, чтобы он пропустил завтрак и занялся приготовлением провизии для походных зверей.
— Я прошу вас еще об одном, аббатиса. Это очень важно. Я должен настоять, чтобы вы продержали зайца Ханчетта здесь еще десять дней.
— Десять дней? — Ванесса неуверенно поджала губы. — Это долгий срок лишения свободы.
— Я бы не просил вас об этом, если бы не считал это необходимым. Пусть лучше он потеряет десять дней, чем честные существа лишатся жизни из-за бед, которые может натворить заяц, если его отпустят слишком рано. Путь до Саламандастрона, поведет нас на юг по главной дороге в течение трех дней, и тогда мы выйдем из Страны Цветущих Мхов под горами, отделяющими равнины от побережья. Там мы повернем на запад и будем идти еще несколько дней, пока не достигнем побережья, а затем отправимся на север. Это будет долгий путь, а армия не может передвигаться так же быстро, как один заяц. Если Ханчетт будет отпущен на свободу и вернется к моему брату с донесениями, мои солдаты окажутся под угрозой, поскольку в любой момент мы сможем попасть в засаду. Полагаю, я убедил вас в том, как важно держать Ханчетта в заточении в пределах Рэдволла, даже если это для вас отвратительно.

Ванесса задумалась. 

— Когда вы описываете положение дел так, десять дней не кажутся слишком большим сроком. Возможно, мы сможем найти для Ханчетта комнату поудобнее, чтобы он не чувствовал себя пленником, но при этом его можно было бы надежно стеречь. Когда он, наконец, покинет Рэдволл, я не хочу, чтобы он мог сказать, что с ним плохо обращались.
— Очень хорошо. Махус, конечно, поможет вам охранять Ханчетта. Зайцы Долгого патруля - грозные бойцы, и если Ханчетт попытается сбежать, вам могут понадобиться дополнительные опытные лапы.

Ванесса подумала о том, что Махус и его лисы-мечники, несмотря на свою грозную репутацию, никогда не показывали своих навыков. 

— Я уверена, наши белки и выдры сами прекрасно справятся с этой работой, милорд.
— Как скажете, — Уртблад повернулся к Махусу. — Александр и Монтибэнк скажут тебе, как лучше разместить воинов, чтобы усилить защитников аббатства. Я закончу выбор остальных солдат, которые останутся в Рэдволле, и отправлю их сюда. Надеюсь, вы не против, аббатиса?
— Да, конечно. Только пусть они… — Ванесса уже собиралась сказать, что им следует сдать оружие на входе, но, конечно, те воины рассчитывали оставаться вооруженными даже в аббатстве. Как все может измениться за один день! — Пусть заходят, когда будут готовы.
— Прошу меня извинить, — Уртблад повернулся и без дальнейших разговоров направился обратно через ворота, леди Мина последовала за ним.

Настоятельница покачала головой, посмотрела на Махуса и направилась к главному зданию аббатства, чтобы найти брата Хью. Александр и лисы-мечники зашагали следом за ней. Ванесса снова взглянула на Махуса. На его лице, обычно бесстрастном, читалось разочарование. Ванессе впервые пришло в голову, что он, возможно, не больше рад приказу остаться в Рэдволле, чем она — его присутствию здесь.

Тогда Алекс обратился к ней:

— Ванесса, мне нужно с тобой кое о чем поговорить, как только ты сможешь уделить мне минутку.
— Первым делом я должна сказать Хью, чтобы он начал готовить еду для войска лорда Уртблада, чтобы она была готова к полудню.
— Тогда скажи ему, когда найдешь его, чтобы он добавил достаточно еды еще для одного зверя.

Ванесса замерла на месте. Мечники-лисы тоже остановились. Смысл слов Александра был понятен.

— Да, нам есть о чем поговорить, не так ли? Иди в мой кабинет. Я приду, как только смогу.
— Хорошо. А куда поставить этих лис, Несса?

Она посмотрела на Махуса, который ответил ей совершенно невозмутимым взглядом. Столько всего нужно обдумать сразу!

Наконец она махнула лапой в небо. 

— Оставь их на вершине стены. Оттуда им будет очень хорошо виден восход солнца.

Ванесса повелела Хью выложиться на все сто. Мыш слегка нахмурился, но Ванесса почувствовала его облегчение от того, что орда Уртблада — во всяком случае, большая ее часть — скоро окажется за пределами Рэдволла. Хью пообещал, что сделает все возможное, и сразу же приступил к работе.

— А как же завтрак? — спросила сестра Аврелия.
— У нас достаточно фруктов, орехов, сыров, вафель и печенья, которые можно не готовить, — заверил ее Хью. — Завтрак у нас будет очень простой, да и обед тоже, так что мы сможем сосредоточиться на снабжении отбывающих войск Уртблада. Если они хотят покинуть аббатство к полудню, то они не уйдут с пустыми ранцами!
— Я пошлю на помощь других братьев и сестер, — сказала им Ванесса и вышла в Большой зал. Там она встретила Монти, который вышагивал с копьем в лапе и небольшим отрядом выдр рядом с ним.

— Эй, Несса! Что это за лисы на стене? У них с собой мечи… 
— Все в порядке, Монти. Я разрешаю им быть вооруженными на территории аббатства. Ночью произошли некоторые события. Лорд Уртблад отбывает в Саламандастрон прямо сейчас, и он попросил оставить часть своих сил, чтобы помочь защитить Рэдволл. На это есть очень веская причина, поверь мне. Я расскажу об этом позже… 
— Да, но… все лисы?
— В отряд войдут и лесные жители. Так заверил меня лорд Уртблад. Но сейчас мне нужна ваша помощь в решении более насущной проблемы. Всем северянам, что отправятся с Уртбладом, нужно будет наполнить свои фляги. Я хочу, чтобы твои выдры следили за этим. Я знаю, что некоторые из них стояли на страже всю ночь, но для поддержания порядка тебе, вероятно, понадобятся они все. У них будет достаточно времени, чтобы выспаться, когда Уртблад уйдет.
— Да. Но даже после того, как он покинет нас, все равно останется несколько лис, да и еще, наверное, другие за которыми мы будем присматривать, — кивнул Монти. — Я сразу займусь раздачей воды, Несса. Мы об этом как следует позаботимся, не переживай!

— Спасибо, Монти. Мне нужно поговорить с Александром. Видимо, у него в голове засела какая-то глупая затея, и моя задача — устранить ее.

* * *
Через окна общежития доносились звуки и суета множества зверей, готовящихся к долгому походу. Винокур проснулся, как только солнце поднялось на верхушками восточных деревьев Страны Цветущих Мхов. Он почти не спал, ведь он накануне засиделся допоздна, читая историю и наблюдая за Уртбладом с совой и его войском. Но дремота не могла овладеть им. Отец молодого выдра был членом армии Уртблада и будет участвовать во всем, что происходило. С другой стороны, Винокур совершенно точно знал, какую роль ему самому придется сыграть в этих делах, и если события будут развиваться так, как он предполагал, ему придется немедленно поговорить с аббатисой.

Он скатился с кровати, натянул плащ и отправился по коридору в покои брата Джоэла, хранителя фонарей и факелов аббатства. Джоэл был самой крупным и высоким мышем, живущей в Рэдволле.

Джоэл сразу же ответил на стук. 

— Доброе утро, Винк. Я могу тебе чем-то помочь?
— Да, брат. Нет ли у тебя случайно запасной рясы, которую я мог бы одолжить?
 

[LWEkb]

========== Глава 24 ==========

Когда Ванесса добралась до своего кабинета, ее уже ждали Александр и Арлин. 

— Доброе утро, Арлин, — кивнула она отставному аббату, проходя к своему столу. — Полагаю, Алекс тебе уже все рассказал?
— Он и еще несколько зверей, что я встретил по пути сюда, — ответил Арлин. —  Когда за окном моего домика пронеслась целая орава лисов-мечников, я уже не мог уснуть этой ночью. Так что, похоже, лорд Уртблад больше не будет нашим гостем?
— И большинство его воинов тоже, — кивнула Ванесса. — Однако, похоже, есть один белка, что хочет присоединиться к ним… 

Арлин повернулся в своем кресле и посмотрел на начальника патруля Страны Цветущих Мхов.

— Это правда, Александр?
— Мы предложили лорду Уртбладу припасы из Рэдволла, но не наше главное достояние - нас самих. Рискну предположить, что не один житель аббатства захочет отправиться вместе с ним в Саламандастрон, чтобы оказать услуги в мире или войне.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — с легкой иронией заметил Арлин, — но разве ты не выступал против Уртблада, когда он и его войско впервые пришли в Рэдволл?
— Леди Мина отправится с Уртбладом в Саламандастрон, — ответил Алекс. — Мое место рядом с ней!
— Нет, твое место здесь, — возразила Ванесса. — Нам понадобятся все защитники на наших стенах, если опасения лорда Уртблада относительно его брата окажутся верными. Мы не хотим лишиться нашего лучшего лучника.
— Но у вас есть Махус и его меченосцы.
— Может быть, это еще одна причина держать всех наших защитников здесь, — вставил Арлин.
— Ты все еще не доверяешь Махусу, даже после того как Маура заступилась за него?

Арлин вздохнул:

— Скажем так, есть большая разница между тем, чтобы эти лисы были в наших стенах безоружными, и тем, чтобы все они были с мечами наготове.
— Уртблад доверяет ему, леди Мина доверяет ему, Маура доверяет ему… почему бы и нам не довериться?
— Мы тут не о Махусе говорим, — отрезала Ванесса. — Речь идет не о нем, а о том, что ты хочешь отправиться в Саламандастрон. И если, не дай бог, это перерастет в войну между барсучьими лордами, то это будет не наша битва. Я не хочу, чтобы в это ввязывались жители Рэдволла.   
— У Уртблада в войске уже есть рэдволльцы, — заметил Алекс.

Ванесса поджала губы. 

— Ах, да. Варнокур. Возникает вопрос, что я буду делать, если Винокур захочет присоединиться к своему отцу. Это решение я приму, если меня перед ним поставят.

Алекс покачал головой:

— Я говорил не о Винке. Я имел в виду саму леди Мину.
— Что? — вместе отозвались Ванесса и Арлин.
— Мы с Миной много говорили об истории племени Гоо. Как вы знаете, их обучил мастерству стрельбы из лука сын госпожи Янтарь, жившей в Рэдволле во времена Мартина и аббатисы Жермены. С тех пор каждый их вождь был прямым потомком сына Янтарь — Александра... Сама Мина — пра-пра-пра-и-так-далее-внучка рэдволльца. И они никогда не забывали об этом наследии, даже если мы сами о нем не знали. Насколько я знаю, мы с Миной, может быть, дальние родственники! Так что, как видите, некоторые из наших родственников уже маршируют с Уртбладом. Нет причин, почему бы и мне не пойти.

Арлин покачал головой:

— А ты уверен, что твои личные чувства к леди Мине не имеют ничего общего с твоей внезапной жаждой странствий?

Розовый цвет в ушах Алекса стал на пару тонов глубже. 

— Она — благородный зверь, как и я. Мы были бы неплохой парой… в бою или в ином смысле.
— Романтические чувства не могут служить оправданием для того, чтобы подвергать рэдволльцев опасности, — твердо сказала Ванесса. — А что касается твоего другого аргумента, Алекс, то, боюсь, ты слишком далеко зашел. Если белка из Рэдволла однажды отправился в северные земли и женился на ком-то из племени Гоо, это не делает их рэдволльцами. Это случилось очень много поколений назад, и с того дня и по сей день между ними и нами не было никаких связей. Гоо заключили союз с Уртбладом, и это их устраивает. Но, повторяю, его борьба — не наша. Мне жаль, Алекс, но я не могу разрешить тебе отправиться с ним.

Алекс открыл рот, потом снова закрыл, в его глазах плескалась буря чувств. 

— Знаешь, я все равно могу пойти!
— Да, можешь, — ровно ответила Ванесса. — И тогда я буду думать о тебе гораздо хуже, чем сейчас. Тогда я бы даже задумалась о том, насколько серьезно ты относишься к тому, что ты - рэдволлец.

Эти слова явно задели его. 

— Пожалуйста, Несса, — взмолился он. — Ничто никогда не было для меня так важно, как это.
— Может, и так, — Ванесса сложила перед собой лапы, — но мое мнение остается в силе. Если ты отправишься с Миной в Саламандастрон, это будет против моей воли.
— Тогда мне предстоит принять очень трудное решение, — отрезал Александр и повернулся, чтобы выйти из комнаты. Открыв дверь, он увидел, что Винокур стоит в коридоре, засунув под одну лапу клубок ткани, а другую подняв, чтобы постучать.
— О, здравствуйте, Александр, сэр, — удивился юный выдр. — А настоятельница свободна?
— Совершенно свободна, — холодно сказал Алекс и прошел мимо Винокура в коридор. Винк озадаченно посмотрел ему вслед, а затем шагнул внутрь.
— Э-э, аббат, аббатиса? Могу ли я спросить вас кое о чем?
— Конечно, Винокур, — улыбнулась Ванесса. — Хотя у меня такое чувство, что я знаю, зачем ты здесь. Пожалуйста, закрой дверь и проходи.

Винк сделал все, как было велено, а затем вышел вперед. 

— Настоятельница, я хотел бы получить разрешение на путешествие с лордом Уртбладом в Саламандастрон.

Ванесса и Арлин обменялись взглядами. 

— Да, я так и думала, — ответила Ванесса. — Александр только что просил о том же, и я ему отказала. Но он живет в Рэдволле на много сезонов дольше, чем ты, и к тому же он — один из главных защитников аббатства. Ты молод, но не малыш. Ты никогда не стал послушником ордена, несмотря на свои познания в истории Рэдволла. Но самое главное, у тебя есть то, чего у никого другого в Рэдволле нет: отец в войске лорда Уртблада. А такие семейные узы сильнее мои прав как аббатисы. Если ты хочешь сопровождать Варнокура в Саламандастрон и сражаться под знаменем Уртблада, я не буду тебя отговаривать.

Несколько мгновений Винокур молчал, обдумывая сказанное Ванессой. 

— Я действительно хочу отправиться с лордом Уртбладом, когда он встретится со своим братом… но не для того, чтобы сражаться.

Он снял свою тунику, отбросив ее на пустой стул, и развернул сверток, который нес в руках. Винокур затем натянул этот сверток на голову, и оба мыша поняли, что это — монашеское облачение.

— Я хочу стать полноправным послушником ордена Рэдволла, — продолжал Винокур, стоя перед ними в плохо сидящем одеянии. — Я прошу позволить мне отправиться в Саламандастрон полноправным представителем аббатства, кто сможет стать посредником, если будет возможность установить мир.

Ванесса и Арлин были удивлены. 

— Почему ты так решил? — спросила аббатиса.
— Я был рядом, когда вчера Ханчетта привели в аббатство. Я сразу почувствовал, что он говорит правду, в той мере, в какой он в нее верит. Лорд Уртфист и Долгий патруль в самом деле считают Уртблада своим врагом. Я помогал брату Джеффу читать летописи, и, насколько мне известно, ни один барсучий лорд никогда не был побежден в войне. Некоторые были убиты в бою, но Саламандастрон никогда не падал перед врагом. Если два таких зверя вступят в войну…— он покачал головой. — Мы не можем позволить этому случиться! Рэдволл всегда выступал за мир. Может быть, все это просто большое недоразумение между Уртбладом и Уртфистом, но даже если это так, они могут быть настолько заняты войной, что упустят возможность мира. Кто-то должен выступить в роли посредника. Если мы пошлем одного миротворца, это будет стоить тысячи воинов.
— Да, это так, — согласилась Ванесса. — Но это очень опасно.
— Не больше, чем если бы я отправился сражаться, что вы позволили мне несколько минут назад!

Ванесса улыбнулась. 

— Так и есть. Но вряд ли ты выбрал подходящую одежду для миротворца.

Она обошла стол, чтобы осмотреть облачение молодого выдра, и ей пришлось подавить усмешку. Ряса доходила Винокуру только до колен и, очевидно, была неудобно тесной. 

— Откуда это у тебя?
— От брата Джоэла. Он самый большой мыш в Рэдволле, а поскольку в ордене нет выдр, я решил, что мне подойдет его ряса.
— Все равно маловато, — оценила Ванесса и скрылась в соседней комнате. — Подожди немного, я сейчас вернусь.

Когда она вернулась, то несла с собой матерчатый сверток. Она протянула его Винокуру. 

— Вот, примерь. Может быть, она старая, но, думаю, тебе придется по вкусу.

Винк стянул тесную рясу и надел новую, которую дала ему Ванесса. К его изумлению, она доходила ему почти до ступней. 

— Настоятельница, где вы это нашли?
— Это настоящая реликвия. Ее я нашла, когда стала аббатисой. Она принадлежала аббатисе Мгере, которая сама была выдрой. К счастью, за несколько сезонов мы, кажется, успешно отвадили от ее моль. Должна сказать, она тебе очень идет. Хорошо, что ты не такой упитанный, как некоторые выдры здесь!
— Значит ли это, что вы меня отпускаете?
— С моего полного благословения. Объявляю тебя послушником ордена Рэдволла!
— Теперь осталось придумать, как сказать отцу, что я отправлюсь с ним, но не для того, чтобы сражаться.
— Мы поговорим с ним сами, если хочешь, — сказал Арлин. — Мы с Ванессой можем быть очень убедительными.

* * *
Сон Сирила был полностью нарушен.

Заснув в лазарете вместе с Янсом и Броггеном, а затем почти всю ночь наблюдая за мобилизацией войска Уртблада, мышонок-послушник снова задремал в предрассветный час. Но Сирил сразу же проснулся, когда в аббатство вошел Барсучий Лорд со своими мечниками и объявил Ванессе о своем скором отъезде - все это происходило почти прямо под тем местом, где расположился Сирил.

Пока Махус и его лисы поднимались по ступеням западной стены, Сирил спускался по южной лестнице. Уртблад к этому времени ушел за стены, а аббатиса спешила на поиски Хью, так что в этот ранний час на лужайках почти никого не было. Мышонок помчалась через лужайку в аббатство. Вместо того, чтобы направиться вслед за Ванессой на кухню, Сирил взбежал по лестнице на второй этаж и помчался по коридору в лазарет.

Когда он появился, Янс и Брогген уже были на ногах. Сирил бросился к ним, удивленный тем, что они встали так рано.

— Янс! Брогген! Лорд Уртблад говорит, что сегодня к полудню он отправится в Саламандастрон!
— Да, — кивнул Янс, — леди Мина только что нам рассказала. Похоже, наши утехи здесь закончились. Мы должны немедленно явиться на луг.
— Лорд Уртблад собирается оставить Махуса с лисами здесь, в Рэдволле, — сообщил Сирил, к явному удивлению двух северян; очевидно, Мина этого не упомянула. — И я слышал, как он сказал настоятельнице, что выберет еще зверей, которые останутся с ними. Можете ли вы как-нибудь убедить лорда Уртблада позволить остаться вам двоим?

Янс и Брогген обменялись взглядами. 

— Сирил, — мягко сказал мыш-воин, — я знаю, что ты хотел бы, чтобы мы остались, но наш долг — идти в бой с лордом Уртбладом. Мы — его воины. Мы останемся в Рэдволле, если он прикажет, но мы не будем этому рады.

Сирил опустил глаза. 

— Я… я никогда не думал об этом так. Я думал, вы захотите остаться, потому что этого хочу я. Наверное, быть воином - это нечто большее.
— Честь, долг, ответственность — лорд Уртблад многого ожидает от своих солдат, — сказал Янс. — Он полагается на нас в своих сражениях, даже если сам идет впереди во главе отряда. Если тебя это утешит, ты нам тоже нравишься, и я хотел бы быть рядом, чтобы потренировать тебя еще. Надеюсь, ты найдешь того, кто поможет тебе стать воином.

Сирил в раздумье прикусил губу:

— Да, но если вы с Броггеном — два лучших бойца Уртблада, возможно, он захочет, чтобы вы остались здесь и помогали защищать аббатство. В конце концов, Махус и его лисы остались здесь, а говорят, что они лучшие из всех.
— Да, это правда, — признал Янс. — Вот что я тебе скажу. Броггс и я щас пойдем докладывать. Если лорд Уртблад назначит нас в Рэдволл, мы сразу же вернемся и скажем это тебе. А если нет, ты обязательно проводишь нас, верно? Всегда хорошо, если добрый зверь провожает тебя, когда ты, возможно, отправляешься на войну. Пожелай мне тогда удачи!
— Согласен, — отозвался Брогген. — Никогда не было так много мышей, что бы думали обо мне как о друге.
— Обязательно, — твердо кивнул Сирил. — Перед походом вы увидите меня снова. Обещаю!
— Вот это дух! — Янс похлопал Сирила по спине. — Как насчет того, чтобы проводить нас на луг? Это было бы хорошим началом дня, а?

Чувствуя себя особенным, как в последнее время, когда любой зверь принимал его всерьез, Сирил гордо повел двух опытных воинов через аббатство.

* * *
Воины Уртблада трудились до самого утра, готовясь к походу на Саламандастрон. Вместе с ними работали, не покладая лап, и многие жители Рэдволла, не в последнюю очередь брат Хью и его повара. Не обращая внимания на нехватку продуктов, вызванную бурей, он копался в кладовых, чтобы найти достаточно сухих продуктов. По настоянию аббатисы, обитателям Рэдволла пришлось на пару сезонов сезон или три подтянуть пояса, пока запасы не пополнятся.

Была середина утра, и Уртблад советовался с Махусом у южных ворот о том, кто останется в аббатстве с мечниками. Разговор затих, когда к ним подошли Александр и леди Мина. 

— Прошу прощения, милорд, но мне нужно кое-что обсудить с вами, — объявила белка из племени Гоо.

Уртблад повернулся к Мине. 

— Да, в чем дело?
— Милорд, я прошу разрешения остаться здесь, в Рэдволле, вместе с Махусом и его отрядом.
— Вот как? Почему?
— Я умею стрелять из лука, а не вести полевой бой, — ответила Мина. — Я принесу больше пользы на стене этого аббатства. Чтобы сравниться с зайцами вашего брата, вам понадобятся бойцы влапопашную, а не лучники дальнего боя. Но именно они больше всего и понадобятся Рэдволлу, если случится беда, ведь им придется сдерживать нападающих с высоты крепостных стен.

Взгляд Уртблада перешел с Мины на Александра и обратно. 

— Просьба отклонена.
— Милорд… 
— У моего брата вполне могут быть свои лучники среди зайцев Долгого патруля. И ты, кажется, забываешь, что я мне, может быть, придется удерживать Саламандастрон против моего брата, орд морских крыс… или обоих вместе. В таком случае мне понадобятся все лучники, которых я смогу заполучить. 

Мина сглотнула слюну. 

— Тогда, лорд, я должна почтительно отказаться от участия в этом походе.

Махус в недоумении уставился на двух белок, а Алекс неловко переминался с ноги на ногу. Уртблад с холодным спокойствием посмотрел на беличью леди. 

— Я знаю, почему ты спрашиваешь об этом, Мина. Если Александр так много для тебя значит, он будет сопровождать нас до Саламандастрона.

Алекс покачал головой. 

— Я не могу, милорд. Я просил аббатису Ванессу разрешить мне отправиться с вами, но она отказалась.
— Понятно. Значит, ты не пойдешь против слова своей настоятельницы, но ты — обратился воин-барсук к Мине, — ослушаешься того, которому ты и всё племя Гоо присягнули на верность, и впервые за всю историю нашего союза откажешься от участия в моем походе, причем именно тогда, когда ты можешь понадобиться мне больше всего. Мне кажется, вы оба придерживаетесь совершенно разных представлений о чести!

Шерсть Александра вздыбилась, а хвост угрожающе дернулся. 

— Это несправедливо! Леди Мина — одна из самых благородных зверей, кого я когда-либо знал!

Мина положила лапу ему на плечо. 

— Алекс… — сказала она успокаивающе, но твердо, а затем снова посмотрела на Уртблада. — Если вы не измените своего решения, милорд, то и я не изменю своего. Я остаюсь в Рэдволле.

Несколько мгновений Уртблад стоял в молчании. Леди Мина принадлежала к королевскому роду племени Гоо, уступая по положению среди них лишь своему брату Маринусу. Она не была похожа на большинство зверей в армии барсука — непутевых хищников, оказавшихся без предводителя, или простых добрых обывателей, которым надоело терпеть бедствия всяких тиранов. Она была истинной аристократкой, и ее чувство собственного достоинства было нелегко подорвать. И по тому, как она держалась перед ним, было ясно, что она вполне может оставить Уртблада здесь и сейчас, и не счесть это нарушением клятвы.

В этот напряженный момент вмешался Махус:

— Милорд, я думаю, что леди Мина может оказать мне большую помощь здесь, в Рэдволле, если аббатство подвергнется осаде. Я буду рад, если она останется.

Алексу показалось странным видеть лиса в роли миротворца, но это было не более странно, чем все то, что происходило в Рэдволле со времени появления Уртблада.

Лорд-барсук, казалось, пришел к соглашению с самим собой. 

— Лучше ты служишь мне здесь, чем не служишь вовсе, — сказал он Мине. — Я буду разочарован, если войско выступит в полдень, а тебя с ним не будет… но я не приму твою отставку. Если ты не изменишь своего решения, то я прикажу тебе остаться здесь под командованием Махуса и помогать в обороне Рэдволла, как он сочтет нужным.

Мина кивнула:

— Благодарю вас, милорд.

Она повернулась и направилась к главному зданию аббатства. Алекс моргнул и побежал за ней, с трудом веря в то, что только что произошло.

— Вот это да! Я не знал, что ты собиралась пригрозить, что уйдешь, если он не позволит тебе остаться. Ты бы действительно так поступила ради меня?
— Да, Алекс, я бы так и сделала.

Алекс вдруг почувствовал странную легкость в голове и лапах. Он давно знал, как глубоко ему дорога Мина, но получить от нее подтверждение, что она испытывает к нему те же чувства, — это было нечто иное. 

— Ну, я не знаю, что сказать… кроме того, что я рад, что ты остаешься. Более чем счастлив, на самом деле. Э-э… — он оглядел ее, пока они шли бок о бок. — Как ты могла быть такой спокойной?
— Спокойной? — Мина нервно рассмеялась. Дрожь в ее голосе говорила Алексу о том, как тяжело ей это далось. — Мое сердце все еще в горле! — Она наклонилась к нему и обвила лапой его талию, прошептав на ухо: — Но это того стоило!

* * *
Все утро Сирил простоял на своем привычном месте на стене, наблюдая за тем, как войско Уртблада спешно готовится к предстоящему походу. Поток воинов, входящих и выходящих через южные ворота, был безостановочным, каждый стремился наполнить свой сосуд водой как можно полнее, прежде чем отправиться в путь. Выдры Монтибэнка следили за этим ради безопасности аббатства — каждый зверь в этой армии, как хищник, так и лесной житель, получал свою очередь на пополнение запасов воды в пруду, — но северяне были слишком заняты своими приготовлениями, чтобы доставить рэдволльцам какие-либо неприятности.

Янс и Брогген зашли, чтобы наполнить свои фляги, одними из последних. О других северянах, что останутся с Махусом и его лисами, по-прежнему ничего не было известно, и Сирил надеялся, что его друзья все-таки останутся в Рэдволле. Закованная пара помахала ему рукой, когда они прошли под стеной и направились к пруду вместе с остальными. Сирил спустился по лестнице, чтобы присоединиться к ним. Он принял решение, но прежде чем действовать, ему нужно было выяснить, останутся ли Янс и Брогген или уйдут.

Мышонок пробирался сквозь северян разных видов, смешавшихся вместе и ожидавших своей очереди. Несмотря на то что это была лишь часть всех сил Уртблада, они, казалось, почти превратили лужайки аббатства в совершенно незнакомое место. В этой группе, самой многочисленной на данный момент, было, наверное, около сотни зверей. Выдры Монти тоже были здесь, но пока что Сирил избегал их, как только мог.

Оказавшись в гуще солдат, Сирил чуть не пропустил Янса и Броггена, когда проходил мимо них. К счастью, Янс узнал своего молодого приятеля и подозвал Сирила к себе.

— Привет, парень! Пришел проводить нас перед долгим походом?
— И в самом деле пришел! — Горностай хлопнул Сирила по плечу. — Видишь, я говорил Янси, чтобы мы наслаждались теми прекрасными кроватями, пока можем. Теперь снова время марша, и нам не будет покоя, пока мы не доберемся до Саламандастрона, где бы он не был.
— Так это точно? — спросил Сирил. — Вы точно уходите?
— Да, — кивнул Янс. — Лорд Уртблад только что закончил отбор тех, кто останется. В основном это крысы, ласки и землеройки, насколько я могу судить. Но что касается меня и Броггса, то мы обязаны отправиться в Саламандастрон!

Сирил огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что ни одна из выдр Рэдволла не находится в пределах слышимости. Оглянувшись на Янса и Броггена, он сказал: 

— Тогда я хочу пойти с вами.

Оба прикованных зверя уставились на него. Потом Янс усмехнулся и покачал головой:

— Ты, надо отдать тебе должное, дерзкий юнец. А что скажет об этой затее та барсучиха, что присматривает за тобой?
— Думаю, она бы этого не одобрила, — Сирил ухмыльнулся в ответ Янсу, надеясь, что он выглядит таким же задиристым, как и мыш-северянин.
— Ага, ведь раньше ты попадал в неприятности только за то, что выходил на нашу тренировочку. Кроме того, у тебя такой хитрый вид.

Сирил посмотрел на свои лапы, обутые в сандалии. 

— Я не могу здесь оставаться после того, как все здесь продолжают относиться ко мне как к ребенку. К тому же происходят события, в которых, как мне кажется, я должен принять участие. Я думаю, может быть, я должен идти с вами в Саламандастрон.
— Вроде как судьба, да?
— Против этого не попрешь, — мудро заметил Брогген.

Янс посмотрел на Сирила. 

— Не думаю, что ты будешь спрашивать разрешения на это, а?
— Маура и аббатиса никогда меня не отпустят, — объяснил Сирил, — а если я расскажу лорду Уртбладу, он сочтет, что должен сообщить им. Если я смогу покинуть Рэдволл со всеми вами, то, возможно, мне удастся затеряться в толпе. Когда мы пройдем день или два, не думаю, что Уртблад отправит меня обратно, даже если обнаружит.
— Это может оказаться сложным делом, — заметил Янс. — Я слышал, что с нами отправятся и другие жители Рэдволла. Тебе придется прятаться от них.
— Только один выдр, — уточнил Сирил. — И он будет маршировать вместе со своим отцом и всеми остальными выдрами. В большой колонне мы можем даже не столкнуться друг с другом. Их будет легко избежать.

Янс взял Сирила за рукав. 

— В таком наряде — нет. Никто в этом войске не носит ничего подобного. Ты будешь торчать, как крот в середине зимы. Надо что-то с этим делать, если ты всерьез хочешь пойти с нами.
— Да, наверное… ой!

Услышав приближающиеся звуки кротовой речи, Сирил спрятался за спины Янса и Броггена. Воины прикрывали его своими телами, пока кроты не пронеслись мимо и снова не скрылись в толпе.

— Легки на помине, — пробормотал Янс.

Брогген посмотрел им вслед, почесывая голову. 

— Эй, Янси, это были кроты из Рэдволла или из нашего войска?
— Думаю, и то, и другое. Я никогда не разбирался в кротах, — Янс повернулся к Сирилу. — Ты уверен, что хочешь это сделать, Сирил? Скорее всего, в конце этого похода будет драчка еще та. Мы с Броггсом этому обучены. Я не уверен, что приключение для такого юного, как ты.
— Ты сказал, что я умею хорошо обращаться с мечом. Я полагаю, что путь до Саламандастрона займет много дней, а может, и недель. Вы двое можете учить меня по пути. Не говорю, что к концу пути стану опытным воином, но думаю, научусь достаточно.

Янс пристально посмотрел на Сирила. 

— Судьба, да? Может, и так, но кто я такой, чтобы спорить с судьбой? Итак, ты идешь с нами. Я могу оказать несколько услуг моим собратьям-мышам, которые пропустят тебя в нашу часть колонны. Но остается загвоздка, как сделать так, чтобы тебя не заметили другие рэдволльцы — особенно выдры, которые следят за всеми нами.
— Я бы сказал, что нужно что-то вроде маскировки, — предложил Брогген. — Ты — мозги в нашей парочке. Что скажешь, Янси?
— На этот раз ты попал в точку, дружище Броггс. Маскировка — это как раз то, что нам нужно. Настоящий фокус будет в том, чтобы одеть тебя в походную солдатскую форму, не привлекая внимания. Но сначала надо разобраться, а? — Янс посмотрел на зеленую рясу Сирила, затем оглядел некоторых своих товарищей. — Давай подберем тебе маскировку, которая поможет тебе слиться с остальными. Не так уж трудно будет раздобыть несколько запасных тряпок, верно?

А потом он широко улыбнулся, дав мышонку понять, что они вместе. Несмотря на то что он старался держаться в тени, Сирил вдруг почувствовал себя высоким, как барсук.

[LWEkb]

========== Глава 25 ==========

Под ярким, знойным летним солнцем войско Уртблада выстроилось в походный строй на лугу за южной стеной аббатства.

Весь Рэдволл собрался, чтобы посмотреть на отправление северян в поход. Многие предпочли наблюдать за этим военным зрелищем с высоты южной стены, не выходя за ворота. Некоторых встревожило известие о том, что вместе с мечниками по повелению Уртблада в Рэдволле остались и другие звери — полтора десятка крыс и ласок, а также несколько землероек, —  но пока что они находились вместе со своими товарищами по оружию на церемонии проводов. Однако как только Уртблад уйдет… 

Доржу, естественно, хотелось быть снаружи, в самой гуще событий. Мауре пришлось приложить все усилия, чтобы уговорить ежонка остаться на вершине стены вместе с его друзьями. Сестра Аврелия и брат Хью (оба они хотели увидеть все это своими глазами, чтобы убедиться в том, что Уртблад действительно уходит) взяли Доржа за лапы, чтобы он остался на месте. Маура поблагодарила их и удалилась, чтобы спуститься вниз и присоединиться к другим предводителям аббатства.

Махус, сопровождаемый леди Миной, вывел свой отряд меченосцев и других северян, назначенных на защиту аббатства, на смотр у юго-западного угла Рэдволла.

Уртблад отсалютовал предводителю лисов, и остановился на краю рва напротив аббатства, повернувшись лицом к своему войску на лугу. Аббатиса Ванесса, аббат Арлин, Маура, Александр и Монтибэнк встали по левую сторону от Уртблада, между ним и Махусом. Аббатиса сочла правильным, чтобы все предводители Рэдволла были рядом, чтобы достойно попрощаться с барсучьим лордом; ведь в этом походе участвовали Винокур и Варнокур, а еще многочисленные друзья, которые рэдволльцы приобрели среди лесных жителей Уртблада. Из высшего руководства аббатства только брат Джефф оставался внутри, наблюдая за происходящим из безопасного места на вершине стены.

Следом шли два выдра-рэдволльца. Варнокур получил от Уртблада разрешение держаться в стороне от основной колонны, пока не начнется поход. Они остановились перед барсучьим воином: Винокур — в старой рясе аббатисы Мгеры, а Варнокур — в более традиционном одеянии выдры. Варнокур кивнул Ванессе и Монтибэнку:

— Похоже, вы не можете удержать меня в Рэдволле дольше нескольких дней, верно?
— Ага, похоже, что нет, — согласился Монти, с сомнением глядя на Винокура. — Варни, ты старый ломовик и и охоч до таких приключений, так что я не сомневаюсь, что справишься на все сто. Но Винк-то ещё зелёный в таких делах. Обещай, что за ним приглядишь, как сможешь.
— Если думаешь, что я поступлю иначе, твоя голова так же тупа, как и твой хвост, — добродушно ответил Варнокур. — В конце концов, он мой сын, даже если я не так часто бываю рядом!

Винокур на мгновение замешкался, не уверенный в том, что хочет выступить против старших в присутствии Уртблада и настоятельницы. Затем он беззастенчиво улыбнулся: 

— Я и сам могу о себе позаботиться. Вы не зря тренировали меня все эти сезоны, сэр Монтибэнк. Может, я и надену рясу Рэдволла, но я все равно буду носить с собой копье, и я не забыл, как орудовать им!
— Будем надеяться, что тебе не придется, — сказал Монти. Ты — миротворец, и я бы предпочел, чтобы ты занимался дипломатией, а не пробовал свою силу против зайцев Долгого патруля — или барсучьего лорда!

Ванесса повернулась от выдр к Уртбладу. 

— Имейте это в виду, милорд. Мы отправляем с вами Винокура, по его собственному настоянию, в качестве официального посланника Рэдволла, и он поклялся сохранять нейтралитет. Он бескорыстно предложил свои услуги в качестве посредника между вами и вашим братом, и я могу лишь призвать вас воспользоваться ими любым возможным способом, чтобы предотвратить кровопролитие. Я не хочу, чтобы хоть один честный зверь лишился жизни из-за простого недоразумения.
— Это зависит от моего брата в той же степени, что и от меня, аббатиса. Но я буду помнить о ваших словах.

Варнокур с улыбкой посмотрел на сына. 

— Если бы меня спросили вчера, я, наверное, был бы разочарован тем, что Винк не пошел со мной, чтобы стоять рядом в бою. Но теперь я горжусь им еще больше. Ты настоящий рэдволлец, сынок, такой же, как любой аббат или аббатиса!
— Это и впрямь так, — с гордостью сказал Монти, по очереди пожимая лапы двум своим товарищам-выдрам. — Береги себя, Винк. И ты, Варни.
— Да, — заключила Ванесса, — пусть это будет миссия мира, а не поход на войну. Пусть дух Мартина сопутствует вам обоим и хранит вас в безопасности.

Винокур и Варнокур кивнули настоятельнице в знак благодарности. Барсучий лорд удивил Ванессу, протянув к ней лапу. Она не привыкла к такому дружескому жесту со стороны мрачного воина, который за все время своего пребывания в Рэдволле ни разу не улыбнулся. Она сжала его протянутую лапу в своей.

— Я в долгу перед вами, настоятельница, за ваше гостеприимство по отношению ко мне и моим войскам во время нашего пребывания здесь. Мне кажется, что я действительно обрел союзника в Рэдволле. Вы преодолели свое первоначальное недоверие к моим хищникам и отнеслись к ним, как истинно цивилизованные звери. Это было все, о чем я просил, и я верю, что теперь вы видите, что моя цель объединить всех — не пустая мечта.
— Возможно, —  ответила Ванесса. — Но я сомневаюсь в вашем выборе солдат для Рэдволла. Все ваши лисы, да еще тридцать ласок и крыс в придачу… 
— И землеройки, — отметил Уртблад. — Не забывайте о землеройках. Думаю, они вам очень пригодятся, будь то для охраны Ханчетта или для защиты от любого зверя, которому не рады в Рэдволле.
— И все же это не совсем то, чего я ожидала, — сказала Ванесса. — Как насчет выдр или мышей? Мы очень подружились с капитанами Сэйбруком и Абеллоном.
— Я очень тщательно отбирал эти войска, настоятельница. Именно они, по моему мнению, лучше всего помогут вам в обороне Рэдволла, и именно их я могу оставить тут. Мои выдры и мыши понадобятся в Саламандастроне, если там начнется бой.

Ванесса неуверенно поджала губы:

— Возможно, я еще не до конца избавилась от своих первоначальных опасений. Но пока ваши воины находятся под командованием Махуса и леди Мины, мы будет доверять им.
— Расположите их за пределами аббатства, если вам так будет спокойнее, — ответил Уртблад. — Только учтите, что в конце концов вам придется впустить их, если появится мой брат. Я не хочу, чтобы кто-то из моих солдат был без нужды убит безумцем. В противном случае, если вы позволите им остаться в пределах Рэдволла, Махус разместит их так, как сочтет нужным. Он и Мина позаботятся о том, чтобы они не причинили вам неприятностей.
— А что с зайцем Ханчеттом? — спросил Арлин. — Вы все еще хотите, чтобы мы его продержали десять дней?

Уртблад кивнул:

— Махус проследит, чтобы и Ханчетт не причинил вам неприятностей.
— Ах, да, э… 
— Я приказал Махусу следовать вашим пожеланиям во всех вопросах. У него хорошее военное чутье, и я настоятельно прошу вас прислушаться к его мнению в случае любого кризиса.
— Мы будем иметь это в виду, — заверила Уртблада Ванесса. — Махус сделал многое, чтобы исправить плохую репутацию лис в Рэдволле. Хотя, по правде говоря, я не представляю себе вторжения, которого мы не смогли бы просто переждать за нашими стенами. Думаю, даже ваш брат и его зайцы с трудом проникнут в аббатство, если мы того не захотим.
— Внезапные нападения часто трудно отразить, — Уртблад пробежал взглядом по защитникам Рэдволла: Ванессе, Арлину, Монти, Алексу, Мауре и Кротоначальнику. — Если кто и способен противостоять бедствиям, так это вы. Один совет: если мой брат прибудет в Рэдволл и вы согласитесь встретиться с ним, не собирайтесь все вместе, как сейчас. Ему будет слишком легко убить вас всех и оставить Рэдволл без предводителей.

Рэдволльцы не могли найти слов, услышав такое. И хотя некоторые из них уже думали о подобном в отношении самого Уртблада, слышать, как барсучий лорд вслух высказывает подобные опасения по поводу своего брата, было совсем другое дело.

— Если какая-нибудь сволочь поднимет на меня или моих друзей хоть один коготь, — заявил Алекс, — я пущу ему одну стрелу в голову, а другую — в сердце, прежде чем он поймет, что его поразило! Даже если это ваш брат, лорд!
— Будем надеяться, что дела разрешатся мирно задолго до того, как дойдет до этого, - сказал Уртблад. — А если насилие и случится, то пусть оно будет далеко от священных стен этого аббатства, — он бросил взгляд на луг. — Мои войска полностью готовы к походу. Пора отправляться в путь.

* * *
— Пока все хорошо.

Сердце Сирила колотилось, хотя мнение Янса казалось верным. Мышонок стоял в самом центре отряда Абеллона, который сам был посередине походной колонны. На нем был серый дорожный плащ и зеленая повязка, позаимствованные у одного из других мышей. Окружавшие его солдаты, включая, разумеется, Янса и Броггена, знали, что среди них есть посторонний, но Янс убедил их не выдавать Сирила. В любой момент они получат сигнал к выступлению, и тогда Сирил отправится в Саламандастрон.

Хитрость, что они провернули в аббатстве прямо под носом у выдр, прошла более гладко, чем они ожидали. Набрав у товарищей по оружию подходящей одежды, Янс попросил нескольких своих собратьев образовать вокруг мышонка круг, чтобы Сирил мог переодеться, скрытый от глаз выдр. Поскольку все внимание рэдволльцев было сосредоточено на хищных солдат Уртблад, а Янс и Брогген постарались стоять подальше от места, где переодевался Сирил, никто из стражников и не подумал посмотреть в сторону мышей, невинно собравшихся у южной стены.

Снарядившись воином, Сирил прокрался к кустам у стороны пруда и затолкал свои зеленые сандалии вглубь кустарника, где их вряд ли обнаружат, пока он не окажется далеко.

Когда он вышел наружу, то был в компании Янса, Броггена и полудюжины других мышей; выдры у ворот даже не удостоили его взглядом, когда он пронесся мимо них.

Настал момент истины. У Сирила задрожали колени, а в животе запорхали бабочки. Это ожидание было самым страшным. Он был рад, что повязка на голове впитывает пот, что иначе выделялся бы на лбу и капал бы ему в глаза.

Янс окинул его дружелюбным взглядом:

— Нервничаешь, парень?
— Э… да, немного.
— Все зеленые новобранцы чувствуют себя так! Нечего стыдиться. Все мы слегка нервничаем, ожидая приказа на марш, даже такие старожилы, как я. Но не волнуйся, скоро мы отправимся.

Сирил надеялся, что Янс прав, потому что если ему придется еще долго стоять здесь, под нещадным полуденным солнцем, держась в колонне, чтобы не привлекать к себе внимания, он не знал, сможет ли он это выдержать.

Затем последовал приказ. Сначала он прозвучал далеко впереди, у дороги, где стоял лорд Уртблад. Командир отряда повторил его, и, когда передовые отряды вышли на дорогу, те, что стояли позади, выстроились в походный строй — одну колонну шириной в пять зверей и длиной более сотни.

Колонна вышла на дорогу повернула на юг, чтобы растянуться по тропе. Капитан каждого полка — выдров-пращников, землероек с короткими мечами, ежей с дубинами, туннельного и траншейного корпуса кротов, а также крыс и ласок, — отдал Уртбладу воинское приветствие, проходя мимо барсучьего воина. Крики и призывы «Не останавливаться!», «Левее!» и «Выровнять ряды!» наполнили теплый летний воздух.

Наконец конец колонны выехал занял свое место на дороге, повернув мимо Уртблада на юг по тропе.

— Стоять!

Войско остановилось и застыло в строю. Сирил, уже прошедший мимо барсучьего лорда и, казалось бы, незаметный среди множества других таких же мышей, шепотом спросил у Янса:
 
— Почему мы остановились?
— Это обычное дело, - ответил мыш-северянин. — Его светлость попрощается с вашей настоятельницей и остальными, а затем займет свое обычное место во главе колонны. А потом мы отправимся в путь.
— Понятно, — сказал Сирил и начал молча отсчитывать секунды про себя.

* * *
Уртблад стоял, глядя на колонну, с выражением легкой сосредоточенности на лице. 

— Милорд, —  спросил Махус, — что-то случилось?
— Что-то не так, как должно быть. Аббатиса, не могли бы вы пойти со мной?

Ванесса была удивлена. 

—  Милорд, если с вашей армией что-то не так, я не могу помочь с этим. Возможно, Александр или Монтибэнк… 
— Я уверен, что это не имеет никакого отношения к моим войскам, — заявил Уртблад. — Прошу вас, это займет всего минуту. Варнокур, ты и твой сын тоже можете идти с нами, поскольку теперь вам следует занять место во главе колонны. 
— Да, милорд. Пойдем, Винк. После вас, настоятельница.

Ванесса пожала плечами и зашагала вслед за барсуком, а отец и сын выдры пристроились сзади. 

* * *
Брогген оглянулся через плечо со своего места в мышиной бригаде. 

— Смотрите в оба, кореша! Приближается лорд Уртблад!

Янс повернулся к Сирилу. 

— Видишь, парень, я же говорил тебе, что мы быстро отправимся в путь!
— С ним трое, — неуверенно сообщил Брогген. — Две выдры из Рэдволла и мышь. Похоже на саму настоятельницу, если я не ошибаюсь.

Янс и Сирил вывернули шеи, пытаясь разглядеть их, но, не обладая ростом своего товарища, они могли видеть только шествующих позади них. 

— Аббатиса, говоришь? Ты уверен, Броггс?
— Так же, что летом мех у меня коричневый, Янси. Лорд Уртблад, похоже, провожает ее сюда.

У Сирила пересохло во рту, сердце заколотилось, а желудок сжался. Он в панике посмотрел на Янса. 

— Они ищут меня, я знаю! Должно быть, они уже заметили меня! Что мне делать?

Мыш-северянин поджал губы. 

— Ты мало что можешь сделать, парень. Если ты сейчас попытаешься укрыться от колонны, тебя заметят. Ты спрятался так хорошо, как только можно — мыш среди мышей. Конечно, если они тебя ищут, то знают, что ты, скорее всего, со мной и Броггсом. А если они начнут всматриваться в лица, то тебя обнаружат, и всё.

Усилием воли Сирил попытался съежиться в своем сером дорожном плаще. Он заставил себя смотреть прямо перед собой и чуть вниз, стараясь напустить на себя вид опытного бойца, как и мыши вокруг него, но он знал, что Винокур и настоятельница узнают его, как только присмотрятся. Он не мог понять, как его отсутствие обнаружилось так быстро.

Уртблад остановился на обочине дороги рядом с ними. Сирил не удержался и бросил взгляд в сторону барсучьего лорда… и оказалось, что воин в красной броне смотрит ему прямо в глаза. Стоя на дороге под полуденным солнцем, Сирил чувствовал, что начинает «запекаться». Кровь ревела в его ушах так громко, что он почти не слышал, как Уртблад позвал вперед своего мышиного капитана, который стоял в пяти шеренгах перед Сирилом.

— Капитан Абеллон! Вы знали, что в вашем батальоне есть лишний?

Командир мышей удивленно обернулся:

— Нет, милорд.

Остальные мыши расступились, чтобы пропустить Уртблада в середину колонны. Не обращая внимания на Янса, Броггена и других заговорщиков, большой барсук посмотрел на Сирила. 

— Тебе следует вернуться к своей настоятельнице и к своим друзьям.
— Вы сказали, что я могу стать воином, — взмолился Сирил. — Вы верили в меня. Никто в Рэдволле не верит.
— Возможно, когда-нибудь ты им и станешь. Но ты еще молод, и между тобой и таким походом лежат сезоны обучения.
— Но… что, если это моя судьба — отправиться с вами в Саламандастрон?"
— Это не так, — со спокойной уверенностью сказал Уртблад. — Я вижу пути судьбы яснее, чем любой зверь на свете. Поверь мне, когда я честно скажу тебе, что эта битва не твоя.

Сирил посмотрел на Янса и Броггена, понимая, что, возможно, видит их в последний раз. Янс покачал головой. 

— Прости, Сирил. Мы хорошо постарались, но, похоже, этому не суждено было случиться.
— Может быть, в следующий раз, — добавил Брогген.

С огромной лапой Уртблада на плече, Сирил позволил вывести себя из колонны и направить к аббатисе. Глаза Ванессы расширились от удивления. 

— Милорд, как вам удалось заметить этого юнца посреди всего вашего войска? Он даже одет как один из них!
— Я хорошо знаю свое войско, — ответил Уртблад. — Я не пропущу ничего такого важного, как лишний зверь в его рядах.
— Но среди полутысячи?
— Мой глаз очень хорошо натренирован в таких делах.
— Да… наверное, так и есть. 

Она покачала головой, глядя на мышонка: 

— Сирил, что ты вообще думал?

Сирил не мог заставить себя ответить, и не знал, что бы он сказал, даже если бы мог.

— В нем живет дух воина, и это нельзя отрицать, —  сказал Уртблад. — Хочу дать вам совет, настоятельница: Я бы посоветовал вам найти в Рэдволле какого-нибудь зверя, чтобы он как следует обучил юного Сирила. Иначе однажды вы проснетесь и обнаружите, что он исчез из Рэдволла. А без настоящей боевой подготовки он будет плохо подготовлен к тем испытаниям, которые он будет искать, и он, скорее всего, не вернется в Рэдволл.

Ванесса не знала, что ответить на такую откровенность. 

— Мы будем воспитывать наших детей, как делали это всегда. Сирил сможет сам выбрать свой жизненный путь, когда придет время.
— Иногда подходящий момент наступает раньше, чем вы его осознаете. Помните, при вашей жизни в Рэдволле не было Воителя. Вы не знаете, как распознавать лапу судьбы. Ее выбор может быть удивителен.

Эти слова значительно подняли настроение Сирила. Возможно, этот день был не его. Но он придет. Наступит.

— Я постараюсь запомнить это, милорд, — как можно любезнее ответила Ванесса.

Винокур с Варнокуром еще раз попрощались с настоятельницей, а затем отправились с Уртбладом в начало колонны. Вскоре после этого вся колонна ожила, словно огромная сороконожка с тысячей ног, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее продвигаясь вперед, по мере того как все части колонны выстраивались в единый ритм. Они заполнили грунтовую дорогу от одного края до другого, покинув Рэдволл так же, как и прибыли. Ванесса и Сирил стояли и смотрели с обочины дороги, как мимо них проходит остаток мышиного полка, за ним — корпус кротов, отряд ежей и второй батальон крыс, замыкающий тыл.

Когда марширующие отступили, Ванесса спросила у Сирила: 

— Почему бы нам самим не подняться на вершину стены? Оттуда мы сможем видеть их дальше по дороге.
— Да, матушка аббатиса. Я бы хотел этого.

* * *
Маура и другие рэдволльцы, стоявшие дальше по дороге, наблюдали за тем, как Ванесса провожает Сирила. Они не могли понять, что заставило Уртблада позвать настоятельницу, и с удивлением наблюдали, как невысокий воин-мыш в сером плаще превращается, приближаясь к ним, в знакомого им звонаря.

— Так-так, — сурово молвила барсучиха. — Сначала пробрался за ворота без разрешения, чтобы сразиться с мышью и горностаем, а теперь еще и это! И куда это ты собрался со всеми этими крутыми северянами, юный Сирил?

Но Ванесса тут же вмешалась:

— Не сейчас, Маура. Я уже поговорила с Сирилом об этом. Больше никаких упреков, пожалуйста.

Маура выглядела так, словно собиралась возразить своей настоятельнице, но потом решила не делать этого в присутствии Махуса и остальных северян.

— Это тот парнишка, — спросил Махус, — кто был за стеной с Янсом и Броггеном, когда на них напал заяц Ханчетт?
— Тот же самый, — пробурчала Маура.
— По мне, так у него много смелости, — заметил лис. — Не хочу вмешиваться в личные дела Рэдволла, но, возможно, этот парень был бы как дома среди войск лорда Уртблада.
— Да, — поддержала его Мина, прежде чем кто-то из обитателей аббатства успел высказать свое мнение, — дух воина нельзя отрицать, независимо от возраста того, кто ими обладает!

Ванесса положила лапу на плечо Сирила. 

— Если Сирилу суждено стать воином или следующим воителем аббатства, это произойдет в свое время. Мы можем столкнуться с войной между барсучьими лордами, кризисом, подобного которому эти земли еще не видели. Место Сирила не среди такой битвы. С лордом Уртбладом мы посылаем одного рэдволльца, надеясь предотвратить эту самую войну. Этого достаточно.

Она повернулась к Сирилу. 

— Почему бы тебе не подняться на стену, чтобы проводить войско?
— Если вы не против, аббатиса, я лучше поднимусь на колокольню и позвоню в прощальный  путевой звон. Они смогут услышать его еще долго после того, как потеряют аббатство из виду.
—  Хорошая мысль. Маура, может быть, ты присоединишься к Сирилу? Мне кажется, для правильного звучания этого звона нужны двое.

Маура кивнула и повела Сирила прочь от остальных к открытым южным воротам. 

— Посмотрим, помнишь ли ты еще, как дергать за веревки, после всех этих игр в воина… 

Александр спросил Ванессу: 

— Как мы распорядимся этими боевыми зверями, которых оставил нам лорд Уртблад? — он окинул критическим взглядом крыс и ласок, стоявших вместе с лисами-мечниками. — Он сказал, что мы можем выставить их снаружи, если сочтем нужным… 
— Нет, — медленно произнесла она, задумчиво покачав головой. — Они - гости этого аббатства, что остались, чтобы протянуть нам лапу для защиты Рэдволла. Какими бы мы были хозяевами, если бы заставили их остаться за нашими стенами?

Махус кивнул ей. 

— Я ценю ваше доверие к нам, настоятельница.
— И еще одно, Махус. Мы должны обсудить, что делать с Ханчеттом. Я не хочу держать вольного зверя в наших подвалах в течение десяти дней! Давай сейчас же пойдем внутрь и обсудим, что можно сделать, чтобы улучшить дело.

* * *
Прощальная серенада колоколов Матиас и Мафусаил разнеслась по лесу и донеслась до дороги, по которой войско Уртблада шло на юг. Хотя они уже не были в пределах видимости аббатства, воины были воодушевлены мелодичными проводами.

Уртблад, шедший во главе колонны, поднял голову при первых звуках колокола. 

— Это что, сигнал бедствия? — спросил он вслух.

Винокур и Варнокур шли рядом вместе с барсуком, и на морде младшего выдра расплылась широкая улыбка. 

— Нет, лорд, я узнаю этот звон. Это просто аббатство снова прощается с нами и желает удачи.

Уртблад кивнул. 

— Когда-нибудь, когда я снова буду в Рэдволле, я скажу настоятельнице, как высоко я ценю этот жест.

Слух о значении звона разнесся по рядам, и когда он дошел до мышиного взвода, Янс и Брогген улыбнулись так же широко, как и Винокур. 

— Вот это музыка для марша! — засмеялся мышиный боец. — Таких проводов в Северных землях еще не было!
— И, кажется, я знаю, кто дергает за веревки прямо сейчас, — добавил Брогген. — Лучший прощальный подарок, который мог сделать нам Сирил!

И вот, вздымая пыль над верхушками деревьев, войско лорда Уртблада шло на юг. Когда звон колоколов аббатства затих вдали, участники похода завели одну из своих старых дорожных песен:

Близко, далеко и между,
Сколько мест видали прежде!
Север, юг, восток и запад 
Протоптали наши лапы.
Посылайте нас, где нужно,
Нас ведь не сломить, мы дружны!
Лорд Уртблад нам дал приказ,
Враг дрожит при виде нас.
Лук и стрелы, меч и щит —
Честь всегда наш путь хранит.
Север, запад, юг, восток — 
След наш тверд и путь широк!

Хотя Варнокур служил лорду Уртбладу лишь сезон, он знал слова и пел так же задорно, как и любой. Винокур воздержался от участия в песне, поскольку он все-таки был миротворцем и посланником Рэдволла. Но даже его подбодрила боевая песня, и он надеялся, что ее дух чести и мира поддержит их, когда они доберутся до Саламандастрона.

[LWEkb]

========== Глава 26 ==========

Когда последние отзвуки колоколов Маттиас и Мафусаил затихли, Ванесса вместе с Махусом и Миной стояла у входа в главное здание аббатства. Пятьдесят дополнительных солдат Уртблада были расставлены вдоль стены — скорее для того, чтобы убрать их с дороги, чем для чего-либо еще, — и теперь настоятельнице предстояло обсудить с двумя новыми защитниками Рэдволла вопрос о Ханчетте.

Двое северян твердо решили держать зайца в подвале. Большую часть разговора вела Мина, но было очевидно, что у них с Махусом общие взгляды на этот вопрос.

— Аббатиса, — настаивала белка, — об изобретательности и боевом духе зайцев Долгого патруля ходят легенды. Если поместить Ханчетта в комнату с окнами — любую, даже на высоте трех этажей, — он попытается сбежать. И тогда нам придется насильно удерживать опытного воина, возможно, готового драться до смерти. Сомневаюсь, что он причинит серьезный вред рэдволльцу, но он вполне может набить вашим защитникам несколько синяков и шишек, если такова будет цена его свободы. Что же касается воинов лорда Уртблада, то их Ханчетт убьет без раздумья, если представится такая возможность. Он уже показал это. Я понимаю, что вам неприятно держать зверя против его воли, но в данном случае вы, конечно, осознаете, почему его нужно держать под строгой охраной?
— Нет, я не думаю, что вы понимаете, как сильно это меня огорчает, — ответила Ванесса. — Именно поэтому я хочу поговорить с ним прямо сейчас. Может быть, если у него будет возможность обратиться к самой настоятельнице Рэдволла, я смогу убедить его пообещать вести себя хорошо. Я не стану держать его взаперти в той промозглой комнате, если есть выбор.

Мина с сомнением посмотрела на настоятельницу.

— Мы не можем рисковать, аббатиса. Вспомните вчерашнее видение лорда Уртблада. Положение дел в Саламандастроне могло стать опасным.

Ванесса решила, что настало время высказать то, о чем она думала с того самого утра.

— Мне кажется несколько… странным, что Уртбладу пришло его последнее видение в ту самую ночь, когда на крепостные стены к нему прилетел филин. Полагаю, никто из вас не сможет просветить меня, что это было?

Мина нахмурилась снова.

— Настоятельница, вы согласились принять войска лорда Уртблада в свои ряды, показав доверие и, могу добавить, здравый смысл. Я думала, что вы уже давно перестали подозревать его в чем-либо!
— Тем не менее филин, должно быть, принес важные новости, поскольку Уртблад после этого тут же поднял свои войска. Кто-нибудь из вас знает, что они обсуждали?
— Я полагаю, — ответил Махус, — что это был обычный доклад разведчика о врагах в Стране Цветущих Мхов.
— А есть ли они? — спросила Ванесса. — Враги в Стране Цветущих Мхов?
— Думаю, нет, — ответил меченосец, — поскольку он не сообщал мне о подобном.
— Лорд Уртблад постоянно получает отчеты от своих птиц, — заверила Мина. — В этом нет ничего необычного. На самом деле, доклад капитана Согуса мог бы убедить его собраться в поход, потому что он вряд бы покинул бы Рэдволл, если бы аббатству что-то угрожало.
— Хм. Я бы и сама хотела послушать, что сказал тот капитан Согус. Но и он, и Уртблад уже ушли, и я могу только надеяться, что это не к войне, — вздохнула Ванесса. — То, что с ними происходит, теперь не в нашей власти. Мы должны думать о том, что происходит здесь, в Рэдволле. А это значит, прежде всего, Ханчетт. Теперь я иду поговорить с тем зайцем. Вы двое пойдете со мной или нет?

Мина и Махус обменялись взглядами, а затем, как один, жестом предложили Ванессе идти в аббатство первой.

* * *
Когда два с половиной десятка лисиц, крыс и ласок (а также землероек) оказались на вершине стены, все жители аббатства, пришедшие провожать войско, быстро спустились по ближайшей лестнице, которую смогли найти. Вскоре там остались только солдаты Уртблада и дюжина белок Александра. Северяне и рэдволльцы настороженно глядели друг на друга, не смешиваясь между собой и не обмениваясь более чем отрывистыми кивками или словами.

Закончив звонить в колокола, Сирил поднялся на вершину южной стены. Найдя место, где было относительно свободно и не было дозорных — ни северян, ни рэдволльцев — юный послушник устроился, прислонившись к стене, и посмотрел на луг за стеной. На нем по-прежнему был серый дорожный плащ и зеленая повязка, подаренные ему мышами Уртблада. Поле внизу, на котором уже много дней стоял лагерь из более чем полутысячи воинов, теперь было вытоптано и пусто. Тридцать дюжин зверей оставили свой след здесь, где они тренировались, ели и отдыхали, и пройдет не один сезон, прежде чем этот небольшой кусок Страны Цветущих Мхов вернется к обычной жизни.

Сирил прищурился и принюхался, задрав усы и навострив уши. Ему показалось, что он все еще чувствует запах дыма от походных костров, слышит стук дерева и лязг стали тренировок, и видит буйные волны воинов в одной огромной кипящей массе военных маневров. Трудно было поверить, что такая невероятная сила действительно когда-либо была здесь, в Рэдволле, несмотря на присутствие на стене пятидесяти северян.

Его живот начал голодно урчать. В том волнении, что произошло этим утром, начиная с приготовлений к тайному побегу и заканчивая разоблачением его самим Уртбладом, он съел не более нескольких кусочков завтрака и совсем ничего на обед. Но сейчас у него не было настроения принимать пищу. Возможно, к ужину, когда брат Хью приготовит вечернюю трапезу. Но не сейчас.

Цоканье сандалий по камню стены отвлекло внимание Сирила от луга. Навстречу ему шел его брат Сайрус, в одной лапе у него была свернутая ряса, а в другой — сандалии Сирила, болтающиеся на ремешках. Младший мышонок с нескрываемой боязнью обошел скопление крыс и ласок, а затем протянул одежду брату.

— Вот, Сир. Подумал, что ты захочешь их обратно.

Сирил взял их, но положил у своих ног.

— Может, позже. Я не буду переодеваться прямо здесь, на стене.

Сайрус на мгновение замер, неуверенно глядя на старшего брата.

— Сир, что случилось? — спросил он жалобным, детским голосом. — Почему ты пытался убежать?
— Я не убегал, — возразил Сирил, а потом понял, что именно это он и делал — убегал из Рэдволла, от своей жизни сироты-звонаря и от всех здешних зверей, неспособных поверить, что он может быть кем-то другим. Несмотря на то что его товарищи по аббатству были единственной настоящей семьей, которая у него когда-либо была, и часть его души горячо любила Рэдволл, их образ жизни теперь так же ограничивал его, как и комнатка, которую он всегда делил с Сайрусом.
— Тебе не следовало убегать, не предупредив меня, — продолжил Сайрус. — Я бы пошел с тобой.

Это заставило Сирила резко выпрямиться.

— Тебе… пойти со мной? Ха!

Его смешок заставил ближайших крыс посмотреть в их сторону. Сайрус нахмурился.

— Ну, я бы так и сделал! Что смешного?
— Сай, ты… ты еще малыш! Там, куда я направлялся, могла быть война. Ты не мог пойти со мной.
— Но мы же всегда все делали вместе! Что с тобой случилось? Ты больше не хочешь быть моим братом?
— Ну…

Сирил уже собирался объяснить Сайрусу, что он чувствует и что Сайрус еще недостаточно взрослый, чтобы понять это. Но потом, глядя на своего младшего брата глазами старшего, того, кто всегда шел впереди, чтобы убедиться, что Сайрусу безопасно следовать за ним, его осенило, что аббатиса Ванесса, Маура и другие взрослые могут смотреть на него так же, как он — на Сайруса. Осознав, как плохо бы ему было, если бы с Сайрусом случилось что-то нехорошее, что он мог бы предотвратить, он смог лучше осознать ответственность старших по отношению к нему самому.

Сирил положил обе лапы на плечи Сайруса.

— Послушай. Мы всегда будем братьями. Так что не беспокойся о всяких глупостях. Но дело в том, что я вырасту раньше тебя, Сай. Я больше не могу быть просто звонарем. И куда я пойду дальше, ты, возможно, не сможешь последовать за мной. Во всяком случае, пока не повзрослеешь. Так уж все сложилось. Я уже почти перестал быть ребенком, а у тебя впереди еще сезон-два.
— Но… Я не хочу, чтобы так было! Почему ты не можешь просто остаться здесь, в Рэдволле, чтобы мы могли быть вместе?

Сирил в досаде дернул за свой плащ:

— Похоже, именно это так и будет, пока что. Они еще долго не выпустят меня из виду.
— Хорошо. Я рад. — Сайрус принужденно улыбнулся. — Значит, мы всегда будем друзьями?

Сирил улыбнулся в ответ, взъерошив одной лапой головной мех брата.

— Больше чем друзьями, Сай. Братьями. Тут он зевнул и понял, как сильно устал. — Знаешь, я почти не спал прошлой ночью. Пойду-ка я немного вздремну. Сделай одолжение, Сай, разбуди меня к ужину, если я к тому времени не проснусь, а?
— Конечно, Сир!

Сирил взял свои сандалии с рясой и направился к лестнице со стены. Сайрус посмотрел на крыс, ответивших ему весьма угрюмым взглядом. Этого было достаточно, чтобы юный мышонок поспешил за братом, едва не наступив ему на хвост.

* * *
Пятеро землероек Уртблада все еще помогали выдрам Рэдволла охранять Ханчетта. При приближении Ванессы и Махуса все звери в туннеле встали по стойке смирно. Меченосец отсалютовал своим землеройкам, а выдры лишь кивнули своей настоятельнице.

— Я пришла повидать зайца, — объявила Ванесса. — Пожалуйста, откройте дверь и впустите нас.

Выдры немедленно двинулись повиноваться. Землеройки посмотрели на Махуса, и он легким кивком приказал им повиноваться. Выдры стояли в стороне, но держали лапы на рукоятках своих мечей, пока Ванесса и Махус входили в комнату.

При скудном свете единственной лампы Ханчетт сидел у дальней стены совершенно неподвижно, как и в предыдущую ночь, когда его навестил Монтибэнк. Его оценивающий взгляд перебежал с мыши на лисе и задержался на последнем.

— Во, пришло время для моей казни?
— Не будь глупцом, — назидательно произнесла Ванесса. — Если ты забыл меня после нашей короткой встречи вчера на северной лужайке, я — настоятельница аббатства. Никто не причинит тебе вреда; мое слово здесь закон. Вчера ты попросил покровительство Рэдволла, и получил его.
— Хм. Но я не просил, чтобы меня бросили в эту клятую темницу.

Аббатиса вздрогнула от таких слов.

— В Рэдволле нет темниц. Это всего лишь старая подвальная комната. Обычно мы не удерживаем зверей против воли.
— Но, похоже, старина Уртблад убедил вас сделать исключение в моем случае, во? Ну что, пора тащить меня к Его Кровавости на допрос?
— Лорд Уртблад ушел, — сообщила Ванесса зайцу. — Не так давно он со своей армией отправился в Саламандастрон.

Лицо Ханчетта опустилось. В течение нескольких мгновений на его лице отражалась буря чувств, и невозможно было определить, какие мысли проносятся в его голове. Очевидно, что эти сведения пошатнуло его уверенность в себе.

— Что? Ушел?

Махус кивнул:

— Выслушав тебя вчера, он решил немедленно отправиться в Саламандастрон, чтобы выяснить, что заставило лорда Уртфиста считать его врагом.

Ханчетт хмуро поглядел на лиса:

— Очевидно, он не взял с собой всех своих мерзких хищников.
— Некоторых из нас он оставил здесь, чтобы охранять тебя и защищать этих добрых существ от любого зверя, желающего причинить им вред, — ответил Махус. — Но теперь ты в лапах жителей Рэдволла, так же как я и мои солдаты — гости этого аббатства.

Ханчетт удрученно опустил лапы на колени, склонив голову.

— Мы знали, что когда-нибудь это должно произойти. Мне следует быть там!
— Тут я разделяю твои чувства, — отозвался Махус. — Но лорд Уртблад приказал мне остаться в Рэдволле, и я не ослушаюсь своего господина.

Ханчетт взглянул на лиса. Казалось, он был удивлен подобной преданностью от такого зверя.

— Мы не знаем точно, что будет война, — с надеждой сказала Ванесса. — Может быть…
— Будет, будет, — проворчал Ханчетт. — Можете не сомневаться. Это чудовище, Уртблад, готовился уже несколько сезонов. Он не успокоится, пока не заберет Саламандастрон себе, или пока не умрет по-настоящему.
— Уверяю тебя, у лорда Уртблада были и другие дела, которые занимали его внимание в северных землях, — отрывисто заявил Махус. — И он — законный правитель Саламандастрона. У нас нет причин для войны, если только лорд Уртфист этого не хочет.
— И это говоришь ты! — рявкнул Ханчетт и повернулся к Ванессе. — Возможно, он одурачил вас, заставив поверить, что он какой-то добрый зверь — вы не первые, кого обманывает Его Кровавость, — но не поддавайтесь на это. Уртблад — чистое зло, насквозь.
— Докажи это! — потребовал Махус.
— Ну, у него на службе всякий хищнический сброд вроде тебя. Этим все сказано, во?
— Нет, не все, — возразила аббатиса. — Уже много дней мы беседуем с последователями лорда Уртблада — мышами, кротами, выдрами и ежами — и все они клянутся, что он добился великих свершений на севере. Такие многочисленные свидетельства нелегко отбросить. Его войска вели себя хорошо, пока оставались в Рэдволле, и мы завязали дружбу со многими из них. Он помог нам укрепить оборону и обещал помощь в будущем. Как же нам теперь считать его врагом?
— Я не говорил, что он не разбирается в стратегии, — фыркнул Ханчетт. — На этот раз его целью было завоевать ваше доверие, и, судя по всему, ему это вполне удалось. Никогда бы не подумал, что он захватит Рэдволл так, но он всегда был хитрым. Хитер, как лис, и в десять раз хуже!
— Я тут стою, — вставил Махус.
— Я не забыл!
— Я пришла сюда не для того, чтобы вы двое обменивались оскорблениями, — сказала Ванесса. — Ханчетт, лорд Уртблад просил продержать тебя в Рэдволле десять дней. После этого ты будешь свободен. Как ты проведешь это время, зависит от тебя. Махус считает, что для безопасности всех зверей тебя следует держать здесь. Я могу предложить условия поудобнее, но только если ты пообещаешь, что не доставишь хлопот тем, кто тебя охраняет, будь то жители Рэдволла или северяне на службе у лорда Уртблада. Пообещай мне вести себя хорошо в течение следующих десяти дней здесь, в аббатстве, и ты сможешь пользоваться всеми благами, какими мы можем предложить любому нашему гостю. Что скажешь?
— Это все равно будет тюрьма, мэм, даже со свежим воздухом, травой, цветами и солнцем… — Ханчетт покачал головой. — Не могу ничего обещать. Долг, знаете ли. Если я найду способ добраться до лорда Уртфиста, то воспользуюсь им.

Губы Ванессы сжались.

— По крайней мере, ты честен, но от зайца из Долгого патруля меньшего я и не ожидала. Но если ты не обещаешь вести себя хорошо, то у меня нет другого выбора, кроме как держать тебя здесь. Затем ты сможешь свободно уйти и отправиться, куда пожелаешь.
— Разумеется, если какой-нибудь злодей не проберется ночью сюда и не приставит к моему горлу клинок, — Ханчетт окинул Махуса смертоносным взглядом. — Хотя я приглашаю всех желающих!
— Ничего подобного не случится, — сурово сказала Ванесса, — пока я настоятельница! А теперь, может быть, тебе нужно что-нибудь еще? Как я понимаю, еда и питье были тебе по нраву?

Уши Ханчетта в досаде поникли.

— Простите, если я показался вам нелюбезным, мэм. Все было очень хорошо. В самом деле, все, что я всегда ожидал от Рэдволла. Жаль, что я не в том настроении, чтобы как следует насладиться этим. Без свободы и мед не сладок, ей-ей!

Ванесса посмотрела на соломенную подстилку, наспех приготовленную для зайца, когда его только привели сюда.

— Тебе принесут настоящий матрас и одеяла. Я хочу, чтобы тебе было как можно удобнее, независимо от того, в настроении ли ты оценить это или нет.
— Не обижайтесь, аббатиса, но я бы предпочел спать в грязной канаве, если бы там находился остальной мой взвод. Во время войны солдат должен быть со своими товарищами.
— Тогда, надеюсь, сейчас не такие времена, — сказала Ванесса. — В Саламандастрон с лордом Уртбладом идет один рэдволлец. Выдр, послушник Ордена. Его миссия — мир и дипломатия. Если есть способ предотвратить кровопролитие между Уртбладом и Уртфистом, он обязан его найти. Я советую вам возложить надежды на этого юношу.
— Вряд ли, — печально ответил Ханчетт. — Боюсь, ваш миротворец ввязался в большую заварушку. Будет война. Об этом говорится в пророчестве Уртблада, я всегда так слышал. Этого зверя нужно остановить, иначе нам всем крышка. Все закончится на поле боя, а не за столом переговоров. На вашем месте я бы болел за лорда Уртфиста. В противном случае, — он махнул лапой в сторону Махуса, — вам придется выполнять приказы таких зверей, как он.
— Я прежде всего выступаю за мир, — ответила Ванесса. — Хотя, если все воины Долгого патруля столь же несговорчивы, как ты, у меня есть повод отчаиваться. Но если дело дойдет до войны, мы разберемся с этим, когда придется. А пока… — Ванесса пожала плечами. — Скажи своим охранникам, если тебе нужно что-то еще.
— Единственное, что мне сейчас нужно, — это моя свобода!
— Через десять дней она у тебя будет. Идем, Махус. Мы сделали все, что могли.
— Да, я согласен.

Бросив последний подозрительный взгляд на зайца, Махус вслед за Ванессой вышел из камеры. Дверь с грохотом захлопнулась, и Ханчетт услышал, как задвинулся засов. Оставшись снова один, храбрый заяц позволил скатиться по щеке одной слезе.

* * *
Идя рядом с Ванессой по туннелю, Махус подытожил:

— Все так, как я и боялся, аббатиса. Этот заяц не слушает доводов разума. Он слишком беспрекословно предан своему хозяину.
— Может быть, если бы я отправилась к Ханчетту с леди Миной вместо тебя, он не был бы так упрям?
— Я сомневаюсь, аббатиса. Мина не из тех, кто скрывает свои чувства. Если бы Ханчетт узнал, что она союзница лорда Уртблада, он бы вел себя с ней так же, как и со мной.
— Наверное, да. И все же я не могу отделаться от ощущения, что было бы лучше, если бы лорд Уртблад оставил здесь побольше лесных жителей. Мы вряд убедим Ханчетта с помощью лис, ласок и крыс, не в обиду тебе, Махус. Но я не единственный житель Рэдволла, кому выбор Уртблада показался… ну, сомнительным, если можно так выразиться.
— Поздновато задумываться о том, можете ли вы нам доверять, аббатиса, — с готовностью заявил Махус.
— Я думаю не только о нашем доверии. Если отношение Ханчетта к вам — хоть какое-то свидетельство того, чего мы можем ожидать от лорда Уртфиста, если тот барсук появится в Рэдволле, ваше присутствие не улучшит положение дел.
— Отношение того барсука к вам не имеет значения, пока мы держим его подальше от этого аббатства. И мои войска здесь для того, чтобы помочь в этом.
— В любом случае, похоже, у нас нет иного выбора, кроме как держать Ханчетта в заточении. Может быть, он передумает после еще одного или двух дней.
— Не передумает.

Она окинула меченосца пытливым взглядом.

— Ты так уверенно говоришь. Почему ты так считаешь?
— Потому что я бы не передумал, окажись я в таком же положении.

Выйдя наружу, они обнаружили там Алекса, Мину, Монтибэнка и Мауру.

— Как все прошло? — спросила Мина у Махуса.

Лис покачал головой.

— Примерно то, что мы и ожидали. Наш гость познакомится с этой подвальной комнатой самым тесным образом, прежде чем пообещает не доставлять нам неприятностей, — Махус повернулся к Алексу и Монти. — Вас я как раз хотел увидеть. Поскольку мои войска будут помогать охранять аббатство, им придется работать вместе с вашими белками и выдрами. Думаю, будет неплохо, если мы все вместе поднимемся на стену. Если они увидят, что мы, командиры, сотрудничаем, думаю, они будут более склонны последовать нашему примеру.
— Да, наверное, — с некоторым сомнением сказал Алекс. — Но сейчас на вершине стены слишком тесно. И ни один из твоих зверей не является искусным лучником или пращником. Было бы разумнее спустить их вниз, чтобы они охраняли ворота.
— Я бы согласился, — Махус посмотрел на аббатису, — но у меня есть подозрение, что некоторые звери предпочли бы остаться наверху, подальше от жителей аббатства.

Ванесса вздохнула.

— Алекс и Монти — главные защитники Рэдволла. Я предоставлю тебе решать с ними, где лучше всего разместить твоих северян, Махус. Но, полагаю, ты вряд ли сможешь винить некоторых наших братьев и сестер за то, что они не хотят встречаться со зверями, которые обычно были врагами Рэдволла.

Махус застыл, встав по стойке смирно.

— Настоятельница, лорд Уртблад дал вам слово, что мы не причиним вам вреда. Теперь я тоже даю вам это слово. Мы здесь как друзья и союзники, чтобы помочь Рэдволлу, и не причиним вам никаких неприятностей. Я обещаю.

Леди Мина наклонилась к Алексу:

— Махус не дает честного слова легкомысленно. Верь тому, что он говорит.
— Это обнадеживает, — сказала Ванесса. — Если ваши поступки в ближайшие дни совпадут с вашими словами, то даже самые подозрительные рэдволльцы действительно будут считать вас друзьями. А теперь займитесь размещением своих войск. Куда бы вы, Алекс и Монти ни решили их направить, я не против.
— Благодарю вас, настоятельница.

Махус отвесил формальный полупоклон и вместе с Алексом, Монти и леди Миной поднялся по лестнице, оставив Ванессу наедине с Маурой.

— Ванесса, говорю тебе прямо, — заявила барсучиха, — если те хищники спустятся со стен, я привяжу всех малышей на поводок и не выпущу их из виду до тех пор, пока этот сброд будет в Рэдволле.
— Маура, я думала, ты доверяешь Махусу…
— Я не о нем беспокоюсь. Если рядом не будет лорда Уртблада, чтобы держать их в узде, смогут ли эти крысы и ласки вести себя как приличные звери?
— Остается только ждать и смотреть. Но, по крайней мере, теперь они не превосходят нас числом. Если они доставят нам неприятности, Монти и Алекс поставят их на место… если Махус и леди Мина не сделают это первыми.

[LWEkb]

========== Часть III. Походы. Глава 27 ==========

Полтора дня в походе привели Уртфиста и восемьдесят его зайцев из Долгого патруля на берег широкого, мелкого, плавно текущего ручья, который, журча, медленно и лениво спускался к морю.

Так как полковник Клевистон остался в тылу, чтобы удерживать Саламандастрон, майор Саффорд стал командиром отряда. Сейчас майор стоял в авангарде, осматривая широкий поток вместе с Тревеллером и барсучьим лордом. С ними был и лесной заяц Браудер, поскольку Уртфист все еще не был уверен, что полностью доверяет незнакомцу, и стремился проверять Браудера при любой возможности.

— Не выглядит слишком глубоким, — заметил Саффорд. — Не думаю, что у нас возникнут трудности с переправой. Зайцы могут переплыть, даже если середина будет над их головами, но вряд ли она доходит до вашего плеча даже на самой большой глубине, милорд.
— Надеюсь, вы правы, майор. В этих доспехах плавать сложно, — Уртфист посмотрел на Браудера. — Что ты можешь рассказать нам об этом ручье, друг?

Браудер растерянно покачал головой.

— Я, лорд? Я из Страны Цветущих Мхов. Я никогда не был на побережье… Я ничего не знаю об этом ручье. Я впервые вижу его.
— Но если ты с юга страны, то ты должен знать о ручьях, что протекают через леса и западные равнины, — вмешался Тревеллер.

Браудер пожал плечами.

— Я заяц, а не выдра и не лодочник-землеройка. Никогда не имел дела с водой. По правде говоря, мне даже не очень хочется переправляться через эту речушку. Уж лучше я буду топать по суше!
— Тогда позволь мне просветить тебя, — Тревеллер повернулся к Уртфисту. — Если я не ошибаюсь, милорд, это ручей, который берет начало к востоку, прокладывает путь через леса и равнины, а затем спускается под горы. Мне говорили, что глубоко под землей есть озеро, а может быть, даже подземные реки, что отводят большую часть воды. Вот почему этот участок такой мелкий. Пересечь его здесь не составит труда, но нам придется пересечь его еще раз по другую сторону гор, чтобы добраться до Рэдволла к северу от него. Это будет не так просто: там это все еще настоящая река, быстро текущая и достаточно глубокая, чтобы по ней ходили лодки. Придется найти паром или мост, потому что иначе нам не перебраться.
— Может, нам стоило пойти на север, — предположил Саффорд. — Мы могли бы обогнуть горы, а затем отправиться на юг, в Рэдволл.

Тревеллер покачал головой:

— Этот путь все равно короче. На Западных равнинах живет много лодочных землероек, если, конечно, Его Кровавость не перебил их, не захватил в плен или не прогнал. Мы сможем найти помощников без особых сложностей.
— И, возможно, найти среди них союзников, — добавил Уртфист. — Тревеллер прав: мой брат был на севере, но там у нас меньше возможностей найти друзей и больше — столкнуться с его хищниками. Юг был для нас единственным выбором.

Барсук посмотрел налево, на восточную цепь гор. Позади них, на севере, на горизонте возвышалась плоская вершина Саламандастрона, все еще видимая, хотя они покинули ее полтора дня назад. Полуденное солнце палило на побережье, омывая песок мерцающими бликами, заставлявшими далекие предметы плясать перед глазами. Почти все зайцы были рады возможности охладиться, пересекая этот ручей. Для Уртфиста, облаченного в полный доспех, полуденная жара была удушающей. Но он не желал отдыхать, а хотел только идти вперед, навстречу брату и своей судьбе.

— Я надеялся, что успею больше, — глубоко вздохнул он. — С такой скоростью мы не доберемся до Рэдволла до конца лета.
— Все не так уж плохо, милорд, — ответил Тревеллер. — Нас тормозит этот клятый песок. Как только мы пересечем этот ручей, я думаю, еще день, и мы начнем огибать нижнюю часть гор. Еще через день мы выйдем на равнину, где идти будет гораздо легче. Тогда мы быстро доберемся до Рэдволла, особенно если сразу же наткнемся на землероек.
— А если нет?
— Тогда идем на север, пока не доберемся до реки, а затем — на восток, пока не найдем зверей, что помогут нам переправиться. Имейте в виду, что эта река может показаться нам неприятностью, но она является препятствием и для другой стороны. К югу от нее мы вряд ли встретим врага, а это может сильно помочь нам добраться до Рэдволла.
— Верно подмечено, старый друг, — Уртфист уставился на поток перед ними. — Майор, отдайте приказ, чтобы мы снова отчалили. Мы остановимся на обед чуть позже. А пока давайте выясним, так ли прохладна эта вода, как кажется.

* * *
Было уже поздно, когда войско Уртблада приблизилось к пустому лугу, где когда-то стояла старая церковь Святого Ниниана.

Колонна боевых зверей шла бодрым шагом, пока солнце опускалось к золотистым равнинам справа от них. Юному Винокуру было довольно тяжело идти: поединки с Монтибэнком и частые купания в пруду аббатства поддерживали его в прекрасной форме, но поход задействовал совсем другие мышцы, чем те, что обычно тренировал Винк. Он был рад, что первый день путешествия начался в полдень, так что он сможет отдохнуть уже через несколько часов.

Колышущиеся тени зверей тянулись к деревьям слева от них. Немного погодя, деревья отступили от тропы, уступив место пустому лугу и обугленному фундаменту разрушенной церкви. Ровный гул летних насекомых с периодическими трелями и щебетанием птиц, навевал на колонну почти безмятежное настроение. Несмотря на ноющую боль в ногах, Винокур почувствовал, как на его веки наваливается умиротворяющая сонливость.

Тень сверху внезапно стала огромной, и крылатая тварь опустилась на марширующих. Ласки и выдры разбежались, хватаясь за рогатины, клинки и копья. Позади них остальные шеренги удивленно остановились, натолкнувшись на своих товарищей. Через несколько мгновений вся колонна остановилась в замешательстве.

Одинокий воробей порхал и прыгал по дороге перед ними, явно удивленный вызванным переполохом.

Винокур выбежал поприветствовать своего приятеля.

— Рафтер! Что ты здесь делаешь?

Варнокур повернулся к ощетинившемуся авангарду своих изумленных соратников:

— Стоять, стоять! Опустите оружие! Эта птица — друг!

Настороженные северяне медленно опустили лапы. Уртблад направился к воробью, а Винокур побежал за ним.

Воробей благодарно закивал, когда Винокур игриво взъерошил ему перья на шее:

— Я ловитьчервяков, когда воины ушли, хочу попрощаться сдругом Винком!

Уртблад угрюмо поглядел на птицу.

— Это был очень глупый поступок. Мои войска совсем недавно сражались с воронами. Тебя легко могли принять за врага и убить.

Винокур встал рядом со своим крылатым другом.

— Он был просто вежлив, милорд!
— Да, и мы были бы последними, с которыми он был вежлив, — барсук окинул Рафтера долгим взглядом. — Ты будешь с нами какое-то время или сразу вернешься в Рэдволл?
— Рафтер летит долго, крыльяустали. Пустое дело — лететьсюда ради малоболтания. Останусь с Винком!
— Хорошо, — Уртблад осмотрел местность перед ними. — Что это? — спросил он двух выдр из Рэдволла, указывая на полуразрушенный фундамент на обочине.
— На этом месте стояла церковь святого Ниниана, — ответил Винокур, знавший историю аббатства лучше своего отца. — Большую часть времени, пока существовал Рэдволла, она был заброшена, и в ней укрывались многие наши враги, включая Клуни Хлыста. Несколько поколений назад ее сожгли, чтобы она больше никогда не служила пристанищем злодеев.
— Разумный стратегический ход, — размыслил Уртблад. — Но эта поляна все еще неплохое место для отдыха армии. Солнце уже почти село, и я думаю, что мы преодолели достаточно расстояния для одного дня. Мы разобьем здесь лагерь на ночь, а утром выступим рано.

Винокур постарался скрыть свое облегчение от этого заявления. Он чувствовал, что на сегодня от усталости с ним почти покончено, хотя и не собирался признаваться в этом, когда рядом стояли его отец и лорд Уртблад. Молодой выдр повернулся к Рафтеру, обхватив лапой плечи птицы.

— Ну что ж, Рафтер, похоже, сегодня ты будешь гнездиться с нами, раз уж вы не любите летать в темноте. Надеюсь, тебе понравится походный паек!

Рафтер с отвращением изогнул клюв:

— Нетспасибо! Я есть червяков, вкусных земляных гусениц!

Варнокур перевел взгляд с воробья на сына и обратно, а затем покачал головой.

— Ну и вкусы у некоторых! — пробормотал он.

* * *
Винокуру понравилась его первая ночь под открытым небом. Это немного напомнило ему летние ночи, когда он спал на лужайке или в саду аббатства. Старая ряса аббатисы Мгеры служила двойной подстилкой и прекрасно подходила для этой цели. А когда за ужином из свежих продуктов, приготовленных в Рэдволле, он получил возможность отдохнуть и расслабиться, то обнаружил, что боль в мышцах не так уж плоха, как он думал. Когда в его желудке заурчали два пирожка с креветками и овощами, а вокруг раздавался звучный храп взвода выдр Уртблада, Винокур вскоре добавил к этому хору и свой собственный храп.

Рассвет разгорался ясно и спокойно, прикасаясь прохладным летним утром к лесам и лугам Страны Цветущих Мхов. Более идеального дня для путешествия нельзя было и желать, если бы это раннее обещание исполнилось.

Винокур с Варнокуром проснулись от ароматов дыма, наполнивших их большие ноздри. Винк потянулся и широко зевнул.

Брот и Олимпо, два выдра Уртблада, с которыми Винк познакомился, когда войско Уртблада стояло под Рэдволлом, сидели неподалеку. Брот подтолкнул своего спутника в ребра:

— Клянусь хвостом, если он мух ловить пытается, то он разинул пасть, чтобы вместить целый рой!
— Наверное, устал поедать рэдволльскую жратву, — ответил Олимпо. — Пусть хавает мух, так будет лучше для тебя и меня, дружище!

Винокур услышал их разговор:

— Не хочу вас разочаровывать, но воробьиную еду я не ем! Кстати, никто не видел Рафтера? Прошлой ночью он устроился прямо здесь, рядом со мной…
— А, он встал еще до рассвета, — отозвался Брот. — Дело птиц петь на рассвете, возвещать о наступлении дня, знаешь ли!

Как бы в подтверждение сказанному, из нижних ветвей ближайшего ясеня донеслись трель и стрекот. Рафтер расправил крылья и проворно приземлился рядом с молодым выдром.

— Эй, старый пернатый, где ты был? — спросил Винокур. — Наверняка наглотался червей!
— Тут хороша червепища! Многосочных жирных червей ижуков!

Брот и Олимпо обменялись взглядами, с преувеличенным отвращением высунув языки.

Варнокур встал и потянулся, а затем ухнул, услышав, как хрустнул его позвоночник. Винокур с беспокойством посмотрел на него, напоминая себе, что его отец старше его более чем в два раза.

— Уф! Я слишком стар, чтобы вот так спать на земле.
— Ну и дела, дайте Варни удобную кровать в Рэдволле, чтобы поспать несколько ночей, и он совсем размяк! — хмыкнул Олимпо. — Что случилось, старый хрыч, забыл, каково это — быть одним из нас, рядовых?
— После такого марша, как вчерашний, каждому зверю полагается хорошая мягкая постель в награду! Полагаю, между этим местом и Саламандастроном нет ни одной таверны с ночлегом и завтраком?
— Это твой лес, Варни, а не наш.
— Я о таких не слышал, а я был на юге до большой реки — думаю, это еще на пару дней вперед. А пока, полагаю, нам придется довольствоваться припасами. Кстати говоря, мой желудок и я сейчас ищем, чем бы позавтракать. Похоже, наши повара уже начали готовить…
— Так и есть, — вклинился капитан Сэйбрук, проходя мимо, чтобы пожелать доброго утра двум жителям Рэдволла. — Ну, как тебе военная жизнь, Винк?
— Прекрасно, капитан, — ответил Винокур, натягивая рясу. — Хотя пока что это от моих походов по лесу мало чем отличается. И, пожалуйста, помните, капитан, что я здесь как посланник Рэдволла, а не как воин.
— О, я этого не забыл, — дружелюбно улыбнулся Сэйбрук, — но и бойцы, и миротворцы должны есть, а? Пойдем, я покажу тебе, что вкусно, а что лучше пропустить. Гратч, конечно, иногда готовит отличные блюда, но иная его стряпня и для трюмной крысы не годится. Давайте посмотрим, что у нас сегодня в меню!

* * *
Сэйбрук проводил двух рэдволльцев мимо главного костра, разведенного крысом Гратчем, к небольшому огню, вокруг которого стояли землеройки из команды капитана Бремо, чьи вкусы были ближе к вкусам выдр. Многие звери уже собрались там, уплетая завтрак из желудевых овсяных лепешек и летнего рагу, которое землеройки приготовили из трав, собранных в лесу. Отец и сын уселись у подножия древнего платана. Рафтер устроился на ветке рядом с Винокуром, наевшись досыта пищи, которую выдры сочли бы не слишком аппетитной.

Варнокур с удовольствием жевал свой хлеб. Он был из буханки, испеченной в Рэдволле накануне утром, — часть прощального подарка брата Хью. Варнокур был единственным в группе, кто не макал свой хлеб в рагу, поскольку предпочитал его сухой вкус.

— Ух! Нет ничего лучше однодневной выпечки, чтобы сохранить челюсти крепкими!
— Завтра это будет хлеб двухдневной выдержки, — заметил Брот. — И в два раза черствее.

Капитан Сэйбрук покачал головой.

— Не-а. Завтра все исчезнет. Наша банда знает толк в хорошей жратве. Слегка черствый хлеб из Рэдволла все равно лучше, чем привычные черствые пайки. К обеду все будет съедено, вот увидите!
— Жаль, что нельзя сохранить хлеб свежим дольше, чем на день-два, — посетовал Винокур.
— В самом деле, парень, есть, — сообщил ему Брот. — На севере у некоторых зверей есть банки. Вроде длинных металлических ящиков. Засунешь буханку в такую, и она несколько дней мягкая.
— Но они слишком тяжелы, чтобы таскать их с собой в походе, — кивнул Олимпо.
— Жаль, — сказал Варнокур. — По крайней мере, наши приятели-землеройки смогли захватить из Рэдволла хороший запас муки. Нам хватит горячих овсяных лепешек и землеройного хлеба на большую часть пути до Саламандастрона. Если кто из зверей и может приготовить хорошую еду почти из ничего, так это землеройки!
— Слушайте, слушайте, — искренне согласились Брот и Олимпо.

Винокур доел утреннее рагу, зачерпнув последние остатки со дна миски кусочком хлеба.

— Есть ли что-то на второе?
— Ха! — ответили северяне. — Винк, второго ты тут не получишь.
— Как? Вчера вечером на ужин было…

Варнокур бросил корочку Рафтеру, тот ловко поймал ее и с жадностью проглотил.

— Только потому, что было так много свежей еды из Аббатства, сына. С сегодняшнего дня мы перешли на походный паек, так что привыкай к одной порции, и не больше.

Винокур опустился на хвост, удрученный, как и любой другой молодой зверь, услышавший такую новость.

— Больше не будет второго? Вообще совсем?
— К этому нужно привыкнуть, — признал Варнокур, — особенно когда живешь рядом со зверьми, пожирающими порции три-четыре, как, например, некоторые выдры аббатства!

* * *
Пока большинство северян отдыхали, Уртблад провел короткое совещание со своими кротами, ежами и землеройками. Когда войско, наконец собралось на дороге, чтобы продолжить свой марш на юг, те лесные жители, что совещались с Уртбладом, отделились от основной колонны и направились прямым курсом на запад через равнину.

К этому времени солнце уже поднялось, озарив верхний полог леса зеленым светом и отбрасывая глубокие тени на дорогу к югу, где лес снова подступал к краю тропы.

Как посланник Рэдволла, Винокур занял место рядом с Уртбладом во главе колонны. Варнокур и Рафтер шли с ним рядом, воробей скакал в ногу с наземными животными. Отход части войск не ускользнул от внимания молодого выдра.

— Что это было, милорд? Вы только что отпустили часть своих войск?
— Разведчики, — ответил Уртблад. — Если мой брат действительно отбыл из Саламандастрона в Рэдволл, он будет приближаться с запада. Эти земли ему незнакомы, и он может пересечь равнины далеко к северу или югу от аббатства, а значит, мы еще можем встретиться с ним на этой дороге. Если так, я хочу быть предупрежденным.
— Логично, — Винокур на мгновение задумался. — Но почему тогда землеройки, кроты и ежи? Они самые медленные во всей вашей армии. Любой из ваших крыс или ласок смог бы доложить быстрее.
— Мой брат мгновенно расправится с любым встречным хищником. Те разведчики, которых я послал, может, и не очень быстры, но они смогут выдать себя за простых лесных жителей, если мой брат и его зайцы столкнутся с ними.
— А. Хорошая стратегия…
— Тактика, вообще-то, — поправил Уртблад. — Разница есть.
— Ага, — Винокур не стал спрашивать, в чем разница. — Но я полагал, что у вас есть разведчики-птицы?
— Они, конечно, хороши. Но звери на земле могут увидеть то, что ускользнет от птицы, летящей высоко, и наоборот. Поэтому я использую и тех, и других.

Рафтер, следивший за разговором, высказал свое мнение:

— Большойбарсук все продумал!
— Конечно, — ответил Варнокур. — Вот почему лорд Уртблад — величайший воин из всех, кто когда-либо жил.

Уртблад, казалось, был близок к тому, чтобы улыбнуться, услышав эти слова. Близок, но не совсем.

========== Глава 28 ==========

Рафтер вернулся в аббатство Рэдволл как раз в тот момент, когда начался обед.

Пролетев два широких круга, молодой Спарра нигде не увидел настоятельницу. Ванесса, как оказалось, была тогда во фруктовом саду, принимая полуденную трапезу вместе с леди Миной, Махусом и другими руководителями аббатства, и раскидистые ветви грушевого дерева, усыпанного фруктами, скрывали ее от взгляда Рафтера. В конце концов, пожав в воздухе плечами, он свернул с кругового полета и опустился на ступеньки у главных ворот, где, присматривая за малышами аббатства, сидели Маура и сестра Аврелия.

Матушка-барсучиха заметила тень Рафтера задолго до того, как воробей смело спикировал вниз, поэтому малыши не был слишком напуганы, когда воробей плюхнулся к ним. Напротив, они были в восторге от акробатики птицы, и Рафтер побаловал их игривым визгом из своего клюва, когда затормозил до остановки, прежде чем пружинисто плюхнуться на траву на вытянутых когтях. Совсем маленькие полевки, ежики и кроты смеялись, когда Рафтер кланялся, заложив одно крыло за спину, а другое сложив перед собой.

— Сделай так еще раз! — потребовал Дорж.
— Может, вдругойдень, ежик, — Рафтер повернулся к двум нянькам, проворно подпрыгивая, чтобы не попасть под удар юркого ежика, обидевшегося, что его просьбе выйти на бис отказали.

Пока масса шипов, что представлял собой Дорж, безвредно кувыркалась под его когтями, Рафтер сообщил Мауре, что колонна лорда Уртблада продвигается успешно и что с участниками похода все в порядке.

— Рафтер скучать по Винокурдругу, надеятся, что он вернутся в Рэдволл целым!
— Да, — кивнула Маура, — и мы все тоже. Я сообщу об этом аббатисе, Рафтер. Мы благодарим тебя.

Воробей мотнул головой в знак признательности.

— Я устать отполета, полечу поспать на чердаке. Доброго дня, друзья.

Рафтер взмыл в небо, померкнув в лучах высокого солнца, пока не скрылся под карнизом двора Спарров.

— Что ж, — сказала Аврелия, — по крайней мере, мы знаем, что они не встретили никаких неприятностей на своем пути, даже если они все еще находятся относительно близко к Рэдволлу. Я рада, что тот мрачный барсук убрался подальше отсюда. Теперь мне больше не придется прятаться в лазарете, чтобы не наткнуться на него!
— Он был не так уж плох, Аврелия, — укорила ее Маура.
— Хм. Может быть, ты, будучи барсучихой сама, и не замечала. Но для такой маленькой мышки, как я, его присутствие рядом просто удушало!
— Если его опасения насчет своего брата Уртфиста верны, то на пути сюда может оказаться еще один барсучий воин, вдвое более мрачный, чем лорд Уртблад… и, возможно, тоже опасный.
— Если он появится с зайцами под боком, это все равно будет лучше, чем с Уртбладом! — Аурелия заметила, что Дорж все еще катится, кувыркаясь, все дальше от них. — Эй, ты, вернись!
— Оставь его, сестра, — сказала Маура. — Он катится прямо во фруктовый сад, где Ванесса с остальными. Он не наткнется на хищников, если только не свернет к воротам.

Аурелия посмотрела в сторону кувыркающегося клубка шипов.

— Наверное, ты права, Маура…

По меньшей мере две ласки или крысы присоединились к стражникам-выдрам у каждых ворот, а остальные остались на вершине стены. Во фруктовом саду Махус был единственным хищником, хотя в тот день его сородичей-лис время от времени видели на землях аббатства, будто это место принадлежало им. Ванесса велела доверять им и относиться как к добрым зверям, но Монти и Алекс были не единственными, кто внимательно следил за северянами.

— Хищники свободно бродят по Рэдволлу, а два барсучьих лорда враждуют между собой… кто бы мог подумать, что дойдет до такого?
— Да, — кивнула Маура, хватая в лапы убегающего кротика, — кто бы мог подумать?

* * *
Махус направил Монтибэнку приглашение.

— Дуэльные состязания, говоришь? — Выдра-шкипер покрутил ус, обдумывая предложение мечника. — Между моей и твоей командой?
— Я не требую ответа прямо сейчас, — ответил Махус. — Но моих солдат не устраивает просто стоять в дозоре на вершине стены или охранять ворота. Они могут пробыть здесь, в Рэдволле, много дней, возможно, до конца этого сезона, и рано или поздно им придется тренироваться, чтобы поддерживать навыки. Я хотел вывести их на луг, где мы раньше тренировались с лордом Уртбладом, поскольку уверен, что настоятельница не захочет, чтобы в ваших стенах устраивались такие жестокие представления. Но если вы и ваши выдры согласны, возможно, мы могли бы сравнить ваши навыки поединка с нашими и сделать из этого нечто вроде игры.

Остальные главы аббатства, собравшиеся за столом во фруктовом саду, выслушали это со смешанными чувствами.

— То есть, ваши лисы против выдр Рэдволла? — спросил Арлин.
— Нет, не мои лисы, — ответил Махус. — Мы — меченосцы, и в Рэдволле нет ни одного, кто мог бы сравниться с нами в этой области. А землеройки в моем отряде слишком малы для такого дела. Но эти крысы и ласки прекрасно подходят твоим выдрам, как по размеру и силе, так и по оружию.
— Я думаю, это очень хорошая мысль, — подхватила леди Мина. — У наших северян в жизни было мало веселья, даже находясь на службе у лорда Уртблада. У большинства из них за плечами уже полжизни тренировок. Уверена, они будут рады сменить привычные боевые упражнения на что-то более… забавное.
— Именно так я и думал, — кивнул Махус. — Что скажете, аббатиса?

Ванесса постаралась не выдать своих опасений слишком явно. Предводитель лис изложил свою задумку в самой учтивой манере и получил мгновенную поддержку со стороны леди из племени Гоо. Трудно было бы выразить свое несогласие, не показавшись грубой.

— Может быть, завтра? Тогда я обсужу это с Монтибэнком более подробно.
— Сегодня я и так дал им отдых на весь день, — сказал Махус, — ведь они так усердно работали сегодня утром, помогая подготовить своих товарищей к походу. Но завтра мне придется их тренировать — либо на улице, как они привыкли, либо здесь. В общем, обдумайте мое предложение, а утром — эй!

Взрослые так были поглощены разговором, что не заметили, как маленький Дорж — он был меньше обычного, так как свернулся в клубок, — пронесся по лужайке к их столу, остановившись только когда столкнулся с лапой Махуса, вызвав у меченосца удивленный вскрик.

Дорж распрямился и сел на траву, вытянув перед собой лапы, невинно глядя на Махуса.

— Привет, Большой Белк!
— Прошу прощения?

Дорж протянул лапу и потянул лиса за хвост.

— У тебя большой пушистый хвост, как у белки. Поэтому ты и Большой Белк!
— Дорж! Будь вежлив с нашим гостем! — Ванесса посмотрела на Махуса. — Мои извинения. Наши малыши никогда не видели лис до того, как вы и ваш отряд прибыли в Рэдволл. Они не знают, как к вам относиться.
— Я совсем не против, аббатиса, — Махус осторожно взъерошил шипы Доржа. — Большой Белк — мне нравится это имя. Где ты его услышал?

Дорж гордо выпятил грудь.

— Сам придумал! Теперь мы все так будем тебя называть!
— Этот всегда был чем-то вроде главаря среди малышей, — пояснил Алекс. — Если он придумает какой-нибудь способ нарушить наш мир, будьте уверены, остальная мелюзга последует за ним!

Маура подбежала к ним, подхватив Доржа на руки.

— Прости, Махус, я не думала, что мой маленький беглец доберется до тебя так быстро. Он уколол тебя?

Лис разгладил лапой шерсть на ноге.

— Не настолько, чтобы пустить кровь — слава меху, что у юных ежиков иголки мягкие. Так или иначе, эту боевую рану я буду носить с гордостью.
— А. Тогда ладно, — Маура повернулась к настоятельнице. — Ванесса, тот воробей, Рафтер, только что вернулся, проводив Винокура. Он сказал, что войско сейчас находится немного южнее того места, где раньше была старая церковь святого Ниниана, и не встретило никаких неприятностей. Они надеются, что сегодня им удастся продвинуться вперед, и к вечеру они будут далеко от Рэдволла.
— Это обнадеживает, — сказала Мина.
— Но это интересный вопрос, — Махус обратился к Ванессе. — Настоятельница, один из ваших спарров смог проследить за основными силами лорда Уртблада сегодня утром, хотя они уже давно вышли за пределы аббатства. Я думаю, нам следует лучше использовать ваших птиц. Они могут легко определить расстояние в день марша от Рэдволла в любом направлении. Это будет хорошим способом узнать, не приближается ли Уртфист.
— Я уверена, они сразу же сообщили бы нам об этом. Они и так все время летают в лес.
— Может, и так, аббатиса, но мне будет спокойнее, если мы, так сказать, превратим это в постоянное правило. Лорд Уртблад во многом полагается на своих птиц, и они очень помогли ему в различных походах на севере. Я лишь предлагаю сделать то же самое.
— В этом есть смысл, — поддержала Махуса Мина.
— Очень хорошо, — решила Ванесса. — Маура, как только ты устроишь Доржа с сестрой Аврелией, почему бы вам с Сирилом не вызвать звоном Вышекрыла? Нам нужно будет посоветоваться с ним.
— Сейчас же сделаю это, — Барсучиха повела ежонка прочь от стола взрослых. — Пойдем, колючий кошмар. Ты уже достаточно создал хлопот для старших на один день.

* * *
Предводители аббатства задержались за столом во фруктовом саду после того, как Махус отлучился для обхода своих войск. Александр вместе с леди Миной отправился навестить беличьих дозорных и узнать, как у них обстоят дела с дозорными из войска Уртблада.

— Большой Белк! — ухмыльнулся Джефф. — Дорж умеет придумывать клички, не так ли?

Арлин был не так уж и весел.

— Да, и он может ввязаться в историю. Мне одному показалось, или Махус потянулся лапой к мечу, когда Дорж столкнулся с ним?
— Я тоже, кажется, заметила это, — нахмурилась Ванесса. — Все произошло так быстро, что я не могла быть уверена. Махус, конечно, ловок, надо отдать ему должное.
— Ага, — кивнул Монти. — И не только ловок, но и хитер. Как он двинул лапой дальше, так казалось, будто он просто от удивления поворачивается, а не достает клинок. Не думаю, что мы смогли бы уличить его в этом.
— Ну, он же боевой зверь, — вздохнула Ванесса. — Если он и потянулся за мечом, я бы хотела думать, что это была всего лишь привычка. Как заметил Монти, он, конечно, достаточно быстро пришел в себя. Но Махус и его лисы — лучшие из меченосцев Уртблада. Смог бы кто-нибудь из тех крыс или ласок так быстро убрать лапу?
— Давайте не будем забывать о землеройках Уртблада, — подхватил Джефф. — Я знаю, что они лесные жители, но они столь же суровы, как их барсучий повелитель. А у тех, что в туннеле у камеры Ханчетта, в глазах убийственный блеск. Я бы не стал доверять им в том, что они не прикончат кого-нибудь так, что ус дрогни — и не заметишь.
— Может, и так, но меня больше беспокоят звери покрупнее, — настоятельница обратилась к шкиперу выдр. — Монти, ты провел немало времени с теми крысами и ласками за последние два дня. Что ты о них думаешь?
— Ну, Несса, что я могу сказать? — пожал плечами Монти. — Они тут, чтоб наше аббатство охранять, и вроде как по-солдатски всё делают, как положено. Они спокойно выполняют приказы и меня, и Алекса, и леди Мины, и Махуса. Но эти вояки, скажу я вам, не такие уж робкие, как их капитаны, когда тех первый раз на чай звали. Может, потому что тут нет их начальника, который бы их поприжать мог, а может, младшие чины не так уж парятся, чтобы перед нами выслуживаться, как офицеры. Одним словом, я рад, что не сплю с ними в одной койке.
— Вряд ли стоит ожидать, что они в одночасье превратятся в вежливых лесных жителей, — сказал Арлин. — Мы знали, что они немного грубоваты.
— Это еще мягко сказано, — хмыкнул Монти.
— Грубость — не повод для изгнания из Рэдволла, — напомнила Ванесса своим друзьям. — Будь это так, я могла бы по имени назвать несколько ежей, которых бы сейчас не было в аббатстве!
— И, наверно, пару-тройку выдр, — признал Монти. — Не говоря уже о землеройках Гуосим, что зимуют здесь. Они весьма задиристая орава.
— Маура и Аврелия отлично справляются с тем, чтобы держать малышей подальше от хищников, несмотря на маленькое злоключение Доржа, — сказала Ванесса. — А остальные, думаю, знают достаточно, чтобы держаться от крыс и ласок подальше. Мы сохраним нынешний порядок, пока я не увижу причин изменить его. Эти воины жертвуют своим временем ради нашего блага. Пока они не нарушают наши правила и продолжают делать то, что им говорят Алекс и Монти, нам придется относиться к ним хорошо.
— Да, но надолго ли? — спросил Арлин. — А что, если наступит конец лета, а Уртфист так и не появится? Станут ли они постоянными жителями Рэдволла?
— До конца сезона еще далеко, — ответила Ванесса. Мы примем решение, когда нам придется сделать выбор… хотя надеюсь, до этого не дойдет.

* * *
Доржу не терпелось поделиться своим новым прозвищем со всеми своими товарищами.

— Эй, угадайте что! — гордо объявил он, когда Маура проводила его обратно к Аврелии и другим малышам у западной стены. — Я — колючий кошмар!

Его друзья нашли это не менее забавным, чем Дорж.

— Хулл-улл, — захихикал кротенок Паджетт, — он и в самом деле колючий кошмал!
— Коючий кошмар! — восторженно отозвался мышонок-соня Каффи.

В этот момент Маура заметила тетю Доржа, Баллу, идущую по лужайке с длинным оконным шестом через плечо.

— Привет, Балла, ты не могла бы присмотреть за своим малышом на некоторое время? Он уже доставил мне и сестре Аврелии достаточно горя за день.
— С удовольствием, Маура. Мы с ним в последнее время проводим вместе не так много времени, как следовало бы. Пойдем, озорной колючка!

Когда Балла и Дорж, переминаясь с ноги на ногу, ушли, Аврелия повернулась к барсучихе.

— Что произошло за столом старейшин, Маура? Мне показалось, что Дорж уколол того, кого не надо.
— Ничего особенного, — ответила Маура. — Совсем ничего, я уверена.

Изменено 17 марта пользователем LWEkb

[LWEkb]

========== Глава 29 ==========

Дорж все еще веселился от души.

Из всех ежей в Рэдволле юный Дорж был истинным мастером по катанию. Он мог свернуться в тугой клубок, как никто другой, и мчаться с непревзойденной скоростью. И вот, пока его тетя Балла чинила рамы окон общежития на первом этаже, Дорж развлекался тем, что метался по северным лужайкам взад-вперед. Это место вполне подходило для такого буйного поведения, поскольку большинство обитателей аббатства предпочитали для своего досуга более солнечные восточные и южные лужайки.

Однако, Балла была так занята своими делами, а Дорж — своим катанием, что они оба не заметили пятерых крыс, спустившихся с вершины стены, чтобы отдохнуть на мягкой траве. Стремясь держаться подальше от жителей Рэдволла, чтобы не доставлять им неприятностей, они выбрали место на северной лужайке, на полпути между стеной и главным зданием.

Закончив с последним окном, Балла повернулась и увидела, что Доржа поблизости уже нет — его пронесло на весьма большое расстояние. Оглядевшись по сторонам, Балла вскрикнула:

— Дорж, осторожно!

Но было уже слишком поздно. Дорж в кого-то врезался. Раздался крик, указавший ежонку, что он столкнулся со своей жертвой своими самыми острыми иголками. И глубокий, хрипловатый голос не был голосом знакомого рэдволльца.

— У-у-у-у-х!

Сдержав порыв немедленно побежать назад, Дорж развернулся и уселся, невинно глядя на крыса, что глазел на него, массируя уколотую спину обеими лапами. Ежонок ангельски улыбнулся, надеясь выпутаться из этой передряги, как он это сделал ранее с Махусом.

Но крыс Волкорам не был Махусом.

Остальные четыре крыса, сидя на траве громко засмеялись:

— Ха-ха-ха! Ежик сбил с ног Волкорама!
— Ага… не видел, чтобы он так танцевал с тех пор, как на севере оса ужалила его в задницу!

Волкорам уставился на Доржа красными от ярости глазами. Он и так не был красавцем, а сейчас его выражение лица делало его похожим на ужасное чудовище. От этого зрелища иголки Доржа затряслись от страха.

— Мне… мне очень жаль, господин Крыс!

Волкорам положил коготь на рукоять меча и начал выхватывать оружие.

— Недостаточно жаль!

В этот момент на место прибыла Балла. Она бежала так быстро, как только позволяли ее короткие ноги, с перекинутой через плечо частью оконной рамы. Ее ничуть не пугали закаленные в боях хищники Уртблада, особенно когда речь шла о ее племяннике. Это была ее родная земля, и она не хотела позволять северянам помыкать ею на лужайках Рэдволла.

— Эй, что тут происходит? — спросила она.

Волкорам приостановился, наполовину вытащив клинок из ножен. Он не привык, чтобы с ним так разговаривал кто-то, кроме его командиров. Но его гнев не утихал.

— Это адово отродье — твое?
— Это мой племянник, — Балла подтянула Доржа на лапы, чувствуя, что скоро придется спасаться бегством. — Почему ты достал меч, крыс?
— Он уколол меня, вот что!
— Ну, я уверена, ты не хотел этого. Правда, Доржик?
— Нет, тетя Балла, — Дорж поднял голову, глядя на крыса большими, насколько он мог их сделать, глазами.
— Ну, тогда извинись перед этим крысом как следует.
— Простите, господин Крыс! Очень, очень жаль!
— Хороший парень, — Балла похлопала Доржа по иголкам на голове и развернула его обратно к южным лужайкам. — Теперь беги, и больше не втыкай свои шипы в зверей.
— Эй, я еще не закончил с ним! — запротестовал Волкорам. — Этот гнида ранил меня! Я требую удовлетворения!
— Во как? — Балла взвалила длинную раму на плечо, вспомнив, что Монтибэнк последние несколько сезонов дал ей пару советов о боевых посохах. — Ты напугал моего племянника до жути. Малышу и так нелегко. Это была случайность, он извинился, и я уверена, что он усвоил урок, — она окинула взглядом заднюю часть тела Волкорама. — А что до твоей раны, то просто отмочи зад в нашем пруду, и ты вмиг станешь как новенький. Никто не пострадал по-настоящему. Пусть будет так!
— Нет, не так! — Теперь меч Волкорама полностью вышел из ножен. — Таких юнцов надо воспитывать. Его ждет наказание, и я устрою его!

Балла поняла, что крыс не успокоится, пока не пустит кровь, и что ему сойдет и кровь Баллы. К счастью, никто из его собратьев-крыс не пришел на помощь Волкораму. Возможно, у них хватило ума не вступать в драку с рэдволльцами, а может, они сочли происходящее забавным, ведь никто из них не ощутил на себе острую спину Доржа. Но ни один из них выступил в роли миротворца, и Балла не знала, что произойдет, если драка начнется по-настоящему.

— Посмотрим, что скажет по этому поводу твой лис!

Балла поглядела за плечо Волкорама. Крыс обернулся, решив, что сзади к нему приближается Махус. Как только он отвлекся от Баллы, хранительница погреба смахнула с плеча свою деревянную планку и ударила одним концом Волкорама в живот.

Крыс с удивленным вскриком согнулся вдвое. Прежде чем он успел прийти в себя, Балла со всей силы ударила рамой по лапе Волкорама. Он выронил меч. Балла тут же шагнула вперед и встала на клинок обеими лапами.

— Я сказала, оставь это, крыс! Или ты хочешь на своей шкуре узнать, что мы, рэдволльцы, можем постоять за себя?

Балла держала конец рамы направленным на Волкорама на случай, если он решит настаивать на своем. Крыс начала раскачиваться на лапах, сначала слегка, но потом все заметнее, и Балле стало трудно держать планку на центре его брюха.

— Без фокусов, крыс, или я…

Балла так и не успела сказать, что именно она сделает. Волкорам резко крутанулся в одну сторону, а затем в сторону Баллы. Увернувшись от рамы, он схватил ее сам, и теперь настала очередь Баллы получить удар в живот. Несколько мгновений они боролись, но сила и выучка северянина взяли верх, и Балла быстро лишилась оружия.

Волкорам отбросил раму и опять схватил меч, приставив острие к горлу Баллы, прижатой к земле.

— Неплохой прием для такой толстухи, как ты — усмехнулся он, — но неужто ты думала, что я не тренировался с посохом? Я тебе не деревенская крыса! Ну теперь, я не собираюсь тебя убивать, это было бы невежливо. Но я думаю, что лишу тебя уха. Без какого ты предпочтешь обойтись — без левого, — он провел кончиком меча по уху, — или правого?

Один из других крыс обеспокоенно тронул Волкорама за рукав.

— Эй, Волча, лучше бы тебе…
— Отвали, Спиг, — все внимание Волкорама было приковано к Балле. — У меня тут дела. Не мешай. Ну, ежиха, выбирай! Или языка тебя лишить? Что-то, судя по всему, он не очень-то тебе нужен!

Балла посмотрела на злобно ухмыляющегося крыса, затем снова через плечо ему.

— Я хотела бы все части тела сохранить, а вот свои ты можешь потерять, судя по выражению морды этого лиса!

Взгляд Волкорама не отрывался от своего пленника.

— Хе-хе, вот подумать только! Думает, что сможет дважды обмануть меня одной и той же уловкой. За кого ты меня принима…

Железная лапа крепко ударила Волкорама по голове, и он, оглушенный, свалился на землю.

Остальные крысы отошли назад, чтобы освободить место для Махуса, который на этот раз действительно оказался позади Волкорама. Лис нагнулся и выхватил меч крыса, а Волкорам покатился по земле, держась за голову и стеная.

Балла поднялась на ноги и кивнула мечнику.

— Премного благодарна. Я боялась, тот грубиян меня порежет.
— Мои извинения, Балла. Этот дурень, похоже, забыл, где находится, — Махус ударил крыса плоской стороной своего клинка. — Волкорам! Во имя семи адов, что ты себе позволяешь?

Волкорам съежился в сидячем положении:

— Но, сэр, ее сын ранил меня!
— Племянник, — поправила Балла. — Все произошло случайно. Дорж просто играл.
— Да, он раньше столкнулся со мной, но ничего страшного не произошло, — Махус бросил взгляд на Волкорама. — И он не ранил тебя так сильно, чтобы ты не мог сражаться. К счастью для тебя, я оказался здесь раньше, чем ты в самом деле нанес серьезный вред. Если бы ты выпустил хоть каплю крови этой доброй ежихи, я бы выпустил гораздо больше твоей!

Волкорам сглотнул слюну, и цвет исчез с его лица.

Махус посмотрел на меч крыса.

— В ближайшее время ты его себе не вернешь. Я уже подумываю отправить тебя в следующий бой без него, чтобы ты понял, каково это — быть безоружным против вооруженных. Что ж, надеюсь, тебе понравилось здесь отдыхать, потому что эту ночь ты проведешь за стенами.
— Но… но что, если появится тот бешеный барсук и его зайцы? Меня же зарежут!
— Ты должен был подумать об этом, прежде чем наброситься с мечом на рэдволльца. Теперь, если ты переживешь ночь, мы, возможно, позволим тебе вернуться и нормально позавтракать… но только если ты поклянешься никогда больше такого не делать!

Махус повернулся к остальным крысам.

— На самом деле, у меня сильное искушение прогнать на ночь вас всех. Неужели вы просто собирались позволить этому болвану причинять вред рэдволльцу, не поднимая лап, чтобы остановить его? Ничего подобного больше не должно повториться. Я выразился ясно?

Четыре грызуна покорно кивнули.

— Хорошо. А теперь уберите эту кучу блохастого меха за ворота и с глаз моих долой!

Четверо крыс ловко вскочили на ноги и, взяв Волкорама под лапы, повели его прочь, к северным воротам. Волкорам больше не протестовал: он знал, что это бесполезно.

Маура появилась из-за угла главного аббатства как раз в тот момент, когда крысы ушли, держа Доржа за одну лапу. Она посмотрела на Баллу и Махуса, потом на уходящих крыс.

— Тут что-то не так?
— Было, — ответил Махус. — Но я с этим покончил.
— Хм? Судя по тому, что сказал мне Дорж, его тетю сейчас рассекут надвое. Ты в порядке, Балла?
— Кто, я? — Балла пожала плечами. — Чтобы закончить мои дни, нужно больше, чем какой-то вонючий крыс!
— Ну что, тетя Балла, ты хорошо его отколотила?

Она улыбнулась, глядя на своего племянника.

— Я смогла дать ему пару хороших тычков, Доржик, — перекинув через плечо раму и взяв Доржа за лапу, она направилась обратно к аббатству. — Идем, колючка. После того как я поставлю эту крысиную зубочистку на место, ты поможешь мне провести дегустацию в подвалах.

Два ежа побрели в одну сторону, а Махус вежливо кивнул Мауре и ушел, чтобы присоединиться к своим собратьям-лисам на вершине стены.

Маура осталась стоять в одиночестве на северной лужайке. Заварушка кончилась до ее появления. Но по тому, что она только что услышала, можно было предположить, что в этот день Рэдволл был гораздо ближе к кровопролитию, чем ей сказали.

* * *
Этой ночью над Рэдволлом моросил летний дождь, покрывая аббатство легкой пеленой влаги. Изгнание Волкорама не осталось в тайне от стражников-выдр и беличьих дозорных на вершине стены. Все, что Балла рассказала Ванессе и другим главам аббатства, — что он вел себя крайне грубо по отношению к ней и Доржу и заслуживал того, чтобы провести ночь на улице. Махус поддержал эту версию событий в таких же выражениях, а поскольку Маура не наблюдала за ссорой своими глазами, она не могла ничего сказать по этому поводу.

Но было два признака — ни один из них не ускользнул от внимания Ванессы — указывающих на то, что история была более серьезной, чем утверждали Балла с Махусом. Первым признаком было то, что Махус и Мина перед ужином что-то шепотом обсуждали. Другой признак, и для Ванессы он был куда более значимым, заключался в том, что Дорж не хвастался этим приключением перед своими товарищами. Обычно беззаботный ежонок хвастался своей храбростью перед всеми желающими, но сегодня он хранил молчание. Дорж был явно напуган… а мало что могло его напугать.

Но Балла не сочла нужным продолжать разбирательство, и Ванесса сочла, что может оставить все как есть. В наказание за свое поведение виновного выставили за ворота, и Мина с Махусом настаивали, что этого вполне достаточно. Поддерживать порядок среди своих солдат — их дело, утверждали они, и это было сделано.

И вот, в то время как жители аббатства улеглись в мягкие постели, убаюканные шумом мелкого дождя, Волкорам был вынужден искать укрытие в скудных кронах ближайших деревьев. Он ворчал и проклинал судьбу, оставившую его в такую сырую ночь одного и безоружного. В своем одиночестве он винил всех, кого только мог вспомнить, — Доржа, Баллу, Махуса, своих собратьев-крыс и даже лорда Уртблада — всех, кроме себя.

Единственными другими, кто обратил внимание на мягкий летний ливень, были ночные дозорные на стенах. Выдры ничуть не возражали против сырости, а войскам Уртблада, в основном, было на нее наплевать, поскольку на севере им приходилось маршировать в гораздо худшую погоду. Только крысы пару раз пробормотали пару жалоб, да белки Рэдволла переживали, что их большие кустистые хвосты намокли.

Утро выдалось ясным и великолепным. Поскольку из-за дождей лужайки оказались более влажными, чем при обычной утреннем росе, завтрак был накрыт в Большом зале. Брат Хью и его помощники гордились своими блюдами, предлагая оладьи из черной смородины со сладким ореховым кремом, горячие пирожки с бузиной и великолепный морс из дикой сливы.

Махус и его товарищи расселись вперемешку с жителями аббатства, надеясь установить дружеские отношения. Эти усилия увенчались успехом лишь отчасти. Хотя большинство жителей Рэдволла больше не испытывали открытого недоверия к меченосцам в черных плащах, все равно было странно видеть их за одним столом.

Крысы Уртблада, однако, не были особенно вежливы. После сырой ночи, проведенной в карауле на стене, их вряд ли можно было назвать дружелюбными, и они хотели лишь утолить голод, а затем поспать. Они сидели отдельно от рэдволльцев, что вполне устраивало и тех, и других. Даже прекрасная еда показалась им неаппетитной и мало способствовала улучшению их настроения. Когда завтрак закончился, настоятельница с облегчением увидела, что большинство крыс разошлись по своим комнатам.

— Не очень-то веселая компания, — заметила Ванесса, обращаясь к Махусу. — Я рада, что они ушли. Нам не нужны рядом такие угрюмцы, пока мы занимаемся своими повседневными делами.
— Вряд ли это подходит и для малышей, — добавила Маура. — Мы не хотим повторения того, что случилось вчера. Что бы это ни было.
— Крысы — прирожденные жалобщики, — заявил Махус, решив не обращать внимания на ироничный тон барсучихи. — Я бы подумал, что после всех тягот жизни на севере, они будут больше ценить обстановку здесь, в Рэдволле, даже если им придется иногда проводить ночь под дождем. Если вы и услышите жалобы от моих лис, то только на то, что им приходится оставаться позади, пока лорд Уртблад отправляется на битву.
— Возможную битву, — вставила Маура.
— Если начнется бой, мы должны быть там, — Махус бросил взгляд в сторону леди Мины, сидевшей неподалеку с Александром. — Мы не по своей воле остались позади. Не то чтобы оборона Рэдволла была каким-то незначительным делом, аббатиса. Лорд Уртблад не приказал бы нам оставаться здесь, если бы не считал это важным. Но если битва произойдет в другом месте, ему понадобится каждая пара боевых лап. Большая часть моей бригады служит с ним уже много сезонов. Нам тяжело быть в безопасности этих стен, пока лорд Уртблад вдали от аббатства. Но я никогда не нарушал его приказов, и сейчас не стану.

Махус встал, обращаясь к двум своим товарищам-лисам:

— Толар, Андрус, идите со мной. Пришло время посмотреть, как наш изгнанник провел ночь.

* * *
Волкорам наконец-то смог заснуть, прислонившись к стволу большой старой рябины. Это было не слишком удобное место для ночлега, но это не помешало крысу проспать до самого рассвета, пытаясь восполнить количеством низкое качество сна.

Наконец день стал слишком шумным, разбудив крыса. Под громкую утреннюю песню бесчисленных птиц и непрекращающееся жужжание насекомых Волкорам выкатился из-под корней рябины. Его униформа была измята и испачкана мхом, но он думал только голоде, терзавшем его нутро. Ворча, он порылся в рюкзаке, отыскал еще один жесткий сухой паек, которым войска Уртблад питались, когда под рукой не было свежей еды, и принялся его жевать.

В нескольких шагах от Волкорама порхал воробей по имени Крышелуч. Он несколько раз качнул головой, изучая растрепанного крыса, а затем объявил:

— Мокрокрыс весь взъерошен. Не очень приятно!

Волкорам зарычал и потянулся за мечом, думая о том, хороша ли на вкус жареная птица, но потом вспомнил, что все еще без клинка. Тогда он швырнул в воробья недоеденный паек.

— А, убирайся, надоедливый мешок с перьями!

Крышелуч ловко поймал паек в клюв, попробовал его и тут же бросил. Он не только был твердым, но и влажным от крысиной слюны. Даже для воробья, привыкшего питаться насекомыми и червями, это было слишком.

— Твой еда, слишком черство для Спарры. Я найти хорошую червепищу!

С этими словами Крышелуч улетел, оставив Волкорама стоять с лапами, сжатыми в кулаки.

— Ну все, хватит! — пробурчал крыс, выходя из-за деревьев и направляясь к аббатству. — Я добуду себе немного настоящей рэдволльской еды, даже если мне придется вышибать их проклятые ворота голыми когтями! Они не могут удерживать меня здесь, пока завтракают… это неприлично и неправильно!

Как оказалось, Волкораму не пришлось ни стучать, ни окликать дозорных на вершине стены. Он был еще на некотором расстоянии от южных ворот, когда услышал скрип дверных петель и увидел, как из ворот вышли три лиса-мечника. Волкорам замедлил шаг: как ни хотелось ему вернуться в Рэдволл и полакомиться их едой, он не желал снова сталкиваться с Махусом.

Три лиса хранили мрачное молчание. Волкорам переводил взгляд с одной неулыбчивой морды на другую; меченосцы Уртблада знали, как одним лишь взглядом навести на зверя страх.

— Ну что, — спросил Волкорам, — мне можно вернуться?

Махус прошелся холодным взглядом по крысу, а затем отступил в сторону, чтобы Волкорам мог войти в открытые ворота.

— Хорошо. Но больше ничего подобного, ты понял?
— Конечно. А я получу свой меч обратно?
— Ты получишь его обратно, когда я решу так. Посмотрим, как ты будешь себя вести.
— Да… э-э, да.

Хмурый крыс, опустив голову, вошел в аббатство. Позади него три лиса обменялись многозначительными взглядами, а затем последовали за ним.

* * *
Тот же самый дождь, что пролился над Рэдволлом, застал и вторую ночь солдат главного отряда лорда Уртблада, находившегося в полутора днях пути к югу от аббатства. Разбив лагерь на обочине под раскидистым пологом густого леса, что теперь теснился по обе стороны от дороги, спящие воины были надежно защищены от капель дождя. Угасающие угли костров трещали и шипели от тех немногих капель, которые успешно проникали сквозь листву, но в основном участники похода могли дремать в относительной сухости.

К рассвету дождь ослаб, и завтрак прошел в пограничной зоне, где яркое солнце и густой утренний туман боролись за первенство. Туману помогал дым от костров, на которых готовили завтрак, но в конце концов победил могучий фонарь природы. Белый пар остался лишь воспоминанием, когда армия собралась на дороге, чтобы выстроиться в колонну.

Хотя солнце было еще слишком низко, чтобы его лучи проникали далеко в тенистые глубины леса, утро уже было довольно теплым, а впереди маячила угроза еще большего. Пока что колонна находилась в тени высоких деревьев, стоявших вдоль восточной стороны дороги, но с наступлением дня тени бы ушли. Если предыдущий день был хорош для марша, то этот обещал превратить долгую прогулку в тяжкий труд.

Винокур с Варнокуром занимали свои места во главе колонны, когда в нескольких шагах впереди войска на дорогу опустилась большая птица. Винокур узнал в ней того самого облаченного в тунику сокола, что встретился с лордом Уртблад на второй день пребывания в Рэдволле. Барсук в одиночестве направился вперед, чтобы принять доклад крылатого воина.

— Как вы думаете, к чему это? — задался вопросом молодой выдр.
— Наверное, ничего такого, — ответил капитан Сэйбрук. — Лорд Уртблад во время похода часто принимает доклады птиц. Не хочет нарваться на неприятности, вот и все.

После короткого совещания сокол поднялся в воздух. Уртблад вернулся к колонне.

— Что вы двое можете рассказать мне про мост на юге? — спросил он двух жителей Рэдволла.
— Мост? — Винокур пожал плечами. — Я никогда раньше не был так далеко к югу от аббатства и ничего не знаю о мостах в этих краях.
— И я тоже, — сказал его отец. — Я знаю, что примерно в одном дне пути к югу отсюда есть широкая река, милорд, но ее пересекает брод. Когда я был там в последний раз, моста через нее не было.
— Ну, теперь есть, — констатировал Уртблад. — Довольно сложное сооружение, если верить докладу капитана Клистры. Ну что ж, мы увидим уже сегодня вечером. Наш дневной марш должен привести нас к этой реке. И этот таинственный мост значительно облегчит нам путь. Я благодарен его строителям. Но сейчас нам пора в путь.

Вскоре колонна, бодро шагая, двинулась по дороге на юг. Как и накануне, обочина была абсолютно свободна от посторонних глаз: так далеко к югу от Рэдволла лесные обитатели еще не слышали об Уртбладе, и им оставалось только предполагать, что через их земли идет какая-то ужасная орда. Робкие лесные жители и хитрые разбойники убирались с дороги при приближении армии: никто не осмелился подойти достаточно близко, чтобы увидеть, что выдры, землеройки, мыши, кроты и ежи маршируют в этом сборище бок о бок с крысами, ласками, горностаями и хорьками.

— Эй, Варни, — спросил Сэйбрук у Варнокура, — раз уж ты знаешь эти места лучше любого, есть ли здесь какой-нибудь пруд или ручей, где можно охладить лапы или искупаться? Матушка-природа нынче не дает нам покоя, и мне не хочется проделывать такой долгий путь, как вчерашний, без возможности окунуться где-нибудь по дороге.
— Придется ждать вечера, капитан, — ответил Варнокур, — потому что до реки еще столько же, а здесь нет ни луж, ни речушек. Я же нырну в воду прямо с пролета того моста, как только поставлю на него лапы!

Изменено 19 марта пользователем LWEkb

[LWEkb]

========== Глава 30 ==========

Вернувшись в аббатство и не заметив никаких признаков того, что утренняя трапеза проходила на лужайке, Волкорам направился прямо в Большой зал. К тому времени как он добрался до столов, большинство рэдволльцев уже ушли, и повара брата Хью убирали блюда. Горячие пироги остыли, блины были совсем холодными, от пирога со сливой остались лишь крошки… Но все это не помешало Волкораму схватить тарелку и наполнить ее до краев. Повара лишь переглядывались и качали головами, глядя, как жадно ел крыс, уплетая остатки пищи так, словно не ел несколько дней.

— Эй, крот! — крикнул он проходящему мимо груженному посудой зверю. — Где мои товарищи? Ну, знашь, другие крысы, с которыми я держусь вместе?
— Бурр-хурр, они там в комнатах, дрыхнут, это самое, как ночью. Ты, наверно, хурр, присоединишься к ним, если завтракать не будешь, бурр.
— Чего? Наверху, говоришь? — Волкорам отвернулся от крота. — Почему эти твари не могут говорить как следует? Здешние кроты не лучше тех, что на севере, — он встал и отодвинул грязную тарелку на засыпанное крошками место на столе. — Ну что ж, если сон хорош для других, значит, он хорош и для меня. Я всю ночь проспал под тем клятым деревом, теперь готов отдохнуть в постели!

Он повернулся к лестнице… и столкнулся лицом к лицу с Махусом.

— Ты куда, Волкорам?
— Э… я пойду наверх, чтобы хорошенько выспаться.
— Странно. Я думал, что честный сон — только для честных зверей. Но ночь у тебя была свободной, помнишь? По крайней мере, я не видел тебя на вершине стены прошлой ночью с остальными членами твоего отряда. Это значит, что у тебя есть дневные обязанности, начиная с тренировки на лужайке, прямо сейчас. Аббатиса и шкипер Монтибэнк были достаточно любезны, чтобы позволить нам проводить учения здесь, внутри аббатства. А некоторые выдры даже могут помочь нам тренироваться, чтобы посмотреть, сможете ли вы, лодыри, бороться с настоящими боевыми зверьми.
— Но, сэр! — запротестовал Волкорам. — Я не сомкнул глаз всю ночь, я не в форме! У меня даже сил как следует мечом махать нет!
— Об этом не волнуйся. Сегодня ты не получишь свой меч обратно. Можешь подтянуть свои навыки владения шестом — наверняка где-нибудь валяется хорошая крепкая палка. Если нет, можно поработать над боем влапопашную. Вы, крысы, редко занимались этим, и я уверен, что ласки и хорьки могут вам показать, как надо. А теперь вперед, солдат!

Поняв, что дальнейшие протесты приведут лишь к еще большим неприятностям, Волкорам уныло вышел на теплые солнечные лужайки, а Махус последовал за ним, следя, чтобы крыс не сбился с пути к лестнице в общежития.

* * *
Внизу, в архиве, Джефф только что собрал очередную порцию летописей и свитков. Сайрус стоял в ожидании, нагруженный стопкой записей, доходившей ему до подбородка.

Джефф огляделся по сторонам в поисках последней лишней книги или пергамента, которые он всегда старался втиснуть. Усики Сайруса уже начали подергиваться от его недолгого пребывания в пыльном архиве, и мышонок видел, что старший мыш был слишком занят, чтобы заметить его положение.

— Вам не кажется, что у нас достаточно, сэр? — намекнул Сайрус. — Чтобы прочитать все, что я держу, нам понадобится целый день…

Историк почесал за ухом, повернувшись спиной к своему юному помощнику:

— Есть еще кое-что…

Сайрус понял, что нужен более прямой подход.

— Я действительно думаю, что мне пора идти, сэр Джефф.
— Ммм… да?
— Я сейчас опять чихну, прямо на дневник аббата Бернарда, а у меня нет свободной лапы!

Джефф повернулся и увидел, как Сайрус дергает усиками над грузом историй:

— Мехом клянусь, мы не можем этого допустить! Иди, Сайрус… я за тобой!

Схватив в одну лапу фолиант, а в другую — фонарь, архивист последовал за своим помощником.

— Знаешь, — сказал он, когда они шли по туннелям, — я действительно удивлен, что мы до сих пор ничего не нашли. Ведь сначала мы просто гнались за каким-то туманным пророчеством, не имея ни малейшего представления о том, что ищем. Но теперь, увидев огромное войско лорда Уртблада, где хищники с лесными жителями маршируют бок о бок, и узнав, что есть два барсучьих лорда, которые, возможно, начнут друг с другом войну… Подобных событий не было за всю историю земель, но мы прочли записи аббатства за несколько поколений, не найдя ни одного намека на то, что подобное может произойти в наше время. Я не могу этого понять!
— Может быть, никто и никогда не предвидел, что все это произойдет, — предположил Сайрус.
— Мне трудно в это поверить, Сайрус. В конце концов, если Мартин Воитель мог предвидеть Матиаса как нового Воителя Рэдволла, а аббатиса Жермена оставила подсказки, чтобы помочь нам в борьбе со Слэгаром и Малкариссом… нет, я думаю, может быть что-то, до чего мы еще просто не добрались. Есть еще много записей, которые нам предстоит прочитать.
— Они не предсказали генерала Железноклюва, когда тот попытался захватить аббатство, — сказал Сайрус, вспомнив дневник аббата Мордальфуса, который он читал в последние день-два.

Джефф остановился на полпути к лестнице между Пещерным и Большим залом. В его глазах загорелся странный свет.

— Да, не предсказали, — пробормотал он. — А почему?

Сайрус остановился на верхней ступеньке, слегка покачиваясь под тяжестью своей ноши, и обернулся, чтобы посмотреть на историка.

— Я просто имел в виду, что они не могли видеть всё, мистер Джефф, сэр.
— Нет, конечно, не всё, — согласился Джефф. — Но такая угроза, как Железноклюв, — это не мелочь.

Он опустил взгляд на каменную ступень под ногами. Согласно историческим записям, эту среднюю ступеньку в лестнице из семи — четвертую по счету от Большого зала — можно было сдвинуть в сторону, чтобы открыть тайный вход в гробницу Мартина Воителя.

Джефф почувствовал себя очень странно. Случайное замечание Сайруса о генерале Железноклюве, произнесенное как раз в тот момент, когда Джефф проходил над этим местом, что-то затронуло в его сознании. Здесь было что-то очень важное… но что? Может быть, дух Мартина пытался с ним пообщаться? Насколько Джеффу было известно, такого не случалось ни с одним зверем, живущим сейчас в аббатстве.

— Сайрус, что заставило тебя сказать это? Про Железноклюва?
— Не знаю. Я читал об этом день или два назад. Я просто вспомнил об этом. Вот только эти книги весьма тяжелы…
— Что? Да, конечно. Давай выведем тебя и твой груз на улицу, пока у тебя не сломались лапы, — Джефф покачал головой и продолжил подниматься по ступенькам. — Но мне кажется, ты наткнулся на что-то важное, прямо у нас под носом. Я просто не могу наложить на это лапу. Думаю, позже я просмотрю некоторые истории времен Матиаса — в частности, ту, что ты читал, про Железноклюва. Думаю, там может быть что-то, что мы упустили.

* * *
Двое крыс-товарищей Волкорама, Спиг и Горсул, не могли уснуть и в итоге устроились на лужайке, наблюдая за тем, как Махус тренирует остальных солдат. Оба крыса, простояв всю ночь в карауле, формально находились в отпуске. Но это не помешало Махусу подойти к ним с советом.

— Не хотите спать, да? — поинтересовался меченосец. — Ну, воля ваша, можете сидеть здесь на солнце весь день, но если я застану кого-нибудь из вас дремлющим на посту во время следующей смены, то развешу ваши хвосты по стенам. Так что вам стоит подумать о том, чтобы вернуться в свои постели.
— Как же зверю спать, когда солнце светит так ярко? — проворчал Спиг.
— И эти клятые птицы! — пожаловался Горсул. — Из-за их щебетания я не могу уснуть!
— Не говоря уже о том, что мы много поели, — добавил Спиг. — Как по мне, так тем рэдволльцам не стоило подавать столько жратвы. Как же они рассчитывали, что мы уснем с полным желудком?

Махус поставил лапы на бедра:

— Что-то не припомню, чтобы кто-то говорил вам есть так много. Это был завтрак для всего аббатства, а не только для вас! Может быть, в следующий раз вы усвоите урок и возьмете поменьше.

Два лежачих грызуна смотрели, как Махус уходит.

— Ох, нелегкая у нас жизнь, приятель, — сказал Спиг Горсулу. — Все время говорят, когда спать, что есть, когда маршировать… иногда я не знаю, как я могу это выдержать!
— Я знаю, о чем ты, дружище. Этот лис всегда считал себя лучше нас, крыс и ласок. Получил от лорда Уртблада тот прекрасный меч. Вряд ли у кого-нибудь из нас найдется такое оружие, даже если мы проживем сотню сезонов!
— Да, а теперь у него еще и меч Волкорама, — фыркнул Спиг. — Тяжело Волкораму будет с Вихом! Этот хорек не хуже любой выдры, когда дело доходит до битв на палках!
— Ух, как Волча щас получил по ушам! — заметил Горсул, наблюдая за тренировками. — Если Вих не будет осторожен, он отправит Волкорама в лазарет!
— Ну, было глупо с его стороны затевать вчера драку с той ежихой. Он заслужил того.

Горсул поднес лапы ко рту и крикнул:

— Эй, Волча! Не позволяй тому вонючему хорьку так издеваться над тобой! Набей Виху шишек за нас!

Отвлекшись на крики товарища, Волкорам повернулся и хмуро посмотрел на парочку, что дало возможность Виху сбить Волкорама с ног, повалив крыса на землю.

— Ну, может быть, и нет, — Горсул улегся на прохладную траву и закрыл глаза. — Знашь, Спиг, теперь, когда мы вышли на свежий воздух, я думаю, что смогу заснуть. Это порадовало бы старину Махуса.

Спиг пожал плечами и тоже лег на траву.

— Ты сам сказал, кореш. Приказ есть приказ, в конце концов!

* * *
Спиг и Горсул были не единственными, кто смотрел на тренировки войск Уртблада. Сирил тоже наблюдал за ними.

Для старшего из двух братьев-звонарей, вспоминать свое желание отправиться с Янсом и Броггеном в Саламандастрон, было все равно что вспоминать какой-то сон. Хотя Сирил по-прежнему серьезно относился к своим воинским устремлениям, войне между двумя барсучьими владыками суждено было разыграться без него.

Сирил сидел на траве поодаль, разглядывая бои на лужайке Он получил специальное разрешение от Монтибэнка находиться здесь, пообещав не подходить к северянам слишком близко. Раньше, когда он наблюдал за тем, как все шесть сотен из них устраивают тренировочные бои за стенами, ему было трудно сосредоточиться на каком-то одном из десятков поединков. Наблюдать с вершины стены оказалось совсем другим делом, чем находиться на земле прямо рядом с бойцами.

Большинство лисов-мечников, не стоявших в дозоре накануне, находились на крепостных стенах, сменяя друг друга на посту. За белок отвечал Элмвуд, поскольку Александр отправился в утренний патруль с леди Миной. Большинство крыс тоже спали после смены часовых. Остались только ласки, горностаи и хорьки, которым и предстояло принять участие в поединке с выдрами Монти.

Выдры Рэдволла были слишком искусны, чтобы позволить своим противникам одержать верх, но в то же время старались соблюдать гостеприимство. Впрочем, войска Уртблада отлично держались против выдр.

Махус и Монти то и дело вклинивались в ряды бойцов, хлопая по спине и подбадривая своих подчиненных. Ни один из командиров не хотел, чтобы его звери забыли, что это дружеский поединок, игра, в которой каждая сторона должна показать друг другу свои лучшие навыки и силу, и что ни один зверь ни при каких обстоятельствах не должен был ранить другого. Эти меры помогли снять напряжение.

И в самом деле, несмотря на то что ласки с хорьками улыбались мало, они сражались с дисциплиной профессиональных солдат. Некоторые из них даже вступали в дружеские беседы со своими противниками-выдрами, отмечая стиль боя друг друга, хваля сильные стороны и отмечая слабые места.

Волкорама держали отдельно от остальных. Махус намекнул своим хорькам, горностаям и ласкам, что этого крыса не стоит особенно щадить.

Маура держала своих юных подопечных подальше. Она не хотела повторения того, что произошло накануне с Доржем. Сестра Аурелия помогала ей. Балла проводила утро в своих любимых подвалах, не выпуская племянника из лап.

Большинство других жителей Рэдволла не обращали особого внимания на тренировки; в большинстве своем они были мирными лесными жителями, куда менее очарованными происходящим, чем Сирил. Ванесса и Арлин, понаблюдав некоторое время, вскоре ушли, чтобы заняться другими делами.

Брат Джефф и Сайрус вышли из аббатства и почти сразу же столкнулись с тем, что перед ними разыгрался нешуточный бой.

— У-у, так не пойдет! — заявил Джефф, когда они с Сайрусом встали у открытой двери. —Послушай, сколько шума… одного только стука посохов достаточно, чтобы отвлечь нас от чтения, — он понюхал воздух и посмотрел вверх. — Слишком ветрено, чтобы забираться на стену, наши бумаги разлетятся во все стороны. Похоже, нам придется вернуться в дом. Может быть, мы сможем расположиться на столе в Пещерном зале.
— Мистер Джефф, все не так уж плохо! — запротестовал Сайрус, разочарованный перспективой остаться в помещении в такой прекрасный летний день. — Мы можем читать здесь!
— Хм… может быть, на северных лужайках, я полагаю, подальше от всей этой суеты. К тому же там будет хорошая тень — день обещает быть довольно знойным, — Джефф осмотрел лужайки. — Пока мы здесь, я подумал о том, чтобы попросить Сирила присоединиться к нам. Теперь, когда Винокур ушел с Уртбладом, думаю, нам двоим не помешает еще одна пара глаз.
— Но Сирил ведь больше не хотел читать истории?
— Может быть, нам удастся переубедить его, — сказал Джефф со знающей улыбкой. — Не хочешь спросить его? Думаю, тебя он скорее послушает.
— Хорошо, — согласился Сайрус, положив стопку записей на ступеньки аббатства. — Кажется, я вижу его вон там, возле господина Махуса и выдр. Я пойду за ним!

Мышонок побежал за своим братом.

— Держись подальше от боевых зверей! — крикнул вслед ему Джефф, но не получил ответа. Архивист со вздохом опустился на верхнюю ступеньку. — Ну что ж. В такие летние дни, как этот, у молодых ног своя воля!

[LWEkb]

========== Глава 31 ==========

Махус решил, что с Волкорама хватит тренировок с посохами, и теперь настало время испробовать его в лапопашном бою. Хорька Виха заменил ласка по имени Смоллерт, который, под стать своему имени, был мал для ласки и, следовательно, был подходящим соперником для крыса. К несчастью для Волкорама, Смоллерт был также чемпионом по борьбе в войске Уртблада, и ему не было равных даже среди самых крупных крыс. Волкорам застонал от досады, когда его лишили посоха и он оказался лицом к лицу со Смоллертом Волкорам был весь в синяках и шишках от ударов, полученных от Виха, и был уверен, что от Смоллерта ему будет еще хуже.

Заметив двух других крыс, лежащих на траве неподалеку, с закрытыми глазами и не подозревающих о его бедственном положении, Волкорам подбежал к ним и дал сначала Спигу, а потом Горсулу быстрый пинок по ляжкам.

— Эй, вы, олухи! Вставайте и протяните корешу коготь! Меня щас тут отколошматят!

Спиг и Горсул были крайне возмущены тем, что их побеспокоили таким образом.

— Не надо было тебе так делать, приятель, — прорычал Горсул. — Я как раз собирался спать.
— Да, мы не на службе, — отозвался Спиг, и они оба легли, снова закрыв глаза.
— Ах, вы ленивые…

Волкорам так и не смог закончить предложение. Сильные лапы схватили его сзади и швырнули на землю с такой силой, что у него перехватило дыхание. Повернувшись, чтобы посмотреть на своего мучителя, он увидел, что Смоллерт торжествующе ухмыляется.

— Помни, не кусаться, — поддразнил ласка, повторяя главное правило лорда Уртблада о влапопашных боях. Волкорам закрыл глаза и приготовился к следующему удару.

* * *
Сайрус бежал трусцой по лужайке, залитой ярким солнцем позднего лета.

Слева от него дрались между собой крыс и ласка. Сайрус не придал этому значения. В конце концов, по всей южной лужайке дрались разные звери — выдры, ласки, горностаи, хорьки… Даже Махус стоял рядом с Сирилом, хотя капитан мечников, казалось, больше наблюдал за происходящим, чем участвовал в нем. Для юных глаз Сайруса, сосредоточенных на Сириле, потасовка между крысой и лаской не представляла собой ничего особенного. Он не обращал внимания, что в этой драке не было ничего дружеского или профессионального. Он не был достаточно близко, чтобы увидеть, что между двумя бойцами проливается кровь, или отчетливо услышать их яростные слова. Он думал только о том, как бы поскорее присоединиться к Сирилу.

* * *
Смоллерт швырял Волкорама то в одну, то в другую сторону, с каждым разом все сильнее вдавливая крыса в землю. Волкорам пытался применять защитные приемы, но опыта Смоллерта хватало, чтобы парировать каждое движение крыса.

Наконец Волкорам не выдержал. Дождавшись, когда Смоллерт снова схватит его, он широко раскрыл рот и глубоко вонзил клыки в запястье ласки. Это было грубым нарушением правил Уртблада, но Волкораму было все равно: он просто хотел отразить нападение Смоллерта, пока совсем не лишился чувств.

Смоллерт закричал и отпустил Волкорама, прижав лапой рану на лапе. Волкорам выплюнул смесь крови ласки с грязным мехом и, вырвавшись из хватки Смоллерта, попятился к двум лежащим крысам. Смоллерт с гневным криком побежал за ним всего в нескольких шагах позади.

Горсул и Спиг были грубо разбужены. Не успели они открыть глаза, как Волкорам уже присел между ними, выхватывая из ножен меч Горсула.

— Это мой клинок! — ахнул сонный крыс.

Волкорам резко встал, крутанулся и с размаху ударил мечом в сторону своего преследователя. Смоллерт закричал, когда его левое ухо было отрезано начисто. На мгновение ласка замер, глядя на упавшее ему в лапы ухо, а Волкорам неуверенно направил на него меч.

Лицо Смоллерта побагровело от ярости. «Дохлая крысятина!» — прорычал он и метнул свое окровавленное ухо в лицо Волкорама. За то мгновение, что понадобилось Волкораму, чтобы оправиться от этого неожиданного движения, Смоллерт увернулся от острия его меча и схватился с крысой, используя свои лучшие боевые навыки, чтобы повалить Волкорама на землю и вырвать меч из его рук, бешено орудуя им.

Волкорам оказался между Спигом и Горсулом, и три крыса быстро спутались в клубок, борясь друг с другом, чтобы увернуться от бешеного ласки. Когда Смоллерт, менее опытный в фехтовании, чем многие другие воины Уртблада, с диким криком бросился вперед, Волкорам схватил Спига и толкнул его, чтобы тот принял удар. Тот так и не понял, что произошло: клинок пронзил шею Спига, и он, мгновенно убитый, упал на траву.

Смоллерт был слишком поглощен местью, чтобы как следует заметить гибель ни в чем не повинного крыса. Волкорам уже был на ногах и бежал через лужайку, спасаясь от кровожадного ласки с мечом. Смоллерт немедленно пустился в погоню.

Ноги у Волкорама были короче, чем у Смоллерта, и он все еще был уставшим от тренировки с Вихом. Он никак не мог долго удерживать расстояние; он уже чувствовал, как ветер от взмахов меча Смоллерта ерошит его тунику и царапает хвост. В панике он стал искать что-нибудь, за что можно было бы ухватиться, чтобы поставить между собой и Смоллертом.

Таковым оказался Сайрус.

* * *
Молодой послушник мчался по южной лужайке, наслаждаясь радостью момента. Сайрус был всего в двух шагах от Сирила, когда почувствовал, как чьи-то мощные лапы схватили его за бока и оторвали от земли. Мир вокруг него закружился, а затем Сайрус оказался лицом к лицу с лаской — маленьким, конечно, но все же гораздо крупнее любого мышонка — с мечом в лапах. Времени на то, чтобы закричать, у него не было. Прежде чем он понял, что происходит, меч распорол ему живот чуть выше пояса, разорвав ткань его рясы и прорезав длинную рану.

Смоллерт осознал происходящее, подняв меч для очередного взмаха. С ужасом глядя на мышонка, безвольно повисшего в когтях Волкорама, ласка разжал лапу, и оружие выскользнуло из его рук. «Только не это», — пробормотал он.

Острая боль обрушилась на Сайруса разом, проникая глубоко внутрь. Она была столь сильна, что он не мог кричать. Его глаза остекленели, и мир освещенного солнцем аббатства и голубого летнего неба отступил далеко от него.

Поднялась суматоха. Сирил, осознав, что только что произошло с его братом, с воплями побежал к месту происшествия. Махус бежал рядом с ним, положив лапу на рукоять меча.

— Волкорам, опусти мышонка!

Волкорам все еще держал Сайруса в когтях, отступая от Смоллерта, беспокоясь лишь о собственной безопасности.

— Сэр, он хочет убить меня!
— Я сам тебя тотчас прикончу, если ты немедленно не уложишь мыша! И сделай это аккуратно!

Волкорам замешкался в нерешительности, затем положил Сайруса на траву и повернулся, чтобы бежать. Он не успел далеко уйти, как его сбили с ног два лиса, сбежавшие с вершины стены при первых признаках непорядка.

У Смоллерта пересохло в горле. Он стоял и смотрел на Сайруса, неподвижно лежащего на лужайке. Кровь, просачивающаяся сквозь рассеченную рясу, окрасила зеленую ткань в темный цвет; от этого зрелища ласка забыл о своих собственных ранах.

— С-с-сэр, простите. Я не хотел…
— Заткнись!

Махус присел рядом с Сайрусом. Сирил был уже рядом, по его щекам текли слезы, он сжимал лапу младшего брата, пытаясь влить в нее немного своей жизни. Глаза Сайруса безучастно смотрели в небо, а лапа была такой же слабой, как у любого мертвеца.

— Сайрус, не умирай! Не умирай, пожалуйста!
— Нет! — вскрикнул только что подбежавший Джефф. — Эта сволочь убила Сайруса!

Смоллерт опустился на колени, зарывшись мордой в лапы.

Махус разорвал рясу на животе Сайруса, открыв рану полностью. Это была ужасная рана, широкая и глубокая, из которой хлестала кровь. Не теряя времени, лис начал быстро вытаскивать полоски бинтов из внутреннего кармана своей черной туники. После этого к изумлению рэдволльцев, он залез лапами в Сайруса и стал ощупывать его, пока не оказался по самые запястья в крови.

Джефф подался вперед.

— Что ты делаешь? Убери когти!

Хорек Вих положил лапу на плечо Джеффа:

— Успокойтесь, господин Мыш! Никто не знает о целительстве больше, чем капитан Махус. Пусть он работает, это единственный шанс для парнишки!

Джефф сглотнул слюну и заставил себя отойти в сторону.

Пока Сирил продолжал крепко держать вялую лапу брата, Махус ощупывал рану с сосредоточенным выражением лица. Спустя, казалось, целую вечность, Махус вынул одну лапу, густую от крови мышонка, и принялся выхватывать полоски бинта и засовывать их в зияющую рану.

— Кишки перерезаны в нескольких местах, — произнес он. — Эти бинты замедлят кровотечение, но мы должны немедленно доставить его в лазарет.

Сирил поперхнулся:

— Вы можете спасти его, сэр?
— Это будет нелегко, но я видел, как звери выживали после таких ран, — Махус отдернул обе лапы, израсходовав все бинты. — Быстрее! Кто-нибудь, возьмите его за плечи, а я — за ноги! Важен каждый момент!
— Вот, я его держу, — вызвался Монтибэнк, подойдя к голове Сайруса и подняв его за плечи. — Как думаешь, так безопасно?
— Нет времени на носилки, — ответил лис. — Нужно немедленно положить его на койку!

Они уже быстро шагали по направлению к аббатству. Один из меченосцев подошел к Смоллерту.

— Сэр, а что делать с этими двумя доходягами?
— Держите под стражей, — огрызнулся Махус. — Я разберусь с ними позже!

Сирил оставался рядом с братом, пока Сайруса несли по лужайке; за все время он так и не отцепился от лапы брата. Джефф, шедший рядом, взглянул на Сирила, нахмурившись:

— Сирил, может, тебе стоит остаться здесь…
— Нет! — воскликнул Сирил. — Я не оставлю Сайруса!
— Ничего страшного, пусть идет с нами, — сказал Махус. — Он мне может пригодиться.

========== Глава 32 ==========

Когда сестра Аврелия увидела, как Сайруса несут в лазарет, она сама смертельно побледнела. К этому времени весть о случившемся распространилась по аббатству, и Ванесса, до того, как стать аббатисой, сама служившая смотрительницей лазарета, встала рядом с Аврелией, когда Сайруса укладывали на кровать.

По дороге в дом Махус потребовал свою медицинскую сумку, и один из других лисов примчался с ней. Пока Махус омывал окровавленные лапы в миске с мыльной водой, он объяснял Аврелии и Ванессе степень тяжести травм. Две мыши-целительницы осмотрели Сайруса. Увиденное заставило Аврелию побледнеть еще больше, а Ванесса даже затаила дыхание от тяжести раны.

Они стояли и смотрели, как Махус торопливо раскладывает содержимое своей сумки на соседней кровати. Она не походила ни на одну сумку лекаря, о которых Ванесса или Аврелия когда-либо слышали: вместо сушеных трав и пакетиков с порошком, она была разложена сложными слоями, открывая множество инструментов, более тонких, чем инструменты любого лудильщика. Было несколько тонких пакетиков, но большинство лекарств хранилось в десятках маленьких бутылочек, флаконов и колб с пробками, каждая из которых была аккуратно помечена. Были там и другие приспособления, о назначении которых рэдволльцы не могли даже догадываться.

Махус приказал снять простыню с одной из кроватей и поднять ее, чтобы свет из окна падал на пациента. Когда все было готово, он посмотрел на Сирила. Старший брат до сих пор не выпускал лапу младшего.

— Тебе придется покинуть нас, — мягко, но твердо сказал Махус. — Ты не можешь находиться здесь, пока я работаю. Можешь остаться снаружи, в коридоре, если хочешь. Возможно, позже мне понадобится твоя помощь, но пока я должен работать один.
— Пожалуйста, спасите его, — сухим голосом взмолился Сирил.
— Я сделаю все, что в моих силах.

Сирил отпустил лапу Сайруса, упавшую на покрывало, неохотно отступил на несколько шагов, затем заставил себя повернуться и выйти из комнаты.

Махус принялся за работу. Выбрав из своего набора крошечную иголку, он вдел в нее нить из растительного волокна, настолько тонкого, что оно было почти незаметно. Один за другим он извлекал бинты из брюшной полости Сайруса, зашивая каждое внутреннее повреждение, прежде чем перейти к следующему участку. Он также попросил сестру Аврелию посыпать каждый зашитый участок лекарством из одной из его ампул.

Аурелия и Ванесса были одновременно и в ужасе, и в восторге от происходящего. После того как были наложены последние внутренние швы и Махусу больше не требовались дополнительные лапы, две мыши удалились в противоположную часть лазарета, где их с тревогой ждали аббат Арлин, брат Джефф, Монти и еще несколько зверей.

— Может ли это спасти Сайруса? — спросил Джефф.

Ванесса покачала головой.

— Когда я впервые увидела, как тяжело ранен Сайрус, я подумала, что он непременно умрет. Я не смогла бы спасти его даже с помощью Аврелии. Методы этого лиса мне совершенно незнакомы.
— Значит, они могут сработать?

Сестра Аврелия пожала плечами:

— Я не так сведуща в целительском искусстве, как наша настоятельница, но мне кажется, что потребуется чудо, чтобы Сайрус выжил.
— Чудеса здесь, в Рэдволле, не редкость, — со спокойной твердостью заявил Арлин. — Если сейчас нам нужно чудо, давайте молиться о нем и надеяться, что наши молитвы будут услышаны.

* * *
Закончив с внутренними ранами, Махус зашил внешний порез иглой и нитью. Быстро смыв кровь с лап, он позвал Аврелию, чтобы та помогла ему очистить шерсть вокруг основной раны, затем наложить на нее заживляющую припарку и обмотать все чистыми бинтами. С Сайруса сняли порванную и окровавленную одежду и осторожно перенесли на чистую кровать. Мышонок был бледен, и не казалось, что он сможет пережить это испытание.

Махус подошел к Ванессе и остальным.

— Все раны закрыты, внутри и снаружи, — серьезно сказал лис, — но, боюсь, он потерял слишком много крови.
— Я тоже об этом беспокоилась, — озабоченно кивнула Ванесса. — Какое бы волшебство ты не сотворил, залечивая раны, все это напрасно, если у Сайруса недостаточно крови!
— Я уверен, мы все сделали все, что могли, — вздохнул Арлин, — и мы благодарны, особенно тебе, Махус…

Лис поднял лапу:

— Осталось сделать одно дело, а времени мало. Где родители Сайруса?
— Сирила и Сайруса оставили у нас, когда они были совсем малышами, — объяснила Ванесса. — Их родителями были странствующие полевки с Западных равнин, они хотели, чтобы их сыновья выросли как жители Рэдволла. Я даже не могу сказать, живы ли они до сих пор, прошло столько лет…

Махус прервал ее:

— Значит, юный Сирил, тот, кто ждет в коридоре, — единственный кровный родственник раненого мышонка?
— Да. Что у тебя на уме?
— Есть прием, что я с некоторым успехом применял раньше, но он не лишен риска. Однако я считаю, что у нас нет другого выбора, кроме как попробовать. Не могли бы вы попросить Сирила войти сюда?

Ванесса заколебалась, обеспокоенная тем, что Сирил увидит брата в таком тяжелом состоянии, но затем кивнула. Сестра Аврелия вышла в коридор, где Маура делала все возможное, чтобы утешить и успокоить Сирила. Мышонок последовал за целительницей в лазарет, и его взгляд сразу же остановился на лежащем в постели брате:

— Сайрус… он..?
— Он все еще в большой опасности, — сказал Махус Сирилу. — При нынешнем положении дел я не думаю, что он выживет. Но есть последняя надежда... и только ты можешь мне помочь.
— Скажи мне, что делать! — без колебаний заявил Сирил.
— Я хочу взять немного твоей крови и перелить ее в твоего брата. Своей у него осталось слишком мало.

Брови сестры Аврелии взлетели вверх, и она посмотрела на аббатису.

— Ты знаешь что-либо о таком, Ванесса?

Ванесса была в растерянности.

— Впервые слышу, Аврелия, — она снова повернулась к Махусу. — Ты сказал, что это рискованно. Объясни нам.
— Обмен кровью может быть безопасным только между родственниками, — пояснил Махус. — Но даже в этом случае нет полной уверенности в успехе. Иногда кровь не совпадает и не смешивается должным образом, даже между братьями и сестрами, или родителями и детьми.
— А если их кровь не подойдет друг другу?
— Скорее всего, это убьет Сайруса, — четко ответил Махус.
— Ого, — Ванесса обдумала это. — Но если мы этого не сделаем…
— Тогда он почти наверняка погибнет, — закончил за нее лис.
— А для Сирила это не опасно?
— Для зверя, дающего кровь, риска почти нет. Поток будет идти только в одном направлении. Самым сложным будет убедиться, что я не заберу у Сирила слишком много крови. Но он уже почти взрослый, и на его стороне молодость.
— Не могу сказать, что полностью понимаю, как ты будешь это делать, — Ванесса неуверенно пригрызла губу. — А что касается моего разрешения…
— Матушка аббатиса, вы должны! — воскликнул Сирил. — Если мы этого не сделаем, Сайрус умрет! Я хочу это сделать!

Махус сурово посмотрел на аббатису.

— Если приняться за это, то сейчас, немедленно. Каждая секунда может стать роковой.

Наконец Ванесса решительно кивнула.

— Сделай это. Сестра Аврелия окажет тебе любую помощь. Сирил, выполняй все поручения Махуса. Надеюсь, это окажется тем, что нужно Сайрусу. Сердца и воля Рэдволла со всеми вами!

* * *
Сирил лежал на кровати рядом с братом, накрытый несколькими слоями одеял, чтобы быть немного приподнятым над Сайрусом. Из своего набора Махус достал тонкую гибкую трубку из какого-то странного материала, который никто из рэдволльцев не смог опознать. К каждому концу трубки он прикрепил тонкую полую стальную иглу. Как и в случае с иглой меньшего размера, которой он зашил порез, Махус прочистил свои полые иглы чистым зерновым спиртом, несколько капель которого он также вылил в трубку, чтобы очистить ее внутреннюю поверхность.

Приготовившись к переливанию, Махус взял небольшой пружинный зажим и прижал им место примерно на полпути вдоль трубки. Лис наклонился к Сирилу, внимательно изучая внутреннюю сторону локтя мышонка.

— Я должен найти сильную, чистую артерию, несущую хорошую кровь, — объяснил Махус, чтобы было понятно и Сирилу, и двум целительницам. — Эти иглы полые, они позволят мне выкачивать кровь из Сирила через эту трубку в Сайруса. Похоже, это место подойдет. — Раздвинув шерсть Сирила, Махус ловко вонзил иглу ниже локтя. Сирил вздрогнул, но заставил себя не вскрикнуть. Трубка слегка напряглась, и быстро заполнилась. — Пока все хорошо, — пробормотал лис.

Сестра Аврелия не смогла не заметить:

— Я полагала, что ты поместишь кровь Сирила в какой-то сосуд, а оттуда — в Сайруса. Но ты переливаешь ее прямо через трубку!
— Да, это так, — ответил Махус, осматривая Сайруса в поисках подходящего места для введения иглы на другом конце трубки. — Мы должны сделать прямой перенос, поскольку время не терпит.
— Что помешает крови Сайруса стечь в трубку?
— Несколько вещей. Во-первых, Сайрус потерял много крови, поэтому его тело будет охотнее принимать новую кровь извне. Во-вторых, его сердце сейчас бьется очень слабо, так что оно не сравнится с сердцем Сирила. Кроме того, мы подняли Сирила чуть выше, что тоже поможет. Но главное — мой выбор вен. Сирилу я вставил трубку там, где кровь сильно оттекает от сердца. С Сайрусом я сделаю все наоборот: введу ее в сосуд, идущий к сердцу, где давление меньше. Таким образом, кровь будет течь только в нужном направлении.

Найдя на Сайрусе то место, куда он хотел ввести вторую иглу, Махус слегка прижал ее кончик и потянулся, чтобы освободить пружинный зажим:

— Очень важно, чтобы в кровь не попал воздух. Это точно убьет Сайруса.

Сняв зажим с трубки, чтобы кровь Сирила прошла остаток пути, Махус подождал, пока из второй иглы вырвется первая тонкая струйка красной жидкости, и умело воткнул ее в вену Сайруса.

Сестра Аврелия нахмурила брови, все еще сомневаясь во всей этой затее.

— Как мы узнаем, что мы не взяли слишком много крови у Сирила?
— Вот тут-то и пригодятся догадки, — Махус повернулся к Сирилу. — Если почувствуешь слабость, головокружение или просто усталость, сразу же скажи нам. Не пытайся стать героем — ты и так герой. У нас на лапах уже есть тяжело больной мышонок. Нам не нужен еще один.

Сирил подчинился повелительному тону лиса, развеяв все мысли о неповиновении.

— Я понимаю, сэр.
— Хороший парень. Я должен сам определить подходящее время для извлечения игл, но я никогда не пытался сделать это с такими юнцами. Настоятельница, не могли бы вы принести из кухни поднос со сладостями? Фруктовый компот, засахаренные орехи, печенье, торты — все, что сладкое. Сирил будет нуждаться в такой еде, когда мы закончим. Это поможет ему выработать новую кровь взамен потерянной… и я подозреваю, что Сирил не захочет оставлять брата, чтобы спуститься за этим вниз.
— Я сейчас же займусь этим. Монти, не мог бы ты позаботиться об этом?
— Сейчас, Несса, — шкипер выдр кивнул и вышел из лазарета.

К тому времени, когда Монти вернулся из кухни с подносом, Махус извлек иглы из обоих братьев, посчитав, что Сайрусу перелили достаточно крови, если его вообще удастся спасти. Ранки от игл быстро забинтовали, а младшего брата укрыли легким одеялом.

Сирил сел на кровати, закатывая рукав рубашки на побаливающий локоть. Он почувствовал легкое головокружение, но не такое сильное, как ожидал после того, как дал Сайрусу столько крови, чтобы что-то изменить. Он посмотрел на брата, но тот выглядел все таким же смертельно бледным.

— Думаете, получилось, Махус, сэр?
— Слишком рано говорить. Но мы уже сделали все, что было можно. Вот, возьми немного еды.
— Я не могу. Я слишком волнуюсь!
— Сьешь что-нибудь, даже если придется себя заставлять. Если уж на то пошло, выпей стакан фруктового сока.

По этой просьбе Сирил все же угостился чашкой клубничного шипучего напитка и вишневым пирожным с медовой глазурью. Пока он откусывал и отпивал, не чувствуя вкуса сладкого, Махус приготовил два небольших флакона с иглами и чем-то вроде насоса. Протянув их Аврелии и Ванессе, он сказал:

— Это лекарство поможет новой крови легче смешаться со старой, а это — бороться с заражением. Это последнее, что я могу сделать, — после этого все зависит от судьбы.

С этими словами он воткнул иглу сначала одного флакона, потом другого в плечо Сайруса и, прижав насосы, заставил жидкость пройти через иглы.

Затем Махус быстро собрал свою аптечку, оставив несколько окровавленных приборов в стороне, чтобы потом как следует вымыть их.

— Прошу меня извинить, настоятельница, но сейчас я должен заняться кое-чем другим.
— Думаю, я знаю, о чем ты говоришь. Мы очень благодарны тебе за то, что ты здесь сделал, Махус. Если Сайрус выкарабкается, мы будем перед тобой в огромном долгу.

Махус не улыбался.

— Этого не должно было случиться. Это моя вина, и я беру за нее ответственность. Мои солдаты вели себя как дикари, но их поступки все равно отражаются на мне. Я не могу исправить, что было сделано, но я могу предотвратить подобное впредь.

Он повернулся и мрачно зашагал прочь из лазарета.

Изменено 18 марта пользователем LWEkb

[LWEkb]

========== Глава 33 ==========

— Спиг мертв.

Чуть больше десятка крыс, горностаев, ласок и хорьков стояли перед Махусом на лужайке аббатства, неподалеку от того места, где был ранен Сайрус. Пока Махус был в лазарете, тело Спига лисы быстро вынесли за стену и похоронили в лесу за лугом, как подобает воину.

Все солдаты, кроме одного, стояли в строю, держа взгляд прямо перед собой. Волкорама держали отдельно от остальных в буквальном смысле слова: его удерживали двое мечников, крепко сцепивших крысиные когти за его спиной.

Махус расхаживал взад-вперед перед шеренгой. Его ледяной взгляд переходил с одного испуганного лица на другое.

— Спиг мертв, и вот меч, убивший его, — Махус протянул старый тупой клинок. — Итак, кому он принадлежит?

Крыс Горсул попытался заговорить, но из его горла вырвался лишь нечленораздельный хрип.

Махус вскинул голову и четырьмя быстрыми шагами приблизился к дрожащему крысу. Он остановился, держа голову на расстоянии всего одной лапы от лица Горсула.

— Что это было, Горсул? Ты что-то сказал?
— Я… — Голос Горсула был сухим, как наждачная бумага. — Он мой, сэр. Но я никого не убивал!
— Нет, не думаю, что это так. Но ты знаешь правила лорда Уртблада, и наказание для любого солдата, который по неосторожности позволит отобрать у него оружие и использовать его во зло.

Смертельно побледнев, Горсул сглотнул комок в горле.

— К счастью для тебя, лорда Уртблада не было здесь, чтобы видеть твое безответственное поведение. А я должен перейти к чему-то похуже.

У Горсула хватило ума не возражать, что он лежал в полудреме, когда Волкорам украл его меч. Он не хотел навлекать на себя еще больший гнев меченосца.

Махус отошел на два шага, чтобы встать перед Смоллертом.

— Ты ведь убил Спига, не так ли?

Отсутствующее ухо придавало голове Смоллерта слегка нелепый вид.

— Да, сэр, — прохрипел он.
— Что заставило тебя убить одного из своих товарищей? — Махус поднес лезвие меча к лицу ласки.
— Я… это был несчастный случай.
— Несчастный случай! — рявкнул Махус. — Это не так уж плохо… по крайней мере, это не было хладнокровным убийством. С любым зверем может произойти несчастный случай. Это вполне объяснимо. Пойду спрошу у Спига, простит ли он тебя… нет, подожди, я не могу. Он мертв.
— Не говорите такого, сэр! — взмолился Смоллерт. — Мне и так мышонка жалко… Просто убейте меня, и покончим!
— Мышонка? Я не упоминал никакого мышонка. Я говорил о Спиге, который теперь мертв, благодаря тебе и никому другому. Прежде чем ты получишь свое наказание, я хочу убедиться, что ты понимаешь, что именно ты натворил.
— Простите за Спига, сэр, знаю, что его убить — это верная погибель. Но тот мышонок… эх, что ему понадобилось там, на дороге у нас встать? Да я бы с радостью свою жизнь отдал, два раза даже, если б только это как-то могло исправить то, что я натворил!
— К сожалению, твоя казнь, не исправит ущерба, — Махус отступил от Смоллерта, обращаясь ко всем хищникам. — Те добрые звери пригласили нас в свое чудесное аббатство, дали нам еду и чистые постели, не говоря уже об их гостеприимстве… и чем же мы отплатили им? Мы деремся между собой, как дикари, убиваем одного из своих у них на глазах, а потом чуть не лишаем жизни одного из их малышей! — Он посмотрел на Смоллерта. — Да, почти. Он еще жив, пока что. Выживет ли он, неизвестно. Если повезет, то да. Но даже если это будет так, что мы можем сделать, чтобы стереть память об этом кровавом дне из сердец этого прекрасного места и добрых зверей, что живут здесь?

Волкорам чувствовал, что Махус себя «накручивает», и крыс нервно заерзал в лапах своих стражников, понимая, что именно он станет конечной целью лисьего капитана.

Махус подошел к нему.

— И какую же роль ты сыграл в этом, Волкорам? Напомни мне.
— Я просто защищался, сэр! — воскликнул крыс. — Смоллерт поклялся прикончить меня прямо на глазах у всех! Спросите Горсула! Посмотрите на спину моей рубашки, она изрезана там, где он бил меня мечом!
— Ты имеешь в виду этот меч? — Махус поднес клинок к лицу Волкорама. — Но это оружие Горсула. Как, скажи на милость, оно оказалось в когтях Смоллерта?

Волкорам не был уверен, что Махус видел хотя бы часть боя.

— Этот мерзкий ласка просто выхватил у Горсула меч и начал махать им, убил беднягу Спига, погнался за мной…
— А ухо себе он тоже сам отрезал?

Волкорам, уличив себя в откровенной лжи, не нашел, что ответить.

— А что насчет глубокой раны на его лапе? По-моему, похоже на след от укуса, который, если я не ошибаюсь, очень похож на твою собственную челюсть. Ты знаешь правила, запрещающие кусаться, Волкорам. Или Смоллерт сам себя укусил? До или после того, как он отрезал себе ухо?
— Но… но он пытался меня убить! Он бил бы меня о землю, пока бы не вырубил насовсем. Говорю вам, этому клятому ласке не место в войске, если он так избивает своего товарища по оружию!
— Я велел ему сделать это, — холодно сказал Махус, — в наказание за твое вчерашнее поведение. Ты бы поступил лучше, если бы позволил вырубить себя.

Страх на лице Волкорама начал сменяться возмущением.

— Значит, это ты виноват в том, что Спиг мертв, а мыша порезали, — прошипел он.

На мгновение лицо Махуса выразило крайнюю степень ярости. Но не успел он опустить меч и вогнать его острие в незащищенную лапу Волкорама, как его черты вновь стали спокойной маской профессионального офицера.

Волкорам застонал от боли. Махус со всей силы ударил его по лицу, чтобы заставить замолчать.

— Может, попробуем еще раз? Ты укусил Смоллерта, в нарушение наших правил боя. Ты взял меч Горсула и использовал его для нанесения увечий своему товарищу — еще два нарушения. И еще вопрос о мышонке Что ты можешь сказать по этому поводу?
— Теперь я никогда больше не смогу ходить, как следует!
— Сейчас это должно волновать тебя меньше всего!
— Это Смоллерт порезал мышонка! Нельзя сваливать это на меня!
— Почему? Очень даже можно. Смоллерт целился в тебя. Как бы непростительно ни было его поведение, твое было гораздо хуже. Тот мышонок не имел никакого отношения ко всему этому. И он никогда бы не пострадал, если бы ты не схватил его. И не смей отрицать, что так оно и было — я был всего в нескольких шагах от тебя!
— Я… я не знал, что делаю! Я не хотел причинить ему вреда — я боялся за свою жизнь! Я запаниковал!
— Ты не знал, что делаешь? Тогда ты слишком опасен, чтобы быть частью этого войска. По крайней мере, у Смоллерта, в отличие от тебя, хватило порядочности взять на себя ответственность за свою роль во всем этом.

Волкорам стиснул зубы, борясь с болью, яростью и страхом.

— Ты убьешь меня?
— А как вы думаете? — Махус отступил назад, чтобы обратиться ко всем. — Волкорам тут говорит, что это я виноват в произошедшем. Возможно, он прав. В отличие от него, я возьму на себя ответственность, и, как ваш командир, приму меры, чтобы подобное не повторилось. С этого момента всем крысам, ласкам, горностаям и хорькам запрещено посещать это аббатство. Вы все будете спать и есть за стенами, и вы все равно будете стоять на страже. Любой, кто возражает, может обратиться к Волкораму, потому что он будет с вами. Андрус, Белвин, уберите эти жалкие подобия солдат с моих глаз, пока я не передумал и не пустил их на ковры!
— Э-э, даже Волкорама, сэр? — спросил лис Андрус.
— Да, но не Смоллерта — этот ласка останется здесь. Все остальные — за ворота, живо!

Пока Смоллерт стоял, потупив голову от стыда и уверенности, что его выбрали для казни, остальные прошли через южные ворота, которые были заперты за ними, как только все оказались снаружи. Волкорам получил отсрочку… на время.

* * *
Толар, старший лис бригады, подошел к Махусу.

— Вы уверены в этом, сэр? Я был уверен, что вы назначите Волкораму самое строгое наказание из возможных.
— Если ты не заметил, — ответил Махус, понизив голос, — за нами сейчас наблюдают жители Рэдволла, со стены и из окон. Они уже достаточно насмотрелись на кровопролитие; я не собираюсь проливать еще больше. Не здесь и не сейчас. Но я хочу, чтобы эта ночь стала для Волкорама последней.
— Вы хотите, чтобы это было моим делом? — спросил Толар.

Махус кивнул.

— Сегодня вечером, в первый час после полуночи, когда большинство рэдволльцев будет спать. Сослуживцы Волкорама вполне могут успеть прикончить его до этого, но если нет…
— Я понимаю, сэр. Вы не боитесь, что он попытается сбежать?
— Не на той лапе. Кроме того, он знает, что лорд Уртблад делает с дезертирами. Его жизнь ничего не будет стоить, даже если ему удастся сбежать. Возможно, он сочтет, что на сегодня я с ним покончил. На это я и рассчитываю.

Толар наклонил голову в сторону Смоллерта.

— А что насчет него?
— Я сейчас же займусь этим, — Махус подошел к дрожащему ласке, зловеще положив лапу на рукоять меча. — Смоллерт, пошел со мной.

Опустив голову, Смоллерт послушно и без вопросов последовал за Махусом.

* * *
Ханчетт услышал голоса за дверью своей камеры.

В этом не было ничего необычного. Днем и ночью его охраняли как и рэдволльцы, так и землеройки Уртблада. Ему часто приносили еду; очевидно, аббатство старалось оказать ему посильное гостеприимство, несмотря на то что его держали здесь против его воли. Тогда всегда раздавались характерные звуки разговоров, шагов, шарканья лап и прочего. Ханчетт был опытным патрульным и умел подмечать самые незначительные детали.

Но в этот раз что-то было по-другому. Звуки движения, голоса…

Саламандастронский заяц остановил упражнения на растяжку, которыми он занимался делал во время плена, чтобы поддерживать себя в тонусе. Звери за дверью погрузились в нетипичную тишину, и послышался новый голос, отдающий распоряжения. Когда дверной замок щелкнул, Ханчетт поднялся и встал посреди камеры лицом к двери.

Она открылась шире, чем обычно, и на пороге появились двое — ласка и лис, в котором Ханчетт узнал капитана лисьей бригады. Их прикрывал полукруг землероек с мечами наготове.

— Это для тебя, — сказал лис Ханчетту, заталкивая другого зверя в клетку. — Этот ласка нанес украденным мечом страшную рану мышонку из аббатства. Он лежит сейчас в лазарете между жизнью и смертью.

Ханчетт вопросительно посмотрел на вошедших:

— Во, это печально, но предсказуемо. Нельзя, чтобы такие типы смешивались с приличными зверями — глупо даже пытаться, по-моему. Но какое это имеет отношение ко мне? Я тут заключенный!
— Самое непосредственное. Как бы в подобном случае поступили в Саламандастроне?
— Мы бы прикончили его прежде, чем он успел натворить бед, как мы поступаем со всеми хищниками… и лисами, в том числе!
— Я так и думал, — Лис подтолкнул ласку дальше. — Поздоровайся со своим новым соседом. Его зовут Смоллерт. Не забывай о том ужасном поступке, который он совершил. Он будет делить комнату с тобой до тех пор, пока ты не решишь оставить его в живых. Если ты решишь покончить с его жизнью, я тебя ни в чем винить не буду. Этот зверь больше не представляет для меня никакой ценности. Делай с ним, что хочешь.
— Во, ты хочешь, чтобы я убил его за тебя?

Капитан лис отступил от дверного проема:

— Кстати, он также убил одного из моих крыс.

И тут дверь снова захлопнулась. Засов с шумом задвинулся на место.

Ханчетт моргнул от вновь нахлынувшей темноты. Готовность к бою не покидала его мускулов; если бы ласка попытался что-то сделать, Ханчетт хотел быть в состоянии свалить его на пол.

Но Смоллерт просто стоял, испуганно глядя на зайца.

— Эй, ты действительно сделал то, о чем говорил тот пушехвост?
— Да, — потупил глаза Смоллерт.
— Ого. Тогда я действительно должен свернуть тебе шею, во? Что бы ты сделал, если бы я попытался?
— Можешь, если хочешь. Я не буду защищаться.

Ханчетт не ожидал такого ответа. Неужели этот хищник пытался таким образом застать его врасплох?

— Эй, а неплохой у тебя пояс, парень. Извини, если не могу поверить тебе на слово, но это моя тренировка, понимаешь… — с этими словами Ханчетт высоко подпрыгнул с пола, нанеся сильный удар двумя ногами по голове своего нового компаньона. Смоллерт врезался в каменную стену и сполз на пол, лишившись чувств.

Заяц поспешно нагнулся, расстегнул ремень Смоллерта, сдернул его с талии ласки и крепко связал его лапы за спиной.

— Ты, наверное, заслуживаешь смерти, но я — не хладнокровный убийца, и ей-ей, я не работаю лисьим палачом! Ну и наглость у него, ожидать, что я сделаю его грязную работу! К тому же, если ты действительно убил крыса, ты не так уж и плох.

* * *
В тот день в Рэдволле царила тишина. Даже колокола Матиас и Мафусаил хранили молчание, отдавая долг своему юному звонарю, лежавшему в лазарете. Маура провела это время с детьми аббатства, которые были необычайно сдержанны. Даже самый юный из них чувствовал, что случилось нечто ужасное, и знал, что не стоит ерзать и суетиться. Маура утешала их своей несокрушимой силой, но не меньше они утешали и саму барсучиху, помогая не думать о Сайрусе.

В других частях аббатства повседневные дела были забыты и оставлены без внимания. Внизу, на кухне, монах Хью поставил печи остывать, поскольку в такое время никто не мог думать о еде. Казалось, все аббатство затаило дыхание в страхе и надежде, ожидая, что же произойдет.

Если бы в лазарете было достаточно места, чтобы все обитатели аббатства столпились у кровати Сайруса, они бы непременно так и сделали. Но и без того у постели молодого мышонка дежурило немало зверей.

Сирил, конечно же, был рядом, сосредоточенно следя за каждым неглубоким вздохом брата. Их лучший друг-крот Биллус сидел у правой лапы Сирила и часто вытирал дрожащим когтем непролитые слезы из его крошечных глаз. Ни один из юных обитателей аббатства никогда не видел ни одного существа, раненого столь ужасным образом. Сирил, несмотря на свое желание стать воином, не отстранился, когда Биллус утешительно обхватил его за плечи, и Сирил ответил на объятия крота своими собственными.

Сестра Аврелия и настоятельница Ванесса нависли над Сайрусом, не в силах сделать ничего, кроме как следить за его состоянием. Но они знали, что Сайрус на самом деле был пациентом Махуса. Если бы не целительские знания мечника, мышонок не прожил бы и этого времени.

Другие предводители аббатства в течение дня то появлялись, то исчезали. Кротоначальнику знал, как близок Биллус к Сайрусу, и провел некоторое время с ним и Сирилом. Монтибэнк, проследив, как Махус изгоняет хищников из аббатства, вернулся, чтобы выразить свою поддержку и наилучшие пожелания. Старый Арлин оставался, сколько мог, но было видно, что случившееся сильно потрясло его, и вскоре он вернулся в свой домик, чтобы немного вздремнуть. Ничего подобного не случалось за долгие годы его пребывания на посту аббата.

Махус вернулся ближе к вечеру, чтобы проверить, как обстоят дела. Лис, казалось, был воодушевлен тем, что Сайрус еще жив, но после поспешного осмотра сказал:

— Пока рано говорить, — повернувшись к Сирилу, Махус спросил: — Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, наверное. Сестра Аврелия с аббатисой заставили меня поесть и попить еще, как вы и хотели.
— Хороший парень, — Махус погладил Сирила по голове. — Я видел раненых на поле боя, проливших меньше крови, чем ты сегодня отдал за своего брата. Чтобы проявить храбрость, не обязательно размахивать мечом. Если Сайрус выздоровеет, это будет в равной степени и твоя заслуга.

Сирилу удалось наполовину улыбнуться.

— Спасибо, сэр.

* * *
Брат Хью выставил в Большом зале сыр и остатки хлеба, но большинство жителей Рэдволла почти ничего не ели, слишком расстроенные событиями дня.

Патруль Мохового Цветка во главе с Алексом и леди Миной вернулся около ужина. Когда две белки узнали о случившемся, они сразу же отправились в лазарет, чтобы вместе с остальными посидеть возле Сайруса. Мина и Махус обменялись мрачным, знающим взглядом: оба северянина понимали, что нужно сделать с виновными в случившемся.

Когда наступил вечер и тени в лазарете стали становиться все глубже, сестра Аврелия встала, чтобы зажечь несколько ламп. Настроение в палате и так было мрачным, а от надвигающейся темноты было лучше всего отгородиться, чтобы сохранить бодрость духа каждого зверя.

Глаза Сирила редко отрывались от Сайруса. Мелькнувшее движение заставило его резко подняться.

— Сестра Аврелия, аббатиса! Я видел, как дрогнули его веки!

Махус наклонился вперед.

— Ты уверен? Он не должен прийти в себя в ближайшее время, даже если все прошло успешно.

Сестра Аврелия бросилась к нему с двумя зажженными лампадами.

— К нему вернулся цвет лица! — воскликнула Аврелия.
— Да, это так, — отозвался Махус, ощупывая лоб бессознательного мышонка. — И его сердце бьется сильнее, чем раньше. Это лучше, чем я мог надеяться.
— Он выживет? — спросила Ванесса.
— Он еще не полностью избавился от опасности, но да, я думаю, его шансы теперь очень высоки.

Сирил протянул руку, чтобы еще раз взять брата за лапу. Возможно, ему показалось, но он мог поклясться, что почувствовал, как Сайрус слегка сжал лапу в ответ. Слезы облегчения наконец вырвались из его влажных глаз и побежали по щекам.

Джефф обратил внимание на это зрелище, вспомнив, как однажды на вершине стены один молодой послушник сделал ему замечание.

— Я думал, настоящие воины никогда не плачут, Сирил, — укорил он его с мягкой улыбкой.
— Значит, я не воин, Джефф, сэр, — всхлипнул Сирил. — Но это неважно. С Сайрусом все будет в порядке, и это главное.

Хотя его глаза оставались закрытыми, Сайрус еще раз сжал лапу Сирила. По крайней мере, Сирил был уверен в этом.

[LWEkb]

========== Глава 34 ==========

Вечером того же дня, когда Сайрус лежал между жизнью и смертью в лазарете Рэдволла, армия Уртблада приблизилась к широкому потоку, лежащему на их пути, и впервые увидела мост, перекинутый через него.

Солнце почти село, и приглушенные тона долгих сумерек опустились на юг Страны Цветущих Мхов. Многослойное стрекотание летних насекомых было в самом разгаре, наполняя глубокий лес ровным жужжанием. С верхушек деревьев птицы добавляли свои голоса к естественному хору серенад умирающего дня. Высоко на деревьях, они ощущали себя в безопасности, поэтому они трещали, чирикали и щебетали, как им вздумается. Но, как и на протяжении всего похода, ни у кого из других пушистых или пернатых существ не хватало смелости заявить о своем присутствии.

Уртблад остановил колонну перед самым мостом. Воин-барсук стоял на тропе вместе с другими зверями авангарда, осматривая деревянное строение. Он повернулся к Варнокуру. 

— Итак, ты говоришь, что никогда не слышал об этом раньше?

Выдр покачал головой. 

— Нет, милорд. Я был на этом месте позапрошлой весной, и никаких следов моста не было. Эта штука совсем новая!

Красивая арка поднималась с обоих берегов, достигая высоты, по меньшей мере в три-четыре раза превышавшей рост любого выдра. Пологий наклон пролета шел короткими ступеньками, что делало переправу удобной для больших и маленьких зверей. Мост был достаточно широким, чтобы по нему могли пройти сразу несколько, а боковые перила означали, что ни один усталый путник случайно не оступится и не упадет в воду далеко внизу. Прочные бревна поддерживали мост на треть пути от обоих берегов, но центр реки протекал свободно. У лодочников оставалось достаточно места, чтобы провести довольно крупное судно по центру водного пути, не боясь столкнуться с какой-либо частью моста.

Даже если бы такое произошло, опорные столбы выглядели достаточно толстыми, чтобы выдержать столкновение.

На первом столбе перил висела деревянная табличка с надписью: «Мост Лорра».

— Вы знаете что-нибудь об этом Лорре? — спросил Уртблад двух выдр из Рэдволла.

Винокур и Варнокур обменялись взглядами. 

— Это имя ничего не значит для нас, милорд, — сказал Варнокур, пожав плечами. — Может быть, это имя зверя, или племени, или… не знаю.

Капитан Сэйбрук посмотрел на Варнокура:

— Кореш, ты все еще хочешь нырнуть с этого пролета?

Варнокур в задумчивости погладил подбородок:

— Как поразмыслить, так и не знаю. Если там под водой какой булыжник здоровенный, то я нырну в последний раз!
— Здравая мысль. Я сам нырну в эту студёную водицу, но с берега, чтоб мозги не вышибить! 
— У вас будет достаточно времени для этого, — сказал Уртблад предводителю своих выдр. — Я приказываю каждому зверю вымыться в этой реке — после двухдневного марша по этому пыльному тракту им это понадобится. Неизвестно, когда мы снова встретим столько пресной воды. Думаю, что даже наши крысы и ласки, которые обычно не возражают против грязи, будут рады такой возможности.

Сэйбрук скорчил гримасу:

— Надеюсь, вы позволите нам, выдрам, первыми, сэр, чтобы мы могли как следует поплавать, пока те хищники весь ручей не запачкали!

Уртблад пробежался взглядом по Сэйбруку. 

— У вас такой вид, будто вы и сами можете немного его испачкать, капитан. Не беспокойтесь — эти воды текут весьма быстро, так что никому не придется делить грязь с другими. Выдры могут переплыть реку, если захотят, а мы перейдем по мосту. Мы разобьем лагерь на противоположном берегу.

Все в пределах слышимости с облегчением восприняли эти слова, желая поскорее отдохнуть. Пока Сэйбрук возглавлял массовое погружение выдр в бурлящую реку, Винокур с Варнокуром сопровождали лорда Уртблада по мосту.

— Отличная работа, право слово! — заявил Варнокур, подпрыгивая вверх-вниз, чтобы проверить прочность досок под ногами. — Эта штука может выдержать десяток барсуков в доспехах даже если они будут прыгать, как я! Ни малейшей дрожи в этих досках, будто я прыгаю по старой доброй твердой земле! Тот, кто это строил, знал, что делает!
— Да, — согласился Уртблад, — этот пролет, кажется, достаточно надежен. Мы без труда переправим через него все войска. И это спасет нам время на походе к Саламандастрону, ведь нам не придется искать паромщиков, строить плоты или переправляться вброд по мелководью, что может быть опасно.

У перил был широкий верх. Винокур облокотился на них, пристально вглядываясь в закат, освещавший, широкий поток. Десятки коротких пней вокруг моста свидетельствовали о том, как много древесины потребовалось для его строительства.

Молодой выдр потянул за перила, которые казались такими же прочными, как и остальная часть моста. 

— Эй, пап… Я хочу забраться на эти перила, чтобы лучше видеть. Придержи меня за хвост, ладно? Я не хочу нырнуть вниз головой с такой высоты!

Варнокур перегнулся через перила, оценив расстояние до воды внизу. Все мысли о том, чтобы спрыгнуть с такой высоты, вылетели у него из головы. 

— Да, Винк, я буду держать крепко. Осторожнее, парень.

Варнокур ухватился обеими лапами за толстый хвост сына, а Винокур вскарабкался на боковые перила и, шатко присев на них, продолжал наблюдать за восточным горизонтом.

— А, как я и думал, — сказал Винокур, щурясь от угасающих лучей солнца. — Отсюда видно побережье... и западные горы тоже, в красном закате я их вижу хорошо. Милорд, похоже, мы почти на одном уровне с южной частью хребта. Утром, выходит, мы двинемся на запад, через горы.

Но Уртблад покачал головой. 

— Вид обманчив. К югу от главного хребта есть труднопроходимые предгорья, и я бы не стал проводить через них силы такого размера. Нам придется еще день идти на юг, прежде чем мы сможем повернуть на запад. Поверь, лишний день похода только выиграет нам время.
— Если вы так говорите, лорд, — Винокур пожал плечами и спрыгнул с перил. — Похоже, вы знаете об этих краях больше, чем мы. Я думал, что последние сезоны вы провели в северных землях.
— Большинство, но не все, — ответил Уртблад. — Я много путешествую, и в самом начале своих странствий я постарался ознакомиться со всеми подступами к Саламандастрону. Каждый барсучий лорд должен знать о таких вещах.

Он повернулся и подал сигнал своим капитанам, ожидавшим у северного подножия моста, чтобы войска пошли по мосту.

Внимание Винокура вновь привлекли воды прямо под ними. Они с Варнокуром видели, как десятки их собратьев-выдр плавали и резвились в стремительных потоках, настолько счастливые от того, что снова оказались в своей стихии, что не обращали внимания ни на одежду, ни на оружие, которое несли. Некоторые из них поглощали мелкую рыбешку, чтобы утолить голод, а другие просто плескались со своими товарищами.

— Эй, вы там! — воскликнул Варнокур с моста. — Оставьте немного реки для нас!

* * *
После того как выдры вдоволь наплавались, остальные звери по очереди зашли в воду, смывая с шерсти и одежды копоть и грязь двух дней. На этом участке реки не было ни щуки, ни другой крупной и опасной рыбы, так что купальщики могли быть спокойны.

Землеройки и крысы, отвечавшие за приготовление пищи, разожгли костры по всему южному берегу. Здесь росли травы, низкий кустарник и пни, отмечавшие места, где деревья были срублены для строительства загадочного моста Лорра. Капитаны и различных бригад заняли места у пней, оставив остальных устраиваться как можно удобнее в других местах. Но это было прекрасное место, и никто не жаловался.

Ужин закончился под темнеющим небом, украшенным большим количеством мерцающих звезд, чем мог сосчитать любой зверь. После ночи, проведенной под пологом леса, было очень приятно спать под таким открытым небом. Войску такого размера не стоило особо беспокоиться о том, что она будет лежать на незащищенной поляне, но это не помешало Уртбладу, как и накануне вечером, поставить часовых.

Винокур снял свою рясу и расстелил ее на земле, чтобы она снова служила ему постелью. Оглядев всех остальных зверей, устраивавшихся на ночлег, он спросил отца: 

— Почему у нас нет палаток? Я всегда думал, что войско путешествует со всем этим. Прошлой ночью нам пришлось укрываться под деревьями, когда пошел дождь, а здесь все звери спят прямо на земле, даже капитаны.
— Лорд Уртблад, должно быть, решил, что это слишком отяготит нас, — рискнул предположить Варнокур. — Ты же сам видел, он любит путешествовать налегке.
— А что тогда со всеми рюкзаками? — спросил Винокур. — Многие ласки, хорьки и горностаи несут рюкзаки, которые, кажись, весьма тяжелы. Это не еда, ведь мы сейчас на сухом пайке. Так что же в них?
— Должно быть, боевые припасы и все такое. Лорд Уртблад всегда готов ко всему. Эти ласки таскают свою ношу с тех пор, как спустились с Северных земель, так что, должно быть, Уртблад думает, она может нам понадобиться. Пока меня самого таскать не заставляют, мне без разницы, что там в тех мешках.
— Угу, — Винокур улегся на спину и устроился в мягких складках старого одеяния Мгеры. Вскоре он и большинство других участников похода крепко заснули под светом летней луны, не подозревая о событиях, произошедших тем днем в аббатстве.

* * *
В ту ночь Махус позаботился о том, чтобы только его лисы стояли на страже южных валов, хотя некоторые из них не спали уже ночь и день. Никто не жаловался: они знали, что нужно делать. Рэдволльцы даже не думали о таких вещах. Этот день изнурил их, и облегчение от того, что Сайрус, скорее всего, выживет, отодвинуло все остальные дела на задний план. Большинство обитателей аббатства отдались в манящие объятия сна. Даже Сирил, решивший просидеть всю ночь у постели брата, не смог не задремать задолго до наступления полуночи. Ванесса и сестра Аврелия проследили за тем, чтобы его как следует уложили в кровать, на которой он сидел, чтобы братья могли спать рядом друг с другом.

С наступлением ночи над Страной Цветущих Мхов сгустились тучи, поглотив луну и звезды своей черной пеленой. Казалось, на землю опустилась зловещая тишина. В эту ночь можно было совершать злодеяния, о которых никогда не узнаешь, когда вернется дневной свет.

* * *
Отдых Волкорама не был таким уж спокойным. Боль в проколотой лапе не давала ему уснуть до глубокой ночи, а нервы были на пределе после того, как он едва не подвергся казни. Он знал, что Махус без колебаний убьет его. Этот лис был холоден, как стальной клинок зимой. Но и хитер, тоже. Волкорама пощадили, значит, у Махуса есть на то причины. У него всегда были причины, и не дело Волкорама пытаться их разгадать.

Совершенно неожиданно Волкорам обнаружил, что проснулся. Луна и звезды были затуманены, поэтому крыс не мог определить час, но по ощущениям было уже за полночь. Грубо перевязанная нога пульсировала, и он видел сон. Перед глазами все еще стояло мысленное видение: лицо испуганного мышонка, что превращается в лицо разъяренного лиса с убийственным взглядом… 

— Ур-х-х-х! Мне испортили сон те глупый мышонок и проклятый лис! Я не виноват, я только защищался, это Смоллерт виноват во всем… 

Волкорам огляделся по сторонам, пытаясь разглядеть в темноте, не проснулся ли кто-нибудь из его товарищей по изгнанию, чтобы выслушать его жалобы. 

Их группа расположилась лагерем под деревьями на опушке леса, где можно было укрыться, если ночью пойдет дождь. Но сейчас Волкорам жалел, что не устроился на ночлег под открытым небом. Даже вблизи луга, где все небесные светила были скрыты пасмурным небом, темный мрак казался гнетущим. Ему пришлось долго всматриваться, прежде чем он смог различить силуэты ближайших крыс.

Они сидели. Хорошо… Волкорама утешало их бодрствование. Так он чувствовал себя не таким одиноким в этом мрачном месте. А еще лучше, что теперь у него были слушатели для его ворчания.

Волкораму и в голову не приходило, что лучше было бы держать свои жалобы при себе. Из-за него их всех выгнали из Рэдволла, и сейчас он вряд ли был в фаворе у Махуса, даже если бы меченосец пощадил его жизнь. Волкорам чувствовал себя одиноким, ему было больно, а тревожное, полузабытое видение во сне мало способствовало улучшению его настроения. Даже сердитый голос одного из его изгнанных спутников, приказывающий ему заткнуться, был бы улучшением по сравнению со смертельной тишиной, царившей в почти черном лесу.

— Горсул, это ты? — прошептал Волкорам ближайшей крысиной тени. — Жаль, что так вышло со Спигом, тот Смоллерт — просто бешеная тварь. Надеюсь, Махус уже успел выпотрошить того ласку. Так прикончить Спига, да еще того глупца-мыша… 

Черная крысиная тень медленно поднялась и бесшумно отступила от Волкорама.

— Эй, не оставляй старого приятеля одного в такую ночь! — зашептал Волкорам громче. — Имей сердце, дружище!

Две другие фигуры, отдыхавшие неподалеку, тоже встали и отступили от него. Их движения были напряженными и неестественными. Что-то здесь было не так, но Волкорам не мог сразу догадаться, что именно.

Из темноты появилась еще одна фигура. Крыс даже не заметил ее, пока он не оказался в нескольких шагах. По форме головы и полноте хвоста можно было безошибочно определить: лис! А на боку у него висел меч.

Волкорама охватил ледяной ужас. У вооруженного лиса была бы только одна причина красться сюда в такой час. Придушенный, бессвязный крик вырвался из горла Волкорама, когда он поднялся на ноги и повернулся, чтобы бежать. Прошло несколько шагов, прежде чем он понял, что лапа не в том состоянии, чтобы бежать на ней. От боли он сильно хромал, с каждым шагом все сильнее, но не останавливался, впадая в слепую и бездумную панику. Тот лис была для него равносилен смерти, и он знал, что не должен позволить ему поймать себя. Но он никак не мог обогнать его, и на этот раз не было маленького мышонка, которого можно было бы схватить в качестве щита.

Волкорам кричал, кричал изо всех сил, отчаянно пробиваясь в темные глубины леса в тщетной попытке спастись от гибели. Он кричал, потому что знал, что положение его безнадежно, но ничего другого сделать не мог.

Через несколько мгновений крик резко оборвался. Соратники Волкорама — крысы, а также ласки, хорьки и горностаи — изо всех сил старались не думать о том, что только что произошло. Это было не их дело.

Этот крик был едва слышен в Рэдволле. Несколько выдр-стражей подумали, что им послышалось что-то странное, на что они не смогли наложить лапу — возможно, какой-то птице приснился кошмар в гнезде. А кое-кому из обитателей аббатства, дремавшим у открытых окон, этот слабый звук померещился во сне, став завершающей нотой ко всему, что произошло накануне.

* * *
Как это уже стало привычным делом, воины Уртблада встали с рассветом, позавтракали и отправились в путь еще до того, как солнце показалось над верхушками деревьев. С полными животами и флягами, наполненными водой из ручья, они снова отправились в путь, оставив позади себя мост Лорра.

Третий день их похода на юг прошел совершенно без происшествий, и с наступлением вечера Уртблад объявил привал и приказал разбить лагерь под деревьями на обочине дороги. Он объявил, что они прошли достаточно далеко на юг и завтра повернут на запад, оставив дорогу позади, и отправятся на юг, где тропы найти не так-то просто, а идти будет труднее. Тем не менее воины с облегчением вздохнули от того, что первый этап путешествия подошел к концу. Они были на три дня ближе к концу похода.

Конечно, к тому времени они могли бы сражаться за свою жизнь с Уртфистом и зайцами из Длинного патруля, но никто не выглядел слишком обеспокоенным по этому поводу. Все они были тренированными солдатами, и перспектива жестокой и кровавой битвы пугала их не больше, чем изнурительный марш-бросок.

Над югом Страны Цветущих Мхов опустилась ночь. Для участников похода она оказалась столь же беззаботной, как и третий день в пути. А вот в Рэдволле, после всего произошедшего там, у аббатисы Ванессы было полно дел.

[LWEkb]

========== Глава 35 ==========

Когда над Рэдволлом забрезжил рассвет, лисы спустились со своих долгих ночных караулов. Их место заняла свежая команда выдр и белок, выставивших дозоры по всем четырем углам вершины стены.

Два хвостатых меченосца вышли через южные ворота и подошли к изгнанным в лес хищникам. Затем они быстро вернулись, и присоединились к своим товарищам, чтобы позавтракать в Большом зале.

Тот, кого звали Толар, разыскал Махуса в лазарете, где капитан лисов провел ночь с предводителями аббатства, сидевших у постели Сайруса. Толар отвел Махуса и леди Мину в сторону, перекинулся с ними несколькими негромкими словами, которые никто не мог услышать, а затем вышел из комнаты.

Пока они смотрели, восходящее солнце скрылось за восточной стеной. Золотистые лучи пробивались сквозь окно над кроватью, и все вокруг, казалось, внезапно озарилось жизнью и надеждой. Если и были какие-то сомнения в том, что Сайрус сможет пережить свое испытание, то утренний свет прогнал их. Цвет его кожи стал почти нормальным, сердце билось медленно и сильно, а дыхание было глубоким и полным. Он выглядел просто спящим в уютной дреме.

Сестра Аврелия положила лапу на лоб Сайруса.

— Все в порядке. Клянусь, если бы я не видела это своими глазами, ни за что бы не поверила. Махус, ты в самом деле чудотворец.
— Спасибо, сестра. Я сделал все, что мог… с небольшой помощью этого храброго парнишки, — Махус взъерошил мех между ушами Сирила. Юный мышонок был еще немного слаб после того, как накануне сдал кровь, и, ел лепешку, сосредоточенно взглянув на лиса.
— Мистер Махус, сэр, как вы думаете, он скоро очнется?
— Вероятно, не раньше чем через день или два. Хотя он так хорошо продвинулся вперед за столь короткий срок, не думаю, что Сайрус проснется до заката. Он молод, и, возможно, именно это помогло ему выжить.
— Хотя он выглядит хорошо, — напомнила Сирилу сестра Аврелия, — это займет много времени. Даже если все будет лучшим образом, он не выздоровеет полностью почти до конца лета.
— Да, — отозвалась аббатиса Ванесса, — но теперь у нас есть надежда, тогда как раньше ее не было, Она повернулась к целителю, сотворившему это чудо. — Махус, можно тебя на пару слов? Сюда, подальше от кровати. На самом деле, я думаю, нам всем стоит перестать так теснить Сайруса. Ему нужен свежий воздух, а он его не получит, если над ним будет стоять пол-Рэдволла.

Большинство зверей послушно отступили, а некоторые и вовсе покинули лазарет, спустившись в Большой зал на завтрак. Только сестра Аврелия и Сайрус остались у постели.

Ванесса и Арлин отвели Махуса в дальний угол комнаты.

— Похоже, дела идут хорошо, — начала настоятельница. — Но сейчас я хотела бы поговорить с двумя виновниками. У меня есть кое-что им сказать. Пожалуйста, призови их сюда, начиная с того крыса, который поместил Сайруса перед мечом!
— Боюсь, это невозможно, аббатиса.

Два мыша настороженно посмотрели на Махуса. Александр и леди Мина подошли к ним, чтобы присоединиться к разговору.

— И почему же? — спросила Ванесса.
— Похоже, что Волкорам ночью сбежал. Его нет среди солдат снаружи.
— Сбежал? — с сомнением спросил Арлин. — Я слышал, вчера ты проделал в его ноге довольно большую дыру. Вряд ли он мог убежать далеко.
— Что ж, придется вернуть его обратно, — Ванесса повернулась к двум белкам. — Алекс, отправь дозорный отряд…

Махус прервал ее.

— Настоятельница, я боюсь, вы потратите время впустую.
— В смысле?
— Он вполне может быть мертв. Может, его сослуживцы сочли нужным наказать его по-своему, такое случается не в первый раз.
— И если это так, что ты сделаешь?
— Ничего. Если тот негодяй покоится сегодня утром в какой-нибудь яме, значит, делу конец.
— А к лису, что только что был тут, или к тем, кто прошлой ночью выходил из аббатства, это дело отношения не имеет?
— Это дело Северных земель, аббатиса, — вмешалась леди Мина, и оно было решено по-северному. Не будем больше тратить на него время.
— Дело Северных земель? Нужно ли напоминать вам о том, что произошло на лужайке аббатства менее суток назад? Посмотри на Сайруса! Это дело Рэдволла, и вам не следовало брать его в свои лапы!
— За проступки моих собственных солдат отвечаю я, — упрямо ответил Махус. — Я наказываю их так, как считаю нужным.

Ванесса сурово перевела взгляд с Махуса на Мину и обратно:

— Вы так говорите, будто вы оба привыкли к подобным вещам!
— Лорд Уртблад не усмирил своих солдат лаской, — констатировала Мина. — Я не раз марала лапы кровью в подобных случаях, и Махус тоже. Иногда правосудие клинка лучше, чем формальные законы. Мы научились закрывать глаза, когда солдаты сами решают такие вопросы. От себя скажу лишь, что если Волкорам еще жив и я увижу его снова, я прострелю ему череп.

Ванесса демонстративно сложила лапы на груди.

— Только не в этом аббатстве!
— Так далеко он не уйдет, аббатиса.

Ванесса стиснула зубы и отвернулась. Ясно, что с белкой спорить было бесполезно. Она обратилась к Махусу:

— А что с тем лаской? Он тоже «сбежал», да?
— Нет. Я знаю, где он. Я посадил его в камеру с зайцем, Ханчеттом. Конечно, зайцы и ласки — естественные враги, и я сомневаюсь, что Смоллерт сможет выстоять против любого бойца Долгого патруля. Очень велика вероятность, что он не пережил эту ночь.
— Ну и ну! Понятно, что когда ты сказал, что накажешь тех, кто ранил Сайруса, у тебя были свои мысли на уме. Если бы мы не были тебе обязаны, я бы сделала тебе строгий выговор. Думаю, кому-нибудь стоит спуститься вниз и посмотреть, жив ли он еще.
— Разумно, — отозвался Махус. — Если это так, я с радостью выдам его вам, если вы пожелаете, чтобы вы наказали его по своему закону. Какое наказание предусмотрено в Рэдволле за такое преступление?
— Будь он… — Ванесса запнулась, когда до нее дошло, к чему клонит лис. — Будь он рэдволльцем, его бы объявили изгоем, запретили бы ему когда-либо снова появляться в аббатстве. А в данном случае он оказался бы за стенами вместе с кровожадными головорезами, что, возможно, убили того крыса. Полагаю, его будущее в любом случае не слишком радужно.
— Не говоря о том, что он убил одного из своих соратников, — напомнил ей Махус. — Ему все равно придется ответить за это, даже если с Сайрусом все будет в порядке. Так что, думаю, вы понимаете, что будет лучше, если вы оставите это дело мне. Я не хочу, чтобы в Рэдволле пролилась еще больше крови, поэтому все дополнительные наказания я буду проводить за стенами. Если вы не хотите взять Смоллерта под свою стражу, его судьба решена. Я с радостью отдам его вам, если вы того пожелаете, хотя, честно говоря, не могу представить, зачем.
— Первым делом нужно узнать, жив ли он еще, — сказала Ванесса. — Если да, я все равно поговорю с ним. А поскольку я, как настоятельница, не очень-то следила за нашим гостем из Саламандастрона, я прямо сейчас спущусь в их общую комнату. Тогда мы посмотрим.

* * *
Ванесса недовольно сморщила нос, входя в тусклую камеру.

Ханчетт и Смоллерт сидели по разные стороны подвальной комнаты, устремив взгляды на нее.

— Ну, вы оба хотя бы живы, — произнесла она, в основном, самой себе.

Махус встал у ее плеча.

— Осторожно, аббатиса. Этот заяц может сделать все, чтобы освободиться.
— Боюсь, ты принял меня за одного из своих клятых сородичей, — отозвался Ханчетт. — Ни один заяц Долгого патруля не стал бы причинять вред доброму зверю. Доброе утро, настоятельница.

Махус посмотрел на Смоллерта, затем обратился к Ханчетту:

— Уходя вчера, я слышал, как ты связал лапы моего ласки. Теперь ты их освободил. Почему?
— А потому. Мы разговорились, и он оказался хищником порядочнее, чем я ожидал. Ремень сжимал ему лапы.
— Должен сказать, я удивлен и, скорее, разочарован. Я не поместил его сюда, чтобы ему было удобно.
— Во, да, все удобства дома! — Ханчетт махнул лапой, указывая на камеру с сырыми стенами и голым каменным полом. Затем его тон стал более жестким. — Мы оба знаем, почему ты привел этого бедолагу ко мне. Но я не делаю грязные дела для лис!

Махус бросил на Смоллерта взгляд, заставивший ласку опустить голову еще ниже.

— Я бы назвал это правосудием.
— Не мое дело. Сам лапы марай, рыжемех!

Ханчетт повернулся к Ванессе.

— Я уверен, что вы не причастны к этому, настоятельница, мэм. У вас, должно быть, много забот о мышонке, которого прирезал этот проныра. Как с ним, позвольте узнать?
— Похоже, с ним все будет в порядке, хотя он и был прямо на пороге, — Ванесса снова остановилась, чтобы осмотреть сырую комнату. — Махус, прошло уже три дня с тех пор, как ушел лорд Уртблад. Я хочу, чтобы этого зайца выпустили отсюда. Мы можем поместить его в одну из комнат общежития, на третьем этаже, где его будут охранять твои лисы.
— Я не могу на это согласиться.
— Во! — воскликнул Ханчетт. — Лис указывает аббатисе Рэдволла, что ей делать в ее собственном доме! Это ли не зрелище!
— Мистер Заяц, пожалуйста, сдерживайте себя, — попросила Ванесса.

Ханчетт послушно замолчал.

Ванесса снова повернулась к Махусу.

— Лорд Уртблад просил нас оставить Ханчетта в Рэдволле на десять дней. Я сделаю все возможное, чтобы выполнить его просьбу, но не так! Если выбор стоит между тем, чтобы держать Ханчетта взаперти тут, и тем, чтобы рискнуть его побегом, я выбираю последнее. Я не стану больше ни дня унижать честного зверя, держа его здесь!

Она прошла дальше в комнату. Махус поспешил встать рядом с ней, положив лапу на рукоять меча.

— Я уже спрашивала тебя однажды и теперь спрошу снова: поклянешься ли ты на своем слове, что не попытаешься сбежать из Рэдволла, если мы отпустим тебя в другую часть аббатства?

Ханчетт печально улыбнулся и покачал головой:

— Ответ мой такой же, как прежде. Ложных обещаний давать не стану. Я вас имею в ввиду, аббатиса. Этому пушехвосту и его банде я бы сказал, что луна сделана из зеленого сыра, помоги мне это обрести свободу. Похоже, следующие семь дней мне придется отсидеться здесь, в компании ласки-убийцы.
— Видите? — обратился Махус к Ванессе. — По его собственному признанию, мы не можем ему доверять.
— Тогда выкручивайся как хочешь, Махус, потому что я приказываю немедленно освободить Ханчетта отсюда!

Махус несколько мгновений сосредоточенно жевал губу, а потом сказал:

— Очень хорошо. Но я бы попросил вас, настоятельница, дать мне время до полудня, чтобы принять другие меры по охране этого зайца. Он сможет присоединиться к нам за обедом на лужайке, но до тех пор он должен оставаться здесь. Вас это устраивает?
— У тебя есть время до полудня, — кивнула Ванесса. — Если к этому времени ты ничего не придумаешь, я все равно пошлю сюда Монти, чтобы он выпустил Ханчетта.
— Ясно, аббатиса.

Ханчетт протянул лапу в сторону Ванессы, но не поднялся с места: он не хотел делать никаких движений, которые Махус мог бы использовать как повод для нападения.

— Спасибо за порядочность, мэм!

Она пожала ему лапу.

— Не за что. Увидимся за обедом, если не раньше.

Она отвернулась от Ханчетта и пошла в другой угол камеры. Махус последовал за ней, полагаясь на то, что землеройки в коридоре будут следить за зайцем, пока он стоит к нему спиной.

Ванесса посмотрела на Смоллерта. Ласка неловко уставился на нее и Махуса.

— Что касается тебя, — сказала она, — то я не тороплюсь тебя освобождать. Ты пролил кровь в нашем доме и едва не лишил жизни того, кто дорог нам. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Смоллерт нервно сглотнул.

— Мне ужасно стыдно за себя, мэм. Я не хотел этого, но… я вмиг бы отдал свою жизнь, если бы это могло исправить, что я сделал. Я слышал, вы сказали, с мышонком, наверное, все будет в порядке. Это правда?
— Да, в основном благодаря Махусу и его целительству. Но он будет выздоравливать долго и трудно. А страх и недоверие к хищникам он, вероятно, пронесет с собой до конца жизни. Я знаю, вам не нравится, когда о вас так думают, но именно так он будет на вас смотреть: как на злодеев. И все из-за того, что вы здесь сделали. Это, конечно, не способствует цели лорда Уртблада — заставить всех существ жить в мире друг с другом.

При упоминании о барсуке Смоллерт побледнел. Его взгляд переместился с Ванессы на Махуса.

— Пожалуйста, сэр, не говорите лорду Уртбладу, как я себя здесь вел. Я не хочу умереть в бесчестье. Это мое последнее слово. Прошу вас, сэр, дайте слово, что сделаете это для меня, когда придет пора сделать то, что уж вам положено!
— Наверно, это больше, чем ты заслуживаешь, но я подумаю.
— Я не хочу, чтобы в этом аббатстве кого-то убивали, — сказала Ванесса Махусу. — Если ты считаешь, что должен наказать этого ласку, пусть это будет сделано за нашими стенами. Не в наших правилах лишать жизни любого зверя, кроме как при прямой опасности. Даже если бы Сайрус погиб, мне бы не хотелось казнить беспомощного виновника. А Смоллерт раскаялся. Если бы не тот крыс, которого он убил, я бы призвала тебя оставить его в живых.
— Мы — не рэдволльцы, — ответил Махус. — Ваше милосердие к Смоллерту, — недопустимая роскошь для любого войска. Разумеется, я выполню ваше желание. В аббатстве казни не будет.

Ванесса снова посмотрела на Смоллерта. Ласка, казалось, полностью смирился со своей участью, однако его больше волновало, что подумает Уртблад о его преступлении, чем собственная смерть.

— Махус, прежде чем ты что-то сделаешь, я бы хотела, чтобы его доставили в лазарет, чтобы он мог навестить Сайруса и других. Это может стать частью его наказания, но также облегчит его сердце, если он сам убедится, что с Сайрусом все будет в порядке.
— Это будет сделано, аббатиса, — Махус задумчиво посмотрел на Смоллерта. — Не волнуйтесь — у меня есть мысль позволить этому ласке увидеть еще несколько дней до того, как он покинет эту жизнь. У него будет достаточно времени для вашей просьбы.

* * *
— Дорж, почему ты плачешь?

Ежик посмотрел на Мауру заплаканными глазами. Она привела его и других детей во фруктовый сад после рассветного визита в лазарет, чтобы узнать, как дела у Сайруса. Этот солнечный тенистый уголок под фруктовыми деревьями был излюбленным местом и молодых, и старых, где каждый зверь мог отрешиться от забот и тревог. И хотя обед еще не начался, Маура принесла из кухни сливовый пудинг, чтобы отвлечь малышей. Большинство из них теперь облизывали свои губы и лапы в знак того, что пудинг им понравился. Но Дорж сидел с почти нетронутой миской.

— Матушка Маура, это я во всем виноват…
— С чего ты это взял, Дорж?

Ежонок всхлипнул, вытирая лапой влажный нос:

— Это все из-за того, что я тогда сделал. Не уколи я того сердитого крыса, он бы не рассердился еще больше и не порезал Сайруса!

Маура притянула Доржа к себе и обняла его, насколько позволяли его иголки.

— Не будь глупцом. Тот крыс был ходячей бедой, и ты не виноват, что уколол его. Ты уколол Махуса, и он ни на кого из-за этого не накинулся, верно? Нет, Дорж, тот крыс дрался с лаской, а Сайрус просто встал на пути. Это мог быть любой из вас. К счастью, похоже, что с Сайрусом все будет в порядке.

К ним подошел мышка-соня Каффи и заботливо погладил Доржа по головным иголкам.

— Не грусти, Дорж. Матушка Маура говорит, что все будет хорошо. Ты не виноват.
— Послушай своего друга, — заметила Маура. — Он говорит здраво.

Каффи уставился на барсучиху широко раскрытыми глазами.

— Матушка Маура, я боюсь того крыса. Что, если он придет за нами?

Маура нахмурила брови. Она слышала о том, что Махус рассказал Ванессе и Арлину в лазарете, и разделяла их мнение, что Волкорам вряд ли сбежал той ночью. Возможно, это и было правосудием, но такое правосудие ее не устраивало.

— О нем не беспокойтесь, — сказала Маура всем малышам вокруг нее. — Он отправился к Адским Вратам.
— Адские врата?
— Где это?
— Именно туда попадают злые звери, совершившие что-то очень-очень плохое, — Маура пристально вглядывалась в одно лицо за другим, понижая голос. — И они никогда не возвращаются!

Малыши слушали, как завороженные.

— Никогда? — пискнула малышка-землеройка.
— Нет, — ответила Маура. — Никогда, никогда.
— Ур-р-р, Матушка Маура, я не хочу туда попасть! — проурчал крот Паджетт.
— Падж, — молвила она, заключая бархатистого крота в свои объятия, — таким добрым зверям, как мы, не нужно туда идти. Так что ты больше никогда не увидишь того крыса. Он никогда не сможет причинить вред кому-нибудь другому, ни здесь, в Рэдволле, ни где-либо еще.

Мора чувствовала, как малыши успокаиваются. Они всегда искали у нее утешения и успокоения в трудные минуты. Она подумала, не слишком ли далеко зашла, когда упомянула об Адских Вратах, не напугает ли это их. Но им нужно было знать, что зверь, виновный в ране Сайруса, навсегда исчез, и теперь она видела, что они не так встревожены, как раньше. Они боялись Волкорама больше, чем она предполагала.

— И вот еще что, — добавила она. — Всех остальных крыс, ласок, хорьков и горностаев выгнали из нашего аббатства, кроме ласки, который дрался с крысом, а он заперт в подвалах. Так что вам тоже нечего бояться их.
— А как же большие белки? — спросил Каффи.
— Они добрые звери, — машинально ответила Маура, сама удивляясь своим словам. — Их предводитель помог спасти Сайруса. Если бы не лис Махус… то есть, большой белк Махус, его бы сейчас не было в живых.

Дорж выпрыгнул из рук Мауры.

— Мне уже лучше!
— Я рада это слышать, Дорж. А теперь, не хочешь ли еще немного пудинга?

При упоминании пудинга ежонок поднял голову и потрогал ее.

— Эй, Каффи! — воскликнул он. — У меня иголки на голове все липкие!

* * *
Как оказалось, Махус решил свою задачу задолго до обеда. Ему потребовались только две коротких цепи.

Кузница аббатства изготовила две пары наручников. Ханчетт и Смоллерт были прочно прикованы друг к другу. Ни один из пленников не смог бы вырваться из этих уз. Махус позаботился о том, чтобы прикрепить две правые лапы Ханчетта к левым лапам Смоллерта, ведь Ханчетт был правшой — Махус помнил, как саламандастронский заяц взмахнул ножом, которым метнул в Уртблада. Лис-мечник всегда обращал внимание на такие подробности. При нем не будет никаких побегов.

Даже несмотря на эту предосторожность, Махус приказал паре своих лис всегда сопровождать их, куда бы они ни отправлялись. Зайцы Долгого патруля были фанатично преданы своим барсучьим владыкам. Махус не удивился бы, даже если бы заяц ударил Смоллерта, лишив его сознания, и удрал с лаской, все еще прикованным к его боку. Бойцовый заяц знает множество уловок.

За час до полудня Ханчетт и Смоллерт оказались в лазарете. Махус согласился с Ванессой, что ласка должен увидеться с Сайрусом и в полной мере осознать последствия своих действий. Поскольку Ханчетта не должны были выпускать еще семь дней, у Смоллерта было еще семь дополнительных дней в качестве живого шара с цепью. Махус намеревался сделать эти дни как можно более безрадостными для ласки.

Если в сердце Смоллерта и была радость от отсрочки, то она не отразилась на его лице, когда он стоял и смотрел на Сайруса. Даже самые жестокосердные из стоявших рядом рэдволльцев не смогли бы продолжать гневаться на зверя, ранившего их юного звонаря, настолько мучительным было выражение лица Смоллерта. Никто не стал бы спорить, что Смоллерт поступил плохо, пусть он и не нарочно ранил мышонка. Но сейчас, когда он навещал больного Сайруса, было очевидно, что Смоллерт искренне огорчен своим поступком.

Сирил, поначалу весьма настороженно относившийся к зверю, что чуть не убил его брата, долго смотрел на Смоллерта. Затем он подошел к ласке и взял его за лапу.

— Все в порядке, — сказал Сирил. — Тебе больше не нужно грустить. С ним все будет хорошо.
— Рад это слышать, — ответил Смоллерт. — Я в любом случае мертвец, но мне все равно. Я просто хочу, чтобы этот парень поправился. Я спокойно лягу в могилу, если буду знать, что он еще несколько сезонов будет ходить по этому миру.
— Но… нет, ты не понимаешь. Сайрус будет жить!
— Смоллерт также убил одного из своих соратников, — сообщил Сирилу Махус. — И наказание за это может быть только одно.
— Вот как? — Сирил выглядел подавленным от этой новости.

Смоллерт слабо улыбнулся.

— Как ты и сказал, парниша, с твоим братом все будет в порядке, и я рад. Но я солдат, и мне нужно отвечать за все, что я сделал, — он дернул за цепь, связывающую его с Ханчеттом. —Этот боевой зверь, он понимает. Надо поддерживать дисциплину в рядах. Это нужно сделать.

Ханчетт сморщил лицо.

— По правде говоря, дружище, лорд Уртфист никогда не казнил бы ни одного из нас, потому что мы прекрасно знаем, что не стоит махать мечом против невинных зверей, или своих же собратьев!

Смоллерт повесил голову.

— Ну, тебя-то, верно, учили быть честным. А ведь это, знаешь ли, не так уж легко, когда всю жизнь тебя считают негодяем. Думал, может, и я сумею перемениться, да, видать, ошибался.

Ванесса отвела Махуса в сторону.

— Я слышала от наших выдр, что Волкорам толкнул своего собрата перед клинком Смоллерта, так же, как он поступил с Сайрусом. Этот ласка поступил неразумно, но его отрезанное ухо ясно доказывает, что его спровоцировали. И, похоже, он действительно раскаивается в содеянном. Сможешь ли ты проявить к нему милосердие и пощадить его?
— Я не могу позволить себе этого, — ответил лис-мечник. — Пока он остается в пределах Рэдволла, я буду уважать ваше право самим взять на себя ответственность за Смоллерта. Сделайте это, и вы будете вольны поступить с ним по вашим собственными правилами. Но отныне ему придется жить в пределах этого аббатства. Вы уверены, что хотите так?

Джефф бросил взгляд в сторону аббатисы.

— Я не уверен в этом, Ванесса…
— Если Сирил смог найти силы простить Смоллерта за то, что он сделал с Сайрусом, мы можем сделать то же самое. Я не верю, что Смоллерт нарочно причинил вред Сайрусу или убил другого крыса. Сейчас он в нашей власти, и я, как настоятельница, не могу смириться с его смертью, — она взглянула на Махуса, — даже если его судьбу решит твой праведный меч, а дело будет происходить за пределами наших стен…
— У вас есть время подумать, — сказал Махус. — В течение следующих семи дней Смоллерт будет прикован к зайцу. Я не освобожу его от этой службы раньше времени. А пока мы понаблюдаем за выздоровлением Сайруса. Это самое важное. Вопрос про Смоллерта подождет до тех пор.
— Махус! — воскликнула сестра Аврелия. — Сайрус шевелится. Мне кажется, он готов проснуться.

Махус подошел к Сайрусу и осмотрел бессознательного мышонка.

— Да, это может быть так, — заключил он через несколько минут. — Он может очнуться в любой миг.

Сирил сжал лапу брата.

— Я буду здесь, когда он проснется. Мне все равно, сколько времени это займет, я буду рядом с ним!
— Думаю, так будет хорошо, — согласился Джефф и бросил взгляд на Смоллерта. — Я также думаю, что было бы неплохо, если бы кое-кого не было здесь, когда он проснется. Этот ласка был последним, что видел Сайрус перед тем, как лишился чувств, и вряд ли ему понравится видеть его, когда он откроет глаза!
— Хорошая мысль. Махус, в любом случае время обеда уже близко. Ханчетт и Смоллерт могут подождать на лужайке. Пожалуйста, пусть их выведут.
— Конечно, настоятельница, — Махус сделал жест лапой, и два лиса, охранявшие прикованную пару, двинулись вперед, чтобы вывести их из лазарета.

Но Смоллерт поднял лапу, чтобы остановить их на мгновение, а затем подошел вперед к Сайрусу, увлекая за собой своего спутника-зайца. Ласка осторожно протянул руку, чтобы потрогать Сайруса за грудь. Его лапа на мгновение задержалась там, едва касаясь белого меха. Затем он убрал ее, не желая тревожить мышонка.

— Поправляйся, малыш, — прошептал он, а затем позволил Ханчетту и лисам отвести его от кровати и вывести из комнаты.

* * *
В последующие минуты Сайрус еще несколько раз шевелился, но не приходил в себя.

Сирил, верный своему слову, заявил, что будет сидеть рядом с братом до обеда, а если понадобится, то и до ужина. Сестра Аврелия попросила монаха Хью прислать достаточно еды и питья для тех, кто захочет пообедать в лазарете.

Джефф поднялся со своего места рядом с Сирилом и потянулся, приподнявшись на кончиках лап.

— Ух! Мои кости не привыкли сидеть всю ночь на одном месте. Если вы все меня извините, я, пожалуй, пойду поем. Сегодня прекрасный день. Пожалуйста, если Сайрус проснется, приведите за мной кого-нибудь.

Ванесса посмотрела на своего старого друга.

— Ты говоришь так, будто не собираешься возвращаться сразу после обеда?
— Вообще-то, Сайрус сказал мне кое-что незадолго до того, как произошел этот прискорбный случай. Кое-что, что показалось мне важным. Я хотел бы разобраться в этом, пока его слова еще свежи в моей памяти.
— Что же?
— Нам стало интересно, почему основатели аббатства не оставили никаких предупреждений или пророчеств о бедствиях, что предсказывает лорд Уртблад. Сайрус упомянул, что они, похоже, не предвидели и генерала Железноклюва — того ворона, что хотел завоевать Рэдволл во времена Матиаса, — и мне это показалось очень странным. Я хочу почитать истории тех времен, чтобы узнать, может быть, в них есть какой-то ключ к разгадке этой тайны. Я не могу избавиться от ощущения, что во всем этом завязано что-то важное, что-то, что мы действительно должны знать. В то время мне казалось, что дух Мартина Воителя пытается общаться со мной. Это было очень странно.

Старый Арлин поднял бровь.

— Если это правда, то это будет первый раз, когда наш почтенный воин-основатель дал о себе знать с тех пор, как я жив! Но если ты собираешься только читать недавние истории, почему бы тебе не принести их сюда? Я уверен, что когда Сайрус проснется, он захочет тебя увидеть.
— Возможно, так и сделаю. Но я не хочу, чтобы здесь было слишком тесно, и, кроме того, — Джефф перевел взгляд с сестры Аврелии на Сирила и крота Биллуса, — думаю, те, кого Сайрус захочет увидеть, будут здесь, когда он проснется.

========== Глава 36 ==========

Сайрусу потребовалось весьма много времени, чтобы очнуться. День после перешел в вечер, а затем и в ночь, а его глаза все еще не открывались. Время от времени он шевелился, и его общий вид продолжал улучшаться, но пробуждение ускользало от него.

Когда на второе утро он, наконец, пришел в себя, для жителей аббатства рассвет заиграл новыми красками. Золотое солнце, взошедшее высоко над верхушками деревьев, словно бы отразило радость зверей, дежуривших в лазарете над мышонком.

Сирил, конечно же, первым увидел, как веки брата дрогнули, а затем медленно открылись. Старший брат ни на минуту не оставлял Сайруса, и теперь его упорство принесло свои плоды. Проснувшись, Сайрус увидел мыша, что был ему дороже всех на свете.

Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы утренние лучи через окно лазарета падали на кровать, где лежал Сайрус. На краткий миг его глаза наполовину открылись, а затем свет заставил его прищуриться до самых маленьких щелей. В конце концов, это был первый свет, который Сайрус увидел за два дня, и его зрению, как и всему остальному телу, нужно было время, чтобы прийти в норму. Пасмурный день, возможно, облегчил бы его пробуждение, но казалось правильным, что он возвратился к жизни, когда лето по-настоящему вступило в свои права.

Сирил схватил Сайруса за лапу. 

— Сайрус! Это я, Сирил! Я здесь!

Сайрус прищурился и посмотрел на брата. 

— Сир… я в порядке?
— Да! — Сирил улыбнулся, с трудом удерживаясь от того, чтобы не закричать от радости. — Да, ты в порядке. Все будет хорошо, Сай!
— Мне снился страшный сон, Сирил… звери дерутся… кровь… 

Сирил задумался, стоит ли ему сказать Сайрусу, что это был вовсе не сон, когда сестра Аврелия поднялась с кровати напротив него и тут же оказалась рядом с Сайрусом, ощупывая лоб мышонка. 

— Привет, сестра Аврелия, — слабо произнес Сайрус.
— Приветствую тебя, Сайрус, и с возвращением, — обрадовалась Аврелия. — Ты был вдали от нас некоторое время, и мы очень волновались. Но теперь я вижу, что ты вернулся.

Сайрус закрыл глаза и глубоко вздохнул. 

— Я вроде как помню, что случилось, — пробормотал он. — Но все словно в тумане… 
— И если повезет, так и останется, — сказала ему Аврелия. — Ни один зверь твоего возраста не должен сталкиваться с тем, через что тебе пришлось пройти. Лучше всего, чтобы это исчезло из твоей памяти и никогда не возвращалось, — она повернулась, чтобы взглянуть на Махуса. Меченосец подошел, когда Сайрус проснулся, но стоял в стороне, чтобы мышонок не смог его увидеть. Он вопросительно посмотрел на Аврелию, а та снова повернулась к своему пациенту. 

— Сайрус, лис хочет взглянуть на тебя, но не волнуйся. Все в порядке. Он друг.
— Ты имеешь в виду... мистера Махуса? — Сайрус сосредоточенно сморщил лицо. — Да... Я помню его. Он хороший лис.

Махус улыбнулся и шагнул вперед:

— Я стараюсь быть таким. Сейчас я быстро осмотрю тебя, а потом я оставлю тебя наедине с твоими друзьями. Уверен, они все захотят навестить тебя, когда узнают, что ты проснулся.

Он откинул одеяло и слегка надавил лапой на перевязанную рану. 

— Тебе не больно?
— Немного побаливает, но ничего такого, — ответил Сайрус. — Мне только очень чешется!
— Что ж, этого следовало ожидать. Постарайся не чесаться, Сайрус. Я знаю, что это легче сказать, чем сделать, но ты же не хочешь, чтобы рана снова открылась. Если уж совсем не можешь удержаться, почеши вокруг повязки, но не на бинтах и не под ними.
— Я буду здесь, чтобы постоянно следить за ним, не волнуйся, — заверила Махуса Аврелия.

Махус откинул одеяло, оставив достаточно места, чтобы Сайрус мог положить на одеяло лапы. 

— Что ж, дела у тебя идут неплохо. Не думаю, что кто-то из моих солдат смог бы так быстро выздороветь, как ты. Отдыхай, и через день-два мы поставим тебя на ноги.
— Спасибо, сэр, — слабо улыбнулся Сайрус и посмотрел на Сирила. — Итак, это был не сон, да?

Сестра Аврелия отвела Махуса в сторону, оставив двух братьев одних. 

— Ты притворяешься, — прошептала она, — или ты действительно думаешь, что с ним все в порядке?
— Думаю, опасность миновала, — уверенно заявил Махус. — Если бы зараза начала распространяться, мы бы уже заметили ее. А внутри нет никаких признаков кровотечения. Возможно, ему понадобится еще несколько дней, чтобы прийти в себя, но в остальном я сказал ему правду.
— А если он будет чесаться? — с некоторым беспокойством спросила Аврелия.
— Не думаю, что это будет так уж плохо. Он все еще очень слаб и, вероятно, в ближайшие несколько дней будет больше времени спать. К тому же его будут часто навещать другие рэдволльцы, что будет отвлекать его. В общем, я бы сказал, что худшее уже позади.
— Я очень на это надеюсь, — мышь-целительница взглянула на Сайруса. — Наше аббатство в большем долгу перед тобой, чем мы когда-либо сможем тебе отплатить, Махус. Ты вернул одного из наших детей с самого порога смерти… чего никогда не смогла бы сделать я, да и настоятельница Ванесса тоже. Ты воистину добрый и благородный зверь — никогда не думала, что скажу это лису!
— Все меняется, сестра, — кивнул Махус. — Все меняется.

* * *
Землеройка Фиткин управлял небольшой паромной баржей на берегу широкого потока, протекавшего через Западные равнины с востока на запад. Он переправлял путешественников с одного берега на другой, но не дальше вверх или вниз по течению. Некоторые паромные землеройки жили прямо на своем судне, но Фиткин держал на южном берегу землянку с бревенчатой крышей. Там он хранил все товары, которые получал за свои услуги. Снаружи его дом, возможно, и не привлекал особого внимания, но Фиткин жил так же богато, как любая паромная землеройка на равнине.

Его обычными клиентами были одинокие странники, или группы по два-три зверя. Поэтому Фиткин оказался в некотором замешательстве, когда из утреннего тумана вынырнули облаченный в доспехи барсук и восемьдесят боевых зайцев и выжидательно уставились на него.

— Ты паромная землеройка? — пробасил барсук.
— Ну, — Фиткин махнул на себя лапой, — я — землеройка. А вон там — паром. Как ты думаешь?

Барсук протянул лапу к эфесу своего меча, а затем медленно опустил ее. Не улыбаясь, он сказал: 

— Я вижу, что ты живешь один, и, наверное, слишком много сезонов, если судить по твоим манерам.

— Никогда не нуждался ни в ком, кроме себя, — вызывающе заявил Фиткин, оглядывая ряды зайцев и обнаруживая, что их не так-то просто сосчитать. — А тут целая армия, — заметил он.
— Я — лорд Уртфист из Саламандастрона, а это зайцы моего Долгого патруля. Мы направляемся в Рэдволл и, возможно, на войну.

Фиткин почесал челюсть. 

— Рэдволл. Это то место, где водятся мыши и белки? Сам я там не бывал, но молва о них разнеслась далеко. Полагаю, они приличные звери. А вам чего от них надобно?
— Я не враждую с честными зверями, — сказал Уртфист. — Скажи мне, какие новости ты получал из Страны Цветущих Мхов за последние дни?

Землеройка пожал плечами. 

— Вы с этой шайкой — первые чужаки тут за две недели. А че, там что-то случилось?
— Да. Кое-что, — Уртфист отошел от Фиткина и отвел Тревеллера и майора Саффорда в сторону. — Что вы думаете об этом? — спросил он их.
— Этот тип вредный, подстать землеройкам, — ответил Саффорд. — Не могу сказать, что я высокого мнения о его гостеприимстве. Возможно, нам стоит научить его уму-разуму. 

Тревеллер покачал головой. 

— У нас нет времени на такое, дружище Сафф. К тому же нам здорово повезло, что мы нашли землеройку так далеко на западе. Это сократит день или два нашего похода. А поскольку нам нужен этот парень, чтобы переправить нас через ручей, предлагаю не обращать внимания на его дурные манеры и заняться делом.
— Похоже, он ничего не знает ни о моем брате, ни о том, что происходит в Рэдволле, — сказал Уртфист. В его тоне прозвучал вопрос к зайцам.

Тревеллер осмотрел окружающую местность. На севере, востоке и юге виднелись лишь холмистые равнины, изрезанные то тут, то там холмиками или рощами деревьев. Позади них на фоне западного неба возвышался горный хребет, подножие которого они только что обогнули.

— До Страны Цветущих Мхов еще не меньше дня пути, милорд. Два или три дня до самого Рэдволла, и то только если мы не сбавим скорость. Ваш брат, должно быть, сосредоточил свои силы в Рэдволле и окрестностях. Не слишком удивительно, что он до сих пор не добрался досюда.

Майор Саффорд поддержал мнение Тревеллера. 

— Гораздо лучше столкнуться с землеройкой-грубияном, чем с ордой хищников, во?

Уртфист все еще сомневался. 

— А как насчет беженцев? Если преступления моего брата в Рэдволле так ужасны, как сказал Браудер, то они должны бежать оттуда. Почему же этот землеройка не видел ни одного из них?
— Может быть, дела там обстоят еще хуже, чем мы предполагали, — предположил Саффорд. — Наверно, Его Кровавость не позволяет ни одному зверю покинуть его.
— А может быть, — добавил Тревеллер, — они пытаются продержаться, пока мы не прибудем туда, чтобы помочь вернуть Рэдволл.
— Тогда мы не должны больше здесь задерживаться, — Уртфист шагнул вперед и обратился к Фиткину. — Ты переправишь нас на северный берег.

Глаза Фиткина слегка расширились, и он еще раз окинул взглядом огромное скопление зайцев. 

— Всех?
— Мы — армия. Я не оставлю ни одного из своих солдат.
— Хм... сколько же их всего?
— Восемьдесят один заяц, и я.
— Мой плот выдержит около десяти таких… придется везти вас по отдельности, так что всего получится девять переправ. на это уйдет почти весь сегодняшний день, но да, думаю, я смогу это сделать. Что у вас есть?
— В смысле?
— Что у вас есть? Я не предоставляю бесплатных услуг, знаете ли!

Лорд-барсук был потрясен. 

— Мы выполняем миссию помощи добрым зверям, попавшим в беду, а ты… ты хочешь извлечь из этого выгоду?
— Ваша миссия меня не касается. Никогда не ввязываюсь ни в какие войны и тому подобное, это ваше личное дело. Я переправлю любого, у кого есть товар, а те, у кого его нет, пусть сами строят себе лодки!

Уртфист стиснул зубы, и в его горле зародился угрожающий гул. Тревеллер быстро встал перед своим хозяином и спросил Фиткина: 

— Что бы тебя устроило? Мы — военный отряд, путешествующий налегке, и у нас нет ничего лишнего.
— Военный, да? —  задумался Фиткин. — Тогда вы, должно быть, несете пайки. Еда для меня полезна, как ничто другое. Свежая, вестимо, я бы хотел, чтобы еда хранилась долго. Обычно я рассматриваю и одежду, но у вас, здоровенных зайцев, нет ничего, что подошло бы старине Фиткину. А вот хорошее оружие — это то, что мне всегда пригодится для торговли, а у вас, похоже, его в избытке… 
— Никакого оружия! — прорычал Уртфист. —  Нам понадобятся все копья, древка и клинки, когда мы доберемся до Рэдволла, а может, и задолго до этого.
— Но ведь сначала вам нужно туда добраться, не так ли? — самодовольно заметил Фиткин. — А для этого нужно пересечь этот ручей. Если вам плевать на мои условия, вы всегда можете идти пешком. Через полдня пути, или через день, или, может быть, через два… кто знает? 
— Он может взять немного нашей провизии, сэр, — заметил Тревеллер. — В стране Цветущих Мхов можно найти продовольствие. Нам хватит только на то, чтобы проделать остаток пути через Западные равнины, где выбор не так велик. Нам нужна эта лодка, милорд.

Уртфист молча стоял с минуту, все еще пораженный жадностью землеройки. Наконец он произнес: 

— Хорошо.

Но красный оттенок в его глазах свидетельствовал, что настроение у него по-прежнему опасное.

— Ну что ж, начнем, — Фиткин потер лапы, осматривая зайцев. — Восемьдесят голов, на одного выйдет… 
— Во, подожди! — запротестовал майор Саффорд. — Тебе следует считать переправы, а не зайцев. 
— Ты ничего не знаешь в таких делах, зайчатина, — насмешливо фыркнул Фиткин. — Тяжелый паром всегда труднее тянуть. Лишняя работа для моих лап, а значит, и плата побольше!

Саффорд посмотрел на поток. Фиткин устроил обычную паромную переправу: тяжелый канат был обвязан вокруг пней на обоих берегах, так что плот можно было переправить через реку, просто потянув за веревку, привязанную к палубе.

— Мех возьми, наши лапы гораздо крепче твоих, — сказал Саффорд. — Если хочешь, мы все сделаем сами. Это должно дать нам право скидку, во? 
— Я — паромный землеройка, — отрезал Фиткин. — И никакой заячий отряд не будет мешать мне зарабатывать на жизнь. Я сам переправляю каждый плот. Вы можете помогать сколько угодно, но плата будет та же.

Уши Саффорда уныло поникли. 

— Ну, это вряд ли справедливо, парень.
— Хочешь переплыть — будь добр, — отозвался Фиткин.

Для Уртфиста это было слишком. Он встал между Тревеллером и майором Саффордом, двигаясь со скоростью своего гнева, и поднял Фиткина с земли за воротник, прежде чем землеройка понял, что происходит. 

— Твоя жадность обернулась тебе боком, — прорычал Уртфист на испуганного паромного зверя. — Мы могли бы щедро вознаградить тебя, но теперь ты не получишь ничего! На меня возложены великие дела, и я не могу тратить силы на ничтожного грубияна. Проваливай!

С этими словами Уртфист швырнул Фиткина в отверстие его маленькой лачуги. Изнутри раздался приглушенный треск и грохот. Уртфист подошел к хижине и уперся массивными лапами в бревна крыши. Напрягая всю силу, он потянул за край крыши, пока та не поддалась и не рухнула вниз над дверным проемом, запечатав Фиткина внутри. Несколько мгновений Уртфист стоял неподвижно. Его грудь вздымалась от напряжения.

— Майор!
— Да, сэр?
— Начинайте делить Патруль на группы по десять человек. Мы сами переправимся на пароме.
— Да, сэр! А что с нашим дружком? — Саффорд протянул лапу в сторону лачуги.
— Он может сам выкопать себе выход. Он нам не понадобится.
— Как скажете, милорд.

Саффорд быстро вернулся к строю. Уртфист молча смотрел на северо-запад через ручей, где лежал Рэдволл.

Саффорд подошел к Уртфисту. 

— Мы готовы начать, сэр.

Барсук кивнул. 

— Вы с Тревеллером отправитесь с первой группой. Я хочу, чтобы дальние берега были тщательно разведаны, прежде чем я отправлю туда остальных. С этого времени мы должны быть еще более бдительными, чтобы не нарваться на засаду. У моего брата могут быть силы, поджидающие нас в любом месте между этим местом и Рэдволлом.
— Да, сэр… хотя Тревеллер говорит, что на равнинах не так уж много укрытий. Поэтому большому отряду будет трудно застать нас врасплох.
— Это также означает, что мой брат сможет увидеть наше приближение с большого расстояния, — напомнил Уртфист своему командиру.
— Ну, мы не устраивали эту заварушку, но ни один заяц хочет ее пропустить, — Саффорд оглянулся на хижину Фиткина. Изнутри не доносилось ни звука, и нельзя было с уверенностью сказать, пережил ли землеройка приземление туда. — Мне приходит в голову, сэр, что, когда последние из нас переберутся на другой берег, паром будет не на том берегу, на котором должен быть этот мерзкий тип. То есть он будет на одном берегу, а его лодка — на другом…
— Если он так сильно хочет вернуть свой плот, пусть плывет за ним, — без всякого сочувствия ответил Уртфист. — А теперь давайте отправимся в путь. Рэдволл ждет нас, и мой брат тоже.

* * *
Уртфист очень удивился бы, узнав, что его брат на самом деле находится в трех днях пути к югу от Рэдволла и в целом дне пути к югу от Уртфиста и его зайцев, хотя и далеко на востоке. Пока Уртфист спорил с Фиткином, войска Уртблада повернули на запад, чтобы отправиться к побережью, а оттуда — в Саламандастрон.

В общем направлении их похода пролегала некая тропа, но ее трудно было назвать настоящей дорогой, как ту, по которой они шли три предыдущих дня. Она петляла и поворачивала под пологом леса, сквозь который то и дело проглядывало голубое летнее небо. По обеим сторонам пути вплотную росли деревья, и их корни тянулись к тропе, превращая ее в бесконечную череду спусков и подъемов. Во многих местах трава, мох и сорняки росли почти на всем протяжении тропы, из-за чего она практически исчезала. В то утро продвижение армии значительно замедлилось, ведь по такой местности солдаты должны были ступать осторожно. На такой неровной почве очень легко было подвернуть лодыжку или сломать ногу.

Уртблад приказал сузить колонну по ширине тропы: теперь она была шириной всего по два-три зверя, но гораздо длиннее. Такое построение сделало их уязвимыми для атаки с флангов, но иначе солдаты на обоих краях колонны стали бы пробираться среди соседних деревьев, что еще больше замедлило бы армию. На данный момент скорость была важнее, так как вероятность встретить Уртфиста или любого другого грозного врага здесь, в густых лесах нижней Страны Цветущих Мхов, была невелика.

Винокур задумался, правильное ли это было решение. Если Уртблад и посылал передовых разведчиков, чтобы разведать путь вперед, или фланговых, чтобы уберечься от нападения с боков, молодой выдр об этом не знал. Однако ближе к полудню его невысказанный вопрос получил ответ.

Уртблад приказал войску остановиться на большой поляне, почти на холмистом лугу, посреди густого леса. На солнцепеке остановились только передовые части колонны, но каждый зверь на солнце или в тени был одинаково благодарен за этот короткий отдых от утомительного лесного марша.

Багровый барсук забрался на вершину холма и долго стоял там, немигающим взглядом осматривая чистое небо.

Винокур повернулся к отцу и капитану Сэйбруку. 

— Что сейчас делает лорд Уртблад?
— Просто обычные отчеты разведчиков, — ответил Сэйбрук. — Мы постоянно делаем это на севере. Видимо, лорд Уртблад считает, что лучше продолжать делать это и здесь. Не могу сказать, что я его виню, учитывая, что его безумный брат, возможно, рыщет в этих краях. А вот и она!

Винокур проследил за взглядом Сэйбрука. С неба спустилась большая птица и приземлилась на кочку рядом с Уртбладом. Как и сокол Клистра, эта птица тоже носила на туловище жесткий камзол без рукавов. Ткань выглядела достаточно плотной, чтобы остановить стрелы, выпущенные на расстоянии: униформа и доспехи в одном лице.

Сэйбрук заслонил глаза лапой. 

— Капитан Халприн, если я не ошибаюсь. Конечно, нам, выдрам, трудно различать наших птичьих товарищей. Даже когда они в униформе, они все выглядят одинаково. Но, да, я уверен, что это Халприн. Ни одно существо на ногах или крыльях не ускользнет от ее орлиного взора!

— Орел, говоришь? — Варнокур улыбнулся, игриво ткнув Сэйбрука в ребра. — По мне, так она больше похожа на коршуна!
— Ха! Ты меня поймал, старый речной пес! Ого, она уже улетает! Это не заняло много времени. Послушаем, что она сказала.

Уртблад спустился с холма, когда величественно машущая крыльями Халприн стремительно исчезала в западном небе. Несколько других капитанов вышли из колонны, чтобы послушать последний доклад.

— В пределах дневного марша от нашей нынешней позиции вражеских сил не видно, — объявил Уртблад с нетерпением ожидающим командирам. — Капитан Халприн заметила землероек к югу от нашего маршрута, но это не должно нас беспокоить. Примерно в полудне пути от нас есть еще одна поляна, похожая на эту. Халприн встретит нас там сегодня днем или вечером с дальнейшим докладом. Это все. Возвращайтесь в свои полки; мы немедленно возобновим поход.

Когда капитаны направились обратно к своим местам в колонне, Винокур зашагал рядом с Уртбладом.

— Скажите, милорд, — поинтересовался Винокур, когда они покинули поляну и снова погрузились в глубокую лесную тень, — вы знаете кого-нибудь из зайцев вашего брата?
— Прошло столько сезонов с тех пор, как я в последний раз был в Саламандастроне, что я не могу сказать. Возможно, некоторые из старших членов Патруля служили там, когда я был там, но, конечно, тогда они были довольно молоды. Но у моего брата было много сезонов, чтобы промыть им мозги, как мы видели в случае с Ханчеттом. Если кто-то из них и помнит меня, то, возможно, не таким, каким я был на самом деле, а таким, каким Уртфист хочет, чтобы они обо мне думали. Боюсь, там все может быть совсем иначе, чем когда я в последний раз был в Саламандастроне. Скоро мы это узнаем.

[LWEkb]

========== Глава 37 ==========

— Эй, если ты не хочешь доесть это, я освобожу тебя от долга!

Смоллерт тоскливо посмотрел на свою почти полную тарелку, затем подвинул ее к Ханчетту.

— Угощайся. Я нынче есть не хочу.
— Я заметил!

В Рэдволле наступило время обеда. Наступил такой прекрасный летний день, какого жители аббатства только могли пожелать. Полуденная трапеза, поданная на лужайке под таким голубым небом, что сердце замирало от радости, была первой едой на свежем воздухе с тех пор, как Сайрус был ранен. Два дня тревожного ожидания были забыты, и теперь каждый с аппетитом отдавался еде. Это еще не был пир, приготовленный братом Хью по случаю праздника — он должен был состояться, когда сам Сайрус поправится настолько, чтобы принять участие, — но он был очень близок к этому. Теперь, когда Хью снова вкладывал душу в готовку и выпечку, он приготовил самую большую трапезу в Рэдволле с прошлых именин сезона.

Только один зверь в аббатстве был не в состоянии насладиться таким днем. Два связанных пленника, заяц и ласка, сидели за небольшим столом отдельно от остальных. Вместе с ними сидели два лиса, которых Махус приставил к ним для постоянной охраны. Настроение зайца Долгого Патруля значительно улучшилось с тех пор, как ему позволили выбраться из сырого подвала, чего нельзя было сказать о его спутнике.

— М-м-м, это очень вкусное блюдо, господа, — заявил Ханчетт своим молчаливым партнерам по трапезе. Если бы в Саламандастроне подавали такие блюда, я бы никогда не покидал гору!

Два сторожевых лиса молчали с каменными лицами, едва ли признавая существование Ханчетта. Заяц уже привык ожидать от них подобного: за прошедший день его попытки втянуть кого-нибудь из меченосцев в разговор потерпели полное фиаско.

— Ну они и унылые, — беззаботно сказал он, обращаясь к Смоллерту. — Мне больше нравилось, когда нас охраняли землеройки. Лучше их шумные перебранки, чем это молчание, во?

Смоллерт угрюмо опустил лапы на столешницу. 

— Для меня это значения не имеет, господин Заяц, сэр. Я просто делаю то, что они мне говорят.
— Они не велели тебе морить себя голодом, — сказал ему Ханчетт. — Ты должен что-то есть, иначе ты так и останешься ни с чем.
— Зачем? Я жив только потому, что меня приковали к тебе. Как только тебя освободят, я стану мертвецом. Это будет лишь пустая трата хорошей пищи.
— Ну, так не пойдет! Слышь, я солдат, и любой день может стать для меня последним. Но я не позволю мыслям о том, что завтра я могу сдохнуть, мешать мне наслаждаться тем, что у меня есть сегодня. И тебе тоже не надо. Так что дерзай, Смолли, и выпей этот морс! Завтрашний день позаботится о себе сам!

Смоллерт не стал следовать дружескому совету зайца.

Ханчетт закатил глаза.

— Я просто не понимаю. Мышонок очнулся и идет на поправку, все аббатство торжествует, а их повар готовит блюда, достойные десяти боевых побед. А ты сидишь и жалеешь себя. Не думаешь ли ты, что этим славным зверям так же неприятно смотреть на то, как ты тут раскисаешь, как и мне? Так что присоединяйся к празднику. Уж ты-то должен быть счастлив, что с мышонком все будет хорошо.
— Да, — ответил Смоллерт без тени улыбки. — Но, если уж это я ему такую боль причинил, не мне, знать, радоваться да светиться от счастья. Я не жалуюсь на то, что меня ждёт, — меня наказание ждет по чести, ведь и парнишку ранил, и своего товарища убил. Но радоваться… да какое у меня право после такого? Это добрым да честным зверям положено, вроде вот этих, а я — ни добрый, ни честный, не такой, как они. 
— Ну что ты! — запротестовал Ханчетт.

За последние два дня саламандастронский заяц провел с лаской достаточно времени, чтобы прийти к выводу, что Смоллерт действительно не так уж плох, по крайней мере для хищника. Казалось, Смоллерт искренне раскаивается в содеянном, не боится смерти, которая почти наверняка его настигнет, и совсем не похож на трусливых злобных тварей, которых Ханчетт ожидал встретить на службе Уртблада. При других обстоятельствах эти двое могли бы стать друзьями, если бы их виды не были заклятыми врагами друг друга.

— Как я слышал, — продолжил Ханчетт, — во всем этом был, большей частью, виноват тот крыс. В твоем облезлом хвосте больше порядочности, чем во всем его теле. Эти звери чуют добро, и я тоже могу. А у тебя, мой ласка, доброе сердце, как бы больно мне ни было говорить такое про хищника!
— Даже если ты прав, — отозвался Смоллерт, — мне от этого проку мало.
— Ну вот, теперь ты просто жалеешь себя!
— Ну... да, наверное. Но, по крайней мере, это уже кое-что, — Уголки рта Смоллерта слегка приподнялись.
— И еще кое-что, — Ханчетт схватил тарелку одного из лис-стражников и поставил перед Смоллертом. — Если ты можешь пошутить над собой, значит, ты вполне можешь и есть. Так что уплетай, а этот хвостатый пусть идет и берет себе еще тарелку!

Лис, освобожденный от обеда, бесстрастно наблюдал за тем, как Ханчетт и Смоллерт поглощают блюда Рэдволла. Небрежно поглаживая рукоять своего меча, он произнес:

— Есть быстрая смерть, а есть медленная. И именно мы будем решать, какая из них достанется тебе, когда придет твой час.

Смоллерт остановился на середине жевания, на его лице появилось пораженное выражение. Оно быстро исчезло, когда его спутник-заяц кивнул головой.

— Да, но этот день не сегодня, приятель. Так что не порти мне обед!

* * *
У восточной стены аббатства брат Джефф сидел с Арлином на старых кирпичах из красного песчаника. Сглаженные ветрами и дождями, они стали прекрасными скамейками.

Джефф очистил усы от крошек черничного пирога, и вздохнул, взглянув на небо: 

— От того, что с Сайрусом все будет хорошо, весь мир кажется светлее. Голубое небо, зеленая трава, золотые солнечные лучи, уютный красный цвет нашего аббатства… не говоря уже о мерцании пруда, тени фруктового сада или восхитительном вкусе черничных лакомств брата Хью, — Он откусил еще кусок пирога. — Я мог бы написать целый стих об этом дне!
— Думаю, ты только что это сделал, — улыбнулся Арлин.
—  Что? А, это? — Джефф покачал головой. —  Это была не поэзия. Я просто заговорился.
— Не обманывай себя, Джефф. Некоторые из лучших стихотворений написаны теми, кто «просто заговаривается»!
— Что ж, тогда я оставлю это им. Я никогда не был таким уж проворным в стихах и рифмах, как мог бы рассказать брат Тревор еще в школьные годы. Я просто не создан для того, чтобы быть поэтом.

До их слуха донеслось пение. Юный Дорж проскакал мимо, напевая старый рэдволльский детский стишок, известный как «Морская песня». Ее слова донеслись до Джеффа с Арлином:

Песнь моря шумит у загадочных скал,
Ты, море, зовешь всех зверей на причал.
Открой мне, мой брат, свой безбрежный урок —
Ты манишь к себе нас, морской ветерок.

Ежонок заново запел этот простой стих, пока бежал прочь, чтобы присоединиться к своим товарищам по игре в пятнашки на теперь уже свободных от хищников лужайках.

Арлин рассмеялся. 

— Ну, есть поэзия поэзии рознь! Подозреваю, что даже ты мог бы сочинить подобную песенку.

Но Джефф словно бы остолбенел при звуке этих слов. 

— Я знаю это стихотворение… 
— Как и следовало ожидать, — ответил Арлин. — Ты часто пел это, когда был маленьким. Да и я, если подумать, тоже. Эта частушка существует гораздо дольше, чем даже я.
— Нет… нет, это не то, — пробормотал Джефф. — Это не песня, а стихотворение. Кажется, я недавно читал… но слова были не те.
— Есть несколько разных напевов. Некоторые из них еще глупее, чем тот, что только что пел Дорж.
— Нет, нет, я говорю о чем-то совершенно другом. Слова звучат одинаково, но они другие. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать?

Старый аббат растерянно посмотрел на архивиста. 

— Боюсь, что нет.

Джефф резко встал и направился в аббатство. 

— Это было что-то из архивов. Я уверен в этом. И я думаю, что это может быть ответом на загадку.

* * *
Вечером Уртблад остановил своих бойцов на ночлег на второй поляне. Там их ждала капитан Халприн, и она снова доложила обо всем непосредственно барсучьему владыке, прежде чем улететь в лучах заходящего солнца.

— По-прежнему никаких следов моего брата или любого другого врага, — известил Уртблад своих наземных капитанов. — После полудня марша вперед лес редеет, а после этого идти станет намного легче. Мы вернемся к обычному походному строю, как только позволит местность. Как только лес перейдет в открытую равнину, наш путь сойдется с рекой, которую мы пересекли у моста Лорра, и в этом месте она повернет на юг. Мы можем следовать по течению реки до предгорий, затем свернуть под южную оконечность хребта и далее к побережью.
— Но разве нам не придется снова пересекать широкое течение, чтобы добраться до Саламандастрона? спросил Сэйбрук. — Нам, вестимо, трудно придется, если только этот Лорр не окажется достаточно любезен, чтобы построить для нас еще один мост, как раз там, где нужно, как в прошлый раз.

Уртблад покачал головой. 

— В этом нет необходимости. Река исчезает под горами. К тому времени мы будем двигаться на юг, чтобы обогнуть хребет. Там, где река выходит из своего подземного русла у берега, она широкая и мелкая. Возможно, нашим землеройкам и кротам придется переправляться на плечах некоторых рослых зверей, но остальные смогут перейти ее вброд, не прибегая к помощи лодок или мостов.
— Если так, — сказал Бремо, капитан землероек, — я и мои ребята попросим выдр Сэйбрука. Они уже помогали нам и раньше. Не знаю, что будут делать мыши и кроты, чтобы перебраться через поток.
— Не обманывайся про нас, дружище, — ответил Сэйбрук. — У нас широкие плечи. Нет причин, по которым мы не могли бы нести землеройку с одной стороны и крота с другой. Мы переправим оба отряда за один раз, вот увидишь!
— Отлично, — вздохнул Абеллон. — Значит, мы остаемся с хищниками... как обычно. Надеюсь, до этого у нас будет возможность еще раз помыться. Не хотелось бы ехать на спине какого-нибудь вонючего ласки, — Капитан мышей подмигнул своему коллеге. — Без обид, Маттун.
— Не стоит благодарности, — Маттун оскалился в ответ клыкастой улыбкой, которая не была совсем недружелюбной, а лишь отчасти таковой. — Это вы, мыши, чьи вонючие лапы будут болтаться у нас под носом, так что не только вы надеетесь, что сможете искупаться до этого времени.

Винокур посмотрел на Уртблада. 

— Полагаю, вы сами не будете выполнять обязанности паромщика, милорд?
— Маловероятно, — Барсук обратился к своим командирам. — Разбейте лагерь кольцом по краям поляны. Ласки, крысы и выдры по периметру, более мелкие существа внутри. Капитан Халприн говорит, что врагов в поле зрения нет, но я не собираюсь рисковать. Густой полог может скрыть многое, что не увидит и высоко летящая птица. Выставьте дозорных.

Капитаны отправились повиноваться. Низкое солнце еще кое-где проглядывало сквозь деревья, но поход сильно вымотало марширующих, и не было среди них ни одного солдата, который не приветствовал бы ранний привал. Впереди было еще полдня такого опасного пути, и каждая свободная минута была благословением для усталых воинов Уртблада.

Ранний отход войска наверстали на следующее утро, когда их разбудили задолго до рассвета. Едва забрезжил рассвет в восточном небе, как Уртблад приказал текущей смене сторожевых разбудить спящие ряды.

Повара из землероек и крыс начали расчищать площадку для костров, но Уртблад приказал костры не разжигать. По его словам, они находились слишком близко к краю леса, и дым от костров мог быть виден с равнины. Столбы дыма от множества кухонных костров не только выдали бы их местоположение, но и позволили бы любому проницательному наблюдателю догадаться о численности армии

Даже в таких дисциплинированных войсках, как эти, такой приказ был встречен с ворчанием. Большинство из них привыкли начинать свой день с горячей пищи. Конечно, в северных землях бывало, что утро начиналось с холодного рациона, но это была Страна Цветущих Мхов, земля изобилия!

Варнокур уселся рядом с Сэйбруком, прислонившись к мшистому бревну. 

— Что ж, ты был прав, когда сказал, что наших пайков из аббатства не хватит дольше второго дня этой прогулки. Жаль, я бы сейчас не отказался от такой еды.
— Не ты один, Варни, — усмехнулся Сэйбрук. — Иные солдаты готовы устроить восстание.

Винокур, сидевший по другую сторону от отца, наклонился вперед и с тревогой посмотрел на капитана выдр. 

— В самом деле?
— Спокойно, сынок! — улыбнулся Сэйбрук. — Просто шучу. Ни у кого здесь не было бы глупости идти против лорда Уртблада. Ни из-за холодной жратвы, ни из-за чего-то еще.

Варнокур мужественно боролся с пайком; битва была, очевидно, проиграна. 

— Ур-х-х! Да о них можно все зубы переломать! Если бы мне приходилось постоянно так питаться, я бы стал таким же грубияном, как и любой хищник!
— Не обещаю, — заметил Сэйбрук но некоторые наши землеройки и крысы промышляют в лесу вокруг этой поляны. Если кто-то из зверей и сможет раздобыть приличную пищу, то это они. Если, конечно, у них будет такая возможность. Лорд Уртблад очень хочет поскорее отправиться в путь, и он не из тех, кто будет сидеть и ждать, пока мы набьем брюхо.
— Жаль, что здесь нет ни озера, ни ручья, — вставил Варнокур. — Мы могли бы наловить рыбы и креветок, чтобы хоть как-то прилично позавтракать.
— Тогда есть их нам придется всырую, — напомнил ему Сэйбрук, — поскольку мы не можем разжечь костер. Может, нам, выдрам, это и подойдет, приятель, но вряд ли большинство зверей разделит наш вкус к сырой рыбе.

Варнокур скорбно посмотрел на наполовину съеденный паек. 

— Ну, лапами клянусь, это будет получше того, что у нас есть сейчас! 

Тем временем на южной окраине лагеря два крыса, вышедшие на поиски пищи, с шумом продирались сквозь кустарник, чтобы присоединиться к своим собратьям. Они сразу же направились к своему капитану Чермаку. Выслушав их доклад, Чермак повел их к Уртбладу.

— Милорд, хочу обратить ваше внимание на кое-что.

Уртблад посмотрел на своего крысиного капитана и двух фуражиров. 

— Продолжайте.
— Эти двое рыскали в лесу к югу от поляны и заметили, что за ними наблюдают. Не знаю, что за звери и сколько их. Они спрятались в подлеске и поспешно убежали. Юркие, кем бы они ни были.

Воин-барсук обдумал это. 

—  Скорее всего, это просто местные жители, котором любопытно было увидеть вооруженных крыс. Надеюсь, вы не слишком их напугали.

Один из крыс вставил: 

— Милорд, они ушли слишком четко для мирных жителей. Почти как военные.
— Может, это были зайцы? — резко спросил Уртблад.

Два крыса обменялись взглядами, затем один из них ответил: 

— Не думаю, сэр. Мне показалось, что они слишком маленькие. Я бы сказал, что они больше похожи на мышей.
— Что ж, кем бы они ни были, нам придется оставить их позади, — решил Уртблад. — У нас нет времени разыскивать их, чтобы объясняться, допрашивать их или исправить плохое впечатление, которое мы могли произвести. Придется подождать, пока наши пути снова не пересекутся — если пересекутся вообще.

========== Глава 38 ==========

На новый день войско северян вновь устремилось в глухие леса нижней Страны Цветущих Мхов. Узкая тропа петляла и поворачивала еще сильнее, чем прежде. До края Западных равнин оставалось всего полдня пути, но густой лес не давал ни малейшего намека на изменение обстановки. Деревья и подлесок не редели, а становились еще гуще, словно знали, что их владения скоро подойдут к концу, и хотели направить все силы на последний бой против открытых равнин. Утренний туман густо стелился по лесной подстилке, окутывая стволы и ветви деревьев влажным, липким покрывалом. Утреннее солнце почти не проникало сквозь листву над головой, и даже привычные звуки насекомых и пение птиц в этом краю теней казались тусклыми и приглушенными.

— Мехом клянусь! — пробормотал Варнокур. — Как будто отправляться в путь без порядочного завтрака было недостаточно, а теперь еще и старина Лес проглотил старину Солнце!
— Могло быть и хуже, — ответил Сэйбрук, стоявший позади Варнокура с сыном. — Тут хоть воздух хороший, влажный. А ты попробуй по пустошам к северу походить — там сухо, как в печи, и за три дня пути ни капельки воды не найдёшь. Да уж, я лучше прохладный лес летом выберу. Завтра до реки дойдём — там и поплаваем еще немного.
— Что ж, я в нетерпении…

— Лог-а-лог-а-лог-а-лог!

Пронзительные голоса, скандирующие единый боевой клич, внезапно нарушили спокойствие утра. Сэйбрук, крепко сжимая в одной лапе копье, а в другой — заряженную пращу, бросил по сторонам настороженные взгляды. 

— Что это было?
— Думаю, друзья, — ответил Винокур. — Надеюсь. Я знаю этот клич… 
— Я тоже, — вставил Варнокур. — Только сейчас они че-то звучат не очень дружелюбно.

Вдоль южного края тропы из лесной чащи появилось призрачное войско. Десятки зверей, а может, и сотни, стремительно надвигались на застывшую колонну. Но если они надеялись застать северян врасплох, то это им не удалось. Воинам Уртблада хватило мгновения, чтобы выхватить оружие и принять боевую стойку.

Сэйбрук осмотрел новоприбывших: 

— Ого! Это ж землеройки!

При первых признаках нападения Уртблад обнажил свой могучий меч, но теперь опустил его. 

— Что это значит? — спросил он. — Почему вы остановили нас?

Один из землероек крикнул: 

— У тебя в отряде хищники! Почему?
— Они — часть моих сил, а дальше мне не нужно ничего объяснять, пока вы не объяснитесь сами.
— Ни один хищник не покинет этот лес живым! — зарычал землеройка. 

Уртблад направил свой меч на собеседника. 

— У меня нет желания убивать добрых зверей, если вы и впрямь таковы, но я сделаю это, если вы нападете на нас. Я — Уртблад, владыка Саламандастрона, иду с важным делом. Я хочу лишь пройти через эти леса. Ваши дела меня не касаются. Но если вы вздумаете мне помешать, я без колебаний уничтожу вас.
— Еще чего, полосатый! Мы вас окружили. Это не нас уничтожать будут!

В течение нескольких напряженных мгновений не было произнесено ни слова, не было сделано ни одного движения, пока обе армии стояли напротив друга в лесном мраке. Солдаты Уртблада оказались лицом к лицу с отрядом бойцов-землероек. Любой неверный шаг или движение могли привести к кровавой бойне. 

— Это безумие, — пробормотал Винокур, затем глубоко вдохнул и шагнул вперед. — Рэдволл! — прокричал он. — Рэдволл, я говорю!

Вождь землероек бросил взгляд в сторону выдра. 

— Что тут за зверь испускает клич Рэдволла?
— По имени Винокур, а по одежде — послушник аббатства, — ответил молодой выдр, надув грудь. — И с каких это пор Лог-а-Лог, вождь Гуосим, нападает на невинных путников?

Главный землеройка сузил глаза. 

— Винк, ты? И твой папаша Варнокур тоже? Что, мех возьми, вы делаете в такой компании?
— Пытаюсь остановить войну. И хотя это не та, о которой я думал, думаю, мне не помешает потренироваться. А теперь, пожалуйста, опустите клинки, пока кто-нибудь не пострадал!

Уртблад опустил меч и посмотрел на двух рэдволльцев. 

— Это и есть Гуосим?
— Да, м'лорд, — кивнул Варнокур. — Партизанский союз землероек. Наши старые друзья и союзники. Зиму они проводят в Рэдволле, а теплые месяцы по всей стране скитаются. Не ожидал встретить их так далеко на юге, но они идут туда, куда хотят.
— Так и есть, — хотя землеройка, к которому Винокур обратился как к Лог-а-Логу, несколько ослабил хватку, он все еще держал свой меч наготове. Его товарищи продолжали стоять в боевой стойке с поднятым оружием. — Раз уж нас представили друг другу, может, кто-нибудь объяснит, что эта череда хищников делает в наших лесах?

Винокур подошел к Лог-а-Логу. 

— Как и сказал лорд Уртблад, мы отправляемся на побережье. Точнее, в Саламандастрон. Мы не ищем никаких заварушек, и я уверен, что вы тоже их не хотите, так что давайте просто опустим оружие, ладно?

Лог-а-Лог покачал головой. 

— Все еще не понимаю. Я вижу барсука и выдру, но я также вижу ласок, и я знаю, что у вас тут есть крысы, потому что мы за вами все утро наблюдали. Если они не ваши пленники, то что же тогда?

Винокур погладил себя по усам, подражая брату Джеффу  и аббату Арлину, надеясь, что так он будет выглядеть более взрослым. Даже самые дружелюбные землеройки были склонны к спорам, а Винокур знал, что Гуосим не любят крыс и других хищников. Нелегко будет заставить их понять, что старые враги теперь стали союзниками.

— Дело обстоит так. Все эти войска  из Северных земель, далеко от Страны Цветущих Мхов, а там хищники с лесными жителями уживаются вместе. Вот почему у лорда Уртблада в войске и те, и другие.
— Вот как? А ты что с ними делаешь?
— Они остановились в Рэдволле по пути на юг, — пояснил Винокур. — Лорд Уртблад получил судьбоносное пророчество. Он прибыл в аббатство, чтобы предупредить нас и помочь укрепить нашу оборону. Но оказалось, что его брат Уртфист смотрит на Уртблада как на врага. Настоятельница Ванесса отправила меня с ним, чтобы я выступил в качестве посланника и Рэдволла и попытался предотвратить открытую войну.
— Значит, этот полосатый — друг? И его хищники тоже?
— Неужели мы с папой будем идти в строю с врагами?
— Нет. Нет, не думаю… 
— Тогда отправляемся в путь, — подытожил Уртблад. — У меня нет времени. Опустите оружие, и мы уйдем отсюда.

Вождь землероек вперил в Уртблада стальной взгляд, и его челюсть упрямо сжалась. 

— Опустить оружие? Вряд ли, когда хищники когда на нас направляют мечи. Это наш лес. Покажи нам, что вы так дружелюбны, как утверждаете, и тогда мы подумаем.
— Это вы начали первыми, — напомнил Уртблад Лог-а-Логу. — Я не дам своим войскам отбой, пока они находятся под угрозой применения оружия. Мы просто шли, никому не причиняя вреда, когда вы устроили засаду.
— Устроили засаду? Слышь, полосатый, если бы мы действительно хотели устроить засаду, вы все лежали бы сейчас убитые!
— Я сомневаюсь в этом. Ваша храбрость впечатляет, а вот ваше гостеприимство… 
— Да? Ну, есть просто чужаки, а есть хищники. Таким зверям в этом лесу не рады!
— В Северных землях я убил множество зверей, думавших, что могут указывать мне, где мне место, а где нет.
— Тут тебе не Северные земли! Попробуй, если хочешь, чтобы этот день стал для тебя последним!

Именно тогда Винокур обнаружил, что может реветь почти так же громко, как любой барсук. Встав на полпути между барсуком и землеройкой, он поднял лапу и закричал еще громче, чем раньше кричал «Рэдволл»:

— ХВАТИТ!

Спор сразу же прекратился. Оба зверя уставились на выдра.

— Все, с обеих сторон! — крикнул Винокур, вызывая в памяти командный тон, который он много раз слышал от Монтибэнка. — Три шага назад и спрячьте оружие в ножны! Сейчас же!

Несколько мгновений оба зверя смотрели на него. Затем Уртблад произнес:

— Разумный план. Я соглашусь с ним, если землеройки согласятся.

Винокур посмотрел на Лог-а-Лога. 

— Ну?

Землеройка нахмурился. 

— Откуда нам знать, что им всем можно доверять?
— Мои солдаты подчиняются моим приказам, — сказал Уртблад. — А твои?

Лог-а-Лог окинул Уртблада кислым взглядом.

— Лог-а-Лог Гуосим! — провозгласил Винокур. — Признаешь ли ты власть Рэдволла, чье убежище ты используешь каждую зиму и чьей настоятельнице ты клянешься в верности и послушании?
— Да, но… 
— Тогда делай, как я сказал, старый друг! Отойдите назад и опустите мечи!

Лог-а-Лог нахмурился, но в конце концов он обратился к одному из своих подчиненных:

— Флинк, передай слово по отряду. Три шага назад и опустить оружие.
— Вы уверены, сэр?
— Отдай приказ, Флинк!
— Есть, сэр!

Флинк отдал команду ближайшему воину. Северяне стояли наготове, чтобы отступить совместно с землеройками.

— Я готов, — заявил Уртблад.
— Можно начать отсюда, — предложил Винокур. — На счет «три»… 
— Нет необходимости, — Уртблад повысил голос. — Войско! Отступать!

Барсук последовал собственному приказу, сделав три длинных шага назад от шеренги землероек, в то время как его войска сделали то же самое. Лог-а-Лог, не желая отставать, сделал тоже сделал три шага назад, и тут же его подчиненные последовали его примеру.

Винокур с Варнокуром стояли посреди тропы. Насколько они могли видеть, бойцы с обеих сторон расступались, оставляя середину дороги пустой. Словно в каком-то причудливом замедленном танце, движение постепенно продвигалось к задней части шеренг. И по мере того как обе стороны расходились, клинки, рогатины, булавы и копья опускались вниз, вонзаясь в ножны или упряжь, или вбиваясь в землю. Выдры-рэдволльцы успели проследить за колонной примерно на сотню зверей, прежде чем она исчезла за поворотом тропы.

Казалось, напряжение удалось разрядить, по крайней мере, здесь, во главе колонны. Ряды Уртблада и Гуосим разделял достаточный промежуток, чтобы случайное кровопролитие было маловероятным. Варнокур посмотрел на сына, весьма впечатленный. 

— Вот это да, парень Винк! Коли ты с этим справился, глядь, и войну меж двух барсуков остановить сумеешь!
— Скажу так: не знаешь, из какого ты теста, пока сам себя не испытаешь, — ответил Винокур, на мгновение вернувшись к наречию выдр. — Но это еще дело не решённое. Давайте-ка соберем этих двоих тут, на тропе, чтоб могли они спокойно потолковать, как и полагается порядочным зверям.

Вскоре Уртблад и Лог-а-Лог стояли лицом к лицу на дороге.

Вождь землероек посмотрел на своего собеседника оценивающим взглядом.

— Значит, ты властелин Саламандастрона. Никогда раньше не встречал таких. Что ты делаешь со всеми этими северянами?
— Много сезонов я следовал великому пророчеству, и оно вело меня далеко и широко по всем землям. Я собрал эту армию на севере, чтобы справиться со смутой, предсказанной мною. И я всегда открыт для новых союзов с любыми добрыми зверями.
— Но разве Винк не сказал, что ты идешь выяснять отношения с братом? Что это значит?
— Есть признаки того, что за время моего отсутствия в Саламандастроне мой брат Уртфист мог погрязнуть во зле или заблуждениях. Если он стал недостоин править, то дело может дойти до войны между нами.
— Лорд-барсук испортился? — присвистнул Лог-а-Лог. — Я слышал истории о том, что вы, барсуки, можете натворить, если на вас нападут, и не могу сказать, что меня не волнует мысль о том, что такой зверь может служить злу. И потом, никогда не думал, что увижу барсучьего лорда с таким количеством хищников в обозе. Но если юный Винк говорит, что вы в порядке, то, пожалуй, я ему верю.
— Итак, мы можем пройти? —  спросил Уртблад. —  Ты ведь понимаешь, что я не могу задерживаться здесь долго.
— Погодите-ка, милорд, — поднял лапу Винокур. — Здесь нечто большее, чем просто недоразумение. Я знаю этих землероек, и они хорошие звери, хоть и немного задиристые. И они никогда бы не напали на нас так, даже если бы в нашем отряде были хищники. Эти звери — союзники Рэдволла, и если им нужна наша помощь, мы должны их выслушать, — молодой выдр повернулся к Лог-а-Логу. — Что здесь происходит, старый друг?

Вождь землероек взглянул на Винокура, удивленный новообретенной уверенностью своего собеседника. 

— Все дело в работорговцах, — ответил он. — Они забрали десятки зверей, в основном землероек, из этой части страны. В том числе и моего сына Пиркко.

Две выдры из Рэдволла были потрясены. 

— Нет! — ахнул Варнокур. — Только не малыш Пиркко!

Лог-а-Лог повесил голову. 

— Да. Это должно было быть первое лето странствий этого шалопая с нами в качестве полноправного члена Гуосим. Надо было оставить его в Рэдволле. А теперь его украли!

Винокур и Варнокур шагнули вперед и утешительно обняли землеройку. Они оба хорошо знали Пиркко еще со времен его детства в аббатстве, где он воспитывался; Пиркко был почти таким же рэдволльцем, как и Винокур.

— Ты не виноват! — воскликнул Варнокур. — Виноваты те мерзкие злодеи!
— Те мерзавцы украли множество юных зверей, а те, кто пытался их остановить, поплатились жизнью. Единственный способ вернуть моего сына — это отправиться на их поиски всей силой Гуосим, — Лог-а-Лог бросил взгляд на Уртблада. — А если нам помогут твои воины, тем лучше!
— Я презираю работорговцев, — ответил Уртблад. — В Северных землях я покончил со многими из них. Но я не могу вовлечь свои войска в погоню, которая может занять несколько дней, а то и больше, как бы мне этого ни хотелось.
— При всем уважении, милорд, — возразил Винокур, — скорее всего, это всего лишь небольшая банда. Готов поспорить, что мы сможем выследить их всего за день-два.
— Как раз два дня прошло с тех пор, как похитили Пиркко, — сказал Лог-а-Лог. — Они не могли уйти далеко, но если мы не догоним их в ближайшее время, то можем никогда не вернуть его. Время не терпит. Мы устроили засаду только потому, что увидели, что у тебя в отряде есть крысы, и подумали, что ты и можешь быть тем работорговцем, хотя в нам и говорили, что эти работорговцы — лисы.

Уртблад бросил взгляд на Винокура. 

— Ты не обязан сопровождать нас до самого Саламандастрона и волен остаться здесь, чтобы помочь Гуосим, если таков твой выбор. Но я не стану задерживаться. Что бы ни случилось с твоими друзьями… 

Воина-барсука прервал звук далеких криков, доносившихся из глубины колонны. Ничего не было видно, но звуки, доносившиеся до них через лес, были почти что звуками полноценной битвы.

— А это еще что? — Лог-а-Лог повернул свою короткую шею в сторону шума.

Две землеройки пробирались сквозь деревья, возбужденные и запыхавшиеся. 

— Лог-а-Лог! Этот дурак Снога не отступил, когда до него дошел приказ, — доложил один из них. — Он возглавил нападение на крыс!

Уртблад и Лог-а-Лог обменялись мрачными взглядами.

— Я бы настоятельно предложил, — обратился барсучий лорд к вождю землероек, — чтобы мы вдвоем немедленно отправились туда и покончили с этим прямо сейчас!
— В кои-то веки, барсук, мы с тобой полностью согласны. Ах, этот дурень Снога! Давайте пошевеливаться, пока не началась бойня!

* * *
Лог-а-Лог скрипел зубами, глядя, как тела землероек складывают у подножия древнего дуба.

— Разве твои крысы не поняли, что мы пытаемся заключить перемирие?
— Я вижу семь мертвых землероек, а не семьдесят, — холодно ответил Уртблад. — Учитывая, что именно ваша сторона нарушила перемирие, я бы сказал, что мои солдаты проявили достойную сдержанность!

Лог-а-Лог стиснул челюсти и заставил себя молчать. Он знал, что Уртблад прав, и дальнейшие споры ничего не дадут.

Уртблад оглядел свои ряды. 

— Я вижу, что твои непослушные землеройки убили трех крыс капитана Чермака. Это нелегко сделать. Должно быть, нападение застало их врасплох.
— Не обязательно, — заметил Винокур.

Они с отцом стояли между войсками барсука и Гуосим, чтобы надежно разделить их, хотя сейчас казалось маловероятным, что военные действия разгорятся вновь. Каждая из сторон получила представление о том, на что способна другая, и никто из присутствующих не желал добавлять новые жертвы к десяти уже погибшим.

— Да, не стоит недооценивать Гуосим, милорд, — согласился Варнокур со своим сыном. — Пусть это всего лишь землеройки, но они — отличные воины. 
— Расскажи мне о том, кто все это устроил, — обратился Уртблад к Лог-а-Логу.
— Снога? — фыркнул Лог-а-Лог. — Настоящий смутьян. Весь сезон оспаривал мое положение, но не бросал мне вызов в открытую. Слишком бесхребетный для этого. Но он постоянно спорит с моими приказами.
— Похоже, он — тот еще фрукт, — вставил Варнокур. — Где же он сейчас?

Лог-а-Лог стоял, сердито сжимая лапы.

— Не среди мертвых, к сожалению. Ты, Молк! Расскажи мне, как это случилось!

Ошеломленный землеройка Молк сидел на земле, прижав рану на плече, полученную во время стычки.

— Снога сказал нам, что это работорговцы! Он приказал нам напасть!
— Я отдал приказ разойтись!
— Снога сказал, что это плохой приказ! Он сказал, что тебя одурачили или, может быть, убили, и мы должны действовать сами! Эти изверги собирались окружить нас и застать врасплох, так что мы должны были напасть первыми!
— Похоже, тот гнилозуб сказал тебе все, кроме правды, — фыркнул вождь землероек.
— Откуда нам было знать, что можно доверять хищникам? Лог-а-Лог, эти крысы дрались как демоны! Мы думали, они нас всех убьют!
— Этот барсук хорошо их натренировал. И что, вы напали, когда они опускали оружие?
— Они ничего не опускали! — запротестовал Молк. — Клянусь, они готовились к атаке!

Крысиный капитан Чермак встал рядом с Уртбладом. 

— Мы ждали, что отступим, милорд, — сказал Чермак своему хозяину, — но эти землеройки напротив нас засуетились. Один из них подначивал остальных, говоря, что они должны не обращать внимания на глупые приказы и пойти в атаку. Мы убили только столько, сколько нужно было, чтобы сдержать нападение, лорд. Когда они побежали, мы не стали их преследовать. Не думал, что вы это одобрите.
— Вы хорошо справились, капитан, — сказал Уртблад. — Эти землеройки могут стать нашими союзниками, но у вас не было другого выбора, кроме как защищаться.
— А Снога куда делся? — спросил Лог-а-Лог у Молка.
— Не знаю. Все запуталось в гуще битвы. Думаю, он возглавил отступление… 
— Это точно. Снога очень хорошо умеет затеять заварушку, а потом оставлять ее другим, чтобы те разобрались с ней, — Лог-а-Лог огляделся по сторонам. — Похоже, он забрал с собой большую часть своей банды смутьянов… ну, тех, кто еще дышит.

Он посмотрел на Уртблада. 

— Жаль, что все так вышло.
— Да, это было очень прискорбно, — согласился Уртблад. — Но все могло быть гораздо хуже.
— Ну, и что нам теперь делать? — спросил Винокур у двух зверей-вожаков, отвернувшись от тел убитых. Молодой выдр впервые видел павших в бою, и это зрелище был ему совсем не по душе.
— Мы хороним своих мертвых, — просто объявил Уртблад.

========== Глава 39 ==========

Оказалось, что и у северян, и у Гуосим были общие обычаи погребения погибших на войне. И те, и другие считали, что лучший способ почтить память товарищей — похоронить их там, где они пали, на месте сражения. И вот, с большой командой крыс и не менее большой командой землероек, могилы были быстро вырыты. Чермак упокоил трех своих крыс там, где они стояли на своем месте вдоль северной стороны тропы, а незадачливых последователей Сноги похоронили в семи могилах поменьше, прямо на противоположной стороне тропы. Никаких памятников и табличек, никаких каменных капищ, отмечающих это внезапно возникшее кладбище, не воздвигли; живым похороны запомнятся и так, а мертвые не будут нуждаться в дополнительных напоминаниях.

Лог-а-Лог вздохнул, когда над могилами землероек была уложена последняя земля.

— Эти дурни, наверное, не заслужили даже столько.
— Ты бы оставил их лежать в лесу, чтобы падальщики обглодали их кости? — спросил Уртблад.
— Не думай, что у меня искушения не было. Эти явно не достойны называться Гуосим, раз пролили кровь, ослушавшись приказа своего Лог-а-Лога. Я бы с радостью начал всё с чистого листа, если б и ты согласился оставить это в прошлом
— Согласен, — кивнул Уртблад. — Было бы глупо враждовать из-за этого, когда в этих землях живут работорговцы и другие поистине злые звери.

Варнокур громко прочистил горло.

— Кхм… если уж говорить о работорговцах, милорд, то что делать с теми мерзавцами, что пленили Лог-а-Лога младшего? Я готов возглавить отряд, чтобы помочь нашим приятелям. Но если мы идем за ними, то нам лучше шевелить хвостами уже сейчас!

Воин-барсук положил массивную лапу на эфес меча.

— Я не могу отложить поход в Саламандастрон, как и этот землеройка не может отвернуться от своего сына. Возможно, когда-нибудь мы и будем сражаться бок о бок друг с другом, но не сейчас. Если ты хочешь помочь своим друзьям, я освобожу тебя от службы. Но я не могу освободить других солдат. Решай со своим сыном, что ты выбираешь.
— Ого, — Варнокур посмотрел на сына. — Что скажешь, Винк? Ты — посланник Рэдволла. Я приму твое решение.

Винокур задумался. Он знал, что погоня Гуосим за работорговцами может занять много дней, и если он присоединится к ней, то вряд ли они с отцом смогут догнать войско Уртблада до того, как оно достигнет Саламандастрона. Но что было важнее: попытаться остановить войну, в которой могут погибнуть сотни, или помочь спасти товарища, попавшего в лапы работорговцев?

— Я… я не знаю, — запнулся он. — Если бы меня было двое…
— Ну, парень Винк, ты тут только один, а время уходит! — Лог-а-Лог повернулся к остальным Гуосим и дал сигнал к отходу. — Мы отправляемся на юг, за нашими братьями и сестрами. Если вы двое с нами, то решайте поскорее!
— Можешь отправляться, Лог-а-Лог. Мне нужна еще минута, чтобы все обдумать.
— Как раз минуту я и могу вам дать, — заявил Уртблад двум выдрам из Рэдволла. — За это время мы сами отправимся в путь.

Лог-а-Лог уже уводил своих землероек в сторону от тропы, но не успел он сделать и двух шагов, как из кустарника перед ним выскочил землеройка в ржаво-красной повязке на голове и встал прямо на тропе, излучая явное чувство собственной значимости.

— Так вот ты где, Снога! — прорычал Лог-а-Лог. — Видя, что тебя нет среди мертвых, я надеялся, что ты сбежишь и больше никогда не покажешься. Теперь тебе придется отвечать за свое!
— Заткнись! — огрызнулся Снога. — Пока ты стоял здесь и якшался с грязными крысами, я доказал, что именно я должен быть главой землероек!
— Ага? Кажется мне, что ты просто сбежал из драки, что сам начал, как подобает грязному трусу!
— Извиняюсь, — выступил вперед Уртблад, — но ты тот самый Снога, что приказал напасть на мои войска?

Невежливый землеройка посмотрел на возвышающегося над ним огромного барсука.

— Это были крысы! Если ты настолько глуп, что взял их к себе на службу, пеняй на себя!
— Тем не менее, это мои войска, и я несу за них ответственность. Возможно, ты мог бы объясниться…
— Тебе нечего ничего объяснять!

Уртблад продолжал, словно не слыша.

— Может быть, ты объяснишь, почему мне не следует насадить твою голову на пику?

Снога покраснел и зашипел:

— Что… что… ты не можешь так со мной говорить!
— Я могу не только говорить, но и делать. Капитан Чермак!

Около пятидесяти крысиных мечей поднялись как один, и все они были направлены на Сногу. Сам Чермак выхватил изогнутую пику, которую можно было использовать и как длиннорукий топор, и шагнул вперед.

— Начинаем, милорд? — нетерпеливо спросил он, с нескрываемым нетерпением поглаживая шест.

Уртблад поднял лапу.

— Подождите, капитан, — он бросил взгляд на Сногу. — Возможно, у этого землеройки все-таки есть для нас объяснение.
— Э-э-э… они напали первыми! — заявил Снога, указывая на Чермака.

Капитан Сэйбрук быстро шагнул вперед и положил лапу на плечо Сноги. Негромко обращаясь к землеройке, он сказал:

— Слышь, приятель. У этого барсука есть дар пророчества, и он может определить, когда ему лгут, просто посмотрев в глаза. Так что послушайся совета и убирайся… прямо… сейчас!

Снога отмахнулся от выдра.

— Это мой лес, и я не должен никуда убираться! Ни от тебя, — он уперся подбородком в Уртблада, потом повернулся к Лог-а-Логу, — ни от тебя!

Вождь землероек, несмотря на себя, был удивлен.

— После того что ты здесь натворил, с чего ты взял, что можешь так себя вести?

Снога обернулся на звук расступающегося за спиной кустарника и вызывающе указал на него.

— Вот с чего!

Четверо последователей Сноги, пошатываясь, вышли из зарослей, неся между собой безжизненную фигуру крупного лиса. Голова лиса болталась из стороны в сторону, а из спины торчал короткоствольный меч.

— Теперь я должен стать Лог-а-Логом! — триумфально вскричал Снога в наступившей изумленной тишине. — Я единственный, кто смог поймать одного из работорговцев, что охотились на нас. Именно такой предводитель нужен нам!

Винокур шепнул отцу:

— Ты думаешь, это и впрямь один из злодеев, что пленил Пиркко?
— Теперь он нам точно не скажет, — пробормотал Варнокур.

Уртблад шагнул вперед, чтобы внимательнее осмотреть тело.

— Я бы вряд ли сказал «поймать». Есть разница между пленником и мертвецом.
— Живой, мертвый, какая разница? — Снога уставился на барсука. — Это был наш враг, и теперь он больше никогда не сможет вредить нам! Одним таким меньше — это хорошо… Или ты поспоришь с этим перед добрыми зверями, что потеряли из-за них родных и друзей?
— Я согласен, что рабовладельцы — враги всех нас. Но убивать этого лиса было довольно глупо.
— Те мерзавцы не оставили нам выбора! — провизжал Снога, в то время как несколько его сторонников схватились за рукояти своих коротких мечей, посчитав, что барсук-чужак зашел слишком далеко в своей критике их предводителя.
— Напротив, — Уртблад указал на меч, торчащий из спины лиса. — Воины в битве не заканчивают жизнь с клинком между плечами. Очевидно, этот лис пытался бежать, когда его убили. Это говорит о том, что вы могли бы взять его живым. И тогда мы могли бы получить от него ценные сведения, которых уже не сможем.

Лог-а-Лог ткнулся мордой в лицо Сноги.

— Дурак! Он мог бы сказать нам, где Пиркко и остальные!
— А может, и не мог бы! Я не буду извиняться, что прикончил этого пушехвоста. Это все равно больше, чем ты сделал для нас!

Винокур с Варнокуром по опыту знали, что землеройки — еще те спорщики, но оба выдра никогда не видели такого уровня вражды, какой, казалось, существовал между Лог-а-Логом и этим Сногой. И у обоих, похоже, было много сторонников!

Низкий голос Уртблада прорезал воздух, заставив двух землероек замолчать, чем их враждебность успела перерасти в физическое насилие.

— Было бы полезно, Снога, если бы ты рассказал нам, что именно произошло.

Неприязнь Сноги к барсуку перевесила его желание выставить себя героем момента, поэтому он решил выполнить просьбу Уртблада.

— Этот мерзкий работорговец был послан шпионить за нами! Он затаился в кустах, чтобы его не заметили. Ну, мы его здорово удивили, ага, парни!

Под одобрительные возгласы последователей Сноги Варнокур пробормотал, обращаясь к Винокуру:

— Ну конечно, поди, он опешил. Кто ж думал, что землеройки-то от драки с другими войсками ноги делать будут?
— В общем, — продолжал Снога, — мы выгнали его из его укрытия, да так, что он не успел ничего сделать. Он выхватил меч и сражался с нами очень яростно, но я одолел его! Вот мой меч, и я не жалею, что он там!
— Если он направил на вас свой клинок, — заметил Уртблад, — почему он все еще в ножнах?
— Э… я положил его на место, чтобы нам было легче нести его сюда, — заикнувшись, ответил Снога. — Он слишком длинный, чтобы влезть в мои ножны. Вот, посмотри сам! — Он вытащил лисий меч из ножен и практически помахал им перед мордой барсука.

Глаза Уртблада расширились.

— Дай мне взглянуть.
— Нет! — Снога мгновенно отдернул лапу. — Это мое, честным путем в смертельной схватке, я не отдам!

Уртблад опустился к Сноге и вынул оружие из лапы землеройки, словно у беспомощного младенца.

Короткие мечи последователей Сноги со сухим скрежетом вылетели из ножен. В ответ поднялись длинные крысиные мечи.

— Дай сюда! — взвизгнул Снога.

Уртблад несколько мгновений стоял неподвижно, как статуя, все его внимание было сосредоточено на мече. Затем он протянул его так, чтобы Снога мог хорошо рассмотреть оружие.

— Полагаю, этот узор на рукояти или форма клинка не имеют для тебя особого значения?
— Нет. А почему?

Уртблад несколько секунд смотрел на землеройку, а затем вернул меч Сноге.

— Так я и думал. Возьми это оружие и храни его, если таково твое желание, но мой совет — выброси его. Оно принесет тебе плохую удачу.
— В смысле?!

Уртблад не обратил на него внимания и обратился к Лог-а-Логу.

— Скажи мне, где находится ближайший крупный водоем? Озеро или река с выходом в море?

Вождь землероек был удивлен вопросом.

— Сейчас мы между двумя широкими потоками, одним на севере, другим на юге. Оба текут к морю.

Уртблад покачал головой.

— Тот, что на севере, проходит под горами. Ни одно морское судно не сможет пройти по нему. Нам нужен тот, что на юге. Как далеко он отсюда?
— Полдня пути, — ответил Лог-а-Лог. — Мы как раз направлялись в ту сторону, пока не пронюхали о твоем войске. Я бы не хотел терять время, но если этот лис был достаточно близко, чтобы Снога о него споткнулся, то наша цель ближе, чем мы думали. Возможно, у Пиркко еще есть надежда!
— Да, возможно, — ответил Уртблад. — Мне придется потратить день на то, чтобы сопровождать тебя к южному потоку. Но, если все пройдет хорошо, это будет день, когда твой сын и твои друзья вернутся к тебе целыми и невредимыми.

Варнокур просиял.

— Милорд, вы все-таки решили помочь Гуосим?
— Да. Хотя я подозреваю, что тут замешано больше, чем просто работорговцы.
— С чего ты это взял? — спросил Лог-а-Лог. — Что ты увидел в этом мече?

В ответ Уртблад произнес всего одно слово, но от него по спине всех его воинов пробежал холодок, а желудок Винокура сделал медленное сальто.

— Траттон.

Он отошел, чтобы перестроить своих силы для поворота на юг. Землеройки Гуосим молча смотрели ему вслед, а затем обратились к двум рэдволльцам.

— Во имя черных камней, что такое Траттон?
— Неприятности, вот что, — серьезно ответил Варнокур, — можете быть уверены!

* * *
В тот же день, когда объединенные силы Уртблада и Гуосим повернули на юг, преследуя работорговцев, Уртфист и его восемьдесят зайцев встретили первый признак переполоха в Стране Цветущих Мхов.

Экспедиция из Саламандастрона к этому времени уже была далеко на Западных равнинах, переправившись накануне утром через реку на пароме Фиткина. По мере приближения к цели темно-зеленая линия леса становилась все более различимой как впереди на востоке, так и на юге, справа. Местность вокруг них по-прежнему представляла собой холмистые, поросшие деревьями равнины, но горы, что они оставили позади, с каждым шагом становились все более тусклыми. Они были примерно на полпути через равнину, и назавтра должны были покинуть равнины и полностью войти в лес.

— Это как-то неправильно, — молвил Уртфист, шагая во главе своих зайцев. — Мы не видели ни следов врага, ни беженцев. Леса уже в пределах видимости, и все кажется нормальным. Я начинаю думать, что нам солгали.
— Мы зашли так далеко, сэр, — ответил майор Саффорд. — Наш дом остался далеко позади, а Рэдволл — впереди, так что нам стоит закончить поход и посмотреть, что там, в аббатстве.
— А тем временем мой брат возьмет Саламандастрон, — скрипнул зубами Уртфист. Они говорили негромко, чтобы никто не мог подслушать. — Возьми Браудера с собой в авангард. Если он окажется шпионом, то, вероятно, попытается удрать, когда мы приблизимся к Рэдволлу. Я не хочу давать ему шанса.
— Да, сэр, — Саффорд повернулся, чтобы повиноваться, но тут же остановился при виде небольшой группы, приближающейся с северо-востока. — Подождите секунду, м’лорд. Один из наших фланговых патрулей возвращается, и с ними несколько зверей.

Впереди, на гребне небольшого холма, виднелись силуэты шести зверей. Три зайца-разведчика сопровождали землеройку, крота и ежа, одетых как лесные жители.

Тревеллер встал рядом с Уртфистом и Саффордом.

— Что ж, самое время для веселья. Они идут со стороны Рэдволла. Может быть, теперь мы наконец-то узнаем новости от первых лап о том, что там происходит.
— Возможно, — медленно кивнул барсук. — Но держи глаза и уши открытыми. Я не хочу, чтобы меня застали врасплох. Зайцы, стоять!

Разведчики привели лесных жителей прямо к Уртфисту. Командир разведчиков кивнул своему господину.

— Милорд, мы встретили этих троих, когда они шли нам навстречу. Они из места, что неподалеку от Рэдволла. Думаю, вы захотите услышать, что они скажут, сэр.

Уртфист внимательно осмотрел незнакомцев. Крот был безоружен, у землеройки был грубый простой меч, а еж держал в руках самодельную дубину с шипами. Их одежда была простой, что не наводило на мысль о принадлежности этих зверей к какому-либо организованному ополчению. На плечах у всех троих висели мешки с провизией, которые выглядели наскоро собранными. Создавалось впечатление, что это звери, которым пришлось отправиться в путь, не оставив времени на подготовку.

— Конечно. Какие новости?
— Боюсь, ничего хорошего, — ответил землеройка. — В Рэдволле творятся ужасные вещи. Думаю, вы уже знаете об этом, если вы лорд Уртфист из Саламандастрона, а среди вас есть заяц по имени Браудер!

Уртфист поднял бровь.

— Так и есть. Вы друзья Браудера?
— Мы знакомы. Лучший зверь из нас, чтобы отправиться к вам. Должно быть, он добрался до тех гор, иначе вашего отряда здесь бы не было, — Землеройка сделала несколько шагов вперед вдоль строя зайцев, окидывая их взглядом. — Эй, Браудер, старый хрыч, выходи и покажи себя!

Браудера было нетрудно заметить — он был единственным лесным зайцем среди одетых в униформу бойцов Длинного патруля. Он вышел из-за спины Тревеллера и потрепал землеройку по плечу.

— Привет, Джарбси, дружище. Не знал, увижу ли я еще когда-нибудь твою смуглую мордашку. Рад, что хоть кому-то из знакомых мне удалось выжить в этой чертовщине!

Майор Саффорд громко прочистил горло. Браудер повернулся.

— Во! Простите! Милорд, позвольте представить вам землеройку Джарбо. Он славный малый. А вон там крот Фолсом…
— Хурр-бурр, рад тебя видеть.
— Но, боюсь, ежа этого не знаю. Но если он в компании этих двоих, значит, с ним все в порядке.

Еж небрежно отсалютовал Уртфисту лапой.

— Меня звать Боллом. Я был слишком занят тем, что пытался спасти свою шкуру, пока эти вот тут занимались тем делом. Я присоединился к ним всего три дня назад.
— Звучит серьезно, — заметил майор Саффорд. — Неужто Рэдволл в самом деле пал?
— Да, так и есть, — кивнул Джарбо. — К северу от аббатства повсюду крысы, к югу — ласки, а на вершине стены — лисы. К Рэдволлу не подобраться, без того, чтобы не быть убитым или захваченным в рабство.

Саффорд посмотрел на Уртфиста.

— Похоже, он сосредоточил свои силы в окрестностях Рэдволла, как мы и предполагали, милорд. Это объясняет, почему мы до сих пор не столкнулись ни с кем из его банды. Значит, мы сможем подобраться к нему поближе, прежде чем он поймет, что мы на подходе.
— Не рассчитывайте на это, — предупредил Боллом. — С вершины стены они могут видеть довольно далеко на равнинах. Вам лучше всего направиться отсюда прямо на восток, тогда вы сможете укрыться лесом, Но вам все равно придется попотеть. Эти леса кишат хищниками задолго до Рэдволла.
— Это также означает, что большая часть сил моего брата будет сосредоточена в одном месте, — сказал Уртфист. — Ты можешь примерно сказать, сколько у него войск?
— Много, — ответил Джарбо.
— Может быть, бурр-хурр, даже больше тысячи, — добавил Фолсом.
— И скажите мне, какой поддержки мы можем ожидать от местных? — спросил Уртфист.
— Это еще одна причина идти на восток, — ответил Боллом. — Большинство добрых зверей, что спаслись, направились на юг, поскольку та нечисть пришла с севера, а западные равнины слишком открыты.
— А еще больше тех, кто ушел дальше на юг, в нижнюю Страну Цветущих Мхов, — добавил Джарбо. —Особенно малыши, старики и женщины. Мы сейчас идем к ним. Они отправились по южной дороге несколько дней назад, а мы остались рядом с Рэдволлом, чтобы узнать, нельзя ли там еще что-нибудь сделать, — Землеройка бросил долгий, уважительный взгляд на зайцев Длинного Патруля. — Теперь, когда вы здесь, некоторых из тех, кто потерял надежду и сбежал, можно убедить вернуться. Летом на юге кочует большая армия землероек. Они — союзники Рэдволла, и если их удастся найти, они обязательно присоединятся к вам.

Уртфист молча обдумал все услышанное. В конце концов он сказал:

— Я последую твоему совету и поверну наш курс прямо на восток. Мы сразимся с любым злом, которое нам встретится, до самых стен Рэдволла. Если повезет, я смогу освободить леса вокруг аббатства и взять Рэдволл в осаду, чтобы держать моего брата в узде в крепости, которую он сам захватил. Я поручаю вам передать весть другим жителям юга, которых можно убедить помочь нам. К сожалению, я не могу выделить тебе ни одного из своих зайцев, чтобы помочь тебе в этом деле; мне понадобится каждый из них для предстоящей битвы. Я не знаю, сможем ли мы сами освободить Рэдволл. Но если вы сможете привести достаточно помощи с юга, возможно, вместе мы избавим страну от этого зла.
— Мы сделаем все, что в наших силах, — заверил его Джарбо. — Но было бы неплохо, если бы у нас был хотя бы один быстрый зверь, который помог бы разнести весть. Мы, землеройки, ежи и кроты, не самые быстрые существа на свете, знаете ли.

Уртфист окинул долгим взглядом лесного зайца в своей компании.

— Будет ли толк, если я дам тебе Браудера? По его собственному признанию, он не боевой зверь, так что в моем походе от него будет мало пользы. А он смог добраться до Саламандастрона за три дня. Он должен быть более чем достаточно скор.
— Ну, я уверен, что Браудер не прочь отправиться с вами в Рэдволл…
— Тебе нужен заяц или нет? — рявкнул Уртфист, а затем повернулся к зайцу. — Что скажешь, Браудер?

Лесной заяц пожал плечами.

— Как вы и сказали, милорд, я не боец. А вот этим моим друзьям не помешали бы мои крепкие лапы, чтобы бегать с депешами и тому подобным. Впрочем, я неплохо знаю леса к югу от Рэдволла и мог бы помочь вам пройти через них. Я согласен на любое ваше решение, лорд.
— Тогда иди со своими друзьями, Браудер. С ними ты сможешь лучше послужить делу Рэдволла, чем со мной. Когда я увижу тебя в следующий раз, я надеюсь, что ты приведешь союзников. До сих пор я не был уверен, стоит ли доверять тебе, но теперь я вижу, что добрые звери здесь действительно нуждаются в помощи. Ты хорошо сделал, что вызвал меня так быстро.

Крот Фолсом подошел к Браудеру, тепло пожал ему лапы, а затем покопался в своем рюкзаке и достал набор деревянных трубок.

— Поторопись, Брауди. Я сохранил их для тебя в целости и сохранности.

Браудер взял у крота инструмент.

— Спасибо, Фолсом!. Я знал, что могу доверить тебе заботу о них!

Он поднес трубу к губам и выдул отрывок бодрой и оживленной мелодии, затем повернулся к Уртфисту.

— Не было места, чтобы взять их с собой — пришлось путешествовать налегке, вы же знаете. Много раз я жалел, что у меня нет их с собой, чтобы сыграть вам пару частушек, пока мы идем. Когда в сердце зверя есть музыка, без нее трудно обойтись.

Барсук кивнул.

— Сейчас ты можешь играть для друзей, а когда-нибудь, возможно, и для нового аббата или аббатисы Рэдволла. Но теперь наши пути должны разойтись. Удачи вам.
— И вам, лорд.

Браудер отвесил глубокий поклон Уртфисту, а затем отошел в сторону, чтобы встать вместе с тремя другими лесными жителями, пока армия Саламандастрона снова движется в путь. Он снова поднес трубку к губам и заиграл размеренную маршевую мелодию. Джарбо, Фолсом и Боллом помахали зайцам, пожелав им удачи в пути и в бою. Браудер прекратил играть, как только последний заяц прошел мимо, и они вчетвером молча наблюдали, как конец процессии исчезает вдали. Затем они повернулись и направились прочь на юг.

— Хорошо сыграли, ребята, — сказал Браудер. — Они, кажись, и впрямь поверили.
— Похоже, да, — подытожил Боллом.
— Эй, ты не единственный тут актерствовать умеешь, — усмехнулся Джарбо. — Но лучше я вернусь к лорду Уртбладу и займу место среди его землероек. Я боец, а не лицедей!

[LWEkb]

========== Глава 40 ==========

Солнце уже почти село, когда войска Уртблада и Гуосим достигли берегов реки на юге. По мере приближения к широкой, стремительной реке лес значительно расступился. После столь долгого путешествия под мраком густого полога было радостно вновь увидеть открытое небо и яркий солнечный свет. Река перед ними была почти вдвое шире моста Лорра и выглядела так, словно на ней могло проплыть весьма много лодок. На широких берегах было достаточно места для того, чтобы союзники могли разбить лагерь на ночь.

— Все еще не понимаю, — спросил Лог-а-Лог. — Что морским крысам делать так далеко на суше?

Винокур взглянул на широкое течение.

— Река довольно широка. Может, они приплыли с моря?

Лог-а-Лог осмотрел реку вверх и вниз по течению.

— Что-то я не вижу кораблей пиратов. Кроме того, ничто настолько большое не могло бы зайти так далеко в лес, не потревожив береговых зверей.
— Ничего тот барсук не знает! — фыркнул Снога, предварительно убедившись, что Уртблад не слышит. — Там, на западе есть места, где вода узка и глубока, а ветви свисают низко над головой. Любой большой корабль там просто зацепится ветками за мачты!
— Тогда как ты объяснишь этот меч? — потребовал Лог-а-Лог, указывая на оружие, что Снога взял у мертвого лиса.

Снога прижал меч поближе к себе, словно опасаясь, что кто-то опять отнимет его.

— А что? Он говорит, что это меч морских крыс, но откуда ему знать, а? Мы можем только верить ему на слово. Я думаю, он все это выдумал, просто чтобы напугать нас и заставить делать то, что он нам говорит! Он сказал, что вернет тебе твоего отпрыска, но я не вижу ни одного из тех лисов. Наверное, они услышали нас за милю и перебрались через реку на лодках.
— Возможно, так оно и есть, — раздался глубокий голос сзади.

Снога, не ожидавший, что такой крупный зверь, как Уртблад, сможет подкрасться так незаметно, подпрыгнул аж на половину своего роста.

— Но я сомневаюсь в этом, — продолжил барсучий лорд. — Лисы не слишком любят водные суда. Скорее всего, они, услышав нас, скрылись в той или иной стороне вдоль берега реки.
— Значит, ты сам это признаешь! — воскликнул Снога, к которому, очевидно, вернулась его дерзость. — Мы потеряли их из-за тебя!
— Меня беспокоят не лисы, — сказал Уртблад. — У них было достаточно времени, чтобы передать пленников тем, кто ожидал их.
— Кому? — хмыкнул Снога. — Твоим невидимым крысам?
— А кому еще? — Уртблад оглядел остальных. — Мы согласны с тем, что эти работорговцы были лисами и что они направлялись на юг?

Все звери, даже Снога, кивнули в знак согласия.

— Мы знали, что это лисы, еще до того, как Снога убил одного из них, — сказал Лог-а-Лог. — А их следы показали, что они шли в этом направлении.
— Ну что ж. Держат ли лисы обычно рабов сами?
— Так, — быстро вставил Снога, поняв, к чему клонит барсук. — Будь у них был замок или крепость…
— Я не слышал о крепостях рядом, а я много путешествую, — ответил Уртблад. — Но лисы гораздо чаще собирают рабов ради наживы или по приказу какого-нибудь другого хозяина.
— Да, — подхватил Лог-а-Лог, — они обычно крадут молодых зверей для других рабовладельцев.
— Если эти лисы, за которыми вы гнались, не собирались оставлять ваших близких себе, то кому они их доставляли? Мы знаем, что они направлялись на юг, и вот мы здесь, так далеко на юге, как только они могли пройти без лодки или моста. Мы знаем, что они везли рабов куда-то и, несомненно, рассчитывали на вознаграждение. Морские крысы используют множество рабов на гребных галерах, а на убитом лисе мы нашли крысиный меч. Мне кажется очевидным: крысы наняли лис, чтобы те захватывали для них рабов, и платят им оружием.
— Даже если все, что ты говоришь, правда, куда это нас приведет? — пожал плечами Снога. — Оглянись вокруг. Ни крыс, ни лис, ни рабов! Если они и были здесь когда-то, то теперь их нет. Без сомнения, в море, на этих твоих кораблях, что не могли сюда приплыть!

Уртблад не поддался на презрительный тон Сноги.

— Если они не смогли добраться сюда на кораблях, они вполне могли добраться на чем-то еще.

— Да, в самом деле, на чем-то еще, чем-то еще!

Повернувшись, все увидели странного мыша-полевку, подкравшегося к ним с незаметностью, которой мог бы гордиться Уртблад. На полевке было длинное пальто, спускавшееся ниже колен, а шерсть была нечесаной и неухоженной, торчащей во все стороны, словно он только что встал с постели. Блеск в его глазах был слегка безумным.

— Да, да, — быстро затараторил полевка, с энтузиазмом потирая лапы, — на чем-то еще. Возможно, одно судно, достаточно большое, чтобы нести полную команду, а также груз рабов, да, но с мачтами, которые можно легко опустить, чтобы пройти под низко нависшими ветвями. Или что-то вроде баржи, что идет низко над водой, но может вместить много зверей. Или какой-нибудь новый тип корабля, не похожий ни на один из известных нам. Да, да, это можно сделать, действительно…
— Почему бы тебе не уползти обратно под камень, чудик? — перебил его Снога.

Уртблад спросил двух землероек:

— Вы знаете этого зверя?
— Да, Лог-а-Лог обратился к полевке. — Я уже начал беспокоиться о тебе, Лорр. Где ты прятался?
— Спрятался за деревьями, когда там начался бой. Вы знаете, я не люблю такое, нет, не люблю, не люблю совсем!

Уртблад посмотрел на полевку с новым интересом.

— Ты и есть Лорр? Тот самый, чей мост мы пересекли на севере?

Эксцентричный полевка широко улыбнулся.

— Именно тот, сэр, именно тот! Вы видели мою работу? Видимо, да, иначе вашего войска здесь бы не было. Всегда говорил, что этот мост выдержит целое войско, теперь это доказано, да!

Лог-а-Лог решил представить полевку с барсуком более формально.

— Лорд Уртблад, познакомьтесь с Лорром Мастером. Никогда не встречал зверя изобретательнее. Именно он выдумал тот мост, через который вы переходили, в своей голове, не рисуя никаких планов и прочего. Мы познакомились с ним прошлой весной. Построить тот мост заняло всего несколько дней, если вы можете в это поверить!

Лорр шагнул вперед и встал перед Уртбладом. Он лизнул лапу и пригладил мех, придав ему хоть какое-то подобие порядка, пусть и только на полминуту — вскоре он снова стал растрепанным.

— Приятно познакомиться, никогда не встречал барсучьего лорда, ни из Саламандастрона, ни откуда бы то ни было еще. Лорр Мастер, к вашим услугам, милорд!

Он протянул облизанную лапу; барсук удовлетворился кивком в сторону Лорра, оставив свою лапу при себе.
— Мне очень приятно познакомиться с таким талантливым зверем. Скажи, Лорр, раз уж ты, очевидно, подслушивал наш разговор, есть ли у тебя какие-то свои соображения по поводу того, что мы только что обсуждали?
— Про крыс-пиратов, вы имеете в виду? — Лорр пожал плечами. — Никогда не встречал ни одного, и мне все равно, если никогда не встречу. Слышал о них, и этого мне достаточно. Боюсь, я недостаточно сведущ в их делах, чтобы так или иначе сказать, их ли это мерзкое дело. Стараюсь не говорить, когда не знаю, о чем говорю, так только лучше!
— Другим стоило бы поучиться у тебя, — ответил Уртблад, взглянув на Сногу. — Я уверен, что за всем этим стоят морские крысы. И если те лисы-работорговцы направлялись сюда, то их пособники не могут быть далеко отсюда.
— Но где же они? — спросил Лог-а-Лог. — Речь идет о моем сыне. Если он уже на пути в море, нам его не догнать. Неужели вся надежда потеряна, или я что-то упускаю?
— Вот что мы сделаем, — объявил Уртблад. — Во-первых, пока мы будем разбивать здесь лагерь на ночь, я пошлю самых быстрых своих воинов как разведчиков, чтобы они обследовали берег реки вверх и вниз по течению, насколько смогут, пока держится дневной свет. Если поблизости есть крупные суда, они будут обнаружены. Если это не удастся, у меня есть еще один разведчик, способный преодолевать такие расстояния, которые не под силу даже зайцу. Мой капитан Халприн — коршун, и теперь, когда мы вышли из-под густого покрова леса, я смогу подать ей сигнал. Она может следовать по этому ручью до самого моря, если понадобится. Если что-то там есть, она его найдет.
— Пешим не догнать лодку, даже если она есть, — фыркнул Снога. — Это глупость, сверху донизу. Вот увидишь, мы найдем только одного работорговца — того, кого я уже убил. Ну-ка, землеройки, — обратился он к своим последователям, — не будем больше участвовать в этом. Мы разобьем свой лагерь во-о-н там, и пусть эти дураки разбираются сами!

С этими словами Снога повел своих сторонников — полтора десятка зверей — вверх по течению.

Как и прежде, Уртблад остался совершенно равнодушен к словам Сноги. Вместо этого он направился к своим рядам, чтобы приступить к отбору самых быстрых воинов.

Лог-а-Лог, однако, посмотрел вслед своему уходящему противнику со смесью гнева и беспокойства.

— Винк, а что, если он прав?

Молодой выдр ободряюще похлопал собеседника по плечу.

— Он? По моему опыту, такие грубияны мало в чем правы.

Лог-а-Лог не был полностью убежден.

— Да, именно так я себе и говорю. Обычно он во всем ошибается. Но если и бывало время, когда он мог быть прав, Винк, я молюсь, чтобы это было не сейчас!

* * *
Было организовано два отряда разведчиков. Капитан Маттун, бывший очень быстрым для ласки, был выбран главой группы, которая должна была обследовать берега вверх по течению, а капитан Сэйбрук возглавил отряд, что направился вниз по реке. Остальными разведчиками были хорьками, горностаями и выдрами — самыми длинноногих зверями, состоящих на службе у Уртблада. Все они уже не раз доказывали свою быстроту в боевых условиях. В каждой команде были опытные следопыты.

Обе команды были достаточно многочисленны и хорошо вооружены, чтобы выпутаться из любой неприятности, которая может возникнуть на их пути.

Как только разведчики ушли, барсучий лорд занялся разведением сигнального костра для капитана Халприн. Сухие дрова были собраны в окрестном лесу и сложены в кучу для костра. Повара-землеройки сразу же принялись за работу, используя для растопки хворост, сухую траву и ветки. В мгновение ока над берегом реки запылал большой костер.

Уртблад сам собрал зелень из лесных зарослей, тщательно выбирая только определенные виды листьев и веток. Когда их добавили в костер, из ревущего пламени поднимался столб густого белого дыма, уходящего за верхушки деревьев и далеко в небо.

Из множества припасов, которые несли его войска, Уртблад взял небольшой сосуд с измельченными кристаллами. Он насыпал две большие горсти порошка и бросил его в пляшущее пламя. Тут же дым засверкал всеми цветами: голубым, фиолетовым, оранжевым, зеленым и розовым — все они смешались вместе, но каждый отличался от другого. Это было совершенно не похоже на то, что когда-либо видели ни рэдволльцы, ни Гуосим.

Варнокур восхищенно кивнул:

— Да, не думаю, что ваши птицы-капитаны могли бы принять это за что-то другое, м’лорд.
— В этом и суть.

Лорр был совершенно очарован зрелищем и подошел к огню так близко, что Винокуру пришлось оттащить его назад, чтобы он не опалил усы.

— О, я говорю, это просто чудесно! Я слышал, что чешуйчатые минералы дают такие цвета, да, слышал, но вы применили их так, как я и представить себе не мог! Вы должны поделиться со мной составом вашей смеси, лорд!
— Да, замечательно, — согласился Винокур. — Мы могли бы устроить фейерверк на следующем праздновании Дня Именин в Рэдволле…

Уртблад посмотрел на запад, на узкий поток, который река прорезала в лесу.

— Солнце только начинает садится. Долгие летние сумерки пойдут нам на пользу. Капитан Халприн должна успеть ответить на этот сигнал и прибыть задолго до наступления ночи.
— Что дальше? — спросил Лог-а-Лог у воина-барсука.
— Теперь мы разбиваем лагерь, — ответил Уртблад. — К тому времени, как мы закончим, разведчики должны вернуться. И тогда, надеюсь, мы будем знать больше, чем сейчас.

* * *
— Во, что это?

Тревеллер замер на месте, повернувшись лицом к югу. Приложив лапу к брови, он осматривал далекий горизонт.

Уртфист остановился, как и куча зайцев за его спиной. Он проследил за взглядом Тревеллера, но не смог различить ничего необычного.

— В чем дело, Тревеллер? Что ты видишь?
— Дым, я думаю. Над верхушками деревьев далеко на юге. У него забавный цвет. Напоминает то, что я несколько раз видел на севере.
— На севере? — Уртфист поднял бровь. — Может, это как-то связано с моим братом?
— Точно не знаю, сэр. Не возражаете, если я загляну наверх?
— Вовсе нет. Вот, — Уртфист нагнулся и соединил свои массивные лапы вместе. Тревеллер поставил на них одну ногу и взобрался на плечи барсука. Уртфист выпрямился во весь рост, а Тревеллер поставил по одной лапе на каждую из плечевых пластин доспехов. Уртфист ухватился за лодыжки зайца, чтобы поддержать его. С этого возвышения Тревеллер вновь обратил свой взор на юг.
— Хмм… да, это точно знакомо. Не уверен, что это значит. Эй, Сафф, дружище, иди посмотри сам.

Тревеллер ловко спрыгнул на землю, а майор Саффорд взгромоздился на плечи барсука.

Уртфист напрягся, пытаясь разглядеть, что видят его зайцы, но не смог.

— Боюсь, мое зрение не сравнится с вашим. Все, что я могу различить, — это туманные деревья.
— Ну, на самом деле ничего особенного в этом нет, сэр, — отозвался Саффорд с высоты над своим хозяином. — Но Тревеллер, как всегда, прав. Столб дыма, далеко-далеко. Похоже, что он имеет разные оттенки. Раньше такого не видел.
— Тревеллер, — спросил Уртфист, — ты говорил, ты знаешь, что это такое?
— Я этого не утверждал, милорд. Но несколько раз в Северных землях я видел столбы дыма разных цветов, как, похоже, и этот. Но ни разу не смог отследить источник, так что так и не узнал, что это за штука.
— Есть предположения?
— Ну, — погладил усы Тревеллер, — в северных землях живет немало землероек… некоторые из них даже работают на Его Кровавость… И эти цветные дымы, похоже, всегда приходили с земель землероек. Мы знаем, что Браудер и его друзья отправились на поиски землероек-союзников Рэдволла, далеко на юге. Так что, возможно, дело в землеройках, но это только предположение, сэр.
— Более обоснованное, чем то, которое мог бы сделать любой из нас, — похвалил его Уртфист. — Как далеко, это от нас, по-твоему?
— Весьма далеко, сэр. Трудно определить в это время суток. Сумерки, мех их побери. Я бы сказал, что на день-два похода от нас.
— Тогда это нас не касается, — решительно заявил Уртфист, сбрасывая майора Саффорда на землю; заяц приземлился, энергично подпрыгнув. — Наши дела лежат на северо-востоке, в Рэдволле. Мы останемся на своем пути, туда, где, как мы знаем, мы нужны, и не станем гоняться за каким-то далеким призраком. Будь то друг или враг, им будет трудно нас догнать. Зайцы, марш!

Не успел он отдать команду, как колонна снова двинулась в путь, быстро продвигаясь к Рэдволлу.

Тревеллер и Саффорд зашагали рядом с Уртфистом.

— Слышь, — обратился майор к другому зайцу, — ты не думаешь, что наш приятель Браудер может иметь какое-то отношение к этому костру?
— Только он не отрастил крылья и полетел, — ответил Тревеллер. — Он покинул нас всего несколько часов назад. Когда я был в расцвете сил, я даже не смог бы пробежать такое расстояние за это время. Даже если он действительно добрался от Рэдволла до Саламандастрона за три дня — он не мог так быстро добраться до юга.
— Хм. Наверное, ты прав. Но что, если это какой-то сигнал, зажженный врагом, чтобы Его Кровавость знал, что мы уже в пути?
— Не понимаю, зачем им зажигать сигнальный огонь так далеко от дороги. Отсюда его почти не видно, а Рэдволл еще дальше на север, чем мы. Да и какой зверь мог оттуда заметить нас?
— Ну, ты у нас опытный разведчик, — признал Саффорд. — Ты знаешь о таких вещах больше, чем любой среди нас. Я соглашусь с тобой.

Раскатистый голос Уртфиста прервал их задумчивость.

— Полагаю, вы двое рассуждаете понапрасну. Конечно, враг заметит нас раньше, чем мы достигнем цели. Вопрос только в том, когда. Я не обманываю себя тем, что мы сможем подойти к воротам Рэдволла и застать моего брата врасплох. Но даже если нас заметят, у них не будет другого выбора, кроме как оставить нас в покое, пока мы не доберемся до стен аббатства. Ни один небольшой отряд не осмелится напасть на нас. Если нам повезет, мы сможем проникнуть далеко в Страну Цветущих Мхов, а возможно, и до самого Рэдволла, не встретясь с врагом. Так что работайте челюстями, если вас развлекают пустые разговоры, но не забывайте с каждым шагом держать глаза и уши начеку.

Хотя тон барсука был дружелюбным, намек в его словах не остался незамеченным. Саффорд и Тревеллер тут же замолчали. И в этом молчании Долгий Патруль направился к темнеющему востоку.

* * *
Уртблад не мог запретить разжигать костры, ведь его сигнальный костер поднимал достаточно дыма, чтобы его было видно до самых западных равнин. Как только его землеройки закончили разжигать костер для вызова Халприн, они разожгли множество костров поменьше, вдоль и поперек широкого берега реки. Гуосим зажгли несколько своих, как и крысы Уртблада. Даже отряд Сноги развел свой собственный костер, решительно отказавшись смешиваться с войсками барсука или даже с основными силами Гуосим.

Лог-а-Лог не мог открыто выступить против своего соперника в этом вопросе, поскольку и сам не очень-то жаждал составлять компанию хищникам. Так и получилось, что Гуосим сидели в основном с землеройками и выдрами Уртблада, а крысы с ласками держались подальше, близ деревьев.

Все, кто хоть немного умел добывать пищу, были заняты работой. Нашли достаточно дикого ревеня и салата, чтобы сварить суп для всех собравшихся. Негустое рагу приправили сушеным тимьяном из запасов северян, а загустили мукой и медом от Гуосим. К сожалению, не удалось найти ни картофеля, ни моркови, ни репы, чтобы сделать рагу более сытным, но никто из солдат Уртблада не жаловался: они были рады любой горячей еде.

Лог-а-Лог и несколько его старших землероек заняли место у одного костра вместе с Лорром, Винокуром и Варнокуром. Многие другие выдры присоединились к ним.

— Итак, — обратился Варнокур к Лорру, — это мост назвали в честь тебя, да?

Лорр покраснел до ушей.

— Не я придумал назвать его в свою честь, не я. Я просто нацарапал на коре грубые планы, чтобы показать этим прекрасным землеройкам, как это делается, и не могу приписать себе больше, чем это, не могу.
— Я помню это совсем по-другому, Лорр, — вмешался Лог-а-Лог. — Мы, бродячие землеройки, были довольны тем, что оставили брод как есть, и предоставили лодочникам самим распоряжаться рекой. Это мы нашли тебя на берегу реки… да ты практически заставил нас работать! Как ты это сделал, я никогда не смогу понять, но могу лишь сказать, что не успели мы оглянуться, как уже рубили бревна для моста. Не то чтобы я жалел об этом. Это было хорошее развлечение, почти приключение, посмотреть, получится ли у нас. Не хотелось перекрывать воду для лодок. Но Лорр все продумал от первой до последней доски. Если бы не он, ничего бы не вышло, поэтому мы все решили, что мост следует назвать в его честь.

Винокур, благодаря рэдволльской школе имеющий некоторый толк в исторической науке, спросил у полевки:

— Каково это — знать, что через несколько поколений звери, возможно, все еще будут называть его твоим именем?

Лорр пожал плечами.

— Для чего нужна эта жизнь, если не для того, чтобы оставить после себя что-то, что может помочь другим?

Варнокур рассмеялся.

— Хорошо сказано! Но ты не волнуйся, дружище — когда мы вернемся в Рэдволл, мой сын Винк позаботится о том, чтобы этот твой мост был упомянут в записях нашего аббатства. Ты вошел в историю, как не крути!

Эксцентричный зверь уставился прямо перед собой, широко раскрыв глаза.

— Забавно, но я не чувствую себя исторической личностью.
— Не правда ли, все так и есть, — размыслил выдр Олимпо. — Те из нас, кто творит историю, слишком заняты, чтобы это понять. Взять хотя бы этот наш поход. Что будет ждать нас в Саламандастроне? Будет ли это битва или мир? Если будет битва, то кто победит и как это повлияет на жизнь каждого зверя во всех землях? Кто из нас погибнет, а кто станет героем… или и тем, и другим? — Он закрыл глаза и покачал головой. — Когда я думаю о таких вещах, у меня голова идет кругом!
— От счета пальцев на ногах у тебя голова идет кругом, — пошутил друг Олимпо Брот. Повернувшись к Лорру, он продолжил: — Историческая личность или нет, но хорошо, что твой мост был там, приятель. Мы, выдры, могли бы просто переплыть реку, а вот остальное войско застряла бы. Не знаю, что бы мы тогда делали.
— Это правда, — признал Варнокур. — Это только благодаря тому, что переправиться вовремя смогли, мы тут оказались как раз в нужный час. Без лорда Уртблада вы б и не узнали, что за этими работорговцами стоят морские крысы. Теперь-то у вас есть шанс выручить маленького Пиркко и других целыми да невредимыми!
— Мы их еще не вернули, — Лог-а-Лог уставился в огонь, и настроение его спутников вдруг стало мрачным. — У меня все внутри переворачивается, когда я сижу здесь и жду, зная, что каждая минута уносит моего сына все дальше и дальше, возможно, навсегда, — Взгляд вождя землероек обратился к Уртбладу, который стоял в стороне, пристально изучая стремительные потоки в угасающем свете дня. — Уверен, ему не нравится все это ожидание больше, чем мне. Просто он не показывает этого.
— Он просто размышляет, — сказал Брот. — Поверь мне, этот зверь — лучшая надежда вернуть твоих сородичей. Мы видели, как он делал то, что не под силу никому. Он не только великий воин, но и пророк. Скажем так, злодеям придется несладко!
— Ты же не думаешь, что он до сих пор злится из-за тех своих крыс, которых убил Снога? — забеспокоился Лог-а-Лог.
— Лорд Уртблад не держит зла, — заверил Олимпо. — Если он говорит, что готов забыть это, так тому и есть.
— Надеюсь, это правда, — вздохнул Лог-а-Лог. — Я все еще не свыкся с мыслью, что у барсука есть под оружием хищники. Снога был неправ, ослушавшись приказа, но я и сам почти готов был напасть на тебя, пока не увидел, что в твоем обозе есть добрые звери. Хорошо, что в твоих войсках нет лис, иначе бы я отдал приказ напасть без вопросов!

Винокур с Варнокуром обменялись многозначительным взглядом. Их обоих посетила одна и та же мысль: в армии лорда Уртблада действительно были лисы, но он приказал им оставаться в Рэдволле. Мог ли он знать, что взять с собой в поход Махуса и его меченосцев — значит навлечь на себя беду? Если Уртблад действительно обладал пророческим даром…

— В любом случае, — заключил Лог-а-Лог, — если этот барсук сможет оставить в прошлом то, что сделал Снога, то, пожалуй, я смогу заставить себя быть союзником хищников. Но это как-то… неестественно.

Винокур повернул шею.

— Кстати, о хищниках: тот ласка ведь один из разведчиков, посланных обследовать реку?

Его отец кивнул.

— Да, это вроде бы так, Винк.

Лог-а-Лог, как по команде, помчался к Уртбладу, чтобы выслушать доклад вернувшегося ласки. Две выдры из Рэдволла последовали за ним.

— Милорд, — доложил разведчик не переводя дыхание, — мы обнаружили следы… в нескольких сотнях шагов… к западу от лагеря… лис и других зверей, вниз по течению вдоль берега. Мы шли за ними некоторое время, а потом они… исчезли…

Уртблад и Лог-а-Лог слушали каждое слово.

— Объясни подробнее, — молвил барсук.
— Ну, они привели к одному месту на берегу… они были очень густые, будто целая куча зверей ходила вокруг одного и того же места. Потом следы лис снова ушли на север, но других зверей с ними не было. Капитан Сэйбрук подумал, что вы захотите сами посмотреть на это, милорд, пока еще есть дневной свет.
— Он был прав, — Уртблад отправился по берегу вниз по течению. — Если капитан Халприн прибудет в мое отсутствие, скажите ей, чтобы она ждала меня здесь. Я вернусь, как только смогу.

Винокур, Варнокур и Лог-а-Лог не знали, что и думать об этом. Но поскольку это, несомненно, имело какое-то отношение к похищенному сыну землеройки, они отправились вслед за Уртбладом, стараясь не отставать за его широким шагом.

[LWEkb]

========== Глава 41 ==========

Уртблад прищурил глаза в слабом свете, пытаясь разобраться в путанице следов, обнаруженных его разведчиками в низовьях реки.

— Может, нам стоит зажечь факелы, — предложил Винокур.
— Придется, — согласился Сэйбрук, — если лорд Уртблад вскоре не найдет, что ищет.

Как только капитан выдр осознал, что он нашел, он запретил своему отряду топтать место, где было больше всего следов. Теперь Лог-а-Лог и двое рэдволльцев стояли вместе с Сэйбруком, наблюдая за тем, как Уртблад проводит осмотр.

Барсук вдруг поднял голову и перевел взгляд на стремительные воды. Здесь поток был более узким и производил впечатление значительной глубины. Уртблад присматривался к различным камням и веткам, тут, то там пробивавшим поверхность, в основном, вдоль берегов. Но его внимание привлек крепкий пень с плоской верхушкой, плававший недалеко от середины реки.

Он отвернулся от широкого потока, чтобы изучить еще один интересный предмет, найденный Сэйбруком: грубую связку из крепких веток, образующих что-то вроде дорожки. Когда капитан выдр впервые обнаружил ее чуть дальше по берегу, он решил, что это часть какого-то моста. В грязи, наряду с отпечатками лап, были даже какие-то следы, которые наводили на мысль, что тут была переправа. Однако, длина связки была явно меньше половины ширины реки. Если это была одна часть моста, то где же были остальные?

Уртблад посмотрел на углубление в земле, где, предположительно, лежала связка, затем поглядел на пень в середине реки. Кивнув самому себе, он позвал:

— Капитан Сэйбрук, отправьте самого быстрого гонца в главный лагерь. Две канистры дурмана сальнорыл, и побыстрее.
— Да, лорд! — Сэйбрук отдал приказ самому быстрому из присутствующих ласок. Тот глубоко вздохнул и помчался в сумерки.

Лог-а-Лог вышел вперед, стараясь не ступать по следам.

— Дурмана сальнорыл?
— Часть моего арсенала. Разработано и названо в честь особо мерзкого племени, у которых был несколько необычный способ заманивать в ловушку незадачливых путешественников. Я принес его с собой с севера и считаю, что теперь он может быть нам нужен.
— Почему? Что ты нашел? — обеспокоенно спросил землеройка.

Уртблад указал на землю.

— Здесь отпечатки лап самых разных зверей. Лис, конечно, но есть и другие, явно крысиные. И более мелкие, которые вполне могли быть сделаны твоими собратьями-землеройками. Я полагаю, что именно здесь лисы и передали своих пленников рабовладельцам, на которых работали.
— Но тут ничего нет, — нетерпеливо ответил Лог-а-Лог. — Кто-то сказал что следы снова ведут на север — разве мы не должны идти по ним, а не шататься здесь?
— Эти следы на севере -— первое, что я изучил. Они принадлежат только лисам, в то время как следы к этому месту, включают лис и более мелких зверей — то есть, рабов с ними больше не было. Поэтому преследовать их бессмысленно.
— Не хуже, чем болтаться здесь! — возразил Лог-а-Лог. — По крайней мере, если мы их догоним, то сможем допросить их, что они сделали с моим сыном и остальными. Здесь мы не узнаем ничего!
— Возможно, ты прав, — согласился Уртблад. — Если это так, то завтра с первыми лучами солнца мы отправимся по северным следам. Но сначала нужно изучить еще кое-что… возможно, гораздо большее.
— То есть?

Уртблад указал на пень вдали от берега.

— Скажи мне, видел ли ты когда-нибудь плавучий пень на одном месте даже в таких быстрых водах, как эти?

Лог-а-Лог уставился на него.

— Должно быть, зацепился за что-то. А может, длинное бревно воткнулось в дно реки, и мы видим только верхушку.
— Возможно. Но обрати внимание на течение. Здесь оно кажется несколько иным, чем в других местах реки, как будто вокруг пня очень мелко.
— И что? Может, и так. Значит, он все-таки может за что-то зацепиться, если дно так близко.
— Если да, то поразительно, насколько ровно он стоит.
— Ну и что? — возмутился Лог-а-Лог. — Наплевать мне на трухлявые пни!
— А мне — нет, — Уртблад повернулся к Сэйбруку. — Капитан, как хорошо вы видите под водой при таком свете?
— Ну, это зависит от того, что я высматриваю, милорд. Креветок, пожалуй, и не увижу, а вот рыбину покрупней заприметить могу. А что вы имели в виду?
— Большую рыбу, это точно, — воин-барсук подошел к краю берега. — Варнокур, не мог бы ты присоединиться к капитану Сэйбруку? Думаю, вас там должно быть двое. Я хочу, чтобы вы совершили исследовательский заплыв вокруг этого пня. Посмотрите, прикреплен ли он к чему-нибудь, и если да, то к чему и как именно.

— Мы на месте, милорд!

Сэйбрук отсалютовал и собрался нырнуть прямо рядом. Барсук, быстро двигаясь, схватил выдра за хвост и оттащил назад.

— Не здесь. Внизу, примерно в двадцати шагах.
— Э-э, сэр? — Сэйбрук озадаченно посмотрел на Уртблада.
— Я не хочу, чтобы вы ударились головой.
— Кажется, здесь довольно глубоко, сэр…
— Внешность бывает обманчива. Это ваш череп, конечно, но я бы настоятельно рекомендовал перестраховаться.
— Ну, как скажете. Пойдем, дружище. Ты же не хочешь пыль на суше глотать?
— После вас, капитан! — откликнулся Варнокур.

Два выдра бегом бросились вверх по течению вдоль берега, вместе оторвались от земли и плавно вошли в воду. В сумерках они полностью скрылись из виду под темной гладью, и у остальных на берегу не было никакой возможности проследить, куда они поплыли.

Лог-а-Лог оглянулся на Уртблада.

— Что, мех побери, происходит?
— Расследую возникшее у меня подозрение. Через несколько минут мы узнаем, есть ли в нем что-то от истины.
— А тем временем мой сын может удаляться все дальше с каждым мигом, что мы теряем здесь!

Уртблад окинул землеройку холодным взглядом.

— И в то же время мы можем в спешке промахнуться мимо того, что ищем, и упустить единственный шанс на успех.

Лог-а-Лог открыл было рот, но в этот момент Варнокур и Сэйбрук вынырнули из воды, отфыркиваясь и отплевываясь, словно разучились плавать. Винокур бросился к отцу и помог Варнокуру выбраться на сушу, а несколько северян сделали то же самое со своим капитаном.

— Ух, Варни, — воскликнул Лог-а-Лог, похлопав Варнокура по спине, чтобы помочь ему перевести дух, — ты никогда не видел, чтобы выдры так вели себя после купания! Что вы там увидели?
— Корабль! — Варнокур повернулся к Уртбладу. — Там, внизу, самый настоящий корабль!

Остальные в недоумении уставились на двух выдр. Только Уртблад не выглядел полностью удивленным.

— Опишите его, — приказал он.
— Как большая железная рыба, так оно и есть, — ответил Сэйбрук. — Впереди даже есть пара маленьких окошек, как пара глаз.
— Они светятся? — спросил Уртблад.
— Да, — кивнул выдр. — У этих зверюг внутри, должно быть, горели лампы, потому что в окнах было светлее, чем в воде.
— Вы хорошо рассмотрели судно?
— Варни осмотрел лучше меня, м’лорд. Я уже на берег барахтался, когда понял, на что смотрю. Простите, сэр, но я в самом деле не ожидал такой штуковины там!

Уртблад повернулся к Варнокуру.

— Тебе удалось посмотреть внутри?
— Не больше, чем мельком, милорд. Но, похоже, зверей было немало. И клянусь, не все они крысы.

Барсук задумался.

— Значит, это правда, — наконец, сказал он. — Я давно слышал, что Траттона интересуют планы бронированного корабля, способного передвигаться под водой. Но я не думал, что ему и в самом деле удастся создать такое судно. Теперь я вижу, что недооценивал его.

Он повернулся к Лог-а-Логу.

— Мы нашли наших крыс. И, если не сильно ошибаюсь, мы также нашли вашего сына и других похищенных зверей.
— И как нам их вытащить?
— Так же, как они вошли. Тот пень — на самом деле замаскированная дверь. А по этому мостику они перебрались туда с этого берега. Он как раз подходящей длины. Их подводное судно должно держаться на середине реки, где глубина достаточно велика, чтобы его можно было укрыть.
— А если она заперта?
— Что этим делать, мы решим, когда до нее доберемся. Для начала давайте установим мост туда.
— Вы не думаете, что они попытаются причинить вред пленникам, как только пронюхают, что мы рядом? — спросил Варнокур.
— Вот почему я послал за дурманом сальнорыл, — ответил Уртблад. — Но еще полезнее было бы получить четкое представление о том, что происходит внутри корабля… сколько там крыс и как они расположены по отношению к своим пленникам. Варнокур, ты, думаю, узнаешь сына Лог-а-Лога, если увидишь его. Я бы хотел, чтобы вы снова спустились туда и посмотрели через окна. Сообщите нам, каковы наши шансы, если эти крысы решат драться.
— Хорошая мысль, милорд! Но, если позволите, мой сын Винк знает Пиркко лучше, чем я. Может быть, он пойдет с нами? Там внизу ведь два окна…

Уртблад посмотрел на младшего выдра.

— Ты согласен?

Винокур уже снял с себя рясу и положил ее на траву.

— Мой отец прав. И пора бы мне уже принести пользу… — он жестом указал отцу идти впереди него. — Веди, пап, ты знаешь, что там внизу. Я буду прямо за тобой!
— Это мой мальчик! — просиял Варнокур и бросился к воде. Теперь, когда он знал размеры невидимого судна, он быстро нырнул в поток. Его сын не отставал от него ни на шаг.

Винокур обнаружил, что плывет по бурлящим следам Варнокура. Он плыл по прохладным вечерним водам почти по инстинкту, хотя его зрению потребовалось несколько мгновений, чтобы приспособиться к мраку. Но когда это произошло, он едва не задохнулся от изумления при виде открывшегося перед ним зрелища.

Корабль действительно был похож на огромную железную рыбу, как и описывал его Сэйбрук. Слабый свет из сдвоенных носовых окон придавал кораблю необычайно живой вид, словно бы рыба угрожающе смотрела на них. Он знал, что это всего лишь видимость, но все же Винокуру приходилось побороть чувство страха, когда отец указал ему взмахом лап, что ему следует посмотреть в окно по правому борту, а Варнокур заглянет в окно по левому.

Тем временем наверху Уртблад руководил работой команды Сэйбрука по установке моста. Задача оказалась проще, чем они думали, поскольку тростниково-ветвистый мостик оказался достаточно легким, чтобы его можно было поднять с одного конца, вытянув над водой. Когда мост почти коснулся замаскированного люка, Сэйбрук отпустил его. Конец, выходящий на сушу, уперся в мягкий грунт и устоял. Противоположный конец, который, как показалось вначале, не выдержал, зацепился за крышку прямо под поверхностью. Капитан выдр вышел на середину моста, испытал его своим весом, а затем сделал несколько осторожных прыжков.

— Кажись, он достаточно прочен, милорд, — заявил он. — Но не могу сказать, что я бы доверил ему вас. Что теперь?
— Мы ждем, когда прибудет дурман, — ответил барсук. — И чтобы Винокур с Варнокуром всплыли на поверхность. Мне будет очень интересно услышать их доклад.
— И мне тоже, — вставил Лог-а-Лог.

Через несколько мгновений оба выдра из Рэдволла появились на берегу и побежали к месту, где стоял Уртблад. Пока Винокур вытирался насухо и надевал рясу, Варнокур признался:

— Простите, милорд, но боюсь, мы все испортили. Думаю, эти крысы могли нас зачухать.
— Они не должны были этого сделать, — сказал Уртблад, — если в воде темнее, чем внутри корабля.
— Да, но нам пришлось прижаться к стеклу, чтобы разглядеть хоть что-то!
— Тогда мы должны идти вперед! — заявил Лог-а-Лог. — Если они узнают, что мы здесь…

Уртблад поднял лапу.

— Возможно, в этом нет нужды. Естественно, они ожидают встретить выдр на такой реке, как эта. То, что они увидели наших — если вообще увидели, — не заставит их заподозрить, что они являются частью более крупного отряда или что мы готовимся взять их на абордаж. Скорее всего, они решат, что это были просто любопытные местные звери.
— Надеюсь, вы правы, — Винокур повернулся к Лог-а-Логу. — Хорошие новости: Пиркко точно там. Я успел разглядеть его, прежде чем нам пришлось отплывать.
— Мой сын! — воскликнул Лог-а-Лог.
— Сколько еще зверей там было? — спросил Уртблад.
— Я бы сказал, что там добрый десяток пленников и, возможно, дюжина или около того крыс, — ответил Варнокур. — В этой штуке должно быть больше места, чем можно предположить со стороны!
— Удивительно, что они так далеко вверх по течению проплыли, — заметил Сэйбрук. — Эта река, выходит, глубока на всем пути между этим местом и морем. Довольно… погодите, раньше этого не было!

Уртблад и остальные проследили за взглядом капитана выдр. На реке, чуть выше по течению от пня и люка, появился второй предмет. Похожий на толстую ветку, изогнутую на конце, он медленно поворачивался в воде, словно живое существо, ищущее что-то. Когда через несколько мгновений изогнутый конец наконец повернулся в их сторону, он замер, нацелившись на них, как оружие. Яркое серебро вечернего неба сверкнуло в широкой линзе, открывшейся перед ними.

— Стеклянный глаз! — воскликнул Сэйбрук.
— На столбе! — добавил Лог-а-Лог.
— Милорд, они ведь не смогут увидеть нас через эту штуку, правда? — спросил выдр.
— Я полагаю, что именно это и есть ее цель, — ответил Уртблад, — и нет никаких сомнений, теперь они знают, что мы здесь, — он выхватил меч и направил его рукоятью вперед на Сэйбрука. — Капитан, подойдите к крышке и попробуйте открыть ее, пока они не заперли ее крепко. Если понадобится, используйте мой меч как рычаг, но откройте!
— Есть! — Сэйбрук схватил оружие и бросился по к люку пиратского судна, где сразу же принялся за работу.

Приближающаяся суета на берегу выше по течению возвестила о прибытии новых солдат Уртблада. Поисковый отряд Маттуна, вернувшийся из собственной разведывательной экспедиции вверх по реке, возглавлял группу вместе с капитаном Абеллоном и несколькими его мышами. Несколько Гуосим шли рядом, в их компании был Лорр, которому было любопытно узнать, что за дело привлекло внимание Лог-а-Лога. Двое ласок Маттуна несли по большому глиняному сосуду в форме песочных часов со стальной крышкой на каждом широком конце.

— Хорошо, — кивнул Уртблад носителям, — не медля ни минуты, приготовьте их. Они нам скоро понадобятся.
— Какие новости? — поинтересовался Абеллон.
— Мы нашли крыс и их пленников. Осталось только выкурить их, так сказать… если получится.

Несколько солдат в полном недоумении смотрели на то, как Сэйбрук, твердо стоя на воде посреди стремительного потока, рубил и колол мечом лорда Уртблада древесный пень.

— Что здесь происходит, милорд? — спросил Маттун.
— Сейчас увидите.

Внезапно Сэйбрук выпрямился и, поднял крышку, словно вынутую из речного пня. К всеобщему изумлению, из отверстия высунулась крысиная лапа с изогнутым лезвием. Сэйбрук увернулся и метким ударом меча отбросил хозяина лапы вниз. Раздался крик.

— Не помешала бы помощь, да побыстрее! — крикнул выдр. — Здесь целый улей разъяренных крыс!

Уртблад приказал двум ласкам с глиняными контейнерами:

— Быстро, вы оба, бросьте эти контейнеры туда! Посильнее, чтобы разбились как следует!

Ласки мгновенно вскочили на мост и побежали к Сэйбруку. Сначала один, потом другой бросили свои канистры в отверстие, а затем помчались обратно к берегу.

Из пня начали вырываться белые клубы пара. Сэйбрук захлопнул тяжелую крышку и присоединился к остальным.

— Отличная работа, капитан, — похвалил Уртблад.

Сэйбрук вернул меч Уртбладу.

— Удача была с нами, милорд. Крышка-то, гляжу, не для воды сделана. Видать, эта железная рыбина ходила прямо под самой поверхностью, чтоб она всегда торчала наружу, как сейчас. В шторм, думаю, там всё заливало напрочь!
— Морские крысы привыкли мочить лапы, — Уртблад посмотрел на судно; из-под края люка вырывались тонкие клубы белого тумана. — Но Траттон не доверил бы это дело никому, кроме отборной команды из самых лучших и преданных моряков, с самым способным капитаном. Если повезет, нам удастся взять их живыми. Они многое нам расскажут.

Лог-а-Лог приблизился к воину-барсуку.

— Полагаю, этот дым и есть дурман сальнорыл?

Уртблад кивнул.

— В этих сосудах — жидкости, что при смешивании превращаются в дым, лишающий чувств большинство зверей. Они хранятся в отдельных камерах, но когда глиняные сосуды разбиваются, то начинают действовать.

Лорр был заинтригован:

— Вот как, вы говорите? Очень умно, очень изобретательно! Вы должны дать мне состав этого зелья, милорд!
— Ожидаешь ли ты, что тебе понадобится такое вещество?
— Ну, никто никогда не знает, это неопределенный мир, не так ли? Но я хочу исследовать его, возиться с ним, как бы это сказать… Я ведь по профессии, вы знаете…
— Этот дурман, он ведь не опасен? — вмешался Лог-а-Лог.
— Только очень молодым и очень старым, но вряд ли работорговцы стали бы брать младенцев или стариков. Из них плохие рабы.
— Значит, моему сыну это не повредит?
— Если он молод и здоров, то обойдется головной болью.
— Как долго, прежде чем он начнет действовать?
— Недолго. В таком замкнутом пространстве он уже должен был сделать свою работу. Никто из крыс ведь не пытался выбраться наружу с тех пор, как капитан Сэйбрук вернулся к нам, хотя путь для них открыт.
— Ну что ж, — сказал Лог-а-Лог, — пойдем туда!

Люк был слишком узким, чтобы Уртблад мог пролезть в него, поэтому ему пришлось ждать на берегу реки, пока Сэйбрук во главе абордажной группы обследовал судно и зверей там. Лог-а-Лог, естественно, настоял на том, чтобы одним из первых попасть туда, поскольку там находился его сын. Уртблад согласился, чтобы Винокур и Варнокур тоже присоединились к абордажной команде, поскольку два выдра из Рэдволла могли помочь Сэйбруку справиться с теми крысами, что могли быть не совсем без сознания. Но Лорр, который хотел осмотреть подводный корабль вблизи, и остальные землеройки были вынуждены остаться на берегу, ведь внутри крысиного судна было тесновато, поэтому отряд составили небольшой, и из самых мелких зверей. Поэтому Уртблад выбрал Абеллона и двух его мышей, чтобы они сопровождали Лог-а-Лога и трех выдр.

Вся поисковая команда надела на нос влажные платки, чтобы уберечься от остатков дурмана внутри. Сэйбрук спустился первым. Даже выдрам было тесновато протискиваться через отверстие.

На едва погрузившейся в воду палубе корабля было достаточно места, чтобы остальные могли подождать, пока Сэйбрук не отдаст команду. Вода доходила выдрам только до щиколоток, а остальным — до голеней, но Винокур с Варнокуром взяли Лог-а-Лога и мышей за лапы, чтобы их меньшие товарищи не потеряли опору и не соскользнули с изогнутой крыши в стремительное течение.

На берегу Лорр все еще протестовал против несправедливости своего исключения.

— Я просто обязан быть там, милорд, просто обязан! Такого устройства, железного корабля, плывущего под поверхностью воды, еще никто не видел! На борту, наверное, такие приборы и механизмы! Так много можно изучить, так многому научиться!
— На это будет время позже, друг Лорр. Пока же мы должны убедиться, что все наши враги обезврежены, а их пленники невредимы.

Маттун обратился к Уртбладу:

— Милорд, капитан Халприн прибыла по вашему сигналу вскоре после того, как вы покинули лагерь. Она ждет вашего возвращения. Не послать ли мне кого-нибудь сказать ей, что она нам не нужна?
— Она может пока подождать в главном лагере вместе с остальными. Я бы предпочел, чтобы все наши силы оставались здесь.
— Да, конечно. Просто, знаете ли, некоторые из моих подчиненных немного нервничают, когда рядом хищные птицы. Никогда не знаешь, когда они могут вернуться к своим старым привычкам и схватить одного на закуску…
— Вы же знаете, капитан, что мои птицы натренированы хорошо.
— Да, конечно, милорд, — Ласка-капитан снова скрылся в толпе.

На корабле Сэйбрук просунул голову в люк.

— Спускайтесь, друзья, и присоединяйтесь к дремотной вечеринке, потому что все звери здесь дремлют крепко и верно!
— Нам понадобятся факелы? — спросил Абеллон.
— Нет. У них тут фонари. Все хорошо видно. Ну, может, глаза немного слезятся, но дурман уже выветрился. Варни, будь добр, оставайся наверху и помоги спуститься остальным. Эта лестница может быть трудновата для мелких, но втроем мы справимся.
— Мы все же не беспомощные малыши, — несколько возмущенно сказал Абеллон.

Но их прервал Лог-а-Лог.

— С дороги! — закричал вождь землероек на Сэйбрука и бросился к открытому люку. — Там мой сын! — И Лог-а-Лог бросился через проем.
— Уф! Ладно, ладно! Тогда вниз!

Винокур и Варнокур улыбнулись друг другу, а затем жестом указали трем мышам идти дальше.

— После вас, господа, — произнес Варнокур.

* * *
Лог-а-Лог был слишком счастлив от того, что снова увидел своего сына, чтобы обращать внимание на то, что делают остальные члены абордажной команды.

Труп крыса, которого убил Сэйбрук, лежал у подножия лестницы, ведущей к деревянному полу внутренних помещений судна. Крыс действительно был мертв, но все пространство пола было покрыто неподвижными телами крыс и их пленников. Вряд ли можно было пройти, не натолкнувшись на кого-нибудь.

Варнокур спустился последним. Перешагнув через крыса, он осмотрел судно.

— Так вот как выглядит подводный корабль! Хороший ковер крысиного меха, только слегка бугристый!
— Ну, эти бугры скоро проснутся, — сказал Сэйбрук, — а до этого нам лучше придумать, что с ними делать. Прежде всего, Абеллон, ты и твои мыши идите и помогите Лог-а-Логу проверить всех пленников, убедитесь, что с ними все в порядке. Я, Варни и Винк будем следить за этим сбродом. Если кто-нибудь из них начнет шевелиться, он получит кулаком по ушам!

Начав с Пиркко, землеройка и три мыши переходили от пленника к пленнику, разрезая их узы и прислоняя спящие фигуры к стене. Тринадцать пленников были землеройками Гуосим, но было и девять других, в основном, мыши, а также пара ежей. Все они были молоды — очевидно, крысы предпочитали брать в рабство существ, с которыми было проще обращаться.

Спасатели работали при свете двух фонарей — носового и кормового, расположенных на противоположных стенах. Они были встроены в корпус корабля и располагались достаточно высоко, чтобы ни одна крыса не могла случайно удариться о них головой. Они горели ровным светом, хотя вместе могли лишь тускло освещать все внутреннее пространство корабля. От их не исходило ни дыма, ни какого-либо ощутимого запаха.

Три выдра вскоре оказались в самой передней части отсека, где на корабельным штурвале лежал спящий крыс.

— Хм. Рулевое управление спереди. Это что-то новенькое, — Сэйбрук столкнул бессознательного крыса на пол и занял место у штурвала. — Видимо, так и должно быть, на такой-то сумасшедшей лодке. Видите, ребята? Отсюда рулевому хорошо видны оба передних окна. Он хорошо видит, что впереди, и даже немного по сторонам, поскольку они под углом. Управлять этой штукой, должно быть, не так уж сложно, даже в реке. В открытом море это будет просто детская забава.

Оба рэдволльца были впечатлены как морскими познаниями Сэйбрука, так и самим кораблем.

— Но как работает этот руль? — спросил Варнокур. — Разве ему не место на корме?
— Наверное, да, — Сэйбрук посмотрел вниз. Поскольку весь внутренний корпус корабля был изогнут, как гигантский цилиндр, строители установили дополнительный пол из деревянных досок, чтобы у экипажа была ровная поверхность под ногами. — Наверняка под этим полом с носа на корму проходит какое-нибудь устройство, позволяющее управлять рулем отсюда… канаты какие-нибудь, или стержни.
— Здорово. А что еще можно тут увидеть?

Они направились обратно к остальным, следя за любыми признаками того, что крысы могут начать оживать. Остановившись перед входной лестницей, Варнокур протянул руку к странному устройству, свисавшему с потолка.

— Это, должно быть, их стеклянный глаз. Надо бы взглянуть… если я, конечно, соображу, как с ним работать.

Нащупав окуляр, он закрыл один глаз, а другой поднес к линзе.

— Ого! Вот и Лорр, и капитан Маттун, и лорд Уртблад, и все остальные! Да, эти крысяки, должно быть, хорошо нас рассмотрели. Держу пари, несладко им пришлось, когда увидели наше войско!

Варнокур отошел в сторону, чтобы дать Сэйбруку возможность повернуться к перископу. Капитан выдр обнаружил, что тот может поворачиваться, и медленно покрутил его по кругу, исследуя поверхность реки и противоположный берег, а затем вернулся к своим товарищам.

— Ну, хвост мне поломай! — объявил он, отступая назад, чтобы дать очередь Винокуру. — Потрясающе! Я могу понять, как управлять одним концом лодки с помощью другого, но это вот для меня совершенно непостижимо. Не могу даже представить, как это работает!
— Может, это что-то вроде длинной трубки лорда Уртблада? — предположил Варнокур.
— Да, наверное. Что ж, похоже, наши друзья почти закончили освобождать пленников. Пойдем посмотрим, что нам теперь нужно делать.

Абеллон встретил их с водянистыми глазами.

— Все эти добрые звери, похоже, в порядке, просто дрыхнут, — сообщил он, вытирая слезы запястьем. — Усыпляющий дым лорда Уртблада силен. Его уже почти не видно, но он все еще колет наши глаза… и носы тоже, — добавил он, принюхавшись.
— Да, — подтвердил Лог-а-Лог, — я тоже это чувствую. А вас, выдры, это не беспокоит?

Выдры вопросительно посмотрели друг на друга.

— Нет, — ответил Сэйбрук, — мы в полном порядке. Но мы привыкшие, что нам колет глаза вода.
— Ага, — усмехнулся Варнокур, — а также весь суп из горячего корня, который мы съели за эти сезоны. Много надо, чтобы у выдры глаза заслезились!
— Ну что ж, тогда вы, ребята, работайте дальше, потому что мы скоро стать тремя слепыми мышами, ну, и одним слепым землеройкой. Мне вот что приходит в голову: как мы собираемся вытаскивать отсюда этих сонь? Это слишком большой груз, чтобы тащить его по лестнице и через узкий люк, даже для выдры!
— Полагаю, нам придется подождать, пока они проснутся и вылезут сами, — решил Сэйбрук. — То же самое и с крысами… Значит, надо их связать как следует, пока они не начали приходить в себя.

Лог-а-Лог бросил выдрам кусок веревки.

— Вот, свяжите их теми же путами, которыми они связывали рабов. Поэтическая кара, так это, что ли, называется?
— Никогда не считал вас, землероек, особо поэтичными, — широко улыбнулся под платком Варнокур, — но эта мысль звучит для меня, как музыка!

[LWEkb]

========== Глава 42 ==========

После того как трое мышей доложили Уртбладу о том, что внутри подводной лодки, он отправил еще двух выдр с веревкой, чтобы те помогли связать крыс. Лог-а-Лог несколько минут постоял наверху у люка, глубоко вдыхая свежий вечерний воздух, а затем снова спустился вниз; едва не потеряв сына навсегда, он не хотел покидать его, даже если для этого ему придется подышать терпкими остатками усыпляющего дурмана.

Вскоре на борту корабля появился еще один зверь. Лорр, наконец, уговорил Уртблада дать ему разрешение на осмотр судна. Полевка был в своей стихии, обшаривая своими лапами и пытливым взглядом каждый предмет в лодке. Он доставал из разных карманов множество инструментов и приборов, осматривая корабль, и при этом хихикал и бормотал про себя, как малыш, которому подарили долгожеланную игрушку.

Пока выдры с растущим весельем наблюдали за Лорром, Лог-а-Лог расхаживал среди все еще не пришедших в сознание пленников и проверял, все ли они еще дышат ровно.

— Все в порядке. Некоторые из них даже начинают шевелиться, так что, думаю, они скоро очнутся. А как насчет этих мерзавцев?
— Похоже, эти гнилушки дрыхнут пока, — ответил Варнокур. — Может, этот дурман действует на крыс сильнее, чем на зверей помельче? Итак, капитан, сколько у нас этих тварей?

Сэйбрук быстро подсчитал:

— Посмотрим… тринадцать связанных, да еще один, кого я прикончил, так что всего их четырнадцать было. Логично, ведь на корме всего полдюжины коек. Должно быть, спали посменно. Запасы пайка у них невелики — думаю, они не собирались хорошо кормить рабов на обратном пути в Терраморт или куда там…
— Вот еще что меня озадачило, — сказал Лог-а-Лог. — Все эти пленники, вроде, захвачены недавно. Где же рабы, которых они, должно быть, уже взяли? Не видно ни одной галеры, но она должна быть, иначе эта лодка никуда бы не ушла. У нее точно нет парусов!

Лорр подслушал замечание вождя землероек и дернул Лог-а-Лога за рукав, увлекая его в сторону кормовой части.

— Забавно, что вы об этом спросили, я как раз осматривал это. Что-то совершенно новое, если я не ошибаюсь, что-то очень интересное, да, действительно, вы должны это увидеть…
— Да, я уже смотрел на все это, — вставил Сэйбрук, — но не был уверен, на что я вообще глазею. Хотелось бы услышать твое мнение, дружище.

Они проследовали в самую заднюю часть корабля. Здесь находилась гигантское устройство с коленчатым валом, высотой больше, чем сам Лорр. Центральная ось проходила сквозь заднюю переборку, словно бы она торчала в воде позади судна.

— Видите, видите здесь? — указал Лорр. — Валы достаточно длинные, чтобы три-четыре крысы могли орудовать ими одновременно. Главный вал выходит через заднюю стену. Сильно смазан, должно быть, много раз использовался, и я знаю, для чего, да, знаю! Водяной винт, как на некоторых мельницах, только этот не вращается водой, а вращается отсюда, чтобы перемешивать воду. Как весло, или целая связка весел, все вместе. Крысы крутят этот вал, винт вращается, лодка плывет! Быстрее крутят, быстрее плывут! И рабы не нужны, зачем они нужны, если вал делает труд четырех крыс равным труду десятков гребцов? Судя по виду этих грубиянов, они были достаточно сильны, чтобы переправить их через море. Блестящая идея, совершенно блестящая! Я так расстраиваюсь, когда я вижу такое гениальное изобретение, и не я сам его придумал!
— Ну, меня расстраивает, что такая штука находится в когтях морских крыс, — ответил Сэйбрук. — Думаете, у Траттона есть еще что-то похожее?
— Не знаю, — пробормотал Лог-а-Лог. — Но думаю, Лорр, как всегда, прав. Если держать пленников посередине, между крысами впереди и теми, кто сидит сзади, их будет легче охранять — на них могут напасть крысы с обеих сторон, — он бросил взгляд на сваленные на полу кривые тесаки и зазубренные рапиры — оружие, снятое со спящих крыс. — Вряд ли пленники могли поднять восстание.
— Ага, — согласился Сэйбрук. — Может, эту штуку и гениально придумали, но, как по мне, она — творение зла. Мы с Варни смогли рассмотреть только переднюю часть этой рыбины. Завтра, когда просветлеет, каждая выдра в войске лорда Уртблада захочет поплавать вокруг этой штуковины, чтобы хорошенько рассмотреть, что же там такое, можешь не сомневаться!

Капитан выдр снова направился вперед.

— Ну что ж, крысы у нас в полном порядке, а ваши друзья землеройки начинают приходить в себя. Давайте вернем их на сушу! Сомневаюсь, что они захотят провести ночь в этом вонючем крысином гнезде.
— Да, — согласился Лог-а-Лог, шагая за Сэйбруком. — Я и сам не собираюсь задерживаться здесь ни на минуту дольше, чем придется.

* * *
Юный Пиркко был одним из первых землероек, полностью пришедших в себя. Его отец был рядом с сыном, и их воссоединение вызвало улыбку у выдр и даже у Лорра, который отвлекся от своего осмотра, чтобы посмотреть на эту трогательную сцену. Лог-а-Лог и Пиркко обнимались, рыдали и смеялись, прижимаясь друг к другу так, будто никогда не отпустят; но наконец старший землеройка отстранился от сына и отошел в сторону.

— Ну что ж, два дня рабства не ослабили твоих сил, — произнес Лог-а-Лог, вытирая лапой глаза. — Посиди спокойно и приведи голову в порядок, пока я займусь остальными. Потом мы все выберемся отсюда и присоединимся к остальным на берегу.

Пиркко огляделся.

— Винокур? Варнокур? Что вы двое здесь делаете? И кто эти выдры? Я их не узнаю.
— На этот раз не только твой папа и его Гуосим пришли тебе на помощь, сынок. Эти рэдволльцы путешествуют с барсучьим лордом, у которого свое войско. Скажи барсуку спасибо. Если бы не он, все вы провели бы остаток своих сезонов на гребной галере какого-нибудь крысяка.
— Тогда мы обязаны ему жизнью, — Пиркко встал на ноги. Лог-а-Лог начал возражать, но Пиркко заставил отца замолчать, подняв лапу. — Нет, я уже пришел в себя, правда, пришел. Я хочу помочь разбудить остальных. Когда поднялась суматоха у люка и мы увидели, как один крыс упал убитым, а потом корабль наполнился дымом, мы не знали, что происходит. Не терпится рассказать всем, что нас спас барсучий лорд!

Из открытого люка донесся хрипловатый голос.

— Эй, там внизу! Все в порядке?

Сэйбрук подошел к лестнице и посмотрел наверх, но снаружи было уже слишком темно, чтобы разглядеть, что это за зверь.

— Прекрасненько! Кто это, кстати?
— Сержант Кобалл. Из полка капитана Порёка. Лорд Уртблад хочет знать, не нужна ли вам помощь?
— По правде говоря, сержант, нам бы не помешала пара крепких лап наверху. Эта партия уже готова подниматься, и было бы полезно, чтобы кто-нибудь протянул лапу и провел их на берег.
— Хорошо. Отправьте их наверх!
— Так точно! — Сэйбрук посмотрел на освобожденных землероек, мышей и ежей. — Кто хочет быть первым?

Вперед протиснулся землеройка по имени Глофф.

— Я! Я первый!
— Так, дружище, поднимайся! — Сэйбрук подвел нетерпеливого землеройку к лестнице, и Глофф без дальнейших подсказок начал взбираться. — Кто следующий?

Пиркко вывел вперед молоденькую ежиху, едва достигшую совершеннолетия.

— Сэр, эта ежиха очень напугана таким приключением. Ей, думаю, следует идти следующей.
— Сказано — сделано. Держитесь, леди! — Сэйбрук показал ежихе на перекладины, но та лишь неуверенно стояла на месте. — Что-то случилось, дорогуша?
— Не люблю лестницы, — пробормотала она мягким, застенчивым голосом. — У меня от них кружится голова.
— Ну, это лишь короткий подъем! Вот что скажу: я заберусь прямо за тобой. Просто следи за перекладиной перед собой и поднимайся. Я буду рядом, чтобы подхватить тебя, если ты соскользнешь, так что ты будешь в полной безопасности. Хорошо?
— Хорошо, — прошептала она едва слышным голосом и поставила лапы на самую нижнюю ступеньку. Выше нее, Глофф все еще пытался забраться наверх, но ему мешало, что лестница была рассчитана на крыс, а не на зверей поменьше. Когда Сэйбрук прошел три ступеньки, он поставил лапу на самую нижнюю, ухватившись за лестницу обеими ногами.

— Вот так, — уговаривал он. — Путь легок!

— Йа-а-а! — сверху раздался крик и Глофф внезапно упал спиной вперед прямо на ежиху. Глофф снова вскрикнул, на этот раз от боли, когда его затылок столкнулся с ее шипами. Она, в свою очередь, была сбита с лестницы землеройкой и упала спиной на Сэйбрука, а ее шипы угодили капитану выдр в живот. Они втроем упали в спутанную кучу у подножия лестницы.
— Глофф, дубина! — воскликнул Лог-а-Лог. — Ты мог поранить кого-нибудь!
— Там, наверху, ласка! — заявил Глофф, указывая на темный люк.
— Сержант Кобалл — хорек, — поморщился Сэйбрук, осторожно снимая с себя ежиху. — Ух, меня укололи!

Лог-а-Лог был явно огорчен:

— А, я забыл упомянуть, что этому барсуку Уртбладу служат хищники! Не волнуйтесь, это добрые звери. Они на нашей стороне.
— Ну вот, теперь ты нам рассказываешь! — пожаловался Глофф, потирая хвост.

Ежиха с беспокойством посмотрела на Сэйбрука:

— Я вас сильно уколола, мистер Выдра, сэр?
— О, всего несколько шипов, дорогуша. Через эту толстую шкуру не так-то просто пробиться. Не беспокойся, в северных землях со мной бывало и похуже. Ну что, попробуем еще раз? Ты, дружище Глофф, попробуй еще раз забраться на лестницу… только на этот раз мы подождем, пока ты выберешься!

* * *
На берегу горело множество факелов. Все пленники были освобождены из своей подводной тюрьмы без происшествий и теперь сидели со своими спасителями на берегу реки. Большое количество вооруженных хищников рядом смутило и немного встревожило их, но Лог-а-Лог заверил их, что с этими ласками, горностаями и хорьками все в порядке, рассказав, как они помогали освобождать рабов. Вождь Гуосим, выступая как глава их клана, смог развеять их страхи.

После короткого отдыха Лог-а-Лог объявил, что поведет сына и остальных обратно вверх по течению, чтобы присоединиться к основному лагерю, поскольку освобожденные пленники жаждали увидеть всех своих родных и друзей. Семь мышей и два ежа тоже отправились с ними, поскольку наибольший шанс воссоединиться с родными и близкими у них был в большой группе путешествующих землероек. Кроме того, хотя эта мысль и осталась невысказанной, было ясно, что в присутствии землероек им будет приятнее, чем в компании мрачного, закованного в красную броню барсука и его хищного воинства.

— Пойдем, папа, — сказал Пиркко Лог-а-Логу. — Мне не терпится увидеть знакомые лица, спеть песни, услышать наши землеройные споры, и оставить все это позади.
— Слушайте, слушайте, — подхватил Глофф. — И надеюсь до конца жизни не увидеть ни одной крысы!
— Есть еще кое-что, что я должен вам рассказать, ребята, — сказал Лог-а-Лог, уводя группу в сторону лагеря. — А то, Глофф, не хочу, чтобы ты еще раз грохнулся…

* * *
Новый день наступил с приглушенным пением птиц, брызгами росы и прохладным, чистым воздухом. Почти уже чувствовался намек на приближение осени, но когда солнце наконец взошло, его яркое тепло напомнило, что над Страной Цветущих Мхов все еще властвует лето.

Вскоре после полуночи крысы начали просыпаться. Выдры с мышами Абеллона стояли на страже, чтобы убедиться, что те не попытаются разорвать узы друг друга и снова захватить корабль.

Уртблад был раздосадован. Ему хотелось самому осмотреть судно, но это было невозможно из-за узости люка. Приходилось полагаться на подробные отчеты Лорра и его собственных солдат, которые могли тщательно исследовать судно как внутри, так и — в случае с выдрами — снаружи.

А вот члены экипажа были совсем другим делом. Их барсук мог осмотреть тут же… и он не хотел терять на это времени.

Абеллон спустился через люк на деревянный пол. Все тринадцать крыс тут же посмотрели в его сторону, пока мышиный капитан принимал властную позу в сопровождении двух выдр-охранников. Всех пленных крыс переместили вперед по лестнице, чтобы за ними было удобнее наблюдать.

— Так, блохастые, слушайте! — начал Абеллон. — Теперь вы пленники лорда Уртблада из Саламандастрона и Северных земель. Он считает это судно своим. Жить вам или умереть — это его выбор, и только его! Теперь каждого из вас развяжут, чтобы вы могли подняться по этой лестнице и добраться до берега. Как только вы окажетесь там, ваши лапы снова будут связаны. Первого крыса, что доставит нам хлопоты, тотчас убьют, а все, кто останется внизу, будут брошены на произвол судьбы, пока мы будем топить корабль.
— Топить? — воскликнул один из крыс, придя в замешательство. — Ты же сказал, что твой господин забрал этот корабль себе!
— Это так… а значит, он делает с ним, что хочет. Подумайте, тупоголовые, какой толк от этой штуки барсуку, который даже не может пролезть в дверь?

Это заставило крыс задуматься. Несколько их нервно взглянули на тело убитого товарища. Они не сомневались, что барсук без раздумий превратит в трупы и других.

— Да, но ему будет трудно утопить лодку, — заявил другой крыс. — У нее под полом есть насосы, что откачивают воду, если она попадает внутрь.
— Неужели? — Абеллон изогнул бровь. — Это как раз то, что хотел бы знать лорд Уртблад. Может быть, вы, жалкие зверюги, все-таки окажетесь полезными.

Крыс, раскрывший тайну насосов, получил удар ногой от одного из своих собратьев:

— Молодца, Криволап! Выдаешь врагу государственные секреты!
— Не волнуйтесь, — заверил их Абеллон, — у всех вас будет возможность лично поговорить с лордом Уртбладом. Он настаивает на этом. А теперь скажите, кто из вас возглавляет весь этот сброд?

Никто не ответил, хотя большинство отводило тревожные взгляды от гордого мышиного воина.

— У, теперь ваши языки кошка выкусила? Неважно. Лорд Уртблад скоро все узнает, — Абеллон указал двум выдрам на ближайшего крыса. — Начнем с него, парни. Перережьте его веревки и внимательно следите за ним, пока мы его поднимаем. Мы не хотим заставлять лорда Уртблада ждать, не так ли?

* * *
Абеллон подошел к Уртбладу.

— Они все ушли, лорд. Не доставили нам никаких хлопот, как только я изложил им ваш закон. Что вы хотите с ними сделать?

Мышь-капитан и барсук стояли в нескольких шагах от подводной лодки на берегу реки. Тринадцать крыс поместили туда, где мостик сходился с берегом. Их лапы снова были надежно связаны.

Но взгляд Уртблада был устремлен на воды вокруг судна и на многочисленные головы выдр, видневшиеся над поверхностью. Винокур с Варнокуром были там вместе с Сэйбруком и остальными: им было интересно посмотреть на странное судно.

— Рэдволльцам не стоит видеть, что мне придется сделать с некоторыми из этих крыс. Мои методы допроса, несомненно, покажутся им жестокими. Но есть вещи, которые я должен знать.

Его взгляд вернулся к пленникам. Наконец он сказал:

— Передайте капитану Маттуну, чтобы он отобрал полдюжины ласок, хорьков и горностаев, чтобы они помогли ему сопроводить этих крыс вглубь леса, достаточно далеко, чтобы их крики не донеслись до этого берега. Он знает, кто из них лучше всего подходит для такой работы. Он подождет с ними, пока я не прибуду.
— Есть, сэр, — Абеллон издал тихий вздох облегчения. Мышиный капитан был свидетелем нескольких допросов своего хозяина и слышал рассказы о многих других; у него не было желания стать свидетелем этого еще раз. — Им не придется далеко идти, — сказал он. — Стремительные воды заглушат любые вопли.
— Тем не менее, они должны быть достаточно далеко, чтобы Винокур с Варнокуром не могли наткнуться на нас, если им вздумается прогуляться по лесу.
— Я скажу Маттуну, чтобы он учел это, и попрошу Сэйбрука занять этих двух. Выдры — отличные рассказчики, а у меня есть несколько собственных историй. Вдвоем мы сможем удержать их, чтобы они не ушли от берега. Если они будут спрашивать, я просто скажу им, что вы не хотели бы, чтобы вас беспокоили, пока вы допрашиваете крыс.
— Очень хорошо, — кивнул Уртблад. — И снова ты напоминаешь мне, почему я назначил тебя капитаном.
— Спасибо, милорд! А что насчет дохлого крыса в корабле? Теперь, когда все сонные испарения рассеялись, он начинает пахнуть, если ты понимаешь, о чем я.
— Поднимите его и выбросьте за борт. Отдайте его тело реке, как только обыщете его, чтобы убедиться, что на нем не спрятаны документы или карты. Он может пойти на корм рыбам. В смерти он так принесет больше пользы, чем при жизни.

* * *
Уртблад наблюдал за тем, как отряд Маттуна уводил перепуганных крыс в лес, хорошо отмечая путь, по которому они шли, чтобы ему не составило труда проследить и найти их. Если судить по выражениям лиц пиратов, некоторые из них, по крайней мере, догадывались, что их ждет.

Все утро гонцы сновали туда-сюда между двумя лагерями, передавая отчеты о состоянии дел. Гуосим в главном лагере не спали почти до рассвета, празднуя возвращение своих украденных сородичей, и теперь отсыпались. Еще несколько выдр пришли сюда из основного лагеря, услышав о подводном корабле. За исключением Маттуна, Сэйбрука и Абеллона, все остальные капитаны и большая часть войска Уртблада все еще находились в лагере Гуосим выше по течению, ожидая от своего господина известий о том, когда и куда двигаться.

Убедившись, что в обоих местах все в порядке, Уртблад скрылся в лесу вслед за отрядом Маттуна. Он вернулся только через день.
 

[LWEkb]

========== Глава 43 ==========

В Рэдволле, вдали от схваток между барсучьими лордами и морскими крысами или склочных землероек Гуосим, жители аббатства праздновали еще один прекрасный летний день выздоровления их юного звонаря. С каждым часом настроение аббатства улучшалось. Из лазарета безостановочно входили и выходили посетители, чтобы передать мышонку свои наилучшие пожелания.

— Я понимаю, что в такие моменты весь Рэдволл должен сплотиться, — сказала сестра Аврелия аббатисе Ванессе, бросив взгляд на Сайруса, — но мне кажется, это уже слишком. Сайрус может, и выздоравливает, но ему все еще нужен отдых. Я скажу всем, кроме Сирила, чтобы они на некоторое время оставили его в покое.
— Уже почти обед, — заметила Ванесса. — Я попрошу всех наших друзей пообедать на улице. Это даст Сайрусу возможность отдохнуть. Брат Хью пришлет немного еды для Сирила и Сайруса. Ты тоже, если не хочешь присоединиться к нам на лужайке?

Аврелия покачала головой.

— Теперь, когда Махус наконец-то выспался, думаю, одному из нас стоит на всякий случай остаться здесь.

После завтрака Ванесса и Аврелия вынудили Махуса признаться, что за все дни с тех пор, как Сайрус был ранен, лис спал лишь урывками. Пришлось практически прогнать его из лазарета и отправить в свою комнату, прежде чем он пообещал, что постарается поспать хотя бы несколько часов подряд.

Сестра Аврелия продолжала:

— Мое сердце радуется, когда я говорю, что Сайрус снова ест. Для такого юного зверя, как он, аппетит — важный признак здоровья. Он даже начал просить твердую пищу, хотя Махус сказал, что еще день-два ему следует ограничиться мягкими супами и овсянкой. Может быть, мы рискнем дать ему на ужин сегодня мягкий цветочный хлеб… хотя я знаю Сайрус тогда скажет: «Цветочный хлеб — для малышей!»
— Да, — согласилась Ванесса, — скорее всего, так и будет. Юные звери не любят, когда с ними обращаются как с младенцами. Но, думаю, с Сайрусом стоит немного повозиться после того, что ему пришлось пережить. Только сначала посоветуйся с Махусом, чтобы убедиться, что мы не кормим Сайруса тем, чем не следует!
— Обязательно, как только он проснется.

Ванесса хлопнула лапами, привлекая внимание всех зверей в лазарете.

— Так, мы не хотим утомлять Сайруса. Я предлагаю всем отправиться на лужайку, чтобы насладиться свежим воздухом и солнцем, а также посмотреть, что приготовил на обед брат Хью. Сестра Аврелия сообщит нам, когда Сайрус будет готов принять новых гостей. Идемте, идемте!

* * *

Арлин ушел последним, поскольку Сайрус находил присутствие старого аббата весьма утешительным и был польщен тем, что столь уважаемый зверь уделяет ему столько внимания.

— Мне все равно, что говорят Махус и сестра Аврелия, — протестовал он, — мне почти совсем лучше! Я не чувствую усталости… ну, может быть, только небольшую слабость, но это только потому, что я лежу в этой постели уже три дня!

Сайрус сидел в своей постели, опираясь на подложенные подушки, откинув покрывало, чтобы не перегреться от дневного тепла. Ему выдали легкую ночную рубашку, которую он мог надеть поверх бинтов. Ее также легко было поднять, когда Аврелии или Махусу требовалось проверить повязки или сменить их.

— Да я могу встать и пройтись лучше, чем сама сестра Аврелия, но она мне не разрешает! Почему я не могу выйти на лужайку вместе с остальными?
— Потому что, — резко ответила Аврелия, переходя на другой конец комнаты, — я так сказала. Ты весь зашит, снаружи и внутри, и я не хочу, чтобы ты делал что-то, что может растянуть твои швы. Мне даже не нравится, что ты сидишь, скрестив ноги, как сейчас. Вытяни ноги прямо и как следует откинься на подушки!
— Это похоже на тюрьму, — недовольно пробормотал Сайрус, нехотя принимая то положение, которое ему приказала Аврелия. Даже лежа неподвижно, ее юный пациент, казалось, излучал энергию сжатой пружины.

Аврелия покачала головой, поправляя откинутые покрывала.

— Бедный Сайрус. Я знаю, как тяжело тебе лежать здесь в такой прекрасный летний день. Я сама была в твоем возрасте, и не так уж и давно. Молодому зверю, желающему покорить весь мир, нелегко оставаться в постели, пока он как следует не окрепнет и не поправится, но пока ты мой пациент, именно так ты и сделаешь!
— Я не хочу покорить весь мир, я просто хочу встать и прогуляться! И почему вы и настоятельница прогнали всех моих друзей? Я не хочу спать, и мне будет скучно, когда не с кем поговорить. Разве не могут остаться хотя бы Сирил и аббат Арлин?
— Я хотела позволить Сирилу остаться, так как, думаю, потребуется вся выдровая команда Монти, чтобы оттеснить его от твоей постели. Что же касается аббата Арлина, то он и аббатиса — единственные в Рэдволле, кто могут повелевать мной в моем собственном лазарете, так что он может остаться, если хочет так.
— Если ты хочешь, чтобы я остался, Сайрус, я с радостью это сделаю, — улыбнулся Арлин.
— Я бы хотел, чтобы мистер Джефф тоже был здесь. Я скучаю по нему и по тому, как помогал ему читать истории. Надеюсь, моя рана не слишком помешала ему исследовать архивы…
— Не волнуйся об этом ни минуты, Сайрус, — ответила Аврелия. — Архивы никуда не денутся. Они подождут, пока ты снова будешь в полном порядке.
— Если тебе так нравится читать записи, — предложил Арлин, — может, мы с Джеффом принесем их сюда?
— Нет, — вмешалась сестра Аврелия. — Я не хочу, чтобы он работал, прежде чем не поправится.
— Но ведь чтение — это не работа! — запротестовал Сайрус. — Это забавно!
— И это что-то, что займет его, пока он остается в постели, — сказал Арлин целительнице. — Я думаю, вы будете рады всему, что может унять его.
— Ну… хорошо, — согласилась Аврелия. — И я уверена, Джефф будет рад выбраться из своих пыльных подвалов. Только бы он не принес с собой сюда эту пыль!
— Я позабочусь о том, чтобы он тщательно вытряхнул все, — заверил ее Арлин. — Согласен с тобой насчет того, чтобы вытащить Джеффа из туннелей. С тех пор как он услышал, как Дорж поет ту глупую песенку про море, он проводит там почти все свободное время! Давай я сейчас же схожу за ним. Уверен, он будет рад возможности подышать свежим воздухом через окно и составить компанию Сайрусу.

Когда он направился к двери, Сайрус окликнул его:

— Аббат Арлин, не могли бы вы сказать брату Хью, чтобы он прислал мне настоящей еды? Я голоден, и мне уже надоели каша и овсянка!
— Лучше этого не делать! — возразила сестра Аврелия. — Махус приказал, чтобы Сайрус ел только мягкую пищу, пока он не скажет иначе!
— Но сестра Аврелия! Я голоден!
— Ну, может быть, позже, если Махус разрешит, ты сможешь съесть немного цветочного хлеба к своему ужину.
— Цветочный хлеб? У-у-у, это для малышей!

* * *

Стук сандалий аббата Арлина слабым эхом отдавался в тусклом коридоре туннеля. Впереди виднелось слабое пятно света, в котором среди архивных стопок работал Джефф. Арлин уже чувствовал запах пыли. Сестра Аврелия была права: Джеффу придется быть очень осторожным, чтобы не принести с собой в лазарет ее остатки. Сайрус был гораздо чувствительнее к ней, чем любой из старших мышей. И хотя Арлин сомневался, что один-два чиха подвергнут Сайруса опасности, лучше было не рисковать.

Арлин обнаружил Джеффа за столом, смотрящим в древний пергамент, зажатый в его лапах. Он даже не поднял глаз, когда аббат подошел к нему. Арлин несколько мгновений стоял напротив Джеффа, не желая его беспокоить, поскольку историк, казалось, был необычайно увлечен чтением.

Прошло несколько мгновений, а Джефф все не делал никаких движений, чтобы признать присутствие собеседника. Арлин заметил, что глаза Джеффа устремлены в одну точку, а не двигаются туда-сюда, как это было бы, если бы он действительно читал слова на пергаменте. Его взгляд казался расфокусированным, как будто он находился в каком-то трансе.

Обеспокоенный, аббат Арлин прочистил горло.

— Хм, Джефф? Что это у тебя там?

Это, казалось, разрушило чары. Джефф медленно поднял глаза на Арлина. Но выражение его лица по-прежнему оставалось необычным.
— Я нашел его, — ответил он.
— Понятно! — просиял Арлин. Поведение Джеффа начинало его беспокоить, но оно было вполне объяснимо, если он сделал какое-то важное открытие. — Что это? Какая-то подсказка к тому, что мы искали?
— Не подсказка. Ответ, — Джефф встал, все еще держа лист в руках. — Мы не смогли ничего найти, потому что здесь нечего искать.
— Ты же не хочешь сказать, что отказываешься от поисков архива?

Джефф улыбнулся и покачал головой.

— Не так. Я нашел кое-что, что доказывает: мы ничего не найдем.
— Разве это не противоречие?
— Ты поймешь, когда я тебе все объясню. И всем этим я обязан Доржу и его глупой песенке. И Сайрусу тоже, за его замечание о том, что основатели аббатства не предвидели генерала Железноклюва. Если бы не эти двое юнцов, я бы до сих пор ни о чем не догадывался.
— Сайрус спрашивал о тебе. Мне кажется, он немного разочарован тем, что ты не навещаешь его чаще с тех пор, как он проснулся. Знаешь, он тебя очень уважает, и тебе не стоит подводить его.

Лицо Джеффа опустилось.

— Да, признаю, я не уделял времени Сайрусу. Но, боюсь, мне придется отложить его еще на некоторое время. Я должен немедленно созвать совет аббатства, чтобы сообщить вам всем, что я нашел.
— Давайте я помогу вам собрать предводителей аббатства, — предложил Арлин. — Сейчас они, наверное, все на лужайках. Мы сможем созвать собрание, как только закончится трапеза.
— Неужели уже так поздно? Здесь легко потерять счет времени, — Джефф вышел из-за стола, держа в лапе лист. — Думаю, мне стоит присоединиться к ним, чтобы перекусить, и, возможно, навестить Сайруса в лазарете. Но мы должны провести совет как можно скорее после этого.

Арлин заметил, что в глазах историка все еще сквозит что-то призрачное, и вновь задался вопросом, что же такого мог прочитать Джефф.

— И еще, — добавил Джефф. — Ни при каких обстоятельствах Махус или леди Мина не должны присутствовать на этом совете. Мне есть что сказать о лорде Уртбладе, и я уверен, что им будет неприятно это слышать.

* * *

Когда Ванесса услышала, как срочно Джефф просит совета, она решила, что они могут сразу приступить к делу. И вот, пока все остальные заканчивали свой обед на солнечных лужайках, Ванесса, Арлин, Александр, Монтибэнк, Кротоначальник и Маура присоединились к Джеффу за большим столом в Пещерном зале.

— Леди Мина настойчиво спрашивала меня, стоит ли ей быть здесь, — сказал Алекс. — Она даже спросила, стоит ли ей идти будить Махуса. Я заверил ее, что это обычное частное дело аббатства. Было очень неловко говорить ей, что она не приглашена. Но ты настоял на том, что ей не стоит слушать то, что ты хочешь нам сказать, Джефф.
— Да, наверное, ты поступил правильно, даже если это и поставило тебя в затруднительное положение, — согласился Джефф.
— Ну что ж, Джефф, давай послушаем, — сменил тему Александр. — Мы все здесь.
— Все началось в тот день, когда Сайрус был ранен, — начал архивист. — Речь между нами зашла о том, что основатели аббатства, похоже, смогли предвидеть смуты, грядущие в последующих поколениях, например, что Матиасу понадобится меч Мартина, чтобы сразиться с Клуни, или что Слэгар похитит юных рэдволльцев в царство Малкарисса. Сайрус спросил мимоходом, почему они не предусмотрели генерала Железноклюва. Он думал, что это просто праздный вопрос, но на меня сразу же охватило чувство, что Сайрус наткнулся на что-то очень важное. Я сам, сколько ни рассказывал о тех днях на протяжении многих сезонов, не мог припомнить ничего, что указывало бы, что основатели передали нам какие-то подсказки, которые могли бы помочь нам в борьбе с именно тем врагом. Разумеется, в столь важном вопросе я не мог доверять одной лишь памяти, поэтому первым делом я внимательно перечитал все записи Джона Черчмауса о тех днях. В самом деле, я не нашел ни одного упоминания о полководце-вороне, оставленном основателями аббатства.
— Возможно, — предположил Арлин, — мы просто пропустили его? Это были довольно суматошные времена: Маттиас отправился на поиски своего сына Маттимео, а Клювокрыл осаждал Рэдволл. Какую-то подсказку можно было легко упустить.

Джефф покачал головой.

— Я так не думаю, аббат. Я считаю, что основатели аббатства действительно не смогли предвидеть генерала Железноклюва. И, кажется, теперь я знаю, почему.

Ванесса выжидательно наклонилась вперед.

— Продолжай, Джефф.
— После того как Железноклюв был повержен, мы узнали от оставшихся в живых членов его стаи, что его главным советником был ворон по имени Мангиз. Ворон-провидец, с даром пророческих видений. Когда я впервые прочитал об этом, мне это показалось очень интересным, но от меня ускользнуло его истинное значение. А потом я случайно услышал, как Дорж поет старую «Морскую песню», которую, кажется, все дети Рэдволла подхватывают в то или иное время. Уверен, вы все знаете, о чем я говорю:

Песнь моря шумит у загадочных скал,
Ты, море, зовешь всех зверей на причал.
Открой мне, мой брат, свой безбрежный урок —
Ты манишь к себе нас, морской ветерок.

— О, да, — отозвалась Маура. — Этот колючий паршивец сводит меня с ума. Поет ее снова и снова, а теперь еще и всех своих друзей подговорил!
— Я сам в юности сводил тебя с ума этой песней, Маура, — сказал Арлин. — Она существует уже целую вечность. Хотя я, кажется, помню, что слова были несколько иными.
— Бурр-хурр, думаю, что, значится, есть много перепевов, — вставил Кротоначальник. — А какой из них верный?
— Ни один из них, — ответил Джефф. — Это совсем не детский стих, и он не о море. Конечно, он стал таким на протяжении жизни многих поколений. Но песня, которую мы знаем сегодня, основана на стихе, который, должно быть, почти так же стар, как и сам Рэдволл.

Он осторожно взял в руки ломкий лист, лежавший перед ним на столе.

— Я наткнулся на него в первый же день поисков в архиве. Он был вложен в одну из самых старых летописей. Я тогда пролистал его и пошел дальше, так ничего и не поняв. Но, должно быть, оно засело в каком-то уголке моих мыслей, потому что в тот момент, когда я услышал, как Дорж поет «Морскую песню», я понял, что читал что-то очень похожее, но совсем не то.
— Боюсь, что не совсем понимаю, — сказала Ванесса.
— Дело в словах, Несса, — объяснил Джефф. — Слова песни звучат так же, как и слова этого более старого стиха, особенно если слушать краем уха, но они совершенно другие.

— Думаю, я осознаю, к чему ты клонишь, — сказал Арлин. Уверен, что у каждого из нас в голове ясно звучит «Морская песнь». Прочти этот стих вслух, и мы разберемся.
— Да, конечно. На самом деле здесь четыре стиха. Два написаны на обороте; я обнаружил их только сегодня утром. Только первый стих стал основой песни, но я прочту их все, поскольку все это очень важно.

Джефф прочистил горло и начал:

Пророчество гасит пророчества свет,
Судьба за завесой хранит свой ответ.
Усвой, о мой брат, мой потайный урок:
Скрывает пророка грядущий пророк. 

Где новый Пророк пролагает свой путь,
Там старому трудно увидеть хоть чуть,
Его яркий взор собой заслонит
Всё, что грядёт, и в тень погрузит.

Дорога времен пред очами лежит,
И год за годами к итогу бежит.
Но там, где Пророк на дороге стоит,
Пути не увидеть, он словно закрыт.

И предугадать не дано наперед
О бедах, что тень нам судьбины несет,
Пока в беспредельном мерцании дней
Скрывает нас тьма от сиянья огней.

Долгие мгновения никто не говорил: все осознавали, что прочитал Джефф. Кустистый хвост Александра подергивался в возбужденном раздумье, а Кротоначальник почесывал голову когтем.

— Ого, — произнес Арлин, наконец нарушив молчание. — Теперь я понимаю, почему ты так выглядел, когда я нашел тебя в архиве.
— Все это звучит очень мрачно, — призналась Маура, — но я никогда не была сильна в словесных играх или стихах. Наверное, я просто слишком практична. Что все это значит?
— Мне кажется, это не так уж загадочно, — Джефф опустил взгляд на пергамент. — Думаю, автор стиха пытался сказать нам, что есть времена, когда пророчество не работает, когда будущее закрыто для пророческого взгляда. И он объясняет причину: один пророк не может предвидеть другого пророка, который придет позже, или заглянуть в события жизни этого более позднего пророка. Если это правда, то это объясняет, почему наши основатели никогда не предупреждали нас о Железноклюве. Его советник сам был провидцем. Провидческая сила Мангиза должна была скрыть его хозяина от глаз любого пророка прошлого. Основатели Рэдволла не могли знать о том вороне, потому что само его существование было скрыто от их взора.

Монти издал низкий свист изумления.

— Просто невероятно, дружище Джефф!
— Но наши основатели должны были хоть что-то знать, — сказала Ванесса. — Иначе они не оставили бы нам этот стих.

Джефф пожал плечами.

— Возможно, они предвидели тревожные времена и видели лишь пустоту… или тьму, как сказано в стихе. Может быть, они не могли видеть сами времена грядущих пророков, но могли видеть последствия этих времен и знали, что должны произойти какие-то бурные события, скрытые от них.
— Бурные события, да? — отозвалась Ванесса. — Например, величайшую смуту, которая, по словам Уртблада, может скоро настигнуть нас.
— Что приводит нас к настоящим временам, — подытожил Джефф. — Если Мангиз действительно скрыл Железноклюва от наших предков, то, естественно, они не могли предвидеть и Уртблада. Приход его войск в Рэдволл был бы скрыт его силой пророчества. И если он сыграет какую-то важную роль в грядущей войне или потрясении, это тоже не смогли бы предсказать ни Мартин Воитель, ни аббатиса Жермена, хотя это могло бы затронуть все земли. Именно поэтому я предлагаю закончить поиски в архивах. Там просто не будет ничего, да и не может быть.
— Тут есть интересные вопросы, — задумался Арлин. — Охватывает ли влияние лорда Уртблада только его самого, или же она распространяется и на всех, кого он встречал или знал? Его поход в Рэдволл скроет все эти времена от наших предшественников, или его тень исчезнет из нашего дома теперь, когда он уехал?
— Он все еще держит здесь войска, — напомнил им Джефф. — Мы теперь часть его планов. Я бы предположил, что его пророческая завеса висит над нами до сих пор, и, возможно, еще долгое время.
— И не только над Рэдволлом, — размыслила Ванесса, — ведь как насчет остальных земель? Он рассказал нам, что много путешествовал и даже провел некоторое время в море. Может ли быть так, что все места, что он посетил за свою жизнь, все звери, с кем он когда-либо общался, в результате оказались скрыты для пророков предыдущих поколений?
— А мы, барсуки, живем очень долго, — заметила Маура.
— То есть, — подхватил Арлин, — что целый пласт истории был навсегда закрыт для наших предков. Возможно, нас действительно ожидает время неслыханных войн и раздоров, и у тех, кто пришел раньше, не было бы возможности оставить для нас хоть какое-то предупреждение…
— Это может выйти далеко за рамки, — Джефф посмотрел на свой лист. — Здесь есть намеки на то, что наши основатели, возможно, вообще не могли предвидеть никаких событий после прихода Уртблада. Особенно в последней строке первого стиха. Означает ли это, что ни один пророк прошлого не сможет увидеть те времена или что ни один пророк вообще не сможет увидеть их? А в большинстве случаев слово «пророк» пишется с большой буквы, как будто речь идет о ком-то конкретном. Возможно, этот стих был написан с расчетом на Уртблада. В любом случае, есть большая вероятность того, что видение наших основателей не смогло проникнуть через тень Уртблада в какие-либо времена, следующие за нашими. Они могли заглянуть в будущее Рэдволла лишь очень далеко, а мы уже прошли этот рубеж.
— Выходит, мы останемся одни, — сказала Ванесса. — Мы не сможем ждать помощи от тех, кто был раньше нас.
— Не в пророчествах, — быстро вставил Арлин. — Но я уверен, дух Мартина наблюдает за нами до сих пор. Возможно, когда Уртблад больше не будет ходить по этой земле, Мартин даст нам новые пророчества, которые мы оставим нашим потомкам.
— Ну, я, например, чувствую себя так, словно весь мой мир перевернулся с ног на голову, — ответила Ванесса. — Если наши основатели и вправду были неспособны видеть события этих времен, то это… это как конец эпохи. Первая эпоха Рэдволла подошла к концу. А это значит, что судьба выбрала нас, чтобы открыть вторую эпоху нашего аббатства. Что ждет нас впереди, мы не можем предугадать. Мы можем лишь изо всех сил противостоять этим вызовам и надеяться на победу над злом, как это всегда делал Рэдволл.
— Меня беспокоит, — заявил Джефф, — что у барсуков-владык Саламандастрона есть глубокая история предзнаменований и пророчеств. Они знают о таких вещах больше, чем любой зверь. Должно быть, Уртблад догадывался, что произойдет, если он явится сюда. Так почему же он это сделал?
— А какой у него был выбор? — ответил Александр. — Он предвидел великую смуту и решил, что нас следует предупредить. Помните, он пытается изменить ход судьбы, и для этого ему нужна наша помощь. Кто может сказать, что лорд Уртблад поступает не совсем так, как хотели бы наши основатели. Союз между Рэдволлом и Саламандастроном имеет смысл как в мирное, так и в военное время. Я считаю, что глупо сомневаться в нем из-за причуд пророчества, над которыми он не властен.

Джефф обратился к своему старому беличьему другу.

— Я, конечно, не для этого созывал этот совет, Алекс. Я хотел лишь объяснить, почему наши основатели не могли оставить нам никаких подсказок, и почему я решил приостановить свои поиски в архивах. Признаю, есть много вопросов, которые остаются без ответа. Что же касается мотивов Уртблада, то за этим столом собрались лучшие судьи, чем я, и вряд ли кто-то из нас может с уверенностью сказать, что творится в его голове.
— Я склонна согласиться с Алексом, — заявила Маура. — Если на нашем горизонте действительно назревает буря, то какого лучшего союзника мы можем просить, чем барсучий лорд Саламандастрона с войском, подобного которому еще никто не видел? А что касается того, что это начало новой эры, то разве не сам лорд Уртблад говорил об этом? Он работает над тем, чтобы положить конец постоянным войнам и раздорам между зверьми. Я бы с радостью назвала лис, ласок и крыс друзьями, если бы мы могли жить в мире, где каждый уважает другого. Лорд Уртблад стремится к такому миру, и я, со своей стороны, считаю, что мы должны оказать ему посильную помощь. Новая эра? Если Уртблад преуспеет, это может стать золотым веком, о котором наши предки не смели и мечтать.
— Да, — согласился старый Арлин, — но через какие испытания нам придется пройти, прежде чем мы достигнем золотого века?
— Оно того стоит, — уверенно ответила Маура, — если это означает, что многие поколения после нашего смогут жить в мире и изобилии!
— И все же есть вопросы, — сказала Ванесса. — Как во все это вписывается война между Уртблад и Уртфистом? Если Винокур не будет успешен в роли миротворца, добром это не закончится. Если бы только была возможность поговорить с тем выдром прямо сейчас, чтобы мы могли узнать его мнение обо всем, что он видел во время своего похода с Уртбладом. Должно быть, они уже почти добрались до Саламандастрона. Надеюсь, с ним все в порядке.

[LWEkb]

========== Глава 44 ==========

Войско Уртблада было не так уж близко к Саламандастрону, как предполагала Ванесса. Поход через юг, чтобы вернуть украденных Гуосим, уже отбросил их на целый день, и им предстоял полудневный марш-бросок, чтобы вернуться на запад. Сейчас они уже должны были выйти на Западные равнины, возможно, до самых предгорий на южном конце горного хребта, отделявшего лес от побережья.

Но Уртблад вряд ли мог винить судьбу за эту задержку. Спасение сына Лог-а-Лога открыло ему путь к союзу с землеройками. А открытие того, что у Траттона теперь есть подводный корабль, имело огромное значение. В многовековой борьбе между барсучьими владыками Саламандастрона и их врагами-пиратами это было новое страшное оружие. У Траттона было бы огромное преимущество, если бы ему удалось скрыть свой новый корабль от Уртблада.

На берегу реки, Винокур, Варнокур и Сэйбрук именно это и обсуждали. Они только что вышли из очередного заплыва вокруг удивительного судна. Они обнаружили, что движущей силой судна является не система весел или водяной винт, как предполагал Лорр, а четыре гигантские стальные лопасти, похожие на большой железный цветок.

— Все еще поверить не могу, что кучка вонючих крыс могла построить нечто подобное, — заявил Сэйбрук, стоя на берегу и разглядывая судно. — Не думаю, что даже выдра смогла бы сколошматить такую лодку… если это вообще можно назвать лодкой. Интересно, откуда у Траттона взялась такая смекалка. Построить и испытать ее, должно быть, было делом нелегким.
— Ума не приложу, капитан, так оно и есть, — согласился Варнокур, а затем повернулся, чтобы посмотреть вглубь леса. — А вот и лорд Уртблад со своей командой! Чего-то он долго не появлялся. Что ж, послушаем, что он скажет.

Повелитель барсуков вышел на солнечный свет из дальних лесных зарослей. Отряд Маттуна, состоящий из ласок, горностаев и хорьков, шел впереди него. Все они выглядели физически усталыми, с грязными лапами и потной одеждой. Большинство из них несли лопаты, с которыми, судя по всему, уже успели хорошо поработать. Их глаза были закрыты капюшонами, и они избегали взглядов других зверей, ожидавших на берегу.

Крыс с ними не было.

Уртблад позвал Сэйбрука и Абеллона присоединиться к нему и капитану ласок. Двое рэдволльцев пошли за ними следом.

— Я узнал здесь все, что мог, — объявил он своим командирам. — Передайте выше по течению, чтобы они присоединились к нам. Я хочу отправиться в Саламандастрон еще до захода солнца. Но сначала я хочу провести совещание с Гуосим и всеми моими капитанами, чтобы обсудить, что здесь произошло. Мы соберемся в этом месте, а затем отправимся на север, пока не выйдем на прежнюю тропу.

Маттун наклонил голову в сторону Уртблад. 

— Я позову своего самого быстрого бегуна, милорд.

Ласка отошел в сторону, чтобы выполнить приказ своего хозяина.

Винокур смотрел то в одну сторону, то в другую, оглядываясь в поисках пленников. 

— Простите, милорд, но… где те пираты, которых вы забрали в лес сегодня утром?
— Они были мне бесполезны, — спокойно ответил Уртблад. — Когда я закончил их допрашивать, я дал им тот конец, которого они заслуживали.
— Вы… убили их? — с недоверием сказал молодой выдр. Варнокур предостерегающе положил лапу на плечо сына.
— Ты бы предпочел, чтобы я выпустил их на свободу, чтобы они продолжали грабить и убивать добрых зверей? Я не мог взять их с собой в Саламандастрон — они бы слишком замедлили наш путь. А если бы я передал их землеройкам Гуосим, их постигла бы та же участь.
— Да, но… они были вашими пленниками! Они были в вашей власти!
— Мое милосердие не распространяется на таких тварей. Будь иначе, северные земли и сегодня были бы дикими, а я давно был бы уничтожен сам.
— Да, но… но…

Винокур все еще не мог поверить, что Уртблад казнил крыс, когда они были безоружны и беспомощны. Это было так чуждо рэдволльскому укладу и всему тому, во что Винокур был воспитан верить.

Ровный взгляд Уртблад впился в послушника. 

— Я слушал их голоса. Я заглянул через их глаза в их души. И я видел, какое будущее могло бы быть у них, позволь я им жить. Поверь, для этих зверей не было искупления. Это было к лучшему.

Барсук отвернулся. Винокур уже собирался ответить, но Сэйбрук вместе с Варнокуром отвел его в сторону. 

— Оставь это, друг, — сказал капитан выдр. — Я знаю, это не по-рэдволльски, но мы больше не в аббатстве, а такие звери уничтожат твой дом и твой образ жизни, не моргнув глазом. Лорд Уртблад сделал то, что должен был, и теперь это на его совести. Оставь все как есть.

Винокур проглотил свой протест, глядя вслед Уртбладу и удивляясь, как порядочный зверь мог так хладнокровно расправиться с тринадцатью пленниками, даже если они и были крысами-пиратами.

* * *

В мгновение ока войско Уртблада заполнило собой пространство рядом с подводной лодкой. Также пришли все Гуосим, даже Снога и его мятежные последователи. Таким образом, общее число зверей превысило восемьсот. Неудивительно, что на берегу реки было тесновато.

Быстро образовался гигантский полукруг из сидящих и стоящих зверей. Уртблад сидел спиной к широкому потоку. Сразу же вокруг него расположились вождь Гуосим и капитаны Северных земель, а также Винокур и Варнокур. За ними стояли остальные землеройки и более мелкие звери из армии Уртблада. И наконец, огромные ряды выдр, крыс, ласок, горностаев и хорьков, которые могли наблюдать за этой встречей поверх своих низкорослых товарищей.

Когда западное солнце медленно опускалось к горизонту, Лог-а-Лог достал из мешочка на поясе блестящий черный камень и поднял его на видном месте.

— Я и мои войска скоро снова отправимся в Саламандастрон, — сказал Уртблад вождю землероек. — Мои дела там больше не терпят отлагательств. Это не умаляет важности произошедших здесь событий. Я узнал, что это судно — одно из двух подводных кораблей, что есть у Траттона. Но он строит еще. Возможно, гораздо больше, и не все одинакового размера. С таким флотом он может нанести удар в любом месте побережья, совершенно неожиданно. Высокие мачты и широкие паруса, которые издалека возвещали о прибытии пиратов, уступят место скрытым мародерам, способным выпустить десятки бойцов на ничего не подозревающую жертву.
И угроза нависла не только над морским побережьем. Эта лодка совершала пробный рейс, и его задача заключалась в доставке рабов. Представьте себе процессию из пяти или десяти таких судов, одновременно поднимающихся вверх по реке, но не с пустыми трюмами, чтобы везти рабов обратно в Терраморт, а с двумя десятками крыс — вооруженных и умелых бойцов. Они могли захватить любую область страны, какой только пожелают. Траттон видит себя не просто королем пиратов; он хочет построить империю. Я не думал, что он бросит прямой вызов наземным зверям, но это новое оружие расширяет пределы его власти намного больше, чем у любого прежнего пиратского короля. Если удача будет на его стороне, он сможет основать опорные пункты в самой нашей середине, речные крепости, из которых он сможет еще больше расширить свои завоевания. Я опасаюсь, что мы можем стать свидетелями нового витка древней войны между морскими крысами и лесными жителями. 
— Ваше пророчество, — вздохнул Винокур. — Но, милорд, если это правда, разве вы не должны отбросить разногласия с братом? Ведь настоящий-то враг — вот он!
— Власть Саламандастрона не должна быть разделена перед лицом этой угрозы, — ответил Уртблад. — Если я убежусь, что мой брат не способен командовать этой крепостью или будет оспаривать мое правление, я заявлю о своих законных правах старшего брата и сам стану во главе горы.
— Даже если для этого придется применить силу? — спросил Винокур.
— Это будет зависеть от него.
— Мне плевать на барсуков, пусть себе дерутся меж собой, мне все равно! — фыркнул Снога.

Лог-а-Лог протянул лапу в сторону нарушителя спокойствия:

— Черный камень у меня, Снога! Так что не говори лишнего!

Снога не обратил на это внимания. 

— И на морских крыс мне тоже плевать! Теперь, когда мы знаем, что у них есть такие подводные лодки, мы просто сбросим в реку кучу всякого хлама, чтобы им негде было проплыть, и всего-то!
— Я как раз хотел предложить то же самое, — без обиняков заявил Уртблад. — Но если у этих крыс есть корабли, способные плавать под водой, не могут ли они также тайно расчищать завалы или даже углублять дно реки так, чтобы ни один зверь на суше не догадался об этом? Нет, недостаточно просто бросить в воду преграду. Заграждения должны быть четко обозначены и постоянно охраняться, чтобы ни один корабль не смог попытаться разгрести завалы. Еще лучше было бы построить настоящие плотины. Они могли бы иметь водосбросы, чтобы предотвратить затопление земель за ними. На них даже можно было бы установить шлюзы и ворота, чтобы можно было пропускать честных лодочников. Возможно, можно сделать и что-то еще, например, устроить патруль из выдр Страны Цветущих Мхов. Но угрозу должны отражать все звери этих земель, работая вместе. Вот почему я должен поспешить в Саламандастрон и уладить там все дела как можно скорее.

Уртблад кивнул через плечо в сторону лодки, почти скрытой водой. 

— Не все так плохо, как кажется. Похищенные лесные жители спасены, а это судно теперь в нашем распоряжении. Это одно из двух судов, построенных Траттоном, и все возможности этих кораблей еще проверяются их строителями. Этим судном командовал один из лучших капитанов и отборная команда, подобранная лично лапой самого крысиного короля. Потеря и корабля, и команды будет двойным ударом для Траттона. А самое главное — нет никакой возможности, чтобы весть об этих событиях дошла до него. Он может подумать, что корабль погиб в открытом море. Даже если в устье этой реки есть пиратские корабли, ожидающие встречи с ним, им все равно придется плыть обратно в Терраморт, прежде чем Траттон сможет узнать о его исчезновении. Ему придется беспокоиться, раскрыта ли его тайна или мы по-прежнему пребываем в неведении. Его неуверенность может пойти нам только на пользу.
— Мы должны как можно скорее оповестить об этом Рэдволл, милорд, — заметил Винокур. — Река протекает примерно в одном дне пути на север и восток от аббатства, и достаточно глубоко, чтобы по нему мог проплыть один из этих новых крысиных кораблей. Кроме того, Лесной патруль Александра может помочь набрать выдр для охраны реки. Воробьи тоже помогут распространить новости.
— Возможно, Гуосим сможет послать гонца в Рэдволл, — ответил Уртблад. — Я не могу выделить для этого ни одного из своих солдат.
— Это не составит труда, — заверил Лог-а-Лог воина-барсука.
— Хорошо. Что касается самого корабля, то он мне не пригодится… я даже не смогу пролезть в верхний люк. Мне бы очень хотелось провести сезон, чтобы осмотреть его, но этому не суждено сбыться. Поэтому я безвозмездно отдаю этот приз землеройкам Гуосим и их другу Лорру, который, возможно, сможет использовать его лучше, чем любой зверь в Стране Цветущих Мхов. Возможно, со временем вы научитесь управлять лодкой настолько хорошо, что мы сможем сделать ее частью нашей защиты от Траттона. В его трюме были заключены ваши юные соплеменники. Вполне уместно, чтобы он принадлежал вам.

Лог-а-Лог склонил голову в знак благодарности. 

— Теперь я вдвойне в долгу перед тобой. Во-первых, за спасение моего сына и остальных, а во-вторых, за то, что вы открыли эту опасность для наших земель и рассказали, как с ней бороться. Не знаю, принесет ли нам этот корабль больше пользы, чем он принес бы тебе, но насчет Лорра ты прав. Он разберет его на части и соберет обратно дюжиной разных способов. Мы принимаем этот дар с честью. Мы тебе многим обязаны. Я не знаю, что происходит между тобой и твоим братом, но мы пойдем с вами в Саламандастрон и будем сражаться на твоей стороне, если до этого дойдет. С этого дня считай Гуосим своими союзниками.

Снога молча усмехнулся. Очевидно, он был категорически не согласен со своим вождем. Но даже он понимал, что любое его возражение будет встречено протестами большинства землероек.

Следующие слова Уртблада, должно быть, доставили ему большое удовольствие. 

— Спасибо за предложение, — обратился барсук к Лог-а-Логу, — но я бы предпочел, чтобы вы не сопровождали нас в Саламандастрон. Это мое личное дело, которое я должен решить сам. Важнее, чтобы вы остались здесь и начали подготовку к отражению новой угрозы. Хорошо охраняйте этот корабль, чтобы никакие злые звери не украли его для своих коварных целей. Призовите выдр, и дайте им понять, что их помощь жизненно необходима. Не думаю, что их будет трудно убедить, когда они увидят корабль своими глазами.
— Нет, не будет, — согласился Лог-а-Лог. — Раз уж ты просишь нас об этом, мы сделаем это, хотя я сам предпочел бы отправиться с тобой. Но в твоих словах есть смысл. Возможно, в будущем нас ждут другие битвы, в которых мы сможем тебе помочь.
— Или я —  вам, — ответил Уртблад. — Хотя я стремлюсь к тому дню, когда больше не будет битв, он еще не настал. А во времена смуты все звери с добрым сердцем должны быть готовы помогать друг другу.
— Что ж, тогда желаю удачи в дальнейшем походе, — сказал Лог-а-Лог. — Надеюсь, когда мы встретимся в следующий раз, обстоятельства будут лучше. Но во всяком случае, знай, что ты можешь рассчитывать на нас.
— И лучших союзников, я уверен, мне не найти. Лорр изучил судно так тщательно, как ни один из моих выдр. Он может объяснить вам его устройство, если вы решите попробовать отправиться на нем куда-нибудь.
— Хотя, смею предположить, вам придется нанять несколько мускулистых выдр, чтобы они крутили гребной вал, — вставил Сэйбрук. — Боюсь, вы, землеройки, недостаточно велики для него.

Капитан выдр повернулся к Уртбладу. 

— Я не понимаю, почему они просто сидели на якоре в одном месте. У них было столько рабов, сколько они могли вместить, так что не было никаких причин, чтобы они не уплыли.
— Была одна причина, — ответил Уртблад. — Ты видел все размеры корабля во время плавания. Скажи, может ли он развернуться лицом к морю?
— Нет. Нет, не получится. Река здесь недостаточно широкая. Глубокая, но не широкая.
— Это одна из тех вещей, которые я узнал, расспрашивая крыс. Они не собирались останавливаться в столь узких водах и знали, что выйти из них будет непросто. Они планировали дождаться рассвета, когда движение будет менее опасным. Нам повезло, что мы застали их в тот момент, когда это случилось, — сразу после того, как они получили последних рабов от лисьей банды, но еще до того, как стало слишком темно, чтобы я смог разглядеть вход.
— Да, — сказал Сэйбрук, — я заметил, что в задней части этой штуки нет окон. Неудачная конструкция, я бы сказал. Как же они заставили ее ехать назад?

Уртблад открыл рот, чтобы ответить, но прежде чем он успел произнести хоть слово, Лорр объявил:

— Повернув вал в противоположном направлении, конечно!

Сэйбрук хлопнул себя по лбу. 

— Мех возьми, это ведь сработает, не так ли? Надо было самому догадаться. Лопасти наклонены, так что они будут перемешивать воду в обе стороны. Конечно, в обратном направлении это будет не так быстро, ведь основная часть корабля мешает…
— На то, чтобы спуститься вниз, где можно было бы развернуться, у них ушло бы больше суток, даже если бы им помогало течение, — пояснил Уртблад. — Они были в незнакомых водах на новом типе судна, поэтому решили дождаться утра, чтобы отплыть. Это решение стоило им жизни.
— Значит, все те злодеи мертвы? — спросил Лог-а-Лог.
— Да.
— От них не было никакой пользы, — сардонически добавил Винокур, удостоившись предостерегающего взгляда отца.
— Не могу сказать, что проливаю по ним слезы, — произнес Лог-а-Лог. — Не после того, что они сделали с нами и сделали бы с моим сыном, останься он у них в плену.

Уртблад встал, и его капитаны последовали его примеру. 

— Мы выдвигаемся, — просто объявил он, и через несколько мгновений все звери в его армии отправились и к северной тропе, чтобы принять походный строй. Лог-а-Лог поднял брови, заново поражаясь жесткой дисциплине солдат барсучьего лорда.

Когда колонна войск выстроилась вновь, Уртблад перекинулся парой слов с вождем Гуосим.

— Не забывайте, что эти лисы-работорговцы все еще на свободе. Даже без заказчиков они могут натворить немало бед.
— Если мы их встретим, им придет конец! — заверил Лог-а-Лог своего нового союзника. — А если ты встретишь их первым, передай им привет, — он от души хлопнул своего сына Пиркко по спине. — Мой и моего сына!
— Я оставлю их головы на пиках по обочинам тропы, где их легко будет найти.
— Счастливо оставаться, лорд-барсук!
— И ты, друг-землеройка.

Винокур и Варнокур по очереди пожали лапы вождю землероек. 

— Следи за собой, Варнокур, — сказал Лог-а-Лог. — И ты тоже, Винк. Ты ввязался в серьезное дело. Обещай мне, что не будешь лезть в драку между теми двумя. Если начнет летать шерсть, беги в ближайший куст, и без колебаний!
— Хороший совет Винку, — ответил Варнокур, — но я сам уже большую часть сезона служу в армии лорда Уртблада. Если начнется бой, то мое копье служит ему! Я уж-то знаю что делать. Ты только не позволяй этому пигалице Сноге слишком бунтовать.
— Не беспокойся о нем, Варни. Вся эта история с крысами, думаю, присмирит его, — Лог-а-Лог покачал головой. — Клянусь… крысы на подводном корабле, да еще посреди леса! Когда об этом узнает тот старый хмырь Джефф, он будет совершенно ошеломлен, точно!

* * *

Уртблад и капитан Маттун обнаружили довольно широкую тропу на север, когда допрашивали крыс. По ней войско и двинулось. Солнце уже коснулось западного горизонта, но, поскольку у всех зверей был дневной перерыв в походе, Уртблад объявил, что они будут двигаться до тех пор, пока не вернутся на тропу с востока на запад, по которой шли до встречи с землеройками, даже если это займет время до наступления темноты. Барсук хотел наверстать упущенное время.

Через четверть часа после начала марша авангард миновал курган из свежей земли, плотно утрамбованный и носящий следы от лопаты. Яма, которую она прикрывала, была размером с тринадцать взрослых крыс. Винокур посмотрел на нее, пока они проходили мимо, но ни он, ни другие ничего не сказали.

И армия Уртблада двинулась в путь к Саламандастрону.

[LWEkb]

========== Глава 45 ==========

Еще один великолепный летний день в Рэдволле подходил к концу. Позднее солнце, отражаясь от песчаниковых кирпичей аббатства, заливало аббатство теплым светом. Многие прогуливались по лужайкам перед ужином, наслаждаясь последними солнечными лучами этого дня. Среди них были Махус и леди Мина.

Лис чувствовал себя несколько виноватым за то, что проспал почти весь день, но Мина не желала этого слышать.

— Не смеши меня, Махус, — заявила белка. — Ты сильно отставал во сне, и это было видно. Лорд Уртблад вряд ли одобрил бы это. Он хочет, чтобы его войска, и особенно капитаны, были хорошо отдохнувшими и бодрыми!
— Верно, верно, — кивнул Махус. — И я действительно чувствую себя гораздо лучше. Но признай, были обстоятельства…
— Да, и ты прекрасно справился. Мир не рухнул потому, что ты наконец-то выспался, как надо. Ни один враг не проник за эти стены, заяц Ханчетт по-прежнему надежно прикован к Смоллерту, а мышонок Сайрус продолжает поправляться, спасибо тебе большое!
— Да, но как насчет того совета в Пещерной дыре? — спросил Махус. — Тебе следовало бы разбудить меня для этого.
— Я спросила, стоит ли мне это делать, но меня заверили, что в нашем присутствии нет необходимости. И я хочу сказать, что нас вообще-то не приглашали, — она понизила голос, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Не могу представить, что там обсуждалось, но могу поклясться, что с тех пор, как совет закончился, главы аббатства стали относиться ко мне более… отстраненно, что ли?
— Ну, и о чем оно было?
— В том-то и дело. Мне не сказали. Какие-то рутинные дела аббатства, о которых нам с вами не стоит беспокоиться. Это их мышь-архивист, брат Джефф, созвал его, так что, возможно, там действительно не было ничего важного. Но бедный Александр! Когда ему пришлось сказать, что меня не пригласили, он заикался и волновался, словно юнец! Может, он и предводитель беличьего патруля, но, боюсь, ему никогда не удастся стать дипломатом!
— Он тебе очень понравился, не так ли?
— Уверяю тебя, — резко ответила Мина, — это не помешает мне выполнять свои обязанности. Алекс — хороший друг. Если мы хотим стать чем-то большим, то придется подождать, пока все не уладится с Уртфистом… так или иначе.
— Я не упрекаю тебя, Мина. Ты, твой брат Маринус и все племя Гоо были надежными союзниками лорда Уртблада, и ты, конечно, имеешь право. Просто я видел, как лучшие бойцы, чем ты, теряли голову из-за романтических отношений. Мне бы не хотелось, чтобы это случилось с тобой.
— Поверь мне, этого не случится! И, кстати, когда ты видел бойца лучше меня?

Самоуверенность беличьей леди вызвала на губах Махуса улыбку.

— Прошу прощения, я оговорился…

Их разговор был внезапно прерван воробьем, проворно опустившимся на лужайку прямо на их пути.

— Простите, господин хороший, — обратился он к Махусу, — а вы случайно не предводитель лисов?
— Да, — подтвердил Махус. — А вы, должно быть, вождь спарров Редволла. Вышекрыл, не так ли?
— Простите, мы уже были представлены друг другу, и я не заметил?

Махус улыбнулся.

— Нет пока. Просто твоя репутация опережает тебя. Ни один другой воробей не может быть столь красноречив. Чем я могу помочь тебе, мой пернатый друг?
— Ну, поскольку ты и твои собратья-лисы, похоже, в эти дни почти все время проводите на вершине стены, я решил, что должен сообщить это непосредственно вам.
— Что сообщить?
— Что сюда, через Западные равнины, идет барсук.

Махус и Мина выпрямились, словно пораженные молнией.

— Барсук? Как тот, что был здесь?
— И да, и нет. Ваш лорд Уртблад носил красные доспехи, а этот — сероватого цвета. В остальном они достаточно похожи, чтобы быть братьями… что я и предполагаю!

Лиса и белка посмотрели друг на друга. Сомнений быть не могло… но, чтобы убедиться, Махус спросил:

— Может быть, с ним путешествовали какие-нибудь звери?
— Да, — кивнул Вышекрыл. — Целый отряд зайцев! Где-то десятка три-пять, по моим подсчетам.

Махус поднял лапу.

— Достаточно. Вышекрыл, если позволишь, не могли бы вы сейчас пойти с нами на совет предводителей аббатства? Я думаю, они должны услышать это сами.
— С удовольствием, — согласился воробей. — Настоятельница хотела, чтобы мы, Спарра, были глазами и ушами Рэдволла далеко за его пределами. Мы с радостью согласились. Теперь кажется, что это была мудрая предосторожность.
— Действительно, мудро, — сказал Махус, не упоминая о том, что эта идея принадлежала ему. — Ну что ж, Мина, теперь наша очередь созвать совет!

***

Во второй раз за этот день предводители Рэдволла оказались за столом в Пещерном зале. Только на этот раз там были еще и Махус с леди Миной.

Вышекрыл занял место между настоятельницей Ванессой и двумя северянами, стоя на своей особой жердочке.

— Первым их увидел Желтоклюв, — сообщил он. — Он летел вниз, туда, где раньше стояла старая церковь Святого Ниниана, как он иногда любит делать. Он сделал широкий поворот на север и оказался над краем Западных равнин. Тогда-то он их и увидел. Он сразу понял, что это, должно быть, то войско, о котором нас предупреждали, и полетел сюда так быстро, как только мог. Я решил, что мне лучше посмотреть самому, и сразу же взлетел, взяв курс на юго-запад.
Заметить их было несложно. Они идут широкой колонной, с тремя или четырьмя разведчиками впереди. Я подумал, не стоит ли мне спуститься и представиться, но они выглядели не очень дружелюбно, и я решил, что лучше сразу же лететь обратно в Рэдволл. Не думаю, что они меня заметили, а если и заметили, то не обратили на меня особого внимания.
— Ты поступил правильно, Вышекрыл, — сказала Ванесса. — И Желтоклюв тоже. Он поступил разумно, прилетев сюда за тобой.
— Как далеко они находятся от Рэдволла? — спросил Махус.
— Думаю, они уже должны были выйти на главную дорогу. Если бы они придерживались своего курса, то вышли бы туда чуть ниже руин церкви.

Все вздохнули с облегчением.

— Что ж, — заметила Ванесса, — значит, они вряд ли доберутся сюда до темноты.
— И если они шли весь день, — добавил Арлин, — то, наверное, скоро остановятся на ночлег. Жаль, что церковь святого Ниниана не стоит до сих пор… Они могли бы остановиться там до утра. Теперь же они вполне могут подойти к нашим воротам ночью.
— Однако, мы узнали об этом, и это работает в нашу пользу, — сказал Махус. —Настоятельница, боюсь, я должен попросить вас разрешить моим изгнанным войскам вернуться внутрь. Уртфист, возможно, не питает зла к вам, жителям Рэдволла, но хищников он не любит. Если он встретит кого-нибудь из моих солдат за этими стенами, боюсь, он зарубит их на месте. Я бы не хотел, чтобы это случилось.
— Конечно, пусть войдут, — согласилась Ванесса. — Насколько я понимаю, большинство из них не причастны к истории с Сайрусом. Я не хочу, чтобы погибли ни в чем не повинные звери. Уверен, вам не составит труда заставить их вести себя хорошо. Мы не будем идти против лорда Уртфиста, пока у нас не будет возможности сесть с ним и обсудить все разумно.
— А если он окажется неразумным? — спросил Махус.
— Тогда его не пустят в аббатство, — твердо заявила Ванесса. — Даже барсучьему лорду и его сотне зайцев будет трудно попасть в Рэдволл, если им не будут рады!
— На что, настоятельница, вы готовы пойти, чтобы не пустить их в Рэдволл, если они решили туда проникнуть? — спросила леди Мина.
— Эти стены не пропускали и войска покрупнее, — заверил Алекс беличью леди.
— Да, — кивнула она, — но это были злодеи, которых вы готовы были истребить до последнего. Предположим, те зайцы начнут бить таранами по всем четырем воротам Рэдволла, причем все разом? Выльете ли вы на них кипящее масло или обжигающую воду, чтобы заставить их прекратить штурм? Будете ли вы стрелять в них стрелами, метать копья или осыпать камнями и каменной кладкой, хотя это может убить некоторых из них? Если Уртфист попытается прорваться в Рэдволл, будете ли вы защищаться любыми средствами?

Выражение лица Ванессы было серьезным.

— Вы действительно думаете, что это может произойти?

Мина пожала плечами.

— Я никогда не встречалась с Уртфистом. Но лорд Уртблад беспокоился, что давняя ненависть его брата к хищникам может вывести его из себя. Может статься, что одного лишь вида Махуса или кого-либо из его войска на вершине стены будет достаточно, чтобы привести Уртфиста в бешенство.

— Тогда, возможно, Махусу и его войскам стоит отступить со стены, — предложил Арлин. — Пока мы не узнаем наверняка.
— Лорд Уртблад оставил меня здесь, чтобы я помогал защищать аббатство, — возразил Махус старому аббату. — Я не стану уклоняться от этой обязанности и прятаться в темном углу потому, что какому-то безумцу не понравится, что я лис!
— Я понимаю, — ответила Ванесса. — Но как же зайцы? Даже если Уртфист настолько обезумеет, что прикажет напасть на нас, послушаются ли они его? Ведь тогда им придется причинить вред добрым зверям.
— И малышам, — добавила матушка Маура.
— Я хотел бы верить, что вы правы? — Махус обвел взглядом стол. — Но мы не можем знать, что на уме у Уртфиста и его зайцев, пока они не прибудут. Может быть, все это ужасное недоразумение, которое удастся уладить. Если же нет — если опасения лорда Уртблада оправдаются, — мы должны приготовиться к осаде, какой еще не было в Рэдволле.
— У нас есть еда и питье, чтобы продержаться в осаде целый сезон, а может, и два, — сказала Ванесса. — Вряд ли они будут стоять у нашего аббатства в зимние снега. Я прикажу поднять на крепостные стены корзины с тяжелыми обломками и подвесить их прямо над каждыми из четырех ворот. Поскольку у нас теперь есть ночная и дневная стража, нас невозможно застать врасплох. Любой зверь с враждебными намерениями, который попытается проникнуть в аббатство, получит несколько ударов по голове — надеюсь, не настолько серьезных, чтобы ранить его, но достаточно, чтобы он пожалел о своем решении.

Она повернулась к Вышекрылу:

— Но, возможно, мы можем сделать нечто большее, чем просто ждать и гадать, что задумал Уртфист. Думаю, нам следует связаться с ним прямо сейчас, передать, что здесь все в порядке и он будет рад посетить нас, если только согласится подчиняться нашим законам и не причинять никому вреда. Возможно, когда он узнает, что его брата здесь больше нет, ему вообще станет неинтересно приезжать в Рэдволл. Не мог бы ты сделать это для нас, Вышекрыл? Слетай к ним и передай наши приветствия лорду Уртфисту. Пусть он расскажет тебе, какие у него дела в Стране Цветущих Мхов, а потом прилетит сюда и расскажет нам. Ты также можешь сказать нам, не кажется ли он тебе неразумным, и тогда мы, по крайней мере, будем знать, в каком положении находимся.
— Ну, летающих барсуков я никогда не встречал, так что наверно, буду в безопасности. Я смогу поговорить с ним и его зайцами с высоты и улететь, если они будут мне угрожать.

Все посмотрели на Махуса, чтобы понять, согласен ли тот с этим планом. Тот поджал губы.

— Пожалуй… но это может быть рискованно. И я говорю не только о Вышекрыле. Невозможно предсказать, что может привести Уртфиста в ярость. Может, хорошая весть из Рэдволла выведет его из себя так же легко? Я думаю, что лучше оставить все как есть. Он не знает, что мы осведомлены о его приходе. Следует ли нам отказываться от этого преимущества?
— Мне кажется, — вставил Арлин, — что мы все упускаем из виду нечто весьма очевидное.
— Что же, Арлин? — спросила Ванесса.
— Ну вот, мы тут все гадаем, что может быть на уме у Уртфиста и его зайцев, и тут мне пришло в голову, что один из этих зайцев как раз сейчас у нас в Рэдволле. Так почему бы нам не спросить у него?

***

Ханчетт встал перед предводителями аббатства. Ласка Смоллерт все еще был прикован к его запястьям и лодыжкам.

— Нам нужна твоя помощь, Ханчетт, — сказала Ванесса.

Заяц опустил взгляд на цепи, связывающие его со Смоллертом.

— Прошу прощения, мэм, но не думаю, что в состоянии помочь себе, а тем более кому-то другому!
— Тогда ты будешь рад узнать, что это — твоя последняя ночь в плену.

Ханчетт поднял брови, но Махус резко повернулся к Ванессе.

— Настоятельница, мы не обсуждали…

Она заставила лиса замолчать, подняв лапу.

— Махус, мы оба знаем, что единственная причина, по которой лорд Уртблад настаивал на задержании Ханчетта, — это чтобы он не побежал вперед в Саламандастрон предупредить лорда Уртфиста или доставить неприятности участникам похода каким-либо другим способом. Теперь такой возможности больше нет, так что нет причин отказывать ему в свободе!

Ванесса обратилась к зайцу из Долгого патруля.

— Ханчетт, тебе будет интересно узнать, что Уртфист сейчас находится менее чем в половине дня пути от Рэдволла. И, похоже, он привел с собой почти всех своих зайцев.

Выражение лица Ханчетта опустилось.

— Во, аббатиса, скажите, что это неправда! Вы уверены?
— Вполне. Вышекрыл, опиши для Ханчетта, что именно ты видел.
— Конечно, аббатиса.

Воробей изложил зайцу все, что мог вспомнить, — от цвета и формы барсучьих доспехов до одежды и строя его заячьих войск. К тому времени, когда он закончил, лицо Ханчетта еще больше вытянулось.

— Да, это они, — угрюмо кивнул он. — Проклятье, почему они пришли именно сейчас? Саламандастрон наверняка падет и без них. Лорд Уртфист знал, что его брат может быть на пути в Рэдволл, но он никогда бы не пришел сюда, если бы знал, что Уртблада тут уже нет. Он вообще не должен был приходить! О чем он только думал?
— Мы надеялись, что ты нам расскажешь об этом, — ответила Ванесса. — Ты служишь лорду Уртфисту уже несколько сезонов. Ты знаешь, каков он. Будет ли он жесток по отношению к нам?
— Зависит от того, что вы имеете в виду под «нам», — Ханчетт жестом указал на Махуса. — Могу сказать точно, его светлости не понравится, если в Рэдволле найдутся такие звери!

Ванесса резко обернулась.

— Кого мы решим пустить в Рэдволл в качестве гостей — это наша забота, а не его. Но мы настаиваем, чтобы к нашим гостям относились с тем же уважением, что и к любому рэдволльцу. Махус доказал, что он друг. Твой хозяин еще не сделал этого. Если Уртфист пригрозит причинить вред любому зверю в нашем аббатстве — даже лисам, крысам и ласкам, — то мы откажемся пустить его в Рэдволл!

Ханчетт пожал плечами:

— Как бы то ни было. Я не могу предсказать, что произойдет, потому что никогда бы не подумал, что он покинет Саламандастрон. Я не знаю, что он думает здесь делать. Знаю только, что меня послали предупредить вас, добрых зверей, про Уртблада, и я пришел слишком поздно.
— Так или иначе, он и большая часть его армии пришли и ушли, не оставив нас в худшем положении. Теперь к нам приближается Уртфист со своим войском, и его намерения нам неясны. Скажи мне, если можешь: когда Уртфист узнает, что Уртблад ушел в Саламандастрон, может ли это вызвать у него опасную ярость?
— Опасную тревогу, скорее. Он узнает, что то, что он защищал всю свою жизнь, вот-вот уйдет из-под его носа. Что бы вы сделали, аббатиса, если бы узнали, что Рэдволл вот-вот перейдет к вашему заклятому врагу?
— Я бы дала ему бой. Но я бы не стала вовлекать в него невинных зверей, не имеющих никакого отношения к нашей ссоре. Мне до сих пор не объяснили, почему Уртфист считает брата своим заклятым врагом и не желает, чтобы он принял лордство над Саламандастроном. Но если это все равно произойдет, и если Уртблад все-таки законный наследник той горной крепости, разве Уртфист не должен искать пути сотрудничества с Уртбладом, а не воевать с ним?

Ханчетт скривил рот.

— Вы бы стали танцевать с гадюкой, аббатиса, или спать со скорпионом?
— Уртблад ночевал в нашем аббатстве, и я не ужалена и не укушена! Мне еще предстоит услышать, почему дело Уртфиста справедливо и почему нам не стоит доверять Уртбладу. Полагаю, мне просто придется подождать, пока тот барсук прибудет и сам изложит свои доводы. Но было бы неплохо знать, чего мы можем от него ожидать.
— Он не причинит вреда добрым зверям, если вас это беспокоит. Уже сезонов двадцать он охраняет побережье от морских крыс, чтобы вы, жители материка, могли быть спокойны — не то что Уртблад, ведь он дружит с теми мерзкими тварями!
— У лорда Уртблада нет на службе морских крыс, — возразила леди Мина, — и вряд ли он считает рабовладельцев своими друзьями!
— Во? Я слышал, он дружил с Траттоном… даже провел некоторое время в море с этим негодяем…
— Тогда ты ничего не знаешь о таких вещах. Я могу только надеяться, что лорд Уртфист знает об этом больше!
— Леди Мина, пожалуйста, — перебила Ванесса. — Споры ничего нам не дадут. Ханчетт, мы думаем послать этого воробья поприветствовать Уртфиста и его зайцев, пока они еще вдали от Рэдволла. Это позволит нам заверить его, что здесь все в порядке. Что ты думаешь об этом?
— Отличная идея, мэм, за исключением одного, — Ханчетт зазвенел цепями, которые делали его и Смоллерта пленниками друг друга. — Я с большим удовольствием займу место этой птицы. Только расстегните браслеты, и я уйду.

Ванесса улыбнулась смелости зайца.

— Вряд ли ты будешь объективным посланником!
— Да, это так, — признал Ханчетт.
— Твои оковы будут сняты, когда Уртфист будет стоять за нашими воротами, и не раньше. Это должно произойти завтра утром, а может, и сегодня ночью. Уверен, ты сможешь подождать еще столько же.
— Думаю, смогу.

Ванесса повернулась к своему старому другу.

— Стоит немного изменить план, Вышекрыл. Махус опасается рассказывать Уртфисту больше, чем он знает сейчас. Возможно, будет разумно последовать этому совету, пока мы сами не узнаем больше о цели его приезда сюда. Я бы все же хотела, чтобы ты слетал к ним, но не в качестве посланника. Попробуй найти какую-нибудь ветку, с которой ты сможешь наблюдать за Уртфистом и его зайцами, не привлекая к себе внимания. Узнай все, что сможешь, а потом возвращайся сюда и расскажи нам.
— Я могу это сделать, аббатиса. Но что, если меня заметят или окликнут?
— Тогда ты будешь простым любопытным лесным воробьем, прилетевшим взглянуть на необычную группу путешественников. Однако, если заговоришь с ними, постарайся говорить как обычный воробей. Иначе они заподозрят неладное.
— У, это сложно! Давайте посмотрим… п-ф-ф! Давно я не говорить как Спарра, с вами, землечервями!
— Достаточно хорошо, Вышекрыл! — рассмеялась Ванесса. — Это обманет любого из нас, землечервей. И ты будешь в безопасности, ведь Уртфист вряд ли примет тебя за крысу или лиса!
— Надеюсь, что нет! — Вышекрыл спрыгнул со своей жердочки и птичьим шагом направился к лестнице, ведущей в Большой зал. — Как говорится, не время сейчас. Пожелайте мне удачи. Я вернусь, как только у меня появится что-нибудь стоящее.
— Береги себя, Вышекрыл. И спасибо.

Вышекрыл кивнул головой в знак признательности и скрылся на лестнице.

Ханчетт потряс цепью на запястье и посмотрел на Смоллерта.

— Ну, медовый месяц почти закончился, парень. Было приятно познакомиться с тобой, даже если ты и ласка!
— Ты добрая душа, раз терпишь меня, — отозвался Смоллерт. — Думаю, это последняя ночь в плену для каждого из нас, хотя у тебя есть больше оснований радоваться этому.

Ванесса почувствовала комок в горле. Из-за всего остального она совсем забыла, что освобождение Ханчетта было практически смертным приговором для ласки. А тут они говорили об этом прямо перед Смоллертом, как будто его и не было!

— Махус, — заявила она, — нам еще предстоит решить, что делать со Смоллертом. Надеюсь, ты не станешь ничего с ним делать, пока у нас не будет возможности тщательно рассмотреть это дело? В конце концов, мы не ожидали, что освободим Ханчетта так скоро.
— Верно подмечено, аббатиса, — согласился Махус. — И я полагаю, что в ближайшие дни буду слишком занят для этого. Начиная с завтрашнего дня, после того как мы освободим Ханчетта, я прикажу поместить Смоллерта обратно под землю. Он может оставаться там под охраной, пока мы не примем решение.

Ласка выглядел растерянным.

— Что? Я думал, мне суждено умереть, без всяких экивоков?
— По законам лорда Уртблада, твои преступления требуют такого наказания, — объяснил Махус. — Но поскольку мы находимся в Рэдволле, последнее слово остается за настоятельницей. Если она настаивает на том, чтобы я сохранил тебе жизнь, мне придется подчиниться.

Смоллерт посмотрел на Ванессу.

— Спасибо вам, аббатиса.

Его голос захлебывался от чувств.

Ванесса опустила взгляд на сложенные лапы.

— Я все еще не приняла решение, так что пока не благодари меня.
— Даже за то, что вы подумали об этом, мадам, я благодарен. Никто раньше со мной так добр не был!

Смоллерт смахнул лапой слезу, пытаясь успокоиться.

— Итак, — Махус встал, — Настоятельница, леди Мина и я позаботимся о том, чтобы остальные наши солдаты вернулись в аббатство. Я бы хотел разместить их прямо на вершине стены, хотя там должны быть и рэдволльцы. Пойдемте, разберемся с этим.
— Конечно. Монти и Алекс помогут тебе. А Кротоначальник будет постоянно приносить корзины с камнями, чтобы у вас были все необходимые боеприпасы, если до этого дойдет, —Взглянув на Ханчетта, она добавила: — Только камни поменьше, ничего опасного. Мы не будем выставлять Алекса и его лучников, если только ситуация не станет совсем плохой. Помните, все вы, лучше уладить это словами, а не оружием. Надеюсь, Вышекрыл сможет подсказать нам, что нам понадобится больше!

[LWEkb]

========== Глава 46 ==========

— Что здесь произошло?

Уртфист и его зайцы стояли, глядя на обугленный участок у дороги. Очевидно, когда-то здесь стояло здание, сгоревшее почти дотла.

— Не думаю, что ваш брат имеет к этому отношение, милорд, — ответил майор Саффорд. — Фундамент слишком зарос — посмотрите, местами сквозь обломки даже растут саженцы. Разве Тревеллер не говорил что-то о старой церкви к югу от Рэдволла, что сгорела давным-давно? Должно быть, это то самое место.
— Мы не можем ничего принимать на веру, майор. Мы останемся здесь, пока Тревеллер не вернется с передовыми разведчиками, и тогда мы спросим его.
— Как скажете, сэр.

Уртфист окинул взглядом сумерки вокруг себя. Большинство зайцев из Долгого патруля выжидательно стояли на дороге, стараясь не потревожить ничего, что могло бы послужить полезной подсказкой. Несколько более опытных следопытов осторожно крались по лугам, окружавшим руины, прижимаясь носами к земле в поисках следов зверей, недавно побывавших в этих местах.

— Что-то здесь не так, майор, — сказал Уртфист. Мне не кажется, что этот край находится в осаде или пережил разорение. Это главная дорога, и мы находимся не более чем в дне пути от аббатства. Мой брат, по крайней мере, должен был послать сюда разведчиков. Так где же они?
— Возможно, они заметили нас и побежали предупредить Уртблада. Именно этого от них и следовало ожидать, во?

Барсук покачал головой.

— Мы должны были хоть что-то увидеть. Нам говорили, что леса вокруг Рэдволла кишат хищниками, и что добрые звери с нетерпением ждут, когда мы придем к ним на помощь. Мы слышали истории об ужасах и зверствах, творимых в этих землях. Я не чувствую ничего подобного!
— Я понимаю, сэр. Но что же тогда с Браудером и его дружками?
— Да, странно. Тревеллер рассказывал нам, как Уртблад склонил на свою службу некоторых добрых зверей, в основном землероек и выдр. Может быть, все те, кого мы встретили, работают на него? Он хочет заманить нас в Рэдволл?
— Это бессмысленно, — возразил Саффорд. — Тревеллер подтвердил, что армия Уртблада направлялась в Рэдволл. Если только они не совершили самый быстрый поворот в военной истории, они все еще должны быть в Стране Цветущих Мхов. Зачем же Его Кровавости из кожи вон лезть, чтобы убедиться, что вы знаете о его присутствии?
— Возможно, он задумал какую-то ловушку, — предположил Уртфист. — Мы должны быть очень осторожны здесь, что бы ни ждало нас в Рэдволле.

Капитан Полифлай прибежал к ним с луга к северу от руин церкви.

— Милорд, там вся трава повалена. И не только в нескольких местах. И следы костров тоже. Я бы сказал, что здесь остановился большой отряд зверей… возможно, несколько сотен!
— Как давно? — спросил Уртфист.
— Некоторые травы и сорняки начинают отрастать, так что это произошло не в последние день-два. Думаю, три или четыре.
— Сотни, да? — задумался Саффорд. — Беженцы, как ты думаешь?
— Скорее войско, — ответил Полифлай. Большая орава беженцев не остановилась бы так организованно, все сразу сели бы по всему полю. Я думаю, это были солдаты.
— Думаю, он прав, сэр, — добавил командир патруля Тринкеллан, оторвавшись от осмотра дороги. — Недавно здесь проходило много зверей, и, судя по всему, они шли довольно ровным строем. Должно быть, они тут отдыхали.
— Судя по траве, они здесь заночевали, — заметил Полифлай. — Ее не вытоптать так, если просто посидеть на ней немного.
— В любом случае, — продолжил Тринкеллан, — на дороге к северу и к югу отсюда есть масса следов, но в этом месте они превращаются в кашу. Должно быть, они остановились здесь на какое-то время, а потом снова двинулись в путь, — он указал вниз по дороге, — На юг.

Глаза Уртфиста расширились.

— Юг? Ты уверен?
— Уверен, сэр. Они шли на юг.

Барсук обратился к Саффорду.

— Майор, есть ли вероятность, что мы вышли с западных равнин к северу от Рэдволла, а не к югу, как мы думали?
— Не понимаю, как, сэр. Тревеллер так не думает, а он-то должен знать.

Уртфист обернулся к Тринкеллану.

— Согласен ли ты с капитаном Полифлаем о том, как давно этот отряд прошел здесь?
— Эти следы размыло бы сильным дождем, так что это произошло с тех пор, как прошел последний ливень, за несколько дней до того, как Браудер пришел к нам. Так что да, четыре-пять дней вполне может быть.
— Значит, они прошли здесь примерно в то же время, когда мы покинули Саламандастрон… — Он повернулся и долго смотрел на запад, на свою невидимую горную крепость. — Не совершил ли я ужасную ошибку?
— Возможно, ваш брат разделил свои силы, — предположил Саффорд. — Одних оставил в Рэдволле, других отправил на юг. Это означает, что здесь у него еще больше сил, чем мы полагали.

Уртфист ничего не ответил, безмолвно уставившись на западный горизонт. Его челюстные мышцы беззвучно заработали.

— Милорд, может, нам прямо сейчас развернуться и отправиться обратно в Саламандастрон?
— Нет, майор, — ответил Уртфист после долгого молчания. — Мы проделали этот путь ради добрых зверей, которые могут быть в беде. Какое бы войско ни прошло здесь, мы не можем надеяться их догнать. Мы отправимся в Рэдволл и узнаем, нужны ли мы там.
— Да, сэр!
— Но мы не пойдем туда вслепую, — продолжил барсук. — Мы будем придерживаться нашего плана. Когда Тревеллер вернется, я спрошу его, возможно ли, что мы находимся к северу от Рэдволла. Мы будем высылать дозоры всю ночь, пока не встретим врага или не обнаружим аббатство. Если у моего брата действительно есть тут войска, мы найдем их и перебьем! И если мы обнаружим в Рэдволле хищников, мы не уйдем, пока их внутренности не будут развешаны по стенам аббатства, а их зло не будет изгнано из этого места навсегда! И горе любому зверю, что поддержит их, или попытается помешать нам!
— Мы с вами, милорд, — заявил Саффорд. — Смерть каждой крысе, лисе, ласке, горностаю и хорьку, что покажут свои уродливые хари!
— И если мой брат посетил Рэдволл, — подытожил Уртфист, — я омою эти земли кровью, пока память о его присутствии не будет навсегда забыта в Стране Цветущих Мхов!

***

Ни сам барсучий лорд, ни его зайцы не обратили внимания на воробья, что устроился на нижних ветвях рябины, достаточно близко, чтобы подслушивать каждое слово.

Однако двое из младших зайцев заметили, как воробей взлетел сразу после торжественной клятвы Уртфиста.

— Похоже, мы пугаем туземцев, во? — пошутил один из них.

***

Арлин и Александр вместе с Махусом и Миной находились на крепостной стене. Лис расставил свои войска — всех изгнанных ранее хищников и нескольких своих собратьев — в стратегических точках по верху стены, над четырьмя воротами и по углам.

Кротоначальник и один из его кротов подошли к ним, неся между собой тяжело нагруженную корзину с камнями. В других местах на вершине стены другие отряды кротов и выдр делали то же самое, заботясь о том, чтобы каждый участок валов был хорошо укомплектован на случай нападения.

— Бурр-урр, уходим, — сказал Кротоначальник, вежливо потянув своего товарища одним когтем. — Достаточно боеприпасов, чтобы, значится, отбить целое войско!
— Спасибо, Кротоначальник, — сказал Арлин. Отставной аббат посмотрел на груду обломков. — Знаете, история говорит нам, что, когда Клуни Хлыст пытался захватить Рэдволл, у нас тоже были такие камни, и их хватило на большую часть лета, чтобы сдержать величайшего врага, когда-либо угрожавшего Рэдволлу.
— Да, — кивнул Александр, — это были любимые байки старого брата Тревора на уроках истории. Насколько я помню, однажды, защитники аббатства нашли осиное гнездо и бросили его в банду Клуни.

Махус изогнул бровь.

— Могу себе представить. Я думал, что лорд Уртблад изучил все возможные виды оружия, но, признаться, это одно из тех, что он, вероятно, никогда не рассматривал.

Вечер становился все более темным. Голубое небо потускнело и на закате дня стало серебристо-серым. По всему аббатству зажигались лампы, фонари и факелы. Их теплый, мерцающий свет уже проникал во многие окна, придавая просторам Рэдволла уютный и гостеприимный вид. На вершине стены дозорные ограничились несколькими маленькими свечными фонарями, не желая давать врагу возможность разглядеть их.

Из полумрака появился Вышекрыл, прокладывая себе путь на север, к родному аббатству. Воробей пронесся высоко и широко, сделав полный круг над Рэдволлом, а затем развернулся и медленно опустился на южную стену. Он легко приземлился на каменную кладку прямо перед Александром и Арлином.

— С возвращением, Вышекрыл, — поприветствовал его старый аббат. — Какие новости ты принес?
— Уртфист и его зайцы остановились у развалин церкви святого Ниниана, — доложил воробей. — Я смог подслушать их с ветки, не привлекая к себе внимания.
— И что они говорили?
— Их слова были не слишком добрыми, — Вышекрыл гордился своей памятью на слова и мог повторить услышанное почти дословно. — Им явно не понравилось, что войска Уртблада были там, а затем Уртфист сказал, и я цитирую, что если он найдет хищников в Рэдволле, то, кхм, не уйдет, «пока их внутренности не будут развешаны по стенам». Конец цитаты.

Крыс-часовой, стоявший в пределах слышимости, вдруг почувствовал тошноту и положил лапу на живот.

— Он также сказал: «Если мой брат посетил Рэдволл, я омою эти земли кровью».
— Это… нехорошо, — мрачно заметил Арлин. — Он не сказал, как он относится к нам, жителям Рэдволла?

Вышекрыл склонил голову, вспоминая:

— «Горе любому зверю, что поддержит их, или попытается помешать нам».

Леди Мина посмотрела на Александра:

— Лорд Уртблад был прав: его брат сошел с ума!
— Похоже, так оно и есть, — вынужден был признать Арлин. — Но теперь встает важный вопрос: а как же его зайцы? Будут ли они подчиняться его командам, если он прикажет напасть на Рэдволл?
— Они, кажется, хорошо отнеслись к его заявлениям, — ответил Вышекрыл. — Тот, кто казался предводителем — кажется, они называли его «майор», — поклялся истребить всех лис, крыс, ласок, горностаев и хорьков на их пути.
— Ну, — вздохнул Махус. — Если я или кто-либо из моих солдат выйдет за эти стены, нас перебьют. А если мы останемся здесь, Уртфист осадит аббатство.
— Может быть, узнав, что его брат отправился на Саламандастрон, он оставит нас в покое? — предположил Алекс.
— Да, — вставил Вышекрыл, — один заяц спросил Уртфиста, не стоит ли им развернуться и вернуться в Саламандастрон, но барсук, похоже, решил, что они должны двигаться дальше в сторону Рэдволла.

Алекс с беспокойством посмотрел на Мину.

— Может быть, если вы с Махусом быстро соберете свои войска, вы сможете выйти через северные ворота и убраться из Рэдволла до их прибытия. Они даже не узнают, что вы были здесь.

Махус решительно покачал головой.

— Нет. Лорд Уртблад оставил нас здесь, чтобы мы помогали защищать аббатство. Я не ослушаюсь его приказа.
— Я тоже, — поддержала его Мина. — Он прав, Алекс. Мы не можем даже думать о таком!

Арлин задумчиво погладил свой ус.

— Вообще-то, Мина, вы с землеройками могли бы сойти за рэдволльцев. Возможно, если бы вы остались, а Махус взял бы остальных…

Махус начал было протестовать, но Вышекрыл прервал его.

— Еще одна вещь, о которой я забыл упомянуть, друзья. Уртфист уже начал рассылать дозоры разведчиков на север. Возможно, даже сейчас они находятся за стенами аббатства».
— Зайцы быстры, как ни одно другое существо без крыльев, — заметил Александр. — Если есть вероятность, что они уже тут, то ни один зверь здесь не сможет ступить за наши ворота.
— Согласен, — энергично кивнул Махус.
— Так что же нам теперь делать? — спросил Арлин.
— Мы сидим тихо, — ответил лис. — Сегодня ночью здесь будут стоять мои войска, но незадолго до рассвета мы сменим их на всех рэдволльцев. Думаю, будет лучше, если при приближении Уртфиста он увидит только лесных жителей.
— Хорошая мысль, — сказал Арлин. — Уверен, Ванесса согласится.
— Я позабочусь о том, чтобы свет здесь был тусклым, — продолжил Махус, — чтобы зайцы, если они подойдут к нашим стенам ночью, не смогли определить, что за звери стоят на страже. В северных землях мы все хорошо привыкли к темной смене караулов.
— Держу пари, ты рад, что настоятельница заставила тебя сегодня выспаться, — сказала лису Мина, — потому что вряд ли кому-то из нас удастся выспаться сегодня.

Крыс, что выглядел потрясенным сообщением Вышекрыл, все еще был заметно встревожен. Кротоначальник подошел к нервному грызуну и успокаивающе обхватил его плечи когтями.

— Хурр-бурр, не беспокойся. Мы, того, не допустим причинить тебе никакого вреда!

***

Этой ночью вокруг Рэдволла разыгрывался причудливый балет. Несколько раз зайцы Долгого патруля пробирались к самой опушке леса вокруг аббатства, где они могли незаметно наблюдать за происходящим из глубоких лесных теней. Они были настолько искусны в скрытности, что на стене не знали, что за ними наблюдают.

Но с наступлением полуночи разочарование зайцев росло. В свете немногочисленных ламп на стене не было видно ни одного зверя. К тому же высота стены не позволяла зайцам точно определить форму и размер существ наверху. Много раз им удавалось разглядеть смутные тени, вышагивающие взад-вперед по верху стены, или других, неподвижно стоящих на своих местах, едва различимых на фоне ночной черноты. В таких условиях белку можно было легко принять за лиса, выдру — за ласку, мышь — за крысу… или наоборот. Зайцы никак не могли определить, кто занимает Рэдволл — лесные жители, которым он принадлежит по праву, или же хищники, которых Уртфист пришел уничтожить.

Если зайцы никак не могли определить, как обстоят дела внутри Рэдволла, то, что происходило за пределами аббатства, было совершенно очевидно: ничего. Долгий патруль свободно перемещался по местности между Рэдволлом и разрушенной церковью. Ни один враг не был обнаружен, ни одна засада не была раскрыта, и ни один зверь не бросил им вызов. Лес был безжизненным, если не считать жужжания и стрекота ночных насекомых.

Майор Саффорд присел под поникшей ивой, изучая потемневшее аббатство с опушки леса. Капитан Полифлай крался рядом с ним, не издавая ни малейшего шороха.

— Хищники, во еще! — прошипел он в приоткрытое ухо Саффорда. — Если они и были здесь, то уползли под землю или убрались подальше, потому что сейчас их здесь нет!

Саффорд сделал жест лапой.

— Не делай поспешных выводов, парень, — прошептал он. — Может, вчера в этом лесу их было полно, но они ушли в Рэдволл, когда узнали о нас. Возможно, они и сейчас сидят там и ждут, когда мы постучимся.

Полифлай покачал головой.

— Слишком тихо… слишком мирно. Эти изверги не умеют себя так вести. Простите, сэр, но, по-моему, его светлость все правильно понял: не похоже, чтобы эти земли в последнее время страдали от чего-то ужасного. Думаю, нас облапошили!
— Может быть, да, может быть, нет. Но Тревеллер следовал за войсками Уртблада на север… и те следы на дороге у церковных руин доказывают, что какая-то армия прошла тем путем. Тот кровавый тиран умен и умеет расставлять ловушки. Возможно, он превратил Рэдволл в самую большую ловушку из всех.
— Ну, если здесь и есть какая-нибудь ловушка, то только в этих стенах, потому что лес здесь чистый.
— Похоже на то, во? — Саффорд прищурил глаза и напрягся, чтобы получше рассмотреть вершину стены. — Хотел бы я понять, что это за звери там. Похоже, они не хотят, чтобы их видели… не думаю, что простым лесным жителям придет в голову устанавливать такое обманчивое освещение!
— Сам не знаю, — вздохнул Полифлай, — никогда не встречал рэдволльцев лично. Так что же нам теперь делать?

Саффорд бросил последний взгляд на покрытое тенью аббатство.

— Ничего не остается, как доложить лорду Уртфисту. Хотя, если он спросит моего совета, я буду раздумывать, что ему сказать. Но он твердо решил добраться до Рэдволла, и теперь, похоже, ничто не стоит на его пути.

========== Глава 47 ==========

Ванессу разбудили с первыми лучами рассвета и срочно вызвали на западную стену.

Уртфист прибыл.

Махус встретил ее на верхней ступеньке.

— Простите, аббатиса. Я намеревался спустить все свои войска со стены до восхода солнца, чтобы он сразу не увидел их, но они настигли нас слишком быстро. Должно быть, они путешествовали всю ночь. Боюсь, они хорошо нас рассмотрели и знают, что мы здесь.
— Не волнуйся так сильно, Махус. В конце концов, они узнали бы это, если только они не собираются вечно стоять на дороге.
— Пока что, похоже, они именно это и делают, — сардонически заметил Махус.

Ванесса подошла к бойницам, чтобы хорошо видеть дорогу. У нее перехватило дыхание, когда она впервые увидела войско Саламандастрона.

— Ого! Это впечатляет… почти пугает!

Серый утренний туман создавал потустороннюю атмосферу. Лорд Уртфист, в полном боевом доспехе серебристого, серого и черного цветов, стоял, как колосс, на дороге напротив главных ворот Рэдволла. Позади него огромным полумесяцем стояли зайцы Долгого патруля, десятки зайцев, и все их взгляды были устремлены на стены аббатства. Они не стояли по стойке смирно, но в их позах и глазах читалась готовность, словно они были готовы мгновенно отреагировать на любую неожиданность.

Александр стоял по другую сторону от Ванессы.

— Удивительно, что они все так стоят на открытом месте, — заметил он. — Если они думают, что у них есть враги в этом аббатстве, разве они не боятся, что в них будут стрелять?
— Ты удивишься, как быстро зайцы могут передвигаться, когда им это нужно, — ответил Махус. — Готов поспорить, у них даже есть шанс увернуться от выстрела из лука. Что касается Уртфиста, то его доспехи многое остановят. Но они приняли и другие меры предосторожности, — лис указал на равнину за канавой через дорогу от аббатства; Ванесса увидела, что там стоят еще около десяти зайцев, расположившихся еще более широкой дугой. — Видите, как они рассредоточены? Они отошли достаточно далеко, чтобы видеть по сторонам стены аббатства. Если вражеские силы нападут на них из-за стен Рэдволла, они смогут предупредить основной строй на дороге.
— Они нам показывают свои силы, конечно, — скрипнул зубами Алекс, — и я не могу сказать, что все это мне нравится. Ни капельки.
— Алекс, — сказала Ванесса, — все не так уж плохо. Мы могли этого ожидать. Если этим зрелищем все и ограничится, нам очень повезет, — она посмотрела на остальных: Монтибэнк, Арлин и леди Мина тоже были там. — Кто-нибудь пытался окликнуть их?
— Я не думал, что в этом есть смысл, аббатиса, — ответил Махус. — Как только они разглядели меня, то, похоже, не были настроены на беседу.
— Если Уртфист действительно ненавидит хищников так сильно, как нас убедил Уртблад, это неудивительно. Но теперь, когда здесь есть и лесные жители, было бы очень упрямо с его стороны не поговорить с нами. В конце концов, если он не хочет побеседовать с мышью, вряд ли в этом аббатстве найдется зверь, с которым он сможет вести переговоры!

Ванесса наклонилась вперед и обратилась к Уртфисту:

— Доброе утро, лорд, и приветствую вас! Что привело вас и ваших добрых зайцев в Рэдволл?

Барсук поднял на нее глаза.

— Кто ты? — потребовал он.
— Я аббатиса Ванесса, и…

Он перебил ее.

— Я сомневаюсь в этом!

Ванесса была настолько ошеломлена, что не смогла ответить. Махус бросил взгляд на леди Мину, Александра и Арлина и пробормотал:

— Как мы и боялись, он совершенно неразумен.

Настоятельница наконец обрела дар речи.

— Почему вы так говорите, лорд?
— Потому что мне сказали, что все вожди Рэдволла были убиты моим братом.

Ванесса заставила себя рассмеяться, но у нее это получилось весьма невесело.

— Тогда я рада сообщить вам, что это не так. Здесь не было убито ни одного редволльца. Мы все здоровы и надеемся, что так будет и впредь.

Угрюмый взгляд Уртфиста переместился на Махуса.

— Ни одна настоятельница Рэдволла не стала бы делить свой дом с тем, кого я сейчас вижу на стене. Скажи мне, кто ты, и больше не лги, иначе я отвечу на твой обман не только словами!

Несколько зайцев за его спиной несли длинные луки, почти такие же высокие, как они сами. Они стояли с опущенным оружием, но к их тетивам были прикреплены стрелы. Ванесса не сомневалась, что они могут выпустить стрелы в мгновение ока и со смертельной точностью.

— Я представилась, — властно заявила Ванесса, — и это больше, чем соизволили сделать вы!
— Вы знаете, кто я, и готовились к моему прибытию. Я — лорд Уртфист из Саламандастрона, а это зайцы моего Долгого патруля. Мы пришли, чтобы избавить Рэдволл от нечисти, что сейчас стоит за тобой рядом! — его взгляд снова обратился к мечнику. — Скажи мне — и на этот раз говори правду, если сможешь, — мой брат прячется среди вас? Или он покинул Рэдволл, оставив его убийцам и лжецам, и отправился распространять свое зло в других местах?
— Лорд Уртблад и большая часть его войск покинули нас несколько дней назад. Он приказал некоторым своим воинам остаться здесь, чтобы помочь нам защитить аббатство.
— От чего?
— От вас, лорд. Он боялся, что вы можете прийти сюда и навлечь беду. Он не был уверен в вашем нынешнем душевном состоянии. Его беспокоило, что ваша ненависть к хищникам могла сделать вас… неразумным.

Уртфист уставился на нее так, словно Ванесса произнесла что-то нечленораздельное. Затем он откинул голову и разразился хохотом. Но его громовые раскаты были еще более мрачны, чем ее собственный смех.

Он резко вновь устремил взгляд на Ванессу.

— Нет, настоятельница — если ты действительно такова, — я не намерен вести переговоры с теми, с которыми нет смысла. Или со лживыми лазутчиками, что выдавали себя за жителей Страны Цветущих Мхов, якобы спасаясь от моего брата после того, как он завоевал Рэдволл. Я не вижу признаков тирании в этом лесу, и все же я вижу хищников на стенах вашего аббатства. Ты говоришь, что мой брат был здесь, но не убил ни одного зверя. Меня обманули те лесные жители с равнин, или же меня обманывают сейчас. Что мне думать?
— Я и сама не знаю, что думать, — ответила Ванесса. — Я не знаю, что происходит между вами и вашим братом, и не знаю ничего о лесных жителях, говорящих, что Уртблад устроил в Рэдволле тиранию. Но я точно знаю, что у меня пересохнет горло, если мне придется продолжать взывать к вам отсюда. Давайте встретимся и поговорим как честные звери. Я приглашу вас внутрь, если вы пообещаете не причинять вреда никому в Рэдволле.
— Аббатиса, я настоятельно не советую вам этого делать! — вставил Махус.
— Похоже, твоему ручному лису это не слишком нравится, — отозвался Уртфист с дороги. — И у него есть на то основания. Если я войду в Рэдволл, то только со всеми своими зайцами, и мы не оставим в живых никого из его сородичей!
— Тогда вы не войдете в Рэдволл, — ответила Ванесса.
— Но я должен, чтобы убедиться, что вы та, за кого себя выдаете. Если вы откажете мне во входе, я могу лишь предположить, что вы самозванка. И в таком случае ни один из обитателей аббатства не может покинуть его. Я убью любого, кто попытается сделать это!

Ванесса отступила от бойниц.

— Понятно. Махус, пожалуйста, убери все свои войска с вершины стены. Алекс, я хочу, чтобы ты сказал всем братьям и сестрам подняться на западную стену. Я хочу, чтобы все мыши, кроты, ежи и белки, что поместятся на стене были здесь! Если кто-то из детей не спит в столь ранний час, пусть Маура приведет их сюда же. Мы покажем этому упрямому барсуку, что за звери на самом деле хозяйничают в Рэдволле!

Александр и Махус поспешили исполнить ее приказ. В кратчайшие сроки места северян Уртблада заняли более сотни лесных жителей, в основном мыши, одетые в одежды ордена Рэдволла. Юный Дорж тоже был там, вместе со своими друзьями; неуемный ежонок не собирался пропускать это зрелище. Маура следила за порядком, и даже монах Хью покинул свои печи, чтобы ответить на призыв настоятельницы. Это было далеко не все население аббатства — отсутствовали и сестра Аврелия, и Сирил, и Сайрус, и большинство выдр, и многие другие, — но этого было достаточно, чтобы донести до Уртфиста суть происходящего.

Ванесса перегнулась через стены, чтобы еще раз обратиться к воину-барсуку.

— Теперь вы видите, кто скрывается за этими стенами. Взгляните на эти лица, лорд. Неужели мы все самозванцы? Или вы теперь поверите, что Рэдволл и его обитатели не пострадали от лап вашего брата?

Уртфист окинул взглядом строй лесных жителей.

— Неплохое сборище. У вас даже есть свой барсук.
— Я — няня детей Рэдволла, — заявила Маура, — но я буду сражаться до смерти с любым, кто попытается причинить вред моим малышам!
— Я пришел сюда не для того, чтобы убивать добрых зверей, — сказал Уртфист. — Моя цель — освободить Рэдволл от моего брата. Если вы не самозванцы, оставленные им здесь, чтобы обмануть меня, то, боюсь, вы сами были ужасно обмануты, возможно, на свою погибель!
— Не знаю, что заставило вас сказать такое, — отозвалась Ванесса, — но мы можем обсудить эти вопросы как честные звери. Вы можете войти в Рэдволл, но только если поклянетесь, что не причините вреда ни одному зверю, даже хищникам из войск Уртблада.
— Я не могу дать такого обещания, — ответил Уртфист. — Я не буду отвечать за свои действия, если какой-нибудь мой враг окажется близ моего меча или моих когтей!

Леди Мина, остававшаяся на вершине стены, шепнула Ванессе:

— Это правда, аббатиса. Даже если он войдет внутрь один и согласится сдать оружие, барсука во власти Кровавого Гнева, почти невозможно остановить. Он сможет убить многих зверей одними лишь зубами и когтями, прежде чем мы сумеем расправиться с ним. Лорд Уртблад был прав: Уртфист ведет себя неразумно. Мы не можем рисковать и пускать его в аббатство.

Ванесса покачала головой.

— Я просто не могу отделаться от ощущения, Мина, что все это какое-то недоразумение. Уртфист ведет себя упрямо, но не безумно… если он действительно пришел сюда, ожидая найти всех нас убитыми. А его зайцы… они кажутся вполне собранными воинами. Не могу поверить, что они бы так преданно следовали за ним, если бы он действительно был безумен, — в ее глазах зажегся огонек. — Кстати, о зайцах, это наводит меня на мысль.

Она снова обратилась к Уртфисту.

— Лорд, вы знаете зайца по имени Ханчетт?

Барсук напрягся.

— Что с ним?
— Он сейчас с нами. Лорд Уртблад просил оставить его здесь, чтобы он не доставлял хлопот. В знак доброй воли я готова отпустить его к вам этим же утром.

Два старших зайца подошли к своему хозяину на дороге и быстро начали советоваться с Уртфистом. Вскоре барсук выпрямился и произнес:

— Мы будем рады этому.
— Как и мы. Пошлите двух своих зайцев к северной стороне аббатства. Мы выпустим его через малые ворота… через час, — добавила Ванесса, вспомнив, что сначала нужно снять с Ханчетта оковы. — Как только вы услышите, что он вам расскажет, надеюсь, вы будете в лучшем расположении духа, чтобы сесть за стол и поговорить с нами.
— Еще увидим… аббатиса.

***

Утреннее солнце устилало лес вокруг Рэдволла ярким ковром с узорами, что менялись и переливались при каждом дуновении ветерка.

К северу от аббатства, в нескольких десятках шагов от ворот, на трех обветренных и покрытых мхом бревнах, сложенных в треугольник прежними жителями аббатства, сейчас проходил военный совет.

Ханчетт занял одну из бревенчатых скамей. Напротив него на двух других сидели Уртфист, Тревеллер, майор Саффорд и капитаны Полифлай, Тейвуд и Длиннолуг. Как и было обещано, Ханчетта выпустили через северные ворота аббатства сразу после восхода солнца. Убедившись, что рэдволльцы держат слово и что территория за северными воротами выглядит безопасной, Уртфист привел своих старших зайцев на это место. Все утро они просидели, слушая своего освобожденного товарища и выпытывая у него подробности его пребывания в аббатстве. Они также рассказали Ханчетту обо всем, что произошло с прибытия Браудера в Саламандастрон.

Ханчетт покачал головой, когда Тревеллер и Саффорд закончили рассказ.

— Во, никогда не думал, что заяц может быть такой сволочью. Говорить такое о Рэдволле, чтобы выманить вас из Саламандастрона… это просто ушастая вошь, вот это кто! Но после того, что я здесь видел, я могу поверить, что Его Кровавость смог принять к себе на службу лучших зверей, чем тот мерзавец!
— Значит, ты совершенно уверен, — спросил Уртфист у Ханчетта, — что эта Ванесса — действительно та, за кого себя выдает?
— Да, это так, милорд. Последние два дня я свободно хожу по аббатству. Ну, насколько это вообще возможно, когда ко мне прикован ласка. Ни одно место в нем не было для меня закрыто. Здесь не было никакой резни. Уртблад держит в Рэдволле всего два десятка своих хищников, а также несколько землероек, тоже верных ему. Все остальные, похоже, давние жители Рэдволла. То, что я там увидел, невозможно подделать. У каждого есть свое место и обязанности в повседневной жизни аббатства, и каждый зверь знает всех остальных. Это добрые звери, что любят своих детей и друг друга. То, как они переживали за раненого мышонка… как я уже сказал, такое просто невозможно сыграть.
— Ну, хоть что-то, — вздохнул майор Саффорд. — Мы думали, что Рэдволл может быть разрушен. Это хоть какое-то утешение.
— Скудное утешение, если Саламандастрон потерян, — пробормотал Уртфист. — Мой брат, должно быть, уже достиг побережья. Мы не сможем догнать его вовремя. И я сомневаюсь, что полковник Клевистон сможет сдержать нападение такого масштаба, пока мы не придем ему на помощь. Мой брат знает гору хорошо. Он хотел получить Саламандастрон, и, похоже, теперь он его получит.
— Бедный Клевистон, — огорчился Саффорд. — Надеюсь, ваш брат будет милосерден, но я не вижу, чтобы какой-нибудь заяц из Патруля уступил ему Саламандастрон, пока в его теле есть хоть капля жизни. Но мы можем надеяться.
— Мы сделаем больше, чем это, — заявил Уртфист. — Мы не можем быть там, но мы здесь, и в Рэдволле все еще есть хищники. Возможно, мы не можем предотвратить падение Саламандастрона. Но мы можем хотя бы стереть все следы зла с этого доброго места, чтобы у достойных зверей этих земель было хоть одно убежище, не запятнанное дурным влиянием моего брата.
— Что вы собираетесь делать, милорд? — спросил капитан Длиннолуг.
— Мы будем держать Рэдволл в осаде, пока не заставим настоятельницу увидеть ошибочность ее выбора. Я дам ей понять, что мы не уйдем, пока звери моего брата не будут должным образом уничтожены! Пригласит ли она нас для этой работы или выдаст их нам здесь — это ее дело.

По мере того как Уртфист рассказывал о своих намерениях, Ханчетт становился все более нервным.

— Во, Ханчетт, — спросил Тревеллер. — Что-то не так?
— Не хочу говорить не по делу, но не думаю, что такая стратегия подходит нам, сэр.

Уртфист посмотрел на Ханчетта:

— Почему ты так говоришь?
— Ну, милорд, рэдволльцы смотрят на войска вашего брата не так, как мы. Они считают их почти что добрыми зверями. Они очень любят того лиса. В конце концов, это он спас мышонка…
— После того как тот же самый мышонок едва не был убит двумя другими хищниками! — взорвался Уртфист.
— Ну да, но аббатиса и остальные уже простили того ласку. Я провел долгое время, прикованный к тому ублюдку, и должен признаться, что он не показался мне совсем уж плохим. Он действительно очень сожалеет о сделанном, и не только потому, что его, наверное, убьют за это!
— До сих пор не верится, что ты провел несколько дней, прикованный к ласке, — вставил Саффорд. — Не знаю, как ты выдержал…
— А крыс, который главный виновник, похоже, сбежал, — продолжил Ханчетт, — хотя многие, с кем я потом разговаривал, думали, что его прикончили его же собратья.
— Варвары! — опять воскликнул Уртфист. — Мерзкие, как все крысы! Разве аббатиса не видит этого?
— Но в этом-то все и дело! — запротестовал Ханчетт. — Это не так! Я никогда не встречал того крыса, но по тому, что я слышал, он заслуживал смерти. Но остальные не так уж плохи. Лисы ведут себя как настоящие солдаты и чтут все обычаи Рэдволла. А вот землеройки Уртблада были хуже всего: они постоянно ссорились и спорили, как это обычно бывает у землероек. Войска вашего брата могут быть самыми мерзкими злодеями, которые когда-либо жили… но они не ведут себя так. А рэдволльцы могут судить о них только по тому, как они ведут себя здесь, в аббатстве. Говорю вам, милорд, жители Рэдволла не видят в них злых зверей. И вам не удастся склонить Рэдволл на свою сторону таким образом.

Уртфист сузил глаза.

— Ты же не хочешь сказать, что они действительно будут сражаться против нас на стороне войск моего брата?
— Думаю, так и будет, милорд. Сейчас они боятся вас больше, чем солдат вашего брата. У них там есть выдры, что могут сравниться с любым зайцем среди нас, и белки — лучшие лучники, каких только можно найти. Если мы заставим их драться, у нас не будет возможности победить, не пролив их кровь. Это принесет вашему брату большую победу, чем если бы мы ничего не сделали.

Лорд-барсук заскрипел зубами.

— Как такое могло случиться? Я знаю, мой брат склонил на свою сторону добрых зверей Северных земель, но я и представить себе не мог, что Рэдволл поддастся на его ложь. Я был уверен, что они отвергнут его, как это сделала Полуденная долина на севере. Неужели Рэдволл уже потерян для нас?

Уртфист зарыл свою полосатую морду в лапы.

Ханчетт встал и медленно подошел к своему господину.

— Сэр, — мягко сказал он, — аббатиса очень хочет поговорить с вами. Вы должны на время забыть о своей вражде против хищников. Рэдволльцы должны услышать то, что вы хотите сказать, милорд. До сих пор они слышали только вашего брата. Они выслушают вас, если только вы не будете угрожать другим зверям или идти против их законов. Пожалуйста, сэр… это то, что вы должны сделать.

Уртфист поднял голову с лап и посмотрел на молодого зайца-разведчика.

— Что я могу им сказать?
— Единственное, что вы можете сделать, сэр, — решительно заявил Ханчетт. — Вы должны рассказать им о пророчестве вашего брата.

***

Солнце стояло в зените прямо над аббатством. Тень вдоль наружной стороны северной стены была едва ли достаточно широкой, чтобы покрыть собой даже одного зверя.

Сразу за линией тени нос к носу стояли две барсучьих фигуры.

— Мы не хотим никаких неприятностей, — заявила Уртфисту Маура, — так что не вздумайте. Может, я и не в доспехах, но если вы будете угрожать нашей аббатисе, то быстро поймете, что я не слабачка. Чтобы добраться до нее, вам придется пройти через меня.
— Отбросьте свои страхи, — заверил ее Повелитель барсуков. — Я здесь только для переговоров.

Тревеллер и майор Саффорд стояли позади Уртфиста. Они бдительно следили за окружающей обстановкой.

— Вот что, мэм, — спросил Саффорд, подняв лапу к брови, — что это за звери там, на вершине стены?
— Лучшие беличьи лучники Рэдволла, — ответила Мора. — Не волнуйтесь, они только наблюдают… пока эта встреча остается мирной.
— Таков был уговор, — сказал Уртфист. — Я не нарушу слова.

Взгляд Мауры остановился на его ножнах.

— Вы также не сдали свое оружие. Это было бы полезно.

Уртфист указал в сторону крепостных стен.

— Вы принимаете свои меры предосторожности, а я — свои. Пока тут остаются силы моего брата, я буду глупцом, если сдам его.
— Как скажете.

Маура повернулась и взмахнула лапой. Из глубокой ниши северных ворот выскочили мышь и две белки. Маура отступила в сторону, чтобы они могли подойти к Уртфисту.

Уртфист склонил голову.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, аббатиса. Нам крайне необходимо поговорить.
— Я бы так сказала, — согласилась Ванесса. — Итак, вы окончательно убедились, что я действительно аббатиса?
— Я долго беседовал с Ханчеттом, — кивнул Уртфист, — и он рассказал мне обо всем, что произошло здесь за время его пребывания в Рэдволле. Я больше не сомневаюсь в этом. Я опасался худшего для Ханчетта. Он — хороший разведчик, но моложе и менее опытен, чем многие из моего патруля. Я рад, что он вернулся.
— И мы с радостью выпустили его к вам, — сказала Ванесса. — Не в наших правилах отказывать зверям в свободе.

Уртфист кивнул.

— Мой брат пробыл среди вас так недолго, и все же он заставил вас нарушить свои обычаи ради него. Так он поступает с порядочными зверями. Можете себе представить, чего он мог бы добиться, если бы прожил в Рэдволле несколько сезонов, как он жил на севере!

Одна из белок оскалила зубы на это замечание.

Ванесса повернулась к двум своим спутникам.

— Это Александр и леди Мина. Александр — один из наших главных защитников и предводитель Патруля Страны Цветущих Мхов.

Алекс отвесил осторожный полупоклон, а Мина лишь холодно посмотрела на барсука.

— И вы уже познакомились с Маурой, барсучихой нашего аббатства, — Ванесса повернулась лицом к Уртфисту. — Обычно я бы пригласила вас и ваших зайцев внутрь, чтобы вы могли насладиться гостеприимством Рэдволла, но сейчас сложилась довольно неловкое положение дел. Скажите, лорд, зачем вы пришли сюда, угрожая нашим гостям?
— Я здесь, — ответил Уртфист, — потому что заяц по имени Браудер пришел к нам в Саламандастрон с вестями о страшных событиях, постигших Рэдволл. Он просил нас прийти на помощь всем добрым зверям, терпящим бедствие в этих землях, и говорил, что я — их единственная надежда. Очевидно, он был лазутчиком моего брата, посланным доставить единственную ложь, которая могла бы убедить меня покинуть Саламандастрон. Я пришел освободить Рэдволл от злобных тварей, убивших его вождей и поработивших остальных, — Уртфист посмотрел на вершину стены, затем снова на стоящих перед ним жителей Рэдволла. — — Меня выманили ложью, тщательно спланированной злодеем, знавшим, что моя забота о безопасности Страны Цветущих Мхов может быть оружием против меня. И вот я здесь, настоятельница, пришел отомстить за твое убийство и освободить твоих братьев и сестер от их угнетателя. Напрасные поиски, пока мой брат претендует на приз, в котором я поклялся ему отказать!
— Это трон Саламандастрона? — предположил Алекс.

Уртфист кивнул.

— Много раз на протяжении истории пиратские короли и другие военачальники спускались на Саламандастрон со своими ужасными полчищами, стремясь захватить гору для себя. Мой брат превзошел их всех. Он победил меня, даже не встретившись со мной на поле боя. Он победил, как трус, потому что я — воин чести, а он — нет.

Алекс выглядел озадаченным.

— Но те существа, которых ты упоминал, были врагами Саламандастрона. Твой брат — барсучий лорд, такой же, как и ты. Более того, он сказал нам, что является старшим братом и имеет право на владение горой в любое время, когда захочет. Это неправда?

Лицо Уртфиста исказилось в выражении лютой ненависти.

— Он отказался от права на это требование двадцать сезонов назад! — прорычал он. — Когда он отказался от своих обязанностей и встал на путь зла!

Его взрывная вспышка была страшной. Ванесса отступила назад, а Маура напряглась и наклонилась вперед. Двое зайцев, обступивших своего хозяина-барсука, положили сдерживающие лапы на плечи Уртфиста, и это, казалось, вернуло ему самообладание.

— Простите меня, — произнес он, — я не держу на вас зла и не хочу вас обидеть, аббатиса. Но вы не можете понять, что я сейчас чувствую. Чтобы помочь вам лучше понять, я должен рассказать вам о пророчестве.
— Вы имеете в виду пророчество вашего брата? — спросила Ванесса.

Глаза Уртфиста расширились от удивления.

— Он рассказал вам о нем?
— Это было самое первое, о чем он заговорил, когда приехал в Рэдволл. Он созвал совет всех предводителей аббатства и объяснил нам это.
— Что он вам сказал?
— Двадцать сезонов назад, его охватил транс, который иногда одолевает барсучьих лордов Саламандастрона, и в этом состоянии он высек на скальных стенах пророчество. Он поведал нам, что грядет время великих потрясений. Он хотел бы укрепить связи между Рэдволлом и Саламандастроном, создать союз, который помог бы нам обоим справиться с трудностями грядущих времен. Он рассказал нам немного о своих путешествиях за последние несколько сезонов. Позже мы узнали о его попытках объединить всех существ ради общего дела мирного сотрудничества и поговорили со многими его последователями, которые, похоже, верят, что он действительно может преуспеть в этом. Он не знает точной формы угрозы для земель, которую предсказывает его пророчество, но он верит, что его нынешние действия помогут справиться с ней.

Уртфист еще раз мрачно рассмеялся.

— Так вот что он сказал вам? Он подмешал в свою ложь достаточно правды, чтобы сделать ее еще более убедительной! Да, настоятельница, на стене тронного зала Саламандастрона висит пророчество, вырезанное лапой моего брата. Двадцать сезонов я смотрел на него, единственный из зверей, кто видел его проклятые руны! Пророчество действительно предвещает время, подобное тому, что он описал… но оно совсем не смутно указывает на виновника. Мой брат видит его каждый раз, когда смотрится в зеркало, поэтому неудивительно, что он не упомянул вам об этой подробности. Его собственное пророчество обличает его как того самого зверя, из-за которого произойдут эти ужасные вещи!

Рэдволльцы уставились на него.

— Может ли это быть? — спросила аббатиса. — Вы уверены в этом, милорд?
— Так же, как стою здесь, — ответил Уртфист. — Я помню день, когда на нас была возложена эта участь, так ясно, словно это было вчера. Мой брат большую часть дня пропадал в тронном зале. В этом не было ничего необычного: Саламандастрон — большое место, и я часто мог целый день не видеть его. Тогда это были легкие и беззаботные дни. Мы оба были молоды, и прошло уже много поколений с тех пор, как какой-либо враг подвергал Саламандастрон серьезным испытаниям. У нас не было явного врага, крепость была в полном порядке, и у нас были десятки верных, бесстрашных зайцев, с которыми можно было скоротать время. Для нас было обычным делом потрудиться в саду или на кухне, заняться строительством или ремонтом, а также отправлять патрули или заниматься вопросами обороны.
Но в этот день… — лицо барсука омрачилось от тревожных воспоминаний, — Его вопль был слышен во всех уголках горы, отдаваясь эхом в каждом коридоре. Это был не крик разумного зверя, а скорее бессвязный рев безумия. Я знал, что это, должно быть, Уртблад, ибо никакое другое существо не могло бы издать такой звук. Первой моей мыслью было, что какой-то неведомый враг тайно вторгся в наш дом и напал на моего брата, или же с ним случилось какое-то несчастье. Мы с зайцами тут же бросились к источнику звука, чтобы посмотреть, что случилось.
Когда мы добрались до него, Уртблад уже выходил из тронного зала, спотыкаясь, как оглушенный. Его лицо было ужасно. Казалось, в него вселились демоны. Я окликнул его, попытался успокоить и спросить, в чем дело, но мои слова не могли до него дойти. Он отшвырнул меня в сторону с такой силой, что это наверняка убило бы любого зверя послабее. И когда я полностью пришел в себя, он уже бежал вниз, мимо всех наших зайцев, у которых, к счастью, хватило ума не попадаться ему на пути, и выходил на горные склоны. Последний раз я видел его на прибрежных равнинах, он бежал на север, как зверь, преследуемый воинством Адских врат.

Уртфист остановился, тяжело дыша, словно история выбила из него все силы. Рэдволльцы поняли, что, возможно, это был первый раз, когда ему пришлось рассказывать это. Ведь после этих событий он жил в Саламандастроне один, а единственными его спутниками были зайцы бывшие свидетелями этого.

Уртфист вернулся к рассказу.

— Поначалу я был озадачен и волновался до глубины души, ведь мы были близки. Но в конце концов мне пришло в голову подняться в тронный зал. Именно там я обнаружил молоток и долото на полу, и мой взгляд устремился на стену, чтобы увидеть резьбу, которой там раньше не было. В последующие дни я много раз перечитывал пророчество брата, не желая верить, что оно может оказаться правдой. Пол-сезона я ходил взад-вперед, совершенно не понимая, что мне делать. Но в конце концов я был вынужден сделать единственное, что мог. Поскольку мой брат не подавал никаких признаков возвращения — более того, в его собственном пророчестве говорилось, что его возвращение принесет беду, — я принял на себя единоличную власть над горой и отдал приказ своим зайцам: если Уртблад снова попытается приблизиться к Саламандастрону, он должен быть убит без колебаний!
— Но что именно было сказано в пророчестве? — спросила Ванесса.
— Уртблад обрушит на земли ужасы, подобных которым еще не было. Он станет мастером войны, но он изобретет новые способы войны, ужасные способы, не имеющие ничего общего с защитой достойных существ. Он станет военачальником, но не таким, как предводители хищнических орд — он будет нападать на души зверей. Он — развратитель, что обращает дневной свет в вечную ночь, зеленые леса и пастбища — в пустыни, реки — в огонь и кровь. Он — враг любого живого зверя, ибо уничтожает своих союзников так же безусловно, как и своих врагов. И только глупцы думают, что его дружба пощадит их.

Леди Мина заговорила, как только Уртфист закончил:

— Возможно ли, что вы неверно истолковали пророчество и что лорд Уртблад не является тем, за кого вы его принимаете?

Уртфист бросил взгляд на белку из племени Гоо.

— Это не так!

Мину не испугал суровый тон барсука.

— Возможно, мы хотели бы сделать собственные выводы, лорд. Пожалуйста, прочтите нам пророчество слово в слово, ничего не опуская и не меняя, а мы истолкуем его по-своему.

Уртфист покачал головой.

— Это проклятое пророчество было вырезано древними письменами барсучьих владык. Никто другой не может прочесть его руны или услышать эти слова, произнесенные вслух. Ни один зверь не может быть посвящен в него. Я не поделился им даже с собственными зайцами, которым доверил бы свою жизнь. Этого не может быть.
— Как же мы узнаем, что вы говорите правду? — спросила Мина. — Возможно, для вас пророчество означает нечто иное, чем для вашего брата или для нас. Если вы не можете открыто поделиться им с нами, что же нам тогда думать?
— Я вынужден жить с этим пророчеством уже двадцать сезонов, — категорично заявил Уртфист. — Если кто и знает его смысл, так это я!
— Лорд Уртблад тоже живет с ним уже двадцать сезонов! Думаю, вы ошибаетесь на его счет. Он враг работорговцев и разбойников и прилагает все усилия, чтобы укрепить земли против грядущих бедствий!

Уртфист сузил глаза и посмотрел на Мину красными от скрытой ярости глазами.

— Что может знать любой житель Рэдволла о том, чем занимался мой брат в прошлые сезоны?
— Я не из Рэдволла, лорд, — гордо заявила Мина. — Я — леди Мина из племени Гоо, присягнувшего на верность лорду Уртбладу. Мы не легкомысленны в своей верности, но мы сами видели, чего он стоит, и мне не нужно, чтобы вы или любой другой говорили мне, что я должна думать о нем. Я прибыла из Северных земель вместе с лордом Уртбладом, чтобы помочь его делу, и я не собираюсь извиняться за это!

Лапа Уртфиста опустилась на рукоять его могучего меча.

— Тогда ты мой враг, и я больше не буду с тобой разговаривать!
— Если вы так считаете. Я не держу на вас зла, лорд, и не думаю, что ваш брат тоже. За те сезоны, что я его знаю, он отзывался о вас только хорошо. Он просто желает, чтобы Саламандастрон управлялся как можно лучше. До того, как ваш заяц Ханчетт попал в аббатство, лорд Уртблад направлялся туда только для того, чтобы убедиться, что самым мудрым решением будет не затевать войну против собственной плоти и крови. Уверяю вас, у него осталось много незавершенных дел в Северных землях, и я не сомневаюсь, что он предпочел бы вернуться туда. Но если он увидит, что нужен здесь, то останется здесь. И судя по тому, что я видела и слышала от вас, я бы сказала, что он здесь очень нужен!

К тому времени, как она закончила, Уртфист уже дрожал. Два его зайца двинулись рядом с ним — то ли для того, чтобы помочь ему напасть на Мину, то ли для того, чтобы сдержать его, рэдволльцы могли только гадать.

— Аббатиса, эту испорченную служительницу зла из моего присутствия, быстро, пока я не убил ее! Если она останется, я не буду отвечать за свои поступки, будь она вашей гостьей или нет!

Александр шагнул к Мине.

— Вы обещали не применять насилия! Помните, что вы находитесь под прицелом беличьих лучников!
— Если ты думаешь, этого будет достаточно, чтобы спасти эту лгунью, ты ошибаешься, — прорычал Уртфист. — Я согласился встретиться с жителями аббатства. Мое обещание не применять насилия не распространялось на вероломных зверей, служащих моему брату. А теперь уведите ее! Или она получит ту смерть, которую заслуживает!
— Я пригласила леди Мину принять участие в этой встрече, милорд, — заявила Ванесса. — Я посчитала, что здесь должен присутствовать хотя бы один представитель лорда Уртблада, ради справедливости. На самом деле, она напрямую происходит от белки из Рэдволла, что отправился на север много-много поколений назад. Если вы не можете изложить ей свои доводы, то, возможно, нам не стоит с вами разговаривать. Но я не позволю вам угрожать кровопролитием под сенью моего аббатства. Мне отменить разговор и вернуться обратно, или вы будете вести себя так, как подобает барсучьему лорду?

Уртфист заскрипел зубами и заработал челюстями, глаза его выпучились от подавленной ярости. Он развернулся и направился прочь, к деревьям на опушке леса, едва не сбив при этом двух зайцев. Там, в отдалении от остальных, он зашагал взад-вперед, качая головой и бормоча про себя. Смотреть на это было почти мучительно.

Ванесса спросила у зайцев:

— Я так понимаю, на этом он закончил разговор с нами?
— Не так быстро, мэм, — ответил один из них. — Ему еще есть что сказать. Если подумать, нам тоже есть что сказать. Подождите немного, ребята, пока я поговорю с ним, — с этими словами заяц подбежал к расстроенному барсуку и начал с ним тихую, но оживленную беседу. Очевидно, он пытался успокоить Уртфиста и убедить его возобновить встречу. Но не похоже, чтобы ему это удавалось.

Александр подошел ближе к аббатисе.

— Что ж, Ванесса, все могло бы пройти и лучше. Как ты думаешь, Уртфиста вообще можно образумить?
— Это еще предстоит увидеть, — с надеждой ответила Ванесса. — Но я пока не готова переводить Рэдволл на осадное положение.

[LWEkb]

========== Глава 48. Рассказ Тревеллера ==========

Несколько минут рэдволлцы стояли в стороне, наблюдая за беседой зайцев и барсука. Она сопровождалась хмурыми взглядами, покачиванием головы и выразительными жестами лап, которые делал Уртфист. Лесные жители слышали обрывки раздраженного рычания барсука, то тут, то там произносимые слова, но так и не смогли уловить суть спора.

Наконец Уртфист, похоже, уступил своему заячьему подчиненному и с угрюмым видом вернулся к остальным.

— Я не потерплю, чтобы мое клятвенное слово ставилось под сомнение подчиненными моего брата, — объявил он, бросив полный ненависти взгляд на леди Мину. — Это больше, чем может терпеть любой уважающий себя зверь, и я развяжу себе лапы, если буду вынужден делать это и дальше. Но есть вещи, которые вы, добрые звери, должны услышать, и по мудрому совету майора Саффорда я решил позволить другому продолжить вместо меня.

Он жестом указал на старшего из двух зайцев.

— Это Тревеллер, мой старый и верный друг. В тот самый день, когда я определил, что мой брат — враг, и приказал убить его, если он попытается снова проникнуть в Саламандастрон, я также отправил этого доброго зайца следить за Уртбладом, как можно ближе и незаметнее, в течение стольких сезонов, сколько потребуется. Тревеллер своими глазами видел, на что способен мой брат. Выслушайте его хорошенько. И если после этого вы все еще будете сомневаться во мне, то я могу немедленно вернуться в Саламандастрон, потому что тогда сердце и душа Рэдволла будут испорчены настолько, что я не в силах их спасти.

С этими словами Уртфист направился к одной из бревенчатых скамеек, где он и его командиры проводили утреннее совещание с Ханчеттом.

— Говори, добрый заяц! — с легкой иронией подбодрила Тревеллера Мина. — Но имей в виду, что я тоже знаю лорда Уртблада уже много сезонов. Если ты будешь говорить неправду, я обличу тебя!
— Я сам не люблю лжецов, мэм, — ответил Тревеллер. — Я могу говорить только о том, что видел, и о том, что мне рассказывали другие. Это моя работа уже много сезонов, и я отношусь к ней со всей серьезностью, с такой же, как ваш кустистый хвост прилип к вашей заднице!
— Ну, тогда я не могу представить, что ты видел и слышал такого, что подтвердило бы подозрения лорда Уртфиста, — сказала Мина. — За все время, что я его знаю, лорд Уртблад в Северных землях работал только на благо всех зверей. Его боятся только злые звери, и не без оснований!
— То есть, любой, кто с ним не согласен — злой? Но я здесь не для того, чтобы обмениваться с вами колкостями, мэм. Рэдволльцы должны услышать, что я скажу, понравится вам это или нет!

Ванесса подняла обе лапы.

— У вас обоих будет время изложить свои доводы. Но сейчас я хочу выслушать Тревеллера, — Она повернулась к зайцу. — Похоже, ты хочешь, чтобы мы поверили, будто пригласили злого зверя в наше аббатство. Что, кроме пророчества, которого видели только Уртблад и Уртфист, убеждает тебя в этом?
— Все дело в том, что он творит, — пояснил Тревеллер. — Как сказал его светлость, он что-то делает с душами зверей. Это трудно объяснить, если не почувствовать самому. Видите ли, в Северных землях есть множество местечек, поселений и деревень, с десятком-другим населения. Большинство перешло на сторону Уртблада. Они приняли его правление и делают то, что он им велит. Он вербует новых последователей в каждой общине, где останавливается, требует еды и припасов и обычно оставляет несколько хищников в качестве своего рода гарнизона. Заставляет приличных зверей покидать свои дома, чтобы освободить место для своих мерзких тварей. Ни одно место не остается прежним после того, как там побывал Уртблад.
— В это я могу поверить, — признала Ванесса, думая обо всех изменениях, произошедших в Рэдволле с момента прибытия Уртблада. — А что, если какая-то деревня откажет ему?
— Тогда он отрезает ее, — ответил Тревеллер. — Он не нападает напрямую, не пытается захватить ее силой — для этого он слишком хитер и коварен. Нет, он просто приказывает поселениям на его стороне не иметь ничего общего с теми, кто не следует за ним. Никакой торговли, никаких визитов… Обитателям таких деревень даже не разрешается пользоваться тропами и дорогами, что проходят через земли Уртблада. Лишь очень немногие поселения настолько самодостаточны, чтобы жить так, поэтому большинство из них рано или поздно признают его власть. У них действительно нет выбора.
Но хуже всего те места, которые добровольно примыкают к нему. Я бывал в нескольких из них, и там как будто… ну, как будто их дух был раздавлен. Веселые поселения становятся тоскливыми, словно из них выкачали душу. Отчасти это от вооруженного захвата, ведь именно это и значит согласиться на условия Уртблада, принять его хищников в свою среду, чтобы они следили за соблюдением его законов, но все гораздо глубже… как я уже сказал, это трудно донести до любого зверя, не испытавшего это на собственной лапе!
— И это твоя улика, твое доказательство зла лорда Уртблада? — хмыкнула Мина. — Какое-то смутное чувство? Ты не слишком много знаешь о северных землях, не так ли? Я уроженка этих земель и точно знаю их лучше тебя. Те «веселые» поселения, скорее всего, не знали никакого веселья, потому что они жили под постоянной угрозой набега то одной, то другой бандитской орды. Безопасность идет перед процветанием, и теперь, когда те деревни объединились под защитой лорда Уртблада, они впервые в жизни могут наслаждаться настоящим миром. Он никогда не заставлял ни одного доброго зверя служить ему против воли, а те, кого он вербует, вольны уйти, когда захотят. А что касается того, что добрые звери покидают свои дома, чтобы освободить место для его солдат, то я не знаю, чтобы случалось такое. Ты сам сказал, что в каждом поселении он принимает на службу новобранцев, и там остается место для более опытных ветеранов лорда Уртблада. Да, в северных землях все меняется, аббатиса, но к лучшему! Я охотно признаю, что некоторые добрые звери могут испытывать некоторый страх перед хищниками, как и здесь, в Рэдволле, но дух этого аббатства не был сломлен, а его пути не были извращены, хотя вы оказали лорду Уртбладу гостеприимство, последовали некоторым его советам и теперь называете его главного мечника настоящим другом. Как здесь, так и в северных землях.

Тревеллер невозмутимо погладил усы.

— Раз уж вы заговорили о путях Рэдволла, мэм, давайте упомянем Ханчетта. Уртблад заставил этих зверей держать его в плену, нарушая их собственные правила. Видите, как это работает, аббатиса? Что бы вы делали, если бы он прожил здесь пару сезонов? Представьте себе это, и вы получите представление о том, что происходит на севере вот уже их двадцать!
— Не стоит так сравнивать, — возразила Мина. — Северные земли всегда были суровой и неспокойной страной, совсем не похожей на Страну Цветущих Мхов. Мы из племени Гоо, как и землеройки и выдры Широкого Потока, за многие поколения стали суровыми и воинственными, чтобы выжить. Не лорд Уртблад сделал нас такими. Но мы с радостью присягнули ему на верность, как только он объяснил, что пытается сделать, и показал, что может достичь этой цели.
— Так вы, значит, лесные жители, служащие Его Кровавости вместе с огромной ордой воров и убийц? Прошу прощения, мэм, но эта армия не для поддержания мира, если только это не мир тирании!
— Беличьих лучников племени Гоо насчитывается около тысячи, не считая наших детей и стариков. Выдры и землеройки лорда Уртблада вместе взятые насчитывают почти столько же, а еще сотни мышей, ежей и кротов. В общем, нас, лесных жителей, больше, чем лис, крыс и ласок, находящихся на службе у лорда Уртблада. Ты мог бы знать это, если бы пришел к нам с открытой дружбой, а не шпионил за нами издалека… и, судя по всему, шпионил не очень хорошо!

Тревеллер потер подбородок.

— Да. Или я мог бы это знать, если бы не натыкался на мерзкие патрули хищников каждый раз, когда пытался проникнуть далеко на земли под властью Уртблада. Он знал, что я там, можете не сомневаться, и не хотел, чтобы мы узнали об этом больше, чем он хочет сам!
— Все это не объясняет, почему мы из войск лорда Уртблада мирно пребываем в Рэдволле, а ваш хозяин приходит сюда, угрожая насилием и кровопролитием тем, кто никогда не причинял ему вреда. Я бы сказала, что он ведет себя как враг мира больше, чем лорд Уртблад!
— Если бы не тот лазутчик Браудер, подосланный Уртбладом с ложью, чтобы выманить нашего властелина и большую часть Долгого Патруля из Саламандастрона, мы бы не оказались здесь. Разве это прием честного и благородного воина — выдумывать историю об резне в Рэдволле? Кстати, вы случайно не знакомы с этим Браудером, мэм? Вы, кажется, знаете всех остальных лесных жителей на службе у Его Кровавости…
— Я не знала, что у лорда Уртблад есть зайцы на службе, поэтому не могу так или иначе сказать что-либо об этом так называемом лазутчику. И, кстати, мне неприятно слышать, как ты называешь Лорда Уртблада «его кровавостью». Я бы вежливо попросила тебя прекратить это.
— Прости, старина, — ответил Тревеллер без малейшего намека на извинения в голосе. — Старые привычки, знаете ли.

Мина повернулась к Ванессе.

— Настоятельница, вы действительно услышали здесь что-то, что меняет ваше мнение?
— Что ж, — сказала Ванесса, — по крайней мере, теперь мы можем лучше понять, почему лорд Уртфист ведет себя так. Но прав ли он насчет пророчества… — она развела лапы.

Майор Саффорд толкнул Тревеллера в ребра.

— Расскажи им о карликовых землеройках, — прошептал он.
— Полагаю, придется, приятель. Если вы действительно хотите узнать, — обратился Тревеллер к Ванессе — с каким зверем вы имеете дело, позвольте мне рассказать об одном из первых поступков Уртблада, когда он забрел в Северные земли.
На вершине скалы у берегов Восточного моря жило племя карликовых землероек. Они обитали там бесчисленное количество сезонов, пожалуй, дольше, чем барсучьи владыки управляют Саламандастроном. Эти землеройки не причиняли никакого вреда ни одному зверю, хотя и были грубы и вздорны, как все землеройки, и имели весьма неприятную привычку задерживать на время путешественников, заставляя их служить няньками для своих непоседливых детей. Не совсем приятно, но они никогда не могли долго держать своих пленников, прежде чем те сбегали. Я сам слышал, что эти землеройки, возможно, закрывали глаза на побеги и через некоторое время отпускали своих невольных слуг на свободу, а не держали их как настоящих рабов.
В общем, однажды Уртблад забрел к ним, его приковали к бревну и объяснили, чего от него ждут. Это была самая большая ошибка, которую они когда-либо совершали. Конечно, они и понятия не имели, какое чудовище попало к ним в лапы. Уртблад был еще молод и не привык постоянно носить свои клятые красные доспехи, так что, возможно, они считали его безобидным.
А он таковым не был. Уртблад пришел в ярость, разбил то бревно в щепки и вырвался из оков. Затем он устроил настоящую бойню. По всем подсчетам, он убил до двухсот тех бедолаг голыми зубами и когтями, и все это за несколько минут. Мужского полу и женского, взрослых, детей и стариков. Они ничего не могли сделать, чтобы остановить его. Выжили только те землеройки, которые смогли бежать достаточно быстро, чтобы спастись от его безумного гнева. Выжившие и по сей день они так и не смогли объединиться в полноценное племя. Возможно, они уже никогда не воссоединятся. Я встречал нескольких из них в своих путешествиях, и все они рассказывали это одинаково. Я не сомневаюсь, что все произошло именно так, как они мне рассказали… и как я только что рассказал вам.

Ванесса серьезно посмотрела на беличью леди.

— Ты что-нибудь знаешь об этом, Мина?

Она печально кивнула.

— Да, я слышала про это. Лорд Уртблад открыто признался мне, что это правда. Но вы должны помнить, аббатиса, что он всегда презирал работорговцев больше всех других злодеев. Он был тогда еще не научился владеть собой, как сейчас. Его поступок в тот день был ужасной и ошибкой, как он сам сказал бы вам, будь он здесь. Но его можно было понять. Ведь они пытались поработить его. Откуда ему было знать, что они собирались держать его в плену всего несколько дней или что они не убили бы его, если бы он им не понравится? Зная то, что он знает сейчас, он понимает, что причинил большой вред зверям, которые не были по-настоящему злыми. Но в то время, наверняка, ему казалось иначе.
— И все же это тревожные сведения, — сказала Ванесса. — Конечно, мы знали, что лорд Уртблад убил немало врагов в своих походах на север. Но уничтожить почти целое племя, убить детей, когда даже взрослые землеройки были беспомощны перед его яростью… даже если это произошло очень давно и далеко от нас, это не говорит ничего хорошего. Зверь, способный на такое, — интересно, на что еще он может быть способен?
— Теперь вы наконец-то начинаете понимать, мэм, — вставил майор Саффорд.
— Не судите его по одному проступку, аббатиса, — воскликнула Мина. — Та трагедия произошла в Северных землях, неподалеку от места, что я называю домом. Мы, те, кто был ближе всего, простили лорда Уртблада за это. Я знаю, что добрые жители Рэдволла способны сделать то же самое. Будь это не так, ласка в ваших подвалах давно уже был бы казнен!
— Мина, между этим и тем, что совершил Смоллерт, есть огромная разница!
— Только из-за огромной разницы между ними. Один из них — Барсучий лорд. Если его сила и достижения больше, то следует ожидать, что его ошибки будут столь же велики. Сейчас вопрос в том, извлек ли он урок. И я могу сказать вам, что да.
— Да, но чему именно он научился? — рискнул спросить Тревеллер. — Он убил тех землероек, потому что так ненавидел работорговцев, или теперь говорит всем, что ненавидит работорговцев, чтобы прикрыть ту резню? Что было раньше?

Мина бросила на Тревеллера острый взгляд.

— Само предположение, что лорд Уртблад мог бы так лгать, оскорбляет меня, заяц!
— Во, правда? Тогда давайте отвлечемся от этого и перейдем к его недавней деятельности, а? Уртблад действительно сражается с работорговцами. Но ему приходится это делать, если он хочет привлечь на свою сторону добрых зверей. Однако, его стычки с работорговцами не все прошли так удачно, как могли бы, во? Похоже, он убивает многих из тех самых рабов, которых пытается спасти, вместе с их похитителями. Как я слышал, у него это почти постоянная привычка. Я бы сказал, что ему не помешало бы действовать менее топорно, если бы жизни невинных добрых зверей действительно для него что-то значили. Но видите ли, банды работорговцев — слишком богатый источник для его новобранцев-хищников. Многие из тех вонючек, которых он сегодня взял под руки, когда-то были рабовладельцами, так что он не может слишком сильно ненавидеть их род, верно?
— Опять ты искажаешь правду, — обвинительно произнесла Мина. — Битвы с работорговцами могут быть жестокими и запутанными, особенно ночью. Те жестокие звери не задумываясь используют своих пленников в качестве живого щита. Иногда они даже заставляют своих рабов сражаться с нами. Как ни прискорбно, но некоторые из них не выживают после наших попыток освободить их. Но им бы ничего не угрожало, если бы не рабовладельцы, и их мы предаем земле, чтобы они никогда больше не украли ни одного доброго зверя.
Что касается бывших рабовладельцев у него на службе, то лорд Уртблад твердо верит, что все звери способны на порядочность, если их правильно направить. Он может отличить злобного негодяя от заблудшего недотепы, в сердце которого еще сохранилась хоть капля доброты. Тех, кто, по его мнению, не подлежит искуплению, он убивает. Остальным он дает второй шанс, отправляя на службу. И большинство из них справляются неплохо. Спросите любого лесного жителя на севере!
— Если в Северных землях все так хорошо, — спросил Тревеллер, — почему Полуденная долина в осаде?

Мина ощетинилась.

— Ты не знаешь, о чем говоришь!
— Во, нет? Ну, а это говорит, что да, — заяц извлек из кармана маленькую, богато украшенную шкатулку с затейливым серебряным узором и протянул его Ванессе. — Это для вас, мэм. Вожди Полуденной долины сказали, что это знак для аббата или аббатисы Рэдволла, чтобы я передал его вам, если когда-нибудь приду сюда.

Ванесса взяла шкатулку и осмотрела ее.

— Ну, не могу сказать, что я… ой, минуту… — она отстегнула застежку и осторожно открыла крышку. Внутри лежал сухой цветок розы. Засохшие лепестки по-прежнему сияли самым изысканным оттенком глубокого пурпурно-красного цвета.

Улыбка узнавания озарила ее лицо.

— Поздняя Роза, — пробормотала она.

Мина повернула голову, чтобы взглянуть на цветок.

— Это что-то значит для вас, аббатиса?

Ванесса кивнула.

— Давным-давно, в первые поколения Рэдволла, сюда прибыл путешественник из Полуденной долины и рассказал нам о приключениях нашего основателя Мартина Воителя на севере, до того как он пришел сюда. Тогда мы узнали о его любви к мышке Розе, трагически погибшей в бою. Тот посланник привез с собой в подарок розовый куст, в честь которого была названа Роза. Той же весной он был посажен в наших садах и процветал на протяжении всех поколений. Он цветет, как ни один другой, — Ванесса захлопнула шкатулку и подняла ее вверх. — Это доказывает, что Тревеллер действительно посещал Полуденную долину. И мне очень интересно услышать, что он скажет по этому поводу.
— Что тут скажешь, мэм, кроме того, что Уртблад им не понравился. Они не хотят с ним связываться, и советуют вам, ребята, тоже не иметь с ним ничего общего.
— Уртблад напал на них? — спросила Ванесса.
— Конечно, нет, — резко отозвалась леди Мина.
— Ему и не надо было, — ответил Тревеллер, — потому что он запер их крепче, чем пробка — бочку вина. Невозможно и шагу ступить за пределы долины, чтобы не натолкнуться на его приспешников!

Хвост Мины яростно замахал взад-вперед.

— Это нелепость! Настоятельница, я была рядом с лордом Уртбладом, когда он отправился туда и разговаривал с их старейшинами. Позвольте мне рассказать вам, что там происходило на самом деле! Лорд Уртблад отправился к ним так же, как и в Рэдволл: объяснить свое пророчество, предложить помощь и попросить о союзе. Они отказали ему, и довольно нелюбезно, если хотите знать мое мнение. Вы должны понять, что Полуденная долина всегда держалась только самой себя — они предпочитают не вмешиваться в дела за пределами своего маленького убежища, опасаясь, что беды всего мира могут проникнуть в их мирную общину. Лорд Уртблад предполагал, что, узнав о его пророчестве, они поддержат его. Но они, как и всегда, думали только о себе и выдворили нас оттуда. Но, несмотря на свою неблагодарность, теперь они в полной мере пользуются плодами трудов лорда Уртблада. Со всех сторон их окружают верные Уртбладу звери… иными словами, сейчас они в большей безопасности и лучше защищены, чем когда-либо в своей истории. Если они когда-нибудь передумают и присоединятся к нам то станут желанными союзниками. А пока они защищены племенем Гоо, землеройками и выдрами Широкого потока, а также всеми остальными на службе у лорда Уртблада.
— Забавно, что ты сказала про них, — ответил Тревеллер. — Жители долины всегда считали речных зверей своими друзьями и союзниками, но теперь они говорят, что Уртблад обратил речных зверей против них. Вряд ли так поступают достойные существа, во?
— Они просто ошибаются, если считают так! Большинство землероек и выдр отдали бы свои жизни за защиту долины, так же как и за лорда Уртблада. Но их раздражает, что они готовы пожертвовать столь многим, в то время как сама долина не приносят никаких жертв в ответ.
— Тогда почему те добрые звери чувствуют себя так, будто их отрезали? — спросил заяц.
— Они сами себя отрезали! — воскликнула Мина, теряя терпение. — Они не попытались понять, чего на самом деле добивается лорд Уртблад, или же просто предпочли не понять, чтобы сохранить свое общество закрытым от чужаков. Мы пригласили их стать частью чего-то большего. Они же настаивали на своих старых порядках. Они не имеют права жаловаться на положение, что сами же и создали!
— Тем не менее, — заявила Ванесса, — если они считают, что находятся в осаде, это не слишком обнадеживает. Они не отдали бы Тревеллеру свое послание просто так. Мина, лорд Уртблад постарался заверить Полуденную долину, что он им ничем не угрожает?
— Аббатиса, он сделал для них гораздо больше, чем они заслуживают. Все остальные достойные звери северных земель решили присоединиться к лорду Уртбладу. Должны ли они были поступить иначе, потому что Полуденная долина хочет, чтобы все оставалось так, как было всегда?

Она повернулась к Тревеллеру.

— И как, — потребовала она, — тебе удалось войти туда, если долина находится в осаде, как ты говоришь, и полчища хищников преграждают вам путь? Твой собственный рассказ опровергает твои обвинения!

Тревеллера было не остановить.

— Это было нелегко, мэм. Но я разведчик Долгого патруля. Я знаю больше о том, как оставаться незаметным, чем те дурни вокруг долины, во?

Мина повернулась к Ванессе.

— С каждым мгновением это все более нелепо. В следующий момент этот заяц повторит утверждение своего друга Ханчетта о том, что лорд Уртблад состоит в союзе с Траттоном, королем морских крыс!
— Это в самом деле так, — отозвался Тревеллер.
— Это ложь! — воскликнула Мина. — И самая невероятная из всех, что ты рассказывал. Лорд Уртблад считает пиратов своими смертельными врагами. Он никогда бы не стал иметь с ними ничего общего!
— Я и впрямь в затруднении, — Тревеллер напустил на себя комично-озабоченное выражение лица. — У меня нет привычки называть дам лгуньями. Но вы не оставляете мне выбора.

Он посмотрел на жителей Рэдволла.

— Настоятельница, я расскажу вам еще одну историю, а потом вы все сможете уйти в аббатство и решить, правдив ли я.
Через семь сезонов после того, как Уртблад покинул Саламандастрон, он спустился из северных земель к берегам Западного моря. Поначалу я подумал, что он, возможно, направляется домой, и следовал за ним так внимательно, как только мог. Если Саламандастрон был его целью, я знал, что мне придется бежать вперед, чтобы предупредить лорда Уртфиста. И хотя он был один, оставив всех своих последователей на севере, я все равно не собирался позволить ему застать врасплох моего повелителя.
Но он не стал приближаться к Саламандастрону. Он остановился на берегу далеко к северу от него и стоял на дюнах, глядя на море. Два дня он только и делал, что стоял, не ел, не пил, не спал… просто смотрел на воду, словно в трансе. Я уже подумал, что он так и сдохнет, но не повезло. Я затаился в двух шагах от него и все время наблюдал за ним. Не думаю, что он меня видел, но кто может быть в этом уверен?
В конце второго дня разразилась ужасная буря. Дождь едва не повалил меня на песок. Разумный зверь укрылся бы, но Уртблад стоял посреди всего этого, как гигантская каменная статуя, и я не спускал с него глаз.
По крайней мере, у меня был дорожный плащ, чтобы прикрыть голову. Но я должен был каждые несколько минут выглядывать, чтобы убедиться, что он не пытается ускользнуть и исчезнуть в буре.
Вдруг я услышал ужасный треск и грохот, заглушивший шум бури. Я приподнялся, и что же увидели мои глаза? Пиратский корабль, весь разбитый и разлетевшийся на куски прямо у меня на глазах. Это была не маленькая шлюпка, заметьте, а полноразмерная шхуна, трехмачтовая и все такое. Должно быть, он налетел на что-то, потому что корабль разлетелся на части. Крики тех несчастных были едва ли не громче, чем грохот корабля. А Уртблад стоял прямо над всей этой кутерьмой на том самом месте, что он занимал уже два дня, как будто знал, что это случится.

Ванесса посмотрела на Мауру и Александра.

— Похоже, он действительно обладает пророческим видением… и не только в отношении того, что он вырезал на стенах Саламандастрона.
— Это точно, мэм, — сказал Тревеллер. — После того дня я ни на минуту не сомневался в этом. Тогда действовали силы судьбы, и не только он знал, когда и где встретить тот пиратский корабль. Сама погода была частью этой сцены, потому что не успели обломки корабля опуститься на песок, как дождь прекратился, тучи разошлись, и выглянуло солнце, осветив всю эту морскую бойню. Должно быть, выбросило на берег около пяти десятков трупов. Не самая приятная картина.
Но около двадцати крыс уцелели во время кораблекрушения, включая их капитана Белокогтя, так его тогда называли, но это был тот самый негодяй, что сегодня называет себя Траттоном. Тогда я этого, конечно, не знал; знал только, что мне лучше поспешно ретироваться, раз уж на берегу копошится столько крыс и сам Уртблад. Так я и поступил, отступив на возвышенность, где мог следить за всеми, не обнаруживая себя.
— Но что лорду Уртбладу понадобилось от Траттона? — спросила Ванесса. — Или Белокогтя, или кого там еще…
— Жаль, что я не мог остаться достаточно близко, чтобы услышать, что они говорят друг другу. Я все же очень привязан к своей шкуре, и подозреваю, что они попытались бы снять ее с меня. Но я прекрасно понимал, что к чему. Следующие две недели Уртблад помогал крысам строить новый корабль из обломков старого. Он был не так велик, как первоначально, но тогда ему и не нужно было быть таким — ведь большинство крыс погибло при крушении. В итоге он оказался достаточно вместительным для двух десятков крыс и барсука. Как только корабль стал пригоден для плавания, они отплыли на запад, а Уртблад и Траттон-Белокогть стояли бок о бок на палубе капитана, словно старые приятели. Они все вместе поднялись на борт. Он ни в коем случае не был их пленником, вынужденным идти с ними против своей воли, и он их также не взял в плен. Они все были в сговоре, вот и всё.

Тревеллер поднял лапу.

— Я не видел ни истребления землероек, ни визита Уртблада в Полуденную долину, ни кровавых битв, в которых погибли добрые звери. Обо всем этом я узнал от очевидцев. Но это, аббатиса, я видел своими глазами. Уртблад и Траттон плыли вместе, как закадычные друзья. И любой зверь, утверждающий, что это не так, — лжец, — На мгновение его взгляд метнулся к леди Мине.
— Лорд Уртблад рассказал нам, что провел некоторое время в море, но не сообщил подробностей, — ответила Ванесса. — Он лишь сказал, что присутствовал при финальном противостоянии, когда Фарка убил Гарвала, а потом он убил Фарку.
— Что расчистило дорогу Траттону, — заявил Тревеллер. — Разве не видите? Если Уртблад знал достаточно, чтобы быть в том месте, где разбился корабль, он мог и знать, где нужно быть во время схватки между Фаркой и Гарвалом, чтобы убить Фарку и устранить соперника Траттона. Уртблад посадил Траттона на трон Терраморта! Если он не знал, что именно так и поступает, то я — чайка!

Александр в недоумении покачал головой.

— Так ты говоришь, что Уртблад и Траттон на самом деле союзники?
— Этого не может быть, — настаивала Мина, хотя теперь она уже не была так уверена в себе. — Морские крысы — рабовладельцы. Лорд Уртблад не стал бы иметь с ними дела. Я сама слышала, как он открыто проклинал Траттона, считая его мерзкой чумой для всех порядочных существ и своим личным врагом.
— Значит, он тебя здорово одурачил, во? А может, он думал, что Траттон будет его марионеткой, а у того крысака появились свои идейки, как только тот оказался на троне. В любом случае, Уртблад не очень-то честен, верно?

Ванесса спросила Тревеллера:

— Ты говоришь, что следил за Уртбладом последние двадцать сезонов. Тогда как долго он был в море с Траттоном?
— Полтора сезона, мэм, — ответил заяц. — В середине лета шторм разбил корабль Белокогтя, и только в последние дни следующей осени он снова сошел на берег. Это было дальше на север, чем место крушения.

Аббатиса повернулась к леди Мине.

— Ты должна помнить об этом, Мина. Были ли конец лета и осень, проведенные Уртбладом вдали от Северных земель?

Белка кивнула.

— Те дни хорошо помнят на севере. Его первые походы уже многое сделали для мира в тех землях, и к тому времени у него на службе было много зверей, в том числе и Махус. Уже тогда Уртблад доверял Махусу настолько, что поставил его во главе всех своих хищников, в то время как мой брат Маринус отлучался из племени Гоо, чтобы командовать подразделениями лесных жителей. Между подразделениями, да и в рядах самих хищников были раздоры. Но Махус и Маринус работали вместе, чтобы сохранить войско единым. Если бы хищники отвернулись от своего нового положения и вернулись к своим старым варварским привычкам, это было бы ужасно, но этого не произошло, и не только благодаря усилиям Махуса. Лорд Уртблад настолько внушил подчиненным ему зверям быть верным ему, что для большинства из них стало немыслимым вынашивать предательские мысли против своего нового повелителя, даже если тот скитался далеко. Это испытание многих убедило, что к начинаниям лорда Уртблада стоит относиться серьезно. Когда он, наконец, вернулся той зимой, число его последователей почти удвоилось за очень короткое время!
— А когда он вернулся, он рассказал вам, как прекрасно провел время, плавая по морям с крысами? — с сарказмом спросил Тревеллер.
— Нет, — холодно ответила Мина. — Нет.
— Вот и всё, — заявил Тревеллер жителям Рэдволла. — Я сказал свое слово, и теперь вам, добрые звери, решать, что будет дальше. Думаю, всего, что вы здесь услышали, должно быть достаточно, чтобы заставить любого усомниться в словах Уртблада.
— Меня беспокоит многое, — сказала Ванесса. — Меня беспокоит резня племени землероек, которую даже ты, Мина, признаешь. Меня беспокоит, что Уртблад отправился в море со зверем, которого он теперь ненавидит как врага всех добрых существ, — это событие, по словам Тревеллера, он видел воочию. И меня беспокоит тот таинственный заяц Браудер, который отправился в Саламандастрон с ложными сообщениями об ужасах здесь, в Рэдволле. Если Уртблад действительно устроил такой обман, то это придает значительный вес утверждениям Тревеллера, что правда действительно мало что значит для Уртблада. А если это так, то как мы можем ему верить?
Ты знаешь Уртблада уже много сезонов, — спросила Мину аббатиса. — Как ты думаешь, Браудер отправился в Саламандастрон по его приказу?

Мина пожала плечами.

— Я никогда не занималась военными хитростями. Если лорд Уртблад действительно послал того зайца, чтобы ввести в заблуждение своего брата, у него должны были быть очень веские причины.
— Это не слишком обнадеживает, Мина, — нахмурив брови, сказала Ванесса. — Никогда не бывает веских причин говорить неправду.
— Слушайте, слушайте! — вставил Тревеллер.

Мина хмуро посмотрела на зайца:

— Мне кажется, мы упускаем из виду главное. Пророчество или нет, но лорд Уртблад — законный наследник трона. Для Уртфиста, отказать ему в этом — нарушение традиции, существовавшей еще до Рэдволла. Раз уж мы бросаемся обвинениями в адрес барсучьих лордов, позвольте предположить, что, возможно, Уртфист увлекся властью, чем это было бы для него полезно. Почему никто не считает, что Уртфист решил истолковать пророчество своего брата таким образом, чтобы у него был повод сохранить власть над горой?
— Мадам, вы меня обижаете! — воскликнул Тревеллер, прижав лапу к груди.
— Хорошо. Теперь мы в расчете.
— Это не имеет смысла, — возразил майор Саффорд. — Если единственное, о чем заботится лорд Уртфист — это сохранить Саламандастрон за собой, то что же он делает вон там, — он указал на место, где на бревенчатой скамье сидел мрачный барсук, — в то время как его брат ведет войско, чтобы захватить гору силой? Мы здесь только потому, что лживый шпион сказал нам, что Рэдволл нуждается в нашей помощи. Разве властолюбцы так себя ведут?
— Нет, не так, — согласилась Ванесса с Саффордом. — Но какое-то недоразумение тут, возможно, есть. Как бы мне ни было неприятно кое-что из того, что я сегодня узнала об Уртбладе, я все же готова отдать ему должное, тем более что он сейчас не здесь и ответить не может. Мы все согласны с тем, что его пророчество предвещает грядущие ужасные времена. Единственное разногласие заключается в том, является ли он сам их причиной, на чем настаивает Уртфист, или же он работает над тем, чтобы встретить или предотвратить эти беды, как утверждает он сам и его последователи. Если он действительно действует из лучших побуждений, он может быть вынужден пойти на крайние меры. Даже его морское путешествие с Траттоном может иметь какую-то большую цель, которая сейчас нам не очевидна. Разве можем мы понять мотивы зверя, ведомого таким пророчеством? Для нас, по крайней мере, лорд Уртблад не показал себя каким-то ужасным злодеем. У него много достойных и благородных зверей, что преданно следуют за ним.
Не заблуждайтесь, добрые зайцы — мы не собираемся сбрасывать со счетов ваши предупреждения. Но мы, рэдволльцы, звери мирные. Один из наших послушников путешествует с Уртбладом уже сейчас, посланный нами в качестве посредника между сторонами. Я спрашиваю вас: если Уртфист действительно ошибается в своем толковании пророчества, если Уртблад не такой уж злой тиран, каким вы все его считаете, то неужели нет надежды на мирный исход?

Леди Мина заговорила первой.

— Скажу снова: я не считаю лорда Уртфиста и его зайцев своими врагами, и не думаю, что лорд Уртблад тоже думает о них так. Я с готовностью соглашусь принять участие в любых переговорах.

Ванесса кивнула и повернулась к двум зайцам.

— А что насчет вас?
— При всем уважении, мэм, — ответил Тревеллер, — если это проклятое чудовище попытается вернуть Саламандастрон себе, будет война, и точка.

Александр спросил:

— А что, если он уже захватил его или сделает это в ближайшие несколько дней? Если лорд Уртблад завоюет Саламандастрон, а затем проявит желание мирно поговорить с вами, вы все равно откажете ему?
— Его Кровавость ничего не делает мирно, — Тревеллер принял вызывающую позу. — Поймите, мы оставили в Саламандастроне несколько наших друзей. Они все равно что мертвы, потому что у них нет шансов против орды Уртблада, но это не помешает им сражаться до смерти, чтобы не допустить его в наш дом. Я буду скучать по этим парням и девкам, они хорошие зайцы, каждый из них…
— Если они будут сражаться против законного правителя Саламандастрона, — холодно сказала Мина, — то это будет их собственная вина. Надеюсь, у них хватит здравого смысла.

Ванесса прервала дальнейшие споры.

— Я услышала все, что мне нужно. Тревеллер, майор, я благодарю вас за советы и заботу, и, пожалуйста, передайте лорду Уртфисту, что мы тщательно обдумаем все, что нам сегодня рассказали и он, и вы. Передайте ему также, что все вы можете войти в наше аббатство, но только если вы поклянетесь, что не причините никому вреда, даже хищникам на службе у его брата. Сообщите нам, выполнит ли он эти условия, и мы будем рады принять вас в качестве наших гостей.
— Во, ну тогда подождите немного, — Майор Саффорд вежливо поклонился, вышел из круга и подбежал к Уртфисту. Рэдволльцы видели, как он отсалютовал своему барсучьему повелителю и начал быстро говорить.
— О чем это они? — поинтересовалась Маура.

— Полагаю, что старина Сафф просто вводит своего лорда в курс дела, — ответил Тревеллер. — Хочет убедиться, что больше ничего не нужно сказать, пока вы, добрые звери, не удалитесь обратно в свое аббатство.

Через минуту Уртфист поднялся со своей бревенчатой скамьи и подошел к рэдволльцам.

— Вскоре вы вернетесь в Рэдволл, где слуги моего брата будут пытаться умалить все, что я и мои зайцы рассказали вам, а мы останемся здесь, не в силах их опровергнуть. Вы говорите, что они не представляют угрозы для Рэдволла, настоятельница, но я уверяю вас, что они не так безобидны, как вам кажется. К счастью, вы еще можете сделать кое-что, что докажет, прав ли я.
— И что же? — спросила Ванесса.
— Прикажите им уйти. Я дам вам слово властелина Горы, что тогда позволю им беспрепятственно покинуть Страну Цветущих Мхов. Если вы все еще думаете, что полностью правите Рэдволлом, настоятельница, попросите их уйти. И тогда, возможно, вы поймете, как мало власти над собственным домом оставил вам мой брат.

[LWEkb]

========== Глава 49 ==========

Махус и леди Мина встретились на вершине ступеней, спускающихся в Пещерный зал. Был вечер, и большинство обитателей аббатства ужинали на лужайках. Но двум северянам пришлось подождать.

Махус жестом пригласил белку идти впереди себя. 

— Я удивлен, что настоятельница так долго не созывала совет, — сказал он. — Я бы подумал, что она захочет встретиться со всеми нами сразу после разговора с Уртфистом.
— Я слышала, что она провела весь день одна в своем кабинете. Думаю, она хотела подумать в одиночестве, прежде чем обратиться к нам за помощью.
— Что ж, полагаю, у нас есть время, — размыслил мечник. — Уртфист расставил своих зайцев по всем сторонам аббатства, но пока что он, похоже, доволен тем, что держит нас в осаде. У нас будет возможность обдумать всё.

К приходу Мины и Махуса все главы аббатства были на своих местах. В отличие от предыдущих советов, которые они проводили вместе, все места по обе стороны от настоятельницы были заняты. Двое опоздавших обменялись недоуменными взглядами, проходя вокруг и занимая два места, прямо напротив Ванессы.

— Хорошо, — сказала аббатиса, — теперь мы можем начинать. Махус, полагаю, леди Мина ввела тебя в курс дела и рассказала обо всем, что было между нами и лордом Уртфистом и его зайцами?
— Именно так, — кивнул Махус.
— Хорошо, — Ванесса посмотрела на свои лапы, сложенные на столе перед ней. — Я долго думала, что сказать. По правде говоря, то, что я услышала сегодня, меняет все. Я не знаю, насколько можно верить тому, что рассказал нам лорд Уртфист, но теперь я должна задуматься и о мотивах лорда Уртблада. Теперь мне ясно, что это стало враждой между двумя барсучьими лордами за трон Саламандастрона. Рэдволл не должен выбирать сторону в таком поединке. Это не наше дело.
Уртблад говорит, что ненависть его брата к некоторым зверям свела его с ума, а Уртфист обвиняет Уртблада в том, что он принесет всем нам погибель. И у каждого барсука есть множество стойких и благородных последователей. Кто из них прав? А может, они оба правы? Или, как я опасаюсь, каждый из них неверно оценил другого? Я предложила услуги Рэдволла в качестве посредника между двумя сторонами, чтобы помочь им найти мирный конец этому делу. Но дальше этого я не пойду. Если они не воспользуются нашей помощью, то я, как настоятельница, должна объявить Рэдволл нейтральным в этом конфликте и предоставить им самим решать этот вопрос по воле судьбы. Я беспокоюсь, что многие звери могут без нужды потерять свои жизни, но моя первая ответственность — перед теми, кто живет в этом аббатстве. Я не стану втягивать Рэдволл в борьбу за власть между зверями, чьи пути не похожи на наши, из-за крепости, которая находится в нескольких днях пути от Страны Цветущих Мхов. Не заблуждайтесь, если их битва зайдет так далеко вглубь страны, мы будем защищать наш образ жизни, как придется. Но мы не станем опускать клинок или тетиву в поддержку какой-либо стороны, если только не узнаем гораздо больше, чем сейчас.

Ванесса серьезно посмотрела на Мину и Махуса. 

— Поэтому я считаю, что было бы неправильно позволить войскам любой из сторон оставаться в пределах аббатства. С некоторым сомнением, — ведь я считаю вас обоих друзьями, — я все же должна попросить вас и все ваши войска покинуть Рэдволл.

Двое северян обменялись коротким взглядом. Они не произнесли ни слова, но у Ванессы сложилось впечатление, что многое было сказано между ними одними лишь глазами.

Махус посмотрел на аббатису. 

— Боюсь, мы не можем этого сделать.
— И я могу спросить, почему нет?
— Он прав, — поддержала лиса леди Мина. — Лорд Уртблад приказал нам остаться здесь, чтобы помочь защитить аббатство. Мы не можем ослушаться его, тем более сейчас, когда за вашими воротами стоит возможный враг.
— Я не знала, что власть лорда Уртблада в Рэдволле превосходит мою собственную, — отрезала Ванесса. — Я понимаю причины, почему вы остались здесь, и в свое время я с ними согласилась. Теперь — нет. Дело в том, что само ваше присутствие провоцирует Уртфиста, и я считаю, что это создает больше хлопот, чем решает. По этой причине я вынуждена попросить вас покинуть нас.

Хвост Мины дернулся позади нее, вне поля зрения большинства жителей Рэдволла.

— Настоятельница, я подозреваю, что вы обращаетесь с этой просьбой только потому, что Уртфист велел вам это сделать. Не поддавайтесь его безумию. Не заставляйте нас выбирать между вами и нашим повелителем. Уртфист хочет именно этого. Не давайте ему победу!

Ванесса скривила рот. 

— Должна признаться, я не знаю, додумалась бы я до этого сама, если бы Уртфист не подал мне эту мысль. Но я обращаюсь с этой просьбой не только потому, что он так велел, — прошу вас, отдайте мне должное! Как я уже сказала, я долго размышляла над этим, и мое решение не было легковесным. Но я настоятельница, и последнее слово должно быть за мной и только за мной! Я не выбираю ничью сторону — напротив, я считаю, что это лучший способ обеспечить нейтралитет Рэдволла. Я могу лишь предположить, что вы подчинитесь моему решению, независимо от того, согласны вы с ним или нет, — она пристально посмотрела на Мину и Махуса. —  Или я ошибаюсь?

Махус пошевелился в своем кресле, выглядя явно обеспокоенным. 

— Настоятельница, возможно, вы не совсем понимаете наше положение. За все сезоны, что я служил у лорда Уртблада, я ни разу не ослушался его приказа. По его приказу я должен оставаться в Рэдволле, чтобы помогать вам в обороне.
— Ты веришь, что он хотел, чтобы вы остались, даже если я решу иначе?
— Полагаю, он не захотел бы, чтобы я покинул свой пост, когда сама причина моего пребывания здесь стоит прямо за вашими воротами, — возразил Махус. — И вот еще что меня беспокоит. Уртфист поклялся истребить всех зверей под моим командованием. Может, мои лисы и лучшие мечники во всех землях, но против восьмидесяти зайцев Долгого патруля и их повелителя  у нас не будет ни единого шанса. Нас перебьют до последних лис, крыс, ласок и землероек. Вы бы хотели этого, настоятельница?
— Лорд Уртфист поклялся, что не причинит вреда ни одному из вас, если вы согласитесь добровольно покинуть Рэдволл.
— Я была там, когда он давал это обещание, — вставила Мина. — Когда он произносил эти слова, в его глазах был красный оттенок ярости. Правда в том, что с момента своего прибытия он был очень близок к тому, чтобы полностью отдаться Кровавому Гневу. Можем ли мы быть уверены, что он сможет держать себя в лапах? Что, если он решит, когда мы окажемся за пределами этих стен, не выполнять данное обещание? Или если при виде нас он впадет в убийственную ярость, в которой его покинет всякий разум? В таком случае мы все будем убиты. Я не верю, что тот барсук сохранит рассудок, даже если он обещал искренне!
— Я верю, что он выполнит свое обещание, — ответила Ванесса. — В конце концов, он же Лорд-барсук!
— Который видит в нас смертельных врагов, — напомнил ей Махус. — Если вы ошибаетесь, то именно мы заплатим за это. Я не трус, аббатиса, и не уклонюсь от честного боя. Но я отвечаю за почти пятьдесят воинов. Я не стану рисковать просто так, подвергая их почти верной смерти.
— Я никого не прошу рисковать жизнью без необходимости, — заверила Ванесса двух северян. — Если не удастся найти способ, с помощью которого вы сможете покинуть это аббатство в полной безопасности, я не стану настаивать на этом. Но я верю, что это можно сделать.
— Как? — спросила Мина.
— Сейчас я не знаю, — призналась аббатиса. — Но мы поступим так, как всегда поступали жители Рэдволла: придумаем решение, которое сработает.
— Вы приказываете нам покинуть Рэдволл, — продолжила Мина, — или просто просите нас об этом?

Ванесса постаралась сохранить приятное выражение лица. 

— Пока что считайте это просьбой. Если вы откажетесь ее выполнить, это уже будет не просьба. И мне придется всерьез задуматься о том, как это отразится на нашей вновь обретенной дружбе. Не заблуждайтесь, я действительно считаю вас друзьями, и многие из нас очень полюбили вас. И конечно, мы в большом долгу перед тобой, Махус, за спасение Сайруса. Но в сложившихся обстоятельствах, хотя мы и надеемся остаться с вами друзьями, мы не можем быть союзниками. Любую помощь, которая ускорит ваш путь, мы окажем с радостью. Надеюсь, когда-нибудь, когда эти два лорда перестанут угрожать друг другу войной, мы сможем пригласить вас обратно в наш дом, чтобы вы вновь насладились нашим гостеприимством. Но пока что этого не может быть.
— Как скажете, аббатиса, — довольно холодно ответила беличья леди.
— Мне нужно время, — произнес Махус. — Чтобы поговорить с моими солдатами. Если мы сможем найти способ покинуть Рэдволл в безопасности, мне будет легче рассмотреть вашу… просьбу. Но должен сказать, я не могу ничего придумать.
— У меня есть несколько идей на этот счет, — вызвался Александр. — Но я бы пока хотел немного покрутить их в голове.
— Я с удовольствием их выслушаю, - сказала Ванесса своему давнему беличьему другу.
— Настоятельница, — вставил Махус, — есть еще один вопрос, прежде чем я и мои войска сможем покинуть Рэдволл. Дело небольшое, по крайней мере, по сравнению с тем, что мы обсуждали до сих пор, хотя вы, возможно, не считаете его таким уж пустяковым.

Ванесса кивнула. 

— Да, я знаю. Смоллерт.
— Если мне предстоит в скором времени покинуть Рэдволл, я не возьму с собой того ласку. Ему придется остаться в Рэдволле… так или иначе. Если вы больше не желаете оказывать ему покровительство и не хотите принять его в свою общину, вы должны сообщить мне об этом в ближайшее время, чтобы я смог наказать его должным образом.
— Конечно, — кивнула Ванесса. — Лично я склонна проявить милосердие, даже ценой того, что отныне он будет жить здесь, среди нас. Однако это — дело не только мое. Пусть я и настоятельница, но я не могу допустить, чтобы здесь жил зверь, чье присутствие пугает или тревожит других членов нашей семьи. В нашем лазарете есть мышонок, чье мнение по этому поводу не менее важно, чем мое. Прежде всего мы должны поговорить с ним. Тогда я смогу принять решение о том, останется ли Смоллерт или уйдет. Или, лучше сказать — жить ему или умереть.

*  *  *

Сестра Аврелия только что закончила зажигать лампы в лазарете на фоне надвигающихся сумерек. В окна все еще проникало достаточно летнего вечернего света, чтобы свет ламп еще казался тусклым.

Сайрус сидел на кровати, положив на колени пустую обеденную тарелку. Впервые Махус разрешил своему юному пациенту есть не только суп, овсянку и заварной крем. Кроты приготовили еще один пирог с репой и свеклой, а несколько выдр отвлеклись от караульной службы, чтобы помочь брату Хью приготовить самый большой пирог с креветками и луком-пореем, который когда-либо видел Рэдволл. Монах особо следил за тем, чтобы выдры не делали свое творение слишком острым. Мышонок наложил себе двойную порцию каждого блюда, а на десерт — щедрую порцию яблочного пирога с корицей.

— Подумать только, — заметила сестра Аврелия, убирая грязную тарелку, — ты ешь как заяц! Ты растолстеешь, если будешь и дальше есть так!
— А чего вы ожидали? Вы заставляете меня есть скучную еду с тех пор, как я очнулся! Я уже начал думать, что никогда больше не увижу настоящей еды!
— Надеюсь, ты не переусердствовал. Уверена, Махус придет позже и проверит, как ты себя чувствуешь. Судя по тому, как ты все это слопал, я не удивлюсь, что ты слишком напряг свои швы!
— С ними все в порядке, сестра Аврелия! Но если вы беспокоитесь, то можете позволить мне выйти на улицу и подняться на вершину стены, чтобы посмотреть на зайцев. Это переварит часть моего ужина. Я буду очень осторожен, обещаю!
— Сегодня днем ты уже прогулялся по лазарету, и этого достаточно для одного дня. Ты выздоравливаешь лучше, чем ожидал любой зверь, но тебе все равно нужно успокоиться и позволить природе сделать свою целительную работу. Эти зайцы, похоже, будут здесь еще несколько дней, так что в конце концов ты их увидишь, не волнуйся, — Аврелия поставила посуду на поднос, чтобы ее отнесли на кухню. Вернувшись к сидящим Сирилу и Сайрусу, она спросила:

— Сайрус, ты уверен, что справишься с этим?

Они посмотрели друг на друга. Сирил ободряюще кивнул своему младшему брату. 

— Ага...
— Очень хорошо. Пойду скажу настоятельнице, чтобы она привела его сюда.

Мышь-целительница быстро зашагала к двери лазарета и высунула голову в коридор. Они могли слышать приглушенный звук ее голоса, когда она разговаривала с кем-то снаружи.

Сирил наклонился к Сайрусу и взял брата за лапу. 

— Не переживай, Сай. Смоллерт — неплохой ласка. Он очень сожалеет о том, что сделал. Вот увидишь!

Сайрус не видел нападавшего на него ласку с тех пор, как очнулся после операции. Настоятельница и остальные беспокоились о том, как такая встреча может повлиять на мышонка, и не хотели рисковать. Но теперь выбора не было. 

— Ему нужна наша помощь, — продолжил Сирил. — Мы должны помочь ему. Ты должен, Сай.

Сайрус кивнул. Сирил уже обсуждал с ним это. 

— Неужели Махус и вправду хочет его убить? Я думал, он хороший лис?
— Да, — сказал Сирил. — Он спас тебе жизнь. Но Смоллерт также убил крыса, и это требует его казни, по правилам лорда Уртблада. Единственный способ спасти его — чтобы настоятельница дала ему защиту Рэдволла.
— Значит, теперь он будет жить здесь? — спросил Сайрус.
— Точно. Махус исключит его из армии, я думаю, и тогда настоятельница объявит его рэдволльцем. Но она не сделает этого, если подумает, что ты будешь бояться его.
— Я понимаю, — сказал Сайрус. — Я не нервничаю, Сирил. Если ты говоришь, что он хороший зверь, я не буду бояться!
— Просто имей это в виду. И помни, что я буду рядом, а также настоятельница и сестра Аврелия. 

Аврелия вернулась. За ней следовал Смоллерт, а по обе стороны от него — Ванесса и брат Джефф. Сзади шли два вооруженных мечника, но они остановились прямо перед дверью, давая рэдволльцам возможность побыть наедине с лаской. Лапы Смоллерта были развязаны.

Ванесса остановилась у подножия кровати. 

— Сайрус, это Смоллерт. Он хочет тебе что-то сказать.

Сайрус посмотрел на ласку и обнаружил, что ничуть не нервничает и не боится его.

— Привет!
— Привет, — Смоллерт опустил взгляд, неловко переминаясь на лапах. Ванесса распорядилась, чтобы Смоллерт поменял свою помятую и грязную солдатскую одежду на нарядную тунику, подаренную выдрами. Смоллерт тоже искупался и как можно аккуратнее распушил шерсть, желая произвести хорошее впечатление. Сейчас он нервничал больше, чем Сайрус, и это было заметно каждому в комнате.
— Как ты себя чувствуешь, сынок? — продолжил он после нескольких неловких секунда.
— Я в порядке, — Сайрус на мгновение задумался, а затем добавил. — А ты как?
— Ну, у меня нет причин жаловаться. Я просто очень рад, что тебе лучше. Мне очень жаль, что так получилось. Я не хотел этого делать, честное слово, не хотел.
— Я знаю.
— Э… 
— Хочешь присесть?
— Да?
— Тебе не нужно стоять, — Сайрус махнул лапой, приглашая Смоллерта присесть рядом с Сирилом на соседнюю кровать. — Тебе будет удобнее так.
— М-м-м… спасибо, парень. Это очень мило с твоей стороны. Ты очень вежливый зверь.

Сирил  подвинулся на матрасе, освободив место для Смоллерта.

Ванесса и Джефф обменялись взглядами. Почему они не подумали об этом? Конечно, Смоллерт показался бы мышонку менее угрожающим, если бы сидел. Мало того, что Сайрусу пришлось самому придумывать это, так он, похоже, предложил это скорее для пользы ласки, чем для своей собственной! 

— Так ты останешься с нами в Рэдволле?
— Я бы хотел этого, сынок. Но ты не против? Потому что если нет, то мне не придется.
— Думаю, я бы не возражал, — ответил Сайрус. — Все звери тут говорят, что с тобой все в порядке, а они знают тебя лучше, чем я.
— Ты не сердишься на меня за то, что я тебя порезал?
— Это был не очень хороший поступок, мистер Смоллерт, сэр.

Взгляд Смоллерта опустился на колени. 

— Я знаю. Это было очень плохо, и я хотел бы, чтобы этого никогда не случилось. Ты сможешь простить мне это?
— Думаю, да. Правда, все произошло так быстро, что я мало что помню, — Сайрус сделал паузу. — А почему ты это сделал?
— Я никогда не хотел причинить тебе вреда, парень. Я гнался за тем нехорошим крысом, Волкорамом. Он схватил тебя и поставил перед моим мечом. Когда я понял, что он сделал, и что сделал я, было уже слишком поздно.
— Похоже, для тебя это тоже произошло очень быстро, — задумался Сайрус. — Ты бы убил Волкорама, если бы меня там не было?
— Да, думаю, я бы так и сделал.
— Так что в каком-то смысле я спас ему жизнь.

Ванесса и Джефф снова обменялись взглядами. На этот раз Смоллерт тоже посмотрел на них. Что они скажут Сайрусу, если он попросит о встрече с Волкорамом или поинтересуется, где тот крыс находится сейчас?

К счастью, Сайрус этого не сделал. 

— Почему ты пытался убить его?

Смоллерт вытер лапы о бедра, явно испытывая неловкость от того, что его заставили признать свое преступление. 

— Ну, мы сражались — как тренировка, Махус приказал, — и он укусил меня. Это было против правил лорда Уртблада, и мне было весьма больно, так что я очень разозлился. Я погнался за ним, но прямо тотчас он схватил меч и отрубил мне ухо, — Смоллерт провел лапой по перевязанной ране. — Что ж, это два серьезных нарушения — укусить и использовать клинок против товарища по оружию, но даже не думал так. Когда я увидел свое ухо у него в лапе, я просто погнался за ним, мне хотелось отплатить ему тем же. Я выхватил у него меч и начал размахивать им, и тогда я сразил старину Спига. Позже говорили, что Волкорам подтолкнул Спига, но я не мог утверждать наверняка. Волкорам побежал, я погнался за ним… и следующее, что я помню, — у меня в лапе окровавленный меч, а он держит тебя перед собой, и твоя ряса вся раскромсана там, где я тебя порезал, — Голос Смоллерта надломился, и ему пришлось на мгновение взять себя в руки. — Это было как кошмарный сон — стоять и смотреть на то, что  натворил. Я никогда раньше не причинял вреда ни одному доброму зверю. Мне казалось, что мое сердце сжимают когти. Я знал, что если бы тебя прикончил, то не хотел бы жить сам.

Сайрус вынул свою лапу из лапы Сирила и, наклонившись, погладил расстроенного ласку по колену. 

— Все в порядке. Сестра Аврелия говорит, что я скоро поправлюсь. Я бы уже встал и пошел, но она пока не разрешает. Но я чувствую себя прекрасно.

Ванесса решила, что увидела достаточно.

— Ладно, Смоллерт, мы не хотим утомлять юного Сайруса. Пойдем, мы оставим его отдыхать.

Ласка начал подниматься, но Сайрус умоляюще посмотрел на Ванессу. 

— Мать настоятельница?
— Да, Сайрус?
— Не мог бы Смоллерт остаться еще на некоторое время? Я не так уж устал после такого ужина, и мне бы очень хотелось поговорить с ним еще!
— Ну, я не знаю… — но нельзя было отрицать умоляющего взгляда в широко раскрытых глазах мышонка. — Ладно. Но только ненадолго. Сестра Аврелия останется с тобой, если тебе что-нибудь понадобится. Когда вы закончите разговор, те два лиса у двери проводят Смоллерта обратно в его покои.
— Спасибо, аббатиса.

Смоллерт посмотрел на Сайруса со смесью надежды и трепета. 

— О чем еще ты хотел поговорить?
— Расскажи о том, каким ты был в моем возрасте, — попросил Сайрус.

Смоллерт нахмурился. 

— Сайрус, ты не хочешь ничего об этом слышать. У нас, хищников, несчастное детство. Вот почему многие из нас вырастают плохими.
— У тебя наверняка были хорошие времена, когда ты был маленьким, — упорствовал Сайрус. — Любимые занятия, или друг, даже если всего на день или два. Любимая еда, любимое время года… 

Постепенно на губах Смоллерта появилась тоскливая улыбка.

— Да, было немного веселья, — пробормотал он. — Очень мало, но, полагаю, от этого оно было еще более ценным, да? Помню тот осенний день, когда воздух был хрустящим, а в воздухе витал лесной дым и веял ветерок от готовящихся пирогов… Мне было не больше трех или четырех сезонов, это была первая осень, которую я помню, и все краски леса Северных земель были вокруг меня… 

Сирил тоже улыбнулся: Смоллерт погрузился в свои воспоминания, как заблудившийся и усталый странник, нашедший наконец дорогу домой, и старший брат понял, что все будет хорошо, по крайней мере, в том, что касается Сайруса и Смоллерта.

* * *

В коридоре Ванессу и Джеффа встретили Арлин, Маура, Александр и леди Мина. Всем не терпелось узнать, как все прошло.

— Смоллерт только что принес пользу своему делу, — объявила Ванесса. — Сайрус совсем не боялся его и даже попросил остаться, когда я предложила ему уйти!
— Я бы сказал, что Сайрус действительно привязался к этому ласке, — кивнул Джефф. — Не думаю, что он будет возражать против того, чтобы Смоллерт остался в Рэдволле.
— Теперь, — спросил Арлин, — вопрос в том, есть ли у кого-нибудь из нас возражения?
— Меня несколько беспокоит перспектива того, что среди нас будет жить ласка, — сказала Маура. — Смоллерт чуть не убил Сайруса, пусть даже это был всего лишь несчастный случай. Что, если он снова сделает что-то подобное, после того как Махус уйдет, а никто из наших не сможет спасти малыша?
— Хорошая мысль, — согласился Джефф. — Зверь, однажды доказавший, что способен совершить зло, вполне может сделать это снова.
— Это один довод, —  согласилась Ванесса. — Но есть и другой: Смоллерт искренне раскаивается в случившемся и никогда не желал Сайрусу зла. Это Волкорам поставил Сайруса на пути этого меча. Есть ли в Рэдволле зверь, подобный тому крысу? Мы знаем, что нет. И поэтому шансы на то, что Смоллерт в будущем снова совершит подобное злодеяние, на мой взгляд, очень малы.
Как мне кажется, мы должны задать вопрос: заслуживает ли Смоллерт смерти? Потому что, не сомневайтесь, смерть — это именно то, что его ждет, если мы лишим его защиты этого аббатства. Тот самый мышонок — и его единственный кровный родственник в Рэдволле — теперь простил его. Я чувствую, что и Сирил, и Сайрус будут очень расстроены, если мы позволим Махусу казнить Смоллерта, и это может повлиять на выздоровление Сайруса. Мы не можем так рисковать. И если эти два брата могут простить Смоллерта, то, конечно, и мы сможем!
— Ты говоришь, словно уже решила предложить Смоллерту убежище, — заметил Джефф.
— Именно так, — сказала Ванесса. — Я поговорю с нашими юными звонарями после того, как Смоллерт вернется в свою комнату, чтобы убедиться, что у них нет никаких сомнений на его счет. Судя по тому, как сейчас обстоят дела, я не ожидаю ничего плохого. Убедившись в этом, я сообщу Смоллерту, что мы будем рады оставить его у нас.
— Настоятельница, я думаю, вы совершаете ошибку, — заговорила Мина. — Этот зверь не заслуживает второго шанса, тем более среди существ, которым он так жестоко навредил.

Ванесса бросила на беличью леди острый взгляд. 

— Тогда это моя ошибка, Мина. Но тебе-то точно не пристало возражать.
— Почему вы так говорите, аббатиса? — озадаченно спросила она.
— Только сегодня мне рассказали о целом племени карликовых землероек, которых лорд Уртблад однажды истребил. И ты призвала нас не обращать внимания на эту «ошибку» и простить ее.
— Это несравнимо!
— Правильно, Уртблад поступил похуже. Но как мы можем забыть о его убийстве землероек, если мы даже не можем простить Смоллерта? Если проступки Уртблада можно простить, то можно простить и грех низшего зверя, которого в любом случае нельзя мерить меркой барсучьего лорда. Или ты не согласна?

Шерсть Мины взъерошилась:

— Ваша точка зрения верна. Для жителей Рэдволла. Я просто не разделяю ее. Но не мне отныне жить со Смоллертом, поэтому я больше ничего не скажу.
— Я тоже, — вставила Маура. — Моя настоятельница сказала свое слово, и я подчинюсь ее решению. Но, Ванесса, я буду очень внимательно следить за ним, пока сама не убежусь, что он не представляет опасности для наших малышей. Если он хоть на одну лапу оступится, я буду рядом, чтобы уличить его!
— Я и не ожидала от тебя иного. И ты будешь не единственной, кто за ним наблюдает. Смоллерт должен будет пройти испытательный срок, чтобы показать, что он подходит для того, чтобы стать полноправным жителем Рэдволла. Я прослежу, чтобы он понял это, когда буду говорить с ним завтра. Но после того, через что он прошел, у меня есть ощущение, что он нас не разочарует.
— Надеюсь, что нет, Несса, — подытожил Джефф.

Она посмотрела на Александра. 

— Итак, Алекс, на совете ты упомянул, что думаешь, как Мина, Махус и остальные смогут безопасно покинуть Рэдволл?

Алекс кивнул: 

— Я придумал план, который, как мне кажется, сработает. Большая загвоздка в том, что для этого потребуется сотрудничество лорда Уртфиста. Но если он действительно так сильно хочет, чтобы войска Уртблад покинули Рэдволл, и серьезно относится к своему обещанию не причинять им вреда, если они уйдут добровольно, то он должен принять его. Мы, конечно, захотим обсудить это с Махусом, но раз уж вы здесь, леди Мина, позвольте мне передать это вам… 

*  *  *

Вечером того же дня идея Александра обсуждалась с Махусом. Лис-мечник согласился с леди Миной, что это разумный план, при условии, что Уртфист согласится.

Ванесса вместе с Александром и Маурой отправилась на встречу с Уртфистом у северных ворот. Час к этому времени был уже поздний, но барсучий лорд и его зайцы были на боевом посту и совершенно не казались сонливыми. Уртфист, Тревеллер и майор Саффорд выслушали настоятельницу, после чего барсук дал свое согласие.

— Я поклялся не беспокоить их, если они покинут Рэдволл, — хмыкнул Уртфист, — а я — зверь слова. В глубине души я предпочел бы видеть их мертвыми, но это может случиться довольно скоро, если их отпустят бродить по землям, где наши пути когда-нибудь снова пересекутся вдали от Рэдволла. Пока же я удовлетворен тем, что аббатство очищено от нечисти моего брата. Я согласен на ваши условия, аббатиса. Но вы уверены, что не ожидаете предательства от этих злодеев? Я бы не стал доверять им.
— Вы и ваши зайцы будете прямо за нашими стенами, лорд. Если они будут доставлять нам неприятности, мы просто откроем ворота и пригласим вас протянуть лапу.

Уртфист кивнул.
 

[LWEkb]

========== Глава 50 ==========

На следующее утро, когда все в суматохе готовились к отходу войск Уртблада, Ванесса вызвала Смоллерта из его комнаты.

Два лиса-охранника, уже частично снаряженные для похода, провели ласку на север от стен аббатства. Глаза Смоллерта расширились от удивления при виде леди Мины, Махуса и всех остальных воинов под их командованием, собравшихся у северных ворот, а также большинства руководителей аббатства и всех белок из патруля Александра.

Махус подошел к Смоллерту и оглядел его сверху донизу.

— Считай, что это самый счастливый день в твоей жизни, — сказал вождь меченосцев. — Мы покидаем Рэдволл, но ты не пойдешь с нами. Настоятельница милостиво решила предоставить тебе прибежище в этом аббатстве. Ты избежал наказания, которого ты заслуживаешь по законам лорда Уртблада, благодаря милости этих зверей и вопреки моим советам. Ты получил второй шанс на жизнь. Используй его правильно и не дай им повода пожалеть о своем выборе, — Махус сделал паузу. — Настоящим я официально увольняю тебя со службы, в присутствии леди Мины в качестве свидетеля. Ты повел себя бесчестно и лишился права служить рядом с настоящими воинами. Рэдволл простил тебе твой позор, а я — нет. Ты будешь жить здесь до конца своих сезонов, и лишь милосердие Рэдволла защитит тебя. Пусть ни один солдат Уртблада никогда не найдет тебя за этими стенами, иначе твоя жизнь снова будет потеряна. Понятно?

Смоллерт кивнул. На его лице отразилось множество различных чувств. Махус не давал ему повода для радости… но рэдволльцы дали, и он будет жить!

Махус демонстративно отвернулся от Смоллерта и зашагал прочь, чтобы присоединиться к остальным. Два лиса, охранявшие ласку, молча отошли от Смоллерта и последовали за своим капитаном. Впервые с тех пор, как Смоллерт ранил Сайруса, тот стоял без охраны — знак того, что теперь за него отвечает аббатство.

Ванесса подошла к нему.

— Добро пожаловать в нашу семью, Смоллерт. Пока ты подчиняешься нашим простым правилам, выполняешь свою часть работы, и не причиняешь вреда ни одному зверю, ты можешь жить среди нас столько, сколько пожелаешь. Защита Рэдволла теперь распространяется и на тебя. Докажи, что ты достоин ее, и мы будем рады видеть тебя членом нашей общины отныне и впредь.

Смоллерт опустился на колени и принялся целовать лапы аббатисы, торчавшие из-под подола ее рясы. Джеффу и нескольким другим пришлось подавить смешки.

— Смоллерт, пожалуйста! Прекрати это!

Он мгновенно встал, склонив голову.

— Я никому не позволю пресмыкаться передо мной, — сказала она, стараясь не быть с ним слишком резкой. — Мы все здесь равны, даже если я настоятельница. Пожалуйста, больше так не делай, никогда.
— Да, мэм.

На лужайке неподалеку была установлена низкая скамейка, где между Сирилом и Аврелией сидел Сайрус. Смоллерт подошел к ним, и опустился перед ними на одно колено.

— Спасибо тебе, — сказал он Сайрусу. — Я знаю, аббатиса не помиловала бы меня, не убеди ее ты.

Сайрус улыбнулся.

— Не стоит меня благодарить. Ты хороший зверь. Это только то, что ты заслужил. Будь иначе, она не позволила бы тебе остаться, что бы я ей ни говорил!

Ванесса подошла к Смоллерту.

— Да, возможно, это так, — признала она, — но твое мнение о Смоллерте имело большой вес, Сайрус. Без него я, возможно, не приняла бы того решения, которое приняла. И твое тоже, Сирил.

Смоллерт оглянулся и посмотрел на трех мышей.

— Тогда, наверное, я всем вам обязан жизнью. Я никак не могу отплатить вам за вашу доброту, разве что поклянусь, что буду самым лучшим зверем, насколько способен. Отныне я — житель Рэдволла! И если ласка вообще может стать лесным жителем, то я им стану!
— Это достойно восхищения, Смоллерт, — сказала ему Ванесса. — У тебя будут все шансы показать себя в новом свете, — она взглянула на Сирила и Сайруса, — и несколько хороших друзей, которые помогут тебе в этом.

Сайрус поднял на нее глаза.

— Матушка настоятельница, я хотел бы попрощаться с мистером Махусом, пожалуйста.
— Конечно. Сиди здесь, а я схожу за ним.

Через мгновение Ванесса вернулась с лисом. Все северяне были готовы к походу, готовые выступить в путь, как только Махус даст команду. Смоллерт смотрел в сторону своих бывших товарищей по оружию, но каждый из них отводил глаза, отказываясь признать его. Он больше не был одним из них, и никто не хотел рисковать, разделяя его бесчестье.

Махус бросил на ласку мимолетный взгляд, а затем обратил все свое внимание на юного пациента. Смоллерт отошел в сторону, чтобы Махус мог присесть на корточки перед Сайрусом.

— Рад видеть тебя на ногах, — сказал он мышонку. — Я рад, что успел увидеть, как ты достаточно поправился, чтобы покинуть лазарет.
— Хотел бы я, чтобы тебе не пришлось уходить! Неужели тот барсук, что пришел вчера, настаивает на этом?
— Настоятельница решила, что для всех будет лучше, если мы покинем Рэдволл, — объяснил Махус. — Положение дел весьма… сложно. Если мы останемся, могут возникнуть проблемы с Уртфистом и его зайцами, а мы этого не хотим. Аббатиса рассуждает здраво. Мы должны подчиниться ее решению — и ты, и я.
— Будет ли война? — серьезно спросил Сирил.

Махус посмотрел на старшего брата.

— Я не знаю, — честно ответил он. — Надеюсь, что нет. Но если это так, я должен быть на стороне лорда Уртблада. Мой меч должен быть там.
— Тогда… будьте осторожны, сэр, — произнес Сирил. — Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.
— Я тоже, — добавил Сайрус.

Махус улыбнулся им двоим.

— Я и мои лисы знаем, как обращаться с клинками, и мы уже видели много битв. Я желаю быть рядом еще много сезонов, если мне есть что сказать по этому поводу.
— Надеюсь, что так, — Сайрус наклонился вперед и обхватил Махуса лапами, зарывшись лицом в шерсть на шее лиса. — Пока, Махус. И спасибо тебе за то, что спас меня.
— Не за что, Сайрус, — ответил Махус, немного смутившись, и обнял мышонка. Когда Сайрус наконец отстранился, лис протянул лапу Сирилу. — И тебе всего доброго, мой юный воин.

Сирил слегка покраснел.

— Спасибо, сэр, но я не воин. Я думал, что, может быть, именно им я и хочу стать, но теперь я вижу, что важнее просто остаться здесь, и помогать моим друзьям и брату. Может быть… может быть, когда-нибудь ты вернешься и научишь меня целительству. Думаю, это у меня получится лучше, чем быть воином.
— Ну, может быть, и смогу, — улыбнулся Махус. — Ты еще молод, так что у тебя есть много времени, чтобы определиться. Мы сможем обсудить это при следующей встрече».
— Я… Я буду с нетерпением ждать, сэр. До свидания, и берегите себя.

Махус встал.

— И до свидания, сестра Аврелия. Все тут считают, что я один спас Сайруса, но я не думаю, что смог бы сделать это без вас с аббатисой. С вами было приятно работать, хотя я уверен, мы оба предпочли бы, чтобы нам не пришлось. Добрым зверям Рэдволла очень повезло, что у них есть такая целительница. Если Сирил решит следовать этому призванию, у него будет хороший учитель.

Аврелия поднялась на ноги и взяла его лапу в обе свои.

— Никогда не думала, что буду называть лиса другом, но вышло так. Мы никогда не сможем отплатить тебе за спасение Сайруса, но прими эти слова к сердцу и носи их с собой, куда бы ни привел тебя твой путь: Я рада, что знала тебя, Махус!

Он склонил голову.

— Эти слова значат для меня больше, чем любой подарок, сестра.

Маура вышла из-за скамейки, где она стояла, и в свою очередь пожала Махусу лапу, сказав:

— Я не могла поблагодарить тебя, я была так занята другими малышами. Когда ты впервые пришел в наш дом, признаюсь, я тебе не доверяла. Мое мнение о лисах было не таким, которое я бы повторила перед юными ушами здесь. Но ты доказал, что я ошибалась. Теперь я вижу, что любой зверь может быть достойным и благородным. За этот урок я благодарю тебя.
— Я с радостью преподал его, — ответил он, — хотя лорд Уртблад, наверное, заслуживает большей доли благодарности. Если бы не он, я никогда не стал честным зверем. Он мечтает о том времени, когда все звери смогут жить вместе в мире. Если я приблизил этот день, я не променяю его ни на что.

Они разошлись, и Махус отступил назад, встав перед всеми рэдволльцами, собравшимися вокруг скамьи.

— Никогда не забуду ваше гостеприимство. Я хотел бы остаться — по многим причинам, — но пути судьбы не всегда выбираем мы сами. Надеюсь, что когда-нибудь вернусь сюда снова.

Он посмотрел на Ванессу.

— Мы готовы, настоятельница.
— Хорошо. Александр, ты знаешь, что делать.

Предводитель белок кивнул ей и быстрым жестом отдал приказ своим товарищам. Двое выдр распахнули северные ворота. Словно море рыжего меха, два десятка белок помчались к ближайшим деревьям. Алекс и Мина следовали впереди. Когда они прошли, выдры снова захлопнули ворота и задвинули засов.

Ванесса обратилась к Махусу:

— Алексу и Мине понадобится несколько минут, чтобы расставить их по местам. Вы и ваши войска будьте наготове. Я поднимусь на южную стену, чтобы убедиться, что Уртфист выполняет свою часть договора.

* * *

— Да уж, зрелище впечатляющее, — заметила Ванесса.
— Это точно так, — согласился Арлин.

Они стоял на южной крепостной стене, следя за выходом войск Уртблада из аббатства.

Утреннее солнце ярко освещало травянистый луг, и заодно — воина-барсука с четырьмя десятками зайцев, стоявших в аккуратной шеренге на некотором расстоянии от южной стены, на открытом месте, где их можно было держать под наблюдением. В качестве дополнительной меры предосторожности Александр со своим патрулем решили прикрывать отступление Махуса и его воинов сверху в течение дня марша или до тех пор, пока они будут считать, что им нужна защита. Если бы Уртфист нарушил свое слово и начал преследовать солдат своего брата, он бы встретил град стрел с деревьев.

— Я не думала, что они смогут так быстро собраться в строй, — сказала Ванесса.
— Они профессионалы, — ответил Арлин. — Очень дисциплинированные. Таких бойцов больше не найти нигде… возможно, даже в армии лорда Уртблада.
— Похоже, я могу вернуться вниз и дать Махусу добро на выход.
— Лучше подождать, что сообщит Вышекрыл, — предложил старый аббат. — Не стоит рисковать.
— Да, ты прав, конечно.

Ванесса посмотрела вниз, на луг. Воробей прыгал и порхал между колоннами зайцев Долгого патруля. Вскоре он, похоже, остался доволен своими наблюдениями и поднялся в воздух, мгновением позже взлетев на стену.

— Здравствуйте, аббатиса! Аббат! — приветствовал он их. — Вы будете рады узнать, что здесь ровно четыре дюжины и один заяц, по головам. Никакого обмана, я проверил самым тщательным образом. Вся его команда выстроилась в ряд, все на учете!
— Отличная работа, Вышекрыл, — сказала Ванесса, взъерошив перья на шее своего старого друга. — Большое спасибо!
— Всегда рад помочь. Хотите, чтобы мы, воробьи, сделали несколько облетов, чтобы дать им понять, как за ними следят?
— Уверена, что лорд Уртфист прекрасно осведомлен об этом. Но лишняя пара глаз никогда не помешает.
— Я посмотрю, что можно устроить, — Вышекрыл кивнул головой и улетел на чердак.

Арлин повернулся к Ванессе.

— У нас здесь все в порядке. Можешь пойти и сказать Махусу, что он может отправляться. Этот барсук и его зайцы точно не хотят все утро стоять на солнцепеке!

* * *

Ванесса и Монтибэнк вышли через северные ворота вместе с Махусом. Настоятельница чувствовала себя достаточно уверенно после того, что видела с вершины стены. Уртфист сдержал свое слово и остался на южном лугу, в то время как войска его брата поспешно уходили с противоположной стороны аббатства. Даже если бы самые быстрые зайцы нарушили строй, пытаясь броситься на северян и застать их врасплох, они все равно не смогли бы опередить вести из Рэдволла.

Все бойцы Уртблада были в сборе, за исключением леди Мины, которая ушла вместе с Алексом и его патрулем. Теперь, несмотря на то что между ними и их барсучьим противником был весь Рэдволл, северяне явно беспокоились, из-за того, что оказались за стенами аббатства, когда их смертельный враг был так близко от их лап. Очевидно, им не терпелось поскорее отправиться в путь.

Махус остановился в нескольких шагах от своих солдат, протянув лапу выдре-шкиперу.

— Для меня было большой честью служить рядом с тобой и твоей командой, Монтибэнк. Выдры здесь, в Стране Цветущих Мхов, ничуть не уступают своим собратьям на севере. До новых встреч.
— Надеюсь, что во времена, счастливее теперешних, — ответил Монти, взяв лапу лиса и крепко пожав ее. — Удачи вам в переделках.
— Вы можете вернуться в Рэдволл, когда позволят обстоятельства, и оставаться там столько, сколько захотите, — вставила Ванесса. — Надеюсь, вы не будете питать ко мне или кому-либо из нас зла за это решение. Мне кажется, что у меня просто не было другого выбора.
— Я понимаю, — заверил Ванессу Махус. — Не могу сказать, что полностью с этим согласен, но вы — аббатиса, и безопасность Рэдволла — ваша главная обязанность. Я не стану осуждать вас за то, что вы поступаете, как требует ваша совесть, — Он низко поклонился ей, затем выскользнул из ее объятий и отступил назад, — До свидания, мои новые друзья. Часть моего сердца всегда будет жить здесь, и вы можете считать меня истинным защитником этого аббатства. Но теперь нам пора идти, и быстро, если я не хочу искушать судьбу.
— Куда вы отправитесь? — спросила Ванесса.
— День на север, чтобы отдалиться от барсука, который хочет нас убить, и далее в Саламандастрон по самому прямому пути.
— Ты когда-нибудь бывал в Саламандастроне? — поинтересовался Монти. — Ты знаешь дорогу?

Махус пожал плечами.

— Одинокая скала на берегу… неужели ее так трудно найти? — Лис отступил на шаг, выхватил меч и поднял его. — Приветствую и прощаюсь!

Монти отсалютовал мечом Мартина. Оба клинка блестели в лучах утреннего солнца. Казалось, они почти признавали друг друга на каком-то непроизносимом языке, на котором говорят только самые благородные виды оружия и на котором не говорит ни один живой зверь.

— Счастливо оставаться, Махус. Пусть судьба будет к тебе благосклонна!
— Да, — добавила Ванесса, — и пусть дух Мартина хранит тебя, как хранил бы любого рэдволльца!
— Воистину, это большое благословение. Не знаю, заслужил ли я его в полной мере, но я приму его с радостью.

Махус вложил меч в ножны и одним плавным движением развернулся. Мгновением позже он и его войска исчезли в залитых солнцем глубинах Страны Цветущих Мхов. Ванесса и Монтибэнк удалились в аббатство, и ворота захлопнулись за ними.

* * *

— Как долго нам придется здесь ждать?

Уртфист, стоявший в первых рядах спиной к Долгому патрулю, узнал жалобщицу по голосу.

— Сколько потребуется, Спрингер, — ответил он, не оборачиваясь и не отводя глаз от Рэдволла. — Мы будем держаться здесь, пока нас не пригласят поступить иначе.
— Не будьте слишком строги к Спрингси, милорд, — поспешил защитить подчиненную майор Саффорд. — Она просто высказала вслух, о чем мы все думаем. Кажется, у них было довольно времени, чтобы очистить аббатство от этого сброда, во?
— Мы будем стоять здесь весь день, если это потребуется, чтобы вывести все силы моего брата из Рэдволла, — заявил Уртфист. — Я лично дал свое согласие настоятельнице, и я его выполню. Она хочет, чтобы мы были там, где она сможет нас видеть, пока наши враги уходят. Я уверен, она не заставит нас ждать дольше, чем сочтет нужным.

Саффорд поморщился от солнца.

— Все было бы не так плохо, если бы не жара!
— Тебе приходилось маршировать и в худших условиях, — укорил его Уртфист. — Я знаю.
— Верно, сэр. Но есть разница между походом, и тем, чтобы просто стоять в ярком свете… особенно когда рядом враги. Я в любой день соглашусь драться, но мы, зайцы, не созданы для того, чтобы быть на виду!
— Я бы и сам предпочел бы предпочел истребить тех тварей моего брата, а не позволить им сбежать, чтобы причинить неисчислимые беды в грядущие времена, — согласился барсук. — Но это был единственный способ, которым настоятельница согласилась бы удалить их из Рэдволла. То, что мы добились этого, — уже победа. Хорошо еще, что в этом деле мы были вежливы. После всей той лжи, что мой брат наговорил им обо мне, я должен показать им, что я не какой-то безумец. Если они увидят это, то, возможно, охотнее прислушаются к тому, что я должен им сказать. Так что мы будем стоять здесь, пока не получим дальнейших указаний от настоятельницы. Мы пришли сюда, чтобы очистить Рэдволл от наших врагов. Теперь это уже делается, хотя и не так, как мы полагали. Так что не беспокойтесь, майор. Наши враги избежали справедливого наказания в этот день, но наши пути обязательно пересекутся снова, возможно, уже в этом сезоне. И когда это произойдет, уверяю вас, мы не будем просто стоять в строю!

Вдалеке распахнулись южные ворота аббатства, и из них выскочили пять выдр, каждый с большим мешком. Ворота закрылись за ними, и они зашагали по лугу навстречу войскам из Саламандастрона. Уртфист расположил своих зайцев достаточно далеко от южной стены, и выдрам потребовалась целая минута, чтобы преодолеть расстояние.

— Эй, на палубе! — воскликнул Монтибэнк, подойдя к Уртфисту и зайцам. — Настоятельница просила передать, что задержится. Но не волнуйтесь — она не забыла о вас. В знак нашего гостеприимства и поскольку здесь так жарко, что креветки вянут, мы подумали, что вам что-нибудь прохладное не помешает. Боюсь, пока это только вода, но будет много октябрьского эля и много чего еще, как только вы пройдете внутрь. Итак, кто хочет глотнуть? Всем хватит, так что не спешите все сразу…

Уртфист поднял повелительную лапу, и ни один заяц не вышел из ряда.

— Не пейте, — прорычал он.

Выдры замерли, а Монти поднял брови.

— Ну, это вряд ли вежливо, ваша честь. Просто дружелюбие. Никакого вреда.
— Среди вас есть лисы, — произнес Уртфист, — а лисы, как известно, искусные отравители. Ваша вода может быть испорчена, даже если вы сами об этом не знаете.
— Это был бы отличный трюк, — сказал Монти, — ведь мы только что зачерпнули воду из пруда. Или весь пруд был отравлен, по-вашему?
— Яд мог быть нанесен на внутреннюю поверхность этих мешков, — возразил Уртфист.
— А зачем им понадобилось совершать такой подлый поступок?
— Мы враги. Они знают, что я попытаюсь убить их, если мы когда-нибудь встретимся снова. Я ожидал бы того же от них, хотя их методы не были бы столь благородны, как открытый и честный бой. Это была бы возможность покончить с нами, которую они, возможно, не захотели бы упускать. Будь вы на нашем месте, вы бы осмелились рискнуть?
— Верно подмечено, сэр… только вот никто не травил ни наш пруд, ни эти шкуры с водой, — Монтибэнк повернулся к своим спутникам. — Так, кореша, до дна! — Он расстегнул свой мешок, откинул голову назад сделал несколько больших глотков. Когда остальные увидели, что он собирается делать, они все открыли свои шкуры и последовали его примеру.
— Ах! — Монти чмокнул губами. — Прохладно, как в осеннем тумане! Если это хорошо для шкипера Рэдволла, значит, и для этой банды будет в самый раз, ага? Или вы хотите подождать, пока мы все тут упадем на траву от яда?
— У нас есть свои запасы, — холодно ответил Уртфист. — Если нам понадобится утолить жажду, мы сами справимся. Спасибо.
— Ого, — Монти окинул взглядом колонны Долгого патруля. — Не возражаете, если мы пройдемся вверх-вниз по рядам и немного познакомимся с вашей командой?
— Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали. Мои зайцы стоят наготове… что означает именно это. Они не должны отвлекаться на что-либо.
— Тогда, может быть, мы просто положим хвосты на траву рядом с вами, чтобы составить вам компанию, пока вы ждете?
— Поскольку мы должны оставаться в строю, согласно договору, заключенному с вашей настоятельницей, я вряд ли смогу остановить вас.
— Ну вот, теперь вы заговорили! Ладно, ребят, давайте найдем сушу, чтобы зайти в порт. Мы будем гостеприимны к этим кислякам, даже если это убьет нас!

Многие зайцы улыбались, глядя на Монти. В манерах выдры было что-то заячье.

Выдры обошли с западной стороны строй патруля и удобно расположились в высокой траве. Их мешочки с водой приглашающе булькали, когда их бросали на землю. Не один заяц с тоской смотрел на них. Свежая, прохладная вода из пруда наверняка была вкуснее, чем их собственные запасы, пролежавшие все утро на солнце.

Майор Саффорд наклонился к Уртфисту.

— Я говорю, лорд, может быть, несколько маленьких глотков не повредят. Может быть, это полезно для морального духа и все такое…
— Пока мы не окажемся в Рэдволле, мы будем пользоваться только своими пайками. Если кто-то из зверей захочет пить до этого, они могут пить из своих личных фляг, — Тон Уртфиста дал понять зайцу, что этот вопрос не подлежит обсуждению.

Монти и его команда некоторое время тщетно пытались вовлечь зайцев в дружескую беседу, но, если не считать нескольких случайных слов, те относились к делу слишком серьезно, чтобы заниматься пустой болтовней. Уртфист все еще не до конца верил, что войска его брата не устроят внезапную атаку даже под бдительным оком аббатских зверей, и приказал всем своим зайцам оставаться в полной боевой готовности.

Наконец выдры поднялись и направились обратно к аббатству. Монти крикнул через плечо:

— Увидимся внутри! Не хотел тащить все это с собой, но раз так, придется мне на обратном пути тащить полный трюм! Пока мы не встретимся снова, наслаждайтесь солнцем!

После того как выдры ушли, несколько зайцев сделали по длинному глотку из своих фляг. Но их запасы явно имели не тот вкус.

Через некоторое время южные ворота снова открылись. Уртфист ждал, что из них появится какой-нибудь зверь. Но вместо этого над стеной, прямо над открытыми воротами, пронеслась небольшая крылатая фигура и опустилась к ним. Уртфист предположил, что это тот самый воробей, который был среди них раньше и пересчитывал их головы, но он не очень хорошо отличал одну птицу от другой. В окрестностях Саламандастрона жили только чайки, и все они были враждебными.

Воробей приземлился в двух шагах от Уртфиста и отвесил поклон, расправив крылья и опустив голову.

— С вашего позволения, милорд, аббатиса предоставляет вам и вашим зайцам свободный вход в Рэдволл. Вы можете войти внутрь, когда пожелаете.

Повелитель барсуков не терял времени даром.

— Зайцы, — скомандовал он, — вперед, марш!

Колонны не нарушили строй, а просто пошли вперед. Вышекрыл метнулся в сторону, чтобы не попасть под натиск наступающих зверей. Земля под его когтями слабо дрожала от топота множества равномерно шагавших тяжелых лап.

[LWEkb]

========== Глава 51 ==========

Паромщик-землеройка Фиткин увидел — и услышал — приближение войска издалека.

Он сидел на бревенчатой крыше своей полуразвалившейся лачуги и с интересом наблюдал за происходящим. Это войско было гораздо больше, чем отряд зайцев, чей барсук-предводитель доставил ему столько неприятностей. Когда они приблизились, стало ясно, что среди этой оравы зайцев не было. Похоже, это были в основном ласки (или горностаи, или хорьки — для Фиткина все они были на одно лицо), и это его немного беспокоило. Фиткин и раньше имел дело с хищниками, но армия такого размера могла стать настоящей проблемой. Небольшие банды обычно оставляли его в покое, зная, что когда-нибудь им понадобятся его услуги, а он сам достаточно хорошо владел клинком, чтобы разобраться с одинокими нарушителями спокойствия.

Но теперь его брошенный плот сидел на противоположном берегу, где барсук с зайцами посадили его на мель. Что же касается его запасов, то такая могучая орда, как эта, просто заберет все, что захочет! Если они окажутся особенно кровожадными, ему повезет, если они оставят его в живых. Фиткин мог бы убежать, но на равнинах было мало мест, где можно спрятаться, а короткие ноги землеройки не были приспособлены для того, чтобы обгонять крупных зверей. Если они хотели причинить ему вред, то бежать было некуда, но если они были настроены миролюбиво, то, держась на месте и храбрясь, можно было кое-что выиграть.

Фиткин посмотрел еще немного, и его удивление возросло. Многие из шедших впереди широкой колонны, были вовсе не хищниками, а самыми настоящими выдрами! Со своего возвышенного места Фиткин мог различить, что между крысами и ласками шли звери поменьше— мыши и землеройки. Возможно, это были рабы… но выдры-то на пленников точно не походили. А впереди всех, сверкая багровыми доспехами в лучах утреннего солнца, шел могучий воин-барсук — почти вылитый близнец того, с кем Фиткин столкнулся несколько дней назад.

— Что тут вообще происходит? — пробормотал он про себя.

Колонна войск остановилась почти у самого порога Фиткина. Между его землянкой и краем реки едва хватало места, чтобы пройти.

Барсук посмотрел на Фиткина стальным, пронизывающим взглядом.

— Приветствую тебя, друг землеройка. У тебя какая-то беда?

Всем было видно, что передняя часть землянки, была наполовину разрушена, а шерсть и одежда Фиткина были покрыты грязным слоем грязи. Землеройка фыркнул:

— Я три дня выкапывал себя из собственного дома. Сегодня утром впервые я дышу свежим воздухом.

Барсук изучил небольшой курган вывороченной грязи у основания одной из стен. Похоже, он был вырыт голыми лапами без помощи инструментов, о чем свидетельствовал сырой и испачканный вид передних лап землеройки. Неудивительно, что на это ушло три дня.

— Представляешь, во всех моих запасах не было ни одной лопаты, — продолжил Фиткин. — Я сломал свой меч, пытаясь пошевелить камни. Приходилось работать в темноте — не было достаточно воздуха, чтобы рискнуть зажечь свечу или фонарь. Какое-то время я думал, что мне крышка. Но старина Фиткин — крепкий орешек, и я не собирался позволить тому мерзкому барсуку превратить мой дом в могилу, нет!

Зверь перед ним выпрямился во весь рост.

— Барсук, говоришь?

Фиткин кивнул.

— Самый нетерпеливый грубиян, кого я когда-либо видел, а видел я их немало, поверь мне! Пришел три, может, четыре дня назад, с четырьмя десятками зайцев. Мы договаривались, чтобы я их всех переправил, и тут он подхватил меня, швырнул сюда, и снес крышу, закрыв меня внутри, — он указал на дальний берег. — А потом те воры перебрались на мою лодку и оставили ее вон там. И как, спрашивается, мне теперь вернуть мое имущество?

Молодой выдр из передней части колонны, одетый в монашескую рясу, встал рядом с барсуком.

— Почему они хотели пересечь реку? Сказали ли они, куда идут?
— Вверх по дороге на Рэдволл. Сказали, что там творится что-то неладное. Не захотели расставаться с оружием, сказали, что им понадобится все. Эта банда собиралась на войну, точно так!

Выдр серьезно посмотрел на барсука.

— Вы были правы, лорд. Уртфист направляется в Рэдволл. И, судя по тому, что здесь произошло, он, похоже, не в очень разумном состоянии. Что же нам теперь делать?
— Ты уверен, сколько у него было зайцев? — спросил Фиткина барсук.
— Уверен до дрожи. Их было восемьдесят, хотя, кажется, они говорили, что с ними путешествует еще один. Я запомнил это, потому что прикидывал, сколько рейсов понадобится, чтобы переправить их всех. Видимо, им не понравился окончательный итог, потому что они переправились сами. А это уже воровство, проще говоря! — Он посмотрел на двух зверей. — Я так понимаю, вы с ними знакомы?

Барсук кивнул.

— Мой брат.
— Да, мне показалось, я вижу сходство. Его доспехи не были красными, но в остальном вы похожи, как две капли воды. Так что между вами двумя? Семейная вражда или что-то еще?
— Похоже, он намерен оспорить у меня титул лорда Саламандастрона. К несчастью для него, он путешествует не в том направлении? — Барсук привычным жестом указал на выдра. — Я — лорд Уртблад, а это — Винокур из Рэдволла. Твои вести очень важны для нас обоих.

Фиткин посмотрел на Винокура.

— Я так и думал, из-за рясы. Но что тут делать рэдволльцу?

Винокур махнул лапой в сторону Варнокура.
— Мой отец служит у лорда Уртблада уже не первый сезон. Но я путешествую, чтобы от лица аббатства вести переговоры о мире между Уртбладом и Уртфистом, если возможно.
— Если мой брат пересек эту реку три дня назад, то сейчас он, вероятно, уже в Рэдволле, — Уртблад взглянул на горы, что теперь виднелись впереди и справа от них. — Завтра к этому времени мы должны выйти на прибрежные равнины, а на следующий день достигнуть Саламандастрона. Я не вижу никакой возможности для моего брата обогнать нас, если только он не повернул назад, не дойдя до Рэдволла. А если у него с собой восемьдесят зайцев, значит, он оставил только двадцать для охраны горы. Рискованный шаг, учитывая, что у Траттона нынче столько сил. Остается надеяться, что он оставит Саламандастрон в покое. Но нам тем более следует поторопиться, чтобы охранять побережье от Траттона.
— Но как же Рэдволл? — спросил Винокур. — Если ваш брат отправился туда…
— Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — возразил Уртблад. — Мы далеко от Рэдволла; мой брат, вероятно, уже там. Но у твоего дома высокие стены, крепкие ворота и много способных защитников, в том числе и те, кого я назначил сам. Махус не позволит ослабить их бдительность. Мой брат не сможет застать их врасплох. И мы можем надеяться, что его зайцы не станут воевать против лесных жителей.

Винокур повернулся к Фиткину.

— Какими тебе показались зайцы Уртфиста?
— Ну… — задумался Фиткин. — Они вроде бы добросовестно торговались со мной, пока не ворвался тот громила! Похоже, им не слишком понравились мои условия, но мы могли бы что-нибудь придумать. Но, заметьте, никто из них не удосужился откопать меня и проверить, жив ли я еще, после того как их хозяин покончил со мной!
— Так или иначе, — сказал Уртблад Винокуру, — Рэдволлу придется обороняться без нас. Я уверен, что они справятся, если только сохранят голову и будут защищать аббатство так же, как от любого врага. Мой брат и его зайцы не смогут попасть в Рэдволл, если этого не захочет настоятельница. Фиткин, я сожалею, что мой непутевый брат причинил тебе столько бед. Он пришел сюда только потому, что услышал, что я в Рэдволле. Пусть я не задержусь здесь надолго, но позволь мне загладить вину моего брата.
— Хорошо, я согласен, — отозвался землеройка.

Уртблад отправил двух своих выдр переплыть реку и достать плот. Пока они садились на плот и тянули его к южному берегу, Уртблад лично помог команде самых сильных выдр и ласок подпереть бревнами дверной проем хаты Фиткина.

Вскоре войско было готово снова двинуться в путь. Задержка здесь составила менее получаса, но эти минуты дали Уртбладу нового союзника на Западных равнинах.

Фиткин осмотрел свою вновь открытую лачугу, затем отправился к парому, убедившись, что зайцы Уртфиста не причинили плоту никакого вреда.

— Очень признателен, лорд, — поблагодарил он. — Полагаю, в ближайшее время паром вам не понадобится? Вы получили право на скидку.
— Мы пересечем этот поток, но только после того, как доберемся до другой стороны хребта, где река вновь выходит из гор и пересекает берега до моря. Не думаю, что мы еще встретимся в этом сезоне.
— Доброго вам пути, лорд!

Паромная землеройка снова сидел на вершине своего дома, наблюдая за маршем армии. У него едва не перехватило дыхание, когда шествие продолжалось, и продолжалось, и продолжалось… Эти бойцы включали в себя почти все виды зверей, какие только Фиткин мог себе представить. Многие приветливо кивали ему, проходя мимо, а бригада землероек капитана Бремо, подняв к небу свои мечи, огласил окрестности приветственным криком. Фиткин был тронут так, как не был тронут уже много сезонов.

Когда войско исчезло, растворившись в плоских далях Западных равнин, Фиткин вздохнул, чтобы вывести себя из парадного оцепенения, и спрыгнул вниз. Теперь, когда он вернулся к делу, ему нужно было навести порядок. Следующий клиент мог появиться на его пути в любой момент. И если это не будет разъяренный барсук с четырьмя десятками зайцев, он будет счастлив.

* * * 

Белки Лесного патруля красным ветром пронеслись по верхушкам леса Цветущих Мхов, перепрыгивая с ветки на ветку.

— Держитесь ближе! — крикнул Александр. — Мы не хотим опережать их! Мы здесь, чтобы прикрыть их тыл, если их будут преследовать!

Алекс встал в глубокой развилке высокого дуба и посмотрел вниз. Прямо под ним, пробираясь между деревьями, проходили Махус и его отряд. Лис держал свою группу плотно вместе, и поддерживал бодрый темп ходьбы, несмотря на то, что в этой части леса не было четкой тропы. Но быстрые белки все равно могли обогнать северян, не желая того.

Леди Мина присела на ветку рядом с ним.

— Они неплохо продвигаются, — заметила она. — В особенности в таком густом лесу!
— Ты действительно полагаешь, что Уртфист может последовать эа нами? — задал вопрос Алекс.

Мина пожала плечами.

— Кто знает, что творится в голове у барсучьего лорда? Я бы обычно не взяла на себя смелость предполагать, о чем думает лорд Уртблад, а у меня было много сезонов, чтобы узнать его получше.
— По крайней мере, между нами и Рэдволлом уже большой путь.
— Мы с Махусом все еще рассчитываем, что вашей настоятельнице удастся на какое-то время задержать Уртфиста в аббатстве. Если он решится на серьезную погоню, то сможет очень быстро сократить разрыв. А Махусу в конце концов придется покинуть прикрытие леса, ведь теперь наша цель — Саламандастрон. Если Уртфист и его зайцы догонят нас на открытой местности, нам будет трудно отбиться от них.
— Тогда вам лучше оставаться в лесу как можно дольше.
— Таков наш план.

Элмвуд и еще двое белок, замыкавших отряд, проскочили сквозь полог и направились к ним.

— Никаких признаков преследования, сэр, — доложил Элмвуд. — Леса чисты, насколько мы видим!
— Хорошо. Будем надеяться, что так и останется, — Алекс повернулся к Мине. — Пойдем, мы не хотим, чтобы Махус и его войска слишком далеко опередили нас, даже если любое нападение, скорее всего, произойдет сзади. Прикрывай нас сзади, Элмвуд. Увидимся на следующем привале!
— Вы можете на нас рассчитывать, сэр!

Элмвуд и двое его спутников рассредоточились, образовав более широкую линию среди деревьев. Александр и Мина вскочили и поскакали вперед сквозь полог, стремясь догнать остальных.

* * * 

Уртфист и его зайцы остановились у открытых южных ворот.

Настоятельница, Монтибэнк и несколько других жителей аббатства стояли у входа, чтобы поприветствовать войска и проводить их внутрь. Уртфист несколько мгновений просто стоял и молча смотрел на них, а затем повернулся к своему зайцу-командиру.

— Майор Саффорд, организуйте двойной патруль из шести зайцев и отправьте их на тщательную разведку аббатства. Пусть с вами будет Ханчетт, поскольку он единственный из вас знаком с внутренним пространством Рэдволла. Поставьте троих на стену, чтобы они охраняли валы. Я хочу, чтобы это место было прочесано сверху донизу на предмет любых признаков нечисти, прежде чем остальные войдут сюда.

Ванесса скривила губы.

— Милорд, вы же не подозреваете, что мы заманим вас в засаду?
— Когда речь идет о моем брате, я не рискую, аббатиса.
— Вашего брата больше нет в Рэдволле, как нет и зверей у него на службе. Я лично только что проводила их через северные ворота. На это у вас есть слово настоятельницы Рэдволла».
— Хорошо, — кивнул Уртфист. — Тогда мои разведчики должны быстро закончить осмотр.

Ванесса пожала плечами.

— Будь по-вашему.

* * *

Майор Саффорд поручил капитану Тейвуду возглавить патруль; сам он счел за лучшее остаться снаружи с Уртфистом.

Как только они прошли через ворота, Тейвуд направил по одному зайцу в северный угол вершины стены, а третьего — прямо над южными воротами. С этих позиций они втроем смогли бы осмотреть все уголки аббатства, не теряя друг друга из виду.

Как только трое дозорных заняли свои позиции и дали сигнал с крепостных валов, Ханчетт повел своих товарищей по аббатству. За время плена Ханчетт успел за несколько дней ознакомиться с планировкой Рэдволла и знал практически все места, где может скрываться группа зверей.

Когда они закончили обход, Тейвуд уже тяжело дышал. Откинувшись на пятки, чтобы полюбоваться возвышавшимся над ними величественным зданием из красного песчаника, он присвистнул.

— Во, не думал… что это место… такое огромное!

Ханчетт улыбнулся своему капитану.

— Вы еще и половины не видели, сэр. Подождите, пока вы не увидите здание внутри!

* * *

Было уже за полдень, когда зайцы вновь прошли через южные ворота. Уртфист окинул вернувшуюся троицу укорительным взглядом.

— Это заняло достаточно много времени, капитан. Мы с майором уже начали подумывать, не послать ли за вами еще один отряд!
— Рэдволл — очень большое место, милорд, — ответил Тейвуд. — Множество укромных уголков, где могут прятаться мерзкие твари. Пока его держали здесь, Хэнч проделал первоклассную работу — составил в уме карту Рэдволла. Не думаю, что без него мы смогли бы сделать и половину того же за вдвое большее время.
— Хорошая работа, Ханчетт, — Уртфист обернулся к Тейвуду. — Итак, капитан, вы считаете, что Рэдволл свободен от хищников?
— А, ну, я бы так не сказал…

Глаза барсука сузились.

— Либо есть, либо нет, капитан. Кто именно?

Ханчетт шагнул вперед и встал рядом с Тейвудом.

— Это тот одноухий ласка, о котором я вам говорил, сэр, — тот, к которому я был прикован некоторое время. Смоллерт его зовут. Это он случайно порезал того мышонка.

В прищуренных глазах Уртфиста загорелся огонь. Его лапа опустилась на эфес меча.

— Тогда мы должны разобраться с этим негодяем должным образом!

Ханчетт прыгнул перед своим хозяином, пытаясь сдержать Уртфиста, прижав обе лапы к барсучьей груди. Он уперся в землю лапами, но вес Уртфиста была так велик, что ноги Ханчетта прочертили в земле параллельные борозды на несколько шагов, прежде чем барсук остановился.

— Нет, сэр! Вам не стоит!
— Почему бы и нет?

— Настоятельница предоставила ему защиту Рэдволла, — поспешил объяснить Ханчетт, едва не споткнувшись о собственные слова. — Они, так сказать, усыновили его. Если мы причиним ему вред сейчас, это перечеркнет все, что мы пытаемся здесь сделать. Настоятельница объявит нас врагами и вновь укажет нам на ворота. Мы должны уважать их обычаи, милорд!
— Он прав, сэр, — согласился Тейвуд. — Мы нашли того проныру в лазарете вместе с раненным им мышонком и его братом. Все трое вели себя так, словно были лучшими друзьями. Сам не знаю, как объяснить, но они приняли его как одного из своих. Как говорит Ханчетт, лучше оставить его в покое.

Уртфист не был полностью убежден.

— Я поклялся, что ни один из слуг моего брата не останется в живых в Рэдволле!
— Ну, посмотрите на это с другой стороны, сэр, — ответил Ханчетт, — он больше не служит у вашего брата…
— Уволен с позором, надежды на восстановление нет, — добавил Тейвуд.
— Но он служил ему! — прорычал Уртфист.
— А Уртблад когда-то был вполне приличным зверем, милорд, пока не появилось то пророчество, — шагнул вперед Тревеллер. — Мы сами это видели.
— Мне это не по душе, — произнес Уртфист.
— Никому из нас это не нравится, — вставил Саффорд, — но если так надо, то ничего другого не остается. В конце концов, это всего лишь один жалкий ласка, милорд. Если у него есть хоть капля ума, ему хватит ума держаться от нас подальше, пока мы здесь. В любом случае он не стоит того, чтобы подвергать опасности все, ради чего мы сюда приехали, верно? Так что давайте просто забудем об этом и займемся делом… а именно — устроимся в Рэдволле и убедим его жителей, что нам стоит доверять.

Коготь Уртфиста наконец оторвался от его меча.

— Майор, вы напомнили мне, почему я повысил вас до вашего нынешнего высокого звания, — наконец сказал Уртфист. — Вы говорите здравые слова. Я не причиню вреда тому ласке. Я буду соблюдать правила аббатства. А теперь давайте пройдем внутрь и будем вести себя как можно лучше. Мы должны сделать все необходимое, чтобы привлечь Рэдволл на свою сторону!

========== Глава 52 ==========

Над Страной Цветущих Мхов солнце прошло зенит и начало медленно спускаться по западному небу.

В густом пологом лесу, через который мчались Александр и остальные члены Лесного патруля, это небесное зрелище почти не было видно. Еще меньше, должно быть, было заметно с лесной тропы, где маршировал Махус со своим отрядом. Однако их колонна внезапно остановилась, и лис свистом дал леди Мине знак спуститься вниз.

Алекс присел на широкой ветке ясеня, глядя на замершее войско. 

— И что же, по-твоему, все это значит?
— Один способ узнать это, — ответила Мина и стремительно опустилась с ветки на землю. Алекс подал сигнал, чтобы его собратья по Рэдволлу не разбежались слишком далеко друг от друга во время этого привала, и последовал за Миной вниз.

— Мы поворачиваем на запад, — объявил Махус, когда две белки добрались до него.
— Мы идем всего полдня, — заметил Алекс. — Если захотим, мы можем еще идти на север. Лес еще будет нам хорошим прикрытием.

Махус покачал головой. 

— Мы не сбавляли хода даже в этом лесу. Моя цель — как можно быстрее добраться до Саламандастрона и воссоединиться там с лордом Уртбладом. Я считаю, что мы достаточно удалились от Рэдволла, чтобы избавиться от любой погони. Я хочу повернуть и отправиться через западные равнины, после того как мы немного отдохнем здесь.

Алекс был вынужден не согласиться. 

— Тебе все равно придется обойти горы. Разумнее держаться леса, и ждать поворота на запад, пока не кончится прикрытие. Иначе вы слишком долго будете на открытых равнинах.
— Я не буду огибать северную или южную часть хребта, чтобы добраться до побережья, - пояснил Махус. — Лорд Уртблад говорил о более прямом маршруте. Найти его сложно, но если мы сможем, это сократит нам несколько дней пути. И я не думаю, что Уртфист станет преследовать нас прямо через равнины, даже если узнает, что мы выбрали именно этот путь.

Александр посмотрел на Мину. 

— Ты тоже командуешь здесь. Что ты скажешь на это?

Мина некоторое время молча размышляла. 

— Кажется, я знаю, что имеет в виду Махус. Он прав, нам придется повернуть на запад.

Алекс поджал губы, затем кивнул. 

— Только учтите, что с этого момента мы не сможем обеспечить вам никакого прикрытия. Там, где нет деревьев, от нашего патруля толку мало.
— Я понимаю, — сказала Мина. — Но нам довольно и помощи, которую вы нам уже оказали.
— Я никак не могу убедить тебя вернуться с нами в Рэдволл, Мина? Мы были бы очень рады.
— Ну, Уртфист — точно нет, — она взяла лапу Александра в свою. — Ты знаешь, что я не могу вернуться, даже если бы это было безопасно. Мое место — в войсках лорда Уртблада. Я отправлюсь в Саламандастрон вместе с Махусом. Иное для меня немыслимо.
— Я знаю. Просто решил спросить.

Алекс поднял голову, и жестом велел Элмвуду слезть вниз и присоединиться к ним. 

— Элмвуд, Махус и Мина решили, что им нужно покинуть лес и повернуть на запад. Я хочу, чтобы вы организовали оборонительный клин под пологом к югу отсюда. Если Уртфист придет сюда, мы постараемся, чтобы он был слишком занят и не заметил, что его добыча изменила курс. Я слышал, что его зайцы-следопыты хороши, но трудно уследить за чем-либо, когда ты уворачиваешься от стрел сверху. Выстроив оборону, удерживайте ее до заката, когда станет слишком темно для хорошей стрельбы. Если к тому времени не будет никаких признаков преследования, отправляйтесь в аббатство, чтобы узнать, как там идут дела. Я назначаю тебя командиром патруля.
— Сэр?
— Я не вернусь в Рэдволл, — заявил Алекс своему заместителю. — Когда Мина и Махус отправятся в путь через западные равнины, я буду с ними, — он взглянул на мечника, — если ты не возражаешь?
— Совсем нет, — ответил Махус. — Я видел, как ты стреляешь. Трудно отказаться от такого лучника.
— Что бы он не говорил, — заметил Элмвуд, — аббатиса запретила тебе идти в Саламандастрон.
— Это было раньше. Все изменилось. С этими зверями я нужен больше, чем в Рэдволле.
— Тебе легко говорить. А мне придется объяснять ей, почему ты не с нами. Что я ей скажу?
— Скажи ей, что если переживу эту затею, то в конце концов вернусь в Рэдволл, и тогда она может отчитывать меня, сколько захочет.
— Вряд ли это ее удовлетворит, сэр.
— Ну, тогда придумай что-нибудь получше! Теперь ты глава Лесного патруля. Поступай по своему усмотрению.

Элмвуд посмотрел Алексу прямо в глаза. 

— Почему ты думаешь, что я не брошу все и не пойду с тобой?
— Потому что я приказал тебе не делать этого.
— И ты думаешь, что я буду тебя слушаться.
— У тебя есть другое предложение?

Элмвуд долго молчал. 

— Да, — сказал он наконец, — есть. Но ты же знаешь, что в конце концов я сделаю то, о чем ты просишь. Я никогда не смогу ослушаться тебя.

Алекс похлопал своего старого друга по плечу. 

— Я твой должник, Элмвуд.
— Да. Большой. Но только вернись целым и невредимым, и этим уже оплатишь долг.

Элмвуд бросил последний взгляд на леди Мину, а затем, не говоря больше ни слова, развернулся и помчался к верхушкам деревьев.

Мина посмотрела на Александра. 

— Ты не должен был этого делать.

Он вернул ей взгляд своих ярких глаз. 

— Да, это так.

* * *

Во второй раз за этот день Рэдволл был открыт для осмотра зайцами Долгого патруля. На этот раз, однако, это была не просто троица, поспешно пробежавшая через аббатство, а целых четыре десятка. Уртфист разместил более дюжины на вершине стены, а остальных расставил группами по всем лужайкам и в главном здании. Все зайцы вели себя радушно, но они все равно казались оккупационной силой в большей степени, чем когда-либо были войска Уртблада.

Заставив себя сохранять любезность, Ванесса пригласила Уртфиста и его офицеров на поздний обед с руководителями аббатства в Пещерном зале. К ее легкому удивлению, он отказался, предпочтя остаться на свежем воздухе, где, как он выразился, «никто не сможет застать меня врасплох в замкнутом пространстве». Поэтому, наскоро накрыв длинный стол, они расположились на южной лужайке.

Уртфист едва притронулся к блюдам из Рэдволла. Очевидно, еда не занимала его мысли. А вот его зайцы, как только увидели, что будут черпать из тех же мисок и кувшинов, что и жители Рэдволла, набросились на еду со всем пылом, которым славился их род.

— Извините, если мы показались вам слишком подозрительными, мэм, — обратился майор Саффорд к Ванессе. — Не хочу показаться неблагодарным за ваше гостеприимство, но, учитывая все, что происходит, я уверен, вы можете понять, что мы ставим безопасность выше вежливости.
— Я рад, что вы наконец-то образумились, настоятельница, и выгнали ту нечисть из своего дома, — молвил Уртфист. — Теперь мы можем начать совместную работу по борьбе с тем злом!

Ванесса быстро подняла лапу. 

— Минуточку, лорд. Прежде чем все пойдет дальше, давайте поймем друг друга. Я приказала войскам вашего брата покинуть Рэдволл только потому, что вы угрожали осадить наше аббатство, пока они там остаются. Я не выбираю ничью сторону. Совсем наоборот. Пока этот вопрос не будет улажен между вами и вашим братом, Рэдволл не будет вступать в союз ни с одной из сторон.

Глаза Уртфиста расширились. 

— После всего, что я вам рассказал… 
— Мы слышали столько противоречивых вещей, что не можем сказать, где кончается правда и начинается ложь - или заблуждение. Поэтому не нам разбираться, кто прав, а кто виноват. Рэдволл сохранит нейтралитет в надежде, что вы и ваш брат сможете уладить свои разногласия ради блага всех земель.
— Тогда почему вы вообще пригласили нас внутрь? — спросил Уртфист.
— Пока вы с нами, мы можем быть уверены, что вы не охотитесь за нашими бывшими гостями с намерением причинить им вред. И вы сами сможете убедиться, что мы не позволим никому из войск вашего брата оставаться здесь гарнизоном… это условие должно распространяться и на вас, лорд. Мы не откажем вам в гостеприимстве после ваших долгих странствий, но мы не можем допустить, чтобы вы оставались здесь не более чем на время. Тогда вы и ваши зайцы тоже должны покинуть Рэдволл и не возвращаться, пока вы и лорд Уртблад не уладите свои разногласия.
— А. Так как скоро ваше гостеприимство иссякнет?

Ванесса поджала губы. 

— Это ставит меня перед выбором, милорд. По правде говоря, я не могу допустить, чтобы вы остались здесь надолго, после того как отказали солдатам вашего брата в разрешении остаться здесь. С другой стороны, моя главная задача — предотвратить войну, если я вообще в состоянии это сделать. Пока вы здесь, я могу знать, что война еще не началась. Отчасти я склонна разрешить вам бессрочное пребывание в Рэдволле, если это позволит вам и лорду Уртбладу не ссориться.
— Вы сильно ошибаетесь, аббатиса, если полагаете, что война еще не началась. Ложь — это оружие, столь же верное, как мечи и копья, и мой брат орудует им с подлинным мастерством. Но если вы больше всего боитесь кровопролития, уверяю вас, оно тоже уже началось. Я оставил двадцать добрых зайцев охранять Саламандастрон, но их не хватило бы, чтобы выстоять против орды моего брата. Даже сейчас, когда мы разговариваем, я боюсь, что жизни этих благородных зверей потрачены на гиблое дело. Это война, аббатиса, и не заблуждайтесь на этот счет!
— Я уверена, что среди последователей вашего брата найдется немало тех, кто скажет, что лорд Уртблад по праву владеет троном Саламандастрона. Я не знаю достаточно о том, что происходит, чтобы иметь то или иное мнение. Или, возможно, мне следует сказать, что я знаю слишком много, но я не могу разобраться во всем, что нам говорят!
— Может быть, вы все же задумаетесь, прав ли я? — спросил Уртфист.
— Иначе вы бы сейчас здесь не сидели, — ответила Ванесса. — Я изо всех сил стараюсь понять и вас, и Уртблада. Мы должны сделать свои собственные выводы.
— Вы еще достаточно не слышали? А что нужно? Кровавые трупы у дверей аббатства?
— Если я правильно помню, вы сами грозились кое-кого зарезать. К счастью, этого удалось избежать. Теперь давайте посмотрим, какое еще кровопролитие мы сможем предотвратить. Вы, кажется, убеждены, что ваш брат истребит зайцев, которых вы оставили в Саламандастроне. Что, если вы ошибаетесь? Если Уртблад пощадит их, разве это не станет основой, на которой вы оба сможете вступить в переговоры друг с другом?
— Я не ошибаюсь, — уверенно заявил Уртфист. — Если он попытается войти в Саламандастрон, они будут сражаться до смерти.
— Тогда, возможно, вам не следовало давать им такую команду. Ваш брат сможет сказать, что они сами виноваты, что пытались выгнать его из дома и отказались с ним общаться. Давайте предположим худшее: произошла битва, и все ваши зайцы погибли, несомненно, вместе со многими войсками Уртблада. Что вы будете делать? Вероятность того, что вы с четырьмя десятками зайцев сможете отвоевать гору, очень мала, а того, что вы все погибнете при попытке штурма, очень велика. Разве это не достаточная причина, чтобы отказаться от открытой войны с братом?
— Вы хотите, чтобы я заключил мир с чудовищем, убившим моих верных солдат?

Ванесса огляделась по сторонам. 

— Сейчас я вижу Лорда-барсука и сорок зайцев, которые все очень даже живы. Я бы хотела, чтобы вы все оставались такими же.
— Какой ценой, аббатиса? Есть вещи и похуже смерти. Например, жизнь в рабстве. Неужели я буду стоять в стороне и ничего не делать, пока зло моего брата закрепится на Саламандастроне и распространится по всему побережью? Я скорее отдам свою жизнь в борьбе с таким злом, чем буду жить трусом. Мы —  воины. Доблестная смерть в бою нас не страшит.
— Возможно, нет, лорд. Но умереть можно только один раз. Должен быть какой-то способ, чтобы вы с Уртбладом мирно встретились и обсудили свои разногласия.

Уртфист покачал головой. 

— Мой брат тщательно устроил это предательство. Сейчас он далеко от меня и, наверное, владеет Саламандастроном. Он не выйдет оттуда, если только не встретится со мной на поле боя. Он уже позаботился об этом.
— Для битвы нужны две стороны. Милорд, не могли бы вы остаться здесь, пока мы не отправим гонца из Рэдволла, который сможет отправиться на побережье, а затем вернуться и рассказать нам, что именно там происходит? Это также позволит передать вашему брату, что вы хотите поговорить с ним… 
— Единственным предметом разговора между нами будут наши клинки, — прорычал Уртфист.
— Неужели вы не можете хотя бы подумать о наших предложениях? — спросила Ванесса, раздраженная упрямством барсука.
— Вот что произойдет с вашей затеей, — произнес Уртфист, наклонившись через стол к рэдволльцам. — Вы пошлете своего гонца, а мы с зайцами будем сидеть и ждать. Когда пройдет полсезона без его возвращения, вы пошлете другого гонца, чтобы узнать, что случилось с первым. И еще полсезона пройдет без вестей. Сколько бы вы ни ждали, сколько бы гонцов ни посылали, вам это не поможет, потому что мой брат не позволит им уйти из Саламандастрона живыми. Он получил свою награду. Теперь ему все равно, что вы о нем думаете: у него есть крепость и прибрежные земли.
— Мы не узнаем наверняка, если не пошлем кого-нибудь, верно? — мягко возразил старый Арлин.
— Вы только зря потратите жизни, аббат. Он убьет любого рэдволльца, что будет шпионить за ним.
— Я очень надеюсь, что вы ошибаетесь, — решительно произнесла Ванесса, — потому что прямо сейчас один рэдволлец сопровождает Уртблада.
— Тогда, боюсь, он — все равно, что мертвец.
— И все же мы должны это выяснить, — настаивала Ванесса. — Вопрос лишь в том, кого мы выберем для путешествия в Саламандастрон?
— Сколько времени понадобится одному из нас, чтобы добраться туда? — задался вопросом Джефф.
— Дольше, чем понадобилось бы зайцу, — сказал Тревеллер и повернулся к Уртфисту. — Милорд, может быть, предложение настоятельницы не такое уж плохое. В одном она права: если Саламандастрон в когтях у Его Кровавости, нам будет трудно его вернуть. Но Рэдволл все еще чист от его сброда нечисти, и я думаю, может быть, мы должны сделать своей задачей сохранить их в таком виде. Мы не можем остаться прямо в Рэдволле, но Страна Цветущих Мхов — большое место. Самое подходящее место для создания оборонительной базы. Ведь если мы потратим силы на тщетные попытки захватить Саламандастрон, кто сможет остановить его, когда он двинется сюда?

Уртфист оскалился. 

— Я не буду жить изгнанником, пока такой недостойный зверь, как мой брат, претендует на честь, которой он давным-давно лишился!
— Это не будет чем-то постоянным, сэр, — поспешно вставил Тревеллер. — Но дело в том, что, пока большинство из нас остается здесь, небольшой отряд может быстро сбегать на побережье, посмотреть, что происходит в Саламандастроне, а потом вернуться сюда и доложить, что там происходит. 

Уртфист задумался:

— Никто не выживет. Любой, кто решится прийти туда, будет убит.
— Сэр! Мы же Долгий патруль, в конце концов! Мы сможем подкрасться к их порогу, и они даже не узнают о нашем присутствии. Мы знаем местность вокруг Саламандастрона лучше, чем кто-либо из них… 
— Кроме моего брата. Он будет очень хорошо охранять все подходы, можешь не сомневаться.
— Тогда мы подойдем как можно ближе. Мы все равно сможем сделать несколько стоящих наблюдений, даже если нам придется держаться подальше и не высовываться. Это все равно даст нам больше, чем сейчас.

Уртфист, казалось, обдумывал это. 

— За то время, что вам понадобится, чтобы добраться туда, а затем вернуться в Рэдволл, положение дел может измениться настолько, что ваши наблюдения окажутся бесполезными.
—Имейте в виду, милорд, что патруль из трех-шести зайцев может двигаться гораздо быстрее, чем все мы во время нашего похода сюда. А еще теперь мы знаем, что, возможно, нет необходимости обходить все горы, чтобы добраться до Саламандастрона.

Уртфист поднял бровь. 

— Ты говоришь о проходе Браудера через горы?

Тревеллер кивнул. 

— Мы не смогли бы провести через него всю колонну, но небольшой патруль должен справиться. К тому же, если та вошь Браудер смог это сделать, то и мы сможем!
— Вы даже не знаете наверняка, что такой проход существует, — заметил Уртфист. — Браудер вполне мог солгать об этом, как и обо всем остальном.
— Патруль Мелани сказал, что, похоже, такая дорога есть. Конечно, они не прошли через весь путь, но Браудер точно знал, где он находится, а ему нужно было как-то попасть в Саламандастрон! Я готов поспорить на свои усы, что проход есть. Что скажете, милорд?
— Возможно... если вы сможете его найти. И помните, мой брат знает об этом проходе, так что его войска могут использовать его. По крайней мере, велика вероятность, что он будет его охранять. Это рискованное предложение.

Заяц-ветеран усмехнулся. 

— Последние двадцать сезонов я многим рисковал, милорд. 
— Что ж, —  вмешалась Ванесса, — вам не обязательно решать прямо сейчас. Я бы посоветовала вам провести хотя бы эту ночь в нашем аббатстве. Уверена, вам всем не помешает отдых после ваших путешествий. Завтра вы сможете решить, хотите ли вы остаться здесь еще немного или отправиться дальше. А пока, пожалуйста, наслаждайтесь нашим гостеприимством. Мы сделаем все возможное, чтобы разместить вас и помочь вам в пути, когда придет время уезжать. Мы сделали это для лорда Уртблада и сделаем для вас не меньше!
— Благодарю, аббатиса, — Уртфист отодвинул в сторону недоеденную тарелку. — Ранее вы говорили о том, что нужно найти кровати для всех моих зайцев. В этом нет необходимости. Мы будем спать здесь, на лужайке".
— Вы уверены? —  спросила Ванесса.
— Не беспокойтесь, мэм, — заверил ее Тревеллер, оглядывая пышный ковер зелени, расстилавшийся вокруг них. — Это лучшая кровать, чем многие из тех, что я смог найти для себя в Северных землях. Здесь нам будет уютно и хорошо, если только не пойдет дождь.

Арлин взглянул на безоблачное голубое небо. 

— Это вряд ли, если только погода не изменится.

Уртфист встал, и майор Саффорд оказался рядом с ним. 

— Милорд, вы хотели увидеть этого ласку сейчас?

Барсук несколько мгновений смотрел вдаль, ничего не отвечая. 

— Нет, — решил он наконец, — думаю, будет лучше, если я не буду встречаться с нечистью лицом к лицу. Только проследите, чтобы с ним всегда был отряд Патруля, чтобы присматривать за ним. Что эти добрые звери будут делать с ним после нашего отъезда - их дело, но пока я в Рэдволле, я хочу, чтобы за ним очень внимательно следили.

* * *

Свой первый день свободы Смоллерт провел в лазарете вместе с Сирилом и Сайрусом.

Три зайца, которых Уртфист назначил следить за лаской, лежали на кроватях неподалеку; их расслабленные позы не скрывали того, что готовы действовать, если Смоллерт выйдет за рамки дозволенного.

Сестра Аврелия подошла к ним, несколько недовольная тем, что в ее лазарете расквартированы войска. 

— Время обеда уже близко, — сказала она троице. "Почему бы вам, добрые зайцы, не спуститься вниз и не присоединиться к своим товарищам? Уверена, вы предпочтете поесть на лужайке, а не жонглировать чашками и тарелками на кроватях!

Их командир, сержант Траубер, отмахнулся от ее притворного беспокойства взмахом лапы. 

— Не вижу особой разницы, где мы будем ими жонглировать — на лужайке или здесь, мэм. Нам хорошо и уютно там, где мы есть. И мне кажется, что мы почти только что закончили обеденную трапезу. Как часто вы в Рэдволле едите, во?
— Это только кажется так, потому что вы пообедали поздно, после того как большинство из нас уже поели. Но мы едим так часто, как нам заблагорассудится. Здесь, в Рэдволле, нет недостатка в еде и питье… хотя я знаю одного выдра, который изо всех сил старается создать его.
— Хо, вот как? — рассмеялся Траубер. — Я хотел бы познакомиться с ним. Похоже, он мне будет по душе!
— И я уверена, он будет рад познакомиться с вами. Он, наверное, ужинает с остальными. Почему бы вам не спуститься вниз? Просто спросите, где наш шкипер, или поищите зверя, чья тарелка наполнена выше всех остальных.

Траубер покачал головой. 

— Хорошая попытка, мэм, но я должен остаться здесь. Приказ, знаете ли.

Сестра Аврелия вздохнула и подошла к двум кроватям, где Смоллерт сидел с братьями-мышатами. Сирил выжидающе посмотрел на нее. 

— Ну что, они оставят нас в покое?
— Боюсь, не повезло, — ответила Аврелия. — Похоже, эти зайцы останутся здесь, пока вся их банда не покинет аббатство. Не волнуйся, Сирил, они не причиняют никому вреда. Думаю, лорд Уртфист просто хочет, чтобы несколько его солдат присматривали за нашим другом Смоллертом. Вот и все.

Смоллерт нервно сглотнул, оглянувшись через плечо на зайцев. 

— Хорошо, что тот барсук не придет сюда за мной. Мне кажется, мы с ним не очень-то поладим… 

Сирил похлопал Смоллерта по лапе. 

— Не волнуйся. Мы не позволим тому хулигану что-то сделать с тобой!
— Да, — согласилась сестра Аврелия, - самое безопасное место для тебя, Смоллерт, — рядом с двумя нашими звонарями. Уртфист не посмеет причинить тебе вред при них.

Сайрус сел прямо на кровати. 

— Значит ли это, что я могу встать и обойти аббатство вместе с Сирилом и Смоллертом?

Братья перестали называть ласку «мистер Смоллерт», узнав, что он на самом деле всего на несколько сезонов старше Сирила.

— Не сейчас, Сайрус.
— Но я был достаточно здоров, чтобы спуститься вниз сегодня утром и попрощаться с мистером Махусом!
— Это был особый случай. Помнишь, как ты ослабел, когда вернулся в лазарет? Надо было попросить кого-нибудь отнести тебя сюда.
— Я устал только потому, что столько дней провел в постели, — запротестовал Сайрус. — Вы сами сказали, что теперь, когда мне стало лучше, я должен больше ходить, чтобы восстановить силы!
— Да, это правда. Вот что я скажу. В зависимости от того, как вы будете чувствовать себя завтра, возможно, это будет твоя последняя ночь в лазарете. 

Сайрус просиял. 

— То есть, я снова смогу спать в своей комнате? И перестану носить эту ночную рубашку?
— Конечно. Ты даже сможешь ходить, куда захочешь, если только пообещаешь, что не будешь напрягаться и сразу же присядешь отдохнуть, если почувствуешь усталость или упадок сил. Ты не сможешь вернуться к звону в колокола в течение некоторого времени, но Маура уже неплохо делает это, так что мы позволим ей заниматься этим еще несколько дней.
— А Смоллерт сможет пойти со мной?
— Ну, куда бы вы ни пошли в аббатстве, я бы посоветовала вам держаться подальше от лорда Уртфиста. Думаю, Смоллерт совершенно прав, что они не очень-то поладят.
— Не беспокойтесь об этом, мэм, — серьезно пообещал Смоллерт. — Не надо дважды повторять, чтобы я не вставал на пути этого барсука. Если мы увидим, что он идет в нашу сторону, мы с ребятами мигом окажемся в другом месте!