Фанфикшн

- Дальше по тропинке, и увидите красные стены. Это и будет аббатство. - Эмиль поклонился семейству мышей и развернулся. 

- Подождите! - вскрикнула мышка в розовом чепчике, убаюкивая укутанного в лохмотья диббуна. - Не могли бы вы проводить нас? 

Выдра вздрогнул. 

- Прошу вас! - мышка жалобно взглянула на огромный молот, висящий за спиной странника, и упала на колени. - В этих лесах бывает опасно. Прошлой зимой на нас напала шайка разбойников, они опустошили нашу тележку...

- Не хочу, - завопил второй диббун, - они украли мою игрушку! 

Эмиль, тяжело вздохнув, оторвал оглобли от сухой земли и двинулся вперёд. 

- Мы вам так благодарны! - сказала мышка, неловко стирая слезинку с щеки. 

Ночь. Тишину нарушает завывающий ветер и уханье совы.  Выдра посадил на могучие плечи заснувшего на ходу диббуна. Мышка, крепко сжимая в крохотных лапках свëрток, упорно шла вперёд. Её глаза то и дело слипались. 

- А кто это у нас такой храбрый? - раздался насмешливый голос, и из кустов выскочила толстая куница в ярко-красной бандане. Мышка истошно завизжала. Из кустов повсюду послышался противный смех. Диббуны проснулись и испуганно заревели. Смех усилился. Телегу окружила стая хищников разных мастей. 

- Успокойтесь, мадам, - бросил Эмиль и, схватив обоими сильными татуированными лапами рукоять молота, обратился к разбойникам, - вам бы лучше убраться отс... 

- Ой, как страшно, - перебила его куница и вытащила из-за пояса тесак, - ну-ка покажите, что там у вас. 

Раздался треск проломанного черепа. Куница свалилась наземь. Эмиль не собирался церемониться с хищниками, он равнодушно смерил взглядом труп и повернулся к соболю, который тут же попятился. 

- Пошли! - рявкнул выдра, и вскоре путь снова стал свободен. 

Всю дорогу мышка успокаивала своих мышат и бормотала слова благодарности. Вдали уже виднелись стены из красного песчаника. Жёсткая шерсть на шкуре выдры встала дыбом. Он остановился. 

- Дальше сами. 

Мышка снова затряслась в беззвучном плаче и мольбах. Эмиль раздражённо посмотрел на неё и, угрюмо кивнув головой, продолжил путь. 

Перед путниками выросла массивная дверь. Громкий стук, и заскрипела дверь сторожки. 

- Проходите, милые звери. О, мисс Ирвин, у вас пополнение? Джонни, а ты вырос! - старик поправил очки со сломанной дужкой и пригласил гостей внутрь. - Какой милый малыш! Ой, прошу прощения, мисс, вы, наверное, устали? Сейчас провожу вас в покои. Ваш друг не будет против, если я попрошу его остаться? У нас так много дел, как раз для такого силача. В благодарность обещаю вкусно накормить и напоить свежим грушевым сидром. 

Эмиль пожал плечами и вошёл внутрь. 

Белые черви. 

Много белых толстых червей.

Эмиль ворочался на смятой соломенной постели. 

Черви. И...

О нет, опять он. Этот силуэт. Красные горящие глаза свирепо уставились на выдру. Капюшон не позволял увидеть морду зверя, но Эмиль был уверен, что под нём скрывается ужасающая личность. 

Он бежал. Задыхался. Упал. 

Белые черви набросились на его тело, вгрызаясь в плоть. 

И смех. Жуткий, зловещий смех. 

Истощенная, искривлённая лапа тянется к нему, чтобы вырвать сердце. 

Эмиль открыл глаза, судорожно хватая воздух пастью.

Так давно он этого не видел. Сколько сезонов прошло? Двадцать? Так и знал, что не нужно было сюда возвращаться... Вокруг свет, много света. Эмиль присмотрелся. Кажется, всё аббатство проснулось от его крика. Старушка выдра, закутанная в шаль, мягко погладила Эмиля по плечу, обняла его и, уложив в кровать, спела колыбельную. 

- "Такая знакомая песня. Откуда я не знаю? Я даже не понимаю слов. Про что она?"

Утром Эмиль проснулся от сладкого запаха вишнёвого пирога. На столике возле кровати стояла керамическая кружка с мятным чаем. А на улице его уже ждала бригада кротов. 

- Хурр-хурр, господин, слышал р-р-рассказ мисс Ир-р-рвин. Вы такой, хурр-хурр, сильный! Не поможете нам? Надо перетащить бр-р-рёвна из западного угла аббатства вот сюда. Стр-р-роим, как это, беседку, во! - Кротоначальник дружелюбно улыбнулся и пощупал мышцы Эмиля. 

Денёк был солнечный, жарко пекло. Пот скатывался с работяг ручьём. 

Раздался колокольный звон, и кроты дружной артелью поплелись на обед. Столы вынесли на полянку. Пчёлы, радостно гудя, налетали на вытекшие из теста начинки. Аббат, заяц с усами, посадил выдру возле себя.

- Тесто, как облако, тает во рту, 
Скажем спасибо за эту еду! 

Жители аббатства с восторгом набросились на еду, нахваливая мастерство поваров. Диббуны пытались как можно больше пирожков запихнуть под одеяние. Царила гармония. 

- Ну, путник, не найдётся ли у вас истории для нас? 

Эмиль неопределённо покачал головой и принялся за овсяные лепёшки, предварительно купая их в меду. Тут раздался крик. 

- Отстаньте от меня! Не буду я это жрать. Сами жрите! - бельчонок опрокинул миску с салатом, который ему любезно наложила сестра. Он вскочил со стула и убежал. 

По телу Эмиля пробежалась дрожь. Он чувствовал что-то знакомое. Бледный, почти белый нос потрескался, усы вяло свисали, кости выпирали наружу, это было заметно даже под рясой. 

- Что с ним? - хриплым голосом спросил выдра у аббата. 

- Это Хейко. Капризный он у нас, - рассмеялся старый заяц, - с детства такой.

Небо покрылось мёртвой тьмой. Тучи, яркие вспышки молний. Дождь. Хейко, сдерживая слëзы, шёл, куда глаза глядят, то и дело озираясь. Что-то твёрдое упало на его нос. Мокрое, мягкое. Бельчонок опустил голову. Опарыш. Толстый белый червь извивался в бешеном ритме. Раздался гром. Хейко в истошном вопле упал на землю и начал молотить червя. Вдруг он почувствовал это. Взгляд. Взгляд красных свирепых глаз. 

- Да сколько можно! - зарыдал зверь. Фигура в капюшоне истерично хохотала, приближаясь к бельчонку и протягивая к нему костлявую лапу. Хейко дёрнулся, но не кто-то очень крепко обнял его. 

- Тише малыш, - шипел голос, - лучше не убегать, от этого только хуже. Закрой глаза. Его тут нет. Тебе надо поесть. 

- Нет! Нет! Нет! Они всюду, они везде. Эти черви. Я не могу их есть. 

- Тише, тише. Я знаю хорошую еду. Доверься мне. - шептал выдра на ухо бедняге, едва сдерживая слëзы и дрожь. - Пойдём. Досчитай медленно до пяти. 

- Один... 

Бельчонок закрыл глаза, но он чувствовал этот хаос. 

- Два... 

Он приближался. Тянул свои чёрные лапы с гнилыми когтями. Бельчонок дёрнулся, но Эмиль крепко его держал. 

- Три... 

Дыхание. Шумное дыхание смерти. Он совсем рядом. 

- Четыре... 

Душераздирающий хохот. 

- Пять... 

Тишина. 

- Ушёл? 

- Ушёл... 

- Пойдём со мной. - Эмиль выдохнул и, взяв бельчонка за лапу, протянул ему горсть ягод. - Что видишь? 

- Ягоды... Но я не хочу, правда. 

Эмиль грубо схваткой открыл пасть Хейко и засунул внутрь ягоды. 

- Жуй. Вкусно? 

- Вкусно... А что это? 

- Не знаю. Шефердией зовут. Нашёл, однажды, у северной стены. 

Бельчонок весь дрожал. Его нос кровоточил. Спрятав голову в коленях, Хейко замолчал. Эмиль не навязывался. Наступила гнетущая тишина. 

- Ладно, я пойду, надо брëвна таскать. - выдра встал. 

- Подожди! - бельчонок схватил лапу спасителя. - Как... Как от этого избавиться? 

- Не знаю. Я сбежал. 

- Я тоже убегу. Но... Он же не успокоится? 

- Не знаю. - устало сказал Эмиль.

Конец дня Эмиль провёл почти в бессознательном состоянии. Поднимаясь по круговой лестнице в покои, он столкнулся с той старушкой, что его успокоила. 

- Мисс... - замялся выдра. - А что вы пели вчера? 

- Ой, милый. Я и не помню. Что-то в голову пришло. - старушка смяла передник. 

- Можете вспомнить? 

- Эх, дорогой, память у меня уже не та... Сейчас, надо поудобнее устроиться. Пошли-ка, милый, ко мне в комнату.

Пара этажей, скрип старой дверей, и они в заваленной книгами комнатушке. Старушка уселась на кресло-качалку, и взяла в морщинистые лапки спицы и начатую шапочку. 

- Кажется, там было про героя, который страдал от кошмаров. А начиналось-то как... Дай вспомнить... - выдра набрала пару петель и задумалась.

- В тени ночи, где страхи живут, 
Мерзкие белые твари тебя ждут...

Хлопнула дверь, встряхнув пыль с половиц и подняв в воздух пожелтевшие свитки. В комнату ворвался бельчонок. 

- Хейко... 

- Я слышал эту песню, - злым и возбуждëнным  голосом прошипел он, - она доносилась до меня как-будто издалека, пока этот...  - губы яростно поднялись вверх, обнажая острые клыки. 

- Может, это как-то связано? - задумался Эмиль. - Мисс... 

Старушка сладко сопела, склонив голову набок. Хейко прыгнул к креслу и встряхнул выдру. 

- Ой, неужели я заснула... Так на чëм мы остановились? 

-В тени ночи, где страхи живут, мерзкие белые твари сожрут.

- Точно... Что там дальше... 

Старушка напрягла голову, нервно набирая петли. 

- В капюшоне, безликость в вуали, как следствие глубокой и долгой печали...

Эмиль, отыскав бумагу и чернильницу, стал записывать колыбельную. 

- В ужасе застыв у подземелья, не дожидаясь тяжёлого похмелья.

- Чего? - Хейко пнул гору свитков. 

- Успокойся и сядь. - грозно посмотрел на него Эмиль. 

- Встань туда, где птицы улетают, подсолнух никогда не опоздает... Что там дальше... Никак не вспомню. - старушка почесала свой внушительный хвост.

- Спасенье зажги на моём костре, увидишь знак мой при тьме, - неожиданно закончил бельчонок, - да, так оно и есть.

- В тени ночи, где страхи живут, 
Мерзкие белые твари сожрут, 
В капюшоне, безликость в вуали, 
Как следствие глубокой и долгой печали, 
В ужасе застыв у подземелья, 
Не дожидаясь тяжелого похмелья,
Встань туда, где птицы улетают, 
Подсолнух никогда не опоздает,
Спасенье зажги на моём костре, 
Увидишь знак мой при тьме.

- И что с этим нам делать? Это просто глупая песня! - вспылил Хейко. Он задрожал. Свитки превратились в белых червей, послышался хохот издалека. - Нет, нет, нет, только не снова... 

- Не слушай его, не обращай внимания, малыш. Он уйдёт. Он всегда уходит, если не убегать. - Эмиль похлопал бельчонка по спине. - Это загадка. Мне так кажется. 

- Ну что, родные мои, - прошептала выдра, зевая, - старая совсем стала, на покой пора мне. Уж извиняйте. 

Эмиль взял испуганного Хейко за лапу и вывел из комнаты. Он задумался.

- С чего бы начать? 

- Может, в погребе? - вдруг выдал Хейко. 

Эмиль удивлённо взглянул на него и почесал голову. 

- Ну, похмелье. А подземелье, может, там, где старик ëж хранит свои напитки... - заикаясь, раздражённо выдал бельчонок. 

- Хм. А ты умный. Я вот слаб в этом. Только вот, - выдра погладил рукоять молота, - махать могу этим да брёвна таскать. 

Звери спустились и через залы вышли во двор, откуда сразу же направились в погреб. Действительно, он был полон любителями выпить. Вот старик ëж уснул на столе рядом с опрокинутой кружкой, вот бобр храпит прямо на полу. 

- И куда дальше? 

- Так-так. Встань туда, где птицы улетают. Куда птицы улетают? 

- Глупый! - выплюнул бельчонок. - Не север! 

- А где север? - озадаченно спросил Эмиль. 

- Там, г-г-где... 

- Успокойся, он ничего тебе не сделает, если не будешь убегать. Вот, смотри, - выдра расстегнул рубаху, обнажив глубокий шрам под ребрами, - я пытался убежать, наткнулся на ветку. 

- Там. - дрожащей лапой Хейко показал на север и принялся обыскивать уголок. - Ничего тут нет! - разъярился он и пнул бочку с элем. 

- Кто там? - раздалось пьяный голос. Ëж поднял голову и тут же уронил её. 

- Что там дальше. Подсолнух никогда не опоздает. Хм. Что бы это значило... - задумался Эмиль. Вдруг через маленькое круглое окошко скользнул первый лучик солнца. Что-то блеснуло на стене и тут же исчезло. 

- Видел? - Хейко подошёл поближе и нащупал какую-то кнопку. Стена раздвинулась, образовав узкий проход. Внизу была жуткая темнота. Звери пошли вслепую и наткнулись на что-то похожее на чашу. 

- И что дальше? 

- Спасенье зажги на моём костре, увидишь знак мой при тьме. 

Выдра и бельчонок уселись поудобнее, насколько это было возможно. 

- Может, огонь зажечь? 

- Не так всё просто, скорее всего. Спасенье... Что это? 

Хейко до боли стиснул зубы, кусая губы до крови. Нестерпимый хохот становился всё громче и громче. Из глаз покатились слëзы. Бельчонок с силой ударил стену. 

- Съешь. - Эмиль нащупал горстку ягод и протянул Хейко. Тот жадно схватил их и тут его осенило. 

- Спасенье! Это оно! 

- Не ори так, - выдра захлопнул ушки и указал наверх, - проснутся же. 

- Смотри! - бельчонок кинул всю горсть шефердии и бросил в чашу.  Помещение залил холодный синий свет. Перед ними лежала шкатулка. Хейко грубо схватил вещицу. Она упала, выпал свиток. 

- Агония, тень, мрак, нить, игла, ритм... Что это за ерунда? 

- Дай сюда, рассмотрим наверху получше.

Прокравшись мимо спящих зверей, Хейко и Эмиль вышли из погреба. Яркие лучи восходящего солнца покрыли аббатство. Пчёлки бешено носились по полю, собирая нектар. Но обитатели Рэдволла ещё спали. 

- Что там? - Эмиль потянулся за свитком. 

- Да бред какой-то, - зло ответил бельчонок, - набор слов. 

- Он, наверняка, что-то значит. Не просто же так всё это.

- Агония, тень, мрак, нить, игла, ритм. Всё!

- Аинртм... Мрниат... Хм-хм... 

- Ты что делаешь? - спросил устало бельчонок. Фигура исчезла, наконец, но дрожь не унималась. 

- Мартин! Точно, Мартин! 

- При чëм тут дохлая мышь? 

- Где захоронен Мартин? 

- Да в чëм дело? - взорвался бельчонок. 

Вскоре они сидели в сторожке. Старый привратник сонно потягивался и перебирал летопись:

- Так-так, вот наш талисман из Рэдволла, знаете её? Храбрая мышка, надо сказать. Так-так... 

Старик снял с полки летопись о походе Матиаса, и с верхнего этажа слетели свитки, которые подобрал Хейко. Он не знал, чем себя занять, поэтому принялся их изучать.

- Эй, выдра, как там тебя, тут... 

- Эмиль. 

- Тут что-то есть. Я не понимаю. 

- Нашëл! - радостно вскрикнул привратник и, дочитывая вслух текст о том, как Матиас нашёл гробницу Мартина, удивлённо проводил взглядом сверкающие пятки. 

- Тут? 

- "М". Да, должно быть тут. 

- О, наконец. - перед ними стояла фигура в капюшоне. Крышка гроба валялась на полу. На обратной стороне была надпись, выцарапанная когтями. 

"Простите, я не хотел. М."

А скелет... Скелет был повёрнут на живот. 

- Уйди, уйди, уйди! - завопил бельчонок, закрывая то глаза, то уши. 

Фигура расхохоталась и начала угрожающе приближаться. Эмиль крепко взялся за рукоять молота. Его трясло. Детский кошмар воплотился в жизнь. 

- Переверни скелет! 

Фигура в капюшоне бросилась на Эмиля, пытаясь распороть ему живот, но получил удар по голове. 

- Вы меня не убьëте. Я питаюсь страхом. Вашим страхом. 

- Переворачивай! - заорал Эмиль, и бельчонок, наконец-то, очнулся. Он кинулся к гробу, пока выдра сражался с кошмаром. С трудом и отвращением он аккуратно перевернул тело Мартина Воителя.

Эмиль упал, по его щекам скатывались слëзы. 

- Где он? 

Эмиль молчал. 

- Где? 

Эмиль поднялся и обнял бельчонка. И Хейко понял. Всё закончилось. Он ушёл. И больше не появится... 

- Надо запечатать гроб. И гробницу. Пойду, поговорю с Кротоначальником.

- И что дальше? - с неверием спросил Хейко. - Я не могу тут оставаться. 

- Я тоже. Утром меня тут не будет. - Эмиль погладил бельчонка по голове. - Можешь пойти со мной. 

Утро. Солнце ещё не встало. Две одинокие фигуры стояли у дверей аббатства. 

- Родной! - послышался голос за спиной Эмиля. - Ты опять покидаешь свою матушку? Вот, возьми, связала для тебя. - старушка накинула на шею выдры шарфик. 

- Конечно... Мама... - Эмилю было так сложно это сказать. Он не помнил мать. Все воспоминания о детстве ограничились червями и фигурой в капюшоне. 

- Куда пойдём? 

- Не знаю. 

- Знаешь, я нашёл кое-что в свитках... 

"Весна Бумажных Корабликов. Диббун бросился со стены аббатства. Говорил про червей и злого Мартина."

"Лето Сладких Каштанов. Диббун привязал к себе камень и утопился в пруде."

"Лето Алых Роз. Диббун сошёл с ума, упоминал червей в сыре."

- В капюшоне, безликость в вуали, 

Как следствие глубокой и долгой печали... 

- Мартин потерял Розу. И какая-то его часть превратилась в кошмар. 

- Надеюсь, такого ни с кем больше не произойдёт. 

- Я тоже.