Квентин

frei Ух! Благодарю за комментарий ) Не думал что историю ещё кто-нибудь прочитает, так что приятно удивлён. Ну и конечно же рад что история понравилась ) Да, наверное, особенно в кромешной темноте. Но ведь это ещё и "пьянит", так что наслаждение тоже получаешь ) Сочувствую... После такого в воду лишний раз не полезешь. Не, с аквалангом конечно ) Не более 20 метров. Но с маской тоже люблю нырять - максималка что-то вроде 12 метров. Ух! Какую же красоту видел в Красном море )))) Мечтаю туда однажды в сафари-тур отправиться - неделя одних ныряний на катере не сходя на берег!!!

Глухая тёмная ночь властвовала над степями, и лишь пронизывающая ледяная вьюга странствовала по её бескрайним просторам. Казалось, в завывании ветра таилось мрачное предостережение любому, кто осмелится сегодня выйти в степь. Железнодорожный вокзал, освещённый жёлтыми фонарями, представлялся островком света в этом кромешном океане тьмы. Ветер раскачивал тусклые светильники добавляя в пронзительный вой надсадный скрипучий звук. Тем не менее, в столь поздний и тревожный час вокзал не пустовал. На перроне стоял разогретый поезд пышущий паром и жаром. Он был готов отправиться в любую минуту, словно подобравшийся к прыжку зверь, но ждал чего-то. Вот из здания вокзала, закутавшись в тёплое пальто и шарф, выбежал мужчина в меховой шапке и очках. Буквально сражаясь с вихрем снега, он добрался к стоящему поезду, торопливо взобрался по металлической лесенке и распахнул дверь в застеклённую кабину. - Что вы себе позволяете Виктор Андреевич! – с раздражением, или, даже скорее со злостью закричал он, пересиливая звуки пыхтящего котла и вьюги. – Всё давно готово, но мы стоим. Учтите, преднамеренная задержка состава будет расценена как саботаж. А если дорогу всё же заметёт, то и гораздо хуже… - Я предупреждал вас, что мы не отправимся, пока не будет приготовлено всё, - с нажимом произнёс машинист, бросив на молодого чиновника суровый взгляд. – И мы будем ждать столько, сколько потребуется. Советую вам вернуться обратно на вокзал. Я подам сигнал, когда всё будет готово. Николай Чернов хотел было возразить, но осознав, что спорить с пожилым машинистом бесполезно, лишь ответил гневным взглядом. Парень открыл металлическую дверь и уже собирался возвратиться в вокзал, но замер, потому как пустынный перрон уже не являлся таковым. Будто прямо из бури на свет фонарей выходила фигура: сгорбленный низкорослый старик, размеренно брёл в снегу опираясь на длинный посох. За собой на верёвке он вёл покорно следующего за ним козлёнка. - Он пришёл, - облегчённо выдохнул Виктор Андреевич, увидев из окна кабины неожиданного гостя и рванулся наружу мимо озадаченного чиновника. Николай так и застыл у металлической двери, разглядывая странного визитёра. Им оказался представитель племён, что обитали в здешнем краю задолго, как сюда добралась цивилизация. Дряхлый старик с глубокими морщинами на лице, обветренной кожей и длинными седыми волосами, живыми змеями кружащие вокруг головы владельца на свирепом ветру. Одежда старца была сшита из звериных шкур, а в руках он держал длинный резной посох. На шее, кистях и посохе пришельца разместилось множество амулетов и побрякушек, трещавших на порывистом ветру. Словом, на перрон будто шагнул сам дух степей прямо из сказок и мифов. Реакция же машиниста была удивительна. Виктор Андреевич побежал к старику и с радостью поприветствовал. Во всех жестах мужчины чувствовалась как радость, так и облегчение вместе с глубоким уважением. Николай мотнул головой, силясь сбросить наваждение. Неужели именно его, этого старика так ждал машинист, что нарушил время отправления поезда?! Нет, Николай, конечно, многое слышал о здешнем крае и его странностях. Но чтоб такого... Теперь он всё лучше понимал туманные намёки начальника о непредвиденных трудностях рядового рейса. После обмена приветствиями шаман племён, как уже успел догадаться Николай, передал верёвку с козлёнком Виктору Андреевичу и направился к носу поезда. Встав перед составом, старик высоко поднял свой посох и принялся, на распев, произносить длинную речь. Он говорил то строго и грозно, то мягко и уступчиво, то яростно потрясал посохом, то низко кланялся. Казалось, своей песней и жестами шаман заговаривал поезд и тьму перед ним. А затем произошло то, что Николай точно никогда не забыл бы до конца жизни: старик подвёл к носу состава козлёнка, задрал тому голову и резким твёрдым движением перерезал тому горло ножом. Даже в сумраке чиновник смог различить струи крови, брызнувшие на холодный металл. После минутного оцепенения Николай спрыгну с лестницы на перрон и помчался к носу поезда – он хотел быть абсолютно уверен в том, что видел. Глаза не подвели его. Тело уже затихшего козлёнка заносило снегом. Виктор Андреевич невозмутимо стоял рядом и светил шаману фонарём, а тот в свою очередь размеренно выводил алой кровью на тёмном металле сложную вязь узоров и символов. - Вам лучше было сидеть в кабине, - бесстрастно обронил машинист. - Какого дьявола тут происходит!... – начал было вскипать парень как машинист холодно осёк его. - Не больше чем через двадцать минут мы отправимся в путь. А до этого я настоятельно советую вам провести время в здании вокзала. Я подам вам сигнал. Закончив с символом шаман, со знанием дела, направился в сторону кабины. Машинист беспрекословно последовал за ним. - Хорошо бы отправится хотя бы в одиннадцать, - выплюнул в след Николай. – И, надеюсь, когда вы закончите кабина не пропитается запахом козлиной крови! Мужчина не обратил на едкое замечание никакого внимания. Парень хотел было уже отправиться к зданию станции, как его взгляд упал на кровавый символ, начерченный старым шаманом. Часть крови заляпала даже алую звезду красного знамени. От вспыхнувшей ярости и возмущения Николай скрипнул зубами и взмахнул рукой… *** Через четверть часа поезд действительно был готов к отправлению. Громкий пронзительный свист огласил окрестности. Колёса с лязгом закрутились и стальной монстр с огненным сердцем медленно двинулся в путь. В кромешную ночь и ледяную стужу способную погубить любого другого кроме него. Старый шаман молча провожал уходящий состав. Он сделал всё что мог, и Степь должна была пропустить поезд. Но… На всё воля Степи. Её нрав был своенравен и, не смотря на все молитвы и жертвы, только Она решала пропустить кого-то или же забрать с собой. Старец прислушался к завываниям ветра. В них отчётливо звучала угроза. Сегодняшние ночь и час, несомненно, были самые опасные за много лет. И это совпадение пугало. Поезд, стуча колёсами, мчался в тягучей мгле. В кабине царила молчание. Машинист следил за давлением в котле, временами подкидывал уголь в печь, но по большей части просто стоял и смотрел через окно вперёд, на дорогу, едва освещаемую носовым фонарём. Николай сидел в углу кабины на небольшой скамье и сверлил взглядом Виктора, попеременно бросая взор на кровавый символ, начерченный у потолка кабины. Несмотря на терпкий запах гари, масла и горячего металла, аромат крови всё же отчётливого улавливался в кабине. Чиновник в который раз нетерпеливо потёр рукав пальто. Он пытался очистить его снегом, но кажется не слишком удачно. За время поездки в памяти Николая всё отчётливей и отчётливей всплывали слухи, которые он слышал о здешнем участке. Как правило, местные жители с радостью встречали прогресс и цивилизацию, которую несло молодое социалистическое государство отсталому краю. Но только не в девятнадцатом районе. Племена этих мест являлись глубокими язычниками и наотрез отказывались содействовать Советской Власти. Мало того, руководствуясь своими религиозными заблуждениями, они часто нападали на поезда, разрушали железные дроги, а порой даже приносили машинистов в жертвы своим кровавым богам. Так что властям даже пришлось вести военный отряд и провести чистки. Подобные события происходили лет пятнадцать назад, когда железную дорогу только проложили, но память о них была свежа. И до сих пор в трактирах иногда поговаривали о «странностях» творящихся на девятнадцатом участке. Николай всегда считал эти слухи лишь байками рассказываемые в пивных на потеху. Сейчас же… - Когда мы доберёмся до города, то будьте уверены, я без утайки расскажу начальству всё что видел, - почти через час молчания, наконец, резюмировал парень. - Сколько угодно, - невозмутимо ответил машинист. - Мало того, что вы задержали состав больше чем на два часа по совершенно необоснованной причине, так ещё и привели этого… дикаря, - возмущённо чиновника не было предела. – После моего доклада, уверю, вас ждёт должное наказание и увольнение, если не что похуже… Да как вам вообще только доверили управление составом?! У вас хоть школьное образование есть? - Образование?! – хищно усмехнулся собеседник. – Есть и весьма неплохое. Но ни одно образование в мире не сможет объяснить, что творится в этих местах. Если бы не приказ начальства, и не помощь старейшины, я бы скорее согласился сесть в тюрьму, чем отправится сегодня в рейс. Машинист окинул взглядом тьму за пределами кабины: - Вы, наверное, не знаете, но после того, как была проложена железная дорога, поезда начали сходить с путей чуть ли не каждый месяц… - Я прекрасно об этом осведомлён! – Сверкая очками, с жаром оборвал Николай. – Это из-за того, что дикое необразованные население портило рельсы, мешая прогрессу Социалистической Власти. И… - Так написано в официальных документах, - осёк собеседника машинист. – Но почему-то в бумагах не указанно, что именно происходило с дорогой, и поверьте мне, ни одному человеку или стихии это было не под силу. Я был тогда в тех местах и видел всё лично, - Виктор Андреевич прикрыл глаза, словно мысленно возвращаясь в то время. – Иногда, часть железной дороги бесследно исчезала: не оставалось ни рельс, ни шпал, ни даже ям от них, будто и не прокладывали дорогу вовсе и не проезжал по ней три дня назад состав. В другой раз путя оказывались до того ржавыми и ветхими, будто проложили их века назад. Но самые странные случаи касались повреждённой дороги. Вырванные и земли шпалы, скрученные в изогнутые спирали тянущиеся под километр... Такое зрелище ставило в тупик всех. Парень язвительно хмыкнул, демонстрируя своё «доверие» подобного рода слухам. - …Но, конечно, самое странное случалось с людьми, - захваченный воспоминаниями, продолжал вещать машинист. – Трижды в составы била молния, обращая машинистов в обугленные скелеты. Не раз поезда находили совсем пустыми среди дороги. Но самый кошмарный эпизод произошёл осенью тридцать первого года. Тогда потерявшийся состав обнаружили почти у самого города. А в кабине лежали тела двух машинистов… Тимофея и Аркадия. Их лица и руки были разорваны когтями и клювами до костей, а кабина была набита чёрными перьями. Будто огромная стая воронья остервенело ворвалась в кабину и разодрала людей в клочья… - Хватит меня стращать своими байками! – в ярости вскричал Николай, вскакивая с места. – Другого запугивайте своими россказнями. Но меня, советского человека, таким не проймёшь. И когда мы прибудем в город, я обращусь в милицию и вас… Чиновник внезапно умолк и, расширившимися глазами, уставился через стеклянное окно кабины наружу. Машинист резко повернул голову в том же направлении готовый ко всему. - Что… Что это такое? – ошарашенно произнёс парень подходя к окну, не в силах оторвать взгляд от странного зрелища. В двадцати метрах далее, в пелене бурана отчётливо проступал силуэт мчащегося поезда. Освещённый тусклыми фонарями, он, словно отражение их состава, нёсся во мгле. - Разве здесь есть вторая калия? – поражённо спросил Николай у машиниста. - Нет, здесь всегда был лишь один путь, - глухо отозвался мужчина. Николай даже открыл окошко кабины, дабы убедиться, что видимый им поезд не иллюзия или обман зрения. В кабину ворвался мороз со снегом, звук стучащих колёс усилился. Но таинственный состав никуда не исчез. Напротив, стал отчётливей и зловеще. Парень смог различить даже номер паровоза, расположенный на трубе – шестнадцать семьдесят два. Их номер! И ещё, кабина. В кабине также светила масляная лампа и отчётливо виднелось два размытых силуэта, особенно тот, что глядел сквозь открытое окно в ответ. Да вот только Николай мог поклясться, что никакие это не люди. Он ощутил на себе «чужой» взгляд существ, пришедших из других миров и реальностей. Неожиданно поезд-близнец изменил направление. Он отклонился наперерез их составу, будто две дороги смыкались. В считанные секунды преодолев разделявшее их расстояние, призрак врезался в собрата, обратившись вихрем жёсткого снега вторгшегося в открытое окно кабины. Испуганно вскрикнув, Николай отшатнулся и рухнул задом на металлический пол. - Вы только что видели «Привратника», - холодно объяснил видение машинист. – Теперь обратной дороги для нас нет. - … Эти места у здешних народов всегда считались священными, - так начал свой рассказ Виктор Андреевич. Машинист готовил чай, поставив чайник прямо на котёл поезда. Николай же в этот момент, забившись в свой угол, пытался унять дрожь в теле. Ему было не по себе. Ранее он ни за что бы не поверил в правдивость увиденного или же попытался объяснить всё научно: обманом зрения или миражом. Но сейчас… Николай не знал почему, но он испытывал пронизывающий ужас. Как если бы он не просто увидел, а вступил за порог чего-то неведомого и опасного. Словно он оказался в кошмаре происходящем наяву и назад дороги не было. Парень невольно уставился на рукав своего пальто. Неужели он совершил ошибку?!... - …Легенды племён утверждали, что здесь сокрыто само сердце Степи. Что в этих местах соприкасается мир живых и мир духов, - продолжал рассказ Владимир, возясь с чайником. – Только старейшины могли приходить сюда, собирать травы, просить Мать-Степь о чём-либо и общаться предками. Другим обитателям племени ходить в этих места запрещалось, они считались гиблыми для любого неподготовленного. Заварив заварку и разлив кипяток, мужчина передал собеседнику металлическую кружку, которую тот принял трясущимися руками. - Вот, это поможет, - со знанием произнёс Владимир Андреевич, вынув откуда-то снизу тёмную стеклянную бутыль и подлив в кружки хорошую дозу содержимого. – Коньяк «Барон». Крепкая штука, но то что сейчас надо. Держу на подобные случаи. Николай с сомнением посмотрел на кружку. Он не очень жаловал спиртное, в особенности крепкое. Но если это должно было помочь унять страх, он бы не задумываясь осушил всю бутыль. - Так вот, когда железную дорогу только начали закладывать местные жители умоляли этого не делать, предвещая ужасные последствия. Но, конечно, их не стали слушать, - Виктор присел с чашкой на скамейку рядом с котлом. – Тем не менее дорогу проложили без происшествий. Как я упоминал, местные сравнивали эти места с сердцем степи. А у сердца есть свой ритм. Это походило на то, как Магеллан нарёк океан Тихим, не встретив ни одной бури в пути, хотя ему просто повезло с сезоном. Иногда по дороге можно ездить годами без происшествий. А порой выпадает такое время, что… - Виктор Андреевич запнулся и не найдя лучших слов просто хлопнул рукою по колену. – В общем, проложили дорогу без проблем, а дальше пошла беда за бедой. Сперва поезда начались сходить с рельс. Как я уже говорил, сама дорога приходила в негодность. Не найдя разумного объяснения, власти обвинили во всём местное население. Начались допросы и аресты. Оказавшись в опале Советской Власти, племена обратились к своим шаманам, моля помочь. Те откликнулись на зов. В течении нескольких месяцев кряду старцы заговаривали железную дорогу, ставили на неё клейма и проливали кровь жертвенных животных. И это подействовало. Степь словно посчитала дорогу своей частью и больше путя никогда не портились. Вот только поездов это не касалось… Размеренный рассказ машиниста прервала тусклая вспышка где-то за пределами кабины. - Что это? Вы видели? – Николай, не помня как оказался на ногах, прилип к стеклу кабины. Он, наверное, с минуту всматривался в темноту, пока вдали вновь не мелькнула тусклая и, почему-то, чуть оранжевая вспышка. - Снежная молния, - глухо произнёс Виктор, сузив глаза. – Весьма редкое природное явление... Но не здесь. Будем надеяться, что не увидим их много. Николай стиснул зубы – проблеск молнии почудился ему вспышкой ярости самих небес. - Ну, так вот, хоть проблему с дорогой и сумели решить, но с поездами дело обстояло хуже, - продолжил историю машинист. – Так, например, весной двадцать седьмого года был найден состав, стоящий посреди дороги. В котле локомотива просто закончился уголь. Кабина оказалась закрыта изнутри, но ни машинистов, ни каких-либо следов нападения или борьбы обнаружено не было. Казалось, люди просто исчезли из кабины. Затем через два года здесь же во время сильной метели лоб в лоб столкнулись два поезда. Комиссия сочла это несчастным случаем. Но на допросе путевой клялся, что пустил нужный поезд по совершенно другом пути. Да и, кроме того, сложно было понять, как машинист проехал больше ста километров, не осознав, что пропустил поворот. В тридцать третьем состав под номером пятьдесят сорок два вообще исчез. Его следов так и не нашли, хотя нужно очень постараться куда-либо деть тяжеленую металлическую махину с двенадцатью вагонами в придачу. Но самый страшный случай для меня произошёл всё же в тридцать первом… Николай, попивая терпкий горячий напиток в пол уха слушал мрачную статистку края. Он не мог оторвать взгляда от окна. Парень насчитал уже три вспышки молний за последние пять минут и, может ему казалось, их оттенок становился всё более жгучим. - Тогда ранним зимним утром мы с отрядом отправились искать не дошедший до станции поезд, - продолжал вещать Виктор. – Спустя пару часов мы обнаружили его занесённого снегом. Кабина была не заперта, но оказалась заледеневшей. Не без труда мы открыли дверь и обнаружили внутри троих человек. Они замёрзли, но при каких обстоятельствах?! Двое сидели в углу на скамейках, один из них наливал в кружку воду из чайника. Он так и застыл в этой позе, и поток воды из чайника замёрз тоже. Словно бы на кабину в мгновение обрушился дикий убийственный холод. Но хуже всего было с третьим человеком. Он, с сигаретой в руке, стоял у окна кабины, смотря наружу. Его лицо дико обледенело, но я навсегда запомнил широко раскрытый рот и распахнутые глаза, словно вглядываясь во вне он, за миг до смерти, увидел немыслимый ужас. - Но вот что было совершенно необъяснимо, - в голосе машиниста проступило озадаченность. – Когда ветер снаружи коснулся кабины, сигарета в руках обледенелого машиниста, разгорелась, будто нетронутая холодом… Внезапно раздался глухой удар, как будто что-то небольшое ударилось в стекло кабины. Затем ещё и ещё. Виктор насторожился. Встав, он посмотрел в окно и что-то такое мрачное промелькнуло на его лице, что сердце Николая пропустило удар. - Тебе лучше не смотреть, - холодно уронил машинист, но парень уже вскочил на ноги и во все глаза уставился в плотную темноту за окном. Поначалу ему показалось, что ничего не изменилось - по-прежнему тьма и метель. Но потом Николай уловил какую-то зловещую закономерность в клубящимся снеге, стелящемся у самой земли… Вдруг он понял, что это были волки! Рядом с поездом бежала стая степных волков. Огромная стая! Каскад красных молний пронёсшихся через всё небо озарили её до самого горизонта. Целое море хищников, живущих или некогда живых по всей степи. Прошла минута и вот глаза чиновника различили уже и других животных. Бескрайняя армада волков сменилось полчищем лисиц, воинством медведей, табунами лошадей и стадами оленей с ветвистыми рогами. А это что?! Огромные фигуры слонов и мамонтов с могучими бивнями теперь бороздили бесконечные просторы. Николай поднял глаза и осознал, что облака, среди которых сверкали молнии, на самом деле состоят из птиц. Многих, многих мириадов птиц. И именно они порождали глухие удары, временами врезаясь в состав и разлетаясь брызгами снежных хлопьев. И поезд несся совсем этим океаном призраков неизвестно куда. Может к краю мира, а может и за край. - Не смотри. Не стоит долго смотреть, а то они тебя почуют, - посоветовал Виктор. Не без труда оторвав глаза от невиданного жуткого зрелища, Николай, на ватных ногах пошёл в свой угол и рухнул на скамью. Виктор Андреевич говорил что-то ещё, но Николай едва слышал его. Страх всё больше и больше нарастал внутри парня, грозя в скорости перейти в настоящую панику. Ему мерещилось, как из удлиняющихся чернильных теней за ним наблюдают тысячи глаз. В лязганье колёс и свисте ветра доносится вой волков, ржание лошадей и свирепое рычание медведей. - Понимаю, что ты сейчас испытываешь, - неожиданно произнёс Виктор Андреевич, нарушив путающиеся мыли Николая. – Единожды, испытав даже часть подобного, многие бросали службу и даже отказывались ездить на поездах. А нынешняя ночь – редкость даже для меня. Но, тем не менее, нам нечего бояться. Машинист уверенно махнул на кровавый символ внутри их кабины: - Если шаманы успевают провести ритуалы, то почти никогда ничего не случается. А шаман Джеруймо – один из самых уважаемых и почитаемых шаманов в здешних местах. Можно сказать он живая легенда. Именно потому, всё закончится хорошо. - Да если бы не он сегодня, я бы задумался пойти в рейс даже под страхом расстрела, - несколько нервно рассмеялся Виктор. Николай перевёл взгляд вначале на кровавую метку, а затем вновь на рукав пальто. Он почувствовал, как страх захлёстывает его как волны утопающего в океане. Внезапно поезд накренился и направился вниз, словно скатываясь с горки становящейся круче и круче с каждым мгновением. Скорость возросла, незакреплённые предметы начали с дребезжанием и звоном падать на пол. - Да что происходит?! – вот тут уже и на лице невозмутимого Виктора проступил испуг. – Никогда подобного не происходило. Печать Джеруймо должна оберегать. У него ни разу не было промахов… - Я стёр печать! – неожиданно надрывно прокричал парень, практически плача от захлёстывающего ужаса. – Перед тем как уйти на вокзал я стёр кровь на носу поезда. Она показалась мне оскорбительной. Лицо машиниста словно застыло, а глаза - застекленели. - Что ты наделал, - только и прошептал он перед тем, как поезд, стуча колёсам, окончательно не рухнул в бездонную пропасть тьмы. Отрывок из отчёта …Двадцать восьмого марта тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года в тридцать первом районе при разведке полезных ископаемых был неожиданно обнаружен поезд старой конструкции. Он был погребён в земле на глубине около двух метров. Ни его номер, ни метка не сохранились. Определить, где поезд был произведён и где использовался – не представляется возможным. Тайна, как он оказался в столь отделанных и диких местах – совершенно не объяснима.

Что же, конкурс как всегда на высоте! Приступим к разбору: 1. Горак Несомненна, самая забавная и, по мне так, самая оригинальная работа их всех. Мне пришлось дважды перечитать рассказ, чтобы в точности осознать, что к чему и как истинно обстоят дела. Поначалу я даже решил что речь о каком-то неизвестном персонаже из книг ) Словом, подобная идея заслуживает продолжения. Я был бы не прочь узнать, как племя всё-таки доберётся до Рэдволла и увидит, как всё обстоит на самом деле. 2. Сказ о партизанах Великого нагорья По мне так это дна из самых «житейских» историй. Повествование идёт от бывалого жителя, который не прочь почесать языком и в двух словах объяснить путешественнику как у них всё обустроено. Написано неплохо, хороший язык и манера повествования. Но, на мой взгляд, слишком блекло и без идейно. Словно эта история только часть другого большего рассказа. 3. Конклав Рептилий Вот эта работа, по мне, больше всех остальных соответствует теме конкурса. Поданная в духе рэдвольского мира она подробно повествует о зарождении и процветании могущественного культа. Автор уделил внимания и представителям культа, и его истории и организации. Затронул места обитания и опасных союзников. Грамотно, ёмко и образно. Я голосовал именно за эту работу. 4. Чернопёрые Мародёры Данную работу хочу отметить особо. Не считаю, что она сильно соответствует теме конкурса. Тем не менее, это самая чувственная история. После её прочтения, я ощутил, как засвербело в груди. Автор здорово показал обыденность трагедии в том мире. Где жизнь – просто разменная монета, причём не самого высокого качества. Кроме того не могу не отметить, прекрасный язык рассказа, динамичное повествование, отменное описание героев сцены и даже просто манеру их речи. Высший класс! 5. Песчаные Дьяволы Что же, данные хроники покорения «Песчаного Моря» - по-своему захватывают. После прочтения рассказа в действительности верится, что подобный народ существует где-то в бескрайних песках. Что он хитёр, кровожаден и крайне опасен для любого неосторожного путника или каравана. А предводители этого народа – неординарные, харизматичные личности таящие много загадок. Я бы с удовольствием прочитал книгу, связанную с этими «Песчаными Дьяволами». Написано ярко, последовательно и складно. Автор молодец! 6. Миазмы Ох, а от этой истории прям веет духом Лавкрафта! Мои аплодисменты автору! Написано крайне ярко, захватывающе и атмосферно. При прочтении я прямо ощущал зловонное «дыхание» болот, вязкий туман вокруг, хлюпающие топи под нога… лапами. А то зрелище, которое открылось рассказчику – словно воплощение жуткого кошмара способное привести к безумию!... Рассказ хоть и короток, но очень яркий и ёмкий. Супер! Единственное, может соответствуя стилю того же Лавкрафта или Эдгара По, лучше было бы обставить всё так, что не понятно видел ли рассказчик всё в реальности или же ему просто померещилась из-за смрада болот. Может, существует внутри гиблых болот народ, покоривший насекомых, а может это лишь мираж и не более. 7. Зелёные Глазки Одна из самых тёплых историй конкурса повествующая о жизни, быте и «приключениях» младшего поколения Котира. Уютно, складно, даже весело. Написано неплохо, а герои истории вышли живыми и яркими. Но, всё же, на мой вкус, слабовато и без идейно. Кроме как реющего на складе «флага» даже и вспомнить нечего. 8. Орден Каменноголовых Землероек По мне так самая простая и не складная история конкурса. Какая-то она нелогичная и непонятная. Мне кажется было бы здорово оформить её в страшилку дибунам на ночь, дабы знали, что нельзя шляться ночью по лесу или двору Рэдволла. А то, не ровен час, утащат Каменноголовые Землеройки…

*** - …Левой. Теперь правой. Снова левой… - отрывисто командовал Дайрен. – Не отводи взгляд. Не делай большой размах… Эйприл, следуя указаниям, с силой лупила кулаками по выставленным перед ней ладоням. Наступил седьмой, заключительный день пребывания девушки в карцере. Уже скоро её должны были освободить. В день, когда появился Говард и предложил перевести Эйприл в другую камеру, она не на шутку испугалась. И этот страх расставания с близким другом и возвращения в «старую» жизнь никак не хотел её отпускать. Видимо находясь под этим настроением, Эйприл и поведала Дайрену, как она лишилась медальона матери – своего «сокровища». Конечно же парень был глубоко возмущён поступком девушек и, в своей обычной манере, пообещал научить их уму разуму. Тем не менее, простоватый и прямолинейный Дайрен сумел проявить новую черту – проницательность. Вскоре он смекнул, что за груз был на сердце у приятельницы и с серьёзным видом заметил, что правильней всего будет, если Эйприл вернёт медальон сама. И уж коли она помогла ему в учёбе, то теперь его черёд научить её другой науке. У Дайрена вообще была своя философия на этот счёт. С тех пор вот уже третий день Эйприл училась правильно наносить удары руками. И, как ни удивительно было для самой девушки, прогресс был немалым. - … Хорошо. Теперь бей мне в грудь. Дайрен встал перед Эйприл, заложив руки за спину, полностью открыв тело. Отступив на шаг девушка, нанесла «противнику» плотный удар в область «солнечного сплетения». За мгновение до касания кулака Дайрен чуть присел, и кулак угодил в крепкие грудные мышцы. - Хорошо, - похвалил он девушку. – А теперь бей в живот... Ещё позавчера Эйприл не могла даже ткнуть в открытое тело противника. Как пояснил Дайрен, её разум инстинктивно сопротивлялся этому как почти у любого нормального человека никогда не бившего другого. И в первую очередь нужно было сломать именно этот барьер. Но решалось это легко – практикой. И вот после нескольких дней тренировок Эйприл уже без всякой опаски во всю мощь лупила по открытому корпусу парня. Со стороны Дайренне выглядел сильным и внушительным, но его мышцы оказались настолько крепкими, что сильнейшие удары Эйприл не причиняли ему никакого вреда и лишь упруго отскакивали. Девушка всё лучше и лучше понимала, почему даже шесть бойцов не смогли его одолеть. - Отлично! – вновь подбодрил ученицу Дайрен. – А теперь, бей в челюсть. Самое сложное испытание. Эйприл встала в стойку и сосредоточила взгляд на совершенно открытой и, казалось, даже подставленной щеке парня. Психологически, ударить в голову для Эйприл оказалось труднее всего. В последний момент рука неизменно расслаблялась. Да и бить вверх было просто неудобно, тем более, чтобы поразить нужную область. Но опять же, после хорошей практики с добротным учителем… - Ха! – выдохнула девушка и нанесла основанием ладони стремительный и точный удар в челюсть «противнику». В последний момент тот чуть отклонился, подставив под удар вскинутую ладонь. Обманчиво легко и просто. - Превосходно! – искренне похвалил Дайрен. – Делаешь успехи… Лязганье поворачивающегося ключа в замке привлёк внимание парочки. - Эйприл, на свободу с чистой совестью, - несколько шутливо пропел Говард, появившись в дверном проёме. - Да, иду, - уверенно кивнула та и зашагала к выходу. - И не забудь – пчёлы и осы, - Дайрен многозначительно подмигнул девушке. - Не забуду, - благодарно кивнула «ученица» в ответ. Эйприл с полуулыбкой в последний раз осмотрела тусклое помещение камеры. Неделю назад переступая её порог, девушка и представить не могла, как сильно изменится её жизнь. *** - О, явилась, наконец, - резюмировала Мелани появление в комнате Эйприл. – И как карцер? В голосе блондинки явственно сквозила издевка. - Да, кстати, пока тебя не было, мы позаимствовали твои вещи. Надеюсь, ты не против? - ехидно продолжила она. Две других соседки Ребекка и Дженни, листающие на кровати помятый журнал мод, присоединились к веселью. Эйприл молча посмотрела на полупустую сумку возле кровати: большинство вещей отсутствовало, а те что остались, выглядели грязными и мятыми. «Неважно», - девушка мотнула головой, отбрасывая не нужные мысли и устремила взгляд прямо на Мелани, точнее, на её шею, где до сих пор красовался золотой кулон. Она решительно подошла к блондинке и ткнула пальцем на медальон. - Он принадлежит мне, и я требую, чтобы ты его сейчас же отдала, - холодно и с напором произнесла Эйприл. - C чего бы? – на лице соседки проступила удивлённо-злобная гримаса. – Разве ты не сама мне его отдала… - Живо! А то отберу силой, - оборвала Эйприл, сделав шаг вплотную к девушке. - Вижу, карцер тебя ничему не научил! – вскричала Мелани, внезапно нанося противнице хлёсткую пощёчину. От неожиданности та пошатнулась и упала на край стоящей рядом кровати. Две другие девушки злорадно захохотали в ответ. - Кажется, она не понимает по-хорошему, - заметила Ребекка. Эйприл, облокотившись на кровать, крепко стиснув зубы: щека горела огнём, но место нерешительности уступил гнев. В голове невольно всплыли сказанные в карцере слова… Во сколько раз пчела или оса меньше человека? Наверное, в тысячу. Но люди опасаются и избегают их… Девушка исподлобья зло уставилась на обидчицу. Почему? Да потому что они могут больно ужалить… Кулак Эйприл сжался, и она сосредоточила взгляд в открытом лице противницы. Тебя донимали потому, что ты никогда не жалила в ответ, а потому тебя не стоило бояться. Стань пчелой, что больно бьёт в отместку и тогда дважды подумают, прежде чем приставать к тебе снова. - Запомни хорошенько, - Мелани нависла над Эйприл. – В нашей комнате решаем мы. И если нам что-то потребуется… Рывком распрямив колени и с силой вытолкнув правую руку, Эйприл нанесла резкий удар основанием ладони девушки прямо в челюсть. И какой удар! Плотный, точный, с массой тела. Дайрен несомненно бы гордился своей ученицей. Один этот удар был сильнее всех пощёчин и оплеух, полученных Эйприл от обидчиц прежде. Мелани как подкошенная рухнула на пол. Смех двух других соседок мгновенно оборвался. - Ты что, совсем из ума выжила… Держась за ударенную щёку Мелани с недоумением и страхом уставилась на Эйприл. А та, нависнув над противницей, свирепо взирала на неё сверху вниз. - Я сказала, что требую медальон назад. Живо! – и девушка непроизвольно сжала кулаки, словно намереваясь ударить вновь. На этот раз в глазах Мелани проступил уже чистый испуг. - Да, на! Забирай свою побрякушку! – и она судорожно двигающимися пальцами сняла с шеи кулон и швырнула в дальний угол комнаты. Смерила блондинку взглядом, Эйприл подошла в угол и подняла отвоёванный кулон. - Знаешь, за драку могут и в карцер посадить, - зло прошипела в спину противницы Мелани, явно намекая на такой исход. - Ну, если это произойдёт, то когда я из него выйду, то отметелю тебя уже по полной, - зло бросила в ответ Эйприл, надевая кулон на шею. И прежде чем выйти из комнаты, она успела заметить сколь безнадёжным и растерянным становится выражение лица Мелани. Эйприл вышла в коридор, прошла на лестничную клетку и только уже там, прислонившись спиной к стене, обессиленно сползла на пол. От пережитых эмоций её всю трясло. Никогда прежде она никому не давала сдачи, не била, тем более в лицо, не говорила с такой угрозой. От пережитого Эйприл прямо колотило как в лихорадке, а её правая щека после внезапного удара была словно объята пламенем. Тем не менее, на губах девушки проступила победоносная улыбка. Она поднесла руку к шеи и сжала медальон, родной и знакомый. Эйприл почудилось, как что-то внутри неё вновь встало на место. *** С момента возвращения из карцера прошло три дня. Эйприл сидела за партой на уроке математики и смотрела в окно. Погода, наконец, наладилась: стало солнечно и тепло - наступила настоящая весенняя пора. Девушка чувствовала себя на редкость спокойно и удовлетворённо в последние дни. После стычки с соседками поведение последних выправилось. Мелани, правда, зубоскалила и грозилась рассказать всё охране выставив Эйприл не в лучшем свете, но девушка поняла, что это были лишь пустые угрозы, озвученные скорее для собственной храбрости. Заправский удар Эйприл порядком «остудил» запал соседок и теперь к ней опасались лезть без причины. С того момента девушка почувствовала определённую уверенность в себе. До этого она была словно опавший лист: где захватит вихрь событий, куда погонит ветер перемен – там она и окажется. Теперь же Эйприл ощутила себя маленькой рыбкой. Пусть у неё не хватает сил плыть против потока, но она может огибать препятствия и нырять в излучены реки жизни, выбирая свой путь. Впервые она почувствовала, что даже в «Попутном ветре» можно было жить и двигаться в будущее. Единственное что по-настоящему тревожило девушку так это мысли о Дайрене. С таким поведением ему точно грозила исправительная колония для малолетних преступников. С другом следовало обязательно и серьёзно поговорить - объяснить, что не следует при каждом случае лезть на рожон… Девушка так крепко задумалась, что и не заметила, как кончился урок, и очнулась только от голоса одного из охранников: - Эйприл Кэмпбелл – в кабинет директора… Когда девушка вошла в главную комнату интерната, то совершенно не ожидала увидеть того кто её ожидает. Дядя Эдвард в неизменно деловом костюме сидел на краю внушительного директорского стола. Выглядел он грустно и несколько растеряно. - Привет Эйприл. Как поживаешь? Девушка лишь вызывающе скрестила руки на груди и холодно посмотрела в ответ. - Несколько дней назад Крис попал в больницу с передозировкой наркотиков. – Дядя понуро опустил взгляд. – Интересно откуда у него только были такие деньги… Вопрос не требующий ответа тяжёлой паузой повис в воздухе. - Я должен извиниться перед тобой, - наконец, вздохнув, произнёс Эдвард. - Не подумав, я сделал неправильные выводы, и в результате ты оказалась здесь, а мой сын на грани смерти. Ты немедленно покинешь это место и вернёшься в прошлую школу. Я найму репетиторов, если надо будет подтянуть тебя по отстающим предметам. Я пойму если после всего случившегося ты не захочешь более оставаться в моё доме и готов оплатить отдельное проживание… Но всё же прошу остаться. Я ещё не выполнил обещание данное сестре позаботиться о тебе. Впервые за всё время Эйприл расслышала в голосе дяди нотки подлинных глубоких эмоций. - Хорошо. Я принимаю ваши извинения. Я вернусь обратно в дом, - согласилась Эйприл. - Благодарю, - кивнул в ответ Эдвард. – Но это ещё не всё. У меня есть правило – если натворил дел, то надо возместить ущерб. Поэтому, в качестве извинения, я готов исполнить твоё желание. В рамках допустимого, конечно, - подчеркнул дядя. – Ты можешь отправиться в путешествие в Европу, на Гавайи или в Диснейленд. Или я могу купить тебе машину, когда у тебя появятся водительские права. Подумай. Не торопись с ответом. Я буду ждать твоего решения… - Нет! Мне не нужно думать. Я знаю, чего хочу, - торопливо возразила девушка. Дядя с некоторым удивлением посмотрел на племянницу. Он ждал ответа. - В этом интернате… - медленно подбирая слова начала Эйприл. – Есть человек, который очень помог мне. Его зовут Дайрен Кроу. И если я могу выбирать, то желаю чтобы он покинул это место и вернулся в нормальную жизнь. Эдвард с некоторым удивлением посмотрел не племянницу. - Ты действительно уверенна, что хочешь именно этого? - Да. Дядя чуть плутовато улыбнулся, а может Эйприл просто померещилось это. - Раз так, я обещаю исполнить твоё желание. Но, конечно, прежде наведу справки и поговорю с этим человеком лично. Ну а теперь можешь идти и собираться. Через двадцать минут жду тебя с вещами у ворот. - Хорошо. Буду через десять, - радостно ответила девушка. Она повернулась, чтобы выйти, как дядя неожиданно произнёс в след: - А ты сильно изменилась. Кажется, тебе горы по плечу. - У меня был отличный учитель, - не смогла не улыбнуться в ответ Эйприл. *** Эйприл сидела за партой и мечтательно глядела в окно. На улице расцветала тёплая весна. Уже вот как две недели прошло с того момента как она возвратилась из интерната в дом дяди. Особняк встретил её также холодно, как и раньше, с тем лишь различием, что двоюродный брат пребывал в госпитале и должен был появиться ещё очень не скоро. Эйприл вернулась в ту же школу что где и была. Наверное, причиной было её мрачное настроение в прошлом, а может изменившееся за время восприятие, но теперь девушка оценила школу совсем по-другому. Она показалась ей светлой и приветливой, в классе девушка обзавелась приятными знакомствами, и даже строгие учителя оказались интересными и учтивыми. Кроме того Эйприл активно заинтересовалась кружками и секциями, которых в школе было множество. Раньше она никогда не обращала на них внимания, но почему-то сейчас загорелась желанием обязательно куда-то пойти. Особенно спорт. В прошлом Эйприл терпеть не могла физкультуру, но сейчас это стал для неё предмет с большой буквы. Она даже всерьёз задумывалась заняться в секции волейбола, баскетбола, лёгкой атлетики, а может даже бокса. Почему нет?! Всё же уроки Дайрена не пропали даром… Девушка чуть нахмурилась. Дайрен. Вот кто всё это время не шёл у неё из головы. Две недели назад дядя пообещал, что займётся выполнением желания племянницы – высвобождением друга из интерната. Но с тех пор новостей не было. Дядя вёл какие-то важные переговоры по сделке и был в отъезде почти всё время. Только теперь Эйприл начала понимать, почему её мать была в вечной ссоре с братом. Для Эдварда бизнес стоял на первом месте в жизни. Семья, друзья, даже деньги были на втором, и именно это Абигейл терпеть не могла в брате. Тем не менее, девушка не сомневалась в общении данным дядей: она уже поняла, что он был человек слова. Но новостей, тем не менее, не было. В класс начали заходить ученики, урок должен был начаться минут через пять. Вошла преподаватель и начала рисовать на доске незнакомые математические формулы. Эйприл нахмурилась. Вчерашний день ей пришлось пропустить из-за юридических дел связанных с завещанием матери, а по алгебре, видно, началась новая тема. Эйприл открыла учебник, но вместо цифр и букв её мысли по-прежнему кружились вокруг судьбы Дайрена. Всё ли с ним хорошо? Вышел ли он, в конце концов, из карцера? Не устроил ли драку снова? Девушка была столь задумчива, что в момент как её слегка шлёпнули тетрадкой по макушке, стал для неё совершенно неожиданным. - Эй! Что за… - Эйприл возмущённо посмотрела в сторону «обидчика» и тут же обомлела. - Дайрен!.. - Собственной персоной, - как всегда широко и весело улыбнулся в ответ парень. Девушка смотрела на друга и не могла поверить глазам. Тот сидел напротив неё ухоженный, подстриженный, в той же школьной форме, как и другие ученики. - Но как… Как ты здесь очутился? – едва не задыхаясь от восторга, воскликнула девушка. - На уроки ходить надо, - поучительно заметил парень. – Я вчера перевёлся, поздоровался со всем классом, а тебя нет… Алекс, Том, здорово! Дайренна секунду отвлекся, помахав ученикам, вошедшим в класс. Похоже, за минувший день он умудрился перезнакомиться со всем классом. - И, тем не менее, как ты очутился именно здесь? – всё допытывалась Эйприл. Да что это с ней – от радости ноги неудержимо тянуло в пляс, а улыбка просто-таки сама собой тянулась на лицо. - Это твой дядя устроил, - принялся объяснять Дайрен. – Встретился со мной в карцере. Поговорил. Объяснил в чём суть да дело и перевёл из интерната. Оплатил общежитие, нашёл подработку, договорился со школой и вот я здесь, - парень сделал театральный щелчок пальцами. – Довольно неплохой мужик, в общем-то. Даже репетитора обещал нанять… Хотя, толку мне с одного, - закатил глаза парень. - Правда подчеркнул, что если будет хоть одна драка или не оправдаю «испытательного срока», то тут же вернусь обратно. - Вот-вот, имей это ввиду, - особенно выделила Эйприл. Повисла небольшая пауза, слышался только гам голосов старшеклассников. Наконец Дайрен произнёс: - Твой дядя рассказал, что это было твоим желанием, чтобы меня забрали из интерната. Спасибо огромное. Никто никогда не делал для меня подобного. Я это не забуду. В голосе друга слышалась неподдельная благодарность и теплота. - Тебе тоже спасибо. Ты очень помог и мне, - с признательностью ответила Эйприл. Раздалась трель звонка, и ученики встали поприветствовать учителя. Вскоре после того как все сели обратно и начался урок Дайрен наклонился через проём к Эйприл и прошептал: - Знаешь, как только ты очутилась в карцере, я сразу понял, что ты меня оттуда вытащишь. Правда я ооооочень умный, - и парень со значением постучал себя пальцем по виску. Эйприл с ухмылкой поманила Дайрен наклониться снова. - Для человека, который неделю не мог обойтись без драки, это действительно большое достижение, - в свою очередь прошептала она на ухо парню, со значением постучав по дереву парты. А затем вдруг подалась вперёд и чмокнула Дайрена в щёку. - Эй! На задней парте – не шушукаться! – сделала учительница замечание парочке. Возможно первое замечание Эйприл с младшей школы. Девушка украдкой взглянула на парня и с огромным удовольствием заметила, как тот враз растерял привычную весёлость, а его щёки на глазах становятся пунцовыми. Откинулась на спинку стула, Эйприл беззвучно рассмеялась. Всё-таки она была не права. Возможно, этот год станет в её жизни самым счастливым. Конец

*** - Да нет же, не пытайся ловить все три, - закатив глаза, в который раз поучал Дайрен. – Вначале научись, как следует ловить два шара, и только потом подкидывай третий. - Ага… - сосредоточенно ответила Эйприл и снова стала подбрасывать скрученные в шарики собственные носки и махровый платок, учась жонглировать. С момента её заключения прошло два дня. Признаться, девушка думала, что карцер это холодное сырое отчуждённое помещение, где заключённые мучаются от тоски и безысходности. Не сказать, что это было не правдой, только в компании Дайрена скучать особо не приходилось. Это чем-то напоминало момент из романа Дюма - Графа Монте-Кристо. Пока Дантес сходил с ума в своей камере от хандры и одиночества, его сосед аббат Фарио занимался философствованием, науками и сочинительством. Распорядок Дайрена был весьма насыщенным: на протяжении дня он приседал, отжимался, боксировал с тенью и делал другие физические упражнения, дабы держать себя в форме. Кроме того, он также усиленно корпел над учебниками по математике, геометрии и физике, подкинутых одним из охранников. В свободное же время они с Эйприл устраивали «сражения» в морской бой, крестики и нолики, и даже самодельные шашки из расписанных бумажных листов. Раньше девушку никогда не посещала мысль, как много интересного можно было смастерить из подручных вещей. Дайрен умудрился даже сложить оригами цветка из завалявшейся в её кармане однодолларовой купюры. В данный же момент Эйприл пробовала искусство жонглера, которому предложил научить сосед по камере. - Уже лучше, - видя прогресс подопечной, похвалил Дайрен. – Знаешь, жонглирование полезная штука. Она развивает координацию и мозг, - поучительно заметил он. - Ещё одна восточная истина от твоего велико мудрого учителя? – с ехидством уточнила Эйприл, вытирая выступивший пот с лица. - Да вроде того, - уклончиво ответил парень. – Мейсон прочёл об этом в одном из женских журналов. Эйприл прыснула смехом, и шары ткани вылетели из её рук. - А что ты хочешь - у него пять дочерей! Он всегда был в курсе всех крупных журналов моды, - с напускным возмущением добавил парень. Эйприл схватилась за живот, и плюхнулась на нары, давясь смехом. Наверное, причиной была нервная обстановка минувших недель, только за два прошедших дня Эйприл смеялась больше чем за весь нынешний год. Дайрен вечно шутил и бросал остроты по поводу и без. А может, ему просто нравилась живая реакция собеседницы. - Вот ты смеёшься, а у человека настоящая трагедия – из пяти детей, все дочери. А ведь он так хотел сына, - с притворный обидой ответил сокамерник. – Хотя, признаться, кулаки двух из них на редкость тяжёлые… Речь шла о весьма важном человеке в жизни Дайрена. С раннего детства парень жил в детдоме. Когда ему было десять, на празднике города он увидел уличное выступление школы боевых искусств и оказался настолько захвачен красотой постановочного боя, что решил непременно присоединиться к выступавшим. Он узнал адрес школы и стал напрашиваться в ученики. Поначалу мастер отказывал брать Дайрена, тем более что у новоявленного ученика даже денег не было. Но тот обещался выполнять уборку и любую другую работу по спортзалу и, в конце концов, получил разрешение. А спустя годы за счёт усердия и горячего желания стал желанным воспитанником школы. К сожалению это имело как положительные, так и отрицательные последствия. За проведённое вместе время Эйприл успела понять, что Дайрен был бесстрашен, талантлив, силён и в то же время бесхитростен, наивен и прямолинеен. Он не мог смолчать или отступить, если видел несправедливость или издевательства. Это и стало причиной его плачевного положения. Примерно полгода назад парень оказался завязан в массовой драке возле своего детдома, когда, по его словам, старался разнять толпу. Вследствие чего был арестован, и прислан в интернат «Попутный ветер». Видя явное доминирование некоторых групп учеников, безалаберность охранников и не желая подчиняться общим правилам, Дайрен не думая, бросил вызов всему интернату. Каста главенствующих учеников решила, что легко разделается с дерзким новичком, не подозревая, что столкнулись с весьма сильным и опытным бойцом. На протяжении месяцев Дайрен одолел в драках всех, кто пытался избить его. Ну и в результате он каждый месяц оказывался в карцере и каждый раз с большим сроком. За последнюю драку сразу с шестью учениками, и фингал поставленный одному из разнимавших охранников, Дайрен получил целых три недели карцера – максимальный срок. Но, казалось, парень нисколько не сделал выводов из своих злоключений. Для него всё шло своим чередом. Так что попозже Эйприл решила хорошенько намекнуть Дайрену к чему может привести его поведение в дальнейшем. Вообще же за прошедшие дни парень оказался единственным, кому Эйприл сумела за долго время излить душу: поведать обо всех горестях и печалях, поделиться интересами и мечтами о будущем. Она уже очень давно ни с кем так долго и искренне не разговаривала. Всего лишь три дня, а девушке казалось, что лучше и ближе друга у неё в жизни не было. Но что особенно тронуло Эйприл, так это искренне сочувствие Дайрена. Он настолько искренне сопереживал её горю потери матери, что она, сперва, даже сочла это наигранным и подозрительным. Но причина объяснялась легко. Дайрен оказался в приюте примерно в четыре года. Кажется, мать просто отвела его туда. Может ей не хватало денег на жизнь, а может, потому что нужно было уезжать. Причина была не известна, а сам парень мало что помнил. В его голове остались весьма смутные воспоминания о матери, и, хоть он и пытался это скрыть, исчезновение родного человека сильно ранило его до сих пор. Именно поэтому Дайрен и ощутил боль Эйприл с такой остротой. От матери парню достался лишь кожаный плетёный браслет, который он неизменно носил с собой и хранил как реликвию. Увидев, как парень машинально перебирает браслет пальцами как делал всякий раз, когда глубоко задумывался, Эйприл не сумела удержаться от вопроса: - Скажи, а ты хотел бы вновь увидеть свою мать? - Не знаю, - немного растерянно ответил Дайрен. – Наверное, да. Чтобы просто узнать какая она была… Парень замолк и полуслове, не зная, что ещё сказать. Эйприл пристально смотрела на браслет. - А ты бы позволил кому-нибудь отнять у тебя браслет твоей матери? - Никогда! – тут же возмущённо заявил парень. – Я бы скорее умер с ним в руке. - Ага, понятно… - посмурнела девушка. Своей «памяти» о родном человеке она лишилась слишком легко. *** - Да нет же, не так… Всё! Дай мне руку… Эйприл схватила правую кисть парня и принялась рисовать ручкой стрелки на большом, указательном и среднем пальце. - Руку пачкаешь, - насупившись, заметил Дайрен. - А что делать раз ты такой бестолковый! – в сердцах резюмировала девушка. - Эй!.. - Вот! – Эйприл победоносно повернула ладонь к парню. – Теперь средний и указательный палец - это вектора плоскости. А большой – показывает произведение этих векторов. - Ага. Понял… Вроде бы, - на лице Дайрен выступила такая работа мысли, что в глазах едва ли не ход шестерёнок отобразился. Эйприл тяжко вздохнула – если парню часами приходилось разжёвывать такие простые истины, то на что же стоило рассчитывать в дальнейшем?! Шёл пятый день пребывания Эйприл в карцере. За это время Дайрен всё больше и больше поражал девушку. Разоткровенничавшись, парень поведал соседке большую тайну – он мечтал стать не много – не мало, а разработчиком компьютерных игр. И работать не где-нибудь, а во всемирно известной фирме «Горизонт». Года четыре назад Дайрена вместе с другими учениками интерната возили на экскурсию в какой-то компьютерный центр, и парень буквально прилип к экранам, демонстрирующим компьютерную графику, фантастические миры, явления, персонажей и анимацию их движения. Что-то «всколыхнулось» его душе, как выразился сам Дайрен, и с того дня он решил, что обязательно станет известным разработчиком компьютерных игр. Чем больше Эйприл слушала вдохновлённый рассказ парня, тем больше её брови скептически поднимались вверх. Для человека, который почти не владел компьютером и весьма смутно представлял сложнейшую область знаний, находясь в какой-то дыре, с тем же успехом можно было мечтать стать космонавтом. Тем не менее, слыша воодушевлённый голос соседа рассказывающего о том, как он вычитывал в библиотеке все журналы по компьютерной графике и книги по программированию, Эйприл не могла не восхититься целеустремлённости и напору парня. Дайрен неоднократно повторял, что если он поставил цель, то непременно её добьётся. И из его уст это звучало очень зажигающее. Однако проблем на этом пути было предостаточно. За годы изысканий Дайрен определённо понял, что для специалиста в создании игр требовались отличные знания математики, физики, и, главное, векторной алгебры. И именно в этих областях он плавал как топор в море. Дайрен не собирался сдаваться и упорно корпел над учебниками даже в карцере, но прогресса в понимании и освоении материал не следовало. Парень никак не мог уяснить основы изучаемых предметов, из-за чего всё дальнейшее понимание искажалось и улетучивалось. И вот тут помощь Эйприл оказалась просто спасительной. Девушка не была круглой отличницей, но пятёрок у неё всегда было больше, чем четвёрок, а в классе она пользовалась репутацией той, кто могла умело и доходчиво объяснять материал. И даже учителя иногда пользовались её талантом, когда нужно было «подтянуть» особо отстающих учеников. Теперь дни напролёт, с утра, до вечера Эйприл буквально «на пальцах» растолковывала соседу азбучные истины тем, которых тот не понимал. А не понимал Дайрен почти всё и везде. Столь тяжёлого ученика Эйприл никогда не доставалось. Зато сам парень был готов чуть ли не молиться на девушку. Он даже пожертвовал святая святых – сократил ежедневные тренировки, и искренне признавал, что уроки Эйприл были плодотворней, чем целый прошедший год. - Значит на этих плоскостях векторы отражений будет направлен… Сюда? – уточнил парень, прислоняя растопыренные пальцы с начерченными на них стрелками к картинке 3д-модели в учебнике. - Верно! – с радостью и в то же время облегчением подтвердила Эйприл. – Наконец то ты понял… Ой! Девушка испуганно вздрогнула, услышав отчётливое эхо быстрых шагов доносящихся из-за двери. Они с Дайреном так увлеклись, что совсем забыли о приближающемся времени обеда. А ведь надо было спрятать учебники и тетради, которых в карцере быть не могло и не должно. - Не парься, - успокаивающе махнул рукой парень, заметив встревоженный взгляд девушки. – Это Говард. Я узнал его по шагам. Через секунду в замочный скважине заскрежетал ключ, и замок со скрипом повернулся. Дверь отварилась, и в карцер вошёл молодой охранник негр с подносом в руках. - Как жизнь Дайрен? Я тут принёс… - приветливый голос мужчины оборвался, как только он увидел девушку, притихшую на краю нар. - Здрастье, - нервно помахала она ему. - Это что ещё такое?! – в голосе охранника проскочило искреннее недоумение и возмущение. - Привет Говард. Как отпуск? – как всегда неуместно жизнерадостно поприветствовал Дайрен. – А Тич мне тут компанию подыскал… - Вот гад! – охранник даже топнул от негодования. – Ну, всё! Это последняя капля! Я на этого Тича такую жалобу накатаю, что его точно выпрут из интерната и больше никогда… Эйприл с некоторым облегчением наблюдала за реакцией мужчины. Он оказался именно таким, каким его описывал Дайрен. Говард был охранником в «Попутном ветре» сравнительно недавно, и ему совершенно не нравились отношения и порядки, царившие в учебном заведении. Именно поэтому когда в интернате появился Дайрен, он был чуть ли не единственным, кто старался поддерживать и оправдывать его. Именно Говард тайком передал Дайрену учебники, одеяло и подушку в карцер. Но недавно ему пришлось уехать по делам в родной город, и он возвратился только спустя неделю. - Ладно, - выдохнул охранник, закончив долгую тираду по поводу самоуправства обнаглевшего Тича, а далее обратился к девушке. – Давай я переведу тебя в отдельную камеру. И тут впервые за все дни проведённые в карцере Эйприл ощутила, как её накрыла волна уже позабытого страха. Девушка внезапно осознала, что совершенно не хочет покидать уже ставшую родной камеру Дайрена. - Нет… Я хочу остаться здесь… - дрогнувшим голосом возразила она. Говард нахмурился. Его удивил как ответ девушки, так и тот внезапный испуг, проявившийся у неё на лице. - Говард, пусть она остаааааанется! - неожиданно взмолился за соседку Дайрен. – Мы уже пять дней здесь сидим. Эйприл осталось всего два дня. А лучшего учителя у меня отродясь не было, - словно в доказательство парень поднял учебники и тетради над головой. На лице охранника явно читалось сомнение: уже взрослые парень и девушка, находящиеся в одной камере – это ли перебор?! С другой стороны Говард хорошо знал Дайрена и доверял ему. Кроме того «заключённые» и так уже провели вместе почти весь срок. - Ладно, как знаете, - нехотя пошёл на уступку он. – Схожу за второй порцией обеда. Хоть бы кто на кухне сказал…

Описание: В жизни Эйприл наступила чёрная полоса. Её мать умирает, позже девушку отправляют в интернат для трудных подростков, а уже в нём запирают в карцере. Но жизнь нельзя предсказать. И именно там, в тёмной сырой камере Эйприл неожиданно находит самую крепкую опору в жизни и обретает новый характер. «Свет надежды можно найти даже на дне самой глубокой пропасти». - Шагай! – грузный охранник грубо пихнул Эйприл в открывшийся тёмный коридор. Невысокая темноволосая девушка безвольно поплелась в нужном направлении. Её левая щека саднила от недавней хлёсткой пощёчины, синяк на правом глазу начал понемногу заплывать, а волосы болели у корней, когда за них сильно дёрнули. Пожалуй, ещё три недели назад девушка бы ревела во все глаза. Но сейчас, после всего пережитого, чувства обиды, страха и отчаянья словно притупились, уступив место лишь вязкой безысходности. Всё началось полгода назад, в конце сентября, вскоре после того как Эйприл исполнилось шестнадцать. Именно тогда у её матери неожиданно диагностировали рак. Болезнь развивалась стремительно, и никакое лечение не могло помочь. Матери становилось хуже и хуже с каждым месяцем пока, в начале февраля, она не умерла. В тот период Эйприл казалось, что мир словно теряет краски, пока он окончательно не превратился в серые и тоскливые сумерки. «Не печалься Эйприл. У тебя всё будет хорошо. Пройдёт немного времени, и ты снова будешь счастливо улыбаться». Это были одни из последних слов, которые говорила Адалин, гладя дочку по голове. Как же она ошибалась. После похорон опеку над Эйприл взял её дядя Эдвард. Высокий, статный мужчина в дорогом деловом костюме, бесстрастным лицом и холодным взглядом. У Эйприл не было других родственников кроме дяди. Но их семьи практически никогда не соприкасались, и девушка видела своего дядю лишь несколько раз. Это было странным, но, не смотря на мягкий и добрый характер матери, она всегда была с братом в каком-то нетерпении. Тем не менее, ни к кому другому Адалина обратиться за помощью не могла. Вскоре Эйприл переехала в дом дяди в другой город. Солидный двухэтажный особняк встретил её холодом и равнодушием. Вторая жена Эдварда одарила девушку мимолётным взглядом, словно новую прислугу, а его шестнадцатилетний сын Крис лишь недовольно скривился при виде «родственницы». Да и сам дядя был крайне сдержан и отстранён – он обещал своей сестре дать племяннице кров и обеспечение и на этом считал обязательства выполненными. Эйприл пошла в новую школу, не частную, но весьма богатую и ухоженную. Кажется, к образованию дядя подходил серьёзно. Может школа и была неплохой, но в тот момент для Эйприл всё казалось мрачным и серым, и она запомнила лишь кучи домашних заданий, контрольных работ и строгих учителей. Школа оказалась продвинутой, а многие темы уроков были совершено непонятными. А ещё через три недели начался настоящий кошмар. Из личного кабинета дяди внезапно пропало десять тысяч долларов, и он поднял скандал. Эйприл никогда не видела его таким злым. Как позже она узнала, дядя на дух не переносил воровства в любом виде. И что самое ужасное – в воровстве обвинили Эйприл. В коридоре перед кабинетом оказалась скрытая камера зафиксировавшая тёмную фигуру. Лицо вора нельзя было различить в сумраке, но и волосы и одежда полностью соответствовали девушки. Кроме того в ящике стола была найдена одна из пуговиц ранее находившаяся на рукаве рубашки девушки. Эйприл отчаянно оправдывалась, утверждая, что никогда не заходила в кабинет без спросу и уж тем более ничего не брала. Но доказательства были неоспоримы и дядя, не желал ничего слушать. Через пару дней домашнего ареста ситуация многократно усугубилась. Эдвард вошёл в комнату племянницы и объявил, что раз дело обернулось таким образом, то и меры нужно принимать соответствующие. Вору не место в его доме, поэтому он организовал для Эйприл более достойное учреждение, и внизу её уже ждала машина. Озлобленная несправедливыми обвинениями на весь мир, Эйприл молча последовала к машине. Но когда они уже отъезжали от дома, девушка успела увидеть в одном из окон двоюродного брата. Тот, злобно ухмыляясь, успел показать «родственнице» парик в точь-точь как её волосы, давая понять, кто в действительности стоит за преступлением. Машина увезла девушку далеко в другой город, как оказалось в школу интернат для несовершенно летних преступников под названием «Попутный ветер». Огромное серое здание, высокий забор с колючей проволокой по периметру, неприступные железные ворота – это место скорее напоминало тюрьму… Хотя по большей части ею и являлась. В первый же день девушка ощутила на себе «особенности» места, в котором очутилась. Её определили в комнату, в которой уже жили три других девушки. Быстро распознав в новенькой безропотную жертву, соседки вмиг перелопатили все её скудные вещи. И, что самое страшное, главная по комнате, блондинка Мелани, потребовала у Эйприл кулон в виде звезды на её шее. Медальон не был каким-то дорогим, но Адалина подарила его дочери на пятнадцатилетие, и был ценен как память. Девушка как могла пыталась «сберечь» кулон, но казалось соседкам даже нравилось видеть тщетные попытки жертвы сопротивляться. И вскоре медальон, словно боевой трофей, уже красовался на шее лидера комнаты – Мелани. В следующие дни всё только подчёркивало в какой ужасной ситуации оказалась Эйприл. Кругом её окружали подростки с дикими взглядами, повадками и с жутким прошлым – кто вор, кто грабитель, кто картёжник или дилер наркотик. В сравнении с ними слово хулиган просто бледнело. И отношение к ним было соответствующим: охранники, бродящие по коридорам с дубинками наперевес, суровые учителя в классах, грубая безвкусная еда в столовой. Да сама атмосфера казалась давящей и безысходной. Тем не менее, если Эйприл подумала, что хуже быть уже не могло, она и тут сильно ошибалась. Не прошло и двух недель, как в комнате девушки был сделан внезапный обыск и в её тумбочке неожиданно обнаружились украденные несколькими днями ранее дорогие военные часы охранника. Огромный злющий надсмотрщик по имени или кличке Тич (Эйприл так и не выяснила точно) пришёл в ярость и пообещал наказать всю комнату после чего девушки в ярости накинулись на «воровку» якобы желая показать, что они не причём и рьяно осуждают кражу. За время пока охранник «отбивал» нападки девушек Эйприл успела получить пощёчину, тычок кулаком в лицо и едва не выдранную прядь волос. И вот теперь, совершенно отчаявшуюся девушку Тич вёл в место своего наказания. - Надеюсь, неделя карцера вправит тебе мозги, и ты поймёшь, что воровать нельзя. Особенно у меня, - довольно осклабился тучный охранник, ведя Эйприл по тёмным коридорам незнакомого крыла здания. - Но я не воровала… - попыталась вяло оправдаться она. - Ага, как же. Все вы так говорите, - зло усмехнулся Тич. Они повернули за угол и оказались в очередном тёмном коридоре, но в этот раз уже тупиковом. С правой стороны располагались четыре железных двери ведущих уже непосредственно в камеры карцера. Тич подошёл к одной из дверей и уже достал связку ключей, как вдруг глаза его опасно блеснули, а на губах заиграла мерзкая усмешка не предвещавшая ничего хорошего. - Будешь знать, как у меня воровать. Иди ка сюда, в третью камеру, - охранник загрохотал ключами в замочной скважине, но прежде чем толкнуть массивную дверь, украдко положил ладонь на рукоять резиновой дубинку. – Дайрен, у тебя гости… - Чтооооо?!... – Эйприл ощутила, как притупившийся было страх подскочил к самому пику. Она даже непроизвольно попыталась отскочить, но Тич крепко схватил её за руку и практически впихнул в камеру. Оказавшись в сумрачном помещении девушке на мгновенье показалось, что она очутилась в логове дикого зверя. На одной из коек, подобравшись, сидел крепкий коренастый парень и свирепо взирал на вошедших. - Слышь Тич, а это не перебор? – в словах Дайрена звучал вызов. – Я понимаю, что здесь две кровати, но мне обещали отдельную камеру… - Сейчас мест нет! - зло ответил охранник. – И вообще я краем уха слышал, что тебя скоро переведут в другие места, так что наслаждайся компанией. Дверь громко захлопнулась, лязгнул замок, и в тёмном помещении наступило тревожное молчание. Лишь удаляющиеся шаги охранника гулко отдавались в тишине, словно отзвуки исчезающего спасения. Девушка, сама того не зная, забилась в угол камеры и с ужасом взирала на парня. Дайрен! Это имя было на слуху у всего интерната, и даже Эйприл успела наслышаться о нём. Самый страшный и задиристый хулиган школы, успевший за время своего пребывания отправить в медпункт с два десятка учеников. Хулиган, который и недели не провёл без драки и умудрился в последнем массовом побоище в одиночку избить шестерых противников, за что собственно и получил три недели карцера – максимальный срок. В школе поговаривали, что даже некоторые охранники побаивались Дайрена, и ещё ходил слух, что долго в «Попутном ветре» он не задержится, и его скоро должны были перевести в колонию для несовершеннолетних преступников. И вот теперь Эйприл находилась с этим, без преувеличения, монстром в одной запертой камере. Примерно минуту парень молча взирал на девушку, а затем встал и подошёл к ней вплотную. - Подними руки, - глухо приказал он. - Что… - Руки подними, - требовательно процедил Дайрен. Эйприл судорожно вскинула руки вверх и парень бегло обхлопал её по карманам явно ища что-то. Девушка при этом крепко зажмурилась. - Ладно. Ложись спать. Завтра поговорим, - бросил Дайрен и сел обратно на свою кровать. Кажется, его немного озадачили пустые карманы сокамерницы. Дрожа напополам от холода и волнения, Эйприл просеменила к свободной кровати и села на неё край. Доски оказались жёсткие как камень. Парень какое-то время молча и, казалось, выжидательно смотрел на девушку, а затем наклонился к дальнему краю нар и вытащил из под них подушку и два одеяла. Одно из них он расстелил поверх досок своей кровати, а далее накрылся вторым. - Спокойной ночи, - насмешливо пожелал он Эйприл. Та ничего не ответила. Через какое-то время девушка тоже осторожно и тихо легла на кровать. Какие же всё-таки холодные и твёрдые были доски. Эйприл была лишь в джинсах, футболке и ветровке. Это спасало от холода в комнатах интерната, но здесь!... Девушка отвернулась к стене и калачиком свернулась на кровати. Одной рукой она попыталась сжать кулон на шее – раньше этот жест успокаивал и помогал уснуть. Но пальцы находили лишь пустоту. Эйприл запоздало вспомнила, что кулона уже давно нет на месте, но привычка ни как не хотела её оставлять. Уткнувшись лицом в локоть девушка попыталась тихо заплакать… Но, не смогла. Кажется, слёзы кончились, оставив лишь оцепенение и тоску. Снаружи шелестел дождь. Эйприл представила, что он плачет за неё. *** Небо было пронзительно синим и чистым. Яркое утреннее солнце сияло над горизонтом. Колёса ритмично позвякивали по рельсам. Вагон поезда, мерно покачиваясь, мчался вперёд к лету. - Мама, это море? – восторженно воскликнула маленькая Эйприл, указывая в окно на уходящую к горизонту синюю полоску воды. - Да, милая. Море, - тепло улыбнулась в ответ мать. Девочка прильнула к стеклу, во все глаза уставившись на бесконечную ширь. Было тепло и солнечно и радостно в преддверии грядущего дня. Эйприл потихоньку отходила ото сна: вроде уже и не спит, но ещё и не бодрствует. Ей иногда снился этот яркий сон прошлого, когда они с матерью летом путешествовали к морю. Сон был полон нежности и заботы, тепла лета и радости новым открытиям. И вообще Эйприл обожала ездить на поездах. Моргнув она вначале с удивлением посмотрела на кирпичную кладку перед собой, не понимая где собственно находится. Но почему-то ей всё равно было тепло и уютно, как во сне. И ещё звук колёс стучащих о стыки рельс никуда не исчез… И тут девушка вздрогнула, вмиг вспомнив, где находится. Украдко осмотревшись Эйприл первым делом осознала, что лежит укрытая одеялом, тепло которого и дарило уют и негу. Потом девушка осторожно повернула голову в сторону звуков и увидела захватывающую картину. Утренние лучи из узкого решётчатого окна бросали яркий свет на кирпичную стену. И там, в дальнем углу камеры, Дайрен боксировал с собственной тенью. Быстрые точные выпады кулаков, резкие движения корпусом, сложные связки ударов. В утренних лучах это напоминало танец со светом и, порой, казалось, руки парня обгоняли тень, а ритмичные шаги и выдохи бойца соответствовали звукам едущего поезда из сна. Эйприл ничего не смыслила в боевых искусствах, но даже ей было ясно, что она видит проявление высокого мастерства. Девушка оказалась невольно заворожена увиденным зрелищем, и очнулась только тогда, когда Дайрен неожиданно обратился к ней. - С добрым утром соня, - он стряхнул пот со лба и бодро улыбнулся Эйприл.- Скоро будет завтрак. *** … - Предупреждаю, в чашку он тоже мог плюнуть. Девушка недоверчиво покосилась на треснувшую чашку чая. Про кашу парень сказал то же самое. Похоже, у него был пунктик по этому поводу. Примерно через четверть часа после пробуждения Эйприл им принесли завтрак. Дайрен едва успел умыться водой из раковины и спрятать одеяла и подушку под кровать, когда дверь камеры распахнулась, и в неё вошёл Тич. В руках он держал поднос лишь с одной чашкой и кружкой. Парень тут же отметил, что Тич верно и первого класса не окончил, раз не научился считать до двух. Охранник же в свою очередь рыкнул, что на кухне ещё не было распоряжений на утро. А если его будут так встречать, то и на целый день. Перед уходом Тич заинтересованно осмотрел Эйприл, словно ожидая увидеть что-то. Но затем его лицо разочарованно исказилось, и он захлопнул дверь. Не проронившая с утра и слова Эйприл уже мысленно распрощалась с завтраком: попросить поделиться у неё не хватило бы ни смелости, ни сил. Но, неожиданно, Дайрен сам предложил соседке первой съесть половину порции. На завтрак была подгоревшая овсяная каша и чай. И то и другое холодное и безвкусное, но хотя бы съедобное и Эйприл ощутила, как голод внутри живота притупляется. - Я так и знал что Тич «забудет» принести второй завтрак, - буднично вещал парень, пока Эйприл старательно разжёвывала кашу. – Он часто забывает то обед, то завтрак. Лишь бы пакость сделать… Во время еды Эйприл украдкой наблюдала за соседом несколько обыденно вещавшего о нраве и повадках охранника. Чёрные взъерошенные волосы, большие зелёные глаза, открытое лицо и вечная улыбка во все зубы – пока что он не походил на того зверя, о котором она слышала. Он вообще не походил на человека уже больше недели просидевшего в карцере. Скорее наоборот выглядел самым вменяемым, кого Эйприл пока что видела в «Попутном ветре». … - В школе вообще ходит слух, что Тич мечтал устроиться то ли на живодёрню, то ли на скотобойню. А ему отказали, направив пройти практику здесь… От услышанного Эйприл невольно прыснула, приложив кулак ко рту. - И обязательно прихватить рекомендательно письмо при уходе, - видя реакцию соседки, с ехидством продолжил парень. – Уж поверь, мой отзыв выйдет многотомником. Эйприл подвинула Дайрену оставшуюся половину завтрака. За его болтовнёй приём пищи пролетел незаметно. Без какого-либо стеснения используя ту же ложку, что до этого и соседка парень принялся за остатки еды. - Знаешь, я неплохо разбираюсь в людях, - какое-то время спустя, дожёвываю кашу, заметил Дайрен. – Ты не кажешься человеком этого места. Я имею в виду не карцера, а интерната. Не расскажешь, как сюда загремела?... … И вот так я оказалась в карцере, - понуро закончила Эйприл. - Ой, я так тебе сочувствую по поводу смерти матери, - девушка даже чуть вздрогнула, когда ладонь Дайрена дружески легла ей на плечо. Но в словах и взгляде собеседника было столько искреннего сочувствия, что Эйприл это даже поразило. – А ещё этот придурок дядя, да гадёныш двоюродный брат. Попадись он мне, я бы из него отбивную сделал… Девушка с грустной улыбкой наблюдала, как парень бьёт кулаками воздух, демонстрируя, как бы он разбирался с обидчиками. Кто бы подумал, что именно здесь в тёмной холодной камере, впервые за несколько месяцев она смогла излить кому-то душу, а этот кто-то, внимательно выслушал и проникся её тяготами. Эйприл ощутила, как ей стало немного легче, хотя ничего особенного и не произошло. … А этому тупому Тичу даже ума не хватило понять, что часы тебе просто подкинули. Был бы лишь виновник для издевательств! – Продолжал причитать парень. - Воистину только бороды и попугая не хватает…. - Чего-чего? – встрепенулась девушка. - Не хватает бороды и попугая, как у пирата, - пояснил Дайрен. – И был бы точь в точь как Эдвард Тич. Ну, плавал в прошлом такой жестокий пират. У него ещё прозвище было «Чёрная Борода». Парень изобразил руками бороду и попугая на плече и, скривив лицо комично проскрежетал: - Эге-гей, и бутылка рома! И тут Эйприл зашлась хохотом. Её вдруг осенило, почему школа была буквально помешана на пиратах. Почему в столовой или в коридоре то и дело раздавалась пиратские выкрики и песни, и почему все втихомолку смеялись, а охранники приходили в бешенство. Видя реакцию девушки, парень удовлетворённо ухмыльнулся. - Кстати, а ведь я не представился, - неожиданно спохватился он и напыщенно галантно протянул девушке руку. – Знаменитый Дайрен, собственной пресной. - Эйприл. Приятно познакомится, - весело улыбаясь, в свою очередь пожала руку девушка.

Мартин В первую очередь хотел бы поблагодарить за столь яркий и полноценный отзыв! Это всегда большая радость для автора ) Очень рад, что рассказ пришёлся по душе и был отмечен дух приключений ☺️ Потому как я уже столько всего наворотил, что побоялся перегрузки сюжета, особенно в окончании... И да, легенда Лорда Бериона до сих пор не отпускает моего воображения ) О, да! Я всё-таки сертифицированный дайвер ? и я очень хотел перенести красоту и волшебство подводного мира в текст. Но, сказать по правде, именно идея рассказа и подтолкнула меня к тому чтобы получить сертификат ? Дело в том что я никогда не воспринимал мир Рэдволла с чётким делением на хищников и мирных зверей. Я всегда видел его смешенным... Да, я "учитывал" определённые предрассудки общества, но вот так как в книгах - такого канона я не собираюсь придерживаться. Кроме того, это позиция несколько обоснована опальной особенностью Изумрудной Лагуны. П.С. - Крот-ныряльщик... Это был бы просто апофеоз ? Олицетворение фразы - нет ничего невозможного!!! Дело в том что характер как Кевина так и Рона описывается в предыдущем недописанном фанфике - Угли Бездны. Там им уделяется много внимания, так что я исходил из позиции, что читатель уже знает что к чему. Конечно же это именно моя ошибка, ибо как автор я уже знал героев от и до, но уделить им описания в истории просто не нашёл места и посчитал не нужным, решив сосредоточится на сюжете. Эх... Из сезона в сезон ничего не меняется... Просто не повезло с бетой. И тебе спасибо за похвалу. Это было длинное и долгое, но очень яркое путешествие. И я искренне рад, что им насладился ещё один зверь ))))

Эпилог Было позднее утро, и жаркое летнее солнце поднялось уже высоко в небо. На палубе обоих кораблей царила неспешная суета: они собирались к отплытию и звери занимались последними приготовлениями. После того как неожиданно был найден перстень «Владыки» минуло три дня. За это время Элерик переметил на островок, находившийся ближе всех к месту затонувшего «Ревущего Дракона», крупный кусок скалы с берега. Для этого пришлось воспользоваться большим плотом и помощью поднаторевших моряков «Бесхвостого». Затем барсук высек на скале имя Лорда Бериона, кратко перечислил его подвиги и почести. Таким образом, место последнего пристанища великого героя побережья было увековечено. Вечером последнего дня был проведён ритуал «прощания». Под всеобщие взгляды Лорд Элерик пролил в море кубок вина, в знак того, что Лорд Берион был воином. Затем он, как и другие звери, опустил вводу ожерелье свитое из водорослей и раковин в знак того что Берион являлся мореплавателем. Это был давний обряд побережья, коим провожали в последний путь погибших моряков. И уже в самом конце Элерик опустил в воду венок из скрученных стальных стержней, в знак того Берион также был и правителем Саламандастрона. Таким образом, спустя двести лет, великий герой и правитель горы был упокоен по всем правилам и обычаям. После Лорд Эрик рассудил, что больше причин оставаться не было. «Ревущий Дракон» и «Грозовая Секира» скорее всего, были навеки утрачены, так что пусть Лорд Берион «спит» спокойно в глубине. Его последнее испытание было с достоинством выполнено. Кевин стоял на палубе «Бесхвостого» и задумчиво смотрел на восток, в сторону уходящего к горизонту берега, когда к нему осторожно подошёл Герберт. В лапах он держал саблю Дилана. - Кевин, - сторожено окликнул он друга. - Я бы хотел, чтобы ты забрал «Проблеск Бездны» себе… - Отказываюсь! - Но ведь ты с самого детства мечтал заполучить саблю Дилана! - в отчаянье возразил горностай. - И даже в этот поход пошёл в надежде отыскать её. Я не могу оставить её себе. - Можешь, - твёрдо возразил выдр. – Это ты нашёл клинок на дне, он спас тебе жизнь и по праву твой. Кроме того, сам Лорд Элерик оставил саблю в награду за смелость именно тебе. Оспорить его слова будет неправильным. Герберт, потупившись, повертел саблю в лапах. Она и самому ему очень нравилась. И всё же… - Я просто не хочу, чтобы что-то встало между нашей дружбой, - наконец нашёл в себе силы признаться горностай. - Не думаю, что это так просто. Ведь ты спас мне жизнь, - и Кевин к огромному облегчению горностая дружески похлопал его по плечу. - Кроме того, я твёрдо решил – если уж мне не дано судьбой владеть саблей Дилана, то тогда я создам свою собственную легенду… - Ну, если так, то я помогу, - раздался вдруг рядом громкий властный голос. Рядом со зверьми невесть откуда возник Лорд Элерик. И как только столь огромный зверь мог перемещаться так незаметно. – Добудь мне хорошую руду, и я выкую такой клинок, каких свет не видывал. - Непременно, - с азартом пообещал Кевин. - И я, кажется, даже знаю место, где можно добыть сталь… Герберт внутренне вздохнул с облегчением. Он боялся, что Кевин мог начать завидовать его трофею, но, кажется, переживал зря. - Кстати Кевин, когда перед отплытием ты предложил мне присоединиться к команде, то сказал, что раскроешь причину моего участия в конце путешествия, - напомнил выдру Герберт. – Сейчас, ты мог бы ответить, почему ты меня пригласил? - Я думал, ты уже давно догадался, - на мордочке Кевина промелькнуло удивление. – По вне гласным законам ныряльщиков, чтобы всё было по чести и удача не ударила хвостом, на поисках сокровища должны присутствовать два зверя. Один, это владелец клада или наследник. По этому, я и пригласил Расти, как представителя Саламандастрона. А второй зверь - тот, что открыл сокровище. И так как твой отец погиб, то его заместил ты. Всё просто. Кевин подмигнул опешившему горностаю: - Я всегда чту правила и традиции ныряльщиков. И, согласись, после того что приключилось, с этим трудно спорить. Герберт улыбнулся в ответ. И вправду. Затем он перевёл взгляд за борт на море, словно пытаясь увидеть сквозь глубину. - Жаль только, что мы так и не узнали, что же это были за кристаллы в чаше на корме «Ревущего Дракона», - чуть печально произнёс горностай. – Мне казалось, что это было что-то очень важное… - Ну, как сказать, - к зверям подошёл Рон, закончивший с погрузкой снаряжения и остатков «Водолазной бочки». – Я был так занят событиями, что и показать совсем забыл. Выдр засунул лапу в карман и через мгновение извлёк плоский прозрачный кристалл. - Ух ты! – не смог сдержать восторга Герберт, во все глаза уставившись на сокровище. – А почему он не сияет? - Это любопытно, - заинтересовался Лорд Элерик, даже наклонившись, чтобы лучше разглядеть находку. - Ты всё-таки взял тогда один из кристаллов в вазе! – Кевин возмущённо ткнул в друга пальцем. – Вот из-за тебя то мы и попали в передрягу! - С твоими правилами никакого богатства не наживёшь – один убытки, - небрежно махнул лапой в ответ Рон. - Так что это? И почему кристалл не сияет? – всё не унимался любопытный Герберт. - Не знаю. В карме «Ревущего Дракона» он сиял так ярко, что даже слепил глаза, - пожал плечами Рон. – Может он светится только на глубине… Переведя недовольный взгляд с выдра на горностая и обратно, Кевин возмущённо фыркнул и отвернулся. Герберт озадаченно уставился на наставника, но Рон лишь дружески поддел горностая локтем. - Он просто злиться, что единственный, кто ничего не достал с «Ревущего Дракона», - с явной насмешкой в голосе заметил Рон. - Ха! Если я ничего не добыл, это ещё не значит, что я не сделал самую большую находку, - неожиданно ответил Кевин, улыбнувшись редкой самодовольной улыбкой. - Пока ты Рон играл с кристалликами, я изучал «Грозовую Секиру» и успел разглядеть и запомнить карту, что была вычерчена на одном из её лезвий. – Кевин со значением постучал себя пальцем по виску. – Я знаю, что это за кристаллы. Это не что иное, как чешуйки «Хрустального Дракона»… - Чтоооооооо?!... – в раз остолбенел Рон. Лапа, в которой он держал кристалл задрожала, а сам он забыл как дышать. Выдр и представить не мог, что достал с глубины подобное сокровище. - Чешуйка «Хрустального Дракона»? Что это? – озадаченно спросил Герберт. Он знал много легенд побережья, но о такой точно слышал впервые. - Это древняя легенда востока, - глухо отозвался Лорд Эрик, не в силах оторвать взгляд от чешуйки. – О великом драконе, скованном на морском дне. Драконе наделяющего зверей дарами и исполняющим желания… Где же ты странствовал и что совершил Лорд Берион?... Глаза Герберта распахнулись от восхищения. Он почувствовал дыхание очередной сказки. - Ну что, Герберт, отправишься с нами на поиски «Хрустального Дракона»? – с азартом спросил у горностая Кевин. - Непременно! – не думаю, выпалил тот. И все трое зверей с восхищением посмотрели на восток, там, где очень далеко за горизонтом их ждало новое опасное, но удивительное приключение. Конец

*** - Откуда берёт начало история Саламандастрона доподлинно не известна даже нам Лордам горы, - так начал историю Элерик в полнейшем молчании окружающих его зверей. – Издревле барсуки обитали в ней и являлись защитниками побережья от нашествий пиратов и бандитов. Из всех старейших реликвий Саламандастрона сохранилось лишь одна – «Перстень Владыки». Кольцо из серебряного металла и ярко красным драгоценным яхонтом. Перстень бережно хранился и передавался от владыки к владыке. И считалось, что тот, кто владеет перстнем, тот и является истинным повелителем горы. Так продолжалось века… Но однажды цепь наследований прервалась. Барсук горестно опустил голову, словно ему было тяжко открывать правду. - С незапамятных времён Саламандастрон защищал побережье, и в ответ местные жители помогали ему всем, что было необходимо: зерном, лекарствами или рудой. Но двести лет назад появился барсук решивший, что так быть не должно. То был Лорд Джейкоб. Жадность овладела им, и он посчитал, что гора должна защищать лишь тех, кто платит дань. Это и привело к трагедии. Когда на побережье вторглись пираты с ледяного севера, Джейкоб решил этим воспользоваться и отказался помогать многим поселениям, прежде чем те заплатят за защиту речными янтарём и плетёной утварью которыми так славились. И в итоге, из-за промедления, множество отдалённых деревень были начисто разграблены и сожжены дотла, а их обитатели угнаны в рабство или убиты. Лишь самолично побывав на пепелище Джейкоб понял, какое злодеяние допустил. А позже, почуяв наживу, на побережье хлынул огромный пиратский флот «Чёрных Скелетов», который тьмой разрушения и ужаса разошёлся по всему морю. И вот, в один из тех страшных дней в Саламандастрон внезапно возвратился Лорд Берион. Он был до того разгневан правлением своего приёмника, что в порыве гнева даже выбил ему кулаком клык. После барсуки разделили войска «Дозорного Отряда» на два фронта и через три сезона упорных боёв сумели одолеть «Чёрных Скелетов» и полностью изгнать их с побережья. Но когда после решающего сражения Джейкоб возвратился в Саламандастрон, Берион уже исчез. Никому ничего не сказав, барсук уплыл в неизвестном направлении на своём знаменитом корабле. Но, кроме того, он также забрал с собой и перстень «Владыки», тем самым желая сказать, что Джейкоб запятнал честь Саламандастрона и крепость более не достойна древней реликвии. Тем не менее, Берион всё же оставил подсказку – он высек на стене одного из тайных залов крепости образ своего оружия. Увидев рисунок Джейкоб догадался, что перстень должен быть закреплён на секире и потому поклялся, что непременно отыщет её… Кевин невольно икнул, услышав эту фразу. Перед его взором, как наяву всплыл образ кольца с красным камнем, которое он видел на древке секиры, рассматривая её под водой. Тогда он решил, что это было просто декоративное украшение. … Лорд Джейкоб стал первым, кто принялся за поиски «Грозовой Секиры» и ещё он никогда более подолгу не оставался в Саламандастроне, считая это недостойным себя. – Продолжал рассказ барсук, а пальцы его лапы невольно двигались, словно касаясь столь желанного оружия. - С той поры все Лорды горы уже двести лет отчаянно искали «Грозовую Секиру» и легендарного «Ревущего Дракона». И вот теперь поиски завершены… - Вы… Вы спасли меня такой ценой! – Герберт, сидевший на бочонке и не смевший даже шелохнуться в течение всего рассказа, вскочил на лапы от волнения. – Если бы вы не оторвали секиру от каната, то тогда бы вернули перстень… И честь… И всё из-за меня!... Но Лорд Элерик лишь громко и добродушно рассмеялся на смятение горностая. - Я нисколько не жалею, что поступил так, - ответил он по-отчески постучав Герберта лапищей по спине, отчего тому показалось, что его приложили тяжёлым мешком. - Даже знай я, что секира будет на веки утрачена, то всё равно не изменил решения. Кем бы я был, посчитав жизнь храброго и верного зверя ниже древней вещицы. Я не совершу ошибку Лорда Джейкоба. Барсук встал в полный рост и с гордостью оглядел всех окружающих зверей: - Неважно есть у меня перстень «Владыки» или нет. Я являюсь защитником побережья и властителем горы. И буду до последнего бороться с захватчиками, кем бы они ни оказались. Барсук набрал в могучую грудь воздуха и оглушительно проревел в сторону утопающих в зелени берегов: - ЕУУУУЛЛЛИИИИИАААААААААА! Зайцы Дозорного отряда подхватили клич своего владыки, и грозный боевой крик волной разошёлся далеко над морем и землёй, словно принесённая и нерушимая клятва. - Лорд Элерик, я всё-таки нырну на дно ещё раз, - с жаром пообещал барсуку Кевин. – Что если я, всё-таки, ошибся в расстояниях или же осьминоги вытащили секиру из пропасти… После сегодняшнего дня я готов поверить во всё что угодно. Выдр запоздало оглядел множество повязок и порезов на своём теле оставленных хваткой осьминога: - Дайте только два… Нет, три дня отдыха, и я снова нырну. - Что ж, ты сильно меня обяжешь, если предпримешь поиски, - чуть печально кивнул барсук. В успех ныряния верилось мало, но проверить было правильным решением. - В любом случае, - тут уже Элерик обратился ко всей команде «Бесхвостого». – Узнав, с каким упорством и отвагой жители «Изумрудной лагуны» старались добыть для Саламандастрона утерянную реликвию, я объявляю, что она прощена и впредь всегда может смело надеяться на защиту горы. На мгновенье, от услышанного, звери застыли на месте, а затем буквально взорвались ликующими криками. Кто-то принялся от души благодарить барсука, другие бросились в лихой пляс, а староста деревни Томас даже прослезился. Для «Изумрудной Лагуны» плаванье за «Грозовой Секирой» всё же закончилось благополучно. - Три дня… Ты хоть думаешь, что говоришь?! – пока на плоту царило общее ликование, Рон подскочил к товарищу и злобно зашипел ему на ухо. – Да тебе неделю только в себя приходить надо. А факелы? Мы же истратили все до последнего. Да и осьминоги могут поджидать на дне. Хочешь с ними встретиться?! - Но я ведь пообещал… - попытался вяло возразить Кевин. Только сейчас он начал понимать всю серьёзность текущего положения. - Ничего не знаю. Сам ляпнул, сам и выкручивайся. Но раньше чем через месяц я тебя не пущу, или пусть твой хвост, в следующий раз спасает кто-то другой! – отрезал Рон и демонстративно отошёл к Герберту, оставив друга в полном замешательстве. Горностай же пребывал в настоящем зените славы. Совершив рекордное и опаснейшее погружение, заслужив подвигом прощение деревни, зверь едва успевал пожимать лапы и отвечать на поздравления. Если бы только не раны, то Герберта наверняка бы принялись качать на лапах. Но была и ещё одна причина чествования горностая - сабля, которую он неведомо как, даже для себя, достал в глубине. Изящное и острое оружие переходило из лап в лапы: каждый хотел прикоснуться к таинственному клинку. - Какой лёгкий и острый!... - А как сверкает! - И ведь пробыл на глубине две сотни лет… Доносились отовсюду удивлённые возгласы. - Разрешите, и я присоединюсь, - раздался мощный властный голос, и толпа зверей почтительно расступилась перед Лордом Эриком. – Могу я взглянуть? Герберт, робея, передал саблю Эрику и тот, поднеся оружие к глазам, принялся внимательного его осматривать от рукояти до кончика лезвия. В его лапищах клинок казался игрушкой для малышей. - Мой глаз не обманул меня, - наконец изрёк барсук. – Судя по блеску и качеству стали, это изделие из кузнец Саламандастрона. Более того, оттенок металла и его неприступность к ржавчине указывает, что это не что иное, как знаменитая сабля «Проблеск Бездны» выдры Дилана, закадычного друга и попутчика Бериона. Новый вздох восхищения прокатился по палубе. Утро этого дня не скупилось на всё новые и новые чудеса. - И ты говоришь, что не знаешь, как он у тебя оказался?- искренне изумился барсук, взглянув на горностая. - Н… Нет… - заикаясь от волнения ответил Герберт. – Когда меня окружило облако чернил, а затем напал осьминог, я страшно испугался. Дальше я помню лишь то, что отбивался всеми лапами, а потом в моей ладони уже был зажат клинок, так что я действительно не знаю, откуда его выхватил… - Зато я, кажется, знаю, - вмешался вдруг в разговор Кевин. Под удивлённые взгляды зверей он подошёл к барсуку и уставился прямо на рукоять клинка. - Рон, она тебе ничего не напоминает? – спросил Кевин, указав пальцем на странный глиняный эфес сабли. – Ты ведь сам показал мне его в глубине. Тот, нахмурившись, воззрился на рукоять. Она сразу показалась ему какой-то знакомой, только времени поразмыслить не было… И тут Рона осенило. - Это же язык! – восторженно воскликнул выдр, хлопнув себя лапами по коленям. - Верно, - кивнул Кевин. – У носовой статуи корабля внутри пасти дракона мы с Роном видели каменный язык. Но, похоже, это была рукоять скрытого клинка. Когда осьминоги напал на Герберта, он как раз оказался прижат в самом носу корабля и тогда случайно и вытащил клинок. - Кто бы мог подумать. Вот эта удача! - изумился барсук. – Клинок пришёл тебе на помощь в самый решающий момент. Полагаю, он выбрал себе достойного хозяина, - заметил Элерик ошарашенному горностаю. - Хм… Но есть вещь которая меня смущает, - прищурив взгляд барсук задумчиво осматривал гарду сабли. – Эта деталь выглядит неуместной. Лишней… Очищая гарду от глины и тины Элерик поддел странный элемент могучим когтем… И вдруг тот сорвался с места и, про скользив по лезвию, соскочил вниз. Барсук едва успел поймать его другой лапой. - Что это? – удивился он, рассматривая небольшой кругляш, прокрытый толстым слоем грязи. Элерик провёл пальцем по грани таинственного предмета, счищая густой налёт, и в тоже мгновение, словно настоящее пламя вспыхнуло в его ладони. - Да это же перстень! – ахнул один из зайцев Саламандастрона, разглядев ярко сияющий красный яхонт, вделанный в большое кольцо. Лорд Элерик даже отступил на шаг, глубоко поражённый неожиданной. Взгляд его заметался с перстня, на горностая и обратно. - Получается… Получается, если бы тогда я выбрал секиру, то на веки потерял бы перстень, - ошарашенно пробормотал он. - Отряяяяяяяд стройся! – зычно скомандовал полковник зайцам, оценив важность момента. – Приветствуем истинного владыку Саламандастрона! И все звери, что только находились в округе, низко поклонились Лорду Элерику.

*** Ясное светлое утро плавно перетекало в день. Жгучее солнце понемногу приближалось к зениту, неся жар уходящего лета. Находясь всё на том же плоту, сидя на перевёрнутом ведре, Кевин наслаждался пейзажем вокруг: видом голубого моря и пышных зелёных берегов, плеском волн, криком чаек, дыханием свежего ветра и гомонов звериных голосов. Сейчас, после всего пережитого, выдр испытывал глубокое внутреннее спокойствие и общую радость. После таких приключений звуки обретают новые ноты, воздух пропитывается сладостью ароматов и даже цвета, словно обретаю новую яркость. Именно поэтому Кевин сидел и просто наслаждался прекрасным миром, в котором он жил. Даже болезненные раны на теле, оставленные когтями и присосками осьминога не мешали отдыху. А тошнота и головокружения, возникшие в результате «Глубинной болезни», пропали и вовсе. И всё-таки выдр не мог не поражаться сильнейшей перемене произошедшей с момента его погружения. Тогда судно было лишь одно, а зверей – две дюжины. А вот он вынырнул, и судна уже было два, а зверей под сотню. Недалеко от «Бесхвостого» покачивалась на волнах чёрная шхуна. Внушительная, грозная, местами помятая, словно из недавней битвы, она, несомненно, была пиратской. Мало того, на борту ясно виднелась надпись – «Фантом». Судно принадлежала не кому-нибудь, а самому Дрегу Черношкуру, нынешнему самопровозглашённому королю пиратов. Наверняка вид корабля пугал всех зверей видевших его издалека, не смотря на белый флаг, развевающийся на мачте. А присутствие на нём зайцев Дозорного Отряда во главе с самим Лордом Саламандастрона создавало весьма причудливый контраст. Впрочем, на «Фантоме» прибыли не только солдаты. Среди толпы зверей Кевин приметил нескольких жителей Изумрудной лагуны во главе с Томасом - старостой деревни. - М-да, боюсь Боба уже не восстановить. Придётся делать нового, - грустно подытожил Рон. Кевин перевёл взгляд с корабля на подводное изобретения, вернее на то, что от него осталось. Недавно дозорный с мачты приметил вынырнувшую на поверхность бочку. Поплавок пригнали к плоту и теперь его можно было как следует рассмотреть. Крепкая, на совесть сбитая бочка, словно штормовой прибой пережила. Она оказалась на половину расплющена и обгрызена. Доски у прохода торчали в разные стороны как неровные зубы, а поверхность Поплавка густо покрывали вмятины и глубокие царапины от когтей. Внутри бочки не уцелело вообще ничего, ни одной полки или инструмента, что особенно огорчило Рона. Лишь только сплошное, толстое навершее изобретения осталось не тронутым, благодаря которому оно, в конце концов, и всплыло. «Плотоядные» осьминоги в который раз оправдали свою славу одних из самых грозных, мстительных и жестоких обитателей морской бездны. Воочию видя все повреждения Поплавка, Кевин в который раз мысленно благодарил небеса, что принял правильное решение не всплывать внутри бочки, иначе бы всё кончилось фатально. - Повезло, что вы с Гербертом не всплывали в ней, - словно прочёл мысли друга Рон. - Повезло, - кивнул в ответ тот. - Кстати, я всё хотелось спросить, как ты смог так долго продержаться под водой без воздуха? – Рон с прищуром уставился на товарища. – По моим расчётам ты пробыл в «Ревущем Драконе» больше семи кружек воды, прежде чем подоспел Герберт? Да ещё и секиру сумел сбросить с корабля. Это слишком даже для тебя. - Действительно, - согласился выдр и чуть улыбнулся. – Но мне удалось перехватить немного воздуха внутри «Зова Монстров». - Что?! – Рон во все глаза уставился на друга. - Ну, там, в глубине, мне вдруг пришла идея, что внутри колокола мог оказаться воздух с момента как корабль затонул(*). Также как в «Водолазной бочке», ведь колокол похож на неё. Это было рискованно, но мысль оказалась верной, и благодаря ей я сумел немного отдышаться. Вот, собственно, и всё, - буднично пояснил Кевин. - Тааааак, - протянул выдр, массируя виски. Ему потребовалось время, чтобы переварить услышанное. – Вот не зря тебя в детстве «пробкой» дразнили. Чтобы ни произошло, всё равно всплываешь. - Не без помощи Рон. Не без помощи, - и Кевин перевёл взгляд на другую сторону плота, где в двадцати шагах от них на небольшом бочонке расположился Герберт. Горностай, как и другие ныряльщики, отдыхал после опасного погружения. Он также выглядел весьма измотанным и потрёпанным: весь в царапинах и местами с вырванной шерстью. А ещё зверь почему-то больше всех страдал от последствий «Глубинного болезни» - его до сих пор мутило и качало. Вдобавок Герберт прихрамывал после прощальной «хватки» осьминога. Уже на поверхности остатки впившегося в лапу щупальца пришлось разрезать на кусочки, чтобы отцепить. Тем не менее, сейчас горностая окружила вся команда «Бесхвостого». И не мудрено, ведь Герберт стал не просто героем, а настоящей легендой, яркой звездой вспыхнувшей на побережье. Каждый хотел пожать ему лапу и расспросить о произошедшем. И в глазах зверей чувствовалась подлинное уважение. В будущем каждый из них сидя в таверне, мог получить бесплатную кружку пива и провести вечер в рассказе о том, как он бок о бок работал, жил и своими глазами видел становление новой легенды. Рон, увидев, куда смотрит друг, чуть улыбнулся. Он помнил, как недавно тот искренне благодарил горностая, а потом обнял и назвал братом. Так Кевин до сих пор называл только двоих – своего старшего брата Тима и его – Рона. Как уже можно было понять, такими словами выдр не разбрасывался. Наконец Кевин перевёл взгляд на барсука - Лорда Элерика. Тот находился тут же на плоту. Важно восседая на груде ящиков, он раздавал приказания зайцам своим мощным утробным голосом. Кевин не часто встречал барсуков в жизни, но Элерик явно был среди них самый могучий. Высокий и мускулистый, он был при этом гибким и стройным одновременно. Когда выдр разглядел барсука, плывущего к нему на встречу, то грешным делом решил, что у него уже помутился рассудок и видит он не иначе как самого Лорда Бериона в молодые сезоны. Для барсука погружение также не прошло без последствий: он повредил правое ухо и почти ничего им не слышал. Скорее всего, в следующие несколько недель. Вообще, как уже успел понять Кевин, им очень повезло, что барсук в юности любил нырять и соревноваться с выдрами, иначе бесстрашный зверь мог и не выплыть. Выдра даже посетила мысль, что Элерик так готовил себя к розыскам «Грозовой Секиры». Когда, получив распоряжения, зайцы оставили своего владыку этим моментом решил воспользоваться Расти. Незаметно отложив трость в сторону, он встал, и, приняв нарочито важный вид, печатным шагом направился к повелителю Саламандастрона, пытаясь скрыть свою хромоту насколько это было возможно. - Позвольте обратиться, Лорд Элерик, - громко поприветствовал он барсука, встав по стойке смирно. Тот с прищуром осмотрел зверя цепким взглядом: - С кем имею честь говорить? - Расти сэр! Некогда командующий Восточным отрядом Саламандастрона. Был приглашён на корабль в качестве представителя горы, - громко отрапортовал он. – Смею уверить, что ни одна монета не была поднята с борта «Ревущего Дракона». А все участвующие звери показали редкую храбрость и усердие в поисках наследия Саламандастрона. Повисла долгая пауза. Расти всё также стоял вытянувшись по струнке, ожидая приказа, что давалось ему нелегко. - А, старый лис! И ты здесь, - раздался вдруг скрипучий сварливый голос и среди зверей выступил весьма преклонных сезонов заяц в чине капитана. – Не сразу я тебя признал… Слышал, что и поныне с бутылкой не расстаёшься… Элерик сделал небрежный, но властный взмах лапой и заяц тут же умолк. - Слышал я краем уха твою пламенную речь о нырянии, - многозначительно усмехнулся барсук. – И думаю… Что не мешало бы тебе захаживать в Саламандастрон, да учить уму разуму новобранцев. Благодарю за службу. И властитель горы уважительно отдал ветерану честь. - Спасибо повелитель! Непременно! – в сердцах пообещал заяц. Он поклонился барсуку до самого пола и от многих зверей не укрылись брызнувшие из глаз старого солдата слёзы. - Уважаемый Лорд Элерик, - после некоторой паузы осторожно спросил старпом «Бесхвостого» крыс Роланд. – Можете, наконец, поведать, как вы узнали о «Грозовой Секире», где мы находимся и почему приплыли? Признаться, когда я увидел чёрный силуэт «Фантома», то подумывал прыгнуть за борт и плыть к берегу. Крыс весело рассмеялся в конце, но смешного в сказанном было мало. Более всего матросы «Бесхвостого» боялись, что их настигнут пираты. А когда в самый важный момент внезапно показалась шхуна самого Черношкура, то многие звери всерьёз подумали о том, чтобы спастись бегством и спрятаться в лесах. Все лучше, чем стать рабами пиратов. - Что же, вопрос хороший и требует подробного ответа, - согласно кивнул барсук и принялся рассказывать. - Известие о том, что «Ревущий Дракон» был обнаружен, пришло к нам месяц назад. Весть принёс выдр ныряльщик Филипп… - Так он всё-таки проболтался! – в сердцах выругался Майк. – А ведь поклялся честью ныряльщика, что сохранит тайну… - Понимаю ваше негодование, - барсук с важностью поднял лапу. – Но прошу дослушать до конца. В момент прибытия Филиппа наша разведка обнаружила местонахождение флота пиратов, и мы спешно готовились к отплытию. Филипп под большим секретом рассказал лишь мне и полковнику о работе, ради которой его наняла Изумрудная Лагуна. Поведал о таинственных ударах колокола, что некогда были слышны в глубине и о том, что видел силуэт лежащего на дне корабля. Но, кроме этого, выдр сообщил то, что скрыл от деревни: один из брошенных им в глубину факелов высветил не просто остов, а контуры носовой фигуры судна – дракона. В тот момент Филипп и сообразил, какое сокровище лежало на дне. Когда позже он узнал, что Изумрудная наняла знаменитого ныряльщика Кевина, то решил отправиться в Саламандастрон и доложить обо всём мне лично. Он опасался, что окажись «Грозовая Секира» в лапах пиратов, это могло бы стать проблемой для горы. Так что прошу не считать действия Филиппа предательскими. Он лишь заботился о безопасности побережья, - весомо выделил барсук. - Узнав о находке, я бы тут же отправился в Изумрудную лагуну, чтобы проверить сведенья. Но нам предстояло важное плаванье, а весть о секире, как и множество раз до этого, могла оказаться ложной, так что вначале мы должны были одолеть пиратов. Спустя две недели погонь нам, наконец, удалось их настичь. После жаркого боя мы расправились со всем пиратским флотом и теперь можно смело сказать, что ныне побережье свободно от тирании Дрега Черношкура, - завершающую фразу Элерик произнёс со всей важностью и гордостью владыки Саламандастрона. После этих слов, зайцы Дозорного Отряда бойко застучали древками копий о деревянные настилы, а остальные звери подхватили их жест громкими криками и топотом лап. Весть о свержении безжалостного разбойника была воспринята с радостным ликованием. - На следующий день мы тут же отправились в Изумрудную лагуну… - продолжил рассказ Лорд Эрик, но, на мгновение, запнулся. Он удержал в тайне ото всех, что в ночь после важной битвы ему приснился Лорд Берион стоящий на корабле с секирой в лапах. Проснувшись, Эрик решил, что это знак и ему нужно как можно быстрее доплыть до опальной деревни. - К сожалению, все наши суда оказались так или иначе повреждены в битве, и нам пришлось использовать уцелевший корабль Черношкура, чтобы приплыть как можно скорее. Должен признать, не зря говорили, что «Фантом» - самое быстроходное судно побережья. На нём мы легко проделали весь путь до Изумрудной лагуны, а далее до стоянки «Бесхвостого». Вот, собственно и всё. - И прибыли очень вовремя, - веско и громко отметил Кевин. Выдр встал и знаком велел Герберту и Рону присоединиться к нему, а далее все трое подошли к барсуку. - Мы хотели бы выразить вам огромную признательность Лорд Эрик за то, что вы нырнули в глубину и рисковали своей жизнью, чтобы спасти нас. Огромное вам спасибо, - искренне поблагодарил Кевин за всех и трое зверей низко поклонились барсуку. Особенно низко кланялся Герберт, которого барсук спас собственнолапно. Элерик лишь учтиво кивнул, словно свершённый им рискованный подвиг являлся не более чем пустяком, но затем его взгляд приобрёл задумчивый вид: - Кстати об этом. Я краем уха услышал твой разговор по поводу «Грозовой Секиры». Так ты не сможешь вновь нырнуть, чтобы поднять её? - Всё не так просто, - тяжко вдохнул Кевин. – Рядом с тем местом, где на дне лежал «Ревущий Дракон» находилась пропасть неведомой глубины. Сильное подводное течение сбросило корабль в неё, а когда мы с Гербертом всплывали, поток увлёк нас в её сторону. Если глазомер меня не подводит, то в том месте, где секира упала в глубину, находится не плато, а пропасть. - И ты считаешь, что секира уже недоступна? – хмуро уточнил барсук. - Всё может быть, - развёл плечами выдр. – Я обязательно нырну позже, чтобы всё точно проверить.… Но чутье подсказывает мне, что я прав. Кажется, в словах и взгляде выдра Элерик явственно прочёл уверенность, что надежды нет. Барсук устало протёр виски пальцами и сокрушённо вздохнул: - Стало быть, история «Ревущего Дракона» и «Грозовой Секиры» ушла в небытие, - произнёс он скорее самому себе, чем другим. – Ну, раз уж так случилось, то, наверное, стоит, наконец, и открыть секрет легендарной секиры и причину, по которой Властители Саламандастрона так отчаянно искали её. -------------------------------------------------------------------------------------- Пояснения: * - Данный момент не является полностью фантастичным. Вода содержит значительное количество воздуха, который может выделяться с течением времени и особых условий (примером могут служить кавитационные пузырьки у винтов кораблей). Так что за десятки лет лежачий в глубине колокол действительно мог получить воздушную прослойку.

Нет, ещё не конец - впереди ещё 8 страниц Но я уже всё дописал и где-то сегодня-завтра выложу всю историю целиком

*** Кевин вынырнул рядом с плотом и с жадностью и благоговением втянул свежий морской воздух. Казалось, большего удовольствия в мире и быть не может. После спёртого и удушливого воздуха в «Водолазной Бочке», после того как выдр задерживал дыхание до потери сознания, освежающий морской бриз представал величайшим чудом мира. Достигнув плота и в изнеможении опустив на его брёвна голову, Кевин попросту не мог делать ничего больше как просто дышать, чувствуя как с каждым глубоким вздохом его разум проясняется, а жизнь возвращается в тело. - Чтобы я ещё раз согласился на твой план!... – примостившийся рядом Рон замахнулся лапой с явным намереньем отвесить товарищу подзатыльник. В тоне его голоса отчётливо слышались все волнения и ярость, накопившиеся за время погружения. Но, заметив блаженно выражение мордочки товарища, явно не замечавшего ничего вокруг, выдр лишь небрежно махнул лапой, словно зверь не стоил даже удара. Сзади раздался громкий всплеск. Явно вынырнул барсук. - Лорд Элерик вынырнул! Нужно ему помочь, - раздались над головой незнакомые встревоженные крики. Начинающий соображать Кевин только сейчас заметил, что плот был полон новых зверей и эти звери были зайцы. Не меньше десятка. Собрался с силами, выдр повернулся назад - ему нужно было узнать всё ли хорошо с Гербертом. Шагах в двадцати в воде находился барсук, как уже успел осознать Кевин – нынешний правитель Саламандастрона Лорд Элерик. Зверь тяжело и часто дышал, и его могучая грудь ходила ходуном. Правой лапой он продолжал держать горностая. Тот также жадно вдыхал воздух. По помутившемуся взгляду Герберта становилось ясно, что он был на грани потери сознания от удушья. Выдры из команды «Бесхвостого» придерживали обоих зверей, чтобы те могли хоть немного перевести дух, прежде чем добраться до плота. Вскоре они также присоединились к Рону и Кевину улёгшись грудью на брёвна плота. Кевин дружески потрепал Герберта лапой по макушке. После он обязательно отблагодарит его перед всеми зверьми, но сейчас у него только на это жест и хватило сил. - Неважно выглядите, владыка, - чинно заметил один из зайцев явно высокого звания, стоя перед барсуком. Взглянув на тяжело дышащего зверя, Кевин только сейчас заметил струйки крови текущие из его носа и правого уха. - Повезло что я любил нырять в детстве, а то бы кормил рыб… На дне морском, - с мрачной усмешкой хрипло отозвался Элерик. Далее он обратился к выдру. – Это ты Кевин? - Да, - глухо отозвался выдр. - Скажи, ты сможешь вновь нырнуть за секирой на дно? – Лорд горы не собирался откладывать дела на потом. - Я бы нырнул, но боюсь, что это бесполезно, - тяжело вздохнул Кевин. Ещё до того как он достиг поверхности и сделал первый вдох, выдр понял, что плаванье «Бесхвостого» закончилось ничем. - Сильное течение унесло нас далеко в море от того места где затонул «Ревущий Дракон». Сейчас под нами находится бездонная пропасть, которую не покорить ни одному ныряльщику. Я убеждён что секира упала прямо в неё… Куда недавно рухнул и корабль. - Вот как… - задумчиво отозвался барсук. Рон громко и заливисто рассмеялся, ударив лапой по плоту: - Получается, что мы проедали всю работу зря?! А в конце лишь щелчок по носу? - Возможно, - спокойно отозвался Кевин. Он обвёл взглядом всех зверей, что сейчас окружали его: Рона, Герберта, владыку Элерика, зайцев Саламандастрона и команду «Бесхвостого». – Но лично мне так не кажется.

Вскоре оба ныряльщика с двумя последними зажжёнными факелами вынырнули из бочки. Течение всё также было сильно, но звон колокола больше не оглашал морское дно. Кевин огляделся: кругом царила тьма, но она не была пуста, в ней отчётливо виднелись мерно скользящие силуэты. Спруты не куда не делись. Они словно поджидали их. Выдр немного поёжился – после объятий осьминогов, что на нём, что на Герберте осталось много кровоточащих ран от коготков на щупальцах. А любой ныряльщик знал, что кровь, как ни что другое, манит морских хищников к себе. Взмахом лапы Кевин выбросил целый ворох белых платков с пробками тут же устремившихся в «небо» стайкой ласточек. Хотя бы несколько из них обязательно достигнут поверхности и сообщат, что они начали всплытие. Затем выдр достал из-за пояса нож и подплыл к грузильному камню, к тому месту, где через стальное кольцо проходил канат, удерживающий «Водолазную бочку» на дне. Трос был толстый, прочный, надёжный. Не каждый зверь смог бы разрубить его топором с одного удара. Но если всё же требовалось поднять Боба со дна, была придумана хитрость. В одном месте канат состоял из двух частей соединённых крепким плетением. Бритвенно острым лезвием выдр перерезал несколько верёвок в нужных местах и несокрушимое с виду плетение начало стремительно расползаться. Убрав нож за пояс, Кевин схватился за конец троса. Герберт сделал так же. Спустя дюжину долгих ударов сердца бечёвка соединяющая канаты окончательно распалась и «Водолазная бочка», с лёгким рывком, взмыл верх, утаскивая за собой двух отважных ныряльщиков. Сильное течение, словно морской бриз, тут же их подхватило и повлекло за собой. По подсчётам Кевина, чтобы достигнуть поверхности, Бобу нужна была лишь кружка воды времени. И чем ближе бочка была к поверхности, тем быстрее она поднималась. Но, конечно же, всё было не так просто. От представшего зрелища Кевина пробрала лёгкая дрожь. Свет факелов выхватывал из тьмы одни лишь исполинские извивающиеся тела. Осьминоги были всюду: справа, слева, сверху и снизу. Казалось, ныряльщики очутились в нутре гигантского кокона сплетённого из змеящихся щупалец и сверкающих глаз. Ужасаясь выдр, пытался подсчитать, сколько же осьминогов было вокруг них. Сотни? Тысячи? Колокол уже не звонил и не приводил спрутов в безумство, но он без сомнения разбудил их всех. Осьминогов было столько, что, казалось, всё море от дна до поверхности было заполнено только ими. Боб тянул зверей вверх быстрее и быстрее, и спруты поднимались сними, образовав сферу очерченную сиянием факелов. То один, то другой осьминог начал подплывать к ныряльщикам, словно чтобы рассмотреть двух незадачливых пришельцев. Кевин и Герберт в ответ махали пламенниками, стараясь отпугнуть «хищника» глубин, но сфера из спрутов всё сужалась и сужалась, словно они набирались храбрости для рывка. Когда бочка поднялась на сорок хвостов от дна, выдр внезапно почувствовал, как мир качнулся, по телу прошла волна расслабления, а разум ощутил сонливость и беспричинную радость. «Глубинная болезнь» - тут же догадался Кевин. Он мотнул головой стараясь стряхнуть вязкое чувство дрёмы. Всё-таки выдр пробыл и дышал под водой дольше кого бы то ни было, поэтому становилось не удивительно, что симптомы загадочного недуга ударили по нему особенно сильно. Подслеповато щурясь, Кевин старался разглядеть размывающиеся силуэты осьминогов… Как вдруг ясно и отчётливо ощутил их вокруг себя. Ему показалось, что он разом увидел всех спрутов, даже тех, что находилось за его спиной. Выдр волшебным образом почувствовал враждебные взгляды хищников, их намеренья, и позывы. И именно поэтому он сразу сообразил, что должно было произойти и рывком сорвал лапу Герберта стискивающую канат. Спустя мгновение один из спрутов выпустил в пространство облако тьмы – чернил, что приглушило сияние факелов, а далее осьминоги разом кинулись на «Водолазную бочку» видимо приняв её за редкое лакомство. Десяток грозных извивающихся тел в мгновение ока обволокли Боба, полностью скрыв его от глаз. Оплетя внушительное изобретение тугим клубком, спруты рывком поволокли её в сторону и вниз – обратно в бездну. Даже изрядная плавучесть Поплавка не помешала им. Вскоре из глубины показался большой воздушный пузырь – бочка перевернулась, и удержанный внутри неё воздух вырвался на свободу. Кевин машинально отметил, что его решение ни в коем случае не всплывать в бочке оказалось изумительно верным. Истории нападений «Плотоядных» осьминогов часто рассказывали как те заныривали в перевёрнутые шлюпки и тонущие корабли в поисках добычи. Так что если бы Кевин и Герберт попытались всплыть в бочке, их бы ждала верная гибель. Теперь ныряльщики продолжали подъём уже без Боба. Сильное холодное течение продолжало тянуть зверей в сторону, словно щепку в ручье. Инстинктивно прижавшись друг к другу спинами, Кевин и Герберт, выставив факелы перед собой, ритмично работали задними лапами чтобы продолжать двигаться вверх. Хотя, по правде говоря, всплытие главным образом совершал выдр, во всю используя преимущества перепончатых пальцев и широкого хвоста. Если горностая и можно было считать одарённым ныряльщиком, то, как пловцу, до выдры ему было далеко. Взглянув вверх Кевин, с облегчением, заметил просветы среди мельтешащих тел – они преодолели уже больше пятидесяти хвостов и вскоре осьминоги, сторонящиеся дневного света, должны были отступить. Во всяком случае выдр на это надеялся… И тут пламенник Кевина замерцал и разом потускнел словно захлебнувшись – единственный факел из всей партии оказавшийся бракованным. И осьминоги не преминули воспользоваться этим шансом. «Увидев» нападение красной вспышкой сбоку, Кевин успел развернуться и отпихнуть горностая задними лапами в спину. Мгновение спустя исполинское тело пронеслось точно между ними. От движения воды и могучего касания монстра обоих пловцов раскинуло и закружило как снежинки в метели. Понимая ужас ситуации, выдр яростно застучал лапой по горячему тусклому факелу, пытаясь вновь его разжечь. Затем вынул нож, намереваясь ударить рукоятью… Но замер, так и не сделав взмаха, потому как прямо перед Кевином выплыл самый огромный из когда-либо видимых им осьминогов. Его голова была размером с «Водолазную бочку», белёсые «слепые» глаза величиной с дыню, бугристое тело хранило отпечатки множества уродливых шрамов. Наверняка этот древний спрут уже больше века бороздил морские пучины. Медленно распахнув капюшон размером с парус, король осьминогов хищно устремился прямо на выдра. Ощущая внутренним чутьём силу и кровожадность монстра, Кевин остолбенел не в силах пошевелиться. Движущийся на него полог из змеящихся щупалец казался зевом голодной бездны. В этот момент выдра пронзило ясное понимание того, что ни факелы, ни что бы то другое уже не спасёт от гибели. Его участь была решена… И вдруг тут что-то длинное и тяжёлое пронеслось сверху и буквально смело властителя глубин обратно в пучину. Осьминоги вокруг встревоженно заклубились, почувствовав внезапную опасность. Кевин удивлённо посмотрел вверх и не поверил глазам. Далеко вверху поверхности моря виднелся большой чёрный прямоугольник. Это был плот с подъёмниками. Несомненно, Рон, заприметив место всплытия сигнальных платков, переместил туда же и плот, чтобы оказаться ровно там, куда течение должно было увлечь всплывающих зверей. Помимо плота выдр заметил и легендарную секиру: её осторожно подымали вверх на канате и грозный силуэт оружия отчётливо проглядывался на фоне водной глади пронизанной утренними лучами. Её оставалось не больше двадцати выдриных хвостов до поверхности. Видимо Рон не удержался и решил, что поднятие секиры не должно было как-то помешать всплытию ныряльщиков. И, конечно же, Кевин с величайшей радостью заметил группу спасателей. Пятёрка выдр из команды «Бесхвостого» плыли к ним на встречу, и каждый держал в лапе по длинному копью невесть откуда взявшихся на корабле. Но более всего выдра изумило другое: среди ныряльщиков особенно выделялся один зверь. Огромный и могучий, он явно был не выдра. Навстречу Кевину плыл барсук. Зверь также держал в лапе боевое копьё, столь внушительное, что оно скорее напоминало весло лодки. Широко размахнувшись, барсук швырнул копьё в сторону Герберта. В считанные мгновения «пролетев» полсотни выдриных хвостов, грозное оружие пронзило сразу двух спрутов кружащих в опасной близости от горностая и унесло их в пучину. Другие пловцы тоже сделали нестройные броски, и пятёрка копий ударила по толпе из осьминогов, заставляя их отпрянуть обратно во тьму бездны. Не мешкая, Кевин отбросил уже не нужный факел, и устремился на встречу к ближайшему спасателю оказавшимся Роном. Внезапно сильное течение разом ослабло и выдр, словно по волшебству, оказался в спокойных, тёплых, и ласковых водах. Он глянул вниз и увидел клубящиеся в сумраке силуэты осьминогов. Граница течения словно была пределом их глубинного царства. Рон, доплывший до друга, крепко схватил его за лапу и спешно потянул вверх. Опаснейшее погружение к «Ревущему Дракону» почти закончилось. Успешно и без потерь. Глянув через плечо, Кевин увидел, как то же самое происходит с Гербертом. Бригадир выдр Майк подплыл к подслеповато озирающемуся горностаю, выбросил из его лапы потухающий факел и, схватив под плечо, потянул к поверхности… И тут изо рта Кевина вырывался немой крик: он заметил, как из черноты бездны словно вынырнула осьминожья тень. У неё явно отсутствовало несколько щупалец. Стремительно подплыв к горностаю, спрут обвил тентаклем его заднюю лапу и метнулся вниз, подальше от слепящего солнца и тёплых вод. От сильного толчка горностая буквально вырвало из хватки Майка, и выдр ошарашенно уставился вниз, не понимая, что произошло. Осьминог рывками тянул Герберта в бездну. Зверь издал крик боли и ужаса, инстинктивно гребя к поверхности, но из его рта вырвалось лишь облако пузырей. Кевин дёрнулся было вниз, но Рон удержал его. Ни у одного из них уже не осталось дыхания на ещё одно погружение, а расстояние до горностая стремительно увеличивалось, достигая уже тридцати хвостов. Тем не менее нашёлся зверь который не потерял хладнокровия и решимости действий. Оценив ситуацию, барсук двумя мощными гребками подплыл к медленно поднимающейся к поверхности секире. Ей оставалось преодолеть не больше десяти выдриных хвостов до плота. Пальцами разорвав веревки скрепляющие оружие и канат зверь поудобней схватил древко. И вот уже тяжёлая секира, всё ускоряя падение, тянула бесстрашного воина в глубины бездны. Поражённые, ныряльщики наблюдали как грозный воитель, словно ястреб пикирует в глубину. Преодолев сорок выдриных хвостов за считанные удары сердца барсук, грозным взмахом рассёк осьминога надвое. В воде вспыхнуло настоящее облако крови и чернил, тут же померкшее в сильном подводном течении. Отпустив ненужное уже оружие барсук выхватил из-за пояса кинжал и отсёк впившиеся в лапу горностая длинные щупальца с остатками спрута чей вес был больше самого зверя. Подхватив растерянного Герберта лапищей, барсук сильными гребками другой лапы поплыл к поверхности. Глубоко внизу Кевин ещё видел мельтешащие силуэты сотен осьминогов, но те не решались напасть, словно предостережённые судьбой мстительного собрата.

Меланхолический Кот Сначала хочу сказать большое спасибо за комментарий и обоснованную критику. Не так уж и много у данной истории читателей ) Немного грустно это слышать, ведь именно на стилистику уходит больше всего времени и сил. Я постоянно стараюсь улучшать и перерабатывать текст, но по-видимому недостаточно. Эх, это на словах легко. В рассказах я стараюсь выжать из себя всё по максимуму. На мой взгляд тут уже фигурирует область высокого литературного мастерства. Вот тут - спасибо! Я - отличный пример использования неуместных "канцеляризмов" и веду с ними беспощадный бой. Я сертифицированный дайвер и потому уделил этому моменту внимание. Во-первых, о "глубинной болезни" уже упоминалось в тексте - Рон и Кевин догадались о чём-то подобном. Во-вторых, последствия кессонной болезни сильно зависят от многих факторов: время проведённое на глубине, состоянии организма, возраста ныряльщика, температуры воды. Словом, Герберт не так уж и много времени провёл на дне и потому ему не так уж и сильно достанется. А вот Кевин провёл на глубине почти 20 минут. Будь он человеком - то всплытие бы его убило. Но он всё же выдра и может иметь определённую степень сопротивления кессонке ( как дельфины и киты ). П.С. - это не "рояль в кустах", а скорее "клавесин". Но в противном случае без "применения" волшебства или барокамеры объяснить данный момент попросту невозможно.

*** Приходя в себя после болезненных объятий осьминога Кевин, устремился к спасительному свету. Он видел, как ныряльщик достиг палубы судна и машет спаренными факелами, то ли подавая ему сигнал, то ли отмахиваясь от кружащихся вокруг монстров. Выдру оставалось проплыть не более дюжины хвостов до корабля, когда произошло ужасное: один из осьминогов получивший обжигающе прикосновение подводными факелами внезапно выпустил в обидчика струю чернил. Зверя вмиг накрыло чёрное «облако» и свет факела померк. Сильное течение «сдуло» чернила почти моментально, но и этих мгновений хватило, чтобы в ныряльщика успело врезаться внушительно тело обожжённого осьминога. От сильного удара пловца закрутило, и он обронил спасительный факел. Течение потянуло зверя вдоль палубы к носу судна. Но когда он всё же сумел ухватиться за выступы на статуе каменного дракона, его тут же обволок и прижал к статуе вынырнувший из темноты осьминог. Чертыхаясь, Кевин, что есть мочи, рванул к выроненному факелу, понимая, что это единственный шанс на спасение. Течение уже подхватило пламенник, скинуло с палубы корабля и несло прямиком в бездну. Мало того, с края пропасти холодный поток воды обрушивался грозным подводным водопадом. Факел ускорил «падение» и его начало кружить. Кевин ринулся вслед за пламенником в бездонную пучину. От стремительного погружения зверь ощутил нахлынувшую дурноту. Подобное действие было крайне опасно и должно было заставить его потерять сознание. Наверное, лишь то, что ранее Кевин дышал в глубине плотным воздухом, позволило ему побить любой из известных рекордов ныряний. С трудом различая ускользающий, двоящийся в глазах факел, выдр протянул лапу и буквально пальцами ухватил того за кончик. «Есть!» - победоносно подумал выдр. «Кевин…» Зверь вздрогнул и со страхом уставился в сторону бездны. «Кевин… Я буду ждать». Тихий, но мощный, как далёкий прибой, зов, был слышен лишь в сознании зверя. Но он мог поклясться, что голос пришёл откуда-то далеко, из других морей и других глубин. В тот краткий момент выдр ощутил на себе взор могучего существа. «Не время думать» - мотнул головой Кевин, смахивая наваждение глубин. Сейчас у него были проблемы по серьёзней. Усиленно работая перепончатыми лапами и широким хвостом, выдр, как стрела, взмыл к носу «Ревущего Дракона» нависшего над бездной. На самом кончике корабельной статуи виднелась фигура ныряльщика, опутанная грозным хватом осьминога. Выдр намеривался ткнуть в монстра спаренным факелом, как вдруг различил пару внушительных отсечённых щупалец летящих на него сверху. Изумлённо проводив тентакли глазами, Кевин вновь посмотрел вверх. Он успел заметить, как осьминог ринулся прочь, а зверь яростно и слепо размахивает длинным изящным клинком, сверкающим во мраке яркой серебряной молнией. Тишь бездны снова огласил пронизывающий звон колокола, знаменуя движение судна. Корабль поддался ещё немного вперёд и его нос начал плавно заваливаться вниз. Медлить было нельзя. Кевин подплыл к ошарашенному ныряльщику со спины и, схватив за лапу с клинком, потащил прочь. А спустя несколько мгновений «Ревущий Дракон» полностью перевалил за край пропасти и устремился в бездну. Выдр тянул дезориентированного зверя в сторону, борясь с мощным течением. В последний раз он бросил взгляд назад, наблюдая, как великая легенда морей уходит в недоступные глубины, уже навсегда. Пронзительные удары колокола становились всё тише и тише. История «Ревущего Дракона» была завершена, но их опасное приключение ещё не закончилось. Держа спаренный факел над головой, Кевин старательно тащил пришедшего на помощь ныряльщика по направлению к «Водолазной бочке». Сам зверь едва мог сопротивляться течению, так что выдру приходилось бороться с потоком за двоих. В груди Кевина уже был настоящий пожар, а лёгкие то и дело пронизывал спазм - его время почти иссякло. Осьминоги по-прежнему метались вокруг. И хоть колокола уже и не было слышно, по-видимому требовалось время, что бы они успокоились. Кевин отчаянно огляделся не в силах узнать донный пейзаж. Внутри него нарастал приступ паники: по расчётам они должны были быть на месте, но спасительной бочки нигде не было видно. А песчаная мгла поднятая водяным вихрем скрадывала обзор дальше дюжины шагов вокруг. Свет факелов начал меркнуть – запас топлива подходил к концу. Выдр вытащил из заплечной сумки ныряльщика один из трёх пламенников и с размаху обрушил на торчащую рядом скалу. Восковая оболочка разлетелась вдребезги и факел вспыхнул бурей света. Почти всё его содержимое разом воспламенилось, от чего он должен был сгореть всего за пол кружки воды, зато яркость пламени утроилась. Под натиском света осьминоги отпрянули во тьму. Кевин поднял факел высоко над головой… И различил слева от себя едва заметную нить во мгле - канат «Водолазной бочки», что тянулся к поверхности. Всё-таки они проплыли мимо почти на сорок выдриных хвостов. Держа задыхающегося зверя под плечо, выдр что есть мочи погрёб к Бобу. Слава сезонам, бочка по-прежнему парила над дном и казалась не тронутой осьминогами. Оказавшись под ней, Кевин отбросил тлеющий факел и, обхватив ныряльщика со спины, вплыл вместе с ним в изобретение. Как выдр не старался этого избежать, но оба знатно приложились головами о крышку подводного убежища. Жажда вдоха затмевала все предосторожности. Очутившись в тесном тёмном пространстве, где вода доходила до самого подбородка, зверь в лапах Кевина испуганно заметался – инстинктивно ему казалось, что места слишком мало и он захлебнётся. Предвидя это, выдр крепче стиснул товарища и прижал головой к потолку, не позволяя двигаться. - Тише… Всё хорошо…, - едва ворочая языком, проговорил Кевин. Сам он с жадностью вдыхал плотный холодный воздух, чувствуя, как дурнота и предельное напряжение отступают. Давно он уже не подходил к своему пределу так близко. В самом конце выдр даже ощутил, как перед глазами пошли тёмные пятна – ещё бы совсем немного и он потерял сознание. От возни двух зверей жучки в «светляковой» бутыле у потолка засуетились и осветили пространство бочки. Тем не менее, насекомые явно замёрзли, потому порождаемый ими свет был очень тусклым. Когда ныряльщик в лапах Кевина затих и стал дышать ровнее, выдр усадил его на одну из внутренних сидушек, и осторожно вытащил из его лапы клинок, который зверь продолжал судорожно стискивать всё это время – ещё не хватало, чтобы кто-нибудь поранился. Наконец у Кевина появилась возможность самому перевести дух и оценить всё произошедшее, и потому он с недоверием уставился на другого зверя. Глаза его не обманывали, это воистину был Герберт. Нет, конечно, выдр почти сразу признал в нежданном спасителе горностая, но в тот момент изумляться было некогда. Тем не менее, если подумать, это казалось невероятным, чтобы совсем неопытный зверь, ещё и не выдра, успешно нырнул на столь невероятную глубину кишащую монстрами. Хотя, это был поступок скорее безумца, чем храбреца. На такую авантюр мог решиться либо матёрый ныряльщик, испытавший всё и вся… Либо талантливый новичок, верящий в собственную удачу и бессмертие. «Надо будет, как следует поговорить с Роном, почему он допустил подобное», - мысленно пообещал Кевин попенять товарищу. То, что они с Гербертом остались живы, иначе как чудом было просто не назвать. Немного придя в себя выдр, поднёс к глазам клинок, что вынул из лапы горностая. Это оказалась изящная сабля со странной глиняной рукоятью и длинным острейшим лезвием серебристого отлива. Кто же дал Герберту в погружение столь грозное и дорогое оружие? Ладно, не время сейчас удивляться, мысленно решил выдр, откладывая клинок в одну из ниш бочки. Они всё ещё находились в большой опасности. Ранее Кевин с Роном уже дважды переводили дух в «Водолазной бочке». Из опытов Кевин знал, что в ней можно было дышать до двадцати кружек воды, и потому большая часть воздуха была использована. Уже сейчас выдр ощущал, как тот поплотнел и потяжелел. Вдохи ныряльщиков были сочтены и если они опоздают, то отравятся своим же дыханием. - Готовься. Через пять… Нет, четыре кружки воды – ныряем, - предупредил горностая Кевин и перевернул песочные часы у потолка. - Они… Не подымут нас…? – едва проговорил Герберт. Взгляд у него был мутный. - Нет. Мы всплывём с бочкой сами. Когда Кевин с Роном продумывали «Водолазную бочку», то сошлись во мнении, что для безопасности та должна быть плавучей как пробка. Даже если Боб окажется заполненным водой, то всё равно должен стремиться к поверхности, для чего плотник прикрепил к верхушке бочки толстый кусок тиса. Этим свойством подводного изобретения выдр и собирался воспользоваться. Если перерубить верёвки удерживающие Боба у дна, то он бы легко всплыл на поверхность. Кевин очень хотел бы оставаться при этом в бочке… Но интуиция ныряльщика подсказывала ему что это станет роковой ошибкой. К сожалению, он был слишком хорошо знаком с повадками «Плотоядных» осьминогов. Немного отдышавшись, Кевин, сделав над собой усилие, нырнул и выбросил наружу пробку с тёмно-красным платком. Он должен был подать сигнал на поверхность, что ныряльщики живы и собираются всплыть с бочкой сами. - Э… Что происходит… Нас атакуют? – встревожился Герберт, почувствовав как через некоторое время бочка вдруг приподнялась, а затем снова опустилась. - Рон дал знать, что получил послание и будет наготове, - объяснил Кевин, перевернув песочные часы на новый круг. – Осталось две кружки воды, чтобы подготовится к нырку, так что начинай готовиться. - Погоди… Я… Не смогу больше нырнуть… - признался горностай. В его голосе читался страх. - Сможешь! – строго осёк того Кевин. - Ты спустился ко мне в глубину, и теперь мой долг вытащить тебя отсюда! Выдр с тревогой осмотрел горностая – тот явно был измотан тяжёлым нырянием. В таком состоянии Кевин ни за что не позволил бы Герберту даже лапой в воду ступить, но выбора у них не было. - Слушай, мы нырнём, зажжём факелы, я перережу канат, мы ухватимся за трос и всплывём вместе с бочкой. Всё займёт меньше двух кружек воды – пустяк для ныряльщика. Понял? – Объяснил план Кевин. Дрожащий от холода Герберт сконфуженно кивнул. - Вот, возьми, - выдр вытащил из ниши саблю и передал горностаю. – Она уже спасла тебе жизнь один раз. Если что, спасёт и ещё раз. - Спасибо, - хрипло поблагодарил тот, принимая клинок. Кевин мысленно похвалил себя за идею, так как, приняв оружие, горностай даже выглядеть стал уверенней, а его дыхание выровнялось. - Честно сказать, совершенно не пойму, откуда она взялась, - признался Герберт, осматривая серебристое лезвие сабли. – Нырял то я без неё…