Фанфикшн

Здесь нету луны, а свет тусклых и немощных звёзд
Запутался в ветвях дубов, вязов, тисов и елей: 
Сезонов им больше, чем звёздам, и в их тисках свет
Светила донесть до замшелой тропы не сумели.
Тьма леса густа, тишь звенит и вибрирует в ней – 
То музыка мира усопших, смиренья, покоя…
Вдруг топот раздался, взвив сноп светлячковых огней:
То чрез Тёмный Лес путь свой гневно прокладывал воин.

Сам мыш-основатель аббатства, сам Мартин Воитель,
Что прежде держался так гордо, с достоинством, с честью,
Обескуражен и взвинчен, и – если хотите – 
Похож на злобливого шкета, ломясь чрез подлесок.
Кого-то он ищет. Того, на кого так обижен.
Того, кто вдруг переиграл Покровителя-Война.
Чутьё подсказало, что к цели он ближе и ближе.
И недруга вскоре накажет. Того он достоин!

Поляна открылась пред Мартином. В центре её
Средь моховиков и опят притаился котёнок.
Уже не диббун, но по сущности всё же дитё.
Неловкий, но и вместе с тем проказливый ребёнок.
Венок васильковый, простая туника, браслет.
Взгляд чуть косых глаз озорной и слегка отрешённый.
Той кошечке мыш мог бы дать ну не больше трёх лет
(Или правильней будет сказать здесь – двенадцать сезонов).

«Мне дрозд нашептал, - начал нехотя воин мышиный.
Что бедами рэдволльцев я вновь обязан стал кошке.
Подумал, что вдруг козни вновь плетёт леди Цармина…»
«Ну, я полагаю, что Воин ошибся немножко.»
Малявка осклабилась, весело и не злобливо.
Но вдруг пробежал холодок по загривку героя.
«Выходит, что планы мои разрушало ретиво
Дитя, коим меч мне марать будет уж недостойно.»

«Ой, брось, ненаглядный Воитель, защитник убогих.
Мы все тут мертвы, так что меч свой марать смело можешь!
Но это Лес Тёмный, отсюда мне не унесть ноги:
Меня ты как не оживишь, так и не уничтожишь.»
То правда, подумал вдруг Мартин, насупившись хмуро.
«Ты ведь не убийца, тиранка иль ведьма лесная…»
«Но умерла рано, - закончила кошка понуро. –
И смерть-то по сути моя получилась смешная.»

«Смешная?» - Воитель своим не поверил ушам. 
«Смешная, - малышка чрез слёзы ему улыбнулась. 
«За братом в колодец полезла спасаться, а там
И его не спасла, и сама, чтоб его, захлебнулась.
Смешное здесь то, что и брат тот был мне не родной, 
И сама я приëмной была в семье лисов-воришек. 
Но сезонов за десять мы стали буквально семьёй. 
От лесных 'добряков' понабравши сполна крепких шишек. 

Мой отец – что родной – был потомком кота Джиндживера. 
Мать – его же, с какого-то дальнего очень колена.
Их обоих сгубила в Дозорный Отряд бестолковая вера, 
Барсука, что пленил их и не пустил уж из плена:
Перепутал Орландо кота-рыбака с рекетиром,
Вместе с верной женой и младенцем запрятав в темнице –
Не сыграли им на руку дальние связи с Котиром.
Дочь в отчаянье отдали вскоре беглянке-лисице.

Та лиса была бедной, запуганной и грубоватой,
Но уж щедрой на ласку, тепло, доброту и заботу. 
Для меня и для прочих сирот то достойная плата
За карманные кражи и подобную кражам работу.»
Мартин тут возмутился: «Не может работой быть кража!
Та лиса вас дурила бессовестно, это грешно!»
«Ты не лис, ты не хищник-вермин…  да и не крыс даже. 
И про жизнь паразитов рассуждаешь до дури смешно.»

Кошка не улыбнулась. Мыш понял, слегка с запозданьем, 
Что находит смешными она тяжелейшие вещи.
«Обделен ты, добряк-миролюб, ко зверям состраданьем,» -
Злой сарказм мышу горло сдавил, как калёные клещи. 
«Ну да ладно, о чём бишь я?.. Да, лисов было не мало:
Не считая меня и сирот, их всех было с десяток. 
Лес большой, да и путников было обычно навалом –
Ворам это был сносный, пускай очень скромный достаток. 

Я лечила зверей, научившись от мамы-лисицы
Знанью трав и кореньев для варки целительных зелий. 
Кончив с воровской жизнью, надеялась стать мастерицей
В деле знахарства, ну и немного делах провиденья.»
«Провиденье не нужно уверенным добрым и честным зверям, - 
Мыш-Воитель промолвил. – Им самим подобает справляться.»
«… рада, что эту тему ты, Мартин, затронул здесь сам.
Я сама к ней вернусь позже, вдоволь чтоб поизголяться.

А пока…  да, не долог мой век. Вскоре он оборвался.
Тёзка твой прибежал по заданию от Лог-а-Лога:
Гуосим вдруг решил с воровством навсегда разобраться. 
И, карая воришек лесных, перегнул сук немного…»
«Только палку, не сук…» «Помолчал бы, то было не важно – 
Важна правда, которой в архивах рэдволльских не пишут:
Тех, кто с хищником бился и пал, нарекают отважным. 
Ну а хищников трупы потом днём с огнём не отыщут.

Перебили нас всех. Как они говорят 'разобрались'. 
Безымянный курган чрез сезон сорняками порос. 
Воры по Темнолесью в отчаяньи поразбегались. 
Все, кто был мне семьёй, продолжает бродить чаще врозь… 
Вскоре я поняла, что у мирных есть Мартин Воитель:
Ты звено, что их всех меж собой даже здесь соединяет.
А для хищников не выбран был собственный покровитель – 
Каждый из нас друг друга потом безвозвратно теряет…»

Голос кошки сорвался от слёз и от воспоминаний. 
Опустившись на землю, когтями себя обхватила. 
Никакие обманы и козни не стоят страданий. 
Эта крошка погибели ранней ведь не заслужила… 
Или всё не так просто? Сам Чибб отыскал эту кошку, 
Рассказав, где найти её, и что она виновата
В злоключениях Мартина…  Или приврал дрозд немножко? 
Разобраться без Гонфа – где правда, где ложь – трудновато. 

Он не мудр, как Белла Брокхолльская, и не силён,
Аки Фэллдо Боец, и как Роза не самоотвержен.
Был друзьями Воитель чрезмерно превознесëн, 
Понимая, что без них, он был бы, возможно, повержен. 
Он, всесильный герой, врачеватель и воин бывалый, 
Хранитель аббатства, сосредоточитель загадок, 
Стоял над котёнком, трясущимся призраком малым, 
Не зная, удержится ли он от колких нападок. 

Невольно сочувствием к девочке Мартин проникся – 
Будь ведьмой она или монстром, но юная слишком.
«Я долгую жизнь прожил, со смертью не сразу свыкся…
Как тяжко-то было тебе, ведь ты всё же малышка…»
«Себя пожалей, - голос тонкий был тверд и холоден, как камень.
Я жалею себя, но другим я того не позволю!»
У котёнка в глазах заплескалось вдруг синее пламя.
А в осанке почудилась войну железная воля. 

«Ты думаешь я пощажу твои чувства, мышиная куча? 
Ты веришь, что вышла, должно быть, такая ошибка? 
Тебя не надули. Мой норов, вообще-то покруче
Чем ты полагаешь, пускай внешне я всё же хлипка.
Ты помнишь, как тот Мартин кончил своё приключенье?
Да, то, где аббата спасал из ловушки Ублаза?
«Я думал, нелепое было то лишь злоключенье, 
Когда он шагнул с судна в море, поддавшийся сглазу…»

«Ты славно его подготовил, - хихикнула кошка с издëвкой. -
Какой безупречный герой – из картона конфетка! 
Как жаль, что он не устоял пред гипнозом…  дешёвка… 
Был Мартин Второй, стал для рыб со второго объедком!»
Воитель закашлялся: «Что? ТЫ его одурила? 
Заставила чарам злодея безвольно поддаться??»
«Отнюдь. Он был туп. А Ублаза я предупредила, 
Чтоб на этой картонке с гипнозом получше старался. 

Месть – приятная всё-таки вещь. И не страшен в итоге итог:
Тот Убаз императором стал поумнее, чем прежде…
Не на долго, ведь Гратт... Но он сделал всё, что только мог!
Ну и рэдволльцы же с аббатисой сдружились, как прежде, 
Ведь аббат тот дурак, и не жалко его, ты поверь…»
«Я не верю ушам, как такое нахальство возможно!..»
«Погоди, то ведь только начало конца, добрый зверь – 
Дальше сам ощутишь, до какой меры вы все ничтожны:

Помнишь, зодчие Рэдволла, дурни, каких поискать, 
Понастроили стен над Котиром, затопленным вами? 
Помнишь, как же аббатство спешили кретины спасать,
Когда враг вдруг возник перед дырявыми теми стенами… 
Да, Мидж очень старался, да, Дамуг Клык был дико тупым, 
Поддавшись от лазутчика вдруг суеверьям бездумным. 
Долго я выгоняла из мозга у крыса тот дым – 
Как итог потерпевшим рэдволльцам он кажется умным.»

«Два сезона неволи, десятки ужасных смертей – 
Вот правления Дамуга краткого были итоги. 
Крегга Рэдволл спасла… сколько до того гибло детей! 
Из-за мелочной, подлой праправнучки лорда Вердоги!»
«Нееет, ТЫ мелочный, Воин-Хранитель Дырявой Стены –
Раз решил, что виной всему моё происхождение! 
Я ведь доброй была до того, вы всем хищным должны
Много больше за все те сезоны бездумных гонений! 

Ведь Ублаз лучше стал, и умнее пират, и счастливей Бродяги
За мои небольшие, но дельные, впрочем, советы… 
Ты решишь, что на мне с Белолисами все передряги,
Но немного сложнее окажутся мои ответы.
Наставляла я Сильф, воспитала Лантур и Моккана, 
Остальных направляла на дружбы путь добрым советом...»
Мартин съежился: «Вот почему для нас всех вдруг так рано
Наступил всё равно что конец. Да, конец – конец света!»

Кошка молча смотрела Воителю прямо в глаза. 
Что-то очень недоброе теплилось на дне зрачков. 
Мартин знал, что ответ припасла для него егоза:
Худшее впереди, и к тому он не будет готов. 
«Белолисы дружны, и, пожалуй, чрезмерно сильны –
Ведь не даром уж их поколенье сменилось в Рэдволле… 
Ты гадаешь, зачем беглецы-мирнюки мне нужны, 
Когда им без того уж несладко живётся…» «Доколе…»

«Эй, терпение, Мартин! Остался буквально сезон,
Месть достигнет моя апогея и высшего ранга, 
Падëт вскоре великий Саламандастрон
С восхожденьем Юска и нового их Таггеранга. 
Его совесть, как совесть убийцы, не будет чиста, 
Ведь он не был с рожденья закрыт бронёю морали.
Мир, прогнувшись, падёт. Начнут они с чистого листа 
Две равных стороны этой трижды треклятой медали.

Я ведь делаю с ними не больше, чем сам делал ты, 
Когда мирных в пути направлял ты несложной загадкой.
Я ведь тоже веду свой народ до прекрасной мечты – 
Не моя вина, что их мечты подчас попросту гадки! 
Когда вы познаете боль, поравнявшись уж с нами,
Умоемся кровью, очистимся, забыв обиды… 
А пока отдохни, мой черёд бить врагов чудесами! 
Сегодня отведают стали рэдволльские гниды! 

Молчал потрясённый мышиный Воитель, 
Не чувствуя пут от грибов прораставших. 
Та кошка, что хищников новый Хранитель – 
Хранила сознанье товарищей павших. 
И множила память их муками. Вскоре
Мир мирных содрогнется, скрывшись в пучине, 
Как прежде Котир. И познают то горе, 
Какое прожила когда-то Вермина.