Фанфикшн

«Более суровой зимы на своем веку я и не припомню. Жуткий холод пробирает до костей, а постоянные метели не дают выйти из надежного укрытия: дверь сторожки заносит каждый день. Конечно, не всякий зверь вообще захотел бы выбираться из теплого уютного домика с камином и чашкой ароматного чая, но мне все-таки не по себе находиться в сторожке одной. Иногда меня выручает моя работа, летопись аббатства, но больше всего я радуюсь усталым путникам, которые ищут защиты от холода и одиночества среди этой ужасной зимы в нашем аббатстве. Я с радостью принимаю их у себя, грею, откармливаю, усаживаю в кресло у очага, а сама усаживаюсь рядом, на табуретке, со свитком и пером в лапе и расспрашиваю о невероятных приключениях и дальних краях. Все записать не удается, но все же самое интересное мне удалось собрать и записать здесь, в Повести Зимних Вьюг.»

Молоденькая мышка Треффи захлопнула за собой дверь. Отдышавшись, она огляделась: в сторожке было темно, чувствовался сквозняк, и было очень тесно из-за обилия стеллажей, полок и шкафов, заваленных всевозможными свитками, книгами, картами и прочими бумагами. «Усами клянусь, в этой дыре сезонов двадцать не убирались!» - подумала она. Но делать было нечего, и ей пришлось браться за дело. Сперва она отодвинула ящики и коробки из дальних углов комнаты, а валявшиеся на полу свитки положила на стол. Взяв тряпку, она решительно смахнула пыль с подоконников, а потом принялась за помывку полов. Закончив с первыми этапами уборки, она огляделась. «Это ж надо было так захламить жилище, сестренка!» - вздохнула Треффи. Но она не привыкла унывать, тем более раз она делала это для своей сестры. Мышка уже порядком запыхалась, прежде чем принялась за шкафы со свитками. В каком порядке древние записи должны были лежать она понятия не имела, поэтому, стараясь не особо нарушать закономерность нынешнего положения бумаг, она просто раскладывала их более аккуратно.

Все шло как по маслу, сторожка вновь принимала вид жилого помещения. Мышка пододвинула к шкафу табурет и, забравшись на него, принялась за верхние полки.Треффи, не переставая разбираться в бумагах, мысленно представила, как будет счастлива ее сестренка, увидев, какую работу она проделала для нее. Мышка улыбнулась. Да, она не будет ничего ей говорить до самого Дня Середины Зимы, а когда наступит время, она завяжет сестре глаза и осторожно отведет в сторожку. Там будет все чисто, убрано, Треффи обязательно зажжет камин и принесет мятного чая с лепешками. Все будет сделано в лучшем виде! И ее старшая сестра, Эмма, уж точно останется довольна. Треффи очень хотелось обрадовать сестру. Бедняжке Эмме столько всего пришлось пережить за эту зиму: ужасная болезнь подкосила трудолюбивую летописицу, и та провела практически месяц в лазарете строгой сестры Маргаритки. Треффи проводила все эти дни у кровати больной, читала ей летописи прошлых лет, старалась чем-то помочь лекарям, но этого было мало для нее. Мышке так хотелось обрадовать сестру. И вот она нашла выход. Превратить творческий беспорядок, который царил на рабочем месте у Эммы, в уютное тихое местечко предложил аббат, и Треффи тут же поддержала идею, отказавшись, правда от чьей-либо помощи. Она должна была сделать это сама, для сестры.

Вдруг раздался тихий стук в окно. Треффи повернулась. Никого видно не было. Тогда мышь подошла к двери и, приоткрыв ее, позвала:

- Эй, кто здесь?

Ей ответил ветер новым холодным порывом и Треффи, пожав плечами, захлопнула дверь. Затем она вернулась к работе и к своим мыслям. Эмма всегда была опорой и поддержкой для Треффи. Когда хищники убили их родителей, Эмма, преодолев все препятствия, пришла в Рэдволл с маленькой сестренкой и обратилась к настоятелю за помощью. Наверно, тогда была такая же суровая зима, как и сейчас. Рэдволльцы с радостью приютили малышей, но Эмма по-прежнему чувствовала на своих плечах ответственность за младшую сестру. Она научила Треффи писать, читать, всегда защищала ее и поддерживала. Став летописицей аббатства, она погрузилась в работу, но не забыла о сестре. Времени на уборку сторожки у нее не было, потому что все ее время отнимали летопись и забота о Треффи.

Внезапный стук в окно заставил Треффи вздрогнуть. Она тут же повернулась к окну, но перед ее взором предстала та же картина: на улице никого не было видно.

- Эй вы, шалопаи, хватит мне мешать, я тут не чай пью, а делом занимаюсь! – крикнула мышка, уверенная, что это диббунам не сидится на месте.

Бум! Резкий громкий звук на крыше застал Треффи врасплох и она, покачнувшись на двух ножках табуретки, потеряла равновесия.

-Аааа! – мышка с грохотом упала на пол. Стараясь за что-то ухватиться в полете, она случайно смахнула свитки с полки, на которой разбиралась. – Да чтоб вам пусто было! – воскликнула мышка с обидой в голосе. Она так тщательно раскладывала эти свитки, а теперь неизвестно, в каком порядке они лежали. Она сгоряча сжала в кулак один из свитков и глубоко вздохнула, стараясь не расплакаться. Ее сестра всегда была сильной и самостоятельной, а Треффи сама даже подарок ей сделать как следует не может. Посидев несколько минут с поникшей головой среди разбросанных свитков, мышка решила вновь браться за дело. И тут взгляд ее упал на свиток, зажатый в кулаке.

«Однажды ночью ко мне постучался странный гость. Это был еж средних сезонов, в легкой тунике и с худеньким шарфом. Он был весь покрыт инеем, но когда я, взмахнув лапами и воскликнув «Вы же, наверно, замерзли ужасно!», побежала разогревать воду, он улыбнулся и сказал: «Не стоит, мне всего-то и нужно, что прохладного чаю с печеньем да ночлег». Я спорить не стала и, накормив гостя, который, кстати, представился какКобб, по обычаю предложила ему сесть у камина и рассказать о себе. Но он и тут повел себя странно и сел у окна, на самом сквозняке. На мои опасения, что он может простудиться, он только головой покачал. Но вот от рассказа он не отказался и, выпив две чашки чая и поставив третью остужаться к окну, поведал одну странную историю. Здесь я ее записываю с несколькими изменениями, так как Кобб постоянно отвлекался на лирические отступления о красоте зимней природы и о том, что звери, заперевшись в своих теплых домиках и испугавшись холода, совершенно не замечают этого чуда. А еще гость часто проверял свой чай и постоянно жаловался, что он как следует не остыл.

- Случилось как-то странная история на моем пути. Забрел я на побережье Западного Моря, как раз что у горы Саламандастрон. Зима тогда была, скажу я вам, гораздо холоднее этой, а у моря чувствовалось все ее величие. Огромные глыбы льда плавали в воде, разбиваясь с треском и звоном о прибрежные камни. То были тревожные колокола Зимы, как сказал бы поэт. А видели ли вы когда-нибудь снежные бури на море? Клянусь всеми снежинками, более странного явления в жизни не сыщешь! Брызги ледяной воды и мельчайшие крупинки льда сливаются в единое целое и, будто меч самой природы, обрушиваются на заблудшего странника. Да, и от этого-то меня и спасли славные зайцы Саламандастрона. Милейший капитан Остроух устроил меня в одной из комнат зайцев Дозорного Отряда и передал. Что владыка-барсук разрешает оставаться мне здесь хоть до конца зимы. Я воспользовался гостеприимством лорда, да как же не согласиться пожить среди такого веселого и дружелюбного народа, как зайцы? Особенно я сдружился с капитаном Остроухом, его женой, Ландышом и сынишкой их, Элбертом. Славный малый, скажу и вам, веселый, а что главное – любознательный. Хотя любознательность не всегда приводит в удачам, даа… - Тут мой гость на долго замолчал, прикрыв глаза. Сначала я подумала, что он пытается припомнить те далекие дни, а потом мне показалось, что он и вовсе заснул .Но он вдруг встрепенулся и принялся рассказывать дальше: - С миссис Ландыш мы часами просиживали на кухне у окна, выходящего на море. Эта добрейшей души зайчиха была ответственной за грядки и очень переживала из-за одного странного факта: той зимой совершенно не было снега. Как-то я забыл упомянуть об этом в самом начале, да. И без того не слишком плодородная саламандастронская земля промерзла насквозь и вряд ли бы смогла принести какой-нибудь годный урожай. Бедная Ландыш, она очень переживала из-за этого. А тут еще у зайцев стали происходить странные дела: то на стул младшего сержанта подложат желудь, то исчезнет кусок сыра из кладовой, то не пойми из чего у двери Горы появляется снеговик. Но вот однажды все эти шалости неизвестного разбойника перешли все границы. Как-то раз лорд-барсук, уже объявив о начале трапезы, вышел из кухне, чтобы проверить, заперты ли окна. Все зайцы были на кухне и дружно жевали вкусный обед жены Остроуха. И вот, вернувшись, владыка обнаружил у себя на тарелке лишь большой желудь, на котором углем была начерчена улыбающаяся рожица ежа. Зайцы в один голос заявили, что ничего не видели и удивление их было вполне искреннее. За меня же поручился Остроух, так как, хоть на желуде и был нарисован еж, я тут был не причем, потому что все это время мы с Остроухом и Элбертом обсуждали подарок для Ландыш на ее день Рождения. Итак, после этого случая владыка поручил зайцам глядеть в оба и искать нарушителя спокойствия, предположительно ежа. Я же старался не мешать им. – тут, как я вспомнила уже в последствие, мой друг Кобб улыбнулся. – Так прошла вся зима, тихо спокойно, лишь изредка жизнь зайцев тревожила новая шалость хитрого шалопая. Пару раз он повторялся, вновь подкладывал кому-то на стул желудь. И самое удивительное, что все попадались! Как-то он подбросил в обувь зайцам шишки и сухие веточки, а в другой раз подменил соль на сахар на кухни. Но в принципе его шалости оставались безобидными и никому жить не мешали, иногда даже забавляли.

Но вот пришла весна, снег не стаял, так как его не было, но в воздухе стало заметно теплее, а по утрам, на рассвете пели первые птицы. Я почувствовал, что мне пора уходить. Зайцы очень привязались ко мне, да и я к ним, честно признаться тоже. Когда все приготовления для дороги были проведены, капитан Остроух сообщил мне, что Дозорный Отряд вызвался меня проводить до самых дюн. Я обрадовался, а потом обрадовался еще больше, узнав, что это будет первым заданием Элберта, которого только в прошлом году приняли в Отряд. Я с трудом попрощался с Ландыш и, чтобы не показать подступившись к горлу слез, предпочел поскорее отправиться в путь. Весело болтая с зайцами, мы тронулись в путь. Элберт шел впереди, гордо подняв голову и воображая, что защищает нас всех, невинных и беззащитных, от невидимых врагов. Но потихоньку природное любопытство возобладало над его напыщенной серьезностью, и он отстал, отвлекаясь то на букашку, то на причудливую тень куста. Я ушел вперед, слушая о секретных тропах Дозорного Отряда, и не заметил, как зайчонок отстал. Когда мы все спохватились, его уже не было видно. Мы повернули назад и спустя час поисков нашли его, мирно посапывающего на камне, пригретом весенними лучами. Мы не стали его будить, так как сами валились с лап от усталости, а вместо этого устроили привал и перекусили. Как только мы закончили, Элберт сам проснулся и рассказал, что ему приснился удивительный сон. Ему снилось, что он видел странного зверя. Это был еж, совсем еще диббун, но только необычный еж, а весь белый. Кажется, таких зверей еще альбиносами зовут. Так вот он показался из-за камня, а как увидел Элберта, рванул наутек. Хотя тут же остановился как вкопанный и прищурился. Зайчонок осторожно подошел к нему и, протянув лапу, спросил:

-Я Элберт, а ты тот самый разбойник из нашей Горы?

Еж усмехнулся.

- Ха, так тебе все расскажи да покажи. – ежик повернулся спиной к Элберту, но тут же, видимо передумав, подошел к зайчонку и спросил:

- А ты веришь в Снежных Ежей?

Рассказывая об этом, Элберт постоянно кутался в свой походный плащ, хотя было довольно тепло для первых весенних дней.

- Я мало о них знаю, но взрослые говорили, что это злые зимние духи, - повторил Элберт свои е слова из сна. – А когда я был совсем маленьким, нас пугали, что, мол, если долго сидеть на снегу, то тебя украдут Снегоежики к себе в холодную страну. А ты веришь?

- Да ка-ак тебе сказать… - протянул еж.- Я не верю в то, что они духи. Знаешь, я ведь знаю нескольких Снегоежиков. И на самом деле им не весело живется-то. Все думают, что они лишь ведения посреди зимней ночи, и никому в голову не приходят, что они такие е звери, как и все. Наверно, для того, чтобы почувствовать себя ближе к остальным зверям, они и творят всякие шутки и, например, крадут у владык пирожки. – Тут странный зверь отряхнулся, и из его иголок посыпались снежинки. Хочу вам напомнить, что то была совершенно бесснежная зима.

Элберт внимательно слушал, а меж тем проголодался и решил разделить с новым знакомым трапезу. На двоих они быстро разделили ежевичный пирог и яблоки. От горячего чая ежик отказался.

- Ну, спасибо тебе за угощения, приятель. – Еж встал и потянулся. – Пора и мне в дорогу. Ждут меня друзья.

- А кто твои друзья? – с любопытством спросил зайчонок?

-Даа, соплеменники мои. Ладно, бывай! – с этими словами странный еж задорно улыбнулся, и вдруг чихнул. Элберт сказал, что помнит, как повсюду разлетелись снежинки, и все вокруг стало таким красивым и снежным, и воздух наполнился миллиардами переливающихся пылинок, а где-то далеко послышался сказочный перелив волынок. – И тут вы меня разбудили! – с негодованием воскликнул зайчонок.

Вот какую историю рассказал нам Элберт, чтобы я вам ее рассказал, а вы в свою очередь еще кому-нибудь. И пусть все поверят в чудо. Ну после этого я распрощался с зайцами и направился вперед. Тем меня ждали друзья.

Я записала все точно, ничего не исправляя, как и подобает летописцу. Мистер Кобб переночевал у нас и наутро отправился дальше, как я его ни упрашивала остаться на праздник. На прощание он сказал:

-У вас здорово, но мне ора, меня ждут. Запомните, меня зовут Кобб Снежная Иголка, и прошу, не пугайте малышей Снежным Ежами. Они же вовсе не страшные.

Да, будет что почитать в Пещерном Зале во время празднования Дня Середины Зимы. Ведь давно у нас уже сложилась традиция рассказывать друг другу сказочные истории в этот праздничный вечер.

*клякса*, летописица аббатства Рэдволл, что в стране Цветущих Мхов»

Треффи отложила свиток и закрыла глаза.

Вдруг в дверь постучали. Мышка поднялась, подошла к двери и спросила:

-Кто там? Опять пошутить решили?

В ответ послышался тихий знакомый голосок:

-Эй, сестренка, это ты? Открывай, а то я околею тут и снова заболею, да-да.

Это была Эмма. Мышка тут же отворила дверь и впустила сестру. Та выглядела отлично и была совершенно здорова. Мыши обнялись а потом, смеясь, пустились танцевать по тесной сторожке, то и дело натыкаясь на свитки и столы.

- Ах, Эмма, я так хотела к твоему приходу тут разобраться, но не успела. Просто меня. Но я так рада, что ты теперь в порядке! Слушай, я тут один интересный свиток нашла. Ты знала, что Снегоежики…

- Подожди, Треффи. Давай ты лучше после праздника расскажешь. Мне кажется, столы уже накрыты , и нам пора в Пещерный Зал!

Мышки, укутавшись в платки и шерстяные плащи, направились к Главному Зданию. По дороге Эмма сквозь завывание ветра рассказала Треффи, что собралось такое количество гостей, какого ни один праздник не видел.

- А еще,- говорила она, - пришло племя ежей из Северных Земель, представляешь, они совсем белые! А еще говорят, они отлично поют.

То был замечательный праздник. Столы ломились от явств, чего на столах только не было. И пироги, и всевозможные сыры, в особенности ореховый сельдереевый, и салаты из овощей и фруктов, и печеная рыба, и грибы под арахисовым соусом, и соленья. А напитки, какие там были напитки! Все были счастливы, и долго доносился смех из Пещерного Зала, где звери со всей Страны Цветущих Мхов праздновали День Середины Зимы и до самой ночи слушали Снежных Ежей их снежные истории.